Текст книги "Леди Малфой (ЛП)"
Автор книги: cherrypie3601
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 43 страниц)
Но сейчас его волновало другое. Скорые вести о смерти матери были неизбежны. У неё не было ни физических, ни моральных сил, чтобы выжить в Азкабане, и если бы не бессмысленная попытка сбежать, предпринятая Люциусом и заработавшая ему поцелуй дементора, она бы ни за что не пережила мужа. И Драко хотел с ней увидеться.
Выглянув в окно, он остановил задумчивый взгляд на горизонте, где уже занималась заря, окрасившая небо в нежные оттенки оранжевого. Отблески золотого и красного немного оживили мрачное ночное небо, и Драко вдруг ясно понял, что надо навестить мать и как можно скорее. Но сейчас он просто хотел немного поспать…
*
Гермиона почувствовала невероятное облегчение, облачившись в мешковатую толстовку и джинсы после освежающего душа. По сравнению с тесной одеждой, которую ей приходилось носить последние пару дней, внезапная возможность дышать свободно казалась почти чудом. Пользуясь случаем, Гермиона сделала глубокий вдох, ощущая приятный аромат лавандового шампуня и влажного дерева. Солнце уже полностью взошло, когда она раздвинула шторы в узком коридоре, соединявшем душевую с одной из спален, и яркий свет, окрасивший помещение в золотистые оттенки, вновь вернул дому жилой вид.
Вода смыла не только грязь и пыль, но и волнение, неизменно сопровождавшее Гермиону последние несколько часов, равно как и раздражение, отравлявшее её сознание. Ей надо было собраться с духом и выяснить, как уничтожить Адрию – всё зашло слишком далеко. Теперь жизни слишком многих зависели от принятого решения, невинные люди не должны были страдать за преступления Лестрейнджа.
Когда Гермиона вернулась в гостиную, Драко лежал на диване с закрытыми глазами и с безмятежным выражением на лице. Какое-то странное чувство заставило её улыбнуться при виде этой умиротворённой картины. Он выглядел совсем как ребёнок. Не в силах побороть внезапный порыв, она опустилась на пол возле дивана, положив подбородок на сложенные руки и остановив взгляд на бледном лице Драко.
Гермиона начинала понимать настоящую причину чувства вины, которое мучило её из-за полученных Роном ожогов и ран. Она расстраивалась не только потому, что он вернулся и подверг себя опасности, а ещё – и даже в большей степени – от того, что её чувства к нему поменялись. Она ясно дала понять, что их отношения не могут больше выходить за рамки дружбы, но было ещё что-то… Почти электрическое притяжение, которое пульсировало в венах прямо сейчас, было гораздо больше, чем то, что она когда-либо испытывала к Рону, и ей было стыдно.
Пробившийся в комнату луч света остановился на веках Драко, заставляя его открыть глаза и тут же прищуриться. Он огляделся и, заметив подле себя Гермиону, не смог сдержать улыбку.
– Уже утро? – спросил он заспанным голосом.
– Да, – кивнула Гермиона.
Драко перевернулся на бок, чтобы лучше её видеть. Какое-то время они оба молчали, не решаясь нарушить повисшую тишину, пока Гермиона не заговорила:
– Мне надо найти больше информации об Адрии, – произнесла она, порываясь встать.
– Нет, тебе надо остаться здесь и поговорить со мной, – сказал Драко, удерживая её за руку и усаживая на диван около себя.
– О чём же ты хочешь поговорить?
– Я хочу, чтобы ты сказала мне, что я поступил правильно.
Его пепельно-серые глаза выражали глубокую тоску, когда он продолжил:
– Я хочу, чтобы ты сказала мне, что вовлекать Пэнси и даже Уизли в это дело было правильным решением.
Гермиона коснулась ладонью щеки Драко и инстинктивно склонилась ближе.
– Почему ты постоянно чувствуешь себя виноватым? – мягко спросила она.
– Потому что когда я хочу причинить вред – я причиняю вред, но когда я хочу сделать что-то хорошее, всё равно получаются одни проблемы. И выхода нет. Может, я не предназначен для роли положительного героя, и надо просто с этим смириться.
