Текст книги "Наваждение (СИ)"
Автор книги: Drugogomira
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 39 страниц)
– Вам нужен хороший разогревающий массаж, – уставившись на клетку с зашебуршавшим в ней Мистером Дарси, пробормотал врач, – Я вызову массажиста.
Ксюша, погрузившаяся в собственные неспокойные мысли, перевела на Юру растерянный взгляд. Искорки, возникшие было в ее глазах, пропали.
– Да… Отличная мысль… Спасибо, Юрий Сергеевич.
– Тогда доброй ночи. Минут через десять кто-нибудь, думаю, придет, – поднялся Юра с края кровати. – Слушайтесь врачей, Ксения. Они желают Вам добра.
«Один конкретный уж точно»
Он уже собрался выходить, когда девушка его окликнула.
– А кто позаботится о Вас, Юрий Сергеевич? Вы же и сами вымокли и замерзли, еще и куртку мне свою отдали, – тревога в ее голосе звучала искренне. Она и не пыталась скрыть волнение.
Юра усмехнулся – буквально уголком рта:
– Я давно привык заботиться о себе сам. Не беспокойтесь.
Дверь хлопнула.
Девять.
Осталось девять.
Комментарий к Глава 19.2 // Прятки Если вдруг вам остро хочется знать, что произошло бы, останься он, милости прошу в драббл 😊 в этой работе такой вариант событий исключён, но я решила потешить ваше воображение отдельной историей 😅
https://ficbook.net/readfic/10779106/27727778
–
21.05.2021, 22:25
Спасибо моим “доброжелателям”, что вы так упорно ставите лайк и снимаете его, чтобы подействовать мне на нервы. Ход размышлений такой, я так понимаю: Поставлю – обрадуется – сниму – расстроится – ура – бинго.
Так вот, повторю: я снова узнала это только из вкладки “Новости”, я его не видела напротив иконки. Даже расстроиться как следует не успеваю =)) Но вы своими действиями поднимаете Наваждение в рейтинге фандома. Там в зачет идет каждый лайк, даже в последствии снятый. Спасибо за это. На первой строчке – мое любимое место! =))) Самое уютное!
====== Глава 20 // «Я видел осень» ======
21 июля
«Девять»
Состояние, в котором последнее время врач открывал по утру глаза, сложно описать простыми словами. Внутри все цепенело при мыслях о скором отъезде, а последние дни они начинали посещать его уже в состоянии утренней дремы. Мозг, просыпаясь прежде, чем просыпалось тело, сообщал ему: «Двенадцать». «Одиннадцать», «Десять». И вот теперь: «Девять».
И сердце мгновенно отзывалось: начинало щемить, ныть, грудная клетка становилась ему тесной. С каждым очередным рассветом – все теснее.
Третий день он просыпался в 6 утра, в 5 утра, изучал потолок, ворочался с одного бока на другой, но заснуть не получалось. Вставал, шел в душ, упершись ладонями в раковину, долго смотрел в зеркало, будто ожидая, что отражение подскажет ему ответ. Оно молчало. Стиснутые зубы, проступившие желваки и тени под глазами, пристальный, полный вопросов к себе взгляд, все более безумный с каждым следующим пробуждением. Кажется, он начинает сходить с ума.
«Как ты мог это допустить? Ведь финал был известен заранее. Как!?»
Второй день Юра одевался и шел в фитнес-зал, совершенно пустой в это время суток. Боксировал там до тех пор, пока силы не покидали его, до седьмого пота, до холодной головы. Вся его злость и отчаяние вкладывались в удары, и назад в свой люкс он возвращался опустевшим. То, что надо, чтобы прожить очередной день и при этом не поехать рассудком окончательно.
Как ни странно, несмотря на то, что накануне во время вылазки в лес он вымок до нитки и продрог до костей, организм не подавал никаких сигналов о том, что простужен. Здоровье редко его подводило, вот и сейчас обошлось. А вот Ксению перед тем, как браться за Льва, проверить было просто необходимо: что бы не творилось в душе, прежде всего он – врач.
