Текст книги "Леди Малфой (ЛП)"
Автор книги: cherrypie3601
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 43 страниц)
– Нет, – покачал головой Драко после недолгих размышлений. – Вы должны знать.
– Почему?
– Потому что когда Гермиона вернётся, у неё будет совершенно другая версия этой истории, и она возненавидит меня. – Он запнулся. – Даже больше, чем сейчас.
*
Гермиона ощущала, как предчувствие чего-то жуткого разливается по её телу, когда она толкнула тяжёлую дверь и переступила через порог поместья. Было странно – даже как-то неправильно – находиться здесь без Драко, хотя замок выглядел точно так же, как и в ночь, когда они сбежали после бала. Теперь тот вечер казался отделённым целой вечностью от действительности, словно произошёл в другой жизни, когда мир казался более простым и предсказуемым.
– Можешь оставить вещи здесь, – произнёс Кассиус, встречая её в главном холле. – Эльфы сами разберутся.
Гермиона слабо кивнула, окидывая взглядом коридор, широкие мраморные лестницы, каменный пол, картины и дорогие украшения. Во всём ощущалось незримое присутствие Драко, и она вздрогнула, искренне надеясь, что эта реакция была вызвана лёгким сквозняком. Кассиус жестом пригласил её в небольшую гостиную по левой стороне холла, и Гермиона поспешно последовала за ним.
– Хочешь перекусить?
Она отрицательно покачала головой, вслед за Кассиусом заходя в знакомую светлую комнату с белым роялем в дальнем углу и двумя уютными диванами, между которыми на полу лежал мягкий персидский ковёр. Гермиона присела на один из диванов, мгновенно ощущая, как благодарно расслабились мышцы на ногах, хотя уже сейчас было ясно, что завтра утром они дадут о себе знать. Кассиус, не останавливаясь, прошёл к широкому окну и задёрнул шторы, позволяя комнате наполниться таинственным пламенем свечей.
– Тогда, может, что-нибудь выпьешь? – спросил он, усаживаясь на другой конец того же дивана.
– Было бы неплохо.
Кассиус немедленно вызвал домового эльфа, приказал ему принести бутылку белого вина, и, пока они ждали, с любопытством изучал Гермиону.
– Ты так резко сорвалась с места после нашего разговора в больнице, и, признаться, я ожидал, что поместье станет последним местом, куда ты захочешь прийти. Хотя моё предложение, разумеется, ещё в силе.
– Мне жаль, что я так повела себя днём, – пробормотала Гермиона, со стыдом вспоминая, что почти впала в истерику, когда резко покинула столовую больницы не в силах контролировать собственные ноги, которые уносили её подальше от того места и в итоге привели на площадь Гриммо с одной единственной целью: как можно дольше не встречаться с Драко. – Я была не в себе.
– Как я и говорил, отец вернётся через три дня, так что до тех пор ты здесь желанный гость.
– Спасибо.
Эльф вернулся с откупоренной бутылкой вина, и Гермионе потребовалось выпить два бокала, прежде чем тугие узлы у неё в животе начали расслабляться, а эмоции – остывать. Она всё ещё чувствовала смятение и злость, но они уже не кипели внутри, словно кто-то убавил огонь до минимума. Гермиона сделала очередной глоток и отставила бокал.
– Я хочу узнать больше.
– Про неё? – уточнил Кассиус. – Или про Драко?
Гермиона не задумалась ни на секунду.
– Про обоих.
Он неспешно наполнил свой бокал и сделал небольшой глоток, наслаждаясь вкусом дорогого вина. Когда пауза затянулась, Кассиус со вздохом поставил бокал на журнальный столик и провёл рукой по волосам.
– Родители Драко хотели как можно скорее забыть про войну. Люциус откупился от большинства своих грехов: пожертвовал деньги на больницу, отдал редчайшую коллекцию книг в библиотеку Министерства и содействовал расследованию по делам всех Пожирателей. Они с Нарциссой настояли, чтобы Драко женился ещё до окончания его подготовки для работы в аврорате.
