Текст книги "Леди Малфой (ЛП)"
Автор книги: cherrypie3601
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 43 страниц)
Она одарила Рона обворожительной улыбкой, и, несмотря на то, что его щёки теперь пылали румянцем, он тоже улыбнулся. Пэнси продолжила:
– А ещё это неплохой способ расстаться на счастливой ноте.
Улыбка Рона мгновенно померкла, а в глазах отразилась растерянность. Он нахмурился.
– Расстаться?
– Рон, я пока недостаточно хороша для Уизли, – произнесла она и приложила указательный палец к его губам, не позволяя возразить. – Мне нужно найти себя. После того, что произошло прошлой ночью с Гектором и, ещё важнее, с тобой, я начала понимать, что наконец могу встретиться со своими демонами и принять своё прошлое. То, что произошло между нами, было самым личным и интимным опытом за очень долгое время, и то, что у нас было… то, что у нас есть – я не хочу всё испортить. Я хочу стать лучше, чтобы заслуживать такого человека как ты.
– Пэнси, тебе не надо…
– Я с детства терпела психологическое насилие от собственных родителей, а потом физическое – от множества мужчин, и меня насиловали два самых омерзительных существа, которые когда-либо ходили по земле. Всё это не может просто испариться за один день. Но прошлая ночь была началом, очень важным началом.
– Ты же не можешь просто избавиться от всей своей истории.
– Я знаю, но я могу научиться принимать её. Иногда я смотрю на себя в зеркало и презираю то, что вижу. Раньше мне было настолько стыдно от того, кем я позволила себе стать, что я сжимала кулаки, чтобы не заплакать. И я сжимала их так сильно, что на руках оставались кровавые следы от ногтей.
Она поднесла раскрытую ладонь к свету, и Рон смог различить едва заметные полоски, врезавшиеся в кожу. Он вновь посмотрел ей в глаза и увидел целеустремлённый взгляд совершенно другой девушки – сильной девушки.
У Рона пропало желание спорить. Он точно знал, что произошедшее между ним и Пэнси было чем-то особенным. Он хотел остаться с ней – держать её в объятиях, как прошлой ночью, но он не мог принимать решения за неё. Двадцать с лишним лет психологических травм нельзя было перечеркнуть одним днём, и он мрачно принял этот факт. Потребуется время, и если Пэнси хотела разобраться в своих страхах и желаниях самостоятельно, он не имел права ей мешать.
– Так что теперь? – спросил Рон после недолгого молчания.
– Не знаю, – пробормотала она. – Может, я наконец сниму собственную квартиру. Я же буквально всю жизнь провела в отелях и гостиницах, пока ездила с заданиями редакции – с тех пор как уехала из дома. Они предложили мне более спокойную работу в прошлом году, но я отказалась, а сейчас думаю принять. У моей семьи остались какие-то владения по всей Европе, так что я могла бы съездить туда. Может, продам их или найду им полезное применение. Я заболталась, да? На самом деле конкретного плана у меня нет.
– Может, это к лучшему.
Пэнси закатила глаза и легонько ударила Рона по руке.
– Почему ты такой понимающий?
Он улыбнулся.
– Хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой за то, что бросаешь меня, – с сарказмом отозвался он. – Нет, на самом деле я знаю, что ты приняла верное решение. Наверно, часть меня – пусть и крошечная – даже ждала, что ты мне откажешь. Ты заслуживаешь провести время наедине с собой и во всём разобраться. А потом, когда найдёшь то, что ищешь, мы можем попробовать снова.
Пэнси кивнула.
– Да.
Они продолжили трапезу, иногда прерываясь на короткие разговоры. По большей части Пэнси с меланхоличным интересом наблюдала, как Рон заканчивал свой кусок пирога, и слушала его рассуждения о Пушках Педдл, а затем он восхищался её многочисленными знакомствами с различными звёздами квиддича, которые Пэнси успела завести во время своих командировок по миру.
Когда они закончили с едой и решили потихоньку двигаться в сторону палаты, Пэнси склонилась к Рону и ещё раз поцеловала его. Её пальцы запутались в рыжих волосах, и она чувствовала непреодолимое желание не отпускать его, не расставаться с теплом, которое он дарил. Глаза Пэнси были закрыты, но когда ладони Рона оказались на её талии и прижали ближе, она знала, что он чувствует то же самое.
