Текст книги "Леди Малфой (ЛП)"
Автор книги: cherrypie3601
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 43 страниц)
========== Глава 39. Живи и дай жить. Часть 2. ==========
– Ты вроде хотел связаться с Джинни – узнать, всё ли в порядке? – спросила Пэнси, когда они с Гарри возвращались назад по длинному коридору, каждый из них нёс по две упаковки с сэндвичами и коробку с виноградным соком.
– Не сейчас, – пробормотал Гарри и нахмурился, словно сама мысль о разговоре с Джинни терзала его, и Пэнси быстро поняла почему.
– Не хочешь врать ей насчёт Рона?
Он кивнул.
– Она захочет узнать, как он, а я просто… Я не знаю, что ей сказать.
Они продолжили путь в молчании, и тишина быстро начала тяжело давить на плечи. У себя в голове Пэнси отчётливо слышала всё, что они боялись произнести вслух. Рон мог умереть. Он мог уже сейчас лежать в одной из этих комнат, мёртвый. Любой из встречавшихся им целителей мог направляться к их палате, чтобы сообщить страшную новость. Может, один из них уже репетировал сочувственную речь. «Мне жаль, но мы потеряли его». Или: «Его организм оказался слишком слаб». А может, целитель просто переступит порог, сожмёт губы и мрачно покачает головой, позволяя жестам высказать всё вместо слов.
Она замедлила шаг и как-то незаметно оказалась в нескольких метрах позади Гарри. Заметив это, он остановился и обернулся, только теперь замечая потерянный вид Пэнси. Она не плакала, но её взгляд был затуманен. Гарри протянул руку и мягко сжал её ладонь.
– От тебя сейчас всё равно ничего не зависит.
Пэнси вышла из задумчивости и встретилась взглядом с зелёными глазами Гарри.
– Да, да, – кивнула она. – Слушай, я выйду прогуляюсь немного, если ты не против.
– Да, конечно. Ты в порядке?
Пэнси снова кивнула. Ей уже и без того было стыдно, что она так расклеилась, да ещё и на глазах у Гарри, и последнее, чего ей сейчас хотелось, это чтобы он увидел её ещё и в слезах. Гарри несколько секунд пристально изучал её лицо, но, видимо, почувствовал, что Пэнси действительно хочет побыть одна, поэтому ещё раз ободряюще сжал её ладонь на прощание и зашагал прочь, не произнеся больше ни слова.
Она с благодарностью отметила отсутствие драматизма. У Пэнси уже давно не было возможности просто посидеть в тишине и одиночестве – по крайней мере, насколько это было возможно в контексте больницы. В последнее время она так много думала о Лестрейндже и Кассиусе, о Драко и Гермионе, что ощущала себя дополнением к их историям. И ей было сложно осознать, что всё наконец закончилось. Драко выжил. Адрия покоилась с миром. Смерть Натали отомщена. Как и смерть родителей Драко. Пэнси получила своё возмездие.
А что теперь?
Она поёжилась, уютнее закутываясь в больничный халат. Рон остался единственным живым человеком, за исключением Драко, кто знал, что скрывала тонкая ткань на её спине. Огромный шрам в виде креста, навсегда изуродовавший кожу. Она всю жизнь была куском глины, из которого её семья лепила то, что хотела, и то, что было выгодно. И пока родители добивались внешнего совершенства, они уничтожили её душу и веру в себя. Для них Пэнси всегда была не больше, чем инвестицией в будущее.
Она нашла временное утешение в Драко. Он всегда хорошо к ней относился, Пэнси питала к нему нежные чувства, и до недавнего времени этого было вполне достаточно. Но не теперь, когда она смогла, наконец, вырваться из плена собственного страха и ощутить – пусть и на мгновение – чего себя лишала: нежности тихого шёпота, тепла любящего прикосновения и чувства волнительной незащищённости, когда её секреты перестали принадлежать только ей, когда рядом оказался человек, готовый разделить с ней её прошлое и принять его.
Пэнси задумчиво пошла дальше по коридору и через некоторое время добралась до внутреннего дворика. Солнечный свет немедленно опустился на бледную кожу, даря тепло. Дикие цветы, заросшие кусты и небольшой фонтан подняли Пэнси настроение, и она присела на одну из пустующих скамеек.