Странное происходило внутри при мысли о внеурочной встрече. Обычно они пересекались во второй половине дня, после того, как Юра заканчивал с Федотовым. Сегодня привычный порядок придется нарушить, встретиться с ней гораздо раньше. Оценить состояние, успокоиться или, наоборот, разволноваться. И в любом случае похерить к чертям собачьим внутренний шаткий баланс, которого с каждым новым днем удавалось добиваться с всё большим трудом, от которого, если честно, только название осталось. Он не хотел и хотел туда идти, не хотел и хотел ее видеть, убеждал себя в том, что лучшим выходом станет дистанция и тут же напоминал сам себе, что никакой дистанции между ними не осталось, нужно было значительно раньше её предусмотреть, а сейчас поздно пить боржоми, о чем-то думать уже слишком поздно.
Хотел Юра или не хотел – не важно, ибо ровно в 11 утра стоял под её дверью. По его подсчетам, к этому времени Ксения уже точно должна была проснуться. По традиции, врач отстучал три коротких – с паузой между вторым и третьим. Странно, но ответом ему стала тишина, никакого движения за стеной.
Еще три коротких – по-прежнему ничего не происходит.
Последняя попытка. Ничего…
Облегчение и разочарование накрыли мужчину одновременно. Немыслимо! Кто бы ему рассказал, что одномоментно можно испытывать прямо противоположные эмоции, не поверил бы никогда. А поведай кто, что именно будет тому причиной – врач бы мысленно крутанул пальцем у виска, приняв рассказчика за сказочника. С ним? Да никогда!
Никогда не говори «никогда». Никогда!
«Неужели опять сбежала?»
Юра достал из кармана телефон и быстро набрал сообщение:
11:03 Кому: Ксения: Сплю и вижу, как вешаю на Вашу дверь замок. Как Вы себя чувствуете?
Прочитано. Ноль реакции. Всё еще ноль. И чрез минуту ноль тоже. И через две. Ну что ж…
Он давно уже понял, что в этом бою легко ему не будет. Более того, чем дальше, тем с большей скоростью тает уверенность, что бой этот вообще будет выигран. «Попробую через часок, – пообещал Юра сам себе, отлипая от противоположной стены и пытаясь унять поднимающееся раздражение. – А сейчас за Льва».
Врач успел дойти до лифта и нажать кнопку вызова, когда смартфон тренькул, возвещая об ответе.
11:07 От кого: Ксения: В порядке. Открыто.
«Вот как?»
Юра посмотрел на разъехавшиеся двери пустого лифта, на то, как они закрылись. Ну… Хорошо, Федотов все же откладывается. Хорошо… Ладно. Окей.
И снова три предупреждающих коротких. И снова никакого движения там, внутри. Юра аккуратно нажал на ручку: да, действительно открыто. Толкнув дверь, с порога окликнул хозяйку люкса по имени.
Молчание, гробовая тишина, никакого движения воздуха.
Тишиной она его не встречала никогда. Здесь постоянно что-то творилось, постоянно. Особенно хорошо он отчего-то помнит, как увидел ее прыгающей по кровати под Blur, с разметанными в воздухе волосами. Сейчас же здесь не происходило ровным счетом ничего.
В три шага преодолев зону прихожей, врач остановился посреди комнаты. Девушка лежала на кровати, укрывшись одеялом с головой. Дверь отрылась, закрылась, он нарушил тишину голосом и звуком шагов, а она даже не пошевелилась. Первое, что пришло Юре в голову, пока он стоял посреди люкса и оценивал эту картину:
«40?»
– В порядке, говорите? – глухо спросил врач, приближаясь. – Ксения?
– В полном, – раздалось не менее глухое из-под одеяла. – Не стоит Вашего внимания.
– Я должен сам в этом убедиться. Давайте, вылезайте.
– Не хочу, – категоричность, с которой это было сказано, не оставляла сомнений: не хочет.
– Ксения, я не кусаюсь. Что с Вами? – Юра присел на корточки рядом с изголовьем кровати, – Вас лихорадит? У Вас пошла аллергия на мазь и Вы боитесь показаться миру? Я успел чем-то провиниться, пока спал? Признавайтесь.
– Юрий Сергеевич, я же говорю, что все в полном порядке. Можете не беспокоиться и заниматься отцом.
«Заложенности носа нет. Голос чистый, не сипит, не хрипит…»
– Руку дайте.