Гермиона отняла ладонь от его лица и немного отстранилась.
– Это очень трусливое высказывание, – заметила она.
– Тебя это расстраивает? – спросил Малфой с заметным раздражением в голосе.
– Хватит волноваться о прошлом, Драко: что сделано – то сделано. Мы должны учиться на ошибках, но нельзя позволять им диктовать наше будущее. Мерлина ради, тебе ведь ещё и двадцати пяти нет!
Малфой принял сидячее положение и уставился на пейзаж за окном.
– Пэнси рассказала тебе? О том, почему на самом деле умерла Адрия?
– Да, рассказала, – резко ответила Гермиона. – Она умерла, потому что ты уехал из поместья. Это был несчастный случай – как и всё в жизни, такое бывает.
– Ты не понимаешь, каково это… Каждый раз, когда я её вижу, я мечтаю, чтобы тогда меня убили вместо неё, и даже не потому, что это спасло бы её жизнь, а потому, что мне не пришлось бы чувствовать себя таким виноватым.
Он наконец отвернулся от окна и посмотрел на Гермиону, внимательно следя за её реакцией, после чего горько усмехнулся.
– Я тебе ещё не противен? – спросил он. – Теперь, когда ты знаешь, что я не доблестный герой, мечтающий об искуплении.
– Драко…
– Я устал, – сказал он, едва сдерживая охватившую его грусть, которая быстро переросла в раздражение. – Я чертовски устал от этой долбаной жизни. Чем больше ты хочешь поступать правильно, тем хуже всё получается. Я просто…
– Ты просто ищешь оправдание, – не менее раздражённо закончила за него Гермиона, поднимаясь с дивана. – И рассуждаешь как придурок.
– Ты хоть понимаешь, о чём говоришь?! – воскликнул Драко, тоже вскакивая с дивана, так что теперь он угрожающе возвышался над девушкой. – Я расплачиваюсь за все свои действия! У меня было всё, и я всё потерял. Я потерял больше, чем ты можешь себе представить. К чёрту праведность! Я жалею о каждом решении, которое принял с тех пор, как всё это началось!
Гермиона застыла со странным выражением на лице. Не выдержав её взгляда, Драко вновь отвернулся к окну, но ослепительное солнце и яркие осенние краски внутреннего двора вывели его из себя ещё больше, и он уже зашагал было в сторону кухни, когда услышал внезапно тихий голос Гермионы.
– Это значит, что ты жалеешь о том, что спас меня? – едва слышно спросила она.
Драко замер и развернулся.
– Что? – переспросил он.
– Ты жалеешь о том, что спас меня в подземелье? Что вытащил меня из фонтана? Притворился, что мы женаты, чтобы меня не убили?
Драко уставился на неё пустым взглядом, но Гермиона и не ждала ответа: она вихрем пронеслась мимо него к выходу из комнаты, по пути постаравшись как можно больнее задеть его плечом.
– Куда ты собралась? – спросил Драко, наблюдая, как она раздражённо поднимается вверх по лестнице.
– Подальше отсюда, – бросила Гермиона, скрываясь в одной из комнат. Впрочем, она почти сразу вновь появилась на верхней площадке лестницы с совой на одной руке и помятым клочком пергамента в другой.
– Ты с ума сошла? Лестрейндж убьёт тебя, если найдёт, – уже чуть спокойнее сказал Драко, хватая Гермиону за руку, как только она спустилась вниз.
– Что ж, этим он сделает тебе огромное одолжение, – огрызнулась она, вырвавшись из цепкой хватки и громко хлопнув дверью на прощание.
*
Гермиона почти бегом преодолела четыре квартала, не оборачиваясь и не сбавляя скорости. Запыхавшись, она остановилась у ближайшего дерева и развернула клочок пергамента, прижимая его к бугристому стволу.
«16:00, Три метлы»
Гермиона привязала записку к совиной лапке в такой спешке, что птица дважды клюнула её в тыльную сторону ладони, недовольная подобным обхождением. Уже через минуту девушка жадно наблюдала, как сова спрыгнула с её руки и, расправив крылья, быстро скрылась в синеве неба.
Комментарий к Глава 24. Битва умов. Часть 2.
