Текст книги "Леди Малфой (ЛП)"
Автор книги: cherrypie3601
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 43 страниц)
– Ты слишком доверчива, – протянул он.
Сердце Гермионы пропустило удар, и она уставилась в глаза Кассиусу, пытаясь разгадать его намерения.
– Ты не убьёшь меня, – наконец сказала она.
– Я знаю, – негромко ответил Кассиус, одним шагом покрывая то небольшое расстояние, которое их разделяло.
Его лицо оказалось слишком близко к лицу Гермионы, и его губы коснулись её щеки. Она вздрогнула, в растерянности глядя в тёмные глаза Кассиуса.
– Что ты делаешь?
– Мы с Драко уже влюблялись в одну девушку однажды, – задумчиво произнёс он, затем пожал плечами и отстранился. – Просто хотел проверить, может ли молния ударить в одно место дважды.
– И?
Кассиус сделал паузу, изучая лицо Гермионы, затем улыбнулся и убрал палочку.
– И… всё, о чём я думаю, это Натали. Видимо, история действительно не повторится. – Он перевёл взгляд на Драко, затем на дверь, за которой треск и завывания становились всё отчётливее. – Не похоже, что у него осталось много времени.
Гермиона подбежала к Драко и опустилась на колени рядом с ним, приложив два пальца к шее в попытке нащупать пульс. Она чувствовала слабое тепло, исходившее от его тела, которое означало, что, несмотря на ужасное состояние Драко, он пока был жив. Гермиона провела ладонью по его лицу, вытирая смесь крови и пота и откидывая назад волосы. Теория с крестражем была именно этим – теорией. Той, в которую Гермиона верила всем сердцем и для которой имелись некоторые основания, но это не значило, что не оставалось возможности провала. Гермиона не могла отвести глаз от Драко, но крики Адрии становились всё громче, а по другую сторону двери уже разрасталось зеленоватое свечение.
– Касс… – начала было Гермиона, но, обернувшись, поняла, что они с Драко остались в комнате одни. Кассиуса поблизости не наблюдалось, равно как и Лестрейнджа. Гермиона обратила взгляд на широкое открытое окно на другой стороне комнаты, через которое в спальню залетали порывы прохладного воздуха, раскачивая занавески.
Дверь резко распахнулась, ударившись о стену, и зелёные языки пламени ворвались в комнату, даже издалека обдав кожу Гермионы жаром. Она неловко поднялась на ноги, бросила последний взгляд на зажатую в ладони цепочку и, выдохнув, швырнула кольцо в Адское пламя. Бриллиант сверкнул в полёте, отразив свет огня, и приземлился чётко в центр ревущего пламени. Гермиона упала на пол, уткнувшись носом в шею Драко и закрыв его лицо руками, защищая от огня. Волна жара прокатилась по комнате, и зелёные языки пламени приобрели ярко-оранжевый оттенок, после чего стали зловеще красными.
Гермиона приподняла голову, страшась, что её план не сработал, а тёмная магия крестража только усилила действие Адского пламени. Крик Адрии внезапно стих, но вслед за этим последовал нечеловеческий визг, пронизывающий и наводящий ужас. Языки пламени потянулись в центр – к источнику огня, где уже начала проявляться женская фигура. Девушка была молодой, но Гермиона не успела разглядеть её внимательнее, потому что без света пламени комната погрузилась в полумрак, и в следующее мгновение девушка упала на пол.
Визг прекратился, но его источник так и не показался. Гермиона сделала шаг в сторону Адрии, протянув к ней руку, однако в следующее мгновение её кожа сморщилась и начала облезать, глазные яблоки растворились, волосы поблёкли, пока на полу перед Гермионой не остался только иссохший труп. Она отвела взгляд и отступила, вновь склонившись над Драко и положив руку ему на сердце. И в мгновение ока тьма, пожиравшая его изнутри, исчезла вместе с остатками пламени.
Тишина в комнате показалась оглушающей. Но самым важным для Гермионы сейчас было мерное и с каждым ударом всё более уверенное биение сердца Драко. Она закрыла глаза и позволила событиям последнего часа затопить сознание мыслями и эмоциями, и слёзы, на которые до этого момента у Гермионы просто не было времени, ручейками побежали по щекам.