Когда они наконец отстранились друг от друга, Рон заглянул Пэнси в глаза и негромко спросил:
– А это за что?
– На прощание, – пояснила она.
Рон нежно сжал её ладонь и грустно улыбнулся.
– На прощание, – задумчиво повторил он.
*
– Джинни? – позвал Гарри, переступив порог дома на площади Гриммо. – Джинни!
Ответом была тишина, нарушаемая лишь скрипом половиц под шагами Гарри. Он закрыл за собой входную дверь и подошёл к лестнице.
– Джинни, это я. Всё в порядке?
Что-то с глухим стуком упало наверху, и через несколько мгновений Джинни возникла на верхней площадке лестницы. Она выглядела так, словно только что пробежала марафон: её лицо побледнело, дыхание сбилось, а руки мелко дрожали.
– Гарри, – лихорадочно воскликнула она. – Ты даже не представляешь, как я рада, что ты здесь! Я тут просто с ума сходила – отправила тебе три совы, но понятия не имела, где ты находился.
Вся весёлость, которую испытывал Гарри от счастливого разрешения ночных проблем, исчезла в одно мгновение. Он взбежал вверх по лестнице и прижал Джинни к себе, пытаясь успокоить.
– Что случилось? – взволнованно спросил он. – Джинни, ответь мне. Это связано с Тедди?
Она отрицательно покачала головой.
– Нет, нет, он в порядке. Играет во дворе, – она сделала паузу. – Это связано с Нарциссой Малфой.
Гарри был совершенно растерян.
– В смысле? А что с ней? Где Элай?
– В этом всё дело, – пробормотала Джинни. – Я не знаю. Прошлой ночью я пошла в его комнату, чтобы он принял зелье, но там был не он. Там лежала Нарцисса – без сознания, худая и очень-очень слабая. Я пыталась поговорить с ней, но она постоянно теряет сознание. И я не могу послать сову в Мунго, ведь она должна быть в Азкабане, а ещё Драко… и я не уверена, что… – Джинни потеряла нить рассказа.
Гарри с трудом пытался разобраться в сбивчивых объяснениях, после чего прошёл мимо неё к комнате, в которой они оставили Элая, мимоходом заметив в окне Тедди, вырывавшего траву из газона во дворе и подбрасывавшего её в воздух как зелёное конфетти. Что бы сейчас ни происходило в доме, оно явно было связано с чем-то незаконным, и Гарри не хотел, чтобы Тедди или Джинни стали частью этого.
Он вошёл в комнату, Джинни переступила порог следом за ним, и, разумеется, как она и говорила, на кровати лежала хрупкая исхудавшая женщина, чьё измождённое лицо иссохло и покрылось дорожками морщин. Длинные светлые волосы походили на солому, а впалые щёки придавали женщине сходство с мумией. Гарри подошёл к кровати и приложил пальцы к запястью, проверяя пульс.
– Она жива, – заверила его Джинни. – Я проверяла недавно.
– Что ещё ты делала? – поспешно спросил Гарри.
– Дала ей воды, – начала рассказывать Джинни. – Пыталась покормить, но она почти не приходила в сознание. А когда приходила, практически не разговаривала. Я ничего не понимаю. И почему Элай ушёл без предупреждения?
Гарри замер, когда внезапная мысль поразила его, и внимательнее присмотрелся к Нарциссе. Её тело было накрыто голубой простынёй, но под ней Гарри смог разглядеть намёки на белую рубашку, чёрный жилет и тёмные брюки, которые были явно велики для истощённого тела Нарциссы.
– Это одежда Элая, – пробормотал Гарри. – Где то зелье, которое ты должна была давать Элаю?
Джинни прикусила губу и молча указала в сторону пола у кровати, где сгустившаяся сероватая жидкость постепенно подсыхала в окружении стеклянных осколков. – Я уронила склянку, когда увидела её.
Гарри не потребовалось смотреть на жидкость дважды, чтобы узнать её.
