Текст книги "Наваждение (СИ)"
Автор книги: Drugogomira
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 39 страниц)
– Совсем неплохо для зала, оборудованного меньше, чем за неделю в отеле, где для зала не подумали отвести место, – задумчиво ответил врач, скользя взглядом по тренажерам. – Хорошая работа. Только, боюсь, посетители тут задохнутся – система вентиляции не продумана. Пусть инженеры займутся.
Отступив на шаг, он, наконец, обернулся на управляющую, прислонившуюся к стойке турника и с ухмылкой следящую за каждым его движением. Она была хороша! Топ-бра и тайтсы молочного цвета с бирюзовыми вставками подчеркивали плавные изгибы, её прекрасную форму и цвет глаз. Узкая полоска голой кожи, красивый, женственный живот, слегка угловатые плечи, острые ключицы. Собрав в пучок волосы, Рита в который уже раз демонстрировала всем желающим свою изящную шею. И все тот же запах. Channel.
Она соблазняет настолько откровенно, что даже теряешься. В представлении врача, судя по всему, немного старомодном, мужчина добивается женщины, а не наоборот.
– Так и будем стоять? Часики тикают, Маргарита, – словно в подтверждение своих слов Юра взглянул на наручные часы. 21:15! – Перед силовыми нужно разогреться.
– Поможешь? – сделала к нему шаг и замерла в жалких сантиметрах. Сантиметры между лицами, дыхание на щеках, глаза горят огнем, и в них бегущей строкой отражаются черным по белому написанные мысли.
– Я врач, а не тренер, – с явственной прохладцей в голосе ответил Юра, не двигаясь с места. Уголки губ хотят ползти вверх, но он контролирует каждую мышцу на своем лице. Ему интересно, что будет дальше, где пролегают ее границы, насколько далеко она может позволить себе зайти, не видя отдачи. Рита не отводит взгляд, в котором читается откровенный призыв, прикушенная губа выглядит явной провокацией, ее тонкие длинные пальчики порхают по его предплечью.
– Я не это имела ввиду, Айболит…
Она пытается читать его, но он знает точно – это абсолютно бесполезное занятие. Скрывать эмоции от окружающих совсем не сложно, особенно когда эмоций как таковых нет.
– Вот гирю на ногу уронишь, тогда помогу, – ответил Юра, чуть склонив голову. – Две минуты уже прошло.
Рита не двигалась с места. Эта девушка явно знает, чего хочет и как это получить. Средства достижения цели не имеют для управляющей ни малейшего значения, кажется, для нее важен лишь результат.
Качнувшись немного вперед, коснувшись кончиком носа его скулы, девушка проворковала:
– А куда нам торопиться? – Лев приедет только завтра, он звонил… У нас с тобой вся ночь впереди…
Остается лишь голову слегка повернуть, и… Приподняв подбородок, врач посмотрел на управляющую сверху вниз, намереваясь ответить на эту провокацию подобающим образом, очертить границы и вернуть себе свое личное пространство. Колкость уже готова была сорваться с губ, но звук внезапно открывшейся двери порушил ему все его планы. И определенно порушил их управляющей.
– Ой, извините, я думала, тут уже никого нет…
Знакомый голос. Знакомый голос, черт побери!
Две головы повернулись к посетительнице одновременно.
– Комиссарова, чего тебе?
«Твою мать!»
Комментарий к Глава 17 // Развод и девичья фамилия На фикбуке появилась работа, в которой я и ещё минимум четыре человека (как авторы, так и читатели) видим довольно много пересечений с «Наваждением». Не знаю, что на это сказать, с автором мы уже пообщались. Остается надеяться, что взяв за основу те же тезисы (Ксения дочь Льва, имеющая проблемы с психоактивными веществами, тусовщица, не нюхавшая взрослой жизни, мечтающая стать управляющей, Юра – семейный врач, занимающийся ее проблемами), автор поведёт историю иначе, и я не буду иметь удовольствия наблюдать пересказ собственных трудов. :) Очень хочется верить в хорошее)
Всем ❤️✌🏻
====== Глава 18 // На память ======
Комментарий к Глава 18 // На память Глава вышла большая, больше предыдущих, но от идеи её бить я отказалась принципиально. Мне как никогда ранее нужна здесь целостность вашего восприятия.