Возможно, последние события были наказанием за её связь с Пожирателями, и каким же болезненным оно оказалось. Вселенная показала ей, каким замечательным может быть мир, и тут же всё отняла.
– Хорошие люди не должны умирать, – негромко произнесла Пэнси. Во дворике она была совершенно одна и сама не знала, к кому обращалась. Но почему-то ей было очень важно произнести это вслух. – Они должны жить долго и счастливо, а не страдать за ошибки других людей.
На последних словах её голос дрогнул, и Пэнси закрыла лицо ладонями. Она чувствовала себя просто ужасно: слёзы неконтролируемым потоком заструились по щекам, нос покраснел и распух, и она всхлипывала каждую секунду, пытаясь остановить поток соплей, норовивших добавить красок и без того не самой прекрасной картине. Впервые Пэнси Паркинсон не была идеальной. И впервые она чувствовала себя настоящей и живой.
*
Оставив Пэнси, Гарри сделал небольшой крюк, прежде чем возвращаться в палату. Он направился в больничную совятню и потратил как минимум двадцать минут, придумывая, что написать Джинни. Она наверняка с ума сходила от волнения, и Гарри собирался сказать ей, что они в безопасности. Но в то же время он не хотел ничего сообщать о состоянии Рона, пока у него самого не было точной информации. Поэтому, спустя десять черновиков и безуспешных попыток придумать невымученный текст, он наконец остановился на последней версии письма, которая звучала наиболее приемлемо.
Джинни, мы выбрались из поместья, Лестрейндж больше не доставит проблем. Разгребаю этот бардак, скоро буду дома.
С любовью,
Гарри.
Он протянул сложенный пополам пергамент темноволосой женщине за стойкой вместе с кнатом. Она аккуратно прикрепила письмо к лапке сипухи и открыла окно, позволяя сове вылететь.
После этого Гарри решил пойти в обход и выбрал наиболее длинный и извилистый путь к палате: ему тоже требовалось время, чтобы проветрить голову. Когда Гарри, наконец, добрался до малфоевского крыла больницы, он чувствовал себя немного спокойнее, зная, что как минимум Джинни будет уже не так сильно за них переживать. Он открыл дверь в палату, переступил порог, и ложное чувство спокойствия мгновенно испарилось.
– Рон! – выдохнул он.
По крайней мере, Гарри решил, что это именно он. Затылок Гермионы закрывал обзор на лицо человека, который сейчас занимал кровать Рона, пока сама она склонилась над ним, её плечи нервно вздрагивали. Голова Драко, сидевшего на соседней кровати, была повёрнута в их сторону. Услышав голос Гарри, Гермиона немедленно обернулась, в её глазах стояли слёзы, и всё лицо покрылось красными пятнами.
– Гарри! – всхлипнула она.
Выйдя из оцепенения, он бросился к кровати друга.
– Нет, нет, нет, нет… – бормотал Гарри, с каждым словом его голос становился всё слабее. – Рон…
Гермиона подвинулась, позволяя ему подойти ближе, когда он наконец заметил едва заметную улыбку на её губах. И только теперь понял, что её слёзы были слезами радости. Рон лежал на кровати с открытыми глазами и слабой, но искренней улыбкой на лице, которая засияла ещё ярче, как только он увидел Гарри.
– Ты как? – недоверчиво спросил тот.
– Круциатуса маловато, чтобы избавиться от Уизли, – пошутил Рон.
Его лицо и руки покрывали различные бинты и повязки, чёрный синяк расплывался под левым глазом, а верхняя губа отливала явным фиолетовым оттенком, но в целом он выглядел вполне жизнеспособным. Гермиона отошла на пару шагов назад, позволяя Гарри и Рону поговорить, но осталась в изножье кровати.
– Ты тоже начнёшь обзываться? – усмехнулся Рон. – Пока тебя не было, Гермиона как только меня ни называла.
– Потому что ты даже не представляешь, каким был этот последний час для меня, для всех нас! – воскликнула она в свою защиту. – Ты хоть понимаешь, насколько ужасно смотреть на твою пустую кровать и ждать, когда на ней появится твоё дурацкое лицо?
