Текст книги "Наваждение (СИ)"

Автор книги: Drugogomira

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 39 страниц)

– Инженерно-технический департамент. Слушаю.

– Добрый день, это Юрий Сергеевич, Мы застряли в главном лифте.

– Минуточку. Ждите.

– Минуточку!? Да что они будут делать целую минуту! Юра, мне дурно! Иди сюда! Пожалуйста, не оставляй меня!

Маргарита смотрела полным мольбы и отчаяния взглядом. И этот взгляд, этот зажатый, перепуганный вид отчего-то тронул его, черствого сухаря, к разным взглядам давно привыкшего. Как-никак, не совсем чужие люди.

Стоило Юре вновь присесть перед девушкой, как она вцепилась пальцами в его ладони.

«Пальцы теплые, – машинально оценивая ее состояние, подумал врач. – Странно… Испарины нет. Какие там еще проявления? Сердцебиение, тошнота, приступ паники… Испуг на лицо. Лишь бы в обморок не хлопнулась».

Рита хватала ртом воздух. Может, пальцы и теплые, может, испарины нет, но, кажется, её потряхивало – при таком тусклом свете понять сложно.

– Рита, дыши глубоко. Давай снова. Раз-два-три-четыре-вдоооох, раз-два-три-четыре-выыыыдох, – взял Юра успокаивающий тон, – Раз-два-три-четыре-вдоооох, раз-два-три-четыре-выыыыдох. На меня смотри. Сейчас двери откроются, всё закончится.

– Обними меня, пожалуйста…, – управляющая даже не шептала, она шелестела. В глазах её отражалась такая паника, словно она находится в падающем самолете и прощается с жизнью.

«Чёрт…»

– Пожалуйста… Мне очень страшно! А если нас не достанут? Если тросы оборвутся, и он рухнет? А если воздух закончится?

«Бедная… Как же ты живешь с этим всем?»

– Исключено. Не успеешь до ста досчитать, нас выпустят. Начинай.

Осторожно придвинувшись, он очень аккуратно обнял ее за плечи. Девушка тут же уткнулась носом в грудь, пытаясь дышать глубже, и в нос ударил запах волос, окутал, одурманил.

«Она что, только Channel и носит? Неужели другого парфюма нет?»

Юра сидел, стараясь не шевелиться, губы на автомате повторяли: «Раз-два-три-четыре-вдоооох, раз-два-три-четыре-выыыыдох». Время превратилось в какую-то вязкую субстанцию, голова пыталась сосредоточиться на том, что ему известно о панических атаках и способах их купирования. Какое-то время спустя врач почувствовал, как постепенно стало успокаиваться её дыхание, напряженное тело начало расслабляться, угроза, кажется, миновала.

– Мне лучше, – Рита приподняла голову в попытке заглянуть Юре в глаза, – Счет помог… Спасибо!

Юра на нее не смотрел, он вперился взглядом в двери лифта. Не до теорий! Все, что заботило врача в настоящий момент – как стабилизировать состояние управляющей. Клаустрофобия может являться следствием более серьезных заболеваний. Спровоцировать ее развитие могут депрессии и затяжные стрессы, физическое и эмоциональное истощение организма, гормональные сбои. Может быть, надо подумать о применении медикаментозных препаратов, об обращении к специалисту…

Пытаясь привлечь его внимание, девушка сильнее сжала ладонь и с благодарностью произнесла:

– Спасибо тебе! Если бы не ты, я даже не знаю, чем бы это все конч…

Свет мигнул, вспыхнул, и лифт, дернувшись, поехал вниз. «Третий», «Второй»…

«Наконец!»

Врач отстранился от Маргариты, поднялся на ноги и протянул ей руку.

– Встать можешь?

Та, крепко схватившись за руку, кивнула. Поддерживая ее под локоть, Юра помог девушке встать на ноги, думая о том, куда теперь: в медкабинет или обошлось. Вложенная в его ладонь, ее ладонь по-прежнему была теплой, что казалось врачу странным: паническая атака – это страх, необъятный ужас, охватывающий человека. Когда ты испытываешь страх, конечности холодеют.

«Особенности терморегуляции?»

Створки дверей, наконец, разъехались, являя хмурого врача и довольную управляющую взглядам семейства Федотовых.