Она взглянула на тело Адрии – или, скорее, на то, что от него осталось – и тоска защемила сердце, но цвет, возвращавшийся в обескровленные губы Драко, позволил Гермионе впервые за долгое время почувствовать настоящее облегчение. Словно с её плеч наконец сняли тяжёлый камень, давивший на неё все эти дни, и тугой узел, сжимавший внутренности бесконечным страхом и волнением, начал ослабевать. Когда сквозь открытое окно Гермиона разглядела приближающую к поместью министерскую карету, ей подумалось, что, может быть, этот кошмар наконец закончился.
*
За сотни миль от поместья Малфоев Джинни как раз закончила укладывать Тедди в постель и поцеловала его перед сном, зачесав назад заметно отросшие волосы. В соседней комнате, где находился Элай, послышалось шевеление. Джинни сверилась с часами, тут же поняв, что должна была дать ему зелье ещё десять минут назад. Схватив с тумбочки склянку, оставленную Роном, она поспешила в соседнюю комнату.
– Элай? – спросила она, переступив порог.
Но открывшаяся картина заставила Джинни вскрикнуть и уронить склянку. Однако звук разбившегося стекла и медленно растекающаяся по полу жидкость не могли отвлечь Джинни от того, что она увидела.
Комментарий к Глава 38. Ложе из гвоздей.
______________________
Большая глава в честь праздника;)
А в нашей весёлой лотерее на тему следующего перевода побеждают ArianaBlack и Deniiiz! Котики сейчас придут к вам в профиль^_^
Следующая драмиона будет неразрывно связана с трагедией Шекспира “Макбет”, подробности в примечаниях к следующим главам и на странице в ВК:)
========== Глава 39. Живи и дай жить. Часть 1. ==========
Драко сидел в тёмной комнате, зрение было затуманенным, глаза болели. Из-за неприятного покалывания в задней части глазных яблок они наполнялись слезами, не давая держать веки открытыми слишком долго. Грудь сдавливало неприятной тяжестью, а внутри её словно наполнили то ли кровью, то ли слизью, то ли ещё чем-то, и в любую секунду оно могло разорвать грудную клетку и вырваться наружу. Мышцы безжалостно пульсировали, каждый раз посылая волну боли по всему телу.
И в одно мгновение всё прекратилось.
Словно туман рассеялся, боль внезапно исчезла. Грудь судорожно поднялась, вбирая живительный глоток кислорода, и в ту же секунду Драко услышал её голос.
– Скучал по мне?
Руки Малфоя задрожали, когда он узнал его. Драко мог отчётливо представить красивые губы, которые произнесли эту фразу, румянец на щеках девушки и невероятные голубые глаза, которые светились счастьем.
– Натали, – прошептал он. Драко не мог ничего видеть, но чувствовал мягкую траву под ладонями и тёплый весенний ветерок.
– Открой глаза, Драко, – произнесла она, и Малфой подчинился.
Темнота уступила место огромному зелёному полю, простиравшемуся во все стороны, насколько хватало глаз. Изумрудные травинки радостно покачивались на ветру, напоминая яркое бескрайнее море под слепящим полуденным солнцем. Запах лаванды наполнял окружающее пространство, и Драко сделал глубокий вдох, наслаждаясь приятной переменой от ставших уже привычными крови и пота. И прямо здесь, в центре прекрасного пейзажа, он увидел её. Натали сидела в нескольких футах от него, одетая в знакомое белое летнее платье. Её светлые локоны спускались на оголённые плечи, а голубые глаза с грустью смотрели на Драко.
– Прошло так много времени с нашей последней встречи, – произнесла она со слабой улыбкой.
– Знаю, – отозвался Драко. – Как будто всё, что произошло между нами, случилось в другой жизни.
– Это и была другая жизнь – в каком-то смысле, – согласилась Натали. – Только посмотри на себя. Ты так изменился.
