Текст книги "Магическая постоянная (СИ)"
Автор книги: Ди-Эс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 43 страниц)
Всё чаще поклонники замечали, что в песнях группы и в концертах нет той отдачи, огня, всё чаще непонятно откуда взявшиеся музыкальные критики сравнивали «Сестричек» с новыми группами.
Они начали музыкальную эпоху в магическом мире, но им нужно было уйти с пьедестала.
У всех ребят уже была своя жизнь. Спокойная, почти семейная. Да, музыка всё ещё приносила им удовольствие…
Но, как признался сам Эллиотт, порой в его голову закрадывались мысли, насколько легче ему было бы, оставь они сцену. И эти мысли уже были плохим признаком.
Себастиан думал об этом, наблюдая за танцующими парами. Очень долгое время «Вещие Сестрички» занимали в его жизни ведущее место. Но теперь был Хантер, дом Кларингтонов, который скоро должен был стать его, мысли об открытии галереи, которые завлекали так же сильно, как когда-то – эксперименты с зельями.
– Ты грустишь, – проницательно сказал Хантер, приближаясь к Себастиану с бокалами в руках.
– Совсем нет, – Смайт покачал головой. – Просто размышляю над всяким.
Хантер отдал ему бокал, встал рядом, притёрся боком и бёдрами так, чтобы между ними не осталось ни дюйма, как-то довольно и сыто вздохнул.
– Над будущим, да?
– Пять баллов… Точно, в Дурмстранге нет факультетов.
– Все мы об этом думаем сейчас, – Хантер взял Себастиана за руку, этот нежный жест был совершенно им не свойственным и потому довольно приятен. – Я есть в твоих мыслях?
Себастиан усмехнулся.
– Ну сам-то как думаешь?
Хантер наклонил голову, роняя её на плечо Себастиана.
Они были вместе уже три года, очень-очень большой срок по всем меркам. И ни один из них не чувствовал скуки, усталости или чего-то ещё, чего они ожидали от долгих отношений.
Впереди, на поляне, Эллиотт вскочил на сцену, взмахнул палочкой, запуская музыку. Зазвучала старая «Амортенция» – его первое соло.
Песня Курта и Блейна, по единодушному мнению их семейного круга.
Курт абсолютно невежливо ругался на Пака и Финна, что танцевать под эту песню на каждой годовщине ему уже надоело, а Блейн смеялся, запрокинув голову, и за руку тянул своего мужа в центр поляны. Маленькая сестра Пака, которой уже было шестнадцать лет, обучавшаяся магии на дому юная красавица в шёлковой мантии, бесстыдно приглашала танцевать профессора Аргуса.
Себастиан сам устал от танцев, у него болели ноги и руки, а ещё щёки, потому что он часто улыбался. Он был рад за Курта и Блейна, которые шли вперёд по жизни рука об руку, несмотря ни на что, был рад за Финна, который наконец-то начал встречаться с какой-то девушкой. Ему нравилась Куинн, которая делала их старика Пакермана как-то взрослее и спокойнее, нравилось то, как улыбался Эллиотт рядом Аргусом. Себастиану нравилось то, что он мог в любой момент отправиться камином в Англию и позвать сестёр гулять – те теперь были взрослыми девушками, Дафна готовилась к свадьбе, Астория экстерном заканчивала последний год Хогвартса, и родители больше не могли запретить им встречаться с Себастианом.
Себастиану нравилось, что Хантер был рядом с ним, знакомый, прекрасный, Мордред их задери, любимый. Себастиану нравилась семья Кларингтонов, принимающая его, уютные и тёплые дома, в которых он был желанным гостем.
Его жизнь была хороша.
Никто не мог запретить ему лыбиться как последнему идиоту, даже вдолбленная в голову манера «чистокровного» поведения.
– Давай поженимся, – сказал Себастиан, не поворачивая головы. Хантер рядом с ним поперхнулся шампанским.
– Что?
– Поженимся.
– Но… Зачем?
– Потому что этого от нас точно никто не ожидает.
Кларингтон рассмеялся, отдавая опустевший бокал домовику и возвращаясь в прежнюю позу.
– Тем же ритуалом, что эти двое?
Себастиан закаменел всем телом.
– Нет… Нет.