.

.

.

Лев Глебович как эту картину увидел, так аж просиял! Хитринка в глазах, широкая улыбка на лице – благословляет!

– Смотри-ка, за ручки уже держатся, голубки! Ну? Что я тебе говорил? – довольно ухмыляясь, Лев развернулся к замершей истуканом дочери. – Окрутит Ритка его, он здесь и останется. А, Юрец!? Планы-то на жизнь не поменялись еще? Мое предложение до сих пор в силе!

Ксюша, распахнув ресницы, молча переводила взгляд с одного на другую, осознавая происходящее.

«Так вот где тебя носит!»

– Лев Глебович, прошу прощения, но шутки сейчас неуместны, – сверкнув глазами в сторону владельца отеля, косо взглянув на Ксению, проворчал врач, выводя управляющую из лифта, – У Маргариты случился приступ панической атаки в темном замкнутом пространстве, Вы неверно трактуете ситуацию. Нет, планы не поменялись.

«Не поменялись…»

– Златовласка, ты как, жива? Щечки розовые вроде, – Лев тут же сменил тон на обеспокоенный, – Работать сможешь или воспользуемся моментом и Ксюше дадим остаток дня порулить? Потренируется заодно!

«И впрямь – цвет лица более или менее здоровый. Слегка бледноватый»

Факт, укрывшийся от врача в потемках. Бросив на управляющую хмурый взгляд, Юра вновь вернулся к Федотову. Совершенно не хотелось думать о том, что его тупо развели, убедительно сыграв панику. Нет, нельзя сразу о людях плохо… Она и впрямь перепугалась до полусмерти, как можно такое изобразить?

В глазах Риты, которой только что пусть лишь на несколько часов, но предложили уступить свое место дочери Федотова, мелькнуло нескрываемое раздражение.

– Я уже в порядке, Лев Глебович. Исключительно и только благодаря Юрию Сергеевичу. Он – мой герой!

Последнее предназначалось вовсе не Льву: наградив врача сладкой улыбкой, управляющая выразительно уставилась на Ксению. Намек был столь однозначным, что сердце встало в горле, мешая девушке сделать полноценный вздох.

«Держи себя в руках! Потом реветь будешь!»

Всё – потом. А сейчас… Она не может показать кому бы то ни было свою слабость, свои чувства! Нельзя! Сейчас она будет стойкой, она ей сама намекнет, у кого тут козыри, а у кого – шестерки!

– Все мы прекрасно знаем, Маргарита, как нам повезло с Юрием Сергеевичем! – Ксюша сама не узнавала свой сахарный голос, – Жаль, что у Вас, в отличие от нас с папой, так мало возможностей оценить все достоинства нашего врача. Мы такое удовольствие испытываем ежедневно. Рада, что Вы хорошо себя чувствуете, потому что, – с этими словами девушка повернулась к огорошенному Юре, – Юрий Сергеевич, я уже, честно говоря, заждалась. Мне нужно обсудить с Вами кое-что очень важное. Извините, господа, – обведя взглядом присутствующих, Ксюша лукаво подмигнула отцу, явно озадаченному ее спектаклем, – но ваше время вышло. Теперь он мой.

Все полминуты ее вдохновенной, пламенной речи врач в замешательстве смотрел на девушку. Оно и понятно: кажется, она самую малость переборщила с признаниями. Чуть-чуть. Папин рот открылся. Но папа ее не волновал. Время от времени она его удивляла: одним разом больше, одним меньше – должен же понимать, что это просто шутка, что Рита ее бесит! Уверенно схватив ошарашенного ее маленькой нескромной речью Юру под руку и отведя его в сторону, девушка, понизив голос, произнесла:

– Не принимайте на свой счет, Юрий Сергеевич, Ритина надменность меня просто выводит из себя, иногда ничего не могу с собой поделать и меня несет, хочется на место ее поставить! Я хотела сказать, что через час уезжаю в город по делам. Так что Вы можете заниматься своими.

«Опять!?!? То есть… Разве не этого ты хотел?»

Она не понимала, что это было, как это принимать, как воспринимать? Картинка четко стояла перед глазами: двери открываются, они, и близко, он держит управляющую за руку. В голове по сотому кругу звучит: «У Маргариты случился приступ панической атаки в темном замкнутом пространстве, Вы неверно трактуете ситуацию. Нет, планы не поменялись».