Драко залюбовался тем, как ветер играл её волосами, и просто не мог не потянуться вперёд, чтобы коснуться её щеки. Он хотел знать, была ли Натали настоящей, было ли всё это, прямо сейчас, настоящим. Его пальцы коснулись нежной кожи, и он ощутил тепло, исходившее от Натали. Их встреча так разительно отличалась от последнего раза, когда Драко видел её в реальности – когда его вызвали на опознание. Тогда она была холодным безжизненным телом, накрытым белой простынёй, и Драко точно так же коснулся её щеки, вот только на этот раз она улыбнулась в ответ и взяла его ладонь в свою.
– Прости, что я так долго отказывался верить в правду о твоей смерти, – произнёс он. Улыбка на лице Натали померкла, и она посмотрела ему прямо в глаза.
– Ты в этом не виноват.
– Я просто не готов был смириться с тем, что кто-то снова отнял тебя у меня, – продолжал Драко, словно всё, что копилось в нём последние несколько лет, наконец решило вырваться наружу. – Когда я думал о том, что ты сама решила закончить свою жизнь, мне было проще, потому что, по крайней мере, это был твой собственный выбор. Мне было… невыносимо думать, что тебя просто забрали.
Натали обхватила лицо Драко ладонями и прижала палец к его губам.
– Ты ни в чём не виноват.
Он отстранился и продолжил говорить, выплёскивая всё, что терзало его.
– Я потерял тебя дважды – из-за Кассиуса и из-за Лестрейнджа, и каждый раз это было так, словно кто-то засунул руку мне в горло и вытащил моё сердце.
Натали осторожно вытерла две влажные дорожки, протянувшиеся от серых глаз.
– Я никогда не хотела причинить тебе боль, Драко. И что бы кто ни говорил, я правда любила тебя.
– Просто не так сильно, как Кассиуса, – закончил за неё Драко.
– Просто по-другому, – поправила Натали. – Есть люди, которых мы выбираем любить, и есть те, в которых мы влюбляемся по причинам, не всегда понятным даже для нас самих. Я до сих пор не знаю, почему люблю его так сильно и почему была готова бросить всё ради него. Но я люблю его, всем сердцем.
Она начала перебирать в пальцах цветки лаванды, которые росли тут же, и снова обратилась к Драко.
– Ты любишь Гермиону?
Вопрос застал Драко врасплох. После короткой паузы он кивнул.
– Да.
– Больше, чем меня?
– По-другому, – улыбнулся Драко.
Глаза Натали радостно сверкнули.
– Такой любовью, которая заставляет тебя посмотреть на то, что имели мы, и понять, что это было не больше, чем привязанность. И временами ты мечтаешь о том, чтобы вы никогда не встречались, потому что тебе страшно любить кого-то так сильно, что жизнь без этого человека кажется невыносимой.
– Кажется, мне уже поздно оценить разницу, – отозвался Драко с грустной усмешкой.
– Никогда не поздно понять, что влюблён, Драко. – Натали поправила его воротник и смахнула крошки пыли и грязи с его плеч. – Это очень сильное чувство.
Драко осторожно провёл пальцами по скулам Натали, чувствуя, как она вздрогнула от его прикосновения.
– Ты ведь ненастоящая?
– Нет, – не стала спорить Натали. – Просто плод твоего воображения.
– Почему моё сознание создало всё это? – спросил он, жестом указывая на окружавшее их поле. – Почему оно создало тебя?
– Потому что оно хочет что-то тебе сказать, – ответила Натали, склонившись вперёд и положив ладони на плечи Драко. Её лицо оказалось совсем близко, касаясь его щеки, и он вдохнул её опьяняющий аромат. Ладони Драко легли на её талию и крепко сжали. Натали осторожно убрала прядь его волос за ухо и прошептала: – Я тебя прощаю.
Драко резко выдохнул. Натали отстранилась, поцеловала его в щёку и снова повторила три слова, которые он так отчаянно желал услышать.
– Я тебя прощаю.
– Но это всё ненастоящее, – прошептал Драко, с трудом справляясь с переполнявшими его чувствами. – Я сам тебя создал.
– Это никогда не было связано с моим прощением, Драко, – отозвалась Натали. Он чувствовал, как сердце бьётся в висках, пока заветные три слова снова и снова эхом отдавались в голове. – Ты сам должен был простить себя. И я думаю, что сегодня тебе это удалось.