– Ну, простите. В следующий раз, когда в меня пустят пять непростительных и я окажусь в коматозном состоянии, постараюсь бережнее относиться к вашим чувствам.
В другое время Гермиона обязательно бы развернулась и раздражённо покинула палату в ответ на подобный комментарий, но вместо этого она широко улыбнулась, и губы Рона растянулись в ответной улыбке. После этого уже и Гарри не смог удержаться от радостной улыбки. Вспомнив, что они в палате не одни, он взглянул на Драко, но тот тоже, казалось, просто наслаждался тем, что худшее осталось позади.
– Ты в порядке? – спросил Гарри.
– Да, – протянул Драко и ухмыльнулся.
Гарри знал, что, несмотря на быстро вернувшуюся самоуверенность Малфоя, он ещё далёк от полного восстановления, но Гермиона не выглядела особенно взволнованной, и этого было достаточно для Гарри, чтобы понять, что с ним всё будет хорошо.
– Что сказали целители? – обратился он к Рону.
– Без понятия. Видимо, они принесли меня сюда без сознания, дали мне какое-то зелье, чтобы разбудить, потому что очнулся я уже здесь. Когда пришёл в себя, видел только, как один из них трепался о чём-то с Гермионой.
– Ну, ты ещё не до конца восстановился, – пояснила она. – Тебя привели в сознание, это значит, что целители смогли нивелировать фатальные последствия проклятий, но это ещё не конец. Они сказали, что ты не сможешь нормально ходить ещё пару недель. И ты будешь некоторое время подвержен головным болям – как минимум неделю.
– Но худшее уже позади, верно? – уточнил Гарри.
Гермиона кивнула и вновь посмотрела на Рона.
– Да, худшее позади. Мне дали список зелий, которые надо принимать регулярно. Некоторые довольно сложные в приготовлении, поэтому, думаю, лучше купить их в зельеварной внизу. Как думаешь, Рон?
Но тот уже не обращал внимания на общий разговор. Он окинул взглядом палату в поисках хозяйки пустующей кровати. Пока Гермиона продолжала разговаривать с Гарри, Драко проследил за взглядом Рона и понимающе кивнул.
– Она была с Поттером, – сообщил он.
Гермиона растерянно посмотрела на них и перевела взгляд на Гарри.
– Вы о Пэнси? – уточнила она. – Кстати, где она?
– С ней всё в порядке? – тут же добавил Рон.
– Да, с ней всё хорошо. Она, эм, пошла прогуляться, – пояснил Гарри. С момента их разговора с Пэнси ему казалось, что он что-то упустил, и теперь, видя, как засияли глаза друга в ответ на новости о состоянии Пэнси, понял, что именно.
– Звучит как отличная идея, – согласился Рон. – Мне бы тоже прогулка не помешала. У нас была насыщенная ночь.
– Тебе нельзя много ходить, – немедленно запротестовала Гермиона, но Рон уже начал подниматься с кровати, стараясь максимально аккуратно опустить ноги на пол. Гарри поспешил к нему на помощь, подхватывая одной ладонью под спину, а второй придерживая друга за руку.
– Может быть, но я не собираюсь сидеть и ждать, пока превращусь в овощ, – пожал плечами Рон. – Всё в порядке. Я не пойду далеко и буду осторожен. А теперь давай свои костыльные чары, про которые вы говорили с целителем.
Гермиона поджала губы, наблюдая, как Гарри помогает Рону подняться на ноги, пока тот с трудом ловит равновесие. Она даже подумала, что если это окажется слишком сложно, то Рон откажется от своей дурацкой затеи пойти на прогулку буквально через несколько минут после того, как целители сказали, что в ближайшие дни это станет проблемой. Рон продолжал пыхтеть и напрягать каждую мышцу в теле, но сдаваться явно не собирался. Гермиона открыла было рот, чтобы вправить ему мозги, но почувствовала лёгкое прикосновение к своей ладони.
Она обернулась, встречаясь взглядом с Драко, который всё ещё сидел на своей кровати. Он кивнул в сторону Рона.