Обнимаю :)
«Ты стоишь своих откровений.
Я – я верю, что тоже стою…»
«Нормально!? Ты бы ее еще прямо на тренажере разложил!»
Юля остервенело хлопнула дверью и, проигнорировав изумленные взгляды семенящих по коридору горничных, стремительно двинулась в сторону главного выхода. Да плевать, что подумают окружающие! Нет, ну каков!? Пока Ксюха там, значит, сражается с собой, пока она там самовнушениями занимается и гонит мысли из бедной своей головы, этот времени зря не теряет!
«И когда я перестала разбираться в людях? – задавала себе горничная вопрос, шлепая в кроссовках по вымощенной камнем мокрой дорожке, – Нормальным же казался! Заботливым. Внимательным. Другим! А сам с этой белобрысой шашни крутит! Все мужики одинаковые! Что Ваня её, что этот! Мудаки!»
Неоправданные ожидания.
Вряд ли ее негодование можно было чем-то измерить. За подругу было искренне обидно, Комиссарова злилась на себя за собственную слепоту, а врача просто хотелось скрутить в бараний рог, чтоб неповадно было с курвой этой по углам обжиматься. Она бы ему, глядя в его прекрасные голубые глаза, такого бы наговорила, если бы не свидетели… Перестала разбираться, перестала. И понимать что-либо перестала тоже.
«Сдаешь, мать. Пора на пенсию»
Какой черт ее дернул пойти на эту тренировку? Нет, то был не черт, то было любопытство. Что, в принципе, в некоторых случаях одно и то же. И как быть-то теперь? Рассказать Ксюхе? И зачем? Лишь хуже будет. Промолчать и смотреть, как он к ней приближается, как она смотрит на него затуманенным взором? А потом снова лечить ее разбитое сердечко? Какой вариант не выбери, исход один. Наверное, лучше все же молчание: он все равно свалит со дня на день, Ксюша и сама это прекрасно понимает, и так хватает ей и лишние волнения ни к чему. Юлька не станет гонцом с плохой вестью. Просто предложит ей держать дистанцию, упирая на его скорый отъезд. А если своими глазами увидит – что ж, значит, так тому и быть.
Добравшись до комнаты, горничная подлетела к тумбе, открыла верхний ящик, изъяла оттуда визитку – «Симонов Юрий Сергеевич» – и уже менее, чем через минуту адресату полетело сообщение:
21:46 Кому: Доктор Чмо: Я не только Вам не верю, Вы меня разочаровали. Вы ничем не отличаетесь от остальных. Недоброй ночи, пусть Вам кошмары снятся! Юля
21:48 От кого: Доктор Чмо: Они мне и так последние недели снятся, Юлия, можете быть спокойны.
21:50 Кому: Доктор Чмо: Все-таки есть в жизни справедливость!
21:51 От кого: Доктор Чмо: И снова Вас разочарую: нету. Понадобится новая порция разочарования – Вы знаете, к кому обращаться.
Вот же ж!
«Ведет себя так, словно не случилось ничего, словно не я его с поличным поймала. Жук! – Юля металась по комнате из угла в угол, пытаясь собрать мысли в кучку. – А с другой стороны, чего ты хотела? Свободный красавчик, никаких клятв не давал, в симпатиях прямо не признавался, а стало быть, делать может, что хочет. Сама виновата, Комиссарова, – заключила девушка внезапно для самой себя, – придумала то, чего нет».
21:56 От кого: Доктор Чмо: Юля, я, кажется, понимаю Вашу реакцию. Но и Вы поймите: в этом нет никакого смысла. Давайте завтра лично поговорим?
«Смысла нет, говоришь? В чем «в этом»? Это что, признание?»
21:59 Кому: Доктор Чмо: Работайте свою работу, только дистанцию соблюдайте, ага! Не пудрите людям мозг.
22:00 От кого: Доктор Чмо: Каким людям?
22:01 Кому: Доктор Чмо: Всем!
19 июля
«Интересно, он уже здесь?»
Пока Ваня парковал машину у входа в отель, Ксюша неотрывно следила за происходящим за окном. Свежее раннее утро, трава еще в росе, а территория совершенно пустая, если не считать помощника главного инженера в ярко-синем комбинезоне, озадаченно изучающего что-то на газоне неподалеку. Вот он неуверенно пинает носком нечто, там спрятанное, и уже в следующую секунду его окатывает струей воды с ног до головы. Ксения тихо засмеялась: все ясно, видимо, система полива сломалась.
