Текст книги "Наваждение (СИ)"
Автор книги: Drugogomira
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 39 страниц)
Ну вот! Вот же… Любит… Никто из него эти слова клещами не тянул, значит, идут они от души. И сомнения её все не стоят выеденного яйца, значит… Напридумывала себе непонятно чего, накрутила себя, даже «влюбиться» успела! Ну нет, нет, какое «влюбиться»? Смешно! Это просто предсвадебная паника, страх перед новой жизнью – и больше ничего. Наверное… Временное помутнение в мозгу. Он ее любит – это же главное?
Да?
Главное, наверное. Только сердце учащенно не забилось, когда пальцы застучали по экрану смартфона.
10:13 Кому: Ваня: И я тебя любл|
10:13 Кому: Ваня: И я теб|
«Что за чертовщина со мной происходит!?»
10:15 Кому: Ваня: Уже совсем скоро :) Доброе утро! Спускаюсь на завтрак с папой. Как твой день?
Ответное признание написать себя девушка так и не смогла заставить. Мало того, что память о вчерашней фантазии, о чрезмерной реакции давила на совесть, так еще и ответ на заданный Юлькой вслух вопрос в собственной голове последнее время звучал так неубедительно, настолько еле слышно, что она пугалась. Любит она его? Вроде бы по-прежнему «да». Наверное, спустя три года глупо надеяться на былой ветер в голове, на прежнюю страсть. То беспечная влюбленность, а любовь – это что-то другое, приходящее спустя время. Возможно – вот такое… Спокойное. Теплое. Что-то, убеждающее принимать со всеми недостатками. Всепрощающее. Что-то…
Вот как тут понять, что это, когда и спросить не у кого? С матерью или отцом они на эту тему никогда не говорили, близких подруг у нее не было, только Юлька, но та сказала, что в длительных отношениях не состояла.
«Погугли еще давай…»
Криво ухмыльнувшись самой себе, Ксюша вошла в ресторан и тут же заметила отца. Слава Богам, он был один – а то ишь, повадился в компании врача завтракать!
Один и зол как чёрт. Это было понятно уже на подходе – по звону столовых приборов о тарелку.
– Папа, – осторожно начала Ксюша, – доброе утро. Как спалось?
Отец поднял на нее изумленный взгляд, в котором можно было прочитать примерно следующее: «А что, по мне не видно?»
– Отвратительно! А как иначе, дочь, если я в кабинете Юрца полночи торчал? – парировал тот раздраженно, – Не отель, а бордель!
Ксения испуганно разглядывала отца. Внешне абсолютно нормальный папа, только нервный уж больно, аж желваки туда-сюда ходят. Но за сердце не хватается, не синеет, не краснеет – все навскидку не так уж и плохо.
– Что случилось?
Она уже знала, что именно случилось, но признаться ему в этом не хватало духу: больно возмущенный тот имел вид. Лучше уж, пожалуй, помалкивать.
– Да дурында эта белобрысая ментов сюда вчера вызвала, а то ты не знаешь? – мгновенно взвился отец, словно только этого вопроса всё утро и ждал, – Я ей тыщу раз говорил: «Делай, что хочешь, но чтобы мусоров в моем отеле не было!». Приезжаю – а тут чуть ли не оперативная группа работает! Стоило без присмотра вас на вечерок оставить – устроили мне тут! А ты знаешь, что за люди по мордасам вчера огребли? – мужчина окончательно «закипел», – Журналюги! Ну мозги-то надо включать иногда! Я ей за что деньги плачу?
– Пап, послушай.., – начала Ксюша успокаивающим тоном, – Они вчера упились и вели себя неадекватно. Управляющую твою чуть не изнасиловали. Видел бы ты, как она перепугалась! А если бы на ее месте была я, ты бы тоже так реагировал?
«Зачем я вообще за нее вступаюсь?»
– Ты не была на ее месте! – категорично отрезал он, – Если бы они домогались до тебя, я бы их нашел и лично бы им шеи посворачивал, как цыплятам! А ее нечего защищать, у нее, как выяснилось, защитничков хватает.