Гермиона кивнула, чувствуя какую-то болезненную бодрость, несмотря на то, что не смыкала глаз уже тридцать шесть часов. Она сделала ещё один глоток вина и продолжила внимательно слушать.
– Натали была французской студенткой из Шармбатона, тогда она как раз проходила целительскую стажировку в Америке. Возможно, ты слышала её фамилию – она была из рода Бодлеров.
Гермиона покачала головой, но, учитывая состояние полнейшего шока, было вполне вероятно, что она могла просто забыть. Натали Бодлер… Нет, это имя определённо ни о чём ей не говорило.
– Впервые слышу.
– Бодлеры – это французский эквивалент Малфоев, – пояснил Кассиус. – Богатый род, поколения чистокровных волшебников, дальнее родство с вейлами – практически идеальный союз, если ты помнишь Драко в то время.
Гермиона поспешно кивнула, торопясь перейти к теме, которая не заставляла бы её снова и снова воскрешать в мыслях его образ. Из уст Кассиуса история почему-то казалась ей странно отдалённой. Гермиона узнавала не о той части жизни Драко, которую он пожелал утаить от неё, а просто слушала рассказ о незнакомце.
– Они поженились, – продолжил тем временем Кассиус. – Через пару лет после свадьбы начались ссоры. Они отдалились друг от друга, и Драко начал проводить всё больше времени в Белизе, а Натали чувствовала себя брошенной. Это продолжалось полгода, потом между ними произошла крупная ссора, и Драко снова уехал в Белиз, сказав, что не собирается возвращаться.
Гермиона прикусила губу, подняла бокал со столика и наполовину осушила его, после чего вновь повернулась к Кассиусу.
– То есть они расстались?
– Нет. – И внезапно его голос стал мрачнее и тише. – Люциус считал, что постоянные ссоры мешают карьере сына: Драко стал показывать худшие результаты на тренировках, и Малфои списали это на несчастливый брак…
Руки Гермионы покрылись мурашками, предчувствие чего-то страшного снова охватило её, и Кассиус не замедлил подтвердить худшие опасения:
– Люциус убил Натали. – Его голос едва заметно дрогнул. – Он позвал её на крышу Северной башни и столкнул, представив всё как самоубийство.
Неприятное чувство завладело каждой клеточкой тела Гермионы, и она вновь почувствовала, как уже знакомый тугой узел скручивается в желудке. Она дрожащей рукой вернула бокал на журнальный столик – он качнулся и упал на ковёр, разливая остатки вина. Гермиона судорожно поднялась с дивана, пытаясь избавиться от неприятного ощущения в груди.
– Прости, – пробормотала она, имея в виду испачканный ковёр. – Это ужасно. Он убил её?
Кассиус мрачно кивнул, но почти мгновенно вернул себе прежнее беззаботное настроение и обратил внимание на явную усталость в глазах девушки.
– Давай-ка уложим тебя спать, – с улыбкой произнёс он. – Продолжим историю завтра.
Гермиона почувствовала, как его волосы коснулись тыльной стороны её ладони, когда Кассиус наклонился, чтобы поднять бокал, после чего подозвал домового эльфа, попросив того заняться уборкой, а сам жестом пригласил Гермиону следовать за собой, направляясь на второй этаж, где для неё уже была подготовлена гостевая комната.
========== Глава 30. Настоящая леди Малфой. Часть 2. ==========
– Ты дал ему антидот?
Рон обернулся, застигнутый врасплох неожиданным вопросом, и встретился взглядом с Гарри, стоявшим в дверном проёме кухни. Он вздохнул и утвердительно кивнул.
– Да, он сразу всё выпил.
Рон украдкой взглянул на большие напольные часы, с удивлением отмечая, что уже два часа ночи, после чего вновь повернулся к другу.
– Думаешь, Гермиона действительно пошла в поместье?
Гарри прикусил губу и неопределённо пожал плечами.
– Не знаю.
– Я в курсе, что ты не знаешь. Я спрашиваю, что ты думаешь. – Рон прошёл мимо него на кухню, поднял со стола упаковку с крекерами и начал аппетитно хрустеть. Гарри присел за кухонный стол и последовал его примеру.