– Малыш, я уже опаздываю, – пробормотал Ваня, сжимая ее ладонь, – Сегодня собрание назначено на десять. Ты не обидишься, если с Мистером Дарси тебе кто-нибудь из стаффа поможет?
– Без проблем, – пожала плечами девушка, поворачиваясь к жениху и изображая на лице нечто наподобие улыбки, – «Так даже лучше», – поезжай, конечно!
Парень отстегнул ремень и потянулся к Ксюше, намереваясь поцеловать ее в губы. Но промазал: легкий, словно бы невзначай совершенный поворот головы в сторону, на пассажира, едущего на заднем сидении, – и вот вместо губ он касается её щеки.
Ванин вопросительный взгляд она старательно не замечает. Не хочет этих нежностей: ее мысли заняты совершенно другим трое суток кряду, от собственного поведения тошно и всё, чего Ксения хочет – увидеть Юльку и врача: по первой она успела жутко соскучиться, а по второму… Тоже. Ко второму она пойдет с покаянием.
– Я с тобой хотела кое-что обсудить…, – уже стоя у машины и наблюдая за тем, как жених достает из багажника ее чемоданчик, а из салона – Мистера Дарси, начала девушка неуверенно, – Но тогда, наверное, позже. Это не срочно.
Он машинально вскинул руку, взглянул на часы:
– Оке. Я наберу тебе в обед, всё обсудим, зай. Ничего серьезного?
– Ничего. Ерунда. Хорошего тебе дня!
Струи ледяной воды, чередующиеся с фактически кипятком, лились прямо на голову. Вообще это прекрасный способ изгнать вон все ненужные мысли: контрастный душ заставляет организм сосредоточиться исключительно на испытываемом ежеминутно шоке от резкой смены температур, тут уж не до мыслей. Но сегодня так это не работало.
От противоречивых чувств Юру буквально разрывало вечером и продолжило разрывать по утру: беспокойный сон стал лишь короткой передышкой. Он вспоминал минувший вечер, Юлю, собственное непонятно откуда взявшееся беспокойство, охватившее его в тот момент, когда он осознал, кто именно зашел в фитнес-зал и как недвусмысленно выглядела картина, которую горничная там застала. То, что в тот момент врач ровным счетом ничего не имел ввиду, не совершил ни одного опрометчивого движения, не имело ни малейшего значения. Почему он постоянно влипает в какие-то дурацкие ситуации? Все, чего Юра хотел – сместить фокус, немного отвлечься и посмотреть, где пролегает граница Ритиной самоуверенности. Заигрался и тут же получил щелчок по лбу – закон кармы сработал мгновенно.
Вспоминал и резкую смену настроения управляющей буквально спустя секунды после того, как сделал три широких шага в сторону висящей на стене скакалки, протянул ей её и равнодушно произнес:
– Сначала разминка, потом веса.
Томное выражение ее лица сменилось на раздраженное в одно мгновение. Демонстративно выхватив из его рук скакалку, девушка вышла в центр зала, бросила ему, что насчет весов передумала, воткнула в уши наушники и начала занятие. Юра лишь плечами пожал. Пожелав ей хорошего вечера, будучи при этом на сто процентов уверенным, что Маргарита пожелания не слышала, отправился к себе.
Ощущений от и без того «приятного» вечера добавило гневное сообщение от Комиссаровой, как снег на голову упавшее в мессенджер. Все же он не ошибся, не показалось – её подруга его действительно насквозь видит и, теперь абсолютно очевидно, каких-то действий от него ждала. Это пугало, это раздражало, лишало пространства для маневра; он чувствовал вину, ощущал себя так, словно не оправдал чьих-то ожиданий.
Да какие тут могут быть ожидания!? Какие? Чего эта Юля от него хочет? Шагов? Неужели она не понимает всю бессмысленность, всю дикость ситуации? Неужели до нее не доходит, к чему это все может по итогу привести и приведет? Почему всем вокруг виднее, что нужно делать!? Почему они считают себя вправе вмешиваться и влиять на чужую судьбу?