Хантер на его сомнения не обиделся. В их время вообще мало кто рисковал связывать себя на всю жизнь с одним человеком.
– Тогда, хороший мой, придётся немного подождать. Ни одна страна пока не разрешила однополые браки.
– Но как только?..
– Так сразу. И возьмём с собой колдокамеру, чтобы запечатлеть удивлённые лица наших дорогих друзей.
Себастиан довольно рассмеялся, развернулся, чтобы стоять перед Хантером, взял его за лацканы камзола и притянул для поцелуя.
***
Блейн магией распахнул окно, вдохнул свежий после обычного майского дождя воздух, а потом вернулся на диван.
Близилось время экзаменов, Уэс и Ирма даже отвлеклись от планирования собственной помолвки и принялись зубрить, дабы не завалить последние зачёты. Большинство из них – кроме артефакторов – переходило на последний, пятый курс.
Директор университета недавно подошёл к Блейну и сказал, чтобы он начинал готовиться к получению звания магистра. Испытание ему назначали на конец следующего учебного года, разрешая пропустить обычный год практики.
Но Блейн не мог позволить себе зарыться в конспекты, как Джефф, Хельга или Ник. В Варшавском университете завалили испытания, теперь право на разработку заклятия перешло в Лиссабон, его взяла под контроль Международная Конфедерация Магов, консультации Блейна, Райдера и близнецов, вызванных с их мест обучения, требовались всё чаще.
Блейн знал, что многие преподаватели и без того поставят ему хорошие оценки. Блейн Андерсон-Хаммел был одним из самых успешных их учеников за последнее десятилетие. Но были и другие профессора, которые только относились к нему строже с каждым годом, с каждым приглашением в научное общество и статьями в журналах.
Это было утомительно.
Ещё утомительнее было то, что Курт сбежал в Британию на Белтайн. Жить на две страны было трудно.
Было довольно очевидно, что, несмотря на любовь к Германии и тёплые воспоминания об этой стране, после окончания обучения Блейна они должны будут вернуться на острова. Там было поместье и предприятия Курта, там были Фоули, которым принадлежал Блейн.
И несмотря на желание навсегда остаться в уютном Штутгарте и знакомом Мюнхене, Блейн уже не мог дождаться времени, когда его муж будет с ним постоянно.
Тут Блейн одёрнул себя, отложил письма, которые перебирал.
Недавно они уже поругались из-за этого. Когда Курт уехал в Лондон устранять последствия эпидемии, поразивших гиппогрифов, а Блейн невыносимо затосковал.
В тот раз Курт задержался в Британии подольше, просто потому, что хотел. Он проверил заново отстроенную конюшню, пополнившуюся парой новых лошадей, проследил за работой двух недавно родившихся домовичков, договорился о том, чтобы отнести самого старого книззла, Ивонну, к магическому ветеринару.
Просто провёл день в Лестершире, не торопясь домой, отдыхая. Блейн узнал об этом и вспылил.
Они кричали друг на друга. Курт напоминал о давнишнем обещании Блейна давать ему свободное пространство, Блейн раздражённо говорил, что они, вообще-то, мужья, живущие вместе (они окончательно перебрались к Хаммелам ещё до свадьбы).
Их совместная жизнь не была идеальной, они ругались, спорили и обижались друг на друга постоянно. Но это была первая крупная ссора со вскрытием старых обид, накопившихся за несколько лет.
Это была первая ссора, в которой Курт вспомнил зиму девяносто шестого ─ девяносто седьмого годов. Первая ссора, в которой Блейн спросил, может, Курту пора немного переосмыслить свои границы личного?
Конечно, через два дня, когда Курт вернулся в Штутгарт, они извинялись друг перед другом и клялись, что говорили это со зла, не имея в виду. Но осадок остался, как и после любых таких ссор.
Блейн запомнил неприятную тему, чтобы постараться не поднимать её, и был уверен, что Курт тоже. В конце концов, такие долгие отношения, как у них, брак подразумевали под собой умение находить компромиссы и, да, изменяться ради любимого человека. Они оба были готовы на это.
Да и встречи после разлук всегда были особенно сладкими.
Блейн улыбнулся воспоминаниям, снова взялся за конверт и нож.