– Не спорь с ним.
Гермиона вздохнула, вытащила палочку из кармана и произнесла заклинание, которое показал ей целитель, хотя она и так его знала. Последовала короткая пауза, и затем две широких полоски ткани возникли из воздуха и обернулись вокруг ног Рона ниже колена. Две металлических палки появились вслед за ними и встали на пол по бокам от Рона, прикрепившись к полоскам. Наконец, две застёжки закрепились на его руках и присоединились к палкам, составив конструкцию, похожую на магловские костыли с опорой под локоть, но, судя по явному нетерпению Рона, интересные факты из жизни костылей его сейчас не особенно волновали.
Первые шаги дались с трудом, но спустя короткое время он привык к изменившейся работе мышц, приспособился к новому балансу и направился к двери.
– Спасибо, – искренне поблагодарил он, обращаясь к Гермионе. – Не переживай. Я буду осторожен. Думаю, Пэнси тоже проголодалась – может, мы сходим в столовую.
– Я пройду с ним немного, – присоединился к уговорам Гарри и, указав на клочок пергамента в руке, который сама же Гермиона ему и дала, добавил: – А потом возьму зелья и, наверно, закину их на Гриммо.
Гермиона угрюмо кивнула, провожая друзей взглядом и со вздохом наблюдая, как Рон неловко передвигается, придерживаемый Гарри.
*
Парни были уже в нескольких футах от двери в палату, когда Гарри заговорил:
– Так ты расскажешь мне?
– Расскажу что?
– Почему ты так торопишься найти Пэнси.
Лицо Рона залил лёгкий румянец, и он покачал головой.
– Просто хочу убедиться, что с ней всё в порядке. Ночь была тяжёлой для всех.
Такое оправдание Гарри не убедило, но он также знал, что если бы Рон хотел поговорить об этом, он бы поговорил. И прямо сейчас он явно хотел видеть только Пэнси, так что Гарри решил дать другу немного личного пространства и разминулся с ним на ближайшем повороте, отговорившись необходимостью купить зелья.
– Увидимся в палате, – попрощался он.
– А ты знаешь, куда именно… – начал было Рон.
– Мы были на первом этаже, когда разошлись, – сообщил Гарри. – Я видел, что она свернула в голубой коридор справа от лестницы. Прости, приятель, это всё, что я знаю.
– Ничего, я найду её.
Рон ещё раз поблагодарил друга на прощание и поковылял в сторону лифта.
*
– Так ты введёшь меня в курс дела? – спросила Гермиона, поворачиваясь к Драко.
Он сидел поверх одеяла, внимательно изучая её своими пронзительно серыми глазами. Их взгляды пересеклись, и Гермиона тут же опустила голову и подошла к своей кровати. Повернувшись к Драко спиной, она начала лихорадочно заправлять постель.
– Что, даже не посмотришь на меня? – поинтересовался он.
– Нельзя отвечать вопросом на вопрос, – парировала Гермиона, так и не повернувшись.
Она услышала, как позади неё он поднялся с кровати.
– Первое, что ты сделала, когда я проснулся – запретила мне разговаривать. До того, как привели Уизли, ты начала говорить о том, что произошло ночью, а с тех пор, как он очнулся, крутилась около него. Ты единственный известный мне человек, который может произнести так много и сказать так мало.
– Что ты хочешь от меня услышать? – Гермиона ощущала присутствие Драко совсем рядом за спиной, но всё не находила в себе сил повернуться.
Прошлой ночью, ведомая спешкой и страхом, Гермиона хотела рассказать все секреты, которые долгое время бережно хранила в сердце. Она хотела, чтобы Драко знал, что её чувства были гораздо сильнее, чем она могла признать даже самой себе, и надеялась, что это придаст ему сил сражаться за свою жизнь. И что он ответил? Нет смысла открывать новую дверь, когда горит весь дом. Что ж, пожар потушили. Драко выжил, а это значило, что у них появилось гораздо больше времени, чем они могли предположить. Тянущее чувство срочности растаяло и привело вместо себя неуверенность в будущем.