Чересчур много вопросов. Ни одного ответа.
Его упорядоченная жизнь с четкими, расписанными планами на ближайшее и отдаленное будущее, его спокойная жизнь, его полная блестящих перспектив жизнь и так уже превратилась в хаос. А Комиссарова одним сообщением добавила в этот бурлящий котел эмоций и сомнений половник приправ, чтоб уж наверняка не пресно было. Спасибо!
Всего парой фраз горничная сбила весь настрой врача: еще вчера днем он был уверен, что находится на верном пути, что поборется – Ксения впервые сама позвонила, обратилась к нему за словами поддержки, за советом, он чувствовал исходящее от нее доверие через невидимые провода. Он праздновал маленькую победу где-то там, внутри. Вчера вечером он уже был не уверен ни в чем. «Разочарована». «Не пудрите людям мозг!». О ком Юля говорила? О собственных «заблуждениях»? О Ксении? Хотела ли этим сказать, что он перестарался в своих попытках заслужить расположение дочки Федотова и девушка привязалась, или просто ляпнула со злости?
Ох уж эти женщины – ведомы чувствами, а не разумом. Все у них просто. Только всю голову сломаешь, пытаясь их понять.
Права Юля только в одном: «Дистанцию соблюдайте, ага». Она права: ни шага ближе, ближе нельзя; ближе – уже преступление! Против себя самого уж точно, а может и против девушки, если верная подруга так считает. Значит, притворимся, что достигнутой более, чем достаточно для дальнейшей работы. Притворимся и поверим. Иначе можно попросту сгореть.
.
.
.
Закрывая кран, Юра уже знал, на что потратит первую половину дня. Он с Федотова семь потов спустит. Лев пожалеет об этом договоре, сто раз пожалеет, что с ним связался. А потом еще сто. Врач будет заставлять его жалеть об этом каждый из оставшихся одиннадцати дней. Пощады не жди.
Отражение в зеркале говорило само за себя: бледный, хмурый, потерянный, с больным взглядом, сжатыми зубами, играющими желваками – на него смотрел человек с щемящим сердцем, которое уговаривал разум.
«Вариантов нет»
– Вань… Да какой ВИЧ? Я пойду в проверенное место! ...Послушай! Я же взрослый человек, сама в состоянии взвесить все риски. ...Да! ...А я хочу! Перестань паниковать! ...Хорошо, подумаю!
Девушка отключила связь и, с яростью бросив телефон на столик, уставилась в одну точку: обхватив себя руками, она смотрела куда-то вдаль, не замечая ни хорошей погоды, ни пения птиц, ни того, как красиво солнечные лучи играют в кронах деревьев, не ощущая, как они ласкают кожу. Не замечая людей. Сидящая рядом Комиссарова аккуратно положила руку на её плечо.
– Слушай, Ксюх, да забей ты на него! Делай и всё. Если он любит тебя так, как уверяет, переживет и примет. Тоже мне, выискался диктатор. Тебе и правда не десять лет. Можно подумать!
– Юля, я так запуталась, – дрогнувшим голосом ответила Ксения, – Я перестала понимать что-либо вообще! Он меня за эти дни такой любовью окружил, мне кажется, даже в первые полгода такого не было. Такой заботливый вдруг стал! Дошло до того, что вчера в Питере он сам отвел меня за ручку в зоосалон и купил мне Мистера Дарси, а он же всегда был против животных в доме, я тебе говорила!
Юлина бровь взлетела вверх:
– Какого мистера?
– Я вас познакомлю, – хмыкнула девушка, – Он словно чувствует что-то, чувствует мои сомнения, он очень старается, я столько признаний за все три года не слышала, как за эти три дня, такой любимой я себя с ним не чувствовала никогда.
– Так а чего он сейчас в позу встает?
– Ну… Говорит, что это навсегда. Что его отталкивает вид тату на теле. Боится, что мне там в салоне занесут какую-нибудь дрянь, переживает за мое здоровье. Да хрен с ней, с тату. Я не понимаю, что делать, Юль! В нем столько любви и заботы не пойми откуда, а я… А я уже ни в чем не уверена. Не люблю я его, понимаешь? И зачем тогда замуж? Ради отеля и папиных планов? Чтобы в одиночестве не состариться? Чтобы выгодную партию не упустить? Давит всё это.
