Текст книги "Магическая постоянная (СИ)"
Автор книги: Ди-Эс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 43 страниц)
– Нет, тот уже давно разобрали. Да и территорию нам предоставили немного поменьше – на десяток тысяч человек. Просто в магомире не так уж много мест, в которых можно устраивать концерты. Не в Министерстве же опять…
– Надоело постоянно пожимать руку министру, – согласно кивнул Эллиотт. – Меня уже от одной его улыбочки тошнит.
– И все эти «Приятно, что в Британии есть такие молодые дарования», – добавил Адам, фыркая. – Давайте вообще больше не будем там выступать?
– А давайте, – кивнул Финн, опрокидывая в себя эль и подскакивая от неожиданности. – Чего он такой крепкий, Курт?
– Тебе Себастиан над кубком колдовал, – отмахнулся Курт, утыкаясь носом в растрепавшиеся, выбившиеся на свободу из-под геля, кудряшки Блейна.
Тот тихо хихикнул, когда Финн начал громко возмущаться, а Себастиан продолжал о чём-то болтать с Клеменс и Паком.
– У вас всегда так? – шепнул Андерсон, слегка поворачивая голову и целуя Курта в подбородок. Он соскучился за целый день.
– Ага. Что, теперь ребята тоже перестали быть для тебя красивыми картинками?
Финн начал размахивать руками, одной задел Хантера, он подавился и выплюнул свой сидр на Эллиотта. Тот вскрикнул, вскочил на ноги, выхватил палочку, готовый отвешивать проклятия направо и налево. Адам, оказавшийся меж двух огней, магией попытался отодвинуть своё кресло подальше, но застрял в ковре с длинным ворсом и опрокинулся на спину.
Курт, наблюдавший весь этот цирк, запрокинул голову и рассмеялся, да так, что на глазах у него выступили слёзы. Блейн тоже смеялся, уткнувшись ему в плечо. Клеменс прикрыла рот рукой, но всё слышалось её хихиканье.
– Нас же клятва не накажет? – испуганно воскликнул Финн. – Курт, мы ещё прилично себя ведём?
Смех Хаммела стал громче.
– Хозяин, – позвал Дриззл, грустно глядя на пятна на ковре, – ужин подан.
– Что же, – Курт встал на ноги, всё ещё посмеиваясь. – Приглашаю дорогих гостей на праздничный ужин.
– Ну наконец-то, – проворчал Пак, вставая на ноги. Он подал руку Клеменс, провожая её в столовую, а на тяжёлые взгляды Курта и Блейна закатил глаза. – Спокойней, парни. Я просто взял на себя обязанность поухаживать за единственной леди в нашей компании.
– Леди, – передразнил Себастиан, закатывая глаза. – Куда же делся наш Ноа Пакерман, не пропускавший ни одной драки в баре?
– Пошёл ты, – вполголоса отозвался Пак, открывая тяжёлые двери в парадную столовую, богато украшенную. – Проходите, мисс Андерсон.
– Просто Клеменс, – к ужасу Блейна, с ласковой улыбкой отозвалась его мама.
Стол ломился от мяса и выпечки, было выложено отполированное эльфами столовое серебро и изящные хрустальные кубки. Блейн загляделся на эту красоту, поэтому в столовую они с Куртом собирались зайти последними.
Собирались – да не получилось. Блейн будто наткнулся на невидимую мягкую стенку, не пускающую его дальше.
– Омела! – ахнул Курт, поднимая глаза под потолок. – Серьёзно? Почему мы? Почему не Финн с Эллиоттом?
Гилберт фыркнул.
– Действительно, вы и так весь вечер будете целоваться, как-то не вдохновляет, – вздохнул Себастиан. – Давайте быстрее, чтобы мы могли сесть за стол.
Блейн обратил внимание, что все стояли, даже его мама замерла у отодвинутого для неё стула. Ждали хозяина дома – понял он, – тоже какая-то из традиций.
– Поцелуй под омелой, – промурлыкал Курт, оборачиваясь к своему парню. – Такое клише, да?
– Хорошее клише, – решительно кивнул Блейн, обнимая Хаммела за талию и притягивая ближе. Губы у Курта уже пахли яблочным сидром, да и на вкус были такие же – Блейн провёл по ним языком, собирая эту терпкую сладость, а потом отстранился с влажным чмоком. Но тут Курт потянулся следом, продолжая поцелуй, цепляясь за плечи Блейна. Ребята в столовой рассмеялись.