– Думаю, что это вполне возможно. Сын Лестрейнджа – единственный, кто может ответить на её вопросы.
Рон негромко выругался и инстинктивно дотронулся до колена, пытаясь унять боль. Почти все его раны зажили довольно быстро, но тело всё ещё недовольно отзывалось на любые движения – как будто кто-то тыкал в мышцы острым предметом.
– Ты заметил, что мы никогда не слышали об этом парне? – спросил Рон, имея в виду Кассиуса.
– Заметил, – усмехнулся Гарри, обмениваясь с другом многозначительным взглядом. – Это странно.
– Появление какого-то мутного типа из ниоткуда? О да, это очень странно.
– Никогда бы не подумал, что у Беллатрикс был материнский инстинкт, – добавил Гарри со смесью серьёзности и сарказма. – Мне всегда казалось, что её больше привлекают пытки и убийства.
– Ну, может, ребёнок был частью плана, – задумчиво произнёс Рон. – Может, она решила заиметь злобного отпрыска на случай, если откинется раньше времени. Гермиона рассказывала, что он учился в Дурмстранге, а мы знаем, кого туда отправляют.
– Волдеморт уже несколько лет как мёртв, – отозвался Гарри, искоса поглядывая на лестницу на второй этаж, где в своих комнатах спали Пэнси и Драко. – Если бы этот парень был запасным планом, его бы уже давно использовали. Сам посуди: с каждым днём Пожирателей становится всё меньше, с чего бы ему так долго прятаться?
– Может, у них стратегия такая, кто знает?
Гарри пожал плечами. Малфой практически ничего им не рассказал, за исключением того, что у него была жена, которая совершила самоубийство два года назад. Ещё, конечно, оставалось загадочное привидение из поместья, и оно, по словам Гермионы, было молоденькой служанкой по имени Адрия, которую Лестрейндж пытал в лесу недалеко от замка и которая оказалась привязана тёмной магией к банши. И это, кстати, тоже произошло два года назад.
– У тебя нет такого ощущения, будто мы чего-то не знаем? – спросил Гарри, нарушая повисшее молчание.
– У тебя тоже? – удивлённо отозвался Рон. – Я не хотел ничего говорить Малфою, ему и так хреново, но он чего-то не договаривает.
– Его жена умерла два года назад, – размышлял вслух Гарри. – За месяц до того, как задний двор сожгли Пожиратели и замучили молодую девушку до смерти. Это… как-то слишком.
– Да и о жене он особо не распространяется, – добавил Рон. – То есть я, конечно, понимаю почему, но ты видишь, к чему я клоню. И вообще, как этот Кассиус постоянно в курсе всего происходящего?
Во всей истории было слишком много вопросов и слишком мало ответов. Парни уже бывали в подобных ситуациях раньше, и даже не раз, но сейчас с ними не было Гермионы с её блестящими познаниями и логическими рассуждениями, которая могла отмести все ненужные варианты и сфокусироваться на самом главном, поэтому в этот раз всё казалось гораздо сложнее и запутаннее. И что ещё хуже, подумалось Рону, когда они с Гарри направились в свои спальни – даже у Драко не было всех ответов.
*
Элай вернулся в три часа утра с корзинкой еды и двумя большими пакетами с ингредиентами для зелий. Он рассказал очень заспанному Рону, что ходил пополнять запасы продовольствия в доме и заодно купил нужных ингредиентов для стремительно уменьшающихся запасов антидота. К утру Рон, разумеется, совершенно забыл об их разговоре и был удивлён не меньше остальных обитателей дома, увидев Элая, суетящегося на кухне.
– У Малфоя не началось обострение? – участливо спросил Гарри, придвигая к себе тарелку с яичницей и тостами. Драко встал раньше всех и вышел на прогулку.
– Нет, – отозвалась Пэнси. – Он принял антидот вчера. Кстати, Элай, спасибо, что принёс нужные ингредиенты.
– Разумеется, – кивнул тот, наливая чай в бокал Рона. – Ещё яичницы, мистер Уизли?