– Зачем? – в этом «Зачем?» не было ни намека на ставшее уже привычным для врача удивление, не было в нем и ноток каприза. Просто будто бы кто-то из нее всю энергию высосал. Пустое «Зачем?» без всякого интереса к ответу.
– Давайте без лишних вопросов. Просто высуньте её из-под одеяла. Еще раз повторяю: я не кусаюсь.
Ее аккуратная ладонь все же показалась наружу.
«Кожные покровы вроде чистые»
Юра вложил в руку девушки градусник.
– Измерьте температуру. И обещаю, я от Вас отстану.
Там, под одеялом, раздалось сопение, но градусник она все же, кажется, поставила. Врач отошел к креслу и приготовился ждать. Все те пять минут, что он неотрывно следил за кроватью и грудой из подушек и одеяла на ней, никакого шевеления зафиксировать ему не удалось. Даже Мистер Дарси – и тот не отсвечивал в своей клетке: сидел «столбиком» на своей кокосовой скорлупе и взирал на гостя. Юра ощущал, как с каждой очередной секундой внутри нарастает беспокойство. А если всё же 40? А если у нее на фоне приближающейся свадьбы началась депрессия? А если в ее голове черт знает какие мысли по этому поводу? В чужую голову невозможно просто залезть и покопаться, особенно когда ее хозяин сам этого не хочет. Может, разговорами тут не помочь и нужно обращаться за настоящей, профессиональной помощью?
Пока он гонял туда-сюда свои тревожные мысли, рука с градусником бесшумно высунулась из-под покрывала. Заметив движение, Юра встал с кресла, подошел и, аккуратно потянув прибор из пальцев, взглянул на показания. 36,4. Физически здорова. Психически – большой вопрос.
«Плакала твоя дистанция… Горючими слезами»
– Ксения, сегодня прекрасная погода. Как насчет прогуляться по окрестностям или по грибы сходить? Вряд ли Вы вчера в потемках что-то успели разглядеть.
Если бы не куча постельного белья, в которое девушка зарылась, от него бы не укрылось, как напряглось все ее тело, как она закусила губу, игнорируя боль. Ксюша буквально дышать перестала. Всего этого Юра не видел. Но слышал. Густую тишину.
Молчание затягивалось.
– Юрий Сергеевич, – наконец, подала она голос, – Вы же обещали от меня отстать. У меня все в порядке, я просто сегодня без сил и в психах. Такое с девушками бывает иногда, уж Вы-то как никто другой должны знать. Попозже может и прогуляюсь. Одна.
«Или не плакала…»
– Хорошо, Ксения, я Вас понял. Я в отеле, дайте знать, если что-то понадобится.
– Всенепременно.
«Всенепременно? Это значит: «Иди ты лесом!»?»
Ну что ж… Еще не вечер, еще только утро. Придется притвориться, что он ей поверил. Но если к вечеру она не выйдет из этой чертовой комнаты, он войдет туда сам. Без приглашения.
«Нет, не плакала. Рыдала»
В целом, за исключением инцидента к Ксенией, все никак не шедшего из головы врача, день тёк своим чередом. Лев Глебович демонстрировал просто-таки невероятные успехи в своем стремлении в день свадьбы дочери предстать перед тремя бывшими женами во всей, что называется, красе. Он все с тем же отвращением жевал салат, но при этом с гордостью похлопывал себя по уменьшающемуся в объемах пузу, с любовью изучал собственное отражение в зеркале и с нетерпением интересовался, насколько его время и показатели на тренажерах улучшились по сравнению с предыдущими замерами. О грядущем событии в контексте судьбы своей неродной, но кровинушки, Лев говорить отказывался наотрез, и Юра, безрезультатно закинув удочку пару раз, решил все же не лезть в печь, дабы не вызывать у Федотова подозрения на свой счет. Предыдущий их разговор, закончившийся угрозой властелина мира уволить врача к чертовой матери, был еще свеж в памяти.
Как не пытался, Юра не мог понять одного: Федотов действительно слепой или умело таковым притворяется? И впрямь считает Ивана достойной партией своей дочери или кроме собственных интересов его ничего не интересует? Реально думает, что действует ей во благо? И правда полагает, что подталкивать ее к этому шагу, дразня возможностью реализовать мечту, нормально с моральной точки зрения?