Что теперь? Они признаются в своих чувствах? Начнут встречаться? После всего, через что они прошли, ярлык «парня и девушки» казался слишком тривиальным для их глубоко запутанных отношений. И что дальше? Они поженятся? В голове Гермионы роилось столько вопросов, что ей требовалось время, чтобы разобраться в самой себе. И ей нужно было время, чтобы Драко осознал, что их сумасшедшее приключение позади. Реальность вскоре опустится на них тяжким грузом, а в ней нет места вечной романтике.
– Ничего. Не надо ничего говорить.
Она ощутила прикосновение Драко к правому плечу, которое заставило её наконец развернуться. Теперь он стоял перед ней – высокий и удивительно живой для человека, который всего несколько часов назад стоял на пороге смерти. Но, видимо, как только проклятие прекратило высасывать из Драко жизненные силы, больше ничто не мешало его физическому состоянию быстро возвращаться в норму.
– Грейнджер, – теперь его речь не казалась замедленной, она звучала ровно и спокойно. – Я люблю тебя.
Гермиона много раз представляла, как услышит эти слова, но её воображение не шло ни в какое сравнение с реальностью. Она рисовала в своих мыслях, как Драко шепчет эти слова ей на ухо или неожиданно выкрикивает в пылу ссоры. Но он просто сказал их, как факт. Словно всегда знал это и просто решил произнести вслух. Фраза эхом раздавалась у неё в голове – такая прямая и откровенная, но она заставила кожу покрыться мурашками. Гермиона вошла в состояние веры в невероятное – чувство, которое возникает, когда происходит то, чего ты давно желал, но когда это случается, поверить в произошедшее почти невозможно.
Она изучала лицо Драко, разглядывая мельчайшие шрамы и повреждения на фарфоровой коже. Её карие глаза встретились с его серыми, и впервые за долгое время в них не было и тени сожаления или тоски.
– Язык проглотила? – усмехнулся он. И в эту секунду, совсем как она представляла много раз до этого, его губы дрогнули и изогнулись в идеальной ухмылке.
Этого оказалось достаточно.
Ладони Гермионы опустились на ворот его рубашки, она притянула Драко ближе, и их губы встретились. Она ощутила лёгкое удивление с его стороны, но почти сразу мягкие губы жадно ответили на поцелуй. Правой рукой он убрал прядь волос с её лица, пока левая рука опустилась ниже и остановилась на талии Гермионы. Она приоткрыла рот, позволяя Драко взять верх. Как только она это сделала, он с жаром ответил на приглашение, и они чуть не свалились на его кровать.
Металлический каркас упёрся в кожу Гермионы чуть выше колен, но подобное неудобство было ничем по сравнению с теплом, которое разгоралось в её венах. Её руки как-то незаметно обвили шею Драко, и она позволила пальцам сплестись, удерживая его на месте.
Они отстранились друг от друга, чтобы сделать вдох, и Драко склонился для нового поцелуя, прикусив её нижнюю губу. К удивлению Гермионы, налёт доминирования в его действиях пришёлся ей по вкусу. Ладонь, до этого покоившаяся на её талии, опустилась ниже и снова поднялась, пробираясь под рубашку. Кожа Гермионы покрылась мурашками от нежного прикосновения Драко, он полностью контролировал ситуацию и не собирался останавливаться, да она и не хотела этого. Её ладони опустились на плечи Малфоя и пробрались под ворот его собственной рубашки. Она хотела, чтобы он продолжал.
И как только эта мысль возникла в её сознании, Драко отстранился.
Они оба тяжело дышали, глотая ртом воздух. Гермиона всё ещё прижималась к спинке кровати, вдавливаясь спиной в холодный металл, и теперь, когда её ничто не отвлекало, она наконец ощутила боль.
– Почему ты остановился?
– Всё слишком… – Драко остановился, но почти сразу продолжил: – Тебе не кажется, что всё происходит слишком быстро? Тем более, кто-то может войти в любую минуту…
Гермиона потёрла лицо ладонями – ей всё ещё приходилось напоминать себе, что происходящее реально. Это действительно не сон.