– Я никогда не хотел говорить тебе то, что сказал – те обидные вещи. – Он закрыл глаза, опустив голову, и Натали прижала его к себе, нежно проводя ладонью по волосам. – Я просто злился.
– Я знаю, – произнесла она дрожащим голосом, уже не сдерживая слёз.
– Я никогда не хотел причинять тебе боль, никогда.
– Я знаю. – Натали отстранилась и заглянула ему в глаза, улыбаясь сквозь слёзы. – Прошлое больше не имеет власти над тобой. Ты свободен.
Она выпустила лицо Драко, и он поднялся на ноги, рассматривая бескрайнее зелёное поле. Слабый ветерок коснулся его волос, щекоча кожу, и он вновь взглянул на Натали. Она опять крутила в пальцах веточку лаванды, и, когда Драко протянул ладонь, чтобы в последний раз коснуться её лица, он больше не мог дотянуться до неё. Яркий солнечный свет затопил сознание, и в одно мгновение пейзаж растворился в ослепительной белой вспышке.
*
Гарри зашёл в палату, которая была подготовлена для них в малфоевском крыле больницы Святого Мунго. В последние несколько часов он столько раз заходил и выходил из комнаты, что уже не обращал внимания на роскошную обстановку. Гарри остановился у широкого шкафа и окинул взглядом четыре койки, три из которых сейчас были заняты.
Пэнси, лежавшая на дальней кровати слева, осторожно приподняла голову, чтобы посмотреть, кто зашёл. Заметив Гарри, она ощутила разочарование, но попыталась натянуть на лицо слабую улыбку.
– Ты с новостями?
Гарри отрицательно покачал головой.
– Целители ничего мне не говорят.
На несколько секунд в палате повисла тишина, но затем порывистое дыхание Драко привлекло их внимание. Гермиону накачали успокоительными, и она спала на соседней кровати, но Пэнси бодрствовала уже несколько часов, и единственными мыслями, которые занимали её сознание, было ужасное волнение за Рона и беспокойство о состоянии Драко.
– С ним это творится последние полчаса, – мрачно прокомментировала она. – Я не знаю что это.
– Может, плохой сон? – предположил Гарри. – Я разговаривал с одним из целителей, он сказал, что они больше ничем не могут ему помочь. Он скоро должен проснуться.
– Как твоя рука? – перевела тему Пэнси.
Гарри приподнял левую руку и закатал рукав, демонстрируя десять швов рядом с запястьем.
– Не жалуюсь. – Он заметил, как Пэнси опустила взгляд и начала бездумно перебирать пальцами складки на одеяле. – С Роном всё будет хорошо.
Она резко подняла голову, и Гарри слабо улыбнулся.
– Ему и не такое приходилось испытывать, и он настоящий боец, – заверил Гарри и повторил: – Всё будет хорошо.
– А что, если он умрёт? – негромко спросила Пэнси, избегая смотреть ему в глаза. Вместо этого она выглянула в ближайшее окно, за которым серые фигурки людей перемещались по тротуарам.
– У него слишком много причин, чтобы жить, – задумчиво отозвался Гарри.
В этот раз Пэнси тихонько усмехнулась.
– Ты говоришь так, будто смерть – это личный выбор.
Гарри опустился на краешек её постели и подождал, пока она закончит разглядывать пейзаж за окном и посмотрит на него.
– Нет, но борьба со смертью – это выбор, – возразил он. – Драко сражался за жизнь, как Гермиона и как я в своё время, и Рон тоже выкарабкается.
Дверь в палату осторожно приоткрылась, и низкорослый маг заглянул в комнату.
– Прошу прощения за беспокойство, мистер Поттер, – пробормотал он, заходя внутрь и протягивая Гарри лист бумаги. – Я думал, что вам захочется это увидеть. И ещё кое-что: Матиас Баринджер только что сдался аврорам на территории поместья Малфоев.
Гарри растерянно нахмурился.
– Правда? – Он пожал плечами. – Доставьте его в Азкабан и подготовьте обвинительный акт до конца недели.
– Да, сэр.
Гарри взглянул на оставшийся у него в руках лист бумаги, который оказался статьёй из утреннего выпуска «Ежедневного пророка».
