Текст книги "Магическая постоянная (СИ)"
Автор книги: Ди-Эс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 43 страниц)
– Тяжёлый вышел день, – вздохнул Паскаль. – Пойду, проверю нашего… Пациента.
Оставшиеся одни «Сестрички» мрачно переглянулись между собой.
– Почему мы не можем просто спокойно наслаждаться нашими последними спокойными деньками? – простонал Себастиан. – Холли уже расписала наш тур.
– Чтобы жизнь скучной не казалась, – Пак сочувственно хлопнул друга по плечу. – Я не могу быть здесь больше. Метнусь к маме на пару часов. Вернусь к ужину.
– А давай мы все с тобой? – взмолился Финн.
– Твоя маленькая сестрёнка милая, – закивал Эллиотт. – Сколько ей уже?
– Тринадцать, – закатил глаза Пак. – Попробуй назвать её «маленькой», и она кинет в тебя ножницы. Пойдём, я подключил камин в их доме к сети.
– Я останусь здесь, – решил Адам. – Дождусь Курта.
– Ты уверен, что это стоит делать именно тебе? – скептически вздёрнул бровь Себастиан. – Вали к Пакерманам. Мы с Хантером останемся здесь.
– Чего это вы?
– Потому что мы не страдаем истерическими припадками, а ещё потому, что мы знаем, что из себя представляет чистокровное воспитание?
– Я тоже знаю, – нахмурился Адам.
– А ещё мы не спали с Куртом, – безжалостно добил Хантер. – Идите.
– Оу, – себе под нос хмыкнул Пак. – Контрольный в голову.
Адам зло посмотрел на Кларингтона, развернулся и послушно двинулся за остальными к камину.
Себастиан сполз ниже в кресле, уложил голову на плечо Хантеру. Тот нервно дёрнулся, сбрасывая его.
– Ну чего ты?
– Всё болит. Я ночь не спал. Окно моей комнаты выходит во внутренний двор, Курт там всю ночь бушевал. Его заглушающие заклинания периодически слетали.
– Ты о чём? – непонимающе нахмурился Себастиан. Хантер без слов поднялся, направляясь в узкий коридор, ведущий во внутренний дворик поместья. Там, как помнил Себастиан, был только старый фонтан, пара скамеек, да множество мешков и коробок – двор использовался для хозяйственных целей.
Ранее. Сейчас его вообще никак нельзя было использовать – что-то сгорело, обломки деревянных коробок валялись повсюду, ветви редких кустарников были сломаны, а земля в некоторых местах взрыта.
Себастиан покачал головой, оглядывая этот удручающий вид.
– Типичный Курт, – зло прошипел он. – Терпит, молчит и срывается.
– Не тебе его осуждать, Бас, не тебе.
***
Курт не вернулся к ужину, и позже, когда старшие уже отошли ко сну, его всё не было.
– Я всё равно волнуюсь, – поёжился Финн, закрывая окно. Ноябрьские ночи были холодные.
– Ты как надоедливая и заботливая мамочка, Хадсон.
– Будто это плохо. Курт для меня как младший братишка. И я помню, что он может натворить дел. Твой дед правильно говорил, Хантер, я не представляю, что он испытывает.
– Просто поверьте в Курта, – Эллиотт хлопнул себя по коленям и поднялся. – Поверьте, что он справится с собой и не будет глупить.
– Это довольно трудное задание, – Хантер переглянулся с Себастианом. Адам посмотрел на них с подозрением, но ничего не сказал.
– Я иду спать и вам того же советую, – продолжил Гилберт. – Сабрина, очевидно, вернётся завтра. И это, при любом исходе дел, будет куда более изматывающий день.
После полуночи ребята всё-таки решили разойтись по своим комнатам. И вроде бы всё стихло, но Финн так и не смог уснуть. Он вертелся на кровати, вздыхал и нервничал.
Да, он ведёт себя как курица-наседка, но такой у него характер, что поделать?!
Он решил отправиться попить воды – встал, нашарил тапочки, вышел в коридор. Оставшаяся со времён маггловского детства привычка не хотела отпускать даже после почти двадцати лет в магическом мире. Финн всё никак не мог запомнить, что можно просто позвать эльфа, а не тащиться на кухню.