Во-первых, постоянно забываю сказать спасибо всем, кто отмечает мои дурацкие ошибки через публичную бету. Честное слово, иногда ужасно стыдно за допущенные опечатки, а иногда – просто смешно. Конечно, я всегда вычитываю текст перед публикацией, но глаз замыливается, поэтому что-то обязательно всегда просачивается. Так что спасибо;)
Во-вторых, я тут кое о чём подумала… Только не смейтесь, если для вас это было очевидно с самого начала;) В общем, по логике Кассиус – двоюродный брат Драко.
И в-последних, поздравляю всех, кто верно угадал площадь Гриммо, кто не угадал – не расстраиваемся, сейчас есть шанс поразмышлять, кому же Гермиона отправила записку;)
========== Глава 24. Битва умов. Часть 3. ==========
Комментарий к Глава 24. Битва умов. Часть 3.
Совершенно внезапно и без предупреждения прекраснейший фотошоп-мастер Лерика создала мистический образ Адрии: https://vk.com/doc-94764792_438676043 Я в абсолютном восторге. Ознакомиться с творчеством Лерики можно в её творческой группе в ВК (https://vk.com/club_lerika_park), а вот тут – https://vk.com/creativeowls – можно заказать у неё обложку;) (кстати, у меня уже есть две потрясающие работы от неё: обложки к фанфикам “Хорошее вино” и “Секс до свадьбы”). Ещё раз огромное спасибо, этот арт стал приятнейшей неожиданностью.
Полночи я потратила на перевод новой части (заранее прошу прощения за возможные опечатки), но просто не могла не выложить это обновление как можно скорее. Сейчас, наконец, все смогут проверить свои догадки относительно адресата записки:)
P.S. Боюсь, в ближайшие два дня обновлений не будет, так как у меня совершенно зависли три работы на бетинге и четыре других впроцессника, что нечестно по отношению к читателям тех работ, которые тоже ждут продолжения. Следующая часть выйдет к вечеру четверга или к утру пятницы, и, пожалуйста, не убивайте меня, когда прочтёте окончание главы;) (Каменный Философ, я понятия не имею, каким образом вы предсказали это происшествие буквально за несколько страниц до того, как оно случилось О_о)
Ну, вроде всё) Всем приятного чтения и замечательного дня.
Превозмогая боль, Драко с трудом открыл тяжёлую дверь в одну из комнат на верхнем этаже. Она оказалась весьма мрачной, не в последнюю очередь из-за серо-коричневых стен и низкого потолка, с которого свисала сломанная люстра. На дальней от входа стене висел огромный гобелен с девизом семьи Блэков: «Чистота крови навек». Он подошёл к ближайшему окну и выглянул на безлюдную улицу.
Драко сходил с ума от волнения. Он даже не знал, сколько времени назад Гермиона ушла – потерял счёт после первых двух часов. Её не было большую часть дня, и Малфой впадал в панику при одной мысли, что с ней могло что-то случиться. Несколько раз он собирался отправиться на её поиски, но у самого порога останавливал себя: он понятия не имел, куда она отправилась, а бродить по Лондону – лишний раз привлекать к себе шпионов Лестрейнджа, которые сдадут любого за пару лишних галеонов. К тому же Драко постоянно уговаривал себя, что Гермиона вернётся с минуты на минуту, но она всё не возвращалась.
– Ты же мальчик Цисси, верно?
Драко подскочил от неожиданности и резко обернулся, встречаясь лицом к лицу с волшебником, изображённым на картине, который с большим любопытством его изучал. Мужчина на портрете был очень молодым – моложе, чем сам Драко, – но с длинными тёмными волосами и проницательными чёрными глазами.
Малфой подозрительно прищурился, но ответил на вопрос осторожным кивком.
– Да, – вместо него сказал портрет. – Я слышал, что у неё родился сын от этого… Как там его зовут? Люсьен?
– Люциус, – поправил Драко. – Люциус Малфой.
Парень на портрете кивнул.
– А тебя как зовут?
– Драко, – коротко ответил он, всё ещё не зная, можно ли доверять парню на картине.
Тот усмехнулся, заставив Драко вскинуть бровь и поинтересоваться:
– Что?