– Замок Малфоев в огне, – вслух прочитал он заголовок и тут же повернулся к Пэнси с обеспокоенным выражением на лице.
– Весь? – взволнованно спросила она.
– Мы смогли потушить пожар, но только после того, как он распространился на большую часть северного и западного крыла, – поспешно ответил аврор. – Видимо, кто-то из ближайшей деревни донёс в Пророк, они требуют официального заявления от Министерства.
Гарри вздохнул.
– Скажите им, что это был несчастный случай, – распорядился он. – Скажите, что начался пожар, который вышел из-под контроля, но никто не пострадал. Я хочу, чтобы на территорию поместья не пускали никого, пока Драко не проснётся и не сможет восстановить защитные чары. Никто не должен попасть внутрь.
– Да, сэр. И я получил ту информацию, которую вы просили, сэр. – Он сделал паузу, ожидая одобрительного кивка Гарри, после чего продолжил: – Нарцисса Малфой действительно скончалась вчера ночью в Азкабане.
Гарри вздохнул, украдкой встретившись взглядом с Пэнси, затем вновь повернулся к аврору и мрачно кивнул. Мужчина склонил голову на прощание и вышел из палаты, чтобы вернуться к назойливым репортёрам.
Гарри сложил газету и положил на прикроватный столик Пэнси. Он подождал, пока дверь плотно закроется, и только после этого заговорил:
– Надо проверить, как там Джинни и… – Он осёкся на полуслове, краем глаза заметив шевеление на кровати Гермионы. Она заёрзала под одеялом и медленно открыла глаза, не сразу понимая где находится. Гарри поспешно переместился к её постели и коснулся ладонью её руки.
– Гермиона, ты меня слышишь?
Она всё ещё выглядела растерянной, но кивнула в ответ.
– Где… – попыталась заговорить она.
– На соседней кровати, – вклинилась Пэнси, отвечая на невысказанный вопрос.
Гермиона повернула голову и действительно увидела Драко совсем рядом, его глаза были закрыты, но он дышал ровно и спокойно. Она облегчённо выдохнула.
– Всё хорошо. Всё закончилось, – заверил её Гарри. Она попыталась сесть, не обращая внимания на просьбы не перенапрягаться. Поняв, что отговаривать подругу бесполезно, Гарри вздохнул и, поддерживая её за спину, помог Гермионе сесть. Она поморщилась от боли в мышцах.
– Ты в порядке?
– Кажется, да, – осторожно проговорила она, прислушиваясь к ощущениям, и снова посмотрела на Драко. – С ним всё будет хорошо?
– Да, – кивнул Гарри и, заметив, что Гермиона с беспокойством смотрит на пустующую койку, добавил: – Рон в реанимации.
– До сих пор?
Гарри обменялся быстрым взглядом с Пэнси, но всё же ответил:
– Они пытаются привести его в сознание.
Гермиона надеялась, что после событий в замке ей больше никогда не придётся испытывать этот ужасный страх за жизнь близкого человека, но он в очередной раз холодом прошёл по позвоночнику. Она порывалась встать с кровати, но Гарри успокаивающе положил руку ей на плечо.
– Ты не понимаешь! – воскликнула она. – Может, он уже там умер, а они просто ждут подходящего времени, чтобы рассказать.
– Гермиона, прошу, успокойся, – настаивал Гарри. – Пожалуйста. Я знаю, что тебе сейчас тяжело – нам всем тяжело. Рон и мой друг тоже, и видит Мерлин, сколько сил я трачу, чтобы не думать о самом плохом. – Он придвинул стул к кровати Гермионы и сел, продолжая успокаивающе поглаживать тыльную сторону её ладони. – Давай поговорим о том, что случилось в поместье.
Бешено колотящееся сердце Гермионы чуть замедлилось, возвращая привычный ритм, пока она пыталась припомнить детали событий, произошедших несколькими часами ранее, хотя сейчас они казались такими далёкими, словно произошли в другой жизни. Различные эпизоды вспышками возникали в сознании: Лестрейндж на полу, Драко в подземелье поместья, Круциатус, направленный прямо в неё, последнее воспоминание Натали, Рон без сознания – цепь событий казалась нарушенной, а сцены разрозненными.
