Текст книги "Леди Малфой (ЛП)"
Автор книги: cherrypie3601
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 43 страниц)
И в это мгновение Гермиона поняла.
То, как Кассиус говорил про Натали, как его взгляд затуманивался каждый раз, когда он рассказывал о ней… И девушка ощутила очередной рывок где-то в области живота, правда, на этот раз он был похож скорее на укол осознания. Она не могла до конца определить, кого ей жаль больше – Драко или Кассиуса. Гермиона снова повернулась к картине и начала размышлять над единственным, что теперь стало абсолютно очевидно: и Драко, и Кассиус были влюблены в Натали.
В свете новой информации лицо Кассиуса словно кричало о его чувствах, начиная от блеска в глазах и заканчивая едва заметной улыбкой, когда он увидел её фотографию в газете. И сейчас он с не меньшим обожанием разглядывал порванный и обожжённый холст перед ним, словно тот ещё хранил желанный образ. Гермиона не знала, что думать. Была ли она разозлена? Расстроена? Она не могла определить, но чувство тошноты захлестнуло её, и она вновь отвернулась от разорванной картины, натыкаясь взглядом на статую змеи, которая, как и большинство вещей в замке, напомнила ей о лучших временах.
– Ты влюбился в неё, – высказала свою догадку Гермиона, слыша, как Кассиус медленно разворачивается к ней. – Да?
– Я всегда любил её.
Последовала тяжёлая пауза, во время которой Гермиона могла слышать лишь стук собственного сердца и размеренное дыхание Кассиуса. Она чувствовала, что сейчас, наконец, перед ней выстраивалась полная картина. Правда, теперь всё казалось настолько очевидным, что Гермиона искренне удивилась, как могла так долго этого не замечать.
И Драко знал. Не мог не знать. То, как он смотрел на Кассиуса, как избегал его, когда это было возможно – всё это указывало на то, что он знал.
– Ну что, продолжим историю? – спросил Кассиус, жестом указывая на уже знакомую белую гостиную недалеко от главного входа. Гермиону не надо было просить дважды, и она первой направилась в комнату, надеясь, что её молчания будет достаточно, чтобы показать, что она скорее позволит отрубить себе руку, чем пропустит окончание этой истории.
*
Он видел, как она плакала и всхлипывала, прислонившись к стене, а её голубые глаза неотрывно смотрели на его разъярённое лицо. Но внутри он не чувствовал ярости. Он чувствовал смятение, как будто вся жизнь сконцентрировалась в этом мгновении, и словно во всём мире остались только они вдвоём. Но что ещё хуже, он видел её раскаяние и стыд, но сейчас его это не волновало.
«Она заслуживает только боль», – прошептало существо.
– Пожалуйста, скажи что-нибудь, – взмолилась она.
Монстр в груди с каждым мгновением терял терпение, заставляя Драко поднять руку с крепко зажатой в ней волшебной палочкой. Натали предала его, в этом он был согласен со своим монстром. Она разрушила единственное, что придавало смысл его жизни, и должна заплатить за это.
Взгляд красных и опухших от слёз глаз Натали неотрывно следил за ним. Она была в таком же смятении, как и он. Она чувствовала себя такой же разбитой. Они ничем не отличались.
«Нет, – прервало существо его размышления. – Она унизила тебя и твою семью».
Она спасла Драко. Позволила ему заново выстроить свою жизнь, измениться и перестать ненавидеть весь мир. Она показала ему счастье. И в одно мгновение она отняла у него всё, оставив лишь давно забытого монстра, который теперь был в сотни раз сильнее. В эту секунду Драко хотел разрушить образ, который придумал у себя в голове, хотел бросить подготовку в аврорате, и теперь он ненавидел мир так, как мог ненавидеть только он. Ненавидел эту чудовищную игру, которая велась у него за спиной, и тот кусок пустоты и ничтожества, в который превратилась его жизнь.
«Убей её, Драко, – настаивало существо. – Ты можешь списать всё на несчастный случай. Тебе даже заклинание использовать не надо. Просто… сбрось её с крыши. Ты можешь, Драко. Ты можешь сделать это».