– Хорошее имя, – пожал парень плечами. – Очень подходящее. «Змея» с древнегреческого – скверное существо, которое способно причинить гораздо больше вреда, чем кажется на первый взгляд.
Драко только сейчас обратил внимание, что портрет мага был единственным в этой комнате, все остальные висели в гостиной или на стенах в коридоре. Он подошёл чуть ближе, чтобы разобрать надпись на табличке под рамой, и с удивлением увидел, что имя было стёрто: кто-то очень постарался, чтобы выцарапать его с таблички.
– Работа моего братца, – пояснил портрет, заметив любопытство в глазах Драко. – Стёр моё имя в приступе гнева и назвал меня дураком.
– А как тебя зовут? – спросил Драко.
– Регулус Блэк, – нехотя отозвался парень, словно имя причиняло ему физическую боль. – Вижу, ты обо мне слышал, – добавил он с усмешкой, заметив понимающее выражение на лице Малфоя.
– Ты был Пожирателем, – сказал Драко. – А Сириус Блэк был твоим братом.
– Всё верно, – согласился Регулус.
– И ты очень рано умер, – добавил Малфой.
– Через полтора года после того, как был написан этот портрет, – кивнул Блэк, после чего задумался и добавил: – Я рад, что ты зашёл. Мне редко удаётся с кем-то поговорить: мои предки не в восторге от того, что я предал Тёмного Лорда.
Драко ничего не ответил и инстинктивно в очередной раз выглянул в окно. Гермиона так и не вернулась, и у него не было никакого настроения тратить время на разговоры с одиноким портретом. Всё та же непривычно безлюдная улица простиралась за окном, окружённая неприветливыми каменными стенами домов, и как же Драко желал увидеть фигуру, спешащую к дому, или получить хоть какие-то известия о том, что Гермиона жива и здорова.
– Грязнокровка ещё не вернулась? – прервал его размышления Регулус.
Малфой мгновенно перевёл взгляд на портрет.
– Не называй её так, – коротко бросил он, с трудом сдерживая гнев. – Иначе я поступлю менее благородно, чем Поттер.
– Так ты у нас теперь добрый малый? – хитро улыбнулся Регулус. – О да, я вижу это у тебя в глазах. То же самое, что я таил в себе годами.
– И что ты видишь?
– Страх, – задумчиво ответил Блэк. – Страх провала.
Драко криво усмехнулся.
– Я уже провалился, – сказал он. – И я всё потерял. У меня не осталось страха.
Регулус накрутил на палец прядь волос и покачал головой.
– Нет, ты ещё боишься. Возможно, тебе страшно потерять то, что у тебя пока осталось. Уж не грязнокровка ли?
При звуке этого слова Драко выхватил палочку и приставил её к лицу Регулуса, остановившись в паре дюймов от холста.
– Я могу сделать с тобой всё что угодно, – предупредил он. – И с удовольствием этим воспользуюсь.
– Я уже мёртв, – с лёгкой грустью отозвался Регулус, никак не реагируя на направленную ему в лицо палочку. – И мы с тобой гораздо более похожи, чем мне поначалу показалось.
Драко ничего не ответил, ожидая продолжения, и оно тут же последовало:
– Я делал то, что требовала моя семья… и даже больше. Я стал Пожирателем, следовал приказам Тёмного Лорда с религиозной преданностью, и я позволил ему властвовать надо мной: над моим телом, сознанием и душой…
– Но? – негромко спросил Драко, зная, что история не закончена.
– Но я слишком увяз во всём этом. Я не потерял никого в прямом смысле слова, но я себя изолировал. Позволял себе только определённые действия, заводил разговор только с определёнными людьми в определённое время, и это сводило меня с ума. Я не видел ничего дальше своего носа, слепо следовал за «величайшим тёмным магом» современности, – он горько усмехнулся. – А потом я вдруг понял, во что вляпался.