Но эта привычка много раз выходила ему на руку. В Хогвартсе он так узнал о том, что его девушка изменяет ему с лучшим другом (история с Куинн всё ещё отдавалась болью в груди). Позже Финн становился свидетелем и участником многих важных задушевных разговоров. Такой ночью они записали со вдрызг пьяным Паком первую песню «Вещих сестричек».
Вот и сейчас, поворачивая к лестнице, Финн услышал копошение в комнате Курта, в той, в которой расположили Блейна. Он настороженно замер – поражённый проклятием Блейн обычно не шевелился, а домовик так много шума не производит.
Финн, вероятно, так бы и стоял в коридоре, согнувшись в неудобной позе и прислушиваясь, если бы из комнаты не раздалось тихое, надрывное поскуливание.
О, Финн знал этот звук. Когда они только собрались все вместе, Паку взбрела в голову идея научить играть Курта на гитаре. Пак тогда был тем ещё придурком и учителем тоже никудышным. Оба парня психовали, успехов не было. А потом оторвалась струна, и резанула Курта по руке. Пытаясь зажать кровоточащий порез, Курт скулил сквозь зубы и запрокидывал голову, чтобы слёзы не лились – нормально плакать он не умел, отвык. Чистокровные снобы порицали публичное проявление эмоций.
Финн едва не подскочил на месте и кинулся в комнату. Открыв двойные двери, он ахнул. Курт сидел, забившись как дикий зверь, в угол кресла у стены. Напротив него, на кровати, сидел Блейн – так же, как и раньше, положив руки поверх одеяла и глядя в стену, изредка переводя взгляд на гостя.
– Курт, – шёпотом позвал Финн, видя, как Андерсон медленно поворачивается в его сторону. – Курт, что такое?
– Я не-могу-не-могу-не-могу-больше, – послышался в ответ нервный речитатив. Курт прижал колени к груди, вцепился пальцами в волосы, и тут Финн увидел кровавые разводы.
– Что у тебя с рукой, Курт? Курт!
Он подбежал к парню, силой отцепил его ладонь и вздохнул:
– Тебя что, расщепило?
– Я… Я залечил, – растерянно отозвался Курт. – Два пальца…
– Но ты же не до конца, Курт, они белые и кровь идёт! – Финн шумно задышал, вид крови ему никогда не нравился, а на руке Курта её и правда было очень много.
– Я просто не могу, – снова заскулил Хаммел, очевидно совершенно не в себе из-за болевого шока и… Шока обычного. – Я обидел деда, я веду себя как сучка, но я просто не могу, как я могу иначе…
– Мы тебя понимаем, и твой дедушка тоже. Он простит тебя. Только, Курт, пожалуйста, давай пойдём к кому-нибудь, пусть они залечат твою руку.
Курт будто не слышал:
– Это так тяжело… Ходить сюда к нему.
– Давай уйдём, да? – радостно вскочил на ноги Финн. Он боялся тянуть Курта за руку, он вообще боялся прикасаться к другу, тот казался хрупким, фарфоровым с этим его дрожащим голосом и слипшимися от слёз ресницами.
– Он почти как она, – неожиданно горько произнёс Курт. – Она лежала в другой комнате, но она была обставлена точно так же…
Финн замер, не понимая, о ком Курт говорит.
– У нас с мамой был схожий вкус, – неожиданно улыбнулся Курт. – Я пришёл к ней с утра, забрался под одеяло, а она холодная, недвижимая. И глаза пустые-пустые. Как, – Курт всхлипнул, – как у Блейна.
– О, Мерлин, – прошептал Хадсон, присаживаясь обратно на диван. Эту историю он слышал впервые. И ведь не удивительно – кто бы стал такое рассказывать.
– Эльфы просто забыли закрыть комнату. Но я лежал с ней долго, не понимал, что не так. А она даже на меня не смотрела.
Курт поджал ноги под себя, сел повыше, пытаясь поймать взгляд Блейна.
Эта тёмная комната, недвижимый Блейн и невменяемый Курт пугали Финна до мурашек.
Но Финн был гриффиндорцем. Он был храбрым, и, что куда важнее, он заботился о своих друзьях.
– Он тоже на меня не смотрит. Что, если он уже мёртв, а мы просто не понимаем.
– Нет, Курт, послушай меня. Блейн жив. Завтра – сегодня – вернётся твоя бабушка, и он поправится. А сейчас, пожалуйста, пойдём со мной. Тебе надо залечить руку. Ну же, Курт.
– Курт, – тихо повторил Блейн. Его пустой голос разнёсся по комнате. Курт, казалось, затаил дыхание. – Курт. Курт.