Комментарий к Глава 31. Кассиус Лестрейндж.
Благодарю всех за терпение и поддержку;) Новая глава выйдет ближе к субботе)
========== Глава 32. Заблуждения. ==========
Комментарий к Глава 32. Заблуждения.
Сегодня я играла в Sims в реальной жизни: прямо во время вычитки главы в квартире потёк кран. Зато зачёт сдала утромXD В общем-то, это две главные причины задержки главы, но теперь всё в порядке:) Для требований проды лучше использовать личные сообщения в твиттере (@mars_peasant) или в ВК (https://vk.com/id394045301) – там я и отвечу, скорее всего, оперативнее, и отзывы забиваться не будут;) Также иногда получаю личные сообщения на Книге Фанфиков от незарегистрированных пользователей, но, к сожалению, на них невозможно ответить, поэтому не обижайтесь если что;)
Надеюсь, что длина главы и её содержание компенсируют моральный ущерб от задержки;)
Продолжение упадёт под ёлочку 31 декабря или 1 января.
– К слову, Натали я встретил раньше, чем Драко. – Кассиус сел поудобнее и расслабленно откинулся на спинку длинного белого дивана. – Нам было пятнадцать – я тогда проходил подготовку по окклюменции в Шармбатоне. Натали была вовсе не такой красивой, как тогда, когда выходила замуж за Драко, по крайней мере, не для окружающих. Невысокая, пухленькая, с непослушными кудрявыми волосами, которые по настоянию матери всегда заплетала в две косички, а ещё для такого маленького личика у неё был невероятно крупный нос.
Улыбка, появившаяся на лице Кассиуса, была подкупающе чистой – не похожей ни на одну эмоцию, которую Гермиона видела у него раньше. Она знала, что мысленно он находится уже далеко от этой комнаты и их разговора, переместившись на несколько лет назад, в свой уютный мир, где будущего ещё не существовало, а прошлое не имело значения. Вся важность сконцентрировалась в одном моменте, разделённом между двумя людьми.
– Я влюбился в неё в тот же день… в первую секунду. В ней было что-то бессознательно невинное, чего я никогда раньше не встречал. Моя драгоценная мамочка была воплощением монструозности, а Натали как будто дышала радостью по отношению к жизни и к самой себе. Я любил её, – продолжил Кассиус. – К тому времени, когда мне исполнилось девятнадцать, а отец оказался побеждён, она осталась единственным смыслом моей жизни. Я любил её, она любила меня – вот так просто.
– Но… – медленно начала Гермиона. – Что произошло?
– То же, что и всегда, – печально произнёс он. – Я рассказал ей о себе, о том, кем являюсь на самом деле, и, в конце концов, пришёл момент, когда мы просто не смогли быть вместе. Когда отец умер, все Пожиратели повернулись ко мне, ожидая, что я стану их новым лидером, и я всё глубже погружался в их мир. Помнишь, ты спросила, почему у меня нет дьявольского плана по захвату мира? Потому что, когда я попытался, я потерял единственное, что по-настоящему ценил. Натали оставила меня, и мне стало плевать на власть, на бессмертие… да на всё.
Гермиона жадно ловила каждое слово.
– Она обладала невероятным обаянием, перед которым невозможно было устоять. – Кассиус замолчал, на мгновение сжав губы так, словно ощутил во рту что-то горькое. – Драко тоже не смог. Он сделал ей предложение всего через пару месяцев после того, как они начали встречаться.
Теперь горечь почувствовала уже Гермиона и отвела взгляд. Кассиус заметил её реакцию, но продолжил:
– Он не мог любить её сильнее, чем я, но мог предложить гораздо более простую жизнь.