Чары магической омелы с тихим звоном рассеялись, она исчезла, чтобы появиться в другом коридоре, коварно ожидая кого-нибудь. Курт посмотрел на Блейна из-под ресниц, взял за руку и втянул в столовую, подводя к месту по правую руку от себя.
Сам Хаммел встал во главу стола, взялся за спинку стула, улыбнулся всем остальным.
– Для меня честь провести этот праздник рядом с вами, – произнёс он, а потом сказал странную фразу низким голосом, – пусть ваше будущее будет светлым.
– И твоё, – кивнули Хантер и Адам, все остальные промолчали. Курт развёл руками.
– Приглашаю всех к трапезе.
И первым сел за стол. Дриззл тут же засуетился, магией снимая с блюд крышки и открывая бутылки, чтобы гости могли самостоятельно наполнить тарелки – всё-таки это был не официальный ужин или приём.
– Не знаю, уместно ли это спрашивать, – заговорила Клеменс, пока все пробовали еду. – Но что это было? Какой-то ритуал? Это как мы, ну, магглы, молимся перед едой?
– Магглы молятся перед едой? – с любопытством спросил Себастиан, слизывая с вилки мясной сок. – А зачем?
– Благодарят бога за пищу на столе, – отозвался Финн, щедро наливая себе сидр.
– Не напейся, Финн Хадсон, – грозно сказал Адам. – Я ещё не простил тебе прошлый Хэллоуин.
– Какой ты злопамятный всё-таки.
– Это была ритуальная фраза, – ответил Хантер Клеменс, он как раз сидел напротив неё. – У магов христианское Рождество смешалось с языческим праздником Йоля, пришедшим к нам от далёких германских предков. Но фраза давно силы не имеет, это что-то вроде дани традициям. Йоль – праздник возрождения солнца из тьмы, поэтому пожелание звучит именно так.
– Разве Йоль не ночь зимнего солнцестояния? – нахмурился Блейн. – На двадцать второе декабря. А сейчас уже двадцать четвёртое.
– Это первая ночь, материнская, – отозвался Адам ровным голосом. – Но празднества длятся тринадцать ночей. Курт, раз уж ты начал традиционно праздновать, может, нам продолжить? Было бы весело зажечь костры.
– Адам, – Курт закатил глаза, – ну и зачем?
– Нет, правда, давайте, – Себастиан хмыкнул. – У нас тут два молодых лорда и младший наследник, устроим настоящее празднество. А твои гости смогут посмотреть на исконное волшебство.
Блейн встрепенулся. Термин «исконного волшебства» часто проскальзывал в речи чистокровных – так они называли ритуалы на крови, языческие празднества. Магглорождённые неприязненно отзывались об этом как о пустом бахвальстве, потому что, мол, не было на самом деле ничего подобного, просто замшелые заклинания старых снобов. Они с Рейчел как-то делали доклад для Истории Магии, тогда Берри обмолвилась, что творить «исконное волшебство» на глазах у несведущего никакой чистокровный не станет, слишком опасно.
– Давай, Курт, – Хантер хмыкнул. – Я дома два года не был, и Мерлин знает, сколько ещё туда не вернусь. А где мне ещё так повеселиться?
Курт покосился на Блейна и обречённо вздохнул, увидев его загоревшиеся глаза.
– Если что-то пойдёт не так – отвечать будете вы.
– А что такое исконное волшебство? – снова спросила Клеменс.
– Это нечто крутое, – по-магггловски просто отозвался Пак, подливая ей сидра. – Я один раз это видел, но выглядит как настоящая магия. Вам понравится.
После ужина все укутались в мантии и высыпались на улицу. Блейн сотворил над матерью согревающее заклинание, потому что уже стемнело, с неба сыпался снежок, а она, привыкшая к Лондонской погоде, не взяла ни шапку, ни шарф.
Обычно спокойный Хантер был как-то нервно возбуждён, заклинаниями обрывая с ближайших деревьев сучья и собирая костёр. Курт задержался в доме – что-то ему понадобилось там. Блейн выдохнул очередное облачко пара, а потом поднял глаза к небу. Там по чёрному куполу рассыпались звёзды. Видеть их прямо так, а не через зачарованный потолок Хогвартса, было непривычно.