Каждое слово резонировало в душе Драко, заставляя его в очередной раз переживать последствия собственных решений и ошибок, которые начались ещё в школе и продолжились после её окончания. Не в силах больше слушать Регулуса, он отвернулся и начал делать то, что всегда неизменно приводило к ещё большим страданиям: он начал копаться в себе. Драко подумал о Гермионе, внезапно отчётливо осознавая, что может больше никогда её не увидеть. Она вполне могла вернуться к Поттеру или к себе на работу, в больницу Святого Мунго. Или с такой же вероятностью Лестрейндж мог… Нет, даже мысль об этом была Драко невыносима. Однако единственным способом заглушить боль о сломанном прошлом, настоящем и будущем были воспоминания о ней. Прошло уже так много времени с тех пор, как он последний раз пытался воскресить в памяти её ускользающие черты, с тех пор, как он видел её во сне. И сегодня он собирался вернуться мыслями к ней в надежде на то, что снова будет счастлив.
*
– Ты не перестаёшь меня удивлять, – сказал парень, улыбаясь и придерживая дверь, чтобы Гермиона могла пройти в паб.
– И чем же? – уточнила она.
– Ну, я никогда не говорил, что собираюсь предать идеалы Пожирателей, даже признался, что моими решениями руководили исключительно эгоистические порывы, и несмотря на это ты пожелала со мной встретиться.
– Кто бы говорил о непредсказуемости, – в тон ему ответила Гермиона. – Ты меня ещё не убил, хотя возможностей у тебя было предостаточно.
– Принимается, – с усмешкой кивнул Кассиус, кладя ладонь Гермионе на спину и проводя её к одному из только что освободившихся столиков у стены. – Закажем поесть?
Хотя изначально она планировала короткую встречу, Гермиона вдруг поняла, что действительно очень голодна. Она согласно кивнула и окинула взглядом паб, переполненный студентами, которые весело проводили выходные. Окончательно убедившись в том, что придётся здесь задержаться, Гермиона перекинула пальто через спинку стула и устроилась поудобнее. Кассиус не отрывал от неё внимательного изучающего взгляда, проделав то же самое со своим тёмно-синим плащом.
Почти сразу к их столику подплыл поднос с ароматным мятным чаем и неподвижно завис, пока Кассиус снял с него две чашки, ставя одну перед Гермионой и делая глоток из второй.
– И чем же обязан такому удовольствию? – спросил он, опуская бокал с чаем на стол.
Инстинктивно Гермиона хотела было пожаловаться на Драко, который страдал от жалости к себе и был слишком поглощён барахтаньем в сожалениях и чувстве вины, чтобы заниматься настоящими проблемами. Но это не казалось такой уж хорошей идеей.
– Мне нужна услуга, – без лишних предисловий сказала она.
Через две тарелки куриного пирога, поднос крекеров и упаковку брауни Гермиона закончила объяснять Кассиусу, что ей от него требовалось. Пока невысокая пухленькая официантка собирала пустые тарелки с их стола, он размышлял над просьбой девушки, не скрывая любопытства.
– Когда я сказал, что мы остались должны друг другу, я не совсем это имел в виду, – наконец произнёс Кассиус.
Гермиона лукаво улыбнулась.
– Обещаю, ты тоже получишь свою выгоду, если согласишься помочь, – заверила она.
Кассиус ещё раз обдумал предложение, не решаясь дать окончательный ответ.
– И что такого ты можешь мне дать, чего у меня ещё нет?
– Обещаю, это будет стоить того, – убеждала Гермиона. – Просто встреть меня завтра здесь же в семь.
Она поднесла чашку к губам и допила остатки чая. Кассиус медленно кивнул.
– Ты же помнишь, что я ненавижу выполнять примитивные задания.
– Помню, – согласилась Гермиона. – Но я очень ценю твою помощь.
– Мне не нужно, чтобы ты меня ценила, – отозвался Кассиус. – Мне нужно, чтобы ты меня боялась.
– Ах, ну да, я боюсь тебя, разумеется, – кивнула Гермиона без тени страха в голосе, вытягивая правую ладонь перед собой. – Смотри, уже вся дрожу!
Кассиус слегка сузил глаза, мгновенно замечая следы от ожогов на её руке и цепко хватая девушку за запястье. Он придвинулся ближе, внимательно изучая поражённый участок кожи. Гермиона чувствовала тёплое прикосновение его пальцев, стараясь понять, почему вид ожогов заставил Кассиуса внезапно измениться в лице.