Следующее письмо пришло от Дэни, в него была вложена яркая цветная колдография, изображающая двух девушек и маленькую дочь у них на руках.
Искусственное оплодотворение активно входило в жизнь магического общества. Даже в Британии были уже несколько семей, воспользовавшихся им. Аните, дочери Дэни, недавно исполнилось два года, она была молодым, здоровым и чудесным ребёнком. По крайней мере, так писала Дэни, вернувшаяся к себе на родину, в Бельгию.
Отстранённо Блейн подумал о том разговоре, когда Курт признался, что тоже хочет детей, действительно хочет.
Сейчас, очевидно, было не время. Блейн заканчивал учиться, «Сестрички» готовились уйти на покой. Потом предстоял переезд в Англию. Блейн знал, что в ближайшее время бабка передаст ему статус главы рода. К тому же он всё ещё постоянно мотался по Европе из-за различных учёных советов и испытаний новых заклинаний.
Ребёнок не должен расти в таких условиях. Им нужно было уладить все дела, осесть – действительно осесть, а не просто переехать в новый дом, – да и подготовиться к этому морально.
Блейн поймал себя на том, что размышляет о перспективе расширения семьи как о какой-то практической работе – подготовка, сбор материала…
– Очевидно, – хмыкнул мужчина вслух, – я к этому пока что совершенно не готов.
Ну что ж, никто никого не торопил. У них с Куртом была вся жизнь впереди.
2001~
Весной «Вещие Сестрички», официально заявившие, что выпускают свой последний мини-альбом и уходят на покой, были приглашены в Нидерланды, выступить перед королевой-волшебницей и магической аристократией.
После вечера Себастиан и Хантер сбежали, а вернулись в предоставленный группе номер уже с кольцами на пальцах и официальным документом, подтверждающих их брак.
Куинн, отправившаяся в путешествие вместе с группой, хлопала в ладоши и смеялась, пока остальные парни удивлённо хлопали ресницами.
– Придётся тебе привыкнуть, Куртси, – наигранно-самодовольно заявил Себастиан, – что теперь все будут говорить о приёмах в честь годовщины моей свадьбы.
– Ну это мы ещё посмотрим, – подыгрывая ему, азартно заявил Курт, а потом шмыгнул носом и обнял своих друзей.
***
В конце июня Блейн возвращается в дом Паскаля, где его ждут все, в том числе и университетские друзья. Он вымотан, с его палочки ещё срываются искры остаточной магии, но в руке у него шкатулка с позолоченным перстнем.
Блейн теперь официально Магистр Чар.
Курт кидается его обнимать одновременно с Клеменс, Паскаль командует молодняку открывать шампанское.
Им есть, что отпраздновать.
Экзамены официально сданы, они все теперь дипломированные специалисты. Только Ник и Уэс жалуются и ноют – им до звания артефакторов ещё два года учиться.
Хельга возвращается в Берлин, к семейному делу, Ирма остаётся в Мюнхене со своим пока-ещё-женихом. Джефф уезжает в Ирландию, и Блейну хочется плакать, потому что это напоминает выпускной из Хогвартса.
Да, он всё ещё держит связь со своими школьными друзьями, но время, расстояние и разная жизнь неплохо разделили их. Раньше он не мог представить свой день без разговора с Сэмом, а теперь… Последний раз они виделись три месяца назад, когда Сэм хвастался повышением.
Блейн не хочет разлучаться с этими людьми. Они были рядом с ним, пока он проходил через самые тёмные и светлые времена, видели его окончательное становление взрослым, самостоятельным человеком.
– Ты сейчас расплачешься, Би, – смеётся Хельга и сама утирает глаза. – Мы же ещё будем видеться.
– Это точно! – азартно улыбается Ирма. – Давайте поклянёмся, что каждые полгода будем собираться вместе где-нибудь!
– А если кто-то пропустит, то найдём того и вместе побьём, – поддакивает Джефф, чья вечно мешающаяся светлая чёлка давно была коротко острижена.
Они смеются, но понимают, что сдержать клятву будет сложно. У каждого из них теперь начинается своя жизнь, полная проблем и счастья, обстоятельства могут быть самые разные.