Блейн огляделся. Финн и Пак, как дети, играли в снежки. Клеменс беседовала с Эллиоттом подальше от них. Себастиан как-то неожиданно оказался рядом, пряча бледный нос под шарфом и наблюдая за Адамом и Хантером, которые теперь вдвоём выстраивали ветки шалашиком.
Блейн вспомнил, что Себастиана изгнали из семьи. Был ли он наследником, «будущим лордом», как Хантер и Курт? Хотел бы он сейчас точно так же собирать костёр, готовиться творить исконное волшебство?
Наконец, вышел Курт. Он нёс в руках какие-то свёртки, мантия его была просто накинута на плечи. Блейн недовольно нахмурился, разглядев под ней тонкую простую рубашку, которую Курт, видимо, накинул наспех – раньше он был в другой. Увидев его, Хантер и Адам тоже скинули свои мантии.
– Зажигай костёр! – крикнул Себастиан, заставив Блейна вздрогнуть. – Давай, Курт!
За спиной Блейна уже собрались все остальные, Клеменс почему-то крепко сжала его ладонь. Блейн и сам чувствовал какое-то нервно возбуждение.
Курт взмахнул палочкой, без слов описал в воздухе полный круг, а потом широким движением рассёк воздух сверху вниз – такого заклинания Блейна не знал. Но костёр ярко вспыхнул, засиял в лесной темноте, на пару секунд высоко в воздух взвились искры.
– Избавимся от всего старого, чтобы войти в новую жизнь свободными, – произнёс Курт, скидывая в костёр какую-то тряпицу и, к удивлению Блейна, маленькое колечко. Так же в костёр Хантер бросил свои перчатки, а Адам – длинную тонкую цепочку, похожую на серебряную, раньше висевшую на его шее. Костёр взвился выше, пламя его потемнело, снизу переливаясь синим и фиолетовым, ненормально ярким колдовским светом. Воздух вокруг будто потрескивал. Себастиан рядом с Блейном стоял, закрыв глаза, будто кожей впитывая происходящее действо.
Затем парни разулись, ступая в снег босыми ногами. Блейн даже вздрогнул – на мгновение, очарование ритуалом перекрыла забота о Курте – на снегу, ночью, без мантии, он же обязательно заболеет! Но потом Курт достал из свёртка в руках несколько веточек. Одну из них – Блейн узнал плющ, эльфы множество его развесили по поместью – Курт вставил в волосы Адама, приподнявшись на носочки и поцеловав того в лоб, на мгновение замерев в такой позе. У Андерсона затянуло что-то внутри от ревности – на древних рунах они как-то проходили значение деревьев, и плющ, отданный другому парню, обозначал несчастную, печальную любовь. Хантеру достался венок еловых веток, получившийся слишком большим, он подошёл только на шею. Хантера Курт целовать не стал – задержался, взяв его ладони в свои, а потом отошёл, надевая на свою голову венок омелы.
Кларингтону он отдал дерево отважных воинов, а себе забрал символ возрождающейся семьи, плодородия и бессмертия.
Курт отложил палочку к сброшенной мантии и сапогам, махнул рукой в сторону костра и как-то нервно рассмеялся:
– Кто будет первым?
Адам покачал головой, а потом разбежался и прыгнул над костром. Пламя взметнулось, будто даже лизнув голые пятки, но потом Кроуфорд спокойно приземлился в снег, пробежал дальше, взмахнув руками. Парни встретили его прыжок криками и улюлюканьем. Хантер прыгнул следующим – после его прыжка костёр разгорелся сильнее, взметнулся выше человеческого роста, хотя нечему было там гореть так сильно.
Курт встал перед огнём.
– Он не перепрыгнет, – испуганно прошептал Блейн, глядя на маленькую фигурку Курта перед гигантским костром. – Не сможет просто.
– Ему и не надо, – отозвался Себастиан тихо. – Он должен пройти сквозь пламя, напитать его своей магией, чтобы оно горело и отгоняло духов до последней, тринадцатой ночи.
Сердце Блейна билось как заполошное, даже незнакомая, дикая магия, наполнившая, казалось, весь лес, не волновала его больше. Только Курт, разбежавшийся, раскинувший руки и исчезнувший в пламени, которое на пару секунд взметнулось под самые небеса, разбрасывая вокруг искры.
А потом оно вдруг улеглось. По другую сторону костра Блейн увидел Курта, невредимого, лежавшего на снегу и тяжело дышавшего. Адам и Хантер рядом хохотали, разгорячённые и взбудораженные.