Это замечание вызвало в душе Гермионы знакомые чувства, и, к собственному ужасу, она поняла, что совершенно точно знает, что переживала Натали. Неважно, как сильно ты любишь кого-то, неважно, какой огонь вызывает в твоём теле его прикосновение… иногда трудно не желать более простой и понятной жизни. Для Гермионы таким выходом был Рон – по крайней мере, раньше. У них была общая история, он боготворил её, и Гермиона чувствовала неоспоримую симпатию к нему, а любовь иногда вовсе не обязательна. Быть может, Натали чувствовала то же самое по отношению к Кассиусу и Драко. Возможно, Драко был её шансом начать счастливую жизнь вдали от безумств любви и страсти. Может быть, она питала к нему нежные чувства и искренне верила, что со временем полюбит его так, как любила Кассиуса – может быть, Натали просто не могла выдержать напряжения и боли, которые неизменно должны были сопровождать отношения с таким непредсказуемым и сложным человеком.
– И они поженились, – наконец подвела итог Гермиона.
– Это была очень тихая церемония, мало кто даже слышал о ней – большинство Пожирателей на тот момент были в бегах. Но слухи о свадьбе постепенно расползались с очень туманными намёками на личность невесты и на длительность отношений. Поэтому оказалось так легко выдать тебя за жену Драко. Леди Малфой уже существовала, и кто мог утверждать, что это не ты?
Теперь всё постепенно обретало новый смысл.
– Я вернулся из добровольной ссылки через месяц после их свадьбы. – Кассиус не смог сдержать горькой усмешки. – Я и понятия не имел, что она вышла замуж за Драко.
– Разве ты не читал её мыс…
– Я бы никогда не поступил так с ней, – резко оборвал он Гермиону, почти оскорблённый её предположением.
День становился холоднее, несмотря на приближение весны, и девушка ощутила, как кожа покрывается мурашками. Она оглядела комнату, мрачные тени, которые отбрасывали предметы, и почувствовала необъяснимое волнение, которое пронизывало всё её существо.
– Нельзя скрыть то, кем ты являешься. Когда я увидел Натали после стольких лет, сколько бы она ни пыталась измениться или убедить себя в том, чего хочет на самом деле, я знал, что она продолжала любить меня. Она всегда была моей.
И снова Гермиона заметила, как взгляд Кассиуса затуманился, и парень перенёсся в свой собственный мир, но как только эта мысль закралась в её сознание, он вновь пристально посмотрел на неё, продолжая рассказ.
– Когда я поцеловал её, всё встало на свои места. Неважно, была ли она Натали Малфой, Натали Бодлер или даже Натали Лестрейндж – я любил её.
– Вы стали встречаться? – не удержалась Гермиона и тут же мысленно отругала себя, ожидая, что Кассиус опять сорвётся на неё за такое низкое предположение, но, к её удивлению, он утвердительно кивнул.
– Она должна была бросить Драко. Но, несмотря на мои желания, она всё равно уважала его и за время, проведённое вместе, успела привыкнуть к нему. Натали не хотела отвлекать Драко от подготовки в аврорат, так что мы решили подождать ещё год, прежде чем рассказать ему. Но получилось так, что он узнал обо всём раньше, чем мы рассчитывали, и Натали сказала Драко, что не может оставаться с ним. Вот и всё. Я…
Кассиус замер на середине фразы, его взгляд расфокусировался, а глаза затуманились. На мгновение Гермионе показалось, что у него случился какой-то приступ, но тело парня оставалось неподвижным, и уже через пару секунд взгляд карих глаз вновь сфокусировался на ней, а губы растянулись в тонкой полуулыбке.
– Мне пришла сова, – пояснил он. – От Лестрейнджа. Я скоро вернусь.
Гермиона не стала возражать, наблюдая, как Кассиус поднялся с дивана и скрылся за дверью. Только после этого она порывисто выдохнула, постепенно осознавая весь ужас реальности. Сколько раз Пэнси говорила ей, что Драко пришлось через многое пройти? Сколько раз она говорила, какой сложной и запутанной была его жизнь? И почему Гермиона никогда не могла до конца в это поверить?
Даже в самых диких мечтах она не могла представить, какая именно история осталась за плечами Драко Малфоя. Да, он был заносчивым и высокомерным. Скрытным? Конечно. Упрямым? О, да. Но, учитывая обстоятельства, это было вполне ожидаемо. А вот у Гермионы не было никакого права осуждать его поведение и поступки, потому что, какой бы тяжёлой ни казалась ей собственная жизнь, это было ничто по сравнению с тем, через что пришлось пройти Драко.