Где Лев и где мораль…
Врач задавался всеми этими вопросами, по ходу размышлений осознавая, что если Федотов сам отказывается прозреть, нужно причинить ему добро насильно. Юра понимал и то, что делать это сейчас, за девять дней до увольнения, когда на счету каждая минута рядом, станет верхом человеческой глупости. Одно слово разъяренного Льва – и девять драгоценных дней превратятся в ноль дней, ноль часов, ноль минут. Одно его слово – и врач уже не сможет ничего.
Мысли о том, как лучше провернуть эту манипуляцию, надежно оккупировали Юрину голову. На сегодня с первым подопечным было покончено и мужчина, весь в своих размышлениях, шел в ресторан пообедать, двигаясь на автомате и совершенно не замечая происходящего вокруг себя. Комиссарову, уже минуту следующую за ним на расстоянии полуметра, врач не заметил тоже. Наконец, терпение у той лопнуло.
– Юрий Сергеевич! – плохо скрывая раздражение, окликнула его девушка.
Юра даже остановился не сразу: не сразу понял, что кто-то его зовет. Затормозил он лишь пару секунд спустя, и то, наверное, только потому, что раздавшийся за спиной голос был ему хорошо знаком – мозг распознал и подал сигнал «стой». Не то, чтобы он горел желанием вести разговоры с рыжей горничной после всех ее любезностей в личной переписке, после ее попыток не дать Ксении лишний раз с ним пересечься, но природная вежливость все же заставила изобразить некую заинтересованность. Повернувшись к ней, Юра выдавил подобие улыбки и произнес:
– Я Вас внимательно слушаю, Юля.
– Скажите мне, что с Ксюхой? Весь отель на ушах стоит после вчерашнего, мелят, что ей жить надоело, и что Вы ее в последний момент из воды вытащили. Это правда!? Она сама ничего толком не говорит.
– А Вы уши и развесили. Неправда. Если не говорит, значит, не хочет говорить. Что Вы от меня хотите?
– Хочу узнать, насколько все плохо.
– Достаточно плохо. Еще чуть-чуть, и выйдет Ваша подружка замуж за абьюзера, а там уж кто знает – может, и впрямь топиться пойдет. Но Вы и дальше можете продолжать охранять ее покой и личное пространство от вторжения, оберегать ее мозг от запудривания и распоряжаться ее временем по своему усмотрению. Действительно: зачем ей время на подумать? Лучше по барам и клубам прошвырнуться. Подумать успеет же еще, да? Со своими загонами сама как-нибудь справится. Ведь тут же кругом одни равнодушные! Им и дела нет. Они нарасхват! А Вы должность получите. Отличный план, Юля!
Рыжая смотрела на внезапно взвившегося врача во все глаза. По мере того, как до девушки доходил смысл сказанного, прозвучавших только что обвинений, её щеки багровели, глаза превращались в щелочки, а ладошки сжимались в кулаки.
– Да Вы не понимаете ничего! – наконец, выпалила она, – Думаете, я ее от Вас охраняю, чтобы Вы ей мозг промыть не успели, чтобы я смогла эту должность получить?
– Именно так я и думаю, – сузив глаза и понизив голос, парировал врач. – Идеальное объяснение Вашему требованию держать дистанцию и Вашим попыткам ограничить мое с ней общение, разве нет?
– Да Вы дальше своего носа не видите! – кажется, ее возмущению не было предела.
– И чего же такого я не вижу, позвольте поинтересоваться? —сквозь зубы процедил Юра, – Весь внимание. Только уж как-нибудь потрудитесь объяснить это так, чтобы звучало убедительно!
Комиссарова смешно надула щеки, сложила руки на груди и вздернула нос. Во всей ее позе читалось: «Вот еще!».
– Сами думайте! Гений. Я Вам уже все сказала.
– Ах, вон оно что! Я Вам, помнится, ответил. Чего Вы от меня тогда хотите? Шагов? А Вы ее спросили, надо оно ей сейчас? А то же ей всё мало ощущений , мало проблем! Давайте добавим к богатому ассортименту ее выборов еще один! Вы меня спросили, надо оно мне? В нарушение всей морали и этики, договоров и планов на будущее. Вы подумали, что всё это кончится через девять дней и чем это в принципе может кончиться? Гений!