Комиссарова смотрела на Ксюшу с сочувствием, склонив голову и наматывая рыжую прядь на палец. Даже про шоколадки в кармане забыла.
– Знаешь, в таком груженом состоянии ответа ты не найдешь. Поехали развеемся, может? У меня выходной как раз. Тебе нужно отвлечься, подруга. Пошатаемся по барам, забуримся вдвоем в какой-нибудь клуб, выпьем, потанцуем… Выкинешь их всех из головы хотя бы на один вечер. А там может и прояснится как-нибудь.
– Мне нужен Юрий Сергеевич! – оглядывая территорию отеля, вдруг воскликнула Ксения. Беспокойное ерзанье на стуле говорило само за себя – нужен. Рыжая напряглась просто мгновенно.
– Что ты имеешь ввиду?
– Я должна с ним поговорить. Может, он что посоветует… Кажется, хоть как-то обсуждать эту тему я готова только с тобой и с ним. Ты его не видела?
Горничная выдавила из себя нервный смешок:
– Нет, сегодня не видела. Он тут нарасхват, знаешь ли. Успеешь еще. Давай договоримся, что сегодня за твое хорошее настроение отвечать буду я. Иди собирайся уже.
– В смысле – «нарасхват»? – Ксюша с прищуром уставилась по подругу в ожидании дальнейших комментариев.
«Здесь что, что-то происходило, пока меня не было?»
– Ой, да забей! Небось, с отцом твоим возится. А ты скоро станешь замужней дамочкой – и кончатся наши гулянки, зуб даю. Будешь вся в делах отельных, станешь такой важной бизнес-вуман, – Юлька скорчила смешную рожицу, изображая, как, по ее мнению, должна выглядеть успешная женщина, – Так что погнали!
– Ну… Да, так и будет, – с сожалением признала Юлькину правоту Ксения, – Ладно, уговорила… Давай еще минут пять посидим на воздухе только…
Обе, не сговариваясь, замолкли и откинули головы назад, жмурясь и подставляя лица теплому солнышку. Ни одна из них так и не заметила стоявшего в трех метрах позади человека, отступившего теперь через открытые настежь двери террасы на пару шагов вглубь лобби, за колонну.
«Успеешь еще, говоришь? Черта с два!»
– Юра!
– Маргарита, не сейчас! Я очень занят!
Влетев в лифт, врач нажал на кнопку закрывания дверей, и лишь потом на цифру «3». Внутри всё переворачивалось, внутри – какофония звуков, хаотичное соло на барабанах и ударных тарелках, сердце стучало в висках.
Так оно всегда и бывает. Он увидел Ксению от барной стойки. Та сидела на террасе спиной к зданию и с кем-то оживленно говорила по телефону, рыжая подруга, сложив руки на груди, рассматривала гуляющих постояльцев. Он их заметил, они его – нет. Тоннельное зрение включилось само, периферия размылась, перестав существовать. «Прекрасно! – подумал Юра, мгновенно забыв про свой чай и сосредоточив все внимание на девушке, – Ты-то мне и нужна». Спрыгнув со стула, уверенно направился к той, которую не видел два полных дня, 15 часов и 33 минуты.
А дальше всё по классике: не дошел до девушек пары метров, встав как вкопанный на фразе: «Я запуталась», услышав, как дрожит её голос. Слышал всё, вплоть до «Обсуждать я могу только с тобой и с ним», до «Нарасхват», до «Не люблю я его, понимаешь?», до «Успеешь еще».
Всё, о чем он думал, открывая дверь в собственный люкс, наяривая по нему полчаса кряду круги в ожидании, когда можно будет к ней заявиться, было: «Держи дистанцию. Дистанцию».
Тщетные уговоры, попытка настроиться на нужную волну. По сотому кругу:
«Ты сейчас пойдешь туда и с ней поговоришь. Ты психолог, она – твой клиент. Ты будешь держать дистанцию, но свою работу сделаешь хорошо, она никуда не поедет. Опять там напьется и будет искать приключений на свою задницу, в клубах у каждого второго трава или что похуже… Нельзя ее туда отпускать в этом состоянии… Дистанция! …Она твой клиент… Нью-Йорк… «Только пальцем её тронь!»… …«Не пудрите людям мозг»… «Я не только Вам не верю, Вы меня разочаровали». Нет, не поедет она никуда!