– Я вас всех очень люблю, – выдыхает Блейн, собираясь с мыслями. С умилённым ворчанием к нему тут же прижимается Ник, затем девчонки, и вот они уже все тискаются в большом объятии, шмыгая носами.
– Всё у нас будет хорошо, – обещает Ирма. Она всегда была права, их азартная девчонка.
С балкона за мужем и друзьями наблюдает Курт и тихо улыбается.
«Вещих Сестричек» уже месяц как официально нет. После этого праздника все, кроме Эллиотта, возвращаются на острова, расползаются по своим домам на разных концах Британии.
И…
Что их ждёт?
***
Практически сразу после дня рождения Блейна прошло последнюю проверку распознающие заклятие, которое по первой части словесной формулы называли Эспице Фонте. Его продемонстрировали перед Международной Конфедерацией Магов, официально запатентовали. А потом из различных стран, охранных структур и лечебных заведений посыпались запросы на обучение и сертификацию.
Каждый маг со званием магистра, участвующий в разработке заклятия, мог обучать других магов. Блейн и Райдер, например, теперь могли так делать. Так что не удивительно, что британский аврорат и главы различных отделений Святого Мунго обратились именно к Блейну.
А ведь он только недавно вернулся на родину.
– Смиритесь с этим, мастер Блейн, – смеялся Курт, расправляя на плечах мужа мантию. – Вы теперь нарасхват.
– М-м-м, – Блейн наклонился, крадя со знакомых и любимых губ поцелуй. – Ты только не ревнуй. Я всегда буду только твоим.
– Я даже не сомневался в этом.
Курт чмокнул Блейна ещё раз, а потом подтолкнул к камину.
– Всё, иди. Тебя ждут бравые авроры.
Тем же вечером Блейн сидел в каком-то пабе в Косом Переулке, выпивая с Сэмом и смеясь, как странно было читать лекцию и учить правильному движению палочки человека, с которым когда-то сидел за одной партой.
***
Бал Селвинов, на который Курту пришлось пойти, убедил его в прежних сомнениях. Глупая пародия на аристократов заполонила высший свет.
– С этим можно только смириться, – пробасил старый лорд Селвин, видно, заметив странное выражение лица Курта. – Власть сменилась. Мы ничего поделать с этим не можем.
Но Курт не хотел смиряться. Ребёнком сидя в запертом поместье, он мечтал о балах, приёмах и вечерах в салонах. Когда он жил в Германии, то был слишком мал и мог лишь подглядывать за взрослыми в замочную скважину из детской комнаты. В Америке их никуда не приглашали. Но, приехав в Англию, Курт знал, что его ждёт статус лорда и всё к этому прилегающее.
Его мечты рушились, его представления и идеалы оборачивались прахом.
– Это отвратительно, – соглашалась Куинн, гуляя с Куртом по магическому кварталу. Себастиан, идущий по другую её руку, согласно хмыкнул:
– Я за последний год немного смирился с этим, но всё равно чувствую себя как в каком-то дурном сне. Ни одного знакомого лица, танцы выглядят как пляски инвалидов. Недавно Рене попросила меня сопроводить её на открытие галереи, она знает о моём желании заиметь свою. Там какой-то министерский служка поприветствовал нас поклоном. Ну, точнее, попытался.
Курт хихикнул, оглядываясь. На улицах Лондона лежал снег, вокруг сновали люди, закутанные в тёплые мантии. Многие из них красовались меховыми воротниками и рукавами, но вряд ли даже знали о существовании тех магических зверей, из которых они были сделаны.
– Мы всё-таки теперь в двадцать первом веке, – с сомнением протянула Куинн, окидывая незаинтересованным взглядом шляпы и сумки, выставленные на витрине. – Может, это просто результат течения времени, а мы старые, замшелые консерваторы?
– Извращённые правила, которым они так стараются следовать, чтобы подражать предыдущему поколению – это течение времени? – Хаммел-Андерсон сморщился. – Я отказываюсь это воспринимать.
– Твоё ворчание и вздёрнутый нос ничего не изменят, правильно старик Селвин говорил.
Друзья замерли у дорого магазина мётел. Близился день рождения Пака. С тех пор, как возраст мужчины перевалил за тридцать, он всё чаще начинал ныть, что стареет и завидует молодым, так что Куинн, с подсказки остальных, решила подарить своему возлюбленному быструю метлу, чтобы тот вспомнил школьные годы и развеялся.