«Точно…»
Промолчала, отвернувшись на официанта: ну что тут, в самом деле, скажешь? Всё верно – хватает… И обсуждать это с ним совершенно не хочется. Хочется уши заткнуть, глаза зажмурить, а память чтобы отшибло с концами!
Внезапно папа словно вспомнил что-то: его взгляд вдруг потеплел, мышцы лица расслабились, хмурые брови вернулись на исходные свои позиции. Вполне мирно, даже с какой-то нежностью в голосе – уж не померещилось ли? – внимательно разглядывая девушку, он спросил:
– Мне Юрец сказал ночью, ты пыталась её отговорить от этой идеи?
Неожиданный вопрос застал её врасплох. Он смотрел на нее с такой отеческой гордостью, что девушка заподозрила, что на самом деле еще спит и всё это ей снится. Ксения вновь отвела глаза в сторону, чувствуя под этим взглядом внезапное смущение. Бить себя кулаком в выпяченную грудь, выкрикивая: «Я ее предупреждала», в её планы не входило. Но он сам поднял эту тему.
– Ну… Как видишь, я ей не указ, – подвела Ксюша нерадостный итог, – Сделала по-своему. И что, всех приняли?
– Пришлось на лапу отвалить, чтоб не приняли, – проворчал папа, – Директор ресторана мне еще нужен, да и Юрец пока свое не отработал, ему такой бэкграунд ни к чему, как я понял. Вообще, молоток парень, не побоялся, постоял за честь девушки. Вопросов нет. А я на него ведь быковал. И ты молодец, сообразила ж таки, – не без уважения и довольства отметил отец, – Может и прав он, будет из тебя толк!
«Кто «он»? Это Юра так считает?»
Ксюша была настолько ошарашена их диалогом, что не знала, за какую мысль в первую очередь хвататься. Внезапная похвала отца так огорошила девушку, что она в буквальном смысле на несколько мгновений подвисла. Впервые ее попытки как-то применить себя в этом отеле были встречены им не с сомнением, не с издевкой, не отмашкой. В его голосе слышалась настоящая гордость, пусть дочь и не сделала-то толком ничего. Это было уверенное «отлично» на его личном экзамене по гостиничному бизнесу. Немыслимо! И до невозможного приятно. Девушка буквально воспряла духом, чему очень способствовала и неожиданно пришедшая ей в голову догадка. Врач, значит, прикладывает к этому потихоньку руку? А она ни сном ни духом… Еще и переписку с врачом с утра легким движением пальца удалила в запале, так и не узнав, что там было – в тех трех новых ночных сообщениях.
Неоднозначные эмоции накатывали на нее: злость за вчерашнее вперемешку с благодарностью за поддержку, о которой она даже не догадывалась. Страшный коктейль, от которого кружилась голова!
– А писак этих припугнуть пришлось, – продолжил отец, успокоившись, – Наплел им, что у меня в Минцифры связи на самом верху, мол, об их аморальном поведении доложено будет, кому положено. Как услышали – мигом протрезвели оба.
Ксения, наконец, мягко улыбнулась. Она была рада слышать, что в результате обошлось, кажется, без репутационных потерь. Этот завтрак и выражение папиного лица она запомнит навечно, чтобы обращаться к памяти в минуты неверия в себя саму.
Не то, что у врача была плохая ночь – он и не спал фактически. Сначала объяснения с полицией, затем – с Львом Глебовичем, затем откачивание вышеупомянутого Льва в медкабинете до полуночи, после – тщетные попытки хотя бы парой слов перекинуться с Ксенией, которую он весь день не видел, не слышал, и которая, по его глубокому убеждению, в это время суток спать не ложится принципиально. И финальным штрихом – безжалостная бессонница. Срубило его лишь с рассветом.
Голова от мыслей лопалась, внутри что-то нещадно тянуло, сердце ныло – ощутимо ныло, сдавливало. С ним что-то творилось, что-то было не так, не как прежде, иначе. Что именно, точно понять возможным не представлялось. Но мысли с непозволительной регулярностью возвращались к бестолково прошедшему минувшему дню, в котором со своей подопечной он обменялся лишь взглядом.