– Они выглядят не так плохо, – заметил он. – По сравнению с моими.
– Они давно затянулись, к тому же меня спасли до того, как воздействие пламени стало максимальным.
Официантка вновь подплыла к их столику, забрала опустевшие чашки и оставила на столе маленький поднос с чеком.
– Тебя спас Драко? – уточнил Кассиус.
Гермиона опустила взгляд в пол.
– Да, – ответила она после короткой паузы.
Больше не задавая вопросов, Кассиус запустил руку в карман и, вытащив несколько галеонов, положил деньги на поднос. Они оба встали из-за стола и направились к выходу. За окном давно опустились сумерки, и большая часть студентов уже успела покинуть уютное заведение. Оказавшись на улице, Гермиона вздрогнула от холодного порыва ветра и потеплее закуталась в пальто.
Они с Кассиусом молча вышли на тротуар, освещённый яркими оранжевыми фонарями. Находиться в Хогсмиде в тёмное время суток было удовольствием весьма сомнительным, учитывая множество тёмных углов и бродивших по улицам подозрительных элементов. Когда они добрались до вокзала, Гермиона повернулась к Кассиусу и задала вопрос, который не давал ей покоя весь день:
– Ты ещё живёшь в поместье?
– Нет, – ответил он. – Я уехал сразу после нашей встречи в Южной башне.
Волна облегчения захлестнула Гермиону, но Кассиус добавил:
– Но, насколько мне известно, отец и его люди всё ещё там.
Минутная радость мгновенно исчезла с лица Гермионы.
– Я не знаю, когда они планируют уехать, – сказал Кассиус, отвечая на невысказанный вопрос. – Отец любит злоупотреблять гостеприимством, тем более сейчас он, скорее всего, снимает стресс очередными убийствами.
Эти слова заставили Гермиону заволноваться, но она всё же нашла в себе силы, чтобы кивнуть, и уже развернулась к камину, располагавшемуся на вокзале.
– Значит, до завтра? – спросила она на прощание.
– Увидимся в семь, – согласился Кассиус.
*
Примерно через час после ухода Гермионы Кассиус всё ещё оставался в тёмном углу улицы, не беспокоясь о холоде и мрачной атмосфере, окружавшей здание вокзала. Он уселся на ближайшую скамейку и запрокинул голову, вглядываясь в ночное звёздное небо.
Гермиона Грейнджер оказалась… весьма занимательным экземпляром. Она была грязнокровкой, девушкой, убившей его мать и желавшей свести счёты с его отцом. Кассиус отдавал себе полный отчёт в том, почему не волновался за Лестрейнджа – судьба отца никогда его особенно не волновала. Грубый невежественный мужчина, чьи действия всегда подчинялись жажде славы и наживы, просто не мог заставить Кассиуса искренне о нём заботиться. Что до его матери, она попадала в ту же категорию. Беллатрикс любила не его самого, а то, что он символизировал – продолжение славного чистокровного рода. И какая-то горькая ирония заключалась в том, что Кассиус сделал всё, чтобы родители им гордились. Он достиг всего, чего от него ожидали, и даже больше.
Да, он прекрасно это понимал.
Но была ещё Грейнджер – невысокая встрёпанная грязнокровка, которая попросила его о помощи. Он не собирался убивать её: ему никогда и не хотелось этого делать, а теперь подобный расклад был отброшен окончательно. Она смогла заинтересовать его так, как не получалось ещё ни у кого. Кассиуса безмерно привлекало то, как она ставила своё любопытство и желание докопаться до истины превыше всего, даже, как выяснилось, собственной безопасности.
Он вновь вернулся мыслями к её недавней просьбе и поднялся со скамейки, чётко понимая, что завтра обязательно вернётся в поместье, чтобы выполнить обещание. Кассиус улыбнулся собственным мыслям. Что ж, по крайней мере, теперь ему не придётся скучать.