– Мы можем… Хотя бы выбрать из них более или менее достойных – вздохнул Курт, в мётлах он всё равно не разбирался особо. – Обучить правильно. Ненавязчиво так. Отвадить их от попыток проводить старые ритуалы. Вернуть уважение к чистокровным семьям.
Куинн дёрнулась.
– Нашла подходящую? – с азартом спросил Себастиан, жадно глядя на древо метлы под стеклом.
– Нет, – Куинн взяла мужчин под руки и потащила в сторону кофейни на углу. – У меня есть план. Аристократический план. Долгий, тяжёлый и, возможно, не рабочий, но…
– Ох, Мерлин, – Курт едва не споткнулся о сугроб. – Давай только помедленнее!
***
Пока Курт, неожиданно для Блейна заинтересовавшийся балами, приёмами и даже начавший организовывать один такой в их доме, мотался по всему Лондону, с кем-то встречаясь, раздавая приглашения и распивая чаи, Блейн обучал авроров.
Это было довольно трудно. Он отвык от выпускников Хогвартса и того, как они смотрят на магию. Он даже пару раз советовался со своими бывшими коллегами и одногруппниками, пытаясь понять, как обучить англичан столь необходимому заклятию.
Покидая аврорат после очередного неудачного занятия, Блейн едва не врезался в кого-то.
– Ох, прошу прощения, – он поднял глаза, отряхивая мантию. – Я… Поттер?
Гарри Поттер, стоящий перед ним и поправляющий очки на носу, улыбался.
– Привет, Андерсон. Я как раз тебя искал. Ничего же, что мы на «ты»? Всё-таки знакомы.
Блейн удивлённо качнул головой. Национальный герой никогда особо не любил мелькать в прессе, так что до Германии о его жизни доходили только совсем сомнительные слухи – мол, взял другую фамилию, сменил круг общения…
Глядя на отросшие волосы, недорогую, но роскошную мантию традиционного покроя и перстень главы рода на пальце, Блейн понимал, что некоторые из этих слухов были правдой.
– Так зачем я тебе понадобился? – брякнул Блейн, чей мозг от удивления отказывался выдавать более приличные и вежливые фразы.
– Мой шеф подавал запрос Кингсли на то, чтобы ты и нас обучал этому Эспице Фонте. Но… В общем, наш департамент всегда был обособлен от министерства, да и многие новобранцы не по душе власть имущим. Приходится улаживать эти дела самостоятельно.
Блейн нахмурился, выделяя из немного смущённого стрёкота Поттера важные детали. Обучение заклятию, их отдел, что там было дальше?
Поттер хоть и отбросил школьную привычку мямлить, но всё ещё от неловкости переходил на быструю и неразборчивую речь.
– Хей-хей, полегче, – наконец хохотнул Блейн, покрепче перехватывая свои схемы и рабочие конспекты, – МКМ дала добро всем желающим на обучение этому заклинанию, не нужно никакого разрешения, только инструктор.
– Тебя бы мы получили после авроров, колдомедиков и… Судя по тому, как вы продвинулись, – Поттер кинул неожиданно насмешливый взгляд на коридор, ведущий в отделение Аврората, – ждать бы нам пришлось до возрождения Основателей. А дел, которые бы решились с помощью вашего Эспице, у нас уже накопилось достаточного.
– А кто «вы» такие-то?
Поттер убрал с глаз отросшую чёлку – длинные волосы потяжелели и не торчали безумно в разные стороны, – и Блейн узнал его перстень. Чёрный берилл, камень Блэков.
Новый, незнакомый юноша перед Блейном приглашающе махнул рукой в сторону лифта.
– Отдел Тайн, Андерсон, Отдел Тайн.
***
Воплотить первую часть плана Куинн они никак не успевали. Курта знали, он имел вес в обществе, но всё ещё недостаточный. Салон Куинн ещё не успела организовать, но, к счастью, у них была Холли.
Мадам Холлидей из-за своего происхождения вполне была довольна сложившейся ситуацией, так что, скрепя сердцем, Курт и Себастиан решили не открывать перед старой подругой все карты.