– Вам даже спрашивать не нужно, – со смешком отозвался он, подставляя свою тарелку, на которую Элай без промедлений выложил два поджаренных яйца. Рон вновь повернулся к Гарри и Пэнси и, наконец, решился задать Паркинсон вопрос, который мучил его весь предыдущий вечер:
– Почему вы с Малфоем думаете, что Гермиона поехала в поместье?
Пэнси прикусила губу и отпила чай из кружки в попытке потянуть время. Она знала, что рано или поздно этот вопрос будет задан, но не ожидала, что его выскажут настолько прямо.
– Не знаю, – наконец ответила она, прекрасно понимая, насколько прозрачна её ложь. – Просто интуиция, наверно. Кассиус единственный, кто знает обо всей этой истории с Натали.
Она врала, причём очень плохо, но Гарри и Рон подыграли, согласно кивнув, словно поверили её словам. Пэнси хотела рассказать им правду, но, как и всегда, это оставалось привилегией Драко.
– Тогда почему мы не едем за ней? – спросил Рон – и снова в лоб. – Или, скорее, почему Малфой не едет за ней?
Пэнси знала ответ и на этот вопрос и теперь уже не собиралась врать. Прошлое Драко она обязана была сохранить в тайне, потому что это его история и он сам должен поделиться ею, но причина, по которой он оставался в доме на площади Гриммо, была её собственной теорией, хотя Паркинсон пребывала почти в полной уверенности, что права.
– Нельзя сражаться за то, что тебе не принадлежит, – мрачно сказала она и перевела взгляд на Гарри: – По той же причине ты не поехал в поместье вслед за Гермионой, когда она настояла на том, что должна вернуться. Можно защищать человека от несчастных случаев, от плохих людей, от опасностей, но нельзя заставить его отказаться от личного выбора. Если бы Гермиону похитили и насильно затащили в поместье, вы бы первыми бросились спасать её, но когда она уехала туда по собственному желанию, вы не стали её останавливать. Просто не смогли бы.
– То есть ты не считаешь, что сын Лестрейнджа не представляет для неё опасности? – скептически уточнил Рон.
– Он не убьёт её, – отозвалась Пэнси, и её голос звучал отрешённо, а взгляд блуждал по узорам на скатерти. Она что-то скрывала, пусть и отчаянно хотела рассказать, но этот секрет действительно принадлежал Драко.
– И ты, конечно, не расскажешь нам почему, – подвёл итог Гарри, не сводя взгляда с Пэнси.
– Я не могу, – пробормотала она. – Спросите Драко.
Рон усмехнулся.
– Да, мы ведь с ним давние друзья.
– Поверьте, если бы это была моя тайна, вы бы давно всё знали. Я понимаю, что вы должны знать, но это не моя история, чтобы рассказывать.
Гарри вздохнул, отставил пустую тарелку и взглянул на Рона. Тот лишь развёл руками в знак поражения. Видимо, действительно придётся расспросить обо всём Малфоя, когда он вернётся. Рон вновь с любопытством повернулся к Пэнси.
– Ну, раз уж мы заговорили о тайнах, почему бы тебе не рассказать нам свою историю?
Тревога и смущение исчезли из взгляда девушки, сменившись лёгкой растерянностью.
– Мою историю? – переспросила она.
– Да, – утвердительно кивнул Рон. – Малфой пытается свести счёты с тем, кто разрушил его семью и убил невинную девушку. А почему ты здесь?
Хоть Гарри и смущала такая бесцеремонность со стороны друга, ему тоже было очень интересно услышать ответ на этот вопрос. Действительно, что Пэнси с этого имела? Он тоже выжидательно повернулся к ней и почти сразу пожалел об этом, потому что выглядела девушка так, словно её загнали в угол. Но она сделала глубокий вдох и очень спокойно ответила:
– Лестрейндж пытался переспать со мной, а когда я отказала, добился своего силой.
В комнате повисла напряжённая тишина, но через некоторое время Пэнси, справившись с эмоциями, продолжила:
– Он всегда смотрел на меня таким извращённым голодным взглядом… И я думала, что это просто часть его характера, но на моё восемнадцатилетие он сказал мне, что считает меня очень привлекательной и что я стану отличной второй женой. А потом он попытался поцеловать меня. Я оттолкнула его и попыталась сбежать, но он схватил меня за волосы, затащил назад в комнату и использовал заклинание. Сказал, что я не такая сильная, как думаю, и что он оставит на мне метку, чтобы я всегда помнила об этом.