«Он просто помогал ей справиться с паникой. Больше ничего. Нет, там больше ничего не было!

Или было?»

Почем ей знать? Она там не стояла и свечку не держала… Это вообще любимый Ксюшин аргумент в оправдание кого бы то ни было.

«Планы не поменялись…»

Все, что он говорил ей о затяжном прыжке в пропасть с помощью психоактивных веществ, этим вечером было стерто из памяти. Развязная обстановка вокруг провоцировала, настраивала на какой-то бунт против способности что-либо чувствовать. В прошлый раз Ксюша напилась из-за сплетни об измене жениха, в этот – в этот ей просто до чертиков захотелось забыться, выключить голову, избавиться от скребущей боли. Другие способы добиться хотя бы временного, но облегчения, были куда как сложнее в своей реализации.

Юльке девушка ничего не сказала про ситуацию с Ритой, не желая слушать очередную тираду про необходимость соблюдать дистанцию. Она уже поняла, что не может ее соблюдать! Не может! Летит как мотылек на огонь, не в состоянии себя остановить, чувствуя, что близок тот час, когда крылышки свои она сожжет, когда сгорит в его пламени. Может быть ей хочется этой агонии, может быть, она хочет, чтобы до тла, чтобы и пепла не осталось! Она так давно не чувствовала, что живет. Так и к черту предостережения! Не мешайте ей жить, осязать, любить! Отпускать.

Свое хорошее настроение Ксения изображала убедительно: по крайней мере, никаких неудобных вопросов от Комиссаровой в течение вечера она так и не услышала. А может быть, Юлька просто не хотела портить вечер допросами с пристрастием. Рыжая веселилась вовсю. Очень быстро девушка нашла себе какого-то красавчика, и парочка уже не разлучалась: вместе у бара, вместе на танцполе, вместе на свежем воздухе. Ксюша, к которой горничная поначалу держалась поближе, решила им не мешать и незаметно срулила в сторону: она остро желала уйти в отрыв, танцевать одной ей всегда было комфортно, она чувствовала себя расковано на площадке в компании незнакомых людей, заинтересованные взгляды парней льстили, «Мохито», а потом и что покрепче благодаря окружающим ее мужчинам не кончалось, огни скользили по лицам, реальность постепенно размывалась, проблемы улетучивались, музыка лилась, обволакивала, девушка двигалась в ритм, в такт, в унисон с ней, забывая, наконец, обо всем.

Как говорила Скарлетт О’Хара: «Я подумаю об этом завтра». Да, она подумает завтра. А сегодня – гори оно все синим пламенем! Дотла.

Огни вечернего города успокаивали. Юра, получив добро от Льва Глебовича, который заявил, что и завтра с утра врач ему не нужен, потому что он де едет на важную встречу ни свет ни заря, принял волевое решение использовать момент и заняться сбором вещей. До отъезда оставалось чуть больше недели, а список не завершенных дел висел над ним как Дамоклов меч. Все летит к чертям собачьим? Ну хоть коробки упакует. Это была прекрасная возможность немного отвлечься от упорно засевших в голове мыслей. Настырные, они преследовали его, куда бы он не шел и чем бы не занимался.

«Семь дней осталось, а она опять шастает непонятно где!Свободный человек, может делать, что хочет, вот только… Ну не привязывать же ее к стулу!»

Выведя громкость аудиосистемы на терпимый ушам максимум, врач вновь сосредоточился на дороге. Ехать до квартиры на Соколе оставалось минут пять-семь, не дольше: домашние дела поглотят и заглушат эти невыносимые вопли в и так уже готовой лопнуть голове. Или вот музыка, например, тоже неплохой способ, если вникать в текст. На радио звучала какая-то попсовая мелодия, которой он раньше не слышал. Такое Юра не слушал, хотел было переключить, но палец замер на полпути к магнитоле.

По пятам друг за другом ходим. Как ты там, в моём телефоне?

Неспроста не подобрать пароли к твоему сердцу что ли?

Скажу спасибо городам, что не разделили нас.

Зачем мне быть отдельно от тебя? Ведь я так не хочу сейчас!