Пустой, потерянный день, еще и закончившийся отвратительно. Ладно разбитая бровь – до свадьбы заживет. Но этот его абсолютно закономерно возникший порыв защитить слабого человека от двух бухих амбалов привел к совершенно нежелательным для него же самого последствиям: гневу Льва Глебовича, разговору с полицией; в довесок, Маргарита, похоже, неверно трактовала его мотивы, неправильно всё поняла, а ведь он кроме весьма поверхностной симпатии так ничего до сих пор и не чувствует. Значит, и не почувствует. Ощущение в нем вся эта ситуация оставляла неоднозначное: словно теперь она ждет от него каких-то дальнейших шагов и пылких признаний. Напрасно… Ничего такого он не имел ввиду.
«Вот зачем ты туда полез?»
Не мог не полезть. Он так воспитан: принципы не позволили молча смотреть на этот беспредел.
Лев рвал и метал. Досталось всем. Досталось управляющей, догадавшейся вызвать полицию в его святая святых, в его «райский уголок спокойствия и тишины», в место, «где гости должны чувствовать себя в полной безопасности». Досталось ему самому за то, что ввязался в эту драку и разукрасил одному из дебоширов лицо. Досталось директору ресторана, официантам – под горячую руку попали все. Досталось Ксении, которая в тот момент давно как поднялась к себе: просто за то, что, находясь в отеле, «всё прошляпила», не остановила эту «белобрысую дуру».
Маргарита и Григорий остались без ежеквартальной премии, «чтобы неповадно было в следующий раз», Юра отделался выговором: уже в кабинете Федотов, которого врач приводил в чувство несколько часов кряду, нехотя признал, что парень в сложившейся ситуации поступил единственно верно. В кабинете же врачу, наконец, представилась возможность замолвить словечко за Федотовскую «непутевую дочь». Ставка сыграла – это были именно те, нужные фразы, которые запустили в Льве процесс возвращения к адекватному состоянию.
Ксения – это вообще отдельная песня, отдельный пласт мыслей, отдельный повод для головной боли и, как не пытайся сделать вид, что вовсе нет, для переживаний. Снова втихую сбежала в город на очередной шопинг, они за сутки и двумя словами обмолвиться не успели.
Его мотало. Утреннее беспокойство после разговора с ее подругой усилилось в разы: не о Ксении беспокойство – по словам Юли, у той все было отлично. Граничащее с паникой волнение вызывало ощущение, что горничная залезла к нему в нутро и с пользой для себя там порылась, выуживая наружу, в самый центр освещенной софитами сцены тщательно спрятанное, зарытое, благополучно игнорируемое нечто! Будто бы его разоблачили, уличили в чем-то очевидном, чего сам он сослепу то ли не видел, то ли отчаянно делал вид, что не видел.
Душу окутывал страх. Страх встретить Ксению в каком-нибудь коридоре и понять, что Юля копалась не зря…
Но как бы то не было, нужно было как-то держать себя в руках, держать эмоции в узде: что бы там внутри него не происходило, как бы не штормило, есть цель, и им надо двигаться к ней дальше. Двигаться ещё быстрее – время поджимает, время издевается, время несется. Ему нужно успеть её привести. Если не к внутренней свободе, то хотя бы к порогу двери, за которой она скрывается.
Юра был уверен, что в течение дня они обязательно пересекутся, что он сможет, игнорируя собственные эмоции, – всегда на этом поприще преуспевал, – прощупать почву, считать ее настроение, выяснить, понравилась ли ей работа фотографа; перебросившись парой с виду ничего не значащих фраз, увидеть вектор дальнейшего движения. Врачу необходимо было понимать, как из этой промежуточной точки двигаться дальше, в нужном ему направлении.
Пообщались, так пообщались! Очень продуктивно! Скулы сводило от злости! На себя, за то, что прошляпил ее в очередной раз; на неё, за то, что так бездумно распоряжается их временем; на управляющую, за то, что лишила его возможности хотя бы вечерних полчаса провести с пользой для дела.
