Текст книги "Наваждение (СИ)"
Автор книги: Drugogomira
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 39 страниц)
Внезапно ухо уловило уверенный стук каблуков: вроде бы ничего особенного, но он становился всё ближе и ближе. На всякий случай Юра ниже опустил голову: нет, сейчас он очень, очень занят, он читает самую важную на свете статью. Увы, этот намёк понят не был. Спустя пару секунд девушка в голубом платье уже стояла у его столика и терпеливо ждала, когда же врач, наконец, поднимет на неё глаза. Делать нечего…
– Добрый день, Юрий Сергеевич. Меня зовут Маргарита, я – управляющая этим отелем. Решила лично представиться, на Льва Глебовича никакой надежды, – блондинка, сделав выразительный, охватывающий «её владения» взмах рукой, мягко улыбнулась мужчине, в ее голосе явно слышались заговорщицкие нотки.
– Добрый день. Очень приятно, Маргарита. Да, Вы правы, последние сутки я перетягиваю все его внимание на себя.
Она заулыбалась еще шире, демонстрируя белоснежные зубы и искреннее своё к собеседнику расположение.
– Вы уже освоились? Может быть, Вам нужна какая-то помощь? Я с удовольствием все покажу и расскажу.
– Нет, спасибо, – покачал Юра головой, – я чувствую себя как дома. Не беспокойтесь.
«Вы мне вид загораживаете…»
– Быстро Вы…
Врач вежливо улыбнулся. От девушки исходил едва уловимый тонкий аромат знакомого парфюма. Если бы все его внимание в этот момент не было сосредоточено на том, что происходит на периферии, он бы дал себе труд вспомнить, кто такой «носил». Но на заднем плане началось движение. Для начала, врач понял, что его засекли, и «благодарить» за это, стало быть, надо управляющую. Ксения отодвинула не доеденный десерт, откинулась на спинку кресла и скользила теперь взглядом по людям, вроде бы не задерживаясь ни на ком, и в то же время то и дело возвращаясь к стоявшей к ней в пол-оборота Маргарите. На врача она усиленно не обращала никакого внимания.
«Ну раз так…»
– Да, было время оглядеться, – пожал Юра плечами, склонив голову и уже открыто разглядывая Ксюшу. Та, наконец, соизволила перевести на него взор свой волоокий: ничего хорошего он, взор этот, не предвещал. Очень многообещающе.
«Между прочим, у тебя мои наушники!»
Тем временем, Маргарита всё никак не унималась: короткие фразы врача ни на какие мысли её явно не наводили. Да и что такое личное пространство, девушка, видимо, не знала или делала вид, что не знает – второе вероятнее: она стояла слишком близко для человека, который представился буквально пять минут назад.
– Я так понимаю, Вы к нам довольно надолго?
Юра ухмыльнулся: надо было хотя бы вид делать, что ты вообще участвуешь в этой беседе:
– Как сказать. До конца месяца. На вечность.
Ему показалось, или в ее секунду назад еще томном взгляде промелькнуло и тут же исчезло разочарование?
– Ясно. Ну, тогда не буду Вас сейчас задерживать. Если Вам будет скучно, обращайтесь.
– Да, спасибо.., – рассеянно ответил врач. Такую «охоту» ему обломала.
«Что там Ксения?»
Юра вновь перевел глаза на источник своего интереса. Всё еще высиживает или сбежала, пока он на управляющую отвлекся? Да нет, девушка сидела на своем месте, сложив руки на груди, и сосредоточенно разглядывая что-то в окне. Внезапно выражение её лица изменилось, уголки рта еле заметно поднялись, она немного повернула голову, словно следя за кем-то на улице. Еще полминуты – и вот уже объект ее интереса материализовался в лобби. Быстро огляделся по сторонам, заметил ее и, ни секунды не мешкая, отправился к столику. Наклонился, легко коснулся губами подставленной для поцелуя щеки….
«Жених?»
Ксению, видимо, тянет на высоких подтянутых шатенов. В Иване этом хорошо если килограмм 70, и все они ушли в кости и мышечную ткань. Волнистые волосы живописно падают на лоб в эдаком художественном беспорядке. На лице выделяются скулы и выразительные брови. Юра дал бы ему навскидку не больше 25 лет. Голубые вареные джинсы и свободное белое поло, стильные кеды, казалось бы, очень демократичный вид. Если бы не дорогие часы на запястье. На эти деньги можно было бы купить новое авто. В общем, ясно: нашла себе кого-то того же социального статуса.