И может эту песню никогда ты не услышишь,

Но я вновь на нашей крыше, вспоминаю, как ты дышишь.

Как же ты дышишь!

В текст вникать? По позвонкам побежали мурашки, мурашки атаковали голову, в висках застучали отбойные молотки, резкость вдруг расплылась, какие-то помехи перед глазами, какие-то пятна и точки… Это издевательство. Кто-то издевается над ним, глумится, выбирая самые изощренные способы! Нужно выключить…

Рука не поднялась.

А, может быть, счастья нам не найти и, если честно, ты не моя невеста.

Но так много пути с тобой мы прошли, чтобы найти своё место вместе.

Оттормаживание на светофоре вышло слишком резким: сзади недовольно загудели.

«Да что же это…?»

Может, это… Знак?

Врач не верил в знаки. Он верил только в собственную голову, в рациональное мышление. Его мышление давно перестало быть рациональным, трезвость рассудка утеряна. Он безрезультатно ищет выход уже который день и не может его нащупать.

Может, там, сверху, кто-то устал на это смотреть, решил над ним сжалиться и подсказывает ответ?

Врач не верил в «кого-то». Но и в себя верить последнее время становится все сложнее.

«На одной орбите… Что делать?»

Нет, это бесполезно! Как Юра не пытался отвлечься на собственную жизнь и проблемы, все его потуги оказывались обречены на провал: с завидным упорством его возвращали назад, к ней. Словно бы говоря: «Не туда ты смотришь! Сюда смотри!»

«Подумай о делах хоть три минуты! Коробки надо собр…»

Экран телефона внезапно засветился, сообщая о входящем вызове. Видеовызове.

«Юля? Опять!?»

Черта с два ему кто-то о делах даст подумать! Пальцы на автомате потянулась к кнопке «Принять»: смарфтон был установлен в крепление на панели, и сбрасывать и перезванивать по обычной связи в дороге было не так удобно, как просто ответить. Неужели снова что-то стряслось?

Юля решила не распинаться на приветствия и объяснения. Из динамика телефона раздался страшный шум, какая-то музыка, шуршание, картинка на экране – столпотворение людей, всполохи света в темноте, кто-то танцует на барной стойке…

– Юля, в чем дело? – раздраженно спросил врач, сворачивая во двор, – Почему Вы не набрали обычным способом? Зачем мне на это смотреть?

– А Вы разве не видите? – раздалось плохо различимое на том конце, – Сейчас поближе… [шум]

Юра вперился глазами в экран, пытаясь понять, что там происходит, почему все-таки понадобился звонок по видеосвязи. Фокус камеры смартфона не сдвигался: Комиссарова явно держала кого-то «на мушке». Ближе, еще ближе, еще… Это же… На барной стойке… Это же… В коротком платье, упоённо танцующая с откинутой назад головой, с запущенными в волосы пальцами… Как вчера… Это же…

«Твою! Мать!!!»

– Знакомые декорации, Юрий Сергеевич, а? – прокричала Юля в трубку. В самой этой фразе слышалась какая-то словно бы издевка, – Не могу ее остановить, не слушает, пустилась во все тяжкие! Женишок ее в командировке, заберите ее отсюда, а то… [мощный бас заглушил голос горничной]… «Пропаганда»!

У него больше нет слов:

ни плохих,

ни очень плохих,

совсем никаких –

все кончились.

Он даже двигатель не глушил, по газам и поехал, не размышляя ни минуты: слишком глубоким был испытанный шок – думать, по крайней мере, спокойно, врач оказался не в состоянии. Эффект, произведенный только что отзвучавшей песней, не успел рассеяться, и тут: «На тебе, а то что-то ты больно расслабился!».

Это же уму не постижимо! За него кто-то точно плотно взялся! Нарушая скоростной режим, мчать за чужой девушкой в клуб, в котором он с этой самой девушкой немногим более полугода назад чуть все границы не перешел, в секундах был!?

Что она вообще творит последние четыре дня? То в лес по грибы в ливень, чуть не слегла с простудой, то едет, куда глаза глядят, без рубля наличных в кармане, то безмятежные танцы на крыше, теперь – легкомысленные, на барной стойке, в окружении толпы похотливых мужиков! Еще и в непонятно каком состоянии! Понятно, в каком… Он это уже когда-то видел. Он знает, чем именно всё может кончиться. Нееееет… Скулы сводило от ярости, от нестерпимого желания прекратить эту вакханалию немедленно!