«Сам виноват, Маргарита ни при чем»
А ещё всю эту бессонную ночь Юру не покидало ощущение, что он упускает из вида что-то важное. Что-то, что она сообщала ему взглядом, и что он не смог считать. Как считать, когда вокруг – сумасшедший дом, когда отвлекает всё и все? Но совершенно точно: кроме раздражения в ее глазах было что-то еще – неясное. Что? Что там было!?
Ответы остались в прошедшем абсолютно зря вчерашнем дне.
Он проспал до 11-ти утра: после беспокойной ночи Лев попросил врача дать ему «отгул» на первую половину дня и не истязать оздоровительной программой. В этот раз Юра был совсем не против: он и сам чувствовал себя измотанным.
Голова раскалывалась, лопалась. Никогда такие жесткие сбои в режиме не давались ему легко. Каждое движение отдавалось болью в сдавленных, пульсирующих висках. Мир сегодня зыркал на него особенно враждебно.
Контрастный душ, зубная щетка, бритва. Песочные брюки, белые кеды, голубая рубашка. Часы. Пластырь на рассеченной брови сменен на чистый, волосы приглажены движением пальцев – на большее сил не хватало. Врач кривовато ухмыльнулся своему отражению. Вот и готов. Осталось влить в себя пару чашек улуна – и будет бодрячком.
В баре отлично заваривают улун. Туда-то он и отправится: все равно полноценный завтрак в него не полезет.
.
.
.
Двери лифта разъехались, и взору врача предстала неожиданная картина: две переругивающиеся в лобби девушки – блондинка и брюнетка. Нет, пожалуй, «переругивающиеся» – это слишком мягко сказано: собачившиеся. Ксения яростно спорила с Маргаритой, размахивая руками. Вторая тоже явно была на взводе: желание причинить добро своей собеседнице хорошо слышалось в её дрожащем голосе и просматривалось в гневно поджатых губах.
Юра, не отсвечивая, примостился на барном стуле, оставаясь при этом совершенно незамеченным: они настолько сосредоточились друг на друге, что в прямом смысле никого и ничего вокруг себя не видели.
– Ксения Борисовна, я Вам уже в десятый раз объясняю, что это пространство не позволяет реализовать Ваш план рассадки, – сквозь зубы цедила управляющая, выразительно закатывая свои небесные глаза к потолку.
– А я Вам говорю, что Вы просто не хотите включить голову и как следует подумать, – язвительно парировала заведенная Ксения, – Меня Вы слушать не хотите – и напрасно, как показал вчерашний случай, – так послушайте людей, которые собаку на этом съели: вместимость рассчитывал подрядчик, на основе плана помещения со всеми его нюансами!
Лицо Маргариты исказилось гримасой неясной эмоции: кажется, только что дочь Федотова тыкнула ее носом во что-то дурно пахнущее – в собственный косяк, из-за которого та лишилась ежеквартальной премии и получила нагоняй от Льва. Ксения же напротив с каждой минутой чувствовала себя все увереннее и увереннее.
– Здесь влезет десять круглых столов на шесть персон каждый, – продолжала упрямо настаивать на своем Ксения, – Десять! Не семь! Не восемь! Десять! Не верите подрядчику – сами проверьте.
Маргарита держала себя в руках из последних сил. «Очень неважный навык самоконтроля, – подумалось внимательно наблюдающему за перепалкой врачу, – Низкая стрессоустойчивость. Упрямо продавливает свою точку зрения до последнего, вместо того, чтобы уступить и подумать, что можно сделать. Как она вообще на этой должности оказалась? За какие заслуги?».
– Где я Вам возьму десять столов, чтобы проверить Вашу теорию? – снисходительно-насмешливый тон, который взяла Маргарита, чтобы одержать психологическую победу над противницей, граничащая с презрительной сладкая улыбка, проявившаяся на ее губах, надменность во взгляде… Отталкивали. Юра перевел взгляд на Ксению: отобьет ли подачу или пропустит мяч в свои ворота? Кажется, стаффу пора бы уже задуматься над тем, а не броситься ли в рассыпную.