– Это Оборотное зелье, – заключил он, переводя взгляд на Нарциссу. – Элая здесь и не было. Ты ведь опоздала с последней дозой?
– Да! – воскликнула Джинни, внезапно понимая, что именно хотел сказать Гарри. – Да, я укладывала Тедди и опоздала минут на пять. Постой, это значит, что всё это время здесь лежала Нарцисса, но тогда кто…
– Элай, – мрачно сказал Гарри. – Элай умер вчера ночью в Азкабане.
Он потёр глаза ладонями и прислонился к стене. Может, основное сражение и закончилось, но его последствия принесли с собой новые проблемы. Побег Нарциссы в точности повторял побег Барти Крауча-младшего, которого заменила в Азкабане его умирающая мать. Видимо, кто-то был неплохо знаком с жизнью Пожирателей.
Со стороны кровати послышался сдавленный кашель, и Нарцисса приоткрыла губы, жадно хватая ртом воздух. Это длилось всего пару секунд, после чего она вновь обмякла на постели, ещё более бледная, чем раньше.
– Надо отвезти её в больницу, Гарри, – взволнованно произнесла Джинни.
– Всё не так просто, – покачал он головой. – Понятия не имею, как в Мунго отнесутся к сбежавшей заключённой, которая по документам умерла ещё вчера вечером… Ладно, помоги мне поднять её. Я что-нибудь придумаю.
*
Гермиона лежала на кровати Драко, удобно устроив голову на подушке и наблюдая, как он застёгивает рубашку. Наедине они провели, казалось, всего минуту, которая на самом деле растянулась в полчаса, и, когда часы пробили три, оба поняли, что сказку придётся отложить – по крайней мере, до тех пор, пока они не разберутся с реальностью.
Казалось совершенно естественным, что после того, как они наконец признались друг другу в своих чувствах, они повременят со следующим шагом в отношениях. В конце концов, признание в любви было огромным шагом, и Гермиона ощущала потребность подождать некоторое время, чтобы позволить этой мысли укорениться в голове, чтобы убедиться, что всё случившееся реально. Конечно, часть неё хотела узнать, будет ли их физическая связь такой же сильной, как и эмоциональная, но, судя по тому, как поцелуи Драко неизменно посылали электрические разряды по её телу, в этом не оставалось практически никаких сомнений. Гермиона знала, что это продлится ещё очень долго и что у них будет достаточно времени, чтобы испытать всё на практике. И если последние несколько месяцев чему-то их научили, так это тому, что ждать они умели.
– Почему ты улыбаешься? – спросила Гермиона, согнув руку в локте и положив голову на ладонь.
– Просто представляю, как говорю одиннадцатилетнему себе, что однажды буду целоваться с Гермионой Грейнджер в больничной палате.
Она засмеялась.
– Маленькая Гермиона тоже вряд ли была бы в восторге.
Ровно в ту секунду, когда Драко наклонился, чтобы поцеловать её, в дверь раздался настойчивый стук, заставивший их обоих вздрогнуть от неожиданности. Гермиона вскочила с кровати и поправила рубашку, Драко подошёл к двери, чтобы снять запирающее заклинание и впустить в палату долговязого рыжего мужчину.
– Ой, – удивлённо пробормотал Шон Клавелл, которого вид Малфоя застал врасплох.
– Привет, Шон, – поспешно произнесла Гермиона, быстро подходя к двери. Драко недоумённо переводил взгляд с неё на незваного гостя и назад.
– Я достал за… – начал было Шон, явно обескураженный тем, что вмешался во что-то личное.
– Можешь оставить их у меня в офисе? – не дала договорить Гермиона. Она бросила короткий взгляд на Драко, который, по всей видимости, утвердился в мысли, что эти двое обсуждали что-то, связанное с работой, и отошёл на пару шагов в сторону.
– Да, конечно, – пробормотал Шон, украдкой в растерянности поглядывая на Драко. Он показал папку кремового цвета, которую всё это время держал в руках: – Но информации не очень много.
Гермиона кивнула.
– Спасибо.
Она поспешно прикрыла дверь, но прежде чем замок щёлкнул, та снова широко распахнулась, впуская новых посетителей.