Его бесят, бесят эти грёбаные пробки!!!

А её поведение никакому объяснению, никакой логике не поддаётся! – «Поддается…», – Нет, все точно кончится не Штатами, а больничкой – кардиологической или для поехавших рассудком, тоже вариант!

Парковка. Касса. «В смысле, терминал не работает? ...Сдачи не надо!». Да сколько можно проверять!? Почему так медленно!?

Изведясь в ожидании на входе и пройдя, наконец, face-контроль, Юра начал протискиваться через беснующуюся толпу, держа путь к барной стойке. Уже сейчас было видно, что на ней никого нет: то ли сама спустилась, то ли спустили. Полчаса прошло с Юлиного звонка, совсем не удивительно. Глаза привыкали к темноте, к мельтешению лиц. Как найти девушку в этом море людей, врач не думал – как-нибудь, должна быть где-то здесь. Если она, конечно, не зажимается там с кем-нибудь у стеночки… А что, проходили, может! С кем-нибудь понастойчивее и побеспринципнее, чем он сам.

От этой мысли его передернуло, крупная дрожь волной прошла по телу, челюсти сжались с такой силой, что казалось, зубной эмали конец, невыносимый звон в ушах на несколько секунд заглушил остальные звуки. Сердце, болезненно дёрнувшись, ухнуло в пятки. Даже представить себе такое оказалось выше его сил, а уж увидеть… Избавьте!

Юра встал на месте как вкопанный, проживая кошмарную картинку, возникшую перед глазами. Как наяву… Он все ещё озирался по сторонам в поисках Ксении, но фокус был потерян, воображаемое окончательно выбило из колеи, лишило способности к концентрации в моменте. Нет, это недопустимо! Немыслимо! Невозможно!

Всё возможно. С ней возможно всё.

Меж тем, новый трек брал разгон, мгновенно заводя толпу вокруг, лес рук одобрительно взмывал вверх, голоса гудели, тела переплетались. Включившись в реальность, Юра понял, что слышал уже где-то эту незамысловатую драйвовую композицию – от первой и до последней ноты клубная вещь. Помнил врач, правда, лишь одну строчку. Show me what you’ve got, Show me, show me, what you’ve got – Покажи, на что ты способен. Давай, покажи…

Только этого не хватало! Не надо никому ничего показывать!

Внезапно кто-то с силой похлопал его по плечу, заставляя резко обернуться:

– Ну, раз Вы здесь, я уезжаю! – прокричала материализовавшаяся не пойми откуда Юля, пытаясь переорать грохочущую музыку, – Меня уже ждут! Ксюха – вон она, отжигает! Забирайте, если, конечно, получится! – ухмыльнулась девушка, – Удачи!

«Отжигает!?»

Юра медленно, нехотя перевел глаза в указанном Юлей направлении… И опешил, замерев.

...You, you drive slow / You drive slow / You make me feel so crazy

I don’t wanna know / Don’t wanna know / Your name, you look amazing…

Отжигает – это мягко сказано! Девушка беспечно танцевала на невысокой сцене в противоположном углу площадки. Рядом – ну конечно! – терся какой-то мутный тип. Внизу собрались зрители: веселое одобрительное улюлюканье толпы явно этой парочке предназначалось, кому ж еще? На что посмотреть, там точно было… Хотя бы на голые ноги эти, хотя бы на то, как она голову откидывает, на её плавные движения в такт, на… – «Прекратите на неё пялиться!» – И хоть даже издалека видно, что она не позволяет партнеру откровенно себя лапать, но и что не отталкивает – тоже видно очень хорошо. Какой-то неясный танец-заигрывание… Казалось, еще немного, и Ксения поведет очередного ягненка на заклание, как тогда вела его самого… Вооон туда…

Кажется, с него довольно!!!

...Just one shot and go / Two shots and go / For me this world is hazy

I don’t wanna talk / Don’t wanna talk / Just let me fuck you baby…*

«… … …»

Что за привычка такая дурная – вслушиваться в текст!?