Болезненная волна воспоминаний захлестнула её, воскрешая в памяти обвинения, которые она с такой лёгкостью бросала в лицо Драко, как кричала на него, выказывала своё недовольство в ответ на всё, что ей не нравилось. В свете новой информации Гермиона казалась себе настоящей сволочью. Её эгоистичные требования, желание внимания, постоянные гневные вспышки – всё это теперь, когда она узнала правду, делало её настоящим монстром в собственных глазах.
Вслед за этим Гермиона вспомнила, как вела себя при их последней встрече в доме на площади Гриммо. Он просил – нет, даже умолял – её остаться, и что она сделала? Теперь воспоминания возвращались смутными обрывками, словно всё произошло не вчера, а десятилетие назад. Тогда Гермиона отстранилась от руки Драко, игнорируя его явную растерянность, а ещё она что-то сказала. Что ей тоже «жаль»? А ещё обрывала каждую его фразу, не позволяя объясниться.
– Чёрт, – тихо пробормотала Гермиона, чувствуя, как предательские слёзы наворачиваются на глаза.
Только теперь она поняла то, в чём настойчиво не желала признаваться даже самой себе. Гермиона поверить не могла, что Драко был всем, чего она желала. Постоянные споры, саркастичные замечания, раздражающе идеальные блондинистые волосы и глубокие серые глаза… Сейчас Гермиона готова была отдать всё, лишь бы снова их увидеть. И она безумно, отчаянно хотела, чтобы Драко испытывал то же самое по отношению к ней. Она хотела, чтобы он нуждался в ней, чтобы любил её… а не Натали.
Она и представить не могла, что испытывала такие сильные чувства. Зато теперь, когда то, чего она по-настоящему желала, оказалось недосягаемо, всё наконец стало обретать ясные очертания.
– Чёрт, – повторила Гермиона, забираясь на диван с ногами и подтягивая колени к груди в попытке стать меньше и незаметнее. Она опустила голову на скрещенные на коленях руки, не в силах больше сдерживать слёзы, когда её накрыло внезапное осознание того, что единственным, что могло сделать её счастливой, была одна известная самодовольная ухмылка.
*
Драко очнулся ото сна, потревоженный каким-то шевелением, донёсшимся со стороны противоположной стены. Он приподнялся на кровати и выглянул в окно, отмечая, что ночь почти опустилась на город, после чего осмотрел комнату в поисках источника звука, которым оказался портрет Регулуса Блэка.
– Она ушла? – спросил тот без предисловий.
Драко безмолвно кивнул. В Регулусе без труда читалось лёгкое сходство с Малфоем, и было нетрудно заметить, в чём именно. Тот же пустой взгляд и лицо, отражающее отголоски яркой молодости, которая когда-то безраздельно владела телом. Взглянув в зеркало напротив кровати, Драко увидел лишь впалые щёки, тёмные круги под глазами и пепельно-бледную кожу. На мгновение он даже задумался, не видит ли собственное будущее, вглядываясь в портрет Блэка. Драко был так долго поглощён идеей искупления, что многочисленные попытки выжали его до капли, совсем как Регулуса. Быть может, в итоге он точно так же потеряет желание жить и сделает последнюю попытку всё исправить, прежде чем благодарно и спокойно примет неизбежную смерть. И это было ключевым словом: спокойно. Смерть принесёт ему умиротворение и покой. Он сможет, наконец, отдохнуть, и мир перестанет видеть в нём чужака.
– Ты ведь пытался уничтожить один из крестражей? – нарушил Драко повисшее молчание, садясь на кровати.
– Я знаю, о чём ты думаешь, и это не выход. Я не должен был отрекаться от жизни. – Регулус привычным движением убрал волосы с лица и перевёл пристальный взгляд проницательных глаз на Драко.
– Твой поступок был смелым.
– Нет, не был, – резко бросил Регулус. – По сравнению с моей жизнью смерть была простым выходом. Убить себя не так трудно, когда понимаешь, что единственная альтернатива – это встретиться лицом к лицу с тем, что ты натворил. Смелость – это то, что делаешь ты.