– А! И Вы решили на Маргарите, значит, душу отвести? Так что ли? Управляющую Вам, значит, не жалко?
– Не жалко. Физически Ваша подруга здорова, психически – такой уверенности у меня нет. Сослалась на пмс и выставила за дверь, думаю, Вы к этому причастны. Сходите навестите. Больше мне Вам сказать нечего, – резанул врач, доставая из кармана завибрировавший телефон.
14:28 От кого: +7926-533-33-31: Слушай, сектант, давай я тебе лям деревянных на счет переведу и ты свалишь? Сегодня.
– Видите, Юля, не Вам одной я не безразличен, – развернул экран к горничной врач. – Все вы на словах о Ксении печетесь. Что Федотов, что Вы, что Иван ее. А что мы имеем на деле? Преддепрессивное состояние. Вывод? Хреново печетесь. И я тоже, чего уж.
14:30 Кому: +7926-533-33-31: Ставку Федотова Вам не перебить. Не тратьте свое и мое время.
– Думаете, это у нее эта… Депрессия? – нахмурилась Юля, мгновенно сменив гневный тон на озадаченный, – Не знаю, она просила сегодня ее не трогать, ну я и не заходила… Бывает с ней такое последние месяцы иногда: придурок этот как отколет, так и… Но она всегда справлялась. И что Вы ему ответили, если не секрет?
– Лесом послал.
14:32 От кого: +7926-533-33-31: Пять.
14:33 Кому: +7926-533-33-31: Нет.
– В общем, Юля, спасибо за приятную беседу, но мне пора. Если у Вас столько свободного времени, лучше навестите свою подругу. Если у Вас его совсем много, дайте мне знать о ее состоянии сообщением.
– Угу, – буркнула Комиссарова. – Вас там, кстати, уже поджидают вон, – вновь этот язвительный тон! Кивком головы девушка указала в сторону выхода в лобби, – Эта-то Вам точно по зубам.
Эта-то…
Маргарита.
Час от часу не легче. Весь вид управляющей говорил о том, что пройти мимо нее, отделавшись приветственным: «День добрый», не выйдет. Юра медлил. С одной стороны, всё его нутро противилось идее заводить интрижку – а по-другому это и не назвать – с Маргаритой. С другой – он чувствовал себя вымотанным: устал от собственных переживаний, от осознания того, что больше не принадлежит себе, от внутреннего раздрая, устал искать пути к отступлению да и вообще любые пути, которыми можно выбраться из западни. А этой голубоглазой блондинке раз от раза удавалось переключать его внимание на себя, она действовала на врача словно гипнотически, и его кипящий мозг в моменты их общения отвлекался и отдыхал. Вот и сейчас он бы не отказался от короткой передышки. Идея сместить фокус, что не говори, была рабочей.
Юля снова права. «Эта-то» ему и правда «по зубам».
Сунув руки в карманы брюк, врач направился по своему маршруту, то есть, в ресторан. Что бы сейчас Рита не начала ему говорить, он остановится и будет слушать, он уже согласен: ему как воздух нужны эти минуты без Ксении в своей голове. Жизненно необходимы.
– Привет, Айболит. Долго ты еще будешь от меня бегать? – вот так – девушка начала сразу с места в карьер, без каких-либо прелюдий. На губах ее играла улыбка, но в глазах не было на нее и намека, даже отсвета. Зато требовательность, обида, возмущение читались в них четко.
Юра ухмыльнулся, пожав плечами. Он отчетливо понимал, что именно сейчас управляющая ему припоминает.
– И не думал. Работа у меня такая – бегать. Привет.
– Ну так может притормозишь? Например, сделай перерыв на чай после тяжелого трудового дня. Пригласи девушку за компанию. Кстати, я с удовольствием тебе ее составлю.
«Как интересно вывернула. Вроде решение за мной, а вроде и вариантов не оставляет»
– В хорошую погоду чай я пью на веранде около шести вечера.
– Это приглашение? Ой, тааааак неожиданно! Но я приду, спасибо, порадовал!
Врач с удивлением уставился на управляющую. Вот так, то есть?