Блейн кинулся к Курту, за ним – все остальные.
Но Хаммел неожиданно сам вскочил на ноги; щёки его разрумянились, глаза блестели ярким голубым светом, как будто в солнечный день. Курт оглянулся, нашёл глазами Блейна и неожиданно подбежал, повиснув у него на шее.
От него даже не пахло дымом, одежда не подгорела. Курт быстро поцеловал Блейна в губы, щекоча растрепавшимися волосами и листьями омелы, а потом горячо, возбуждённо прошептал:
– Я люблю тебя. И я хочу быть с тобой всегда. И я буду.
Их будто омыло жаркой волной; магия ли то была, или просто Блейну кровь в голову ударила от искренности этих слов, но на мгновение Андерсон пошатнулся, в глазах у него поплыло, а очнулся он, до боли сжимая в объятиях Курта, жадно его целуя, не стесняясь никого.
– Полночь! – неожиданно закричал Пакерман. – Рождество!
Все закричали, захлопали в ладоши. Финн и Себастиан подали парням мантии, Эллиотт улыбался, обновляя над головой Клеменс согревающее заклинание.
– Хорошая ночь, – поделился он с женщиной. – Ночь крепких клятв и обещаний, мне так дедушка говорил.
Клеменс улыбнулась, переводя на Гилберта слезящиеся глаза.
– С Рождеством Христовым.
– И вас с Рождеством.
========== 8 ==========
– Это было очень красиво. И очень… Ох, даже не могу подобрать слов, – покачала головой Клеменс, когда все вернулись в дом. Парни, раскрасневшиеся, с мокрыми от снега мантиями, напоминали детей, а ведь самому старшему из них скоро должно было исполниться двадцать семь.
– Ты точно не замёрз? – Блейн не отпускал руку Курта, да и держался очень близко к нему, вплотную. Себастиан хихикнул с этого, подтолкнул локтями кого мог – Эллиотта и Хантера, – мотнул головой в сторону парочки.
– Они милые, – пробормотал Эллиотт, вопросительно приподняв брови.
– Они магией под завязку напитались, – понимающе отозвался Хантер.
– У кого-то сегодня будет се-е-екс, – хмыкнул Себастиан. – Дриззл, ты где? Я хочу ещё сидра!
– А не много ли нам, господа хорошие? – Адам вытащил из волос веточку плюща, но не выкинул её – положил в нагрудный кармашек, поближе к сердцу.
– Рождество же! – возмутился Хантер, присоединившийся к Себастиану. – Так что мы ещё посидим.
– Я тогда, пожалуй, пойду спать, – Клеменс заправила за уши вьющиеся волосы. – Но спасибо, что составили такую приятную компанию на вечер.
– Вам спасибо, мисс Андерсон, – заулыбались парни. – Приятно было познакомиться.
– Если леди ушла, это не значит, что надо начинать вести себя как вульгарные бродяжки, – тут же спохватился Курт, едва Клеменс поднялась по лестнице.
– Но я весь вечер терпел! – воскликнул Эллиотт. – И Себастиан терпел!
– А я-то чего? – возмутился Смайт, занятый сидром. – Мне уже спрашивать ничего не надо, я уже всё знаю.
– Что ты знаешь-то? – на беду свою спросил усталый Финн. Он был магглорождёным, и хотя исконная магия вызывала у него восхищение, но больше выматывала. Да и не было сегодняшнее зрелище особенно ярким.
– Что у них ещё не было секса, – припечатал Себастиан, заставив Блейна и Курта покраснеть как двух маленьких детей. – Иначе бы магия по-другому реагировала, да и Курт другой венок выбрал, правда?
– Тебя вот это волнует? – огрызнулся Курт, падая на софу. Блейн сел рядом с ним, расслаблено прислонившись к чужому плечу.
– Конечно. Ты ж мой друг, – отозвался Себастиан. – А недостаток секса плохо влияет на нервную систему, я знаю, я читал.
– Ты умеешь читать! – воскликнул Курт.
– Так, кто-то разбудил сучку Хаммела, – рассмеялся Пак, разливая себе и Эллиотту огневиски, который принёс эльф. – Бас, сбавь обороты.
– Не зови меня Басом, – возмутился Себастиан. – Меня так только сёстры могли звать.
– И я, – немного пьяно поддакнул Хантер. Сидр и ритуал совсем расслабили обычно собранного и строгого – сказывалось Дурмстранговское обучение – Кларингтона.