Гермиона тряхнула головой и сдавила виски ладонями. Гарри взял её за руки и успокаивающе сжал.
– Всё в порядке. Это была долгая ночь, и целители влили в тебя кучу успокоительного. Давай вспоминать по порядку. Хорошо?
Гермиона кивнула.
– Да, хорошо.
– Ты убила Лестрейнджа? – осторожно спросил Гарри. Гермиона смерила его удивлённым взглядом. – Тело не нашли, и я не знал, сбежал он или…
– Я его не убивала, – ответила Гермиона и, заметив, что Пэнси собирается что-то сказать, быстро добавила: – И Драко тоже. Его забрал Кассиус.
– Он сбежал?
– Мы заключили сделку, – отозвалась Гермиона. Она видела, как поменялось выражение лица Гарри. – У него был крестраж. И я подумала, что если уничтожить крестраж, то разрушится и проклятие, которое удерживало Адрию и банши вместе, а значит и проклятие Эдациума. Кассиус отдал мне крестраж в обмен на воспоминание Натали и письмо, которое Нарцисса написала Драко.
– И это сработало?
Гермиона кивнула, невольно взглянув на Драко.
– Проклятие распалось, как только я уничтожила крестраж. – Она задумалась, вновь прокручивая в голове случившееся. – На твоём месте я бы не стала беспокоиться насчёт Лестрейнджа. Если ему повезло, то он уже мёртв.
Это заявление застало Гарри и Пэнси врасплох.
– Что? – одновременно воскликнули они.
– Лестрейндж убил Натали.
Пэнси прижала ладони ко рту в изумлении.
– Так что он больше не доставит проблем, – закончила Гермиона.
– А Кассиус? – спросил Гарри.
– Если я права насчёт того, что написано в письме Нарциссы, тогда и о Кассиусе нам больше не придётся волноваться.
– Гермиона, он сын Волдеморта, – настаивал Гарри, игнорируя её уверенность.
– Он просто человек, который потерял свою семью. Он не сумасшедший как Волдеморт, Гарри. Он просто хотел жить в мире, но ему постоянно мешало его прошлое. Не думаю, что он станет хотя бы отдалённо похожим на отца – не потому что не сможет, а потому что не захочет доставлять ему такое удовольствие.
Гарри на некоторое время задумался, после чего неохотно кивнул. Гермиона повернулась к Пэнси, которая ещё не до конца оправилась от шока, в который её повергло известие о том, что Натали убил Лестрейндж. Их взгляды пересеклись, и Пэнси вернулась в реальность, одарив Гермиону короткой, но искренней улыбкой.
– Ты действительно выдающаяся волшебница.
– Как будто кто-то в этом сомневался, – усмехнулся Гарри, попытавшись немного разрядить обстановку. Он поцеловал Гермиону в лоб и ещё раз сжал её ладонь, после чего поднялся на ноги.
– Пойду возьму чего-нибудь поесть, могу и вам захватить, если хотите.
– Я с тобой, – тут же сказала Пэнси, осторожно поднимаясь с больничной койки. – Я уже несколько часов не двигалась, так и в овощ недолго превратиться.
Она окинула беглым взглядом пустое место Рона и затем вслед за Гарри покинула палату, оставив Гермиону наедине с Драко.
Гермиона тоже не могла перестать думать о Роне и о том, что станет с ней, если с ним что-то случится. Это же как потерять часть себя. Гарри и Рон были единственной семьёй, которая у неё осталась в этом мире, и она боялась даже представить жизнь без Рона. Такие удары не проходят бесследно, они забирают с собой часть сердца. Когда Гермиона потеряла родителей, Рон держал её в объятиях, успокаивал и шептал, что всё будет хорошо, и она действительно видела свет в конце тоннеля. Рон был её лучшим другом, но, более того, он был её светом. Его наивность, простодушие и даже детское упрямство приносили ей счастье в самые тёмные моменты жизни.
Гермиона невольно заплакала, но тут же поспешно вытерла слёзы. По одну сторону от неё без сознания лежал Драко, по другую – стояла пустая кровать Рона. Ни то ни другое не приносило никакого успокоения. Превозмогая боль, Гермиона поднялась с кровати, потянулась к палочке, которую кто-то заботливо оставил на прикроватном столике, и взмахнула ею. Последовала короткая пауза, после которой невысокий эльф, замотанный в зелёную ткань, с хлопком материализовался в палате.