Бессознательно глаза Пэнси наполнились слезами, но она поняла это, только когда первая слеза скатилась по щеке, оставив мокрую дорожку на коже. Она быстро вытерла лицо и попыталась успокоиться.
– С тех пор Лестрейндж больше никогда ко мне не прикасался.
Гарри одарил Рона взглядом из серии «молодец», но тот даже не взглянул на друга, пристыженно опустив голову и отчаянно краснея. Неловкая пауза продолжалась ещё несколько секунд, пока Пэнси отвернулась от парней, вытирая слёзы и приводя себя в порядок. Её всхлипы были приглушёнными, почти неслышными и немедленно прекратились, как только в передней послышался хлопок входной двери, что позволило всем присутствующим оставить неловкую ситуацию и выйти из кухни.
*
Кассиус начал застёгивать рубашку с каким-то странным удовлетворением наблюдая, как утренний свет наполняет небо за окном. Он почувствовал, как лёгкий сквозняк коснулся ещё обнажённой части его груди и глубоко вдохнул, наслаждаясь сладким запахом приближающейся весны. Судя по тишине, стоявшей в соседней комнате, Гермиона ещё спала. Мысль о том, чтобы проникнуть в её сознание мелькнула на мгновение в голове Кассиуса, заглушаемая опасениями, что она может что-то почувствовать и начать подозревать его. Но тот факт, что она ещё ни разу не попыталась остановить его, только подтверждал предположение, что Гермиона не владела окклюменцией.
Кассиус выглянул в окно, стараясь очистить сознание, и почувствовал, как окружающая обстановка сливается в чёрное размытое пятно и исчезает в небытие. Он сфокусировал всю энергию на своей цели, мерно дыша и поддерживая тело в расслабленном состоянии.
– Но я не хочу выходить за тебя замуж, Рон.
– Ты должна!
– Почему?
– Потому что больше никто не захочет жениться на тебе, дорогая. Даже я не горю желанием, но мы должны, иначе ты просто умрёшь в одиночестве. Неужели это…
Поток мыслей внезапно оборвался, и Кассиус уловил шевеление в соседней комнате. Гермиона проснулась – довольно неожиданно – и он успел поймать только окончание её сна или, скорее, кошмара. Кассиус открыл глаза, позволяя глазам сфокусироваться на окружающей обстановке, а разуму вернуться в прежнее состояние. Это заняло достаточно времени для того, чтобы его собственные размышления были прерваны стуком в дверь.
– Доброе утро, – поприветствовал он, пропуская Гермиону в комнату и отбрасывая прядь волос с лица. – Хорошо спалось?
– Что ты тут делал? – спросила она, успешно маскируя волнение в голосе. Несколько секунд оба молчали, пока Кассиус не заметил, что Гермиона внимательно изучает его лицо. Она почувствовала его присутствие в своём сознании.
Он мысленно выругался. Использовать легилименцию на спящем человеке было опасно: в это время сознание находится в расслабленном состоянии, больше полагаясь на подсознательное, и именно это, несмотря на общие представления, делало его более чувствительным ко всему чуждому. Когда человек бодрствует, его сознание слишком занято размышлениями, движениями тела и разговорами, чтобы обратить внимание на такую мелочь, но во сне всё это отходит на второй план и остаётся лишь чистый поток бессознательного, позволяя человеку воспринимать всё на более тонком уровне. Гермиона ощутила что-то странное и теперь пришла в поиске ответов.
Она уселась в широкое кресло, и Кассиус аккуратно прикрыл дверь в комнату. Гермиона выжидательно смотрела на него, выказывая явное нетерпение, когда парень призвал домового эльфа и попросил его принести им завтрак. Как только эльф скрылся из комнаты, Кассиус мельком осмотрел себя в зеркале, провёл рукой по волосам и только после этого повернулся к Гермионе.
– Хочешь высказать предположение? – спросил он.