– Да, – согласилась она и поправила рубашку, замечая, что Драко делает то же самое. – Или…
– Или… – задумчиво повторил он. Малфой подошёл к двери, вытащил палочку и коснулся ею дверной ручки. Из кончика вырвалось бледное желтоватое свечение и растворилось через несколько секунд с характерным щелчком, означавшим, что дверь заперта изнутри. – Или я, в конце концов, владею этой частью здания.
– Тоже верно, – согласно кивнула Гермиона, ощущая биение пульса в висках. – И Гарри сказал, что поедет на Гриммо.
– А Рон и Пэнси собирались пообедать, верно?
– Ага.
Она ещё не успела ничего сообразить, как Драко обхватил её лицо ладонями и склонился, касаясь её губ своими. В этот раз его движения были неторопливыми. Он целовал её долго, пока одна его ладонь гладила спину Гермионы под рубашкой, а вторая крепко прижимала за талию. Нежные касания его пальцев посылали электрические разряды по её телу, и если Драко хватало силы воли, чтобы сохранять терпение, Гермиона этим похвастаться не могла. Её руки сами потянулись к вороту его рубашки и начали судорожно расстёгивать пуговицы, спускаясь ниже. Губы Драко изогнулись в улыбке – в той самой уверенной, завораживающей улыбке, которую Гермиона полюбила и желала видеть всегда – больше, чем что-либо в мире.
– Куда-то спешишь? – поинтересовался он со смешком.
Вместо ответа Гермиона обхватила его лицо ладонями и возобновила прерванный поцелуй. Драко подхватил её под бёдра и с удивительной лёгкостью поднял, только чтобы опустить на свою кровать парой секунд позднее. Теперь они находились на одном уровне, и Гермиона слегка запрокинула голову, чтобы посмотреть в его завораживающие серые глаза. Она больше не видела в них ни грусти, ни страха, ни отчаяния – она видела то, что уже давно хотела увидеть: счастье.
Губы Драко опустились на её шею, и он провёл дорожку из поцелуев от ключиц к правому уху. Гермиона пыталась слепо нащупать последние несколько пуговиц на его рубашке, но когда Драко легонько прикусил мочку уха, а прямо за ней его губы нашли чувствительный кусочек кожи, глаза Гермионы закрылись против её воли. Она издала тихий стон, и Драко едва заметно отстранился и вновь улыбнулся, заметив её неприкрытое желание.
Она примирилась с провалом миссии по раздеванию Драко и откинулась на подушку.
– Я сдаюсь, – вздохнула она. – Твои пуговицы спаяны с рубашкой.
Драко, всё ещё тяжело дыша, потянулся к последним пуговицам, оставленным Гермионой.
– Позволь мне, – усмехнулся он.
Малфой стянул рубашку, и на его груди Гермиона сразу заметила крестообразный шрам, оставленный проклятием Эдациума. Проклятием, которое по каплям высасывало из Драко жизнь последние несколько недель, а теперь стало безобидной полоской розоватой кожи, едва заметно выделявшейся на груди. Драко не сразу понял, на что она смотрит, но, проследив за взглядом Гермионы, догадался, что именно привлекло её внимание.
Последовала пауза, во время которой Гермиона не могла оторвать глаз от шрама, а Драко рассматривал её лицо. Водоворот страсти, охвативший их несколькими минутами ранее, ослаб, возвращая горький привкус предыдущей ночи.
Больничная постель в малфоевском крыле оказалась достаточно широкой, чтобы Драко и Гермиона могли уместиться на ней вдвоём. Их минутный порыв был прерван болезненными воспоминаниями о прошлом, и им обоим требовалось некоторое время, чтобы вернуться в реальность происходящего. Драко казалось, что он испортил момент и что его шрам воскресил в Гермионе неприятные воспоминания, но, расположившись рядом с ней, он ощутил мягкое прикосновение её пальцев к животу. Драко недоумённо повернул голову, встречаясь с проницательным взглядом её карих глаз. Гермиона приподнялась на локте и склонилась, чтобы поцеловать Драко, и в этот раз её рука переместилась выше и остановилась на груди рядом со шрамом.