«Ну ты же сам хотел, вот только вот… Готов был согласиться фактически на что угодно… Разве нет?»
– Приходи, – усмехнулся он, не переставая поражаться ее напористости, – Не обещаю, правда, что это не будет самое скучное чаепитие в твоей жизни.
– Зато я обещаю, что со мной ты точно не заскучаешь, – заулыбалась Рита уже искренне. – Тогда пока? До встречи вечером?
– Пока, – Юра растерянно кивнул, провожая убегающую девушку взглядом. Всякое в жизни врача бывало, но с такой самоуверенностью сталкиваться ему еще не доводилось. Эдак и самому делать ничего не придется. Знай себе – плыви по течению.
Как бревно.
Плыви по течению бревном. Он битых три часа убеждал себя в том, что нужно расслабиться, что стоит выбрать именно такую тактику, но трижды за это время обнаруживал себя на третьем у светящихся цифр «301».
Врач стучал в её дверь в 15, в 16 и в 17. Ответом ему была гробовая тишина. Отправлял сообщения в 15:05, в 16:03, в 17:02 и не получал ответов. Всё не то что шло не по плану, все снова катилось в тартарары – она опять втихую сбежала! А может случилось что-то страшное? В 17:03 он готов был идти на Reception с просьбой вскрыть этот чертов 301-ый. В 17:06 его, подпирающего стенку напротив ее люкса, злого как тысяча чертей, застукала Комиссарова, закончившая с уборкой в соседнем.
– Чего ломитесь, Юрий Сергеевич? Ксюха прогуляться вышла. Сказала, что Вы ей настоятельно посоветовали проветрить голову.
«Вот как? Затянулась что-то её прогулка»
– А телефон?
– Ну, наверное, оставила. Что такого? Может, захотел человек побыть наедине с собой и природой. Птички там, знаете, ветерочек… Шелест листвы…
«Знаю я её эти отлучки на три дня!»
– Вы были у нее? Как она? – стараясь придать голосу равнодушия, спросил врач. Впрочем, чего ради стараться? Горничная же его насквозь видит, ей его эти спектакли что цирк шапито.
Юля пожала плечами:
– Нормально. Конечно, не особо разговорчивая, но уж явно получше, чем Вы мне описали.
Облегчение!
– Хорошо. Увидите – передайте, что я ее искал, – Юра всё еще старался держать лицо, выглядеть невозмутимым, но в ее глазах отражался весь скепсис мира, всё, что она думает по поводу его этих попыток скрыть эмоции.
– Сами и напишите, придет и прочтет, – с нескрываемым удивлением парировала Комиссарова, – Я Вам что, голубь сизокрылый – почту в клювике носить?
– Спасибо за ценный совет, Юля! Что бы я без Вас делал? – проворчал врач, вспоминая содержание трех отправленных ранее сообщений.
– Обращайтесь! Может, даже «спасибо» скажете как-нибудь.
.
.
.
В 18:00 Юра сидел на веранде над чайником с чаем, но вместо того, чтобы наслаждаться теплым вечером и свободным временем, тревожно вглядывался в редких прохожих на тропинках. Знакомого лица среди них не было. В 18:05 в кресло напротив приземлилась управляющая. Откинувшись на плетеную спинку, закинув ногу на ногу, она с нескрываемым удовлетворением рассматривала врача. Юра перевел на нее взгляд, оценил красивые коленки и в целом внешний вид – Маргарита постаралась на славу, – но начинать беседу явно не спешил.
– Как день? – наконец, нарушила тишину управляющая, подаваясь вперед. – Загруженный ты какой-то.
– Дела, – уклончиво ответил врач, вновь отвлекаясь на появившихся на тропинке людей, – Куча не сделанных перед отъездом дел.
– Сегодня дела могут и подождать, – Рита соблазнительно улыбнулась, заправляя за ухо выбившуюся прядь, – Расслабься. Лучше поухаживай за девушкой, налей мне чая.
«Расслабишься тут»
Юра на автомате взял чайник и, налив в фарфоровую чашку фактически прозрачную, с желтоватым оттенком, заварку, подвинул ее к управляющей. Брови у той изумленно взлетели вверх.
– Что это?