За пару недель до Рождества почти все члены группы собрались в её салоне на вечер, приехали на праздники даже Эллиотт с Аргусом, чем невозможно обрадовали друзей.
Хантер, как обычно, был готов участвовать во всех затеях, хоть теперь это были и не розыгрыши. Пак, Финн и Эллиотт были готовы подыгрывать.
Так что когда по салону начались собираться своеобразные «кружки по интересам», в центре самых крупных оказались именно бывшие «Сестрички».
– Так непривычно обсуждать праздники здесь, – говорил Курт, прижавшись к мужу спиной. Блейн, которому он ничего не успел рассказать, старался не показывать свою растерянность. – Всё время себя одёргиваю, что не Йоль, а Рождество. Ох уж эта консервативная Европа.
– Йоль? – переспросила какая-то молодая женщина. – Старый германский праздник?
– Настоящий праздник магов. Если честно, я никогда не понимал, почему мы празднуем рождение человека, чьи последователи несколько сотен лет назад жгли нас на кострах, – Курт покачал вином в бокале. – Но получать подарки и наряжать ёлку намного занятнее, чем жечь ритуальные костры и просить предков о благословении.
– Курт, – прошептал Блейн, слегка привставая на носочки и шепча в ухо мужу. – Напомни мне, почему мы обсуждаем исконную магию перед толпой магглорождённых и безродных волшебников?
– Чтобы им стало любопытно, чтобы они попробовали.
– Это приведёт к катастрофе.
Курт почувствовал сильную хватку на своём локте, виновато улыбнулся другим гостям и обернулся к Блейну. Тот хмурился, поджал губы. Курт поцеловал его в щёку и заговорил едва слышно:
– Им не хватит сил на настоящую катастрофу, но они поймут, что такое исконная магия и почему им не стоит в неё лезть. Так нужно, Блейн, поверь.
Блейн тяжело вздохнул. Он понимал, что Курт о чём-то ему не рассказывает.
Что ж, он тоже умолчал о том, что его позвали к Невыразимцам.
– Ты потом мне всё расскажешь, – Блейн на мгновение прижал Курта к себе, а потом отпустил. – Мне нужно отойти.
– Он совсем погряз в работе, – с показным сожалением пробормотал Курт, оборачиваясь к людям, всё ещё слушавшим его. – Что, неужели никто из вас не слышал о традиционном празднике Йоля? Я уверен, это было во многих книгах.
– Вы же знаете, лорд Розье, – улыбнулся кто-то со стороны. – Нас воспитывали совсем по-другому.
– Ох, – Курт округлил глаза. – Точно. Прошу меня простить.
***
После ночи солнцестояния «Пророк» написал заметку о нескольких несчастных случаях. Сгорели дома, пару магов были доставлены в больницы, но никто не пострадал. Комментарии люди давать отказывались, ссылались на слишком бурный праздник.
Курт отложил «Пророк», подмигнул Себастиану, а потом направился в большую комнату к Куинн, посмотреть, как проходит ремонт в будущем салоне леди Фабре.
Он не знал, сработает ли этот план, но… Впервые он отвлёкся от скучной рутины документов и унылой ходьбы по дому, впервые не скучал, пока Блейн пропадал в Министерстве.
Это однозначного того стоило.
2002~
Попасть в Отдел Тайн было не так просто. Маги, работающие там, должны были обладать высоким уровнем знаний и какой-никакой, но боевой подготовкой. Блейн часто развлекался дуэлями в университете, соперники порой ему попадались самые разные, временами даже очень и очень сильные – чего стоил один Хантер, – так что он был вполне оптимистично настроен. Да и Поттер, смеясь, говорил, что если шеф откажется принять одного из первооткрывателей магической постоянной – это будет странно.
Блейну нравилась, действительно нравилась возможность стать Невыразимцем. Это был, помимо всего прочего, постоянный доход (а даже капитал Фоули, который он должен был унаследовать, не мог изгнать из головы Блейна старое детское волнение о зависимости от чужих денег). И маленькие бонусы – возможность работать со сложнейшими артефактами и заклятиями, участвовать в исследованиях, разбирать засекреченные материалы, к которым имели доступ невыразимцы, независимость от Министерства и других департаментов.