*
Гермиона осторожно открыла входную дверь и переступила порог. Часы показывали почти полдесятого, и дом встретил её полной тишиной. Чувствуя себя немного неловко, Гермиона поднялась по лестнице и зашла в одну из спален, дверь в которую была открыта, освещая себе путь палочкой. Комната оказалась почти пустой, не считая односпальную кровать, деревянный комод и пустую портретную раму на стене.
Драко крепко спал, но по тому, как тяжело вздымалась его грудь при каждом вдохе, Гермиона могла точно сказать, что антидот быстро прекращал своё действие. Она поспешно подошла к кровати и склонилась над Драко, которого била мелкая дрожь. Осветив палочкой его лицо, она заметила испарину, выступившую у него на лбу, и нездоровый румянец на щеках.
– Драко, – испуганно произнесла Гермиона. – Драко, просыпайся.
Она дотронулась ладонью до его щеки, надеясь, что прикосновение её прохладных пальцев вызовет какую-то реакцию, но жар, исходивший от его тела, заставил её мгновенно отдёрнуть руку в изумлении.
– Драко, – уже гораздо громче позвала она. – Ты меня слышишь?
Ни один мускул на его лице не дрогнул, и Гермиона поняла, что он вновь впал в уже знакомое ей забытье. Без промедлений она выбежала из комнаты, быстро спустилась вниз по лестнице и, открыв свою сумку, начала судорожно перебирать содержимое в поисках антидота для Адского пламени. Портреты вокруг неё обменивались раздражённым бормотанием, но Гермиона уже отбросила сумку в сторону и бросилась назад в спальню с лекарством в руке.
Она оставила дверь открытой, чтобы свет из коридора добавил освещения в комнате, и склонилась над кроватью, зубами вырывая пробку из пузырька и прижимая её к обескровленным губам Драко. Как и несколько предыдущих раз, первый глоток был самым трудным: тело Малфоя отвергало противоядие, и оно двумя тонкими струйками стекало по углам его рта.
Гермиона вновь прижала ладонь к лицу Драко, используя большой палец, чтобы аккуратно приоткрыть его рот и зафиксировать в этом состоянии, насильно заливая в него зелье. В этот раз ему пришлось проглотить жидкость.
– Драко? – снова позвала Гермиона. – Открой глаза.
Она продолжала поить его из пузырька, левой рукой схватив запястье Драко, чтобы контролировать пульс, который всё ещё был гораздо выше нормы, указывая на то, что зелье пока не успело подействовать.
Напряжённая тишина, как показалось Гермионе, растянулась на часы, пока Драко наконец не перестал дрожать, его пульс хоть и довольно медленно, но всё же пришёл в норму. Он отчаянно цеплялся за жизнь из последних сил. Мгновение спустя он закашлялся, и напряжение в его теле сошло на нет, а веки совсем чуть-чуть приоткрылись.
Гермиона выдохнула с облегчением и достала из кармана прихваченный из сумки кусок бинта, чтобы вытереть остатки зелья с подбородка Драко. Она не пыталась с ним заговорить. Во время предыдущих рецидивов ему требовалось как минимум несколько часов, чтобы прийти в себя, во время которых, как полагала Гермиона, его организм собирался с силами и восстанавливался. Но это внезапное пробуждение значило, что Малфою понадобится несколько минут, чтобы вернуться в сознание и понять, где он находится.
Закатав рукава, Гермиона вновь взяла палочку и, приблизив её к лицу Драко, начала шептать охлаждающее заклинание, проводя ею вдоль его лба. Она с облегчением отметила, что под закрытыми веками его глаза двигались, указывая на то, что скоро он придёт в себя окончательно. Когда Гермиону удовлетворил результат охлаждения, она осторожно дотронулась до груди Драко, чувствуя, как под ладонью размеренно бьётся его сердце.
Наконец, Малфой полностью открыл глаза, и его расширенные зрачки тут же приняли нормальный размер, фокусируясь на Гермионе, которая как раз присела на край кровати возле него.
– Драко? – неуверенно позвала она.
Он слабо кивнул и сделал глубокий вдох.
– Я… – начал он. – Опять?
– Да, – кивнула Гермиона. – Но в этот раз ты пришёл в себя гораздо быстрее, это прогресс.
Драко вновь закрыл глаза и тяжело вздохнул, после чего опять посмотрел на Гермиону, которая не отрывала ладонь от его щеки и слабо улыбалась.