– Чай. С ромашкой. Полезен для здоровья, – усмехнулся мужчина. – В составе ромашки есть хризин. Это вещество способно уменьшить беспокойство, страх, предотвратить истерику или приступы паники, избавить от кошмаров. Успокаивает, если простыми словами.
Он не знает, зачем включил сейчас режим «занудный врач». Видимо, внутри всё же что-то отчаянно протестовало против решений, принятых несколько часов назад головой. Видимо, подсознательно он пытался её от себя оттолкнуть. Возможно. Ну уж явно не произвести впечатление глубиной познаний. Таким, как Рита, это не интересно. Ромашке они предпочитают шампанское, лекциям о здоровье – разговор на темы более животрепещущие. Лучший вариант для девушек вроде Риты – исполнение желаемого без всяких разговоров вообще.
– Я знаю, что тебя успокоит гораздо лучше какой-то там травы, – проворковала она доверительно, наклоняясь еще немного ближе к врачу.
«Ч.т.д.»
Юра изобразил на лице искреннее удивление и живой интерес.
– Вот как? Ну раз знаешь, расскажи.
– Тебе не кажется, что мы бы могли провести время с большей пользой?
– Как, например? В спортзале ухайдокаться до полусмерти? Хороший вариант.
Он испытывал её терпение – и ничего поделать с собой не мог. Испытывал, хотя сам себе обещал согласиться на любое ее предложение. Ему нравилось наблюдать за сменой эмоций на ее «живом» лице. «Обещание» – «недоумение» – «осознание» – «раздражение» – «злость» – взяла себя в руки – улыбка. И все это меньше, чем за полминуты. Какое наслаждение видеть. Глядя на нее, Юра в который раз говорил себе, что контроль собственных эмоций, что ни говори, навык очень полезный.
– Я умею делать расслабляющий массаж, – не сдавалась Маргарита. – У меня в номере прекрасная коллекция масел и бальзамов. Полчаса – и ты заново родишься. Я об этом позабочусь.
«Соглашайся, Юрец. Глядишь и полегчает немного»
– Звучит многообещающе… Рита, ты же умная девушка, понимаешь, что…
Резкий звук входящего не дал закончить мысль. Он бы хотел донести до нее одну простую вещь: разовая связь не предполагает никаких отношений. Их между ними быть не может по определению. Врач догадывался, что девушка и сама придерживается того же мнения, но на всякий случай нужно было проговорить этот щекотливый момент. Не успел.
– Извини, – развел Юра руками, поднимаясь с кресла и пытаясь не выдать охватившее его вдруг волнение. На экране высвечивалось имя абонента. «Юлия». – Важный звонок.
Отойдя на несколько метров, принял вызов. Даже «Алло» не успел сказать, на том конце тут же обеспокоенно затараторили.
– Юрий Сергеевич! Вы заняты? Мне тут Ксюха локацию прислала, просит забрать, она где-то у черта на куличиках, хрен знает, где! Пишет, что она на какой-то платформе без налички, на кассе терминала нет, у нее 2% заряда на телефоне, ловить частника или вызывать такси в этой тмутаракани боится. Она как всегда во что-то влипла, точно Вам говорю, а я не могу за ней поехать, меня Валентина сожрет за неубранный номер, я и так постоянно косячу! Юрий Сергеевич, Вы меня вообще слышите?
«Это что, происходит с тобой второй раз за два дня!?»
– Слышу, Юля. Почему Вы звоните мне, а не Ивану? – нет, он должен сопротивляться! Ему вчера сполна хватило! Полночи в потолок смотрел, слушая сердце в ушах.
Юля возмущенно фыркнула, поражаясь наивности вопроса:
– Потому что у меня нет номера Ивана! Очевидно же!
«Логично… Неужели готов повторить, Юрец?»
– Ну, допустим. Почему она скинула локацию Вам, а не ему?
– Вот сами у нее и спросите, я почем знаю? Юрий Сергеевич, Вы же на машине? Заберите ее оттуда, я Вас очень прошу! Если Лев узнает, он её за этот номер покарает! Я правда не могу!
«Сначала покараю я! Что с ней происходит!?»
– Хорошо. Перешлите сообщение. Я поеду.
– Ой, спасибо Вам огромное! Сейчас отправлю.
Гудки.