– А меня, – прошипела Завгородняя, делая шаг в сторону Риты, – не волнует, где Вы их возьмете! Мне, представьте, абсолютно все равно! Хоть ресторанную мебель сюда перетащите ради эксперимента! У Вас перед носом план подрядчика, Вы ставите его под сомнение! Вам нужно с психологом проработать проблему недоверия к людям! А еще напрячь память и вспомнить, с кем Вы разговариваете! Видимо, Вы запамятовали! А мне, очевидно, надо поставить перед отцом вопрос о Вашей компетентности как специалиста!
«Ксения, Вы ли это?»
Юра наблюдал за этой перепалкой, приоткрыв рот и напрочь забыв про свой чай, успевая лишь глаза переводить с одной на другую. Он абсолютно точно знал, за кого болеет в этой игре, в этой схватке. Его подопечная показывала ему себя со стороны, которой он еще не видел, с новой стороны. И ему, черт возьми, несмотря на всю неоднозначность ситуации, несмотря на то, что он терпеть не мог сотрясание воздуха вокруг себя, нравилось её такой видеть! Это – живой человек, с мнением, с негативными эмоциями, которые не пытается спрятать в себе, которые демонстрирует, выплескивает наружу – а не молча проглатывает, как обычно. Которая чувствует уверенность и собственную правоту. Неужели?
Аж гордость берёт!
Бросив на ближайший столик файл с планом рассадки, Ксюша с высоко вздернутой головой развернулась и тут же уперлась взглядом во врача, даже не пытавшегося сделать вид, что он выше всего происходящего у него под носом, и как-то скрыть свой интерес. Надо сказать, буквально на мгновение, но она все же стушевалась: все же, видимо, его присутствие в трех метрах оказалось для неё неожиданностью. Спустя пару секунд Ксения уже взяла себя в руки.
– А вот и психолог! – воскликнула девушка с деланным удивлением, – Какая удача! Юрий Сергеевич, Вам тут работки привалило! Вы же не откажетесь? Поможете Маргарите по доброте своей душевной? Она снова очень нуждается в Вашем плече!
«Ух, злая какая! Вы только посмотрите на нее!
«Снова»? Ммммм… Ты что, собственница, женщина?»
Вот это тон! Кажется, подумать о том, чтобы уносить ноги, нужно было в первую очередь ему самому…
Как бы то ни было, она стоит – перед ним, открывает рот и обращается – к нему. Не то что вчера: полноценный игнор на сутки за непонятные грехи! Юра почувствовал, что будет сколь угодно долго терпеть эту язву, лишь бы их общение, пусть и такое странное, продолжалось. Ему нравится! Нравится то, что он видит, нравится то, что он слышит, нравятся интонации, нравится пламя в глазах, нравится, что она – на расстоянии вытянутой руки! Нравится представлять, как он сейчас этот пыл остудит. Столько вариантов…
Надувшаяся Рита, не сводящая глаз с врача, хмыкнула и закатила глаза к потолку, показывая ему, что она думает по поводу этой мелкой выскочки. Кажется, то был один из ее любимых, судя по частоте использования, «жестов». Что ж, настало время расставить точки.
– Я бы, может, и с радостью, Ксения Борисовна, но не получится, – Юра трагично развел руками, в притворном сожалении покачав головой.
– Почему это? – просто спросила Ксюша, с характерным прищуром рассматривая врача. – Вы разве у нас не спасаете мир с утра до вечера?
Ему показалось, или он отчетливо слышал нотки презрения в её голосе?
«Точно. Собственница…»
Девушка настолько открыто выражала сейчас свои претензии, что Юре начало казаться, будто вот-вот – и он нежданно негаданно нащупает потихоньку ответ на главный на настоящее время вопрос о том, что стало причиной ее вчерашней обиды, чем он так перед ней провинился.
Что тут можно предположить? Возможно, Ксении не очень нравится видеть, что она у него тут не одна. Возможно, она рассчитывала на общение также, как и он сам, и взъелась, когда вечер пошел не по плану. Это, конечно, если верить своим глазам и ушам.
«Ну, здесь ты сама виновата, нечего было сбегать»
Сейчас и проверит свою догадку.
– Сегодня в моих планах – Вы. Вы меня вчера так жестко опрокинули, что отыгрываться за это я буду сразу за два дня. На Вас, разумеется, – беспечно пожал плечами врач.