Всё это Блейн медленно объяснял Курту. Он чувствовал себя странно – он уже прошёл два «экзамена», серьёзно собирался пойти в отдел с весьма опасной работой, но почему-то ничего не сказал мужу. Как в голове помутнело, Мерлин свидетель.
– Я снова вижу эти искры в твоих глазах, – улыбнулся Курт, но по нему было видно, что он немного задет. – Всё отлично. Если ты этого хочешь.
Потом он немного помолчал и добавил:
– А мы с Куинн, Басом и Хантером организуем аристократический заговор.
Блейн покосился на старый номер газеты, всё ещё лежащий на их столе, и вздохнул.
– Я уже догадался.
***
Курт стал часто посещать салон Холли и там, на правах мужа учёного и благородного лорда, с удовольствиям рассказывал всем желающим о ритуалах и исконной магии.
«Вместо того, чтобы отпугнуть от неё магглокровок, – предложил им идею Себастиан некоторое время назад, – почему бы не воспользоваться возможностью и не вернуть ей законный статус?».
– Те бедные люди всё сделали неправильно, – говорил Курт, улыбаясь. Что поделать, ему всегда нравилось внимание. – И из-за чего? Потому что несколько лет назад в министерстве всё это объявили незаконным! Из библиотек изъяли книги, изменили программу Истории Магии – и вот уже выросли целые поколения, ничего не знающие о самых простейших ритуалах.
– Вероятно, кто-то просто считал, что такие, как мы, недостойны этого знания, – пробормотал какой-то совсем молодой парень.
– Ох уж эти чистокровные, простите, Курт.
– Ничего, – Курт улыбнулся.
И не стал никого разубеждать.
После пары вечеров Холли, знавшая, что Курт особо не жалует светские мероприятия, умудрилась подслушать, о чём он беседует с людьми.
– Я тысячи раз слышала разговоры о том, что безродным волшебникам вредна такая магия. Что ты творишь? – шипела мадам Холлидей, заявившись к Курту домой.
– Она вредна слабым волшебникам, – Курт окинул взглядом гостиную. Он немного нервничал. Конфликтовать с бывшим менеджером не хотелось, но они, очевидно, расходились во взглядах. – Блейн и Эллиотт, например, никогда не страдали после ритуалов.
– Не вешай мне лапшу на уши, – по-маггловски передёрнулась Холли. – Ты мой старый друг, Курт, но…
Курт нахмурился.
– Холли.
– Ты что-то творишь, и мне это совершенно не нравится. Думаешь, я не поняла, что из-за ваших с Себастианом заманчивых разговоров пострадали все те люди на зимнее солнцестояние?
– Это называется Йолем.
– Мне не важно, честно. Просто больше не появляйся в моём салоне, будь добр.
И, как в старые добрые времена, исчезла в камине, взметнув пышными юбками.
Курт вздохнул. Он ходил в салон Холли со времён совсем ещё юности, когда «Вещие Сестрички» только начинали. Эта женщина действительно стала ему подругой.
Неужели теперь всё кончено?
В комнату вошёл Блейн, весело посмеиваясь, читая чьё-то письмо.
– Кто пишет? – сипло спросил Курт, отвлекаясь от грустных мыслей и свешиваясь через спинку кресла.
– Мама, – Блейн рассеяно чмокнул мужа в макушку. – Напоминает о юбилее твоей бабушки в июле.
– Сейчас только январь.
– Это же мама.
Никто из них не ожидал, что Клеменс решит остаться в Германии, но так случилось. В Мюнхене она познакомилась с не очень чистокровной, но доброй и гостеприимной семьёй магов, они пригласили её работать к себе в ателье. Благодаря Сабрине Клеменс могла появляться в полусвете, её звали на различные чаепития и мероприятия. Да и с самими Хаммелами она очень подружилась – что было забавно, учитывая, как они относились к ней ещё пару лет назад. И даже некогда брюзгливый Паскаль сказал, что мисс Андерсон не стоит искать жильё, потому что его дом – её дом.
Блейн уже был готов уговаривать маму вернуться вместе с ним, а потом вспомнил, как она жила в Лондоне – просиживала дни дома, изредка выбиралась в Косой Переулок, общалась с парой соседок. Её жизнь в Германии однозначно была насыщеннее и интереснее.