Да успокойся уже!».
.
.
.
Ксюша успела лишь наряд выбрать, в душ и мокрые волосы расчесать, взять в руки фен, когда услышала вдруг стук. «Кто-то пришел?». Наспех влетев в свой любимый белый сарафан, тут же бросилась открывать. Сердце заколотилось как бешеное, подсказывая ей, что там, за порогом, стоит человек, которого она не видела два полных дня 16 часов и 20 минут. Тот, кому она должна была признаться. Это его манера стучать – три коротких, с паузой между первыми двумя и третьим.
Они столкнулись взглядами раньше, чем она успела полностью распахнуть дверь.
«Наконец-то!»
«Наконец!»
Широко раскрытыми теплыми карими глазами Ксения смотрела в Юрины холодные голубые, пытаясь не выдать собственное волнение и читая в его взгляде иронию, которая на этот раз выглядела наигранной. Непринужденность позы – руки в карманах брюк, безыскусная улыбка на губах – все это не соотносилось с энергией напряжения, исходящей от врача и ощущающейся за километр.
– Поговорим?
Предательски шумно сглотнув, Ксюша отвела взгляд в сторону и сделала шаг назад, освобождая проход.
– Проходи…те, Юрий Сергеевич. Я как раз хотела Вас найти, но…
– Но Вы вновь куда-то собираетесь, верно? – с прохладцей в голосе резюмировал врач, стремительным шагом пересекая люкс и разглядывая теперь приготовленную на выход одежду, аккуратно разложенную на кровати. Черный шелковый топ и черная же кожаная юбка-трапеция, по прикидкам, где-то до середины бедра или чуть ниже, на топе – пара серебряных цепочек, серьги в тон. Тонкий черный тренч в пол и клатч на цепочке лежат тут же. Даже стало интересно, а что с обувью? Шпильки? Ботфорты? Белые кроссовки?
– Эээээммм… Да. Юля предложила прогуляться по городу, не смогла отказать.
«А точнее, прошвырнуться по барам и клубам, говорила бы прямо»
– Симпатичный наряд для неспешных прогулок, Ксения, – ухмыльнулся врач, намереваясь продолжить язвить. Он открыл уж было рот для того, чтобы развить эту мысль, как вдруг его отвлек неясный писк, донесшийся откуда-то из-за угла. Резко обернувшись на звук, Юра заметил вдруг высокую изящную клетку и… Хомяка? Белку? Бурундука? Кто это?
– У Вас новый друг? – кивнув в сторону непонятного зверька, спросил Юра. Прищурившись, он пытался разглядеть животное. Сантиметров десять-пятнадцать в длину, густой мех серого окраса с двумя белыми полосками на голове. Большие, подвижные уши и длинный хвост, розовый нос и темные пятна вокруг огромных черных выпуклых глаз, цепкие лапки.
– А… Да! – девушка подошла к клетке и осторожным движением открыла дверцу. Зверек тут же взобрался по руке ей на плечо и уставился оттуда на гостя своими выразительными глазищами, – Знакомьтесь, Юрий Сергеевич – Мистер Дарси, сахарный поссум. Мистер Дарси, а это Юрий Сергеевич, врач.
«Мистер?»
У Юры начисто пропал дар речи. Он просто молча смотрел, как белка перекочевала к своей хозяйке на голову, посидела там с полминуты, обозревая окрестности, а потом, ловко цепляясь своими маленькими коготками за ткань, спустилась по сарафану прямо в карман и уютно там устроилась, словно в гнезде – одна мордочка наружу осталась торчать.
– Как в «Гордости и предубеждении»? – наконец, вымолвил он, желая скрасить наступившую неловкую тишину и скрыть свой шок.
– Нет, как в «Дневнике Бриджит Джонс»! – хмыкнула девушка, лукаво взглянув на Юру. Вытащив поссума из кармана, она отправила его назад в клетку, оставив дверцу приоткрытой, – Но, в принципе, это же вольная экранизация, так что считайте, одно и то же…
Какого!?