Хаммел сорвался с места и, едва не спихнув Финна, забрался на кровать к Блейну, уселся ему на бёдра, схватил за лицо, пачкая в подсыхающей крови.
– Да, милый, – зашептал Курт. – Что такое?
– Курт, – как заведённый повторял Блейн. – Курт-Курт-Курт.
– Пожалуйста, – нервно взмолился Финн. – Пойдём.
– Курт-Курт-Курт-Курт, – зачастил Блейн, а потом замолчал, поднял глаза и посмотрел прямо на Курта. – Всё будет хорошо.
Курт прикусил губу, сдерживая рыдания.
– Да. Да, всё будет хорошо. Конечно.
– Тебе надо залечить руку, – продолжал Блейн с паузами, будто ему физически трудно было говорить. – Надо.
Финн зажмурился. Он не был гением в области заклинаний, он не знал, что творится с Блейном – сопротивляется ли тот проклятию, или просто оно само спадает постепенно, но результат был, – Курт от этих простых слов, сказанных всё тем же безразличным голосом, едва не распадался на куски. Надо было воспользоваться ситуацией.
– Видишь, – он положил руку на плечо другу, аккуратно стаскивая его с ног Блейна. – Давай. Пойдём. Твою мать, Курт, ты губу до крови прокусил!
Курт слез с кровати и встал на ноги. Его всего трясло, он нервно обнимал себя руками. Мизинец и безымянный палец на его левой руке не гнулись и начинали темнеть.
– Пойдём скорее. Надо позвать… Твоего деда или Паскаля, кого-нибудь, – Финн подтолкнул друга к двери. – О Блейне позаботятся. За ним следит тот эльф, да, Отто? Отто, иди сюда, пожалуйста!
Финн плохо знал немецкий, но эльф поместья были натасканы понимать иностранных гостей, они пользовались для этого какой-то своей магией, недоступной волшебникам.
– Уложи Блейна спать, – попросил домовика Хадсон, крепче сжимая плечо Курта. – И скажи кому-нибудь другому, чтобы разбудил деда Курта и Паскаля. Курту нужна помощь.
– Хорошо, уважаемый гость, – низко склонился эльф. – Ведите молодого хозяина в синюю гостиную, Отто всё сделает.
Когда парни вышли, эльф вскочил на кровать, аккуратно надавил на грудь Блейна, заставляя его лечь.
– Дорогому гостю лучше лечь спать, – заворчал домовик. – Отто не хочет снова поить дорогого гостя зельем.
Блейн растерянно поднял руку, и эльф отпрянул, уже два дня гость почти не двигался. А сейчас – потянулся, медленно стёр кровь со своей щеки, поднёс пальцы к глазам.
– Курт, – повторил он как мантру, как единственное распознаваемое слово. – Курт.
Отто пробормотал что-то на немецком, в голосе его звучала почти нежность, а потом он исчез – отправился будить хозяина.
***
– Что-то прямо не верится, – покачал головой Хантер. Аарон поднял переполох и разбудил почти всех. Сам герр Хаммел не знал никаких медицинских заклинаний и помочь внуку не мог. Так что Финну пришлось пересказывать случившееся проснувшимся друзьям. Сонные, в домашних мантиях поверх пижам, парни расположились на кухне с кружками кофе.
– А Салазар их знает, – неожиданно горячо сказал Себастиан. – Об этом всегда говорил наш старик директор.
– Дамблдор? – хмыкнул Эллиотт, а потом кивнул. – Ну да. Любовь – сильнейшая сила. Он не уставал упоминать это в речи, так же как и придумывать дурацкие стишки.
– Любовь к Курту помогла Блейну сопротивляться заклинанию, – скептически повторил Хантер. – Как представитель тёмных волшебников, я сомневаюсь в этом.
– Я не тёмный волшебник и не профессор, – нервно передёрнул плечами Финн, – но я видел то, что видел. Он двое суток почти не говорил, не двигался, а тут…
– Всё, – неожиданно нервно выдохнул Паскаль, заходя в комнату. – Ох уж этот Курт Хаммел…
– Мы знаем, – весело откликнулся Эллиотт. – Всё в порядке, вы его вылечили?
– Будет пить зелья галлонами, успокаивать нервы и восстанавливать кровообращение в конечностях, но ничего страшного.
– К нему можно? – Адам поёрзал на стуле.