– И ты, – вздохнул Себастиан, забирая бокал у лучшего друга. – Тебе уже хватит.
– Отнеси его в комнату, – продолжил дразниться Курт. – И останься, ведь в эту тёмную ночь не принято быть одному, мало ли, духи забредут.
– Курт, ну я же просил, без ваших чистокровных страшилок! – взмолился Финн.
– Расслабься, – отмахнулся Адам. – Это на ночь Змеи, тёмную ночь, нельзя. А сейчас уже можно.
– Я чего-то устал, – зевнул Блейн. – Это из-за ритуала?
– Возможно, – Курт немного взволнованно оглядел его с головы до ног. – Ты всё-таки полукровка, тебя подобное может вымотать. Я ведь ещё сразу обниматься полез…
Блейн рассмеялся, целуя встревоженного парня в щёку. Тот выглядел очень мило с его упавшей на лоб чёлкой, зелёным венком омелы на голове и с всё ещё ненормально ярко блестящими глазами.
Если после каждого такого «исконного» ритуала Курт выглядит так чудесно – Блейн готов был терпеть любую усталость и недомогание, лишь бы увидеть это.
– Идите спать, – с доброй улыбкой отозвался Эллиотт совсем уж расслабленно, сбрасывая сапоги и закидывая ноги на подлокотник соседнего кресла. Пак, который там сидел, ничего не сказал, лишь подвинулся немного, да поднял бокал с огневиски в молчаливом тосте.
– И правда, – прошептал Курт, глядя Блейну в глаза. – Пойдём?
– А это ничего? Я всё-таки не твой единственный гость.
– Да какие они гости, – Хаммел покосился на своих друзей со смешком. – Сами разбредутся по комнатам, знают, в какие. Только не разнесите мне всё. Ещё одну разбитую вазу я не прощу.
– Идите уже, кролики, – проворчал Смайт, закатив глаза. Курт уже обернулся, сверкая глазами, но Блейн потянул его с дивана, поднимая на ноги.
– Пойдём, Курт. Пойдём.
Может, поддразнивания Себастиана и смущали, но у Блейна с самого ритуала будто кожа горела. Магия это была, или просто Курт так по-особенному выглядел сегодня – он не знал. Но мысли путались, по позвоночнику бегали мурашки от каждого прикосновения, а в животе появился горячий узел возбуждения.
Они поднялись по лестнице в тишине, которую разрывало только их дыхание и затихающие голоса из гостиной. На втором этаже их мяуканьем встретил книззл, нервно дёргающий хвостом.
– Иди, – тихо сказал Курт, глядя животному прямо в глаза. – Всё хорошо, иди.
– Он нервничает? Тоже из-за магии?
– Возможно. Такие ритуалы даже на простых свидетелей по-всякому влияют, не то что на участников. Мало ли, что он чует.
Блейн прервал бормотание Курта, притянул за руку ближе и поцеловал. Хаммел будто этого и ждал – приоткрыл рот, касаясь языком губ Блейна, кромки зубов. Курт любил французские поцелуи, Блейн, впрочем, тоже. Но в этот раз всё выходило как-то беспорядочнее, жарче.
– Давай всё-таки зайдём в комнату, – шепнул Курт, отодвигаясь совсем немного, его дыхание всё ещё касалось губ Блейна. Тот с трудом поднял глаза, вздохнул.
– Да, – ответил он, сосредотачиваясь, – давай.
В комнату они ввалились, обнимаясь, как в маггловских романтических фильмах, которые Блейн с мамой смотрели давным-давно. Обычно после такой сцены мама заставляла Блейна закрывать глаза. Так неожиданно нахлынувшие воспоминания о детстве заставили Блейна рассмеяться.
– Что такое? – спросил Курт, наклоняя голову к плечу. В комнате были задёрнуты шторы, он ничего не видел в темноте. – Инсендио.
– Пулментум, – не задумываясь, шепнул Блейн, даже не потянувшись к палочке. Он хотел оставить темноту, атмосферу этой волшебной ночи. Только-только вспыхнувшие свечи тут же погасли. Курт вздрогнул, оглядываясь.
– Ты их без палочки затушил! – прошептал он, шокированный.
– Ну да, – отозвался Андерсон, неуверенно поглаживая парня по груди, касаясь пальцами застёжек мантии. Он не был уверен, можно ему или нет. – Это плохо?