А возможно, все гораздо… Хуже. И это – эмоции несколько иного плана.
«Ревность? Может, она тоже что-то чувствует?»
Странная эта, отловленная на самых подступах, мысль напугала Юру так, что была изгнана из головы прежде, чем полностью успела сформироваться и начать раскручиваться. Даже допускать её нельзя, даже подумать об этом – опасно! Нет! Нет, не может быть здесь никакой ревности в том ключе, в котором она обычно понимается. Скорее всего, самое обычное, детское такое собственничество – внимания он Ксении уделяет действительно довольно много, она и привыкла. Все привыкают…
От внимания Юры, следящего за сменой реакций на лице Ксении, не могло, тем не менее, укрыться, как изменилось выражение лица управляющей, стоило ему прямым текстом озвучить свои планы на день. Слишком откровенным было это преображение. Вся спесь слетела с него мигом, так падают на пол маски, обнажая истинные чувства. Высокомерие, а под ним – разочарование, растерянность, раздражение, бессилие и плохо прикрытая злость. Юра тут же передумал просить девушку всё же проявить фантазию и помочь разрешить проблему с рассадкой: кажется, для Маргариты это был бы удар ниже пояса. Она, видать, и так чувствовала себя достаточно униженной после этого разговора с дочерью Федотова. Кажется, какие-то планы на него она и впрямь имела. Честное слово – он не хотел быть причиной всех этих эмоций. Он и не был. Точнее, не он один был причиной.
Врач чувствовал себя так, словно находится между молотом и наковальней.
«На первом месте мои клиенты, Рита, я Вас уже предупреждал, – сообщил он ей молчаливо, глазами. – Ничего личного».
Не уверен, что она считала посыл верно…
Телефонный звонок раздался донельзя вовремя: раздраженно тапнув пальчиком по экрану, принимая входящий, Маргарита удалилась в сторону метров на пять – с горделиво поднятой головой и вздернутым к потолку носом.
«Ну наконец!»
А вот у Ксении, в отличие от управляющей, воинственного пыла наоборот мгновенно поубавилось. Юра давно понял, как с этой девушкой нужно разговаривать, чтобы она его слышала и слушала. Спокойно. Уверенно. С каплей иронии. Всё, что от него требуется, чтобы её «обезвредить» – просто озадачить: она мгновенно «подвисает», пытаясь расшифровать истинные смыслы, а «подвисая», тут же остывает. И вместе с этим говорить нужно, всем своим видом показывая, что вариантов не дано и всё будет ровно так, как он сказал. По крайней мере, на данной стадии это самый действенный способ. И он снова сработал! Услышала, что он на ней за бестолковый день собирается отыгрываться, и ресницы сразу распахнулись, а рот, наоборот, закрылся: она замерла в ожидании дальнейших комментариев врача. Чудо-реакция! То, что надо!
Знал бы Юра, что за фраза билась в это время в ее голове… Одна единственная.
«Я люблю контроль, разве не ясно?»
Юра не знал.
Увидев, что нужный эффект достигнут, врач произнес не предвещавшим ей ничего хорошего тоном:
– И я не намерен терять время, у меня его и так – кот наплакал. Поэтому – пойдёмте!
Как же это, оказывается, интересно – за ней наблюдать! Бездонные карие глаза под тенью густых ресниц… Она снова их сузила, тем самым придавая лицу выражение, которое сама она, видать, считала грозным, но которое неизменно веселило врача, а иногда даже и умиляло.
«Умиляло!?»
– Куда? – настороженно спросила Ксюша, не торопясь срываться с места по первому его свистку. Точнее, не не торопясь – буквально умоляя себя держать себя в руках и не сорваться. Сопротивляться ему – занятие абсолютно бесполезное. Она должна противостоять!
– В медкабинет, например. Выпустите пар. Объект избиения все ещё там – болтается, подвешенный к потолку. Ждёт Вас, скучает.
– Что-то нет настроения, Юрий Сергеевич, извините, – пробурчала девушка, поджимая губы и отворачиваясь куда-то в сторону. Всем своим видом она показывала врачу: «Делать мне больше нечего!».