– Гарри! – воскликнула Гермиона, удивлённая и слегка взволнованная тем, с какой скоростью он прошёл в палату и плотно закрыл за собой дверь.
Она вопросительно взглянула на Драко, но тот лишь пожал плечами, показывая, что ему тоже неизвестна причина такой срочности.
– Что-то случилось? – спросил он.
– Ты помогал своей матери сбежать из Азкабана? – без обиняков спросил Гарри.
Драко выглядел совершенно ошеломлённым.
– Что?
По его искренне растерянному виду Гарри мгновенно понял, что Малфой не имел никакого отношения к побегу, как и Гермиона, которая выглядела не менее удивлённой.
– Тогда тебе лучше пойти со мной, – он повернулся к Гермионе и добавил: – Тебе тоже, нам понадобится целитель.
Драко не замешкался ни на секунду, поспешив к выходу вслед за Гарри. Из главного коридора они свернули в одно из ответвлений справа, проходя глубже в малфоевское крыло больницы. Гермиона держалась позади, но в итоге все трое оказались у входа в другую палату.
Прежде чем Гарри успел потянуться к ручке, дверь открылась и из палаты вышла женщина в лимонно-зелёной мантии, держа в руках широкую папку. Она удивилась, заметив Драко и Гермиону, но затем поймала взгляд Гарри и немного расслабилась, улыбнувшись.
– Это всё, мистер Поттер? – поинтересовалась женщина. – Я уложила её в постель.
– Да, спасибо, – поблагодарил он.
– Вы уверены, что я больше ничем не могу помочь? Насколько я понимаю…
– Это очень деликатное дело, – прервал её Гарри, пытаясь избегать вопросительных взглядов Драко и Гермионы. – Она проходит свидетелем по закрытому делу, мы просто хотим убедиться, что она в порядке. Я уже позвал частного целителя. Надеюсь, я могу рассчитывать на то, что эта встреча останется в тайне?
– Разумеется, сэр, – медсестра улыбнулась и указала на палату. – Всё необходимое уже там, как вы и просили.
Гарри кивнул и, как только медсестра скрылась за поворотом, жестом пригласил Гермиону и Драко внутрь.
*
Разворачивавшаяся перед ним картина граничила с абсурдом.
Драко всё никак не мог поверить, что хрупкое существо, лежавшее на больничной койке, было той сильной женщиной, которая его вырастила. Он не сдвинулся с места, продолжая стоять у порога, откуда не мог хорошенько рассмотреть черты её лица, пока Гермиона суетилась возле Нарциссы, указывая Гарри и Джинни, какие ингредиенты ей нужны. Нарцисса лежала на кровати так, словно просто отдыхала посреди трудного дня. Каждые десять минут Гермиона проверяла пульс, убеждаясь, что Нарцисса ещё жива – больше для Драко, чем для себя.
– Корень мухоловки, – сообщил Гарри, вкладывая сероватое растение в ладонь Гермионы.
Она размяла корень в пальцах и приложила ко лбу Нарциссы, подождала несколько секунд, снова проверила пульс и выпрямилась, вытирая руки полотенцем.
– Она должна скоро очнуться, – Гермиона взволнованно посмотрела на Драко, но его лицо ничего не выражало. Она повернулась к Джинни и добавила: – Можешь достать немного шоколада? Не знаю, сколько вреда дементоры принесли за два года, но хорошая шоколадка точно не помешает.
– Ага, – кивнула Джинни, – я мигом.
Она задержалась лишь на мгновение, чтобы бросить вопросительный взгляд на Гарри, словно спрашивая, пойдёт ли он с ней, но тот отрицательно покачал головой. Джинни кивнула и поспешила к выходу.
– Мерлина ради, Драко, – встревоженно обратилась к нему Гермиона. – Скажи хоть что-то.
Выражение его лица осталось непроницаемым.
– Посмотри на её левое колено.
Гермиона обменялась с Гарри недоумёнными взглядами. Она поняла, что сказал Драко, но это было совершеннейшим абсурдом. И всё же Гермиона сделала так, как он попросил: подошла к кровати и закатала слишком широкую штанину на ноге Нарциссы, оголяя худую бледную ногу.
– Там есть шрам? За левым коленом? – спросил он, и его голос едва заметно дрогнул.