Гермиона прижалась губами к щеке Драко, переместилась на шею, каждым поцелуем посылая электрические разряды по его телу. Она ощущала, как его тело вздрагивает от её прикосновений, и подняла голову, встречаясь с Драко взглядом и зачёсывая его светлые волосы назад. Её левая рука опустилась на его правую, и их пальцы сплелись в нежном прикосновении, а Гермиона продолжала целовать его шею, ключицы, грудь, пока наконец не добралась до шрама.
– Не надо. – Слова вырвались из его горла тихим, едва слышным шёпотом, словно он стыдился говорить об этом громче.
– Всё хорошо.
Гермиона ощущала неровность кожи там, где раньше кровоточила ужасная рана, и дрожь, пробежавшую по телу Драко. Повинуясь внезапному порыву, она мягко коснулась шрама губами, и Драко шумно сглотнул и закрыл глаза, не понимая, как рана, медленно убивавшая его последние несколько недель, могла заставлять его чувствовать что-то настолько прекрасное. У него перехватило дыхание, и он замер, полностью отдаваясь ощущению мягких губ Гермионы на чувствительной коже, позволяя этому чувству разлиться в сознании и сердце. Он хотел помнить её нежное прикосновение, а не боль последних дней. Он хотел поймать это чувство и сохранить навсегда, потому что оно обладало властью превратить что-то настолько ужасное, как его шрам, в нечто прекрасное.
Его веки оставались закрыты, но он почувствовал, как ладонь Гермионы коснулась его щеки. Драко открыл глаза и увидел её лицо над собой. Гермиона жадно разглядывала его черты, опершись руками о постель по обеим сторонам от тела Малфоя, и на её губах играла нежная улыбка. Однако за ней Драко разглядел тень беспокойства. Словно она волновалась, что каким-то образом расстроила его своим прикосновением к шраму.
– Ты в порядке? – шёпотом спросила Гермиона.
Но он не мог найти слов, чтобы описать, какую благодарность испытывал за то, что она смогла стереть неприятные воспоминания, связанные со шрамом, своим нежным прикосновением. Он не мог выразить, каким счастливым чувствовал себя, отыскав в этом безумном мире того, кто смог полюбить его изломанную, искалеченную душу и принести свет во мрак его существования. Она была его спасением. И прямо сейчас Драко пытался запомнить каждую клеточку её прекрасного лица, сохранить в памяти каждую секунду, проведённую вместе с ней, чтобы уже никогда не забывать. Чтобы в самое тёмное время он мог вернуться в это мгновение неудержимого, идеального счастья. Но он был не в состоянии описать этого Гермионе – по крайней мере, не словами. Поэтому вместо ответа он просто кивнул. Слабая улыбка была всем, что он смог выдавить из себя, чтобы не дать подступившим слезам выкатиться наружу.
– Я тоже тебя люблю. – Она коснулась его губ своими и отстранилась, изобразив на лице ухмылку, сравнимую лишь с его собственной. – Малфой.
Комментарий к Глава 39. Живи и дай жить. Часть 2.
Helene_Destin за внезапный сюрприз;)
Для всех, кто следит за обновлениями в ВК: я рыдала от счастья, что в драмионе появилась драмионаXD
========== Глава 40. О людях и монстрах. ==========
Чтобы хоть немного отвлечься, Пэнси начала считать искусственные камни, из которых была выложена дорожка в саду. Она потеряла счёт времени, но в какой-то момент осознала, что, растворившись в безвременье, избавилась и от проблем тоже. Она сидела в саду минут двадцать, а может, и два часа – сейчас никакой разницы не было. Она не осознавала окружающий мир в эту минуту, а, следовательно, он и не существовал для неё. Рон не умирал. Драко не лежал без сознания.
– Тринадцать, четырнадцать… – тихонько бормотала она себе под нос, напрягая взгляд тёмных глаз, чтобы не посчитать один камень дважды. – Четырнадцать…
– Ты в курсе, что если человек разговаривает сам с собой на территории больницы, его сразу забирают?
Пэнси резко обернулась. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы узнать Рона в высоком парне, стоявшем в тени дерева, и она вскрикнула от радости. Тем временем Рон преодолел расстояние до лавочки и, сложив костыли, сел рядом с Пэнси. Она попыталась выговорить хоть слово, но не могла выдавить из себя ни звука. Вместо этого она зажала ладонью рот, чувствуя, как глаза наполняются слезами.