Юра внимательно посмотрел на свою подопечную.
«А по-моему, настроение самое что ни на есть подходящее… Хватит кукситься!»
– Ксения, Вы такая милая, когда злитесь. Вам кто-нибудь об этом раньше говорил?
Не смог удержаться, не удержался. Юре нравились эти ее живые эмоции, хотелось выудить из нее больше, еще больше их, разных, посмотреть хотелось, что там в ней еще есть, что она от него прячет? Что она прячет от всех них, от себя самой?
Девушка резко обернулась и вперилась во врача взглядом: она просто молча стояла и рассматривала его, остановилась на мгновение на пластыре на брови, снова глаза в глаза. Нахохлившаяся, все иголки наружу, но на деле – очень уязвимая и беззащитная.
«Что тебе от меня надо?» – вот что она, не открывая своего красивого рта, теперь спрашивала.
«Ничего, кроме твоих искренних эмоций. Любых»
Юра стоял перед ней с самым невинным выражением лица из всех возможных, не собираясь объясняться за сказанное. Он чуял: ещё чуть-чуть, и она все же сдастся.
– Хорошо, если мы не идем в медкабинет, тогда.., – он на мгновение задумался, – тогда мы идём в Ваш номер. Или в мой.
«Чего???»
Брови недоуменно, изумленно, бесконтрольно поползли вверх, она озадачилась и смутилась еще больше, но искорки любопытства в глазах всё же зажглись. Да, так и есть! Снова попалась!
– Зачем!? – выдохнула девушка, оставляя последние попытки к сопротивлению.
На его губах на мгновение возникла и тут же растаяла загадочная полуулыбка.
– Много ненужных вопросов. Поговорку про кошку знаете? Ну вот. Увидите.
«Ну…. Ладно… Только потому, что ты за меня перед отцом вступился»
Нашла себе «весомый» аргумент. Молодец.
Комментарий к Глава 14 // «Такая милая» Дорогие читатели. Судя по тому, что я вижу в статистике, работа довольно активно читается, вы смотрите новые главы, часто даже вместе с комментариями. Вы приходите через Яндекс и Google, вы приходите из ВКонтакте и из Телеграмма, вы обмениваетесь друг с другом ссылками на работу, вы приходите. Но, судя по вялому росту лайков, вам что-то не по душе. Я не могу соотнести высокие цифры из статистики с отсутствием роста этих пресловутых “нравится”. Запал уходит, авторы знают, о чем я говорю.
Что-то не так? Пишите в личку, не стесняйтесь. Я хочу вас понять. ❤️
====== Глава 15 // Веди ======
Комментарий к Глава 15 // Веди В тексте: Alex Clare – Tell me what you need
https://music.youtube.com/watch?v=9SEo4Ke9rSM&feature=share
По коридору они шли в полнейшей тишине: Ксения внимательно изучала окрашенные в невероятно благородный холодный серо-голубой цвет стены и картины на них, а Юрий Сергеевич, случайно обратив внимание на то, как пружинят при ходьбе локоны ее распущенных волос, уже не мог оторвать от этого захватывающего зрелища взгляда. Он его гипнотизировал – каскад густых этих волос цвета горького шоколада с золотистыми переливами. Шоколад в волосах, шоколад в глазах, смуглая кожа. И в довершение картины – легкий румянец на яблочках щек.
Природа могла бы по праву гордиться своим творением. Невероятная гармония в мягких чертах лица, настолько яркая внешность, если позволить себе присмотреться, что дух захватывает! Отпечатавшаяся в памяти фотография назойливо лезет перед мысленным взором, помогая «дорисовать» образ в деталях, убеждая его в справедливости своих мыслей о гармонии. Совершенных людей не бывает, он не встречал, но эта девушка… И даже не догадывается.
От неё буквально веет теплом при всей внешней колючести, настороженности к миру. Юра чувствовал – это наносное, а настоящее – там, внутри, спрятано: время от времени удавалось засечь, как тепло это солнечными лучиками просвечивает наружу. И губы у неё тоже – теплые. А кожа – прохладная, нежная, источающая тонкий свежий аромат. Он помнит…
– Значит, у Вас? Хорошо. Я буду через пару минут, – очнулся врач, обнаружив себя стоящим напротив 301-ого, и её, всё такую же недоумевающую, вопросительно на него взирающую, – а Вам советую пока переодеться во что-то более удобное и свободное. Одежда не должна стеснять движений, отвлекать от процесса.