– Это она, Драко, – заверила его Гермиона. – Она не пила Оборотное зелье уже несколько часов. Мы же оба знаем, что это она.
– У неё есть шрам за левым коленом? – упрямо повторил Драко, на этот раз громче, но голос всё равно его подвёл. – Просто посмотри.
Гермиона присела на корточки рядом с кроватью и, приподняв ногу Нарциссы, слегка повернула её. Драко и Гарри стояли слишком далеко, чтобы что-то разглядеть, но с внутренней стороны колена, ровно по центру, Гермиона увидела крупный неровный шрам, который, судя по виду, находился там уже очень давно.
– Это она, – повторила Гермиона, ожидая, когда Драко что-нибудь скажет, но вместо этого он молча подошёл к кровати и опустился на колени рядом с ней. Гермиона поднялась, коротко взглянув на Гарри. Он понял намёк и вслед за подругой вышел из палаты, оставляя Малфоя наедине с матерью.
Драко обхватил руку Нарциссы ладонями и закрыл глаза, пропуская через себя тепло, исходившее от неё. Драко хотел убедиться, что всё это реально, а не плод его больного воображения, не очередная галлюцинация, вызванная отравляющим действием проклятия. Он чувствовал слабое биение пульса под кожей, видел, как цвет возвращается истончившемуся лицу, и сильнее сжал ладонь. Нарцисса слабо шевельнулась.
– Мама, – негромко позвал Драко. Каждая частичка надежды, жившей в его сердце, сосредоточилась на этом моменте. Он подождал, когда Нарцисса снова подаст признаки жизни, и попробовал ещё раз: – Мам?
Её веки дрогнули, поднимаясь, и в голубых глазах мелькнула искра узнавания. Её взгляд ещё некоторое время оставался полубессознательным, а грудь едва заметно вздымалась при слабых вдохах. Нарцисса не спускала глаз с сына, её губы дрогнули. Ему показалось, что она хочет что-то сказать, но Нарцисса лишь слабо улыбнулась, и Драко почувствовал, как она сжала его ладонь в ответ.
– Я скучал по тебе, – тихо произнёс он, целуя её руку.
– Драко… – всё, что Нарциссе удалось проговорить, и даже это короткое слово прозвучало как выдох, но Драко услышал и в одно мгновение ощутил себя человеком, слонявшимся по пустыне, которому только что предложили глоток воды. Её глаза увлажнились, и несколько слезинок скатились по впалым щекам.
– Я больше никогда тебя не оставлю, – пообещал Драко.
Он достал плед из шкафа и накрыл им Нарциссу, чтобы она не замёрзла. Не успел он вновь опуститься на колени перед кроватью, как в палату вернулась Джинни с плиткой шоколада, за ней внутрь проследовали и Гарри с Гермионой. Джинни положила шоколадку на прикроватную тумбочку, и все трое встревоженно взглянули на Нарциссу, которая закрыла глаза и в очередной раз провалилась в сон.
– Так будет ещё некоторое время, – пояснила Гермиона. – Она очень слаба.
– Невозможно, чтобы она сбежала из Азкабана сама. Она едва могла двигаться, когда я приходил последний раз, – сказал Драко в пустоту и взглянул на Гарри. – Ты сказал, что Элай сделал то же самое, что и Крауч-старший?
– В теории, – кивнул тот. – Он как раз…
Гарри не успел закончить фразу, как дверь в палату снова открылась, пропуская Рона и Пэнси – оба выглядели крайне растерянно. Поначалу Рон взволнованно посмотрел на сестру, и, убедившись, что Джинни ничего не угрожает, почувствовал облегчение, но почти сразу заметил неподвижное тело на больничной койке. Он мертвенно побледнел.
– Целитель сказал, что вы здесь, – пояснила Пэнси их осведомлённость о местонахождении друзей. – Что случилось?
Гарри начал вводить её в курс дела. Гермиона и Джинни тоже с любопытством слушали, желая узнать историю целиком. Но вот Драко сосредоточил всё своё внимание на Роне, который цветом лица походил на не самое здоровое привидение. И затем, моментально, всё вдруг встало на свои места.
– Уизли.