– Да, мисс? – тут же осведомился он.
– Я бы хотела, чтобы вы нашли Шона Клавелла, если это возможно. Он работает в Отравлениях растениями и зельями. Скажите ему, что Гермионе Грейнджер срочно нужно с ним поговорить, я буду ждать здесь.
Эльф кивнул и без промедлений испарился. Гермиона сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить нервы и не думать о Роне или Драко, одновременно с этим убеждая себя, что её дальнейшие действия оправданы. Глубоко внутри она надеялась, что эльфу понадобится несколько минут, чтобы найти Шона, и это даст ей достаточно времени, чтобы морально подготовиться, но, как назло, стук в дверь раздался в считаные секунды.
Дверь открылась, впуская Шона Клавелла – высокого мужчину с золотисто-каштановыми волосами, из-за которых он чем-то неуловимо напоминал Рона. Он прошёл в палату, изучая интерьер через стёкла прямоугольных очков. Когда-то, ещё во время целительской практики, он казался Гермионе очень симпатичным, но с тех пор Шон успел жениться, обзавестись тройней и растерять большую часть своей привлекательности из-за недостатка сна и хронической усталости.
– Гермиона! – воскликнул он, его глаза расширились в удивлении, словно он увидел призрака. – Мы не виделись уже… несколько месяцев! Где ты пропадала?
– Не сейчас, Шон, – прервала Гермиона, жестом показывая, чтобы он закрыл за собой дверь. – Я хочу попросить об одолжении.
– Да, конечно, что угодно. Что-то случилось?
Гермиона выдержала паузу, собираясь с мыслями.
– Я знаю, что ты работал в регистрационном отделении, и хотела узнать, можешь ли ты достать информацию об одной пациентке.
Мгновение Шон выглядел растерянным, но всё же кивнул.
– Эм, да, конечно, разумеется. Твоя пациентка?
– Ну, не совсем, – смутилась Гермиона. – Данные должны быть примерно двухлетней давности. Я надеялась, что ты сможешь достать информацию о её последних визитах.
Это, как и предполагала Гермиона, прозвучало крайне подозрительно. Шон вскинул бровь.
– Могу я спросить, что ты хочешь там найти?
– Я бы предпочла, чтобы ты не спрашивал, – честно ответила Гермиона. – Это конфиденциально.
Она заметила, как Шон смерил настороженным взглядом бесчувственное тело Драко и саму Гермиону, чьи руки были замотаны бинтами. Он заметно сглотнул. Гермиона надеялась, что он поверит, будто она помогает Гарри в каком-то засекреченном деле, и больше не станет задавать вопросов. Шон закусил губу и замер в нерешительности. Наконец он тяжело выдохнул и кивнул.
– Хорошо, как её зовут?
– Натали Малфой… Или Бодлер. Если под этими фамилиями ничего не найдётся, попробуй Лестрейндж.
Она видела, как Шон на этот раз гораздо более внимательным взглядом окинул Драко, а затем и её.
– Что-то не так с этими Малфоями, да? Сначала сгорает их родовое поместье, потом Драко Малфой появляется в больнице, а теперь ещё и эта женщина.
– Спасибо, Шон, – проигнорировала Гермиона его комментарий. Он понял, что больше она разговаривать на эту тему не станет, кивнул и трансгрессировал из палаты.
Гермиона подошла к окну возле кровати Драко, отодвигая занавеску и выглядывая вниз на извивающуюся дорожку перед больницей, которая вела от главного входа к автобусной остановке. Люди выходили из дверей целыми семьями: родители и дети, мужья и жёны, братья и сёстры – и никто из них даже не подозревал, что сегодня Гермиона Грейнджер пережила худшую ночь в своей жизни. В то время как для неё время практически застыло в последние несколько месяцев, все продолжали жить: женились, заводили детей, расставались, находили новую работу, меняли адреса – у каждого была своя жизнь и свои проблемы.