– Нет, – поспешно отозвалась Гермиона. – Больше никаких игр. Я устала.
Кассиус послушно кивнул.
– Я лишь подумал, что будет гораздо проще, если ты расскажешь мне всё, что тебе уже известно, или, скорее, всё, что Драко рассказал тебе обо мне.
Он чувствовал, как раздражение Гермионы утихает по мере того, как она понимала, что Кассиус действительно готов всё ей рассказать. Из её взгляда исчезло волнение, оставляя вместо себя лишь любопытство, которое заполнило карие глаза. Она прикусила губу, размышляя над удачным ответом на его вопрос. Лёгкая улыбка скользнула по губам Кассиуса, пока он смотрел, как на лице Гермионы постепенно проступает осознание того, что она почти ничего о нём не знает, но всё равно почему-то доверяет ему.
– Я не могу сейчас ясно мыслить, – пробормотала она. – Я только знаю, что мне снился сон, а потом совершенно внезапно я увидела тебя. То есть ты был там, во сне, но не так, как другие люди. Ты знал, что это просто сон, и мне казалось… Мне казалось, что ты наблюдал за мной.
– Я легилимент, – просто сказал Кассиус, повергая Гермиону в настоящий шок.
– Это невозможно, – не раздумывая, ответила она. – Легилименция требует приближенности к цели, и вообще… её изучение вне закона.
Кассиус закатил глаза и присел в кресло напротив Гермионы.
– После всего, что произошло, тебя действительно удивляет, что мне известно что-то незаконное? – усмехнулся он. – И приближенность к цели действительно необходима на ранних стадиях изучения. Хороший легилимент может находиться на любом расстоянии от человека и всё равно проникать в его сознание.
В комнате повисла пауза, во время которой Гермиона мысленно негодовала из-за собственной неосведомлённости по данному вопросу. Она ещё раз прокрутила в голове слова Кассиуса.
– И насколько ты хороший легилимент?
– Лучший, – без лишней скромности отозвался он. – И отвечая на твой следующий вопрос: да, я проникал в твоё сознание больше одного раза.
Гермиона резко втянула носом воздух и посмотрела на Кассиуса с зарождающейся паникой во взгляде.
– Зачем?!
– Я уже говорил, Гермиона. Ты очень интересная личность.
Его комментарий так и остался без ответа, потому что в следующее мгновение в дверь вежливо постучали, и на пороге возник домовик с длинным подносом, на котором расположились две тарелки с яичницей, тосты, баночки с джемом, и два бокала тыквенного сока. Он подозвал стол из угла комнаты, остановив его чётко между Кассиусом и Гермионой, и аккуратно сгрузил на него тарелки с подноса. Эльф осведомился, потребуется ли гостям ещё что-то, но Кассиус отрицательно покачал головой, и домовик с поклоном удалился. Кассиус первым потянулся за вилкой и начал с аппетитом поглощать яичницу.
– Ты не голодна? – спросил он, заметив, что Гермиона не притронулась к своей тарелке.
– То есть ты хочешь сказать, что с самого начала знал всё, что происходило в замке последние несколько недель? – проигнорировала она его вопрос.
– Нет, – честно ответил Кассиус. – У меня есть обрывки информации, но, к сожалению, я могу видеть лишь то, что происходит в сознании человека в конкретный момент. Взять, например, твой сон сегодня утром. Я не знаю, что снилось тебе до этого или почему ты видела именно то, что видела, но я знаю, что сон напугал тебя, а ещё – что ты всё время думала о Драко.
Гермиона что-то проворчала, со злостью втыкая вилку в желток и с каким-то маниакальным удовлетворением наблюдая, как жидкий центр растекается по тарелке. Если она и покраснела от смущения за то, что Кассиус видел её скрытые мысли о Драко, это было надёжно скрыто румянцем, который выступил на её щеках от раздражения.
– Как же я устала от всего этого.
Она подцепила часть яичницы на вилку и затолкала её в рот с такой силой, что Кассиус всерьёз забеспокоился, что она проткнёт себе дёсны. Несколько секунд они завтракали в молчании, пока парень первым не нарушил повисшую паузу:
– Так ты не хочешь спросить меня?