Музыка сорвала тормоза окончательно! Тормоза отказали – тормозить он будет как-нибудь потом!

«Это перешло все границы!»

Расчищая дорогу локтями, Юра начал пробираться к сцене. Десять метров, восемь, пять, три, один… Касание, ладонь у неё теплая, а взгляд – Ксюша, наконец, почувствовала, что кто-то схватил ее за запястье, и повернула голову – дикий, горящий и совершенно далёкий. Он нетерпеливо следил, как безразличие в нем медленно сменяется непониманием, узнаванием, удивлением… Огромные глаза распахнулись, став еще больше, превратившись в два черных омута… Затягивая его… Осознание! Вот оно, наконец! Осознание!

«Аллилуйя!»

«Ты??? Снова здесь? Здесь!? Ты!?»

...I don’t wanna know / Don’t wanna know / Your name, you look amazing

Just one shot and go / Two shots and go…

– Ты в своем уме!? – сдергивая девушку вниз с подмостков, резко привлекая ее к себе, проорал он. Не до церемоний. Получилось грубо, она чуть не упала на своих каблуках, может быть, он перебрал с силой, которую вложил в этот рывок, и ей было больно, но контроль, честное слово, был похерен к чертям собачьим! – Что ты творишь вообще!?

«Что ты тут делаешь?»

И снова – ни миллиметра свободного пространства между ними. Как тогда…

Она не понимает… Какой-то сюр… Это же… Он! Но разве так бывает? Второй раз… Здесь! Снова! На этом самом месте! Может, она с выпитым переборщила? Нет, это точно он… Это он, и она всем нутром чувствует разницу между «тогда» и «сейчас». Разница в том, что тогда это был просто незнакомый привлекательный парень со стаканом виски у барной стойки, с которым она с горя решила попробовать отомстить своему жениху. Теперь это Юра, и ощущения стократ острее, ярче, невыносимее, несмотря на все тот же плещущийся в венах алкоголь. Глаза этого человека смотрят пронзительно, в глазах этого человека нет пустоты и отрешенности, они полны негодования, они прожигают, они цвета грозовых туч, и ноги тут же подкашиваются, опора плывет, стремительно темнеет в глазах. В груди – фейерверк, бурлящая лава растекается, а ниже, в животе, беснуется обезумевший рой бабочек. Тогда никакими бабочками и не пахло.

...Do you wanna play with me that game / Play with me that game / Play that game?

Do you wanna feel with me the same / Feel with me the same / Feel the same?

Юра молча наблюдал за тем, как, широко распахнув ресницы, Ксюша долгие секунды осознавала, как менялось выражение лица, наблюдал за всполохами во взгляде. Черные, черные омуты, и где-то там, на самом дне… Далекий манящий свет. Наконец, ехидная блуждающая улыбка тронула ее губы.

– Надо же, какие люди! Слушай, ну прямо как… Тебя дежавю не мучает? – усмехнулась она, не сводя с него глаз. В них читалось: «Нет, ты и правда наглухо ничего не помнишь?».

«Мучает…»

Вся эта ситуация, как казалось врачу, Ксению забавляла. Несомненно, в том, что они стоят сейчас в том же самом клубе ровно так же в сантиметрах друг от друга, так же не спускают друг с друга глаз, было что-то «забавное». [Нет!] Это пугало, оглушало, лишало воздуха, который так нужен ему, он тонул! Сколько можно!? Словно кто-то над ним глумился, тыкал носом, словно кто-то хотел, чтобы он вновь испытал на своей шкуре всю гамму тех эмоций и других, новых, взрывающих ко всем чертям нутро: волнение, ужас, протест, негодование, собственничество, ревность! Ослепляющую ревность! Чтобы ему крышу рвало! Да нет уже давно никакой крыши! Забыли про крышу!

Тогда она была ему никем, сейчас… Страшно признаться!

– Ксения, концерт окончен! Мы уходим! – руку бы надо отпустить. Но он боится, что в ту же секунду она исчезнет, испарится, что опять ускользнет от него! Этот финт она раз от раза исполняет прекрасно!

Парень, что еще минуту назад тянул к ней свои лапищи, возник менее, чем в полуметре и уставился на своего не пойми откуда взявшегося конкурента.