Диагноз ясен: он безнадежен. И спасёт его только чудо.
Разговор окончен, Маргарита терпеливо ждет, морща носик над чашкой с чаем, от его хваленной собранности в который раз за день и следа не осталось. С тех пор, как врач связался с этим семейством и с Ксенией, в частности, от его собранности и хладнокровия в принципе не осталось следа. Внутри поднялась и бушует очередная буря, она черт знает где, на какой-то платформе, без налички, с разряженным телефоном, холодает, солнышко скроется, муравейник закроется, муравьишке придется ночевать на улице, мир злой, мало ли, что случится, а он тут стоит и время теряет, ничего не делает! Пока он сидел, пил чай с ромашкой и взвешивал все «за» и «против» маленькой интрижки, которая теоретически может помочь ему отвлечься от ставших слишком болезненными мыслей, объект этих мыслей времени зря не теряла – нашла приключения на свою пятую точку, подвергла себя опасности! И не позвонила, не написала – ничего! Как всегда!
19:20 От кого: Юлия: [вложенный файл] Уже не отвечает! Выключен или вне зоны действия сети!!! Это какое-то Лыткарино, 120 километров!!! Не знаю, как она там оказалась!
Восклицательные знаки, которыми было усыпано сообщение, лишь добавляли остроты его ощущениям. Сунув телефон в карман, врач резко обернулся.
– Рита, у меня срочное дело, отменить нельзя. Прости. Давай в другой раз.
Управляющая, откинувшись на спинку кресла, нахмурилась и сложила руки на груди. По выражению ее лица было видно: другого она от него и не ждала.
– Покой нам только снится, да? С тебя причитается.
– Типа того. Пока!
Нет времени на любезности. Нет времени ни на что! За ключами от машины в номер и хрен знает куда, по каким дорогам, 120 километров – это же уму не постижимо, черт знает, когда он будет на месте! И еще неизвестно, найдет ли там Ксению.
Почти три часа пути с педалью в пол на трассе, со скоростью улитки по проселочным дорогам, по ухабам, каждый из которых мог стоить машине колеса или бампера. Почти три часа в нетерпеливом ожидании на деревенских светофорах, а в голове ничего, кроме: «Пожалуйста, я же никогда ни о чем не прошу, пусть она найдется живой и здоровой». К кому он там, ни в кого не верующий, обращался уже второй день подряд, неизвестно. В голове лишь: «Стой, где стоишь! Дождись меня!».
Снова этот липкий, лишающий способности хладнокровно и трезво мыслить страх. Нет, всё еще хуже, чем накануне. Накануне врач хотя бы отдавал себе отчет, что за столь короткое время с ней в лесу случиться ничего не должно, он пытался рассуждать здраво, насколько это у него выходило в такой ситуации, с грехом пополам, но рассудок всё же удавалось сохранять. Сегодня Юра был не уверен совершенно ни в чем, более того, интуиция любезно нашептывала ему, что в глухой деревне за несколько часов, что она сидит и ждет помощи, случиться может абсолютно что угодно. Может испугаться надвигающейся ночи и сесть в чужую машину. Может столкнуться на платформе с местной гопотой, которой, конечно же, понравится ухоженная красивая девочка. Может попробовать «зайцем» вернуться назад, столкнуться с обиженным жизнью контроллером и оказаться высаженной ночью на другой такой же голой платформе, но теперь уже без данных о локации. Миллион возможных вариантов, от которых волосы вставали дыбом не только на голове, от которых сердце ухало в пятки. Уровень адреналина, кажется, давно превысил все допустимые пределы, пальцы вцепились в руль, от напряжения голова начала трещать! Чертовы проселочные дороги не давали вдарить по газам!
Когда врач ввязывался в эту авантюру, словам Льва о том, что его дочь «совсем от рук отбилась» он не придал ни малейшего значения, и уж тем более не мог он ожидать, что её выходки будут стоить ему такого количества нервных клеток! Она его до инфаркта доведет, он сляжет с сердечным приступом раньше, чем кончится его служба у Федотова, и вместо Штатов окажется в кардиологическом отделении какой-нибудь городской больницы! Второй день подряд! Второй! Впереди восемь! Да с неё же глаз спускать нельзя! Не оставлять одну ни на минуту!!!