– Надо купить бабушке шикарный подарок. У тебя есть идеи? – Курт поймал Блейна за руку, притянул к креслу. Блейн упал к нему на колени и улыбнулся.
– Никаких. Может, найдёшь что-нибудь интересное в своих ломящихся от добра сейфах?
– У бабушки своих достаточно. А восемьдесят лет – это не шутки.
Блейн согласно вздохнул и потёр переносицу.
– Кстати, о моих сейфах. Во всесильном Отделе Тайн, к которому ты скоро приобщишься, не волнуются за пропажу множества тёмномагической ерунды?
– Ну, пока эта «ерунда» не всплывает на рынке и в различных преступлениях, думаю, им всё равно. Они довольно относительно соблюдают законы.
– И там работает тот самый Гарри Поттер, которого ты мне описывал как бравого героя и типичного гриффиндорца?
– Его напарник – Драко Малфой, благодаря ему же и избежавший ареста, – добавил Блейн, усмехаясь. – Я даже ещё там не работаю, а мои шаблоны уже сломаны.
– Должно быть, это место действительно интересное.
Курт запрокинул голову, рассеяно улыбаясь в потолок. Блейн наклонился ближе, целуя мужа в шею. Благодаря «аристократическому заговору» тот перестал скучать. Его живой ум наконец-то тоже был занят чем-то, помимо счетов и доверенностей.
К тому же Курту безумно шли эти парадные мантии, тщательно-небрежно уложенные волосы, вежливая улыбка и прочий лоск, который он приобретал на балах и вечерах.
– М-м-м, – Курт погладил Блейна по волосам, когда тот поцелуями поднялся до его подбородка. – Нет, не сейчас.
– Нет сексу? Мы уже превращаемся в старую женатую пару?
– Мы были ею с самого начала, дорогой, – рассмеялся Курт. – Но сейчас у нас обоих есть дела. Ты хотел ещё немного потренироваться с Хантером, а мне надо написать одно письмо.
– Письмо? Я должен об этом знать, или позже мне придётся пользоваться тем, что супруги могут не давать показания друг против друга?
– Это просто письмо мисс Бонне о том, что я теперь персона нон-грата у Холли, но всегда буду ждать гостей у Куинн.
– Мисс Бонне, та юная прокурорша, с которой ты познакомился у нас на Рождественском балу?
– Да. Она очень умная. Хороший потенциал.
– Я принесу тебе пергамент и чернила, если ты отпустишь меня.
– Сейчас, – Курт зажмурился, улыбаясь. – Ещё немного.
Блейн не стал возражать, утыкаясь носом в плечо Курта. Он тоже был не против провести пару лишних минут в объятиях мужа.
***
То, что в Отделе Тайн что-то происходит, Блейн понял уже спустя полтора месяца работы (слава Мерлину, с обучением авроров он закончил). Периодически заглядывающая на засекреченный этаж Гермиона Грейнджер (вряд ли такое простили даже героям войны), толстые папки, передаваемые от Джинни Уизли (и вряд ли это были любовные письма), слишком часто мотающийся в командировки Блейз Забини.
В конце концов, спрятанная под несколькими слоями иллюзорных заклинаний дверь в какой-то кабинет.
Блейн сидел за своим столом, отстранённо чертя палочкой схемы, и пялился на эту дверь. Он начал видеть и чувствовать иллюзии на «стене» совсем недавно, но успел перебрать сотни вариантов того, что же там пряталось.
– Твой муж, – неожиданно раздался голос Малфоя, который подошёл к его столу и скинул пару хрустальных шаров-проекторов со схемами магического рисунка одного неприятного артефакта.
– Что, мой муж? – приподнял брови Блейн.
Драко Малфой уже мало чем напоминал вредного мальчишку из Хогвартса – может, повзрослел, может, сказалась жизнь в эпицентре войны и полгода заключения в Азкабане, ровно столько длился спорный процесс над Малфоями, после которого Нарцисса и Драко были отпущены на свободу. Драко был язвительным, всё так же командовал Забини, будто они были в школе, но при этом качественно работал, слушал более опытных коллег и, казалось, даже испытывал какое-то уважение к Блейну.