– Мужик, ты кто? – пристально рассматривая врача, с угрозой в голосе спросил он.

– Не твое дело, – огрызнулся Юра, не сводя испепеляющего взгляда со своей подопечной: танцевать-то она танцевала, никаких проблем, а вот ровно стоять на ногах в спокойном положении девушке, кажется, удавалось с трудом: опору она искала в его руке.

Её сегодняшний «ягненок» попробовал привлечь Ксюшу к себе, но Юра держал ее крепко, еще крепче, чем за минуту до, и попытка провалилась.

– Она со мной, – не сдавался тот, – Да, малышка? Ты же сегодня со мной?

«Малышка!? Ты охренел!?»

Ксения беззаботно повела плечами, улыбаясь скорее куда-то в пустоту, чем мужчинам. Словно бы говорила: «Сами тут разбирайтесь, а мне и так хорошо».

Где там его хваленое самообладание? Давно не виделись.

– Ошибаешься. Эта девушка – со мной, – инстинктивно Юра притянул Ксению ближе. Та совершенно не имела ничего против, еще и подбородком в плечо уткнулась, словно подтверждая его слова. Так-то лучше! – Свадьба через неделю. Пошли.

– Оооооо, свааааадьба, – многозначительно протянул «конкурент», – Плохо ты за своей невестой следишь, братан.

«Невестой…»

– Без тебя разберемся, – проворчал врач себе под нос, крепко держа Ксению под локоть и потихоньку подталкивая ее к выходу. Та особо не сопротивлялась, лишь головой вертела во все стороны.

– Юли здесь нет, – словно считывая ее мысли, произнес Юра настолько ровно, насколько вообще мог в этой немыслимой для себя ситуации. Кажется, всё постепенно возвращается под контроль, пора бы уже успокоиться, – Убедилась, что подмога прибыла, и уехала с каким-то парнем.

– Ммммм, ясно… Смотри…, – кивком головы девушка указала в сторону темного закутка за колонной.

«Лучше б мне и впрямь память с концами отшибло!»

– Что?

– Нет. Ничего…

Уткнувшись лбом в стекло и обняв себя руками, Ксюша уставилась в окно.

– Через неделю! – девушка вдруг начала смеяться. Смех этот был настолько горьким, что Юра отвлекся от дороги и с беспокойством покосился на нее, – Что ты… Тут забыл? …Мало забот? Кругом одни сирые и убогие.., – хмыкнула она, – Лечил бы… Как их там? Ах да… Атаки панические. Да и что, своих дел у тебя нет разве?

Речь ее была не очень связна, прерывиста, девушка с трудом складывала слова в предложения, но смысл он уловил. «Ты» в ее исполнении по-особенному грело, слушал бы и слушал. Жаль, завтра всё вернется на круги своя.

– Ксения, панические атаки – штука страшная, совсем не смешная. Человек перестает осознавать реальность. Маргарите не помешала бы консультация специалиста, я мало чем могу помочь, только таблетки выписать. И то, лучше пусть их психотерапевт выпишет, – терпеливо объяснил врач, не надеясь, впрочем, что она способна воспринимать, – Я был поблизости, хотел к себе заехать, как раз по делам.

– Да? Так и куда ты… Куда мы едем?

– В отель, куда ж еще?

«Видимо, не судьба мне эти чертовы коробки собрать…»

– В отеееееель? – протянула Ксюша нараспев, – Неееет… Я не могу… Не надо было столько пить, всё кружится… Это же часа два езды, – она умоляюще посмотрела на врача, – Я не доеду. Давай остановимся, я в машине посплю.

«Гениальный план, женщина!»

Притормозив у обочины и включив аварийку, Юра повернулся к пассажирке и произнес сухо:

– Так себе идея, Ксения. Честно говоря, понятия не имею, чем могу тебе помочь в полвторого ночи. Аптеки закрыты. Спать в этой машине – разве что калачиком на заднем сидении. Раньше надо было думать, как до дома добираться. Если, конечно, ты вообще собиралась домой.

«Домой…»

«Домой…»

Они смотрели друг на друга – Юра строго и выжидающе, Ксения, испытывая сейчас, очевидно, муки совести и гамму не самых приятных с точки зрения физиологии ощущений, – и в голове каждого вертелась одна на двоих мысль.