– Он там с Аароном. Не ругаются, не бойтесь – мальчик плачет, а старик-железное-сердце его успокаивает. Им нужно помириться. В этот раз серьёзно, идите все по своим комнатам.
– В этом доме нельзя спокойно поспать, – проворчал Хантер, потягиваясь. – Я точно больше не усну.
– Ну, я таким точно не страдаю, – фыркнул Паскаль, бросая окровавленную тряпку, которой вытирал руки, эльфу.
– Слишком много крови, нет? – нахмурился Пакерман.
– Он совершенно неправильно залечил свои раны. Мы, в общем, снова… Отпарывали пальцы.
– Ох, блять, – Финн позеленел и скрючился. – Зачем ты это спросил, Пак?!
– Я сам уже пожалел, – буркнул тот.
– Давайте прогуляемся по полям Хаммелов. У них тут красиво, – предложил Эллиотт.
– И романтично встретим рассвет вместе, – закатил глаза Себастиан. – К Мерлину всё. Я согласен даже на это.
***
Вернулись они под утро. Пытаясь отвлечься от угнетающих мыслей, парни вспомнили прошлое, обсуждали будущее. Даже трансфигурировали из веток пергамент и попробовали написать новую песню.
– Какие вы всё-таки полуночники, – прокомментировал это Паскаль, завтракающий за столом и встретивший парней. – Почистите свои мантии, пожалейте здешних эльфов.
Прогулки по пашням и полям не прошли бесследно – полы мантий и брючины пижам были испачканы в земле и траве.
– Я слишком устал для этого, – потянулся Пак, закинув руки за голову. – Я спать.
– Эллиотт, Курт, кажется, ушёл спать в твою комнату.
– Ничего, я привык, – вздохнул Эллиотт. – Как он?
– Отлично. И Аарон попросил прощения. Я сам слышал.
– Какое чудо, – Себастиан уселся за стол, потребовав от эльфа кофе. – Я не собираюсь ложиться. И так режим сбился. Этот день надо переждать и лечь нормально, вечером.
– Я согласен, – кивнул Хантер.
– Ну и глупые, – Финн говорил невнятно, прикрывая кулаком зевок. – Я бы воспользовался шансом… Пока и Курт спит.
– Прекрати так говорить, – Адам пихнул друга в плечо. – Ох, к Салазару всё это. Я сейчас прямо здесь усну.
– Чего вас вообще потащило на улицу? – приподнял брови Паскаль, поворачиваясь в сторону внука.
– Это казалось хорошей идеей.
– И нам надо было отвлечься, – буркнул Себастиан. – Не только Курт волнуется, вообще-то.
– Авв, – наклонил голову к плечу Хантер. – Как это мило!
– Я признался в этом только вам двоим! – пафосно тыкнул пальцем в Кларингтонов Себастиан. – Я доверяю вам своё трепетное сердце!
– Какие же вы клоуны, – Паскаль покачал головой. – Что там с вашим туром, мне так никто внятно и не рассказал…
Эллиотт, поднявшийся в свою комнату, скинул мантию, испачканную пижаму и в одном белье забрался под одеяло. Курт был там, свернувшийся калачиком где-то ближе к центру кровати. Эллиотт привычно потянул его повыше, к подушкам. Потом встрепенулся, нашёл руку Курта и внимательно осмотрел раненые пальцы.
Те вроде были обычного цвета. Воспалённые красные шрамы ярко выделялись на светлой коже, но Эллиотт чувствовал запах грецкого ореха – одного из ингредиентов заживляющего зелья – и знал, что скоро на ладонях Курта не останется и следа от неудачной аппарации.
– Вот вроде умный парень, – прошептал Эллиотт, укладывая поудобнее, – а такой дурак.
– Сам такой, – промямлил Курт, привычно забрасывая на Эллиотта руку и ногу, практически укладываясь на него. Эллиотт вздохнул – для него Курт почти ничего не весил, да и он привык.
Курт, обычно не любящий публичных проявлений чувств, во сне становился настоящим обнимательным монстром. Особенно с Эллиоттом – и, очевидно, с Блейном. Это были люди, которым он доверял, поэтому он отпускал себя и позволял расслабиться, пока спит.
Такими их и застали заглянувшие в комнату Себастиан и Хантер, которые хотели попросить у Эллиотта его крем – руки за ночную прогулку обветрились, кожа начинала шелушиться.