«Мажор»
О чем они говорили, расслышать не представлялось возможным. Да врач, по правде сказать, и не из любителей покопаться в чужом белье. Интереснее было наблюдать за тем, как меняется выражение её лица и поза. В принципе, язык тела всегда сообщал Юре больше, чем любые слова. Можно что угодно лить в уши, это не главное. Вот она сидит и открыто улыбается ему, даже смеется, глаза блестят, он накрыл её ладонь своею. Не проходит и пяти минут, как настроение девушки начинает меняться. Сначала к переносице сводятся брови, и губы складываются в тонкую линию. Затем она высвобождает кисть, откидывается на спинку кресла и вновь принимает закрытую позу со скрещенными на груди руками. Отворачивается к окну. Рот кривится, ощущение, что она вот-вот заплачет. Сдерживается. Иван наклоняет торс к ней, протягивает руку, чтобы убрать за ухо прядь волос, но обнимать-утешать не спешит. Ничего не расслышать, но судя по движению губ, что-то он ей там все-таки говорит. Ксения переводит на него взгляд, все так же хмурясь, с расстояния видно, как изменились черты ее лица: она сидит, сжав зубы, контур скул стал очерченнее. Несколько минут – и девушка пытается выдать неуверенную улыбку, но Юра видит в ней всю фальшь мира. Еще спустя пару мгновений на её лице уже отображается негодование. На всю сцену – чашка кофе.
Её явно что-то не устраивает или беспокоит.
А с другой стороны… Три года – приличный срок. К этому моменту розовые очки обычно давно как упали, люди перестают смотреть друг на друга влюбленным взглядом, не замечая больше никого вокруг. Люди успевают притереться и смириться с недостатками другого, с каждым днём всё смелее показывая партнёру обратную сторону своего «я». Если они женятся, значит, логично предположить, что друг друга давно приняли. Что же смущает врача? Близость даты свадьбы. За месяц до свадьбы девушки обычно пребывают в волнительно-нервозном состоянии, в приятном предвкушении, их мало что вообще волнует… Все заботы сводятся к выбору цвета свадебного платья: белоснежное или айвори? Или цвета слоновой кости? Они с горящими глазами обсуждают, носятся по бутикам, занимаются подготовкой, пытаются узнать мнение своей половины по поводу любой мелочи, втянуть в процесс. Глядя на Ксению, можно было предположить, что она именно такая девушка. Но в данный момент врач считывает напряжение, не видит в глазах ни намёка на радость, поза такая же закрытая… Она не спешит пересесть к нему и устроиться в объятьях, смеха нет, искр нет… Нутро подсказывает: тут что-то не так.
– Да! Пришлось согласиться на месяц под охрану сесть! – вдруг воскликнула Ксения довольно-таки громко. – Думаешь, я в восторге?
Юра напрягся: вот и про него вспомнили. На всякий случай врач вновь уставился в свой журнал, ниже склонив голову. Очень занят. Очень. Уже через минуту над ухом раздалось возмущенное пыхтение и её требовательное:
– Юрий Сергеевич, подтвердите!
Мужчина набрал в грудь побольше воздуха, распрямил плечи и непонимающе посмотрел на Ксюшу. «Ну, понеслась…». Рядом стоял ее этот Иван: он с открытым скепсисом разглядывал «охрану» своей девушки, и что-то в его глазах Юре определенно не нравилось: парень был настроен заведомо агрессивно, глаза источали холод, про такой взгляд говорят – пронизывающий.
– Что подтвердить, Ксения? Здравствуйте.., – кивнул он Ивану.
– Ну, что Вы наш семейный врач и что отец сказал, что если я не буду Вас слушать, про отель могу забыть.
– Подтверждаю, – кивнул Юра, – так и сказал…
– Вот! А не потому, что я не хочу, – девушка уперлась в жениха взглядом. – Не не хочу, а не могу!
– Ты хочешь сказать, что Лев Глебович тебя на цепь посадил, и ты должна теперь за этим вот хвостом бегать, как собачонка?