Рон вскинул голову, посмотрев на Драко, но тут же снова перевёл взгляд на Нарциссу.
– Она ведь не умерла? – взволнованно спросил он.
– Нет, – ответила Гермиона. – Ты сам в порядке?
– Это был ты, – уверенно произнёс Драко. Он ждал, что Рон начнёт отпираться, но тот явно не собирался защищаться. – Мать никак не могла сбежать из Азкабана сама, даже если бы Элай с ней поменялся. И это ты привёз её домой и дал мне Оборотное зелье.
– Рон…? – поражённо позвал Гарри, словно ожидая, что тот сейчас очнётся и исправит это нелепое недоразумение. Но Рон хранил молчание. – Хочешь сказать, ты всё это время знал, что на Гриммо находилась Нарцисса Малфой? Почему ты ничего не рассказал?
Теперь уже и Пэнси вместе с остальными поражённо смотрела на Рона.
– Элай просил не говорить, – наконец выдавил он. – Клянусь, я действительно думал, что мы едем в министерство, чтобы закончить с документами по делу Лестрейнджа. Я заснул, а когда проснулся, мы уже приземлились у Азкабана. Элай был очень болен: постоянно кашлял и дышал с трудом. Он сказал, что умирает.
– И ты не посчитал нужным обо всём рассказать? – накинулся на него Драко. Гермиона коснулась ладонью его груди в останавливающем жесте и вновь повернулась к Рону, ожидая окончания истории.
– Он попросил провести его к твоей матери. Он знал, как Крауч вытащил сына, и хотел вызволить её таким же способом. Думаю, он знал, как сильно ты хотел освободить её. Я начал спорить и сказал, что мы сможем вытащить Нарциссу, как только разберёмся с Лестрейнджем, но он даже слушать не стал. Сказал, что чувствует приближение смерти и что она не пройдёт впустую, если он сможет спасти жизнь невинному человеку.
Гермиона смахнула непрошенную слезу и взглянула на Драко, который, судя по его виду, с трудом пытался осознать произошедшее. Он злился, что Рон не рассказал ему правду, испытывал благодарность за спасение матери, скорбь о смерти преданного дворецкого, который уже давно был частью семьи, и растерянность от раздиравших его противоречивых чувств.
– Они поменялись местами, и Элай сказал, что было бы неплохо держать её личность в тайне день или два. Думаю, он не хотел, чтобы ты отвлекался от сражения с Лестрейнджем. Мне жаль, что всё так получилось.
– Ты не сделал ничего дурного, – негромко проговорила Гермиона.
– Ты помог спасти Нарциссу, – подхватила Пэнси, которая и сама боролась с подступавшими слезами.
Однако Рона слова утешения не слишком ободрили. Он взглянул на Драко, до которого, кажется, только теперь по-настоящему начал доходить смысл произошедшего. Рон ждал от него каких-то слов, но Малфой предпочитал хранить молчание. Гарри, кожей ощутив повисшее напряжение, сказал, что они с Джинни поедут в Нору, чтобы убедиться, что всё в порядке. Пэнси и Гермиона поняли намёк и решили, что им требуется срочно отдохнуть после долгой ночи.
Как только они вчетвером вышли, в палате остались лишь Драко, Рон и лежавшая без сознания Нарцисса. Тишина стала и вовсе оглушающей, но через несколько секунд Рон наконец заговорил.
– Он просил передать, что ты был ему как сын.
– Он не должен был умирать, – глухо отозвался Драко.
– Этого уже нельзя было изменить – неважно, в Азкабане или на Гриммо. Мне кажется, он гордился тем, что служил твоей семье. И он хотел, чтобы ты был счастлив.
– Элай и был семьёй, – грустно усмехнулся Драко. – Последние два года он был единственным близким человеком, хотя даже не подозревал, как сильно я в нём нуждался. И каким образом его смерть должна сделать меня счастливым?
– Он же был неглупый малый, – развёл руками Рон. – И знал гораздо больше, чем мы думаем. У меня не было времени познакомиться с ним поближе, и это моя потеря. Но ты не просто знал его, он был твоим другом. И это уж точно не повод для грусти.