Один из детей, покидавших больницу с отцом, оказался светловолосым мальчиком, пугающе похожим на Драко. Со своего места Гермиона видела, как солнце отражалось от его платиновой макушки, пока он крепко держал отца за руку и смеялся над чем-то. Это праздное наблюдение вернуло её из философских размышлений на тему добра и зла в реальность – к человеку, который лежал на кровати недалеко от неё. Она присела на стул рядом с ним, размышляя, о чём Драко думал в эту минуту, помнил ли он события прошлой ночи, и – больше всего – о том, что теперь будет с ними. Гермиона невольно вспомнила его последние слова, прежде чем она покинула замок вместе с Гарри.
Но я тоже. Всем сердцем.
Он тоже. Всем сердцем.
Гермиона посмотрела на Драко, который впервые за долгое время спал спокойно – без холодного пота на лбу, без сбившегося дыхания и мрачной перспективы, что он может не проснуться. Драко выглядел мирно, словно просто отдыхал после долгого путешествия.
Он едва заметно шевельнулся под одеялом, и ком застрял в горле Гермионы. Солнце, проникавшее в комнату сквозь занавески с узорами, ложилось на его лицо диагональными линиями света. Когда одна из них коснулась его век, Драко повернул голову, но его глаза оставались закрытыми. Его пальцы едва заметно сжались. Затаив дыхание, Гермиона смотрела, как дрогнули его ресницы и как медленно поднялись веки. Серые радужки, которые в последнее время были наполнены отчаянием и тоской, сейчас смотрели удивлённо и растерянно.
Зрачки начали медленно сужаться, подстраиваясь под освещение в комнате. Размытые точки света, плясавшие перед глазами Драко, постепенно исчезали, уступая чётким границам и очертаниям окружающей обстановки. Теперь он мог различить стены в нежно-бежевых тонах, три пустых больничных койки справа от себя и очень радостную Гермиону Грейнджер слева.
Он облегчённо выдохнул.
– Тебе нельзя разговаривать, – поспешно предупредила Гермиона. – Нужно время на восстановление.
С её стороны это был очень трусливый ход, и она знала, что Драко тоже это почувствовал. Оставалось слишком много проблем и недосказанностей, которые им предстояло решить, прежде чем их отношения могли двигаться дальше: состояние Рона, смерть Нарциссы, письмо, о котором Драко ещё ничего не знал, Кассиус, Лестрейндж, Адрия – список был бесконечным. Последствия предыдущей ночи окончательно запутали их жизни, и прежде чем они могли начать строить что-то вместе, им нужно было понять самих себя.
Напряжённая тишина лишь подчёркивала серьёзность ситуации. Драко молча изучал лицо Гермионы, после чего вопросительно взглянул на пустующие кровати.
– Пэнси и Гарри вышли за едой. С ними всё в порядке. – Она выждала несколько секунд, чтобы хорошие новости хотя бы некоторое время ничем не омрачались, но за последние несколько месяцев Драко слишком хорошо её изучил. Ещё до того, как Гермиона упомянула о Роне, он понял: что-то не так. – Я не знаю, как там Рон.
В этот раз её глаза невольно наполнились слезами, а голос дрогнул на последних словах. Когда Гарри первый раз рассказал ей новости, она чувствовала злость и волнение. Но к этому моменту раздражение утихло, оставляя после себя только парализующий страх за лучшего друга. За то, что она может больше никогда не услышать его испуганный возглас, когда в углу комнаты обнаружится паутина с огромным пауком размером с галеон. Что она больше никогда не услышит его радостные крики после победы Пушек Педдл. Что она больше никогда не увидит его рыжие волосы, которые идеально сочетались с цветом его лица, когда он злился.
Она почувствовала, как Драко мягко сжал её ладонь. Он всё ещё был слишком слаб, чтобы разговаривать – или просто понял, что словами всё равно не поможешь. Никакое утешение не могло облегчить агонизирующую боль от вида пустующей кровати.
Гермиона, всё ещё сидя на стуле, склонила голову на подушку Драко и закрыла глаза. Она почувствовала, как он приподнял руку и обнял её за плечи, а потом придвинулся ближе и поцеловал её в лоб. Гермиона ощутила знакомое успокоение от его прикосновения и невольно подумала о том, что больше никогда не хочет с ним расставаться.