– Ваня, следи за языком! Нет, просто не могу я сегодня поехать! У меня завтра УЗИ! В 10 утра! Пить нельзя! Я уже профакапила один раз, папа меня убьет! Юрий Сергеевич, подтвердите!
Врач с интересом переводил взгляд с одного на другого. На такой спектакль он даже не надеялся. Картинка постепенно складывалась.
– Подтверждаю… Убьет.
– Ну, хорошо. А повезёт тебя кто в эту рань? Мне тоже предлагаешь отказаться от встречи? Колян мой лучший друг, вообще-то!
«Вообще-то, иногда надо уметь жертвовать своими интересами ради любимых»
«Мог бы и отвезти… Неужели развалишься?»
Ксения обиженно отвернулась и пробурчала:
– Сама на такси доберусь! Поздравь от меня.
– Я Вас отвезу, Ксения, – подал голос Юра, с внезапным для себя удовлетворением наблюдая, как изумление проявляется на ее лице. Брови ползут вверх, губы приоткрываются, ресницы распахиваются, в глазах прямо таки читается: «Еще чего!» – Это распоряжение Льва Глебовича. Боится, что Вы сбежите на полпути, просит проконтролировать.
Девушка возмутилась, кажется, до глубины души:
– Да куда я сбегу!? – воскликнула она в сердцах.
– Ну точно – собачка на цепи, – процедил Иван сквозь зубы, испепеляя врача взглядом. – Это как, нормально вообще, что около тебя месяц посторонний мужик будет тереться? Может, ты ему еще у себя в номере постелишь?
– Слушайте, хотите получить свой отель – не перечьте Льву Глебовичу. Не самое удачное время. Это раз. Не доверяете своей невесте, Иван? Дурной признак. Это два. И, наконец, три: не переживайте. Я уже два года как соблюдаю целибат. Закончу здесь дела и отойду, наконец, от дел мирских, навещу родных в Нью-Йорке и подамся в Тибет – буддизм давно меня привлекает.
– Чего Вы соблюдаете? – парень уставился на Юру во все глаза. Впрочем, не только он. Ксения открыла рот и так и осталась стоять, ошеломленно глядя на врача и лишь время от времени моргая. Парочка даже забыла, что минуту назад цапалась.
Тот лишь вздохнул устало и разочарованно: вот с такими неучами иногда дело иметь приходится!
«Книги читайте, Иван-как-там-Вас-по-Батюшке…»
– Целибат. Обет безбрачия, если простыми словами, – «Нет, не доходит», – Это когда ты выбираешь воздержание, отказываешься от создания семьи. Так понятно?
По лицу Ивана было видно, как гнев и ревность в нем уступают место любопытству:
– Эээээ… И зачем это Вам?
– Если коротко, то сексуальные отношения привязывают к этому миру и мешают ментальной концентрации. Хочешь познать суть вещей, прийти к Нирване – избавь себя от страдания и соблазнов, – произнес врач нравоучительным тоном. – Если Вам интересно, приходите как-нибудь, расскажу поподробнее.
Ксения так и продолжала стоять истуканом – видно было, что эффект эта история возымела должный. Атомной бомбы.
«Да-да, Ксения, мало того, что склеротик, так еще и на голову больной… Комбо»
Зато Иван начал смеяться как ненормальный:
– Ой, не-не, спасибо! Я планирую помереть в глубокой старости на своей женщине от сердечного приступа, вызванного передозом виагры. О чем еще можно мечтать?
– Ваня, фу! – очнувшись, девушка ткнула его в бок, краснея. – Пошляк!
– Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах, – Юра, приняв вид совершенно отрешенный и смиренный, перевел взгляд в окно. Ему не нравилась эта поговорка, не нравилось, когда что-то шло не по задуманному, но жизнь преподавала ему один урок за другим: иногда все твои замыслы могут полететь к чертям, и живи с этим как хочешь. Мирись. Приспосабливайся к новым реалиям. Перестраивайся.
Так или иначе, спектакль удался на славу: цель была достигнута – жених её заметно расслабился:
– Ладно, я понял. Солнышко, ты с Юрием Сергеевичем этим все равно осторожнее, а то не успеешь оглянуться – и ты уже в секте. Ищи тебя потом свищи. По миру нас пустишь.