Драко кивнул. Уизли был прав – он действительно имел честь знать Элая Холмса, расти под его опекой, называть его другом, пусть и не прилюдно. Драко жил с ним под одной крышей и смог по достоинству оценить его верность, мудрость и самоотверженность, и всё это отразилось в последний раз в его смерти – даже её Элай смог использовать во благо тех, кому преданно служил всю жизнь. Драко приложил пальцы к запястью матери, где слабо, но размеренно бился пульс, разгоняя кровь по венам и артериям, даря жизнь. Элай навсегда продолжит своё существование в самом факте жизни Нарциссы и в воспоминаниях Драко.
Рон ожидал, что Малфой что-нибудь скажет, но быстро понял, что мысли Драко находились уже далеко от этого места, и, пару минут спустя, Рон тоже ушёл, тактично оставив его наедине с матерью.
*
Настояв на том, чтобы Пэнси отправилась в палату отдыхать, сама Гермиона сообщила, что проголодалась и собирается спуститься в кафе при больнице. На самом деле, убедившись, что она вне поля зрения Паркинсон, Гермиона резко свернула направо и сбежала на один этаж вниз по лестнице, где направилась в ту часть больницы, в которой находились кабинеты целителей.
Два поворота спустя она оказалась перед дверью из светлого дерева с табличкой «Гермиона Грейнджер», быстро повернула ручку и поспешно скользнула в свой кабинет, предварительно убедившись, что в коридоре не было любопытных глаз. Гермиона ощутила укол совести, заметив в центре своего рабочего стола папку с документами, которые она попросила у Шона Клавелла.
Но она ведь не солгала. Просто не сказала Драко всей правды. Гермиона рассказала, что Кассиус отдал свой крестраж в обмен на Лестрейнджа, но опустила часть об истинном содержании последнего воспоминания Натали, в котором навсегда запечатлелся её последний разговор с Нарциссой. Не рассказала Гермиона и о своих подозрениях насчёт того, что именно Натали поведала свекрови.
Она поспешила к столу и взглянула на папку. Как оказалось, Шон нашёл два файла: один на Натали Малфой и другой – на Натали Бодлер. Гермиона предположила, что Натали начала использовать свою девичью фамилию, чтобы медицинские записи не могли привести любопытных к семье Малфоев, а значит, в них и содержалось то, что было нужно Гермионе.
Она отложила папку с фамилией «Малфой» и открыла вторую, просматривая первые документы. Они оказались почти трёхлетней давности и сообщали о положительном результате теста на беременность. Гермиона перелистнула несколько страниц, не слишком углубляясь в записи о протекании беременности. Тут были рецепты на различные антенатальные зелья, несколько тестов, целью которых было убедиться в нормальном развитии плода, и, наконец, Гермиона дошла до той записи, которую искала.
Это был голубоватый лист бумаги с датой двухлетней давности. Гермиона затаила дыхание, вглядываясь в написанные от руки строчки, и почти мгновенно увидела то, что искала.
– Гермиона.
Она вздрогнула и резко повернулась в сторону двери, пряча бумажку за спиной.
– Драко, – растерянно произнесла она, наблюдая, как он заходит в её офис с озадаченным видом на лице. – Ты… Ты в порядке?
– Да, кажется, – ответил он. – Хотел узнать, не хочешь ли ты…
Однако его фраза оборвалась на середине, как только взгляд зацепился за папку на столе, на которой крупными буквами значилось «Натали Малфой». Драко вновь посмотрел на Гермиону, на этот раз замечая её пристыженный вид и опущенные глаза. Поначалу он почувствовал растерянность, не понимая, зачем Гермионе вдруг понадобились медицинские записи Натали, но недавние события приучили его мозг к быстрому поиску возможных разгадок, и ответ сам возник у него в голове.
– Она знала кто отец, да? – спросил Драко.
Гермиона молчала, не зная, что ответить, но она не хотела врать ему. Гермиона прикусила губу и медленно кивнула, анализируя реакцию Драко.
– И?