– Жалко, у меня нет колдокамеры. Могли бы повеселиться, дразня Блейнерса таким фото, – хмыкнул Себастиан, рассматривая Курта, который оплёл большое тело Эллиотта. У Курта была светлая, почти до синевы, кожа, а грудь и плечи Эллиотта оплетали татуировки, спутанный чернильный рисунок. Это был красивый контраст.
– У дедушки дома был думосбор, – улыбнулся Хантер. – У тебя ещё будет шанс повеселиться. Пошли обратно, чего здесь искать. У Эллиотта всегда жуткий бардак.
***
Вернувшаяся домой Сабрина застала настоящее сонное царство. В гостиной на диване спали Хантер и Себастиан, которых кто-то заботливо накрыл пушистым пледом. Аарон дремал в своём кабинете, остальные парни тоже спали по комнатам. Только Паскаль читал в библиотеке.
– Дорвались до наших книг? – улыбнулась Сабрина, заходя в комнату. – Судя по всему, тяжёлая была ночка.
– Курт поругался с Аароном и сбежал. Немного расщепился по пути, но я его подлатал. Правда, все остальные перепугались… Какие же они дети ещё, дай Мерлин что почти тридцать некоторым.
– Все они дети, – Сабрина подобрала многочисленные юбки и села в кресло. Паскаль нервно облизнул губы:
– Так что там… с заклинанием?
– Ванесты были достаточно отзывчивы и научили меня, как снять проклятие, – кивнула женщина. – Они, кажется, догадывались, что их дочка где-то оплошала, хотя я ничего и не сказала. Что ж, я понимаю эту девочку, если бы мой род погибал, я бы тоже… Была готова на всё.
– Род Ванестов правда погибает?
– В их доме остался всего один домовик, старый и дряблый. Все цветы завяли, в доме пахнет старостью. Ну в каком волшебном доме будет пахнуть стариками?!
Паскаль согласно покивал головой.
– Это самый жуткий мой кошмар, – вздохнул он, убирая седые волосы за уши. – Какой это уже род, бесследно исчезающий в веках? А что будет в следующем столетии?
– Я не могу себе представить, – Сабрина кривовато улыбнулась. – Иногда мне становится страшно от мысли, что ждёт наших потомков.
Некоторое время они сидели в тишине. Паскаль растерянно переворачивал тонкие страницы книги – семейной книги Хаммелов, которую ему не следовало трогать, вообще-то. Но Паскаль знал, что ему ничего не грозит. Сабрина, он помнил с молодости, была доброй и отзывчивой девушкой. С готовностью делилась всем – книгами, ужином, своими улыбками и теплом.
– Вставайте, – наконец вынырнула из своих мыслей Сабрина. – Надо разбудить всех и заняться делом. Мне понадобится помощь мужа, заклинание тяжёлое, я одна не потяну.
– Ваш внук будет рад, – Паскаль послушно поднялся на ноги. – Он такой сердечный мальчик, этот Курт, хоть и старается держаться холодно. Напоминает мне кое-кого.
– Ох, – Сабрина перекинула волосы за спину. От изящной причёски, что ей делали перед уходом, не осталось и следа. Светлые волосы свободно лежали на плечах, спускаясь до самой талии. – Курт всегда был похож на свою мать, на Элизабет. Но, возможно, и от меня что-то есть, кто знает.
Такие разговоры следовало прекращать. Паскаль смотрел в спину Сабрины, всё такую же прямую, и понимал – надо, надо остановиться.
Но он был учёным, азартным человеком в некоторой степени. И он никогда не признавал слова «надо».
Эльфы были отправлены по спальням будить гостей. Сабрина в одно мгновение преобразилась из растерянной женщины в леди, хозяйку поместья. Она приказала накрыть стол, подготовить горячую еду, освежающие напитки и бодрящее зелье для особо уставших. Она взмахивала палочкой, дирижируя домовиками как оркестром. Под её руководством всё скоро было подготовлено на высшем уровне.
– Бабушка! – радостно выдохнул Курт, спускаясь по лестнице. Волосы его были едва-едва уложены, чёлка слегка падала на глаза. – Ты вернулась!
– Прости, что пришлось задержаться, – Сабрина мгновенно притянула внука в объятия. – Слышала, тут многое произошло?
Курт пристыженно опустил глаза.
– Я погорячился и сглупил. Мне уже высказали.
Сабрина улыбнулась, погладила парня по волосам.