– Очень смешно! – передразнила его Ксения. – Поехали. Хоть подарок помогу тебе выбрать.
В 10 вечера, Юра только вышел из душа, раздался стук в дверь. Чертыхнувшись, врач быстро вытащил из шкафа первую попавшуюся футболку, «влетел» в домашние спортивные штаны и пошёл открывать.
На пороге стояла Ксения: в руках она вертела его наушники и вид имела совсем не уверенный.
– Ммммм… Спасибо, Юрий Сергеевич. Крутые «уши».
«Ооооо… Я уж с ними попрощался…»
– Юра. Не за что, – скупо улыбнулся он в ответ на незамысловатый комплимент. Уж в чём в чём, а в аудиотехнике он разбирался: эти «уши» выбирались долго и с пристрастием и по праву теперь были его любимыми, – Пока можете оставить себе, если это гарантирует спокойные ночи мне…
Девушка с сомнением посмотрела на врача, но руку с «Маршаллами» опустила, не пытаясь больше их ему всучить.
– Справедливая сделка, – хмыкнула она довольно, пряча наушники за спиной, – По рукам. Я бы уже давно купила, но не понимаю в них, а продавцам такое впечатление, лишь бы втюхать что-нибудь.
«Это точно»
– Ясно. Завтра на обратном пути заедем и выберем Вам что-нибудь годное.
«Неплохой заход. Я бы даже сказал – гениальный»
Врач был осенившей его идеей доволен. Когда-нибудь все же надо потихоньку уже начинать втираться к ней в доверие. А то с такой черепашьей скоростью он за оставшиеся 26 дней сможет разве что «Юры» от нее добиться. А у него в планах – успеть произвести переворот в её сознании, никак не меньше. И затем отпустить в свободную от расстройств и зависимостей жизнь. Планы поистине Наполеоновские, конечно. Но и он чувствует уверенность в своих силах. Если бы Ксения еще так не смотрела… Словно в душу пытается залезть и покопаться там как следует.
«Там закрыто, Ксения. Амбарный замок висит»
– Вы поможете выбрать? – её глаза загорелись, как у девочки, которой пообещали целый торт в обмен на хорошее поведение, – Спасибо!
– Не за что, – пожал врач плечами. Её неподдельный восторг его удивил, ведь по сути ничего такого он не предложил – в магазин заехать. Странная реакция. Юра цеплялся за любые признаки и несостыковки, складывая их в копилку своих наблюдений, чтобы потом сложить картинку как пазл. В таком деле любая самая мелкая деталь может стать центром композиции, а если упустить её из вида, то и, возможно, зияющей дырой в этом центре.
Он полагал, что на этом их короткий разговор закончен, но Ксения отчего-то всё еще мялась на пороге, не торопясь уходить:
– Юрий Сергеевич… А это правда? – наконец выпалила она.
– Что?
– Ну… Про то, что Вы закончите тут дела и поедете в Тибет?
«Ты же не об этом хочешь спросить…»
– Тибет? Нет, не правда. Наплёл Вашему жениху, чтобы мозг Вам, и, что не менее важно, мне не выносил…
«Я что, похож на монаха-отшельника?»
– То есть, насчёт целибата – это шутка была? – в ее взгляде плескалось подозрение, настороженность, непонимание. Она тщетно искала ответ в глазах собеседника, но собеседник не торопился ей подсказывать. Разглядеть что-либо за дымкой иронии, которой был подернут его взгляд, за невозмутимым выражением лица возможным не представлялось. Флешбеки вновь настигали её, пока она вглядывалась в эти омуты, под кожей бежали мурашки, кадры, кадры перед мысленным взором, голову окутывал туман…
...Keep your touch on my skin
And keep keep keep going
Keep keep keep going…*
...Ксюша была уверена: коснись она сейчас пальцами его руки, ощутит ту самую температуру – без сомнений… Без сомнений, его волосы той же жесткости, губы – такие же сухие, а руки – обнимают так же крепко. Если она сделает шаг вперед, то, как тогда, уткнется носом в его ключицу, а взглядом – в подбородок. С ямочкой. Ямочка… Вот она… Если поднимет глаза, то там, чуть повыше переносицы, обнаружит маленький, еле заметный шрам. Этот.
«Ведь это был ты…»
«Я…»
– А Вы как думаете, Ксения?