– Я ничего не делаю. Я не могу ничего сделать.
– Ты живёшь, Малфой, – усмехнулся Регулус. – Ты сражаешься за свою жизнь, и я говорю не о простом существовании и не о базовых потребностях тела. Ты сражаешься за уважение, за свою честь, за то, чего хочешь от жизни. Это – смелость. Ты делаешь то, чего я не смог и о чём теперь жалею.
Драко открыл было рот, чтобы ответить, но Регулус не дал ему ничего возразить.
– Весь мир говорит о Сириусе Блэке – герое, который сражался до последнего вдоха, сражался за искупление, за своё честное имя, о герое, который до самого конца остался надёжным и верным другом, несмотря на всё, что произошло, который тринадцать лет выживал в Азкабане и получил свободу. Всем плевать на недомерка, который бросил всех, кто хоть что-то значил для него, а потом, надеясь на снисходительность, пожертвовал своей жалкой жизнью. Не ищи своего будущего во мне, Малфой.
Драко знал, что без Гермионы его желание сражаться постепенно исчезнет. Он чувствовал это уже сейчас, почти надеясь, что смерть наконец избавит его от боли и всё просто закончится раз и навсегда. Но он не мог вернуть Гермиону или отправиться за ней. Он не мог заставить её вернуться силой, несмотря на его собственные желания. Удивительно, но из всей лжи, в которую Драко заставлял себя поверить, единственный факт было невозможно скрыть. Гермиона ушла.
Она оставила его.
Совсем как Натали. Обстоятельства немного отличались, но Драко просто не мог не замечать сходств. Его мысли занимали болезненные видения дней, проведённых с Натали, сменяясь воспоминаниями о последнем разговоре с Гермионой. Кассиус был прав: история действительно повторяет себя.
Драко снова влюбился в девушку, которая никогда ему не принадлежала. Натали любила Кассиуса, Гермиона встречалась с Роном… и оба раза он вмешался в чужие отношения в надежде найти собственное счастье среди чужого. Он отпугнул Натали своим эго, своим упрямством, не оставив ей выбора, кроме как вернуться к Кассиусу. Драко вспомнил, как запрещал ей видеться с ним и как это только сильнее отдалило Натали, которая была поражена его нежеланием мыслить разумно. После этого она только чаще встречалась с Кассиусом, хоть и настаивала, что они просто «близкие друзья». И именно поэтому Драко позволил Гермионе видеться с Кассиусом так часто, как она желала: он не хотел, чтобы и она отдалилась от него, как это произошло с Натали.
Но в итоге он потерял их обеих, и оба раза из-за одного и того же человека. Драко сомневался, что Кассиус питал какие-то чувства по отношению к Гермионе, но интерес в его глазах мог не заметить только слепой. Малфой знал, что Гермиона напоминала ему о Натали, хотя отличалась своенравием и была гораздо умнее. Но мог ли интерес перерасти во что-то большее? На самом деле это было не так уж и важно, потому что вне зависимости от того, хотела ли Гермиона быть с Кассиусом, она точно не желала иметь ничего общего с Драко.
В дверь коротко постучали, и почти сразу она со скрипом открылась.
– Ты будешь ужинать? – спросила Пэнси, просовывая голову в образовавшуюся щель.
– Да, – отозвался Драко, поднимаясь с кровати, несмотря на то, что совершенно не чувствовал голода.
Пэнси коротко кивнула и опустила взгляд, позволяя Драко одеться. Она молча стояла на пороге, разглядывая свои туфли и ожидая, пока Малфой приведёт себя в порядок.
– Поттер и Уизли внизу? – осведомился он через некоторое время.
Пэнси снова кивнула.
– Я могу принести еду сюда, если ты не хочешь с ними разговаривать.
Драко краем глаза взглянул на портрет Регулуса Блэка, но рама была пуста.
– Нет, позови их сюда.
Выражение усталости на лице Пэнси сменилось любопытством и растерянностью, но переспрашивать она не стала, вместо этого повернувшись в сторону лестницы и немедленно позвав Гарри и Рона.
– Быстрее! – добавила она, опасаясь, что Драко передумает. Почти мгновенно на лестнице послышались торопливые шаги.