– У тебя есть диван? На диване же спать лучше, чем на заднем сидении, правда? – с полминуты спустя прошелестела она, смущенно отводя взгляд, – Я компактная, много места не займу.

Откинув голову на подголовник, Юра глубоко вдохнул и прикрыл глаза, представляя её в своей квартире. Это была последняя шутка Вселенной на сегодня, не менее жесткая, чем все предыдущие. Он всего лишь человек, куда ему тягаться с ней в остроумии?

– Правда.

Место на диване достанется ему. Он знал это наверняка.

Комментарий к Глава 22 // Дежавю В тексте:

Ваня Дмитриенко – Венера-Юпитер

https://zaycev.net/pages/245427/24542759.shtml

Maruv & Boosin – Drunk Groove

https://music.youtube.com/watch?v=CTwiB1uw9sQ&feature=share

*Ты движешься медленно, медленно, заставляя меня сходить с ума.

Я не желаю знать, как тебя зовут, но выглядишь ты потрясно.

Всего один шот – и вперед, два шота – и вперед.

Для меня сейчас весь мир в тумане.

Не хочу ничего говорить, вообще ничего говорить.

Просто дай мне тебя поиметь, крошка.

Хочешь сыграть со мной в эту игру?

Хочешь почувствовать то же самое?

====== Глава 23 // Самая злая шутка ======

And then she’d say, «It’s okay, I got lost on the way, But I’m a supergirl, And supergirls don’t cry». And then she’d say, «It’s alright, I got home late last night, But I’m a supergirl, And supergirls just fly».

Они успели до дождя.

К моменту, когда врач вновь припарковал машину у подъезда, Ксения уже спала, по крайней мере, так казалось: девушка отвернулась к окну, волосы падали на лицо, словно защищая её от его мимолетных взглядов, в салоне последние десять минут стояла подозрительная тишина. Юра вышел из автомобиля и, обойдя его, открыл пассажирскую дверь. Ну точно – уснула.

– Ксения, – аккуратно тронув ее за плечо, позвал врач, – Мы приехали.

Полчаса дороги его успокоили, ощущение контроля над ситуацией выровняло дыхание; понимание, что она в безопасности, утихомирило сердце. Юра понимал, что передышка временна, что ему, скорее всего, предстоит очередная беспокойная ночь, но всё это имело мало значения сейчас, когда он видел умиротворенное выражение ее лица. Впервые.

– Ммммм…

Даже абсолютно бессмысленное «Ммммм» звучало сейчас как-то особенно. Безоружность, доверие в нем сквозило. Ни колкостей тебе, ни смешков, ни убийственных взглядов, ни сверкающих пяток – так просто отдает себя ему в руки: «Делай со мной, что хочешь». Нет, он, конечно, ничего, выходящего за рамки, себе не позволит: и дело вовсе не в данном Федотову слове, хотя и в нем, безусловно, тоже, дело не в угрозах. Она пьяна и не осознает происходящего – раз; он не имеет права пользоваться доверием своего клиента – два; нутро в клочья разорвет, камня на камне там не останется – три. За этой чертой нет ничего, пустота пустот, только пыль от крушения планов, моральных принципов, неоправданных надежд, представлений о жизненных ценностях, о том, что правильно, оседает.

Но от этого «Ммммм», от всего её уязвимого вида, сердце плавилось.

Надо отдать Ксении должное, до квартиры она дошла сама. На всякий случай врач держался поближе, находясь начеку: вдруг равновесие потеряет, споткнется спросонья или что угодно вообще. Но Ксюша – стойкий оловянный солдатик – без посторонней помощи добралась до самой двери.

– «79», значит? – огласила девушка номер квартиры, пока Юра возился с замками. Два ключа – верхний и нижний – и нижний, как всегда, заедает.

Её ремарку он пропустил мимо ушей: всё думал о своем – о ситуации, в которой сейчас оказался, о её беззащитном «Мммммм…». А еще – о том, найдется ли в доме новая зубная щетка и таблетки от похмелья, в чем она будет спать, удобно ли ей будет на жестком матрасе, не перепугается ли по утру, проснувшись в незнакомом месте. О том, как он сам переживет эту мучительную ночь, понимая, что она – за стеной, в его постели, в его рубашке.