«Да тебя черт поймёшь! Это был ты! Тогда какой, нафиг, целибат!?»
Повисшая между ними тишина затянулась, выносить её, выносить этот изучающий, пристальный взгляд становилось невозможно!
– У меня такое ощущение, что Вы второй день лапшу мне на уши вешаете, Юрий Сергеевич! – в сердцах воскликнула Ксюша, не выдержав. – Знаете, что!? Наушники свои заберите!!!
«Твои ощущения тебя не подводят»
Сунув в руки врачу его «Маршаллы», сердито нахмурившись, девушка резко развернулась и спустя 10 секунд уже скрылась в своём номере, выразительно и громко хлопнув дверью. И это вместо «Спокойной ночи». Юра только и успел, что бросить ей в спину:
– Завтра в 8:30 внизу.
Строптивая. Любопытная. И злится довольно мило, хотя искры в эти моменты во все стороны летят. Шипы свои опять выпустила.
Two nights ago she got that look in her eyes
Kaleidoscope, but that’s only half the time
Three days before she told me that I don’t even try
She’s crazy, though, I guess there’s something wrong inside
Maybe you’re right, maybe this is all that I can be
But what if it’s you, and it wasn’t me?
What do you want from me?
What do you want from me?*
«Вскрывать» этот панцирь будет интересно.
Комментарий к Глава 4 // Комбо! И кто же у нас тут в управляющих?)))
Маргарита. У Риты не будет фамилии и отчества, дабы ассоциация у вас оставалась правильная. Под ее каннонным ФИО я не могу ее здесь писать – место дочери Федотова занято.
Люди, вы мне скажите, вы осиливаете такие объемы? Вам не тяжело? Может, вам поменьше главы нужны? Я просто, садясь за главу, знаю, что конкретно в ней должно быть… Вроде в голове всего ничего, но на выходе – по 10 страниц ворда, по 12-13 фикбучных страниц. Может, мне надо как-то себя по рукам бить? Признавайтесь =)
В тексте: Земфира – Мечтой
https://music.youtube.com/watch?v=D6bSKX55×2o&feature=share
The Neighbourhood – W.D.Y.W.F.M.
[перевод]
Две ночи назад я видел тот самый взгляд ее глаз –
Калейдоскоп, но, увы, лишь через раз.
Тремя днями ранее она заявила, мол, я и не пытаюсь даже.
Она сумасшедшая, хотя, кажется, что-то не так в её душе.
Может, ты права, может, это всё, чем я могу [для тебя] быть.
Но что, если это не я, что, если такова ты?
Чего ты от меня хочешь?
Чего ты хочешь?
https://music.youtube.com/watch?v=tDm5zslFXwc&feature=share
JPLND – The End
Продолжай касаться моей кожи
И не останавливайся! Не останавливайся!
https://music.youtube.com/watch?v=GzKNMFJjtE8&feature=share
====== Глава 5 // Supergirl ======
04 июля
Снова этот сон. Он бежит. За ним гонится нечто необъятное, нечто страшное, нечто такое, против чего врач бессилен. Оно – это нечто – олицетворяет собой угрозу всему, что сейчас имеет для него значение в этой жизни. Оно догонит неизбежно, неизбежно повалит с ног, неизбежно накроет, укутает, парализует, просочится. То, что он потерпит поражение, столь же очевидно, как и то, что за ночью придет рассвет. Он бежит со всех ног, на скорости, превышающей пределы его возможностей, сопротивляясь всем ветрам. Нечто дышит в спину, в ухо, мертвой хваткой за шею, обволакивает руки, плечи, ноги. Он падает.
Он рад.
Что за черт!?
Юра сел в своей постели, щурясь на окно, за которым уже поднималось солнце. Вторую ночь подряд эта бессмыслица снится ему под утро. Как можно торжествовать, проигрывая? Кто, что и зачем пытается ему сообщить?
Взгляд упал на лежащие на прикроватной тумбе часы: 7:40. Ему не от чего бежать. Это бред! Может, в этом номере кровать стоит не по фен-шую?