– Не смотри на костыли, я в порядке, – заверил её Рон. – Я принёс нам куриный пирог, но не знал, какой сок ты любишь, поэтому взял все, которые были в кафетерии: тыквенный, яблочный и ежевичный.
Он вытащил палочку, трансформировал один из камней покрупнее в небольшой садовый столик и выложил на него свои запасы из белой холщовой сумки с логотипом больницы.
– Ты же проголодалась? – спросил он, и Пэнси молча кивнула, убрав ладонь от лица.
Рон снял прозрачную обёртку с двух больших кусков пирога и положил один из них рядом с Пэнси на пластиковую тарелку, затем вновь начал рыться в холщовой сумке в поисках вилок и выложил их на стол.
– Не надо было волноваться за меня, – проговорил он. – Я же Уизли. От нас не так-то просто избавиться – мы очень упрямые.
Он улыбнулся Пэнси, но слёзы продолжали беззвучно скатываться по её щекам. Рон издал негромкий смешок и обнял её за плечи.
– Да ладно тебе, зачем плакать? Я же не умер. Надо радоваться. И есть пирог.
Это заставило Пэнси улыбнуться, и она тихонько фыркнула от смеха, склоняясь ближе к Рону и утыкаясь носом ему в плечо. Он нежно погладил её по спине и придвинулся ближе, чтобы голова Пэнси оказалась между его грудью и подбородком. Свободной рукой он потянулся к сумке и достал из неё пару салфеток.
– Вот, – произнёс он, мягкими движениями вытирая слёзы с лица Пэнси. Через какое-то время она выпрямилась и продолжила приводить себя в порядок самостоятельно.
– Прости, – пробормотала она, всхлипнув. – Я не знаю, почему так много плачу. Ты даже представить не можешь, сколько я рыдала сегодня – это нереально. Просто мне кажется, что столько всего поменялось за последние дни – гораздо больше, чем я думала или планировала.
– Я знаю.
Пэнси взяла фляжку с тыквенным соком и довольно быстро осушила её до дна, пока Рон принялся за свой кусок куриного пирога. Тёплый весенний бриз ненавязчиво танцевал вокруг них, и Пэнси впервые за всё время, что находилась здесь, смогла оценить красоту окружавшего их сада.
– Так что ты собираешься делать теперь? – спросила она некоторое время спустя.
– Понятия не имею, – честно ответил Рон. – Я не смогу работать ещё несколько месяцев, и даже если сильно захочу, Гарри и Гермиона привяжут меня к ближайшему стулу и не дадут никуда выйти. Даже не знаю… Гарри и Джинни собираются пожениться, так что, может, я смогу помочь в подготовке свадьбы.
Пэнси издала короткий смешок.
– Могу представить: тематическая вечеринка в стиле Пушек Педдл с ярко-оранжевыми растяжками и ледяными фигурами в форме снитчей. Ради всеобщего блага надеюсь, что тебя и близко не подпустят к планированию свадьбы.
– Ну и ладно, – пожал плечами Рон с широкой ухмылкой. – Может, организатором свадеб мне не стать. Но меня как минимум пригласят на неё – мы могли бы пойти вместе…
Прежде чем Рон смог закончить мысль, Пэнси быстро придвинулась ближе и прижалась губами к его губам. Рон не колеблясь ответил на поцелуй, уронив вилку и прижав освободившуюся ладонь к щеке Пэнси. Она прижалась к нему всем телом, углубляя поцелуй. Рон ощутил солоноватый привкус на её губах от недавних слёз, приятный аромат с нотками кокоса на волосах и тепло её кожи.
– И чем же я это заслужил? – поинтересовался он, когда Пэнси отстранилась.
Она перевела смущённый взгляд на свою тарелку и принялась ковырять вилкой кусок пирога.
– Тем, что ты самый милый парень, которого я когда-либо встречала. Я уже не помню последний раз, когда кто-то приглашал меня на настоящее свидание, – Пэнси помедлила, и её сердце пропустило удар, когда она заметила, что Рон едва заметно покраснел. – Ты очень хорошо целуешься.