– Нет, это… – Курт снова посмотрел на Блейна, голос его чуть дрожал. – Чистокровные глупости, как и всегда. А теперь поцелуй меня.
Они упали на кровать. Блейн отодвинулся, чтобы осыпать поцелуями щёку, скулу, шею Курта. Бледная кожа парня будто горела под его губами. От какого-то прикосновения Курт шумно охнул и развёл ноги, позволяя Блейну удобнее устроиться между ними. Теперь они прижимались друг к другу вплотную, и тут всё неожиданно стало реальным.
– Погоди, – сказал Блейн, опираясь на руки. – У нас сейчас будет секс?
Курт пришибленно помолчал пару секунд, а потом рассмеялся, закрыв лицо ладонями.
– Какой ты всё-таки прямолинейный.
– Это защитный рефлекс, – пробормотал Блейн, начиная смущаться. Впрочем, Курт тоже удушливо краснел. Их глаза привыкли к темноте, теперь они видели лица друг друга.
– Да, милый, у нас сейчас будет секс. Ты не хочешь?
– Хочу.
Возможно, в глазах кого-то это было неверным решением. В их крови бродил сумасшедший коктейль из алкоголя и магии, сама идея пришла в голову внезапно, но они любили друг друга, доверяли друг другу, так как это могло быть неправильным?
– Просто я, – Блейн вздохнул, справляясь с неловкостью. Здесь были только он и Курт, чего стесняться? – Просто я думал, ты будешь сверху, вот.
Курт прикусил нижнюю губу, сползая ниже. Венок, всё ещё находящийся на его голове, немного съехал.
– Я могу быть сверху, – отозвался Курт, бродя взглядом по лицу Блейна, его телу. – Но так мне нравится больше. И ты, если так попробуешь, будешь меньше нервничать.
– Меньше? – хмыкнул Блейн недоверчиво, протягивая руку и вешая венок на спинку кровати. – А вдруг я сделаю тебе больно? Вот если бы ты мне показал…
– Хей, я тебе покажу, – Курт взял лицо Блейна в ладони, притягивая ближе, коротко поцеловал. – Попробуем так, потом по-другому, узнаем, как тебе нравится, распробуем. У нас ещё много времени впереди.
Блейн нахмурился, всё ещё раздумывая, но тут Курт откинулся на подушки, повёл бёдрами, хитро глядя из-под ресниц, а потом принялся одной рукой расстёгивать пуговички на своей рубашке.
– Сделай мне подарок, – прошептал Хаммел тихо, таким тоном, каким Блейн ещё от него не слышал. Он будто зачаровывал своим звучанием, затуманивал разум. А может, в этом была виновата бледная кожа прямо под руками Блейна, горячая и мягкая.
– Хорошо, – наконец кивнул Блейн. – Хорошо.
Он отодвинул чужую ладонь, сам расстегнул оставшиеся пуговицы. Потом наклонился, прикасаясь губами к животу Курта, лизнул щекотно вдоль ребра.
Курт слегка выгнулся на постели, запустил пальцы в волосы Блейна, поймал его взгляд и улыбнулся – довольно, любяще, уверенно. И сам Андерсон тоже вдруг расслабился, успокоился. Он же был с Куртом, чего ему бояться.
За окном ярко горел йольский костёр, разгоняя тьму. И никакое зло не могло сегодня потревожить обитателей этого дома.
Курт проснулся рано. Сел на кровати, улыбнулся. Он давно не испытывал этого чувства – приятной, тяжёлой сытости во всем теле. Блейн лежал рядом, на боку, ещё спал, тихо посапывая. Курт заметил пару царапин на его спине и виновато чмокнул в плечо, вылезая из кровати.
– Ты куда? – сонно пробормотал Блейн, тут же переворачиваясь на другой бок.
– В ванную, – отозвался Курт. – Потом завтракать. Спи, рано ещё.
– Рождественское утро. Мы должны проснуться вместе и подарить друг другу подарки, – Блейн начал ворчать. – Вот в кого ты такой жаворонок?
– В маму, – хмыкнул Хаммел, снимая с вешалки на шкафу свою повседневную длинную мантию, под которую можно было ничего не надевать. – Я приду к тебе через пару часов, как ты проснёшься.
– Обещаешь?
– Могу даже непреложный обет дать.
Андерсон хмыкнул, подтаскивая к себе подушку Курта, обнимая её одной рукой. Курт посмотрел на него, вздохнул. Это началось после прошлого Рождества, верно? Тогда они начали общаться. Уже целый год – считая все их разлуки.