– Это ещё не известно, кто погорячился, да, Аарон, милый?
Герр Хаммел, тоже вошедший в гостиную, постарался ласково улыбнуться.
– О чём ты?
Сабрина погрозила мужу пальцем, внимательно осмотрела собравшихся в комнате парней и взмахнула рукой:
– Ладно, садитесь к столу. Уже пять часов пополудни, почему вы спите так долго?
– Был тяжёлый день, – почти в один голос ответили ребята.
– Курт, зелье, – между тем напомнил Паскаль, доставая из карманов мантии флакон с густой зелёной жидкостью. – Это до еды, потом дам другое.
Курт послушно кивнул. Немного пришедший в себя, он не мог смотреть в глаза взрослым после вчерашней вспышки. Он совершенно не контролировал, что говорил и что делал. И, хоть дедушка и простил его, Курта всё равно мучила вина.
Он сравнил деда с Элбаном. С Элбаном Розье, что за ужас.
– После ужина я пойду к Блейну, – будто между прочим сказала Сабрина, внимательно наблюдая за тем, как эльф наполняет её бокал свежим яблочным соком. – И сниму с него проклятие. Мне понадобится твоя поддержка, Аарон.
– Да, я понял, – кивнул тот. – Иначе бы ты уже всё сделала и радостно тащила Курта в комнату.
– Это намёк на то, что я его разбаловала?
Атмосфера в доме была абсолютно другой. Вернувшаяся Сабрина будто уравновешивала угрюмость и суровость мужа, нервозность внука и задавала настроение для всех остальных. А может, повлиял близившийся конец их проблемам – скоро Блейн придёт в себя и всё станет как обычно.
Курт и вовсе начал вести себя, будто искупался в бодрящем зелье. После ужина он кинулся на второй этаж едва ли не вприпрыжку. Но никто ему ничего не сказал, только Себастиан ухмыльнулся, покачав головой.
– Что это за заклинание? – допытывался Паскаль, помогая посадить Блейна. Курт нервничал, ему было запрещено приближаться к «пациенту», контр-заклинание могло странно на него повлиять. – Какая у него формула?
– Не спрашивай меня о таких тонкостях, я помню только слова, движение палочкой и магический рисунок, – закатила глаза Сабрина. – Аарон, милый, ты готов?
Аарон прикрыл глаза. Делиться магией с женой было привычно – они были главами семьи Хаммел и делили между собой обязательства перед родом. Почувствовав поддержку от Аарона – эту тяжёлую, густую, сильную магию, – Сабрина направила её к палочке вместе со своей собственной и взмахнула ею, очерчивая полукруг над головой Блейна.
Рисунок был сложный. Многочисленные пассы будто бы обводили всё тело Блейна. Сабрина говорила на изломанном латинском, с примесью французского и старого галльского языков, практически напевая слова заклинания. От скопления магии в комнате начало искрить. Курт постарался взять под контроль эмоции – в последние дни из-за нервов от него так и фонило магией, он не хотел по глупости испортить всё.
Наконец, заклинание было завершено. Это было понятно по едва заметной золотистой вспышке, мелькнувшей на кончике палочки Сабрины и метнувшейся Блейну куда-то в голову. Блейн ахнул, широко распахнув глаза. Курт затаил дыхание.
Вот-вот Блейн моргнёт, посмотрит на него, улыбнётся…
Но Блейн только закатил глаза и сполз на кровать. В комнате тут же поднялся шум. Паскаль убедился, что лишние заклинания не повредят Блейну, потом начал водить палочкой над его телом, диагностируя его состояние.
– Всё хорошо, – наконец повторил он. – Слышишь, Курт, посмотри на меня, всё хорошо. Он просто спит. Ничего необычного. Такое часто бывает при снятии проклятий. Телу и магии нужно время, чтобы стабилизировать состояние хозяина.
– Что-нибудь изменилось? – спросил Курт, кусая губы. – Мы можем сказать сейчас, помогло или нет?
Паскаль покачал головой.
– Придётся дождаться его пробуждения.
– Снова ждать…
– В последний раз, милый, – Сабрина улыбнулась внуку. Лоб её покрыла испарина, пальцы начали слегка подрагивать. Аарон заметил это и подошёл к жене, беря её под локоть и поддерживая.
– Пойдём, тебе стоит прилечь, – шепнул он, убирая палочку. – Курт, ты идёшь? Твои друзья наверняка ждут внизу.