Он двинулся в сторону Гермионы, и она протянула ему листок, который до этого прятала за спиной. Поначалу она думала, что Драко разозлится на неё, но вместо этого он принял голубоватый лист бумаги правой рукой, а левой взял её ладонь и нежно сжал. Они сделают это вместе, и не потому что Драко не мог сделать этого сам, но потому что не хотел. Вместе они были сильнее, лучше, и он нуждался в Гермионе – в том, чтобы она была частью его жизни.
– Она попросила наложить заклинание отцовства за день до смерти, – пояснила Гермиона. Поднеся лист бумаги к свету, она прочитала два единственных предложения на нём. – Мне жаль, Драко.
Результат теста на отцовство БОДЛЕР, Н 2634
Два отдельно произведённых заклинания подтверждают, что отцом Д2634 является Кассиус Л.
– Ты в порядке? – негромко спросила Гермиона.
Сначала Драко не ответил, продолжая неотрывно смотреть на голубой лист. Но потом он повернулся к Гермионе, его серые глаза были наполнены понимаем и мудростью, которых ему не хватило два года назад, и он медленно, но уверенно кивнул.
– Она хотела, чтобы отцом оказался Кассиус, – наконец сказал Драко. – А у него никогда не было сомнений в том, что ребёнок его.
– Я знаю, что ты любил её, – сочувственно произнесла Гермиона.
– Не так, как он. Я никогда не любил её, как Кассиус, – Драко крепче сжал её ладонь и улыбнулся. – Не так, как я люблю тебя.
Гермиона склонилась ближе и поцеловала его, чувствуя, как волна облегчения разливается по телу от того, как зрело Драко воспринял новости. Он углубил поцелуй, и Гермиона с готовностью ответила, чувствуя, что край стола упирается ей в поясницу от его напора. Через несколько секунд Драко отстранился, позволяя ей сделать вдох.
Гермиона убрала прядь волос с лица и, взглянув на него, решила, что должна рассказать ему все недостающие детали истории.
– Натали рассказала твоей маме о ребёнке, – осторожно начала она. – Нарцисса написала об этом в письме тебе, которое вчера забрал Кассиус. Скорее всего, он уже обо всём знает.
Рассказ не взволновал Драко так сильно, как она предполагала.
– Из нас троих он был единственным, кто не сомневался в отцовстве. Не думаю, что эта новость сильно его поразит.
– Ну не знаю, – не согласилась Гермиона. – Увидеть неопровержимое доказательство… Думаю, это всё же повлияет на него. И я сомневаюсь, что Кассиус знал обо всём, что было написано в письме, если только он не встречался с Натали в период между её визитом в больницу и смертью.
Драко задумчиво нахмурился, а Гермиона забрала у него листок и указала на нижнюю строчку.
– Смотри, – произнесла она, привлекая его внимание. – Д2634.
– Что это значит? – с интересом спросил Драко.
– Двадцать шесть тридцать четыре – это номер пациента, – пояснила Гермиона.
– А буква «Д»?
Гермиона помедлила в нерешительности, но мгновение спустя произнесла:
– Девочка.
*
С верхушки холма Кассиус мог отчётливо разглядеть очертания поместья Малфоев, как и небольшие домики в прилегающей деревне, которые с этой точки обзора казались кукольными. Он ощущал грубую текстуру пергамента, зажатого в руке, который теперь был покрыт бурыми кляксами крови, как и пальцы Кассиуса.
Мой дорогой Драко, я попросила, чтобы это письмо было доставлено тебе после моей смерти, поэтому надеюсь, что оно застанет тебя в лучшем положении. Ты мой единственный сын, и я люблю тебя больше жизни, поэтому думаю, что обязана поделиться с тобой тем, что доверила мне Натали в день её смерти.
Ребёнок, которого она ждала, принадлежал Кассиусу – это была его дочь. Мне жаль. Я знаю, как много она и этот ребёнок значили для тебя, и я ни за что не решилась бы открыть тебе правду, если бы не чувствовала, что ты должен это знать. Я дала Натали своё благословение в тот день, когда она рассказала мне правду, и уверена, что со временем ты и сам смог бы сделать то же самое. Я боялась, что ты последуешь примеру отца и обвинишь во всём Натали. Но каким-то образом ты смог избежать этого, и я знаю, что пройдёт время, и ты простишь её, и простишь меня за то, что скрывала от тебя правду.