Пока струи холодной воды лились врачу на голову, приводя его в состояние собранности и бодря разум, он вновь и вновь возвращался к моменту вчерашнего разговора с Ксенией в дверях. Не столько даже разговора, сколько сложившейся за эти секунды тишины атмосферы. Вот двое стоят, смотрят друг другу в глаза, и у каждого в голове – это читается в захвативших всю радужную оболочку угольных зрачках – память о касаниях. Есть в этой жизни вещи, которые ты не в силах контролировать, и одна из них – расширенные зрачки. Увеличиваясь и размываясь, они выдают собеседнику всю твою подноготную; превращаясь в черные дыры, обнажают мысли. Если бы она что-то знала об этой маленькой невинной шутке природы, ей бы и в голову не могло прийти ему верить. Ему нельзя верить… Врач не мог не обратить внимание на то, как скользит по его лицу ее цепкий взгляд, останавливаясь то тут, то там – на приметных чертах. Ксения искала подтверждения своим подозрениям и находила. Ее пристальное внимание играло с Юрой злую шутку: нервировало, парализовывало. Он чувствовал неуверенность, его железные аргументы на единственное мгновение, но потеряли свой вес; девушка буквально заставляла его вновь возвращаться на полгода назад и снова доставать из-под завалов памяти, казалось, уже благополучно забытые незначительные моменты. Доставать, перебирать по одному. Заставляла вспоминать малейшие детали, тончайшие ощущения – всё. Что же за наваждение такое!?
Юра гнал их от себя прочь, блокировал. Вспоминал клятву Гиппократа. Думал о погоде, о том, что надо купить Льву палки для скандинавской ходьбы и костюм, говорят, у него там вроде день рождения со дня на день; о том, что надо не забыть перевести рублевый счет в валютный перед отъездом. Они, детали и ощущения, просачивались через неведомые щели назад в нутро.
Тогда, в клубе, ему показалось, что энергия, от Ксении исходящая, какая-то излишне агрессивная, что ли. Что она делала все это с определенным умыслом, что он сам – всего лишь инструмент достижения некой неясной цели, не более. Черт знает, как, на каком неосязаемом уровне это чувствовалось, но вывод был сделан однозначный – нет. Не было искренности с её стороны тогда, было сиюсекундное желание и много, много алкоголя в крови. Ну и зачем? Чтобы на утро «спасибо» и каждый по своим адресам? Такими путями от пустоты не избавиться. Себя не обмануть.
Вчера на пороге искренность была. Искреннее любопытство, искренняя благодарность и искреннее недоумение. И очень, очень искренняя злость. Нехорошо выходит.
Но другого выхода нет.
«Ксения, да, я это был, я, я все прекрасно помню, забыть такое невозможно, но видишь ли, мне нужно сделать свою работу, все это в любом случае не имеет никакого значения и смысла, у тебя жених, свадьба и отель, у меня ничего, Нью-Йорк и твой обещавший в случае чего открутить мне голову папаша, я ему слово дал, а он мне денег, поэтому будь добра, забудь все, что было, забудь свою обиду и разочарование, и давай-ка выкладывай как на духу, что тебя беспокоит».
Да она его лесом пошлет – и правильно сделает.
Уж лучше пусть подозревает, что это вообще был кто-то очень похожий. Хотя нет – здесь без вариантов, Юра видел: она знает, что это был он. Ну пусть тогда держит его за человека, имеющего проблемы с памятью, неспособного контролировать количество выпитого. Шансы влезть к Ксении в голову и в этом случае довольно призрачные, но врач чувствовал, что при таком раскладе их все равно больше, чем признайся он ей, что всё помнит. Уязвленное самолюбие – штука такая, сложная и непредсказуемая: один неверный шаг и вся твоя стратегия летит к чертям собачьим, человек схлопывается, как двустворчатый молюск, сворачивается клубочком, как ёжик, которому грозит опасность, иголки наружу, мягкое пузико надежно спрятано от коварного клыкастого врага, и всё, привет.
Так надо.
Наспех собравшись, надеясь, что успеет выпить кофе перед отъездом, Юра прихватил из тумбочки ключи от машины, яблоко в крафтовом пакете и вышел в коридор. У него было еще минут 15. Проходя мимо 301-ого, он сбавил скорость, прислушался: за стеной стояла гробовая тишина. Трижды довольно громко постучав в дверь, не дожидаясь отклика, врач отправился к лифту. Он слышал, как щелкнул замок, почувствовал, как в спину ему уперся взгляд, но скорости не сбавил. На беседы, если она захочет их вести, у них часа два в замкнутом пространстве будет.