Гарри влетел в комнату первым, за ним последовал запыхавшийся Рон.
– Что? – немного раздражённо бросил он, увидев, что с Малфоем всё в порядке.
Драко должен был действовать быстро, пока сомнения не заставили его передумать.
– Натали была влюблена в Кассиуса, – начал он. – Они были вместе задолго до того, как я встретил её, но они расстались из-за вовлеченности Кассиуса в дела Волдеморта и Пожирателей. Впоследствии он отказался от той жизни и вернулся. Гермиона в безопасности рядом с Кассиусом, потому что он не убивает – просто не может сделать это по отношению к Натали, даже к памяти о ней. Пока он любит Натали, он не причинит Гермионе вреда.
*
Книжная страница перед глазами периодически теряла чёткость, когда сознание Гермионы в очередной раз уносилось далеко отсюда. Девушка сидела на кровати в своей комнате с длинными свитками в руках, ощущая шершавую текстуру пергамента, но совершенно не концентрируясь на содержании написанного.
Гермиона на несколько секунд зажмурилась и вновь открыла глаза, надеясь, что хоть это поможет сфокусироваться на словах.
– Матильда Фрогворт вышла замуж за Мариуса Дюваля, – вслух произнесла она, чтобы убедиться, что не отвлекается от генеалогического древа. – У них было четверо детей: Артур, Парис, Елизавета и Кастор. Двое умерли до достижения двадцатилетия. Парис был убит во время восстания в возрасте двадцати девяти лет, а Артур, имевший двух детей от Марии Валкар, пропал при загадочных обстоятельствах. Детьми Артура Дюваля были Тобиас, погибший от болезни вскоре после смерти жены, и Мандела Брич, которая вышла замуж за Холмса Брича и родила сына Элиота. Также у них была дочь, которая вышла замуж за герцога Эмбри и родила двойняшек, которые получили различные вариации имени своей бабушки: Магдалина и Мэнди.
Гермиона отбросила генеалогическое древо на противоположную сторону кровати. Оно оказалось вовсе не настолько интересным или значительным, как она надеялась. Тайна уже была раскрыта, все связи установлены. Оставалось лишь придумать план, чтобы освободить дух Адрии от влияния банши и позволить ей упокоиться с миром.
Но была ли Гермиона частью плана?
Возможно, когда она бросила Драко в доме на площади Гриммо – эпизод, который за последний час в мельчайших подробностях был восстановлен в памяти – Гермиона потеряла право на участие в этом приключении?
«Клянусь своей магией, я не стану сражаться с Лестрейнджем без тебя».
Её мир рассыпался на части, оставив лишь тлеющие руины. Всё, на что она когда-то надеялась, с каждой секундой становилось всё более призрачным и недосягаемым. Жизнь не должна быть такой – наполненной страхами, волнением и переживаниями. Она должна была стать счастливой. Мирной и спокойной. Теперь же, куда бы ни посмотрела Гермиона, повсюду её окружал мрак, наполненный сомнениями, растерянностью, разочарованиями и пугающим осознанием, что жизнь может оказаться вовсе не такой прекрасной, как она надеялась. Но больше всего Гермиона боялась, что проснётся однажды – постаревшая и разочарованная – с единственным желанием: вернуться назад и сделать другой выбор. Остаться с Драко в тот день, или не разрывать отношения с Роном, или никогда не получать письмо из Хогвартса. И сейчас предательские мысли закрадывались в её сознание не потому, что такой выбор обязательно сделал бы её счастливее, но они давали мизерную надежду на то, что жизнь предстала бы в ином свете, а сожаления, терзавшие сейчас её сердце, никогда не получили бы шанс на существование.
*
– Лестрейндж вернётся в поместье через два дня, – начал Драко. – Тогда мы туда и поедем.
– И это весь план? – вскинул бровь Гарри, откидываясь на спинку стула – все четверо сидели сейчас за обеденным столом. – Просто через два дня пойдём и убьём Лестрейнджа?
– Я убью Лестрейнджа, – поправил Драко. – Ты возьмёшь на себя Гектора.