Это большой срок или маленький?
В ванной Курт замер, проводя пальцами по засосам. Блейн и раньше проявлял повышенное внимание к его шее – тыкался в неё носом, целовал, – но этой ночью вёл себя как дорвавшийся до сладкого ребёнок, весь излизал и искусал. Курт его, впрочем, не останавливал; сам ведь не мог перестать цепляться за сильные, широкие плечи Блейна. И даже исцарапал его. Значит, они были в расчёте.
Скрывать маленькие синячки заклинанием или мазать специальной мазью Курт не стал. Только понадеялся, что Клеменс ещё спит. Похвастаться перед друзьями успешной личной жизнью хотелось, а смущаться перед взглядом матери своего бойфренда – не очень.
Курт захватил со спинки кровати всё ещё свежий венок омелы и спустился вниз. Ему повезло – за столом по-хозяйски расположились Себастиан и Эллиотт, тоже ранние пташки, завтракающие кашей и пудингом.
– Посмотрите на его довольное лицо, – хмыкнул Себастиан, глядя на вошедшего в столовую Курта. – Как ночка, Курт? Поспал хоть немного?
– Сегодня даже ты не сможешь испортить мне настроение, – ответил Хаммел, аккуратно присаживаясь за стол под смешки парней. Он потянулся за кофейником.
– Секс был хорош? – Эллиотт говорил таким светским тоном, будто вёл беседу о погоде или курсе галлеона.
– Дело не в сексе, – Курт вздохнул, почти укладываясь на столешницу. Всё-таки он не выспался. – Просто это как…
– Курт Хаммел не может найти слов, – пробормотал Смайт, качая головой. – Неужто я дожил до такого дня.
– Осталось дождаться кого-то, кто сможет заставить тебя замолчать, – отозвался Эллиотт. – Эй, Курт. Я рад за тебя. За вас.
– Спасибо, – Курт допил кофе, потом поднялся. – Пойду, кину венок в огонь.
– Я схожу с тобой. Вчера во время ритуала не рискнул подходить, а сегодня можно, – Себастиан тоже встал. – Остальные ещё спят?
– Дрыхнут как сурки, – Гилберт сосредоточено намазывал масло на булочку и замер, услышав знакомый звон. Он медленно обернулся и начал смеяться. Под аркой, на выходе из столовой, висела омела – там и остановились заключённые Себастиан и Курт.
– Да быть того не может, – закатил глаза Хаммел, поджимая губы.
– Почему же я единственный зритель? – простонал Эллиотт сквозь смех. – Я покажу это воспоминание всем, кому смогу!
– Хватит ломать комедию, – проворчал Себастиан, наклоняясь и быстро целуя Курта. – Ах, всё ещё на вкус как твой сладкий мальчик.
– Я чистил зубы, не пытайся меня дразнить, – отозвался Курт, испепеляя взглядом исчезающую омелу. – Всё ещё жду, когда под неё попадут Пак и Финн.
– Мы ждём этого уже три года, – философски напомнил Эллиотт.
Костёр во дворе не собирался гаснуть, но Курт всё-таки подбросил пару веток. Венок из омелы сгорел быстро, выпустив в воздух пару искр.
– Я почти уверен, что вчера на нём не было ягод, – протянул Себастиан, роясь по карманам мантии. – Ведь мы оба знаем другое, более грязное значение омелы, да?
Курт не стал отвечать, но покраснел до ушей, отворачиваясь.
– Сперма, – ехидно продолжил Себастиан. – Оплодотворение. Хотел забеременеть, Куртси?
– Бред-то не неси. Ты знаешь, что я выбрал её по другим причинам.
– Но на ней за ночь завязались ягоды!
Курт недолго помолчал, кусая губы, а потом тихо начал:
– Блейн ночью без палочки погасил свечи, которые я зажёг. Но он точно подобного не умел раньше. Недавно я рассказал ему, что чистокровные в своих поместьях могут такое, а вчера он…
Себастиан вздохнул. Когда он заговорил, голос у него был спокойным, серьёзным:
– Ну, либо твой мальчик гений, либо векторы вашей магии так хорошо совпадают, что вы, можно сказать, получили благословение.
– Векторы магии, благословение, не слишком ли в глубокие дебри мы увязались?