Он пришел серьезно с ней говорить, он настраивался 30 минут, гребаные полчаса он входил в роль строгого врача, готовясь читать отповедь на разумной дистанции, он прощупывал черту, которую нельзя пересекать, чтобы не порушить результаты своих трудов, он искал баланс, но мистер белка на её голове сбил к чертям собачьим весь его настрой. Мысли бросились врассыпную, в груди резко потеплело – это провал! – и охладить нутро назад до нужной температуры возможным уже не представлялось.
Кривая ухмылка сама поползла по лицу врача – отловить момент и собственные эмоции ему не удалось.
– Назвать мелкого грызуна целым мистером – да, с чувством юмора у Вас определенно всё в порядке, Ксения.
– Мне показалось это забавным, – улыбнулась девушка в ответ на комплимент, но спустя миг уже посерьезнела, – Юрий Сергеевич… Я… Должна Вам признаться…
Она вновь отвела взгляд, хмурясь, обнимая себя руками, сжимаясь в комок, набирая полную грудь воздуха. На ресницах заблестела влага. Юра, которого эта картина буквально к полу пригвоздила, кажется, перестал дышать. В чем она собралась признаваться? Почему почти плачет? И как правильно реагировать, если он твердо пообещал себе сохранять хладнокровие, более не приближаться? Как, если от желания сделать широкий шаг навстречу уже буквально разрывает?
– Признавайтесь, Ксения, не молчите. А то с фантазией у меня хорошо и может инфаркт хлопнуть прежде, чем Вы решитесь продолжить, – с наигранным весельем произнес он, фокусируя взгляд на выскочившем из клетки поссуме, пытаясь тем самым отвлечься и успокоить сердцебиение, – Не лучше ли мне присесть? На всякий случай?
– Я все-таки сорвалась! – выпалила девушка, с шумом втягивая носом воздух, в отчаянии поднимая глаза на врача. Голос дрожал. – В Питере я сорвалась! И это даже не первый мой срыв. Я Вас подвожу! Я очень стараюсь, но не могу, ничего не выходит!
«И всё?»
Юра изучающе смотрел на нее. Подрагивающие губы, растерянный взгляд, в котором читается сожаление и боль, начинающиеся трястись плечи. Стоит посреди комнаты с поникшей головой и ждет непонятно чего. Неужели думает, он сейчас на нее всех собак спустит? А может, считает, поупражняется на ней в остроумии? Или покажет свое разочарование и хлопнет дверью, заявив, что она безнадежна? Что?
«Я что, и правда такой… урод?»
Все его благие намерения держать дистанцию разбивались сейчас, в этот самый момент, об её отчаяние. Он мог бы держать, при желании можно всё. Мог бы устроить показательную порку, мог бы «включить» нудного врача, вещающего о необходимости строго держать диету, мог бы всё вышеперечисленное, но она не в этом нуждалась. Она нуждалась в плече. Она – доверяла и просила о помощи. Второй день подряд она просила о помощи, и Юра остро ощущал: он просто не может позволить себе её сейчас подвести.
Боги, как относительно несложно всё выглядело в его собственной голове утром по сравнению с тем, что происходит между ними в этой комнате прямо сейчас! Дистанция… Все, что от врача требуется – соблюдать дистанцию. Несложно? Тысячекратно сложнее, чем представлялось. Потому что сейчас она стоит прямо перед ним – слабая. Сильная. Открытая. Ищущая искренней поддержки.
«Недолго же ты продержался…»
– Ксения, послушайте… Во-первых, присядьте, мне не нравится Ваше состояние, – начал врач осторожно, следя взглядом за тем, как она делает несколько неуверенных шагов к дивану напротив кресла, на которое облокотился он сам. Пробежавшись глазами по комнате, Юра заметил свернутый плед, в несколько шагов преодолел расстояние, схватил его и вернулся назад, на ходу разворачивая. – Во-вторых, держите, в тепле спокойнее. В-третьих, – достав телефон, набрал ресторан и заказал в 301-ый чайник травяного чая и две чашки, – Сейчас принесут чай, выпьете и успокоитесь. И, наконец, в-четвертых, – с этими словами мужчина сам сел в кресло и, подставив ладонь Мистеру Дарси, забравшемуся на подлокотник, внимательно посмотрел на девушку, уже успевшую расположиться на диване с ногами и укутаться в плед, – Ну и что? Срывы абсолютно нормальны на таком непростом пути, казнить себя за это не стоит. Сегодня сорвались – не страшно. Главное, завтра поднимите голову и уверенно продолжите движение к цели. Главное – Ваш собственный настрой.