– О чём?
– Обо мне.
Гермиона усмехнулась, чуть не подавившись тыквенным соком.
– Видимо, самовлюблённость у вас наследственная.
– Но это интересная история, – убеждал он, игриво улыбаясь в предвкушении её реакции. – Обещаю.
Он принял обиженное молчание Гермионы за позволение продолжить.
– Как тебе уже известно, я легилимент, и хотя определённая часть этого умения оказалась приобретена путём многочисленных тренировок, оно всё же во многом было унаследовано. Всё, что требовалось сделать учителям в Дурмстранге – это показать мне, как правильно использовать свои возможности.
Отношение Гермионы проявилось в театральном закатывании глаз.
– Твои родители вовсе не такие сильные маги. Скорее, сумасшедшие.
Кассиус наслаждался её реакцией. Злость Гермионы на Драко, её обида на хранимые от неё тайны, её раздражение всем, что представляло из себя поместье – всё это заставляло девушку проявлять саркастичную резкость в своих высказываниях. Она пыталась вернуть себе контроль над ситуацией, показать всем, что она Гермиона Грейнджер – сильная и умная волшебница. Она пыталась найти изъян в рассказе Кассиуса, в его логике, лишь бы доказать, что он не прав.
Парень улыбнулся ещё шире. Ей ни за что это не удастся.
– Я не сын Родольфуса Лестрейнджа, – сообщил он без лишних предисловий, с удовлетворением наблюдая, как злость Гермионы вновь сменяется любопытством. Она приоткрыла было рот, чтобы выдать очередной саркастичный комментарий, но тут слова Кассиуса наконец достигли её сознания. – Думала, что уже всё обо мне знаешь?
Гермиона поджала губы.
– Ты вовсе не такой страшный, как тебе кажется, – раздражённо бросила она, но уже без прежней злости – всё же ей правда было любопытно, и она не хотела рисковать.
– Моей матерью действительно была Беллатрикс, – продолжил Кассиус. – И ты, наверно, права, она была близка к сумасшествию. Меня отправили в Дурмстранг, как только смогли, и я обучался тёмной магии, оттачивал навыки легилименции и получал все необходимые на тот момент знания в ожидании «подходящего» момента.
Он чувствовал, как нетерпение нарастает внутри Гермионы, мучая её почти на физическом уровне каждую секунду, которая не была заполнена рассказом Кассиуса.
– Продолжай, – попросила она.
– Меня представили как сына мистера и миссис Лестрейндж просто из соображений удобства. Так ситуация казалась чуть менее запутанной…
– А Лестрейндж знает?
– О чём?
– Что ты не его сын, – пояснила Гермиона, чувствуя раздражение, когда Кассиус ухмыльнулся ответ. – Вы же совсем не похожи. Он должен был догадаться.
– Конечно, он знал, – пожал плечами Кассиус. – Он как паразит жил за мой счёт всё это время. Только представь, сколько славы, денег и женщин он получил, просто притворяясь моим отцом. Для него я всегда был долгосрочной инвестицией. У Лестрейнджа не было собственных детей, и я не виню его: в конце концов, любое существо с его генами следует немедленно уничтожить.
Гермиону застали врасплох неприязнь и неприкрытое раздражение в голосе Кассиуса. Его игривое настроение пропало окончательно.
– Мой отец был очень влиятельным человеком, несравнимым с этой больной крысой. Мне дали фамилию Лестрейнджей только потому, что её носила мать.
И снова – злость и раздражение. Гермиона бессознательно схватила со столика свой бокал тыквенного сока и осушила его в несколько больших глотков. Кассиус на мгновение прервался, поняв, что потерял самообладание. Через несколько секунд, успокоившись, он внезапно спросил:
– Я тебя пугаю?
– Нет, – уверенно ответила Гермиона. – Я не вижу того, что видят другие.
Губы Кассиуса изогнулись в усмешке.
– Это потому что ты не знаешь того, что им известно. Несмотря на то, что моё происхождение тщательно скрывали, слухи в кругах Пожирателей разносятся быстро. Драко знает, в этом я уверен. Люциус с самого начала был частью плана, или, по крайней мере, его посвятили в детали. Даже не сомневаюсь, что он обо всём рассказал сыну: поэтому Драко такой хороший окклюмент.