– Это единственное оправдание, которое я могу придумать, – кивнул сам себе Смайт, а потом подошёл к огню. Курт заметил у него в ладони маленькую фарфоровую куколку, совсем кроху, но удивительно мастерски украшенную.
Курт знал, что эта кукла принадлежала одной из младших сестёр Себастиана. Раньше, когда они только познакомились, у него было много таких памятных вещичек – игрушки сестёр, перчатки с вышитыми инициалами, заколка матери. Постепенно Себастиан избавлялся от них, выкидывал воспоминания так же, как семья выкинула его. Куколка, как знал Курт, была последняя.
– Мы прогремели, в буквальном смысле, на весь мир, – жёстко произнёс Себастиан, будто оправдываясь под взглядом Курта. – И они… Всё ещё считают меня неправильным. Так пусть катятся Мордреду в задницу.
И кинул куколку в костёр.
– Хей, – произнёс Курт, подходя ближе. Возможно, он не был так близок к Себастиану, как Хантер, но он намного лучше знал это чувство – неодобрение, осуждение, одиночество. Так что Курт притянул друга в объятия, сжал крепко на пару секунд, а потом отступил.
В полной тишине они вернулись в дом.
– Знал ли ты, когда мы только встретились, что пару лет спустя будем праздновать у меня Рождество и утешающе обниматься во дворе? – спросил Курт, разуваясь.
Себастиан фыркнул.
– Мы ненавидели друг друга первые пару месяцев. Если бы кто-то сказал мне подобное в начале – я бы проклял его.
– Я бы тоже.
***
Как и обещал, Курт вернулся к Блейну в кровать. Был уже десятый час, все постепенно просыпались. Блейн тоже заворочался, когда Курт в одних штанах скользнул под одеяло.
– Доброе утро, – прошептал он, открывая глаза. Хаммел поцеловал его, наплевав на утреннее дыхание. Блейн неожиданно покраснел и отодвинулся. Курт нахмурился, снова подаваясь вперёд, почти укладывая Блейна на спину.
– Что такое?
– У тебя ничего не болит? – справился с собой Блейн, немного неловко улыбаясь. Курт расслабился и вернул ему улыбку.
– Ничего. Всё просто отлично, – Курт навис сверху, наклонился к чужим губам. – Потому что у меня самый лучший на свете бойфренд и мне вчера было очень-очень хорошо.
Андерсон расслабился, положил руки Курту на талию, первым потянулся за поцелуем.
– Мне тоже вчера было хорошо. Значит, ты тоже лучший бойфренд?
– Как повезло нам и как несчастны все остальные, – рассмеялся Курт, позволяя перевернуть себе на спину и поцеловать ещё пару раз. – Ладно, хорошего помаленьку. Иди в ванную. Все уже, наверное, завтракают.
– А подарки? Ты не хочешь подарить мне что-нибудь?
– Как тебе не стыдно, подарки не выпрашивают!
– А если я хорошо попрошу? – пробормотал Блейн, целуя Курта в найденное вчера сладкое местечко, чуть левее яремной впадины.
– О, этот твой взгляд, – прошептал Курт, откидывая голову.
– Какой взгляд?
– Вот именно этот!
Хаммел отпихнул парня, садясь на кровати, пригладил волосы, отыскал свою палочку на тумбочке и призвал Акцио свёрток из шкафа.
– Вымогатель, – фыркнул он, подавая небольшую коробочку Блейну. – Там билеты на завтрашний концерт, но это, очевидно, даже подарком не считается, а ещё…
– Ух ты, – Блейн вытащил из коробочки цепочку с небольшой подвеской. Это был простой серебряный диск, заполненный рунами. – Он волшебный?
– Простенькие ментальные заклинания, я во Франции его купил, – Курт придвинулся ближе, надел цепочку Блейну на шею, не упустив возможности взъерошить пока ещё кудрявые, не уложенные гелем и заклинаниями волосы. – Помогают сосредоточиться, улучшают память – тебе сейчас оно нужно. Работа ручная, настоящего артефактора, чары выдохнутся не скоро. Учись, выпускник.
Блейн погладил пальцем подвеску, потом покачал головой.
– Где моя палочка? Моя очередь.
– Где-то в одежде или на столах, – отозвался Курт, протягивая парню свою и замирая в волнении, не сколько из-за подарка, столько из-за того, как Блейн легко справился с его палочкой, призвав из своего раскрытого чемодана обёрнутый в яркую фиолетовую бумагу подарок.