За барной стойкой бодро натирал бокалы бармен. Юра пересек лобби и примостился на стуле, заказал двойной эспрессо. Утренние лучи солнца, пронизывывая стеклянные стены, рисовали узоры на полу, он предвкушал, как выйдет на свежий воздух, вдохнет его полной грудью и тут же проснется окончательно. Еще десять минут и…
– Слушай, Айболит, я все-таки никак не пойму, ну нахрена тебе целибат этот? Вокруг столько телочек симпотных!
Раздавшийся за спиной нетрезвый голос заставил Юру вздрогнуть. А день так неплохо начинался…
– Мы вроде не в коровнике, – с плохо скрываемым раздражением произнес он. – Что Вы тут делаете ни свет ни заря?
– Женщину свою к врачу хочу отвезти, – Иван, от которого прилично несло перегаром, примостился на соседнем стуле и с ухмылкой разглядывал врача. Вид у него был довольно помятый, видимо, прямо с тусовки сюда и приехал.
– Я надеюсь, на такси?
– Нет, зачем на такси, я сам за рулем.
– Иван, во-первых, – Юра наклонился ближе к нарушителю утреннего спокойствия и прошептал, – У Вас там на шее что-то… Похоже на след от помады. Сотрите. А во-вторых, – вернувшись назад в исходное положение, добавил он уже громче, – поезжайте-ка спать. Своей шкурой можете рисковать, сколько угодно, а у меня тут вполне конкретные задачи, и вытаскивать человека после страшной аварии с того света в них не входит. У Вас алкоголь в крови.
Парень резко, с усилием провел ладонью по шее, взглянул на оставшуюся чистой кожу.
– С другой стороны, – не поворачивая головы, процедил врач сквозь зубы. Манипуляция тут же повторилась. Иван со злостью зыркнул на своего «спасителя»:
– Слышь, ты борзый, я смотрю!?
– Я Вам…
– Ваня, что ты тут делаешь?
Ксения, которой в своих кедах удалось подкрасться к этим двоим абсолютно бесшумно, с подозрением уставилась на жениха. Вид она имела сонный и не очень довольный. И врача, судя по всему, для нее сегодня не существовало. По крайней мере, в его сторону она и головы не повернула.
– Тебя приехал отвезти, – ухмыльнулся парень криво, – А охрана твоя выражает недовольство.
– Потому что мужчина Ваш пьян, Ксения. За вождение в нетрезвом виде, вообще-то, прав лишают. А если с причинением вреда здоровью – то и за решетку сажают, – проворчал Юра, оценивающе осматривая Ивана с головы до ног. – Пусть идет проспится. К Вашему возвращению будет в адеквате.
Ксюша озадаченно рассматривала Ваню. Взгляд ее скользил по нему снизу вверх, на полсекунды задерживаясь то там, то здесь.
«Мудак»
– Дорогой, иди ко мне в люкс, поспи. Правда… Я очень признательна, что ты приехал, но Юрий Сергеевич прав. В другой раз отвезешь.., – девушка нежно коснулась его руки и поцеловала в висок, – Иди.
– Мммммм… Выбираешь его? – качнувшись, парень сполз со стула и то ли с сомнением, то ли с презрением уставился на девушку. Юре, впрочем, выражение его лица показалось глупым.
«Скорее, выбирает жизнь»
Ксения устало закатила глаза. По ней было видно, что с утра пораньше разборки ей вообще не сдались, но и терпеливо объяснять, почему благоверный её не прав, она была не в настроении.
– Ваня, я оценила твой поступок! Но я хочу дожить до свадьбы. И чтобы ты дожил, хочу. Не обижайся, пожалуйста, но правда – иди спать. Потом поговорим. Юрий Сергеевич, – она, наконец, вспомнила и про врача, – Вы готовы?
– Да. Поехали.
До машины они шли молча. Юра молча открыл перед девушкой переднюю дверь, она молча покачала головой и шагнула к задней, молча дождалась, когда врач распахнёт ее, молча забралась на сиденье, молча стянула с себя кожаную куртку, молча свернула ее наподобие подушки, молча положила под голову и молча уставилась в окно. За частью этих манипуляций он молча наблюдал в зеркало заднего вида.