– Ты вернулась, – с трудом проговорил он.
Гермиона с жаром кивнула, прикусывая нижнюю губу в попытке остановить подступившие к глазам слёзы.
– Конечно, вернулась. Я и не собиралась тебя бросать.
Драко закашлялся. Поначалу несильно, но затем всё тяжелее и тяжелее.
А потом это случилось.
С очередным приступом кашля плотный сгусток крови запачкал белую наволочку, резко контрастируя с бледным лицом Малфоя, а затем, к полнейшему ужасу Гермионы, Драко бессильно откинулся на подушку, его глаза закатились, и он перестал дышать.
========== Глава 25. Одиночество. Часть 1. ==========
Комментарий к Глава 25. Одиночество. Часть 1.
Вот и новая глава:) Событий мало, зато сколько переживаний;) А ещё мне сорока на хвосте принесла, что в этой замечательной группе (https://vk.com/d_r_a_m_i_o_n_e) проходит набор админов, так что если вы любите драмиону и хотите попробовать свои силы в этой роли, пишите главному администратору паблика.
Маркус и Гектор старательно патрулировали лестничную площадку ровно до тех пор, пока находились в поле зрения Лестрейнджа. Как только мужчины оказались наедине, они тут же уселись на верхнюю ступеньку и приказали одному из домовых эльфов принести еды из кухни.
– Как думаешь, сколько нам ещё здесь тухнуть? – спросил Гектор.
Маркус, не отводя взгляда от коридора, из которого с минуты на минуту должен был появиться эльф, пожал плечами.
– Мне плевать, – честно ответил он и после короткой паузы добавил: – Лестрейндж хочет найти грязнокровку.
– Думаешь, она ещё в стране?
Маркус зло сплюнул на пол.
– Почему бы и нет. Если бы у неё были мозги, она бы давно вернулась жить к своему грязнокровому сброду.
– Он бы всё равно её нашёл, – заметил Гектор.
Некоторое время они сидели в молчании. Гектор тяжело дышал, что-то неразборчиво бормоча себе под нос, а Маркус вновь начал пожирать глазами выход из коридора в ожидании еды. Тишину нарушали лишь завывания ветра за окном.
– А Малфой? – спросил Гектор, первым нарушая недолгое молчание и переводя взгляд на пол, где забавно копошился муравей, перемещаясь между каменными плитами.
– А что с ним?
– Он правда предатель?
Маркус издал грубый смешок.
– Наверно. Будет забавно посмотреть, что с ним сделают.
Гектор тоже хохотнул.
– Значит, Лестрейндж его убьёт?
– Каждый человек однажды встречается лицом к лицу со своей судьбой, – внезапно раздался хриплый голос Лестрейнджа за спинами мужчин. Оба резко обернулись и вскочили на ноги, застигнутые врасплох его появлением. – Судный день Драко Малфоя наступит очень скоро, и когда это случится… – Его тяжёлый ботинок с силой опустился на муравья, размазывая насекомое по полу. – Я с радостью вынесу приговор.
*
Животный страх парализовал Гермиону. Несколько мгновений, растянувшихся в вечность, она расширившимися от ужаса глазами смотрела на тело Драко, не подававшего никаких признаков жизни. Реальность остановилась, погружая Гермиону в плотный туман: все звуки стихли, а краски – померкли, только её пульс бешено стучал в висках, и единственная мысль крутилась в голове: «Этого не может быть, этого просто не может быть». Она закричала и невероятным образом это помогло выйти из оцепенения: пронзительный крик прорезал звенящую тишину, и резкий запах крови ударил в лёгкие Гермионы, возвращая в реальность происходящего.
Она судорожно попыталась оценить обстановку. Кровь больше не выходила изо рта Драко, приводя к логичному заключению, что она остановилась в дыхательных путях, не позволяя ему сделать вдох. Несмотря на всю свою целительскую подготовку, Гермиона никак не могла справиться с паникой, которая мешала думать и действовать. Иметь дело с незнакомцами – это одно, а видеть перед собой Драко, кем бы он ни был для неё, оказалось совершенно другим.