– Нет, – Курт глубоко вздохнул, успокаивая сердцебиение. – Нет, я останусь. Я тоже чувствую себя уставшим, наверное, из-за всех этих зелий. Наверное, лягу спать.
– Здесь? – засомневалась Сабрина. – Курт, милый, ты уверен?
– Да, – Курт решительно кивнул. – Блейн проснётся… Здоровым. И я буду здесь, рядом с ним. Это уже не страшно. Он просто спит.
Паскаль неловко сжал его плечо в жесте поддержки и вышел из комнаты. Сабрина с Аароном тоже. Курт встряхнулся, огляделся и взмахнул палочкой, открывая окно. Прохладный ветер ворвался в комнату, покачнул тяжёлые шторы, едва не уронил на пол многочисленные пергаменты Блейна, которые поселились в комнате Курта ещё недели две назад. Запах озона начал медленно выветриваться.
Следующим взмахом палочки Курт подтянул одеяло на Блейне – в комнате становилось прохладно из-за сквозняка, не хватало ещё, чтобы Блейн замёрз. Следовало бы подойти, укрыть его, прикоснуться, но Курту было боязно и нервно, так что он ограничился магией.
Может, ему показалось, а может, щёки Блейна, наконец, приобрели здоровый розовый оттенок. Может, ему привиделось, а может, его ресницы задрожали, будто готовые вот-вот открыться. Может, это была игра света, а может, Блейн слегка улыбнулся, как он часто делал это во сне.
Курт уже был ни в чём не уверен, тем более в том, что видят его глаза. Он нервно потёр подзаживающие шрамы на запястье и уселся на подоконник, подставляя лицо ветру.
Ещё немного подождать. В последний раз.
***
У Блейна было чувство, будто он пытается выплыть из болота. Он видит свет, ему больно от жажды свежего воздуха, он тянется вверх, но что-то крепко держит его и не собирается отпускать. Тянет за руки и ноги, обвивает грудь, не даёт пошевелиться.
Это был ужасный, мерзкий сон.
Блейн прикрыл глаза рукой – солнечный свет бил прямо в глаза. В комнате было холодно. Неужели Курт забыл закрыть окно?
Парень заворчал и сел в постели. Тело ломило, мышцы казались деревянными. Стоило выпить Перечного зелья на всякий случай – он будто бы начинал болеть.
Блейн поднялся, закрыл окно, потом повернулся. Ох, Мерлин, он завалил всю комнату Курта своими конспектами и планами. Стоило увезти пергаменты обратно домой, к Паскалю.
Только сейчас Блейн заметил, как необычно спал его парень. Курт свернулся на краешке кровати в комочек, обхватив самого себя руками. Курт всегда обнимался. Они вроде не ругались…
От попытки вспомнить события вчерашнего дня, вечеринки в честь Самайна, у Блейна закружилась голова. Он застонал, пытаясь схватиться за подоконник и роняя на пол пустую синюю вазу, используемую как простое украшение.
От громкого звука разбитого стекла Курт подскочил на кровати, замотал головой, отыскивая источник шума. Найдя взглядом Блейна, он весь сжался, будто испугался.
– Блейн? – голос у него подрагивал. Не хрипел, как обычно, спросонья, а дрожал. – Блейн, милый?
– Прости, я нечаянно, – отозвался Блейн, откашливаясь. – Плохо себя чувствую. Что, вечеринка закончилась не очень хорошо? Я почти ничего не помню…
– Ох, Блейн, – Курт покачал головой. – Блейн…
Он как-то горько рассмеялся. Блейн, напуганный и взволнованный таким странным поведением, подошёл к нему, залез в кровать и крепко обнял своего возлюбленного. Курт мгновенно подался навстречу его прикосновениям, вцепился пальцами плечи, прижался грудью к груди, вплотную, почти до боли, уткнулся носом в шею.
– Что такое? – зашептал Блейн. – Курт, ну скажи. Я правда почти ничего не…
В голове будто начали всплывать какие-то смутные картинки.
– Гармония?
– Гармония прокляла тебя, – ответил Курт, и не думая отодвигаться. Блейн чувствовал движение его губ на своей коже. – Хотела провести ритуал… Думала, что ты Новая кровь.
– Но я же полукровка, почему…
– Мне всё равно, – Курт почти впился ногтями в кожу Блейна, так крепко он сжал пальцы. – Честно, мне всё равно. Главное, что ты в порядке.