Гермиона вскинула бровь в удивлении.
– Ты не можешь читать мысли Драко?
– Даже самую малость, – разочарованно ответил Кассиус. – Я пытался – Мерлин знает, я пытался – но Люциус всегда знал, что по сравнению со мной Драко никогда не будет дотягивать до определённых стандартов. Между нами всегда существовало скрытое соперничество. Люциус пытался защитить Драко как мог: нанял ему лучших учителей тёмной магии, сам обучил его окклюменции, заставлял оттачивать навыки по несколько часов в день, только бы я не затмил его сына. Это, разумеется, происходило ещё когда мой отец был жив. Сейчас всё поменялось.
Кассиус внимательно наблюдал, как Гермиона напряглась, не спуская с него глаз, и как на её лице постепенно проступало страшное осознание.
– Скажи, Гермиона, ты бы испугалась, если бы узнала, что я единственный наследник Тёмного Лорда?
Комментарий к Глава 30. Настоящая леди Малфой. Часть 2.
Я же обещала, что тридцатая глава будет интересной;) В ожидании следующей части могу посоветовать послушать песню Zayde Wolf – “Walk through the fire”, которая уже несколько дней стоит у меня на постоянном повторе, отражая (и по мелодии, и по смыслу) отношения Драко и Гермионы на данном этапе работы (за наводку спасибо Nino44ka;). А потом можно прочитать вкуснейшую работу от Лерики (от той самой, благодаря которой у нас есть образ Адрии и вторая обложка к фанфику), за оригинальность и мурашки по коже ручаюсь лично – https://ficbook.net/readfic/5010310, и не забудьте посмотреть невероятнейшие арты к тексту;)
========== Глава 31. Кассиус Лестрейндж. ==========
Драко вытянул перед собой ладонь с зажатым в ней кольцом и прокрутил его в пальцах. Несмотря на яркость утреннего солнца, изумруд в золотой оправе вполне мог соперничать с дневным светилом по красоте. Камешек был огранён с огромной осторожностью и мастерством – по крайней мере, так сказала мать, когда с неохотой стянула кольцо с пальца и передала его Драко. Поколения Малфоев отражались в отблесках драгоценного камня.
– Красивое? – спросил он, наслаждаясь выражением восхищения в расширенных от удивления глазах.
– Красивое? Драко, оно прекрасно!
Она потянулась, чтобы взять кольцо и рассмотреть его поближе, но парень, ожидавший подобной реакции, отстранился и поднял руку над головой так, что невысокая девушка ни за что не смогла бы дотянуться до него.
– Ну хватит, дай мне посмотреть! – воскликнула она, умоляюще глядя на него своими бездонными голубыми глазами. – Пожалуйста!
– Только при одном условии, – сказал он, с трудом сдерживая улыбку.
Она надулась и, отбросив прядь волос с лица, сложила руки на груди. Драко подождал, пока она кивнёт, а затем опустился на одно колено. Лицо Натали мгновенно залилось краской, пока она с благоговением наблюдала, как он вытянул руку с кольцом.
– Сначала ты должна выйти за меня замуж.
Слова едва успели повиснуть в воздухе, а он уже почувствовал мягкое прикосновение её губ к своим, и руки Натали обвили его шею. Они поднялись с пола, не прерывая поцелуя, а затем она отстранилась и улыбнулась в ответ.
– Конечно.
– У тебя кровь.
Драко вскинул голову, застигнутый врасплох внезапным появлением нового человека. Ему потребовалась пара секунд, чтобы осознать, что он сидит снаружи на парадной лестнице дома на площади Гриммо. Пэнси испуганно смотрела на него, и Драко только теперь ощутил на груди что-то тёплое и липкое. Он прижал ладонь к рубашке, и кровь немедленно запачкала пальцы, просочившись сквозь тонкую ткань.
– Мне нужен антидот, – пробормотал Драко. В последнее время ожог и кровь стали такой же неотъемлемой частью его жизни, как дыхание.