– Пристегнитесь, Ксения.
«Что ж ты правильный-то такой? Аж тошно»
Девушка перевела на него ничего не выражающий взгляд, нащупала ремень, перекинула его через себя, щелкнул замок. Через пару мгновений она уже прикрыла глаза, показывая, что на этом их коммуникация окончена.
Юра считал посыл именно так, как и следовало его считывать: «Не трогайте меня». То ли досыпать она в дороге собралась, то ли стыдно было за поведение жениха, то ли заметила что, то ли просто решила устроить врачу бойкот после двух дней отмораживания – не ясно. Ясно одно: разговора пока не выйдет. Что ж, не лезь в чужую душу в галошах, как говорится… Он готов подождать.
Юра включил аудиосистему и тут же выкрутил звук фактически до минимума. Если Ксения и правда собирается спать, мешать ей не стоит, но в гробовой тишине он вести не привык. Еле слышная музыка ей не повредит…
Бросил еще один короткий взгляд на пассажирку. Там ничего не изменилось: девушка как сидела с закрытыми глазами две минуты назад, так и продолжила. Брови немного хмурились. Думает.
«Ну, думай…»
На всю дорогу навигатор спрогнозировал ровно час. Рано утром в выходной день ехать – одно удовольствие. Свободные полосы, дачники выбираются за город, они же едут в центр – «против шерсти». Юра вел расслабленно: он фактически забыл про пассажирку на заднем сидении. Хотелось открыть окно и растопырить пальцы навстречу потокам ветра, почувствовать скорость. Хотелось тихонько подпевать звучащим композициям – многое из своего плейлиста он знал наизусть. Погода и мысли о скором отъезде поднимали настроение, губы сами растягивались в улыбке. Предвкушение новой жизни опьяняло. Еще немного – и он будет так же рассекать по автострадам другой страны; ещё чуть-чуть – и рядом будет океан, вокруг – суета мегаполиса, известнейшего города мира. А там, если все сложится, как задумано, можно будет переехать в калифорнийский филиал компании, к солнцу и пальмам, и постепенно освоить сёрфинг.
Жизнь – прекрасна!
You can tell by the way she walks, that she’s my girl.
You can tell by the way she talks, she rules the world.
You can see in her eyes that no one is her chain,
She’s my girl, my supergirl.
And then she’d say, «It’s okay, I got lost on the way,
But I’m a supergirl, And supergirls don’t cry».
And then she’d say, «It’s alright, I got home late last night,
But I’m a supergirl, And supergirls just fly».
And then she’d say that nothing can go wrong.
When you’re in love, what can go wrong?
Then she’d laugh, the night turned into day
Pushing her fear further long.
Немного ретро, но… Он любил песни со смыслом.
«Как там наша супердевушка поживает?»
Ирония пронизывала не только фразы, предназначенные миру, она пронизывала мысли, мировосприятие. Юре иногда казалось, что он и есть ирония. Через зеркало заднего вида врач взглянул на Ксению: ее поза не изменилась, она так и ехала с закрытыми глазами, положив голову на свернутую куртку. Обхватила себя руками. Бьющее в ее окно солнце освещало лицо, нос, губы, мокрые щеки.
…Мокрые? Она там что, ревет себе тихонько под Reamonn?
Ничего же не произошло!
Всё настроение в мгновение ока полетело в тартарары. Самые страшные слезы – тихие. Мысли судорожно завертелись в голове, воспроизводя текст композиции. Так, что там? Что же там? «По ее походке ты видишь, что это моя девушка. По ее речам ты осознаешь, что она правит миром. По ее взгляду ты понимаешь: нет тех, к кому она прикована цепями. Она моя девушка, моя супердевушка. Она скажет: «Все в порядке, я сбилась с пути, Но я супердевушка, а супердевушки не плачут». Объяснит: «Все нормально, вчера я поздно вернулась домой. Но я супердевушка, а супердевушки парят над суетой». И она успокоит, сказав, что все идет как надо. Когда ты влюблен, что может пойти не так? И она засмеется, прогоняя прочь свои ночные страхи. А потом она закричит… Завопит… Да, она супердевушка. Она сеет семена, но затем сжигает [выросшие из них] деревья»