Блейн больше ничего не вспомнил, кроме напуганного и одновременно решительного взгляда Гармонии, но до него медленно начала доходить вся ситуация.
– Какое сейчас число?
– Четвёртое. Да, четвёртое.
– И что, как я себя вёл? Как на меня повлияло проклятие? Что это вообще было?
– Ты сидел здесь, ничего не говорил, ни на кого не реагировал, просто послушно выполнял приказы, смотрел в пустоту… Она хотела подавить твою волю. Ей нужно было зачать ребёнка.
Блейна передёрнуло.
– Ох, Мерлин. Кто меня вытащил?
Курт отодвинулся и обиженно взглянул на Блейна.
– Ты? – изумился он. – То есть прости. Я просто помню – я даже палочку не успел вытащить, а в меня уже летело заклинание. И ты с ней справился?
Курт обиженно надул губы, хоть они и подрагивали, готовые растянуться в улыбке. Его сердце заполошно билось в груди. Блейн был здесь, рядом с ним, тёплый и настоящий, с его низким голосом и живым взглядом.
– Я обиделся, слышал, Андерсон? Убери свои руки, я больше с тобой не разговариваю.
– Ты дразнишься, – засмеялся Блейн, валя Курта на кровать. – Я слышу, что ты на самом деле рад.
Блейн нежно поцеловал Курта в щёку. Четвёртое ноября… Он несколько дней провалялся овощем, вряд ли ему чистили зубы – иначе он бы поцеловал Курта в губы, по-настоящему.
– Сильно испугался? – прошептал он, опираясь на локти и нависая над Куртом. Тот рассеяно гладил его руки, плечи, будто не мог перестать прикасаться.
– Я всех наверняка вывел из себя. Поругался с дедом, разрушил внутренний двор… Нет слов, чтобы выразить, как мне страшно было, когда ты просто сидел здесь и молчал.
Блейн снова прижался к Курту, целуя его в другую щёку, в скулу, в лоб, в кончик носа. Он не мог себе представить, каково это было.
Он бы наверняка сошёл с ума, если четыре дня смотрел на Курта в таком состоянии.
– Наверняка все волнуются. Мама точно в панике, как вы с ней справились?
Курт замялся.
– Мы ей не говорили. Вроде бы, Адам соврал, что мы с тобой уехали в Берлин на какую-то выставку, там ты сломал ногу, и мы взяли небольшие каникулы. Повезло, что Клеменс не помнит о костеросте.
– Курт! Ты не сказал маме о том, что меня прокляли?
– Я не мог! Я себя едва в руках держал, я не смог бы справиться с Клеменс… К тому же я решил, что если бы не смогли излечить тебя до пятницы, то я бы ей всё-таки рассказал.
– Сейчас среда, да? Успели, – Блейн скатился с тела Курта, лёг рядом. Курт мгновенно перевернулся, не желая его отпускать. – Ну чего ты. Я хотел в душ сходить.
– Полежи со мной ещё немного, пожалуйста. Пару минут.
Блейн вздохнул, обнимая Курта. Он понимал, что это предвещало много проблем. Курт порой напоминал дракона – всё «своё» он хотел защищать и иметь при себе, поближе. А сейчас, после такого происшествия… Блейн не представлял, как он будет прорываться в университет. Это будет битва до последней капли крови.
И снова – Блейна поразила вспышка воспоминаний. Андерсон замер, пережидая головокружение, а потом потянулся, нашаривая ладонь Курта.
– Твоя ладонь, – забормотал он. – Я помню… Помню, что ты плакал. Никогда тебя плачущим не видел. Как ты себя чувствуешь?
Курт рассмеялся, прижимаясь лбом к плечу Блейна.
– Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, – Блейн вытянул руку Курта, аккуратно развёл пальцы, рассматривая розоватые следы швов. – Больно было?
– Не помню почти, – Курт вздохнул, устраиваясь поудобнее. – Тот день как в тумане. Да и вообще, это уже неважно.
– Ты едва не расщепился, конечно же это важно! – возмутился Блейн, а потом вздохнул, поднёс ладошку Курта к губам, мягко поцеловал костяшки. – Больше так не делай. Что бы со мной ни случилось, даже если я буду лежать при смерти, не вреди себе, ладно?
Курт не стал ничего отвечать – только прижался к Блейну крепче, ещё и ещё ближе, пока между ними не осталось и миллиметра.