Ксения так и продолжала смотреть на врача своими круглыми, полными вопросов очами.
– К-какого процесса? Что на этот раз? – прошептала она смущенно, на всякий случай отступая на шаг к двери.
– Попробую научить Вас контролировать поток мыслей и эмоций. Успокаивать ум. Кажется, Вам жизненно необходимо это умение, – пожал он плечами, – «Мне и самому сейчас не помешает», – Футболка и джоггеры Ваши подойдут, если не найдется ничего более подходящего.
Ксюша неопределенно кивнула, оглянулась по сторонам, словно бы ища путь к спасению.
– Если Вы опять планируете побег, лучше сразу скажите, – мрачно произнес врач, внимательно наблюдая за своей подопечной. Кривоватая ухмылка возникла и исчезла. – Прямо.
Ксения вздрогнула, мгновенно ощутив, как начали гореть щеки. Если этот человек умеет читать чужие мысли, то что он уже успел «увидеть» за это время? Да, она действительно все еще судорожно соображала, как бы не оставаться с ним наедине. Это правда! Её до чертиков пугали перспективы, она же помнит, о чем думала всего пару ночей назад, о чем думала вчера, о Юлиных словах. И вот опять, снова, начинается: он стоит перед ней в терпеливом ожидании, на его лице – лишь намек на эмоции, лишь смурная тень их, а ей до сведенных скул хочется схватить его за руку, потянуть за собой, как тогда в клубе, неважно, куда, и…
Бежать…
Бежать надо было раньше! Не сейчас, когда он так близко и она не может найти в себе сил сопротивляться… Не сейчас, когда её любопытство снова играет против нее. Ей просто жизненно важно узнать, что он придумал на этот раз!
– Жду Вас через десять минут, – пробормотала девушка, отворачиваясь, пряча лицо, открывая дверь в свой номер, – Шаровары подойдут?
– Идеально.
Ровно через десять минут раздался мерный стук в дверь. Врач в обычных хлопковых спортивных штанах темно-серого цвета и такой же лаконичной свободной белой футболке, придающих ему абсолютно домашний, расслабленный вид, прошел в номер, разулся, открыл окно, оглядел Ксению сверху донизу и, удовлетворенно хмыкнув, молча опустился посреди комнаты на пол – в позу лотоса, или как там она называется. В ее памяти мгновенно всплыл не такой уж и давний их разговор.
– Я не умею вот это всё, Юрий Сергеевич… Медитация, релаксация… Никогда не интересовалась йогой, буддизмом… И в Тибет не собиралась.
– Зато я интересовался, как Вы уже в курсе. Если рискнете довериться мне, проведем пару сеансов.
Вот оно что… Решил не ждать, значит, когда она рискнет ему довериться. Зачем, действительно, ждать? Он же любит контроль… Любит держать руку на пульсе. Мурашки побежали по коже: этот человек просто берет и делает то, что считает нужным, без лишних прелюдий… И ты подчиняешься, рада подчиниться. С удовольствием, блин! Потому что иногда человеку надо, чтобы его взяли за руку и вели. В этой их связке он – ведущий, а она – ведомая; в этой связке она хочет позволить другому, более сильному, руководить собой. Хочет позволить ему. Позволяет.
Юра спокойно ждал, не нарушая воцарившейся в люксе тишины. От него веяло концентрацией, от него исходила уверенность, энергия, решимость.
Ксюша так же молча разулась и, мысленно прикинув, какое расстояние можно считать приличным, приземлилась напротив, замерев в ожидании.
Веди…
– Ксения, я покажу Вам практику только один раз, – начал он ровным голосом, – Далее Вы сможете заниматься самостоятельно в любой удобный для Вас момент. Все, что Вам понадобится – тишина и от 15 минут свободного времени. Я начну, если что-то будет непонятно, спрашивайте.