«И всё?»
Карие, карие омуты, бездна в глазах напротив. Она отвечает молча. Сначала горечь сменяется недоумением, непониманием, растерянностью, затем – осознанием, затем в ее взгляде проскакивает явное облегчение.
– Спасибо за поддержку.., – наконец, произносит она, не скрывая удивления от неожиданной реакции врача, – Вы успокоили мою совесть… Раз Вы в меня верите, попробую снова. И снова. Если и правда всё не так плохо…
Улыбаясь одними уголками губ, Ксюша украдкой наблюдает, как Мистер Дарси вьет себе гнездо в идеально уложенных волосах врача, который, меж тем, сидит с таким невозмутимым видом, словно ровным счетом ничего особенного не происходит.
– Не за что…
«Это моя работа»
– Вы ему понравились, – резюмировала девушка, улыбаясь уже в открытую. Как следует взъерошив шевелюру Юрия Сергеевича, поссум свернулся в ней клубком, намереваясь вздремнуть. Эта картина её умиляла. Ксюша поймала себя на странной мысли: к Ване Мистер Дарси явно не был расположен – пищал и вырывался, стоило тому просто попробовать взять зверька в руки. Жених оставил попытки фактически сразу. Не сказать, что сам он был в восторге от питомца и лишний раз на контакт с животным идти не стремился. А к Юре поссум сразу проникся дове…
– Ну хоть у кого-то я вызываю доверие, – ухмыльнувшись, врач аккуратно откинулся на спинку кресла, занимая положение поудобнее – с мистером белкой на голове не так-то просто расслабиться. Ксюше почудился укор в его голосе. Нет, она была уверена – просто почудился, но отчего-то очень захотелось извиниться.
– Неправда, не только у него! – смутившись, пробормотала она, – У меня тоже. Простите меня за то сообщение – я вовсе не считаю, что Вы испортили мне жизнь, вовсе нет. Я ужасно запуталась, пробовала медитировать тем утром, и вроде стало яснее, а потом – стократ хуже, день выдался абсолютно прекрасный и тем кошмарный, я много выпила и…
– Ксения, зачем Вы оправдываетесь? Я понял. Все в порядке, не переживайте, – «Да, только ты крышу свою еле поймал», – Расскажете подробнее, что конкретно Вас так грызет – до срывов?
Она отвернулась, разглядывая окно. Уже открыла было рот, намереваясь сказать что-то в ответ, но стук в дверь сделать этого не дал. Внимательно оглядев снизу доверху врача, остановив взгляд на его макушке и виднеющимся из копны взъерошенных волос пушистом хвосте, в который спрятал мордочку Мистер Дарси, девушка поднялась с дивана:
– Не хочу нарушать вашу идиллию. Сама открою.
Спустя полминуты чайник чая стоял на разделяющем собеседников столе. Разлив дымящийся напиток по кружкам, Ксюша передала одну врачу, а над своей замешкалась:
– Нет, Юрий Сергеевич. Не могу. Кроме того, что я Вам уже говорила вчера, мне нечего добавить. У меня, кажется, паранойя… Я не знаю, чего хочу, не понимаю. Мне страшно. Я не вижу выхода.
– Я понял…, – «Да уж, о полном доверии говорить преждевременно, но хоть что-то…» – Знаете, Ксения, мы все чего-то боимся. Я тоже боялся и боюсь до сих пор. Но сейчас я научился с этим жить. Время от времени страх приходит, но я не разрешаю ему вновь себя одолеть. Работа спасает. Спасают поставленные самому себе цели. Мечта.
Ксюша взглянула на врача с сомнением: он сидел перед ней внешне такой спокойный, в его глазах был сейчас такой штиль, в голосе – выдержанность, а в позе – такая расслабленность, что в услышанное верилось с большим трудом. Если бы она представляла, какую бурю эмоций Юра скрывает за напускной своей невозмутимостью – вмиг бы передумала задавать вопрос. Но он сам сорвался с губ:
– Неужели Вы чего-то боитесь? Глядя на Вас, кажется, что Вы…