– А я – Мальсибера, – согласился Рон. – Как у них с боевой магией?
– Прекрасно, – спокойно отозвался Драко, но Пэнси уловила нотки лёгкого волнения в его голосе.
– Ничего такого, с чем мы не можем справиться, – заключил Рон с удовлетворением. Он взглянул на Гарри, и они обменялись довольными взглядами.
– Следи за круциатусом Мальсибера, – добавила Пэнси, обращаясь к Рону. – Он накладывает его быстрее, чем Крам ловит снитч в финале Чемпионата мира. Обычно Мальсибер метит в левую часть тела – поближе к сердцу.
День подходил к концу – очередные двадцать четыре часа фактического бездействия, и Пэнси всё никак не могла отделаться от ощущения, что время играет против них. Каждая секунда только усиливала предчувствие надвигающейся опасности, и девушка безуспешно пыталась списать всё на волнение перед поездкой в поместье.
Драко нарушил повисшее молчание дополнительным советом:
– Гектор хромает на левую ногу и обычно переносит вес тела на правую, а ещё он любит держать палочку в правой руке, несмотря на то, что левша.
– Я учту, – кивнул Гарри.
Элай вернулся к столу с подносом, на котором уютно расположились чашки с весёлым цветочным узором, и поставил его на середину стола, позволяя мягкому аромату горячего чая смешаться с прохладой, царившей в комнате. Все четверо благодарно приняли кружки и начали неторопливо потягивать чай. Украдкой Пэнси с беспокойством наблюдала за Драко, который, казалось, с трудом удерживает чашку в руках, вцепившись пальцами в гладкую поверхность – очевидно, боль в руке снова давала о себе знать.
– Кассиус, скорее всего, уйдёт, – сказал он, заметив, что Рон и Гарри тоже наблюдают за ним с нескрываемым волнением, и пытаясь отвлечь внимание от себя. – Он может остаться, чтобы наблюдать за сражением, но вмешиваться точно не станет.
– Ты уверен? – с плохо скрываемым скептицизмом уточнил Рон.
– Он сражается, только когда видит в этом смысл для себя, – ответила Пэнси вместо Драко. – Так что если ты решишь напасть на него, он тебя убьёт.
– Хочешь сказать, я с ним не справлюсь? – полушутя спросил Рон.
В этот раз Пэнси с трудом сдержала улыбку.
– Тебе понадобится чуть больше практики, – наконец ответила она.
Напряжённость в комнате заметно уменьшилась. Пэнси сделала ещё один глоток чая, а Рон перегнулся через стол, чтобы дотянуться до шоколадных пирожных на другом конце. Даже Драко держал свою чашку с меньшим трудом. Пэнси могла лишь представить, как ему сейчас тяжело, поэтому, когда он сделал очередной глоток, она ощутила, как её собственное тело немного расслабляется.
– А как же Гермиона? – осторожно спросил Гарри.
Эта тема должна была возникнуть в разговоре рано или поздно, и Драко заранее смирился. Он кивнул и ответил с напускной лёгкостью:
– Полагаю, она останется, чтобы сражаться.
Никто не стал спорить или продолжать расспросы.
– Хорошо, – кивнул Гарри.
В оставшееся время они обсуждали самые разнообразные темы, в итоге добравшись до споров о политике Министерства в отношении Азкабана по сравнению с другими магическими тюрьмами. Вскоре Элай выставил на стол тарелку с ещё тёплыми печеньями и почти сразу после этого, извинившись, удалился в свою комнату, чтобы готовиться ко сну, оставив Драко, Рона, Гарри и Пэнси одних. Неловкость, существовавшая между ними поначалу, давно исчезла, оставив общую цель, которая объединила всех четверых надеждой на справедливость, месть, искупление и возвращение жизни в привычное русло.
*
Гермиона не удивилась, когда не смогла трансгрессировать в пределах поместья, но новая волна депрессии разлилась по телу, когда она почувствовала себя полной дурой, несколько минут простояв в центре комнаты в ожидании знакомого тянущего чувства в области живота. В жалкой попытке отвлечься она покинула замок, пересекла гигантский двор с прудами, статуями и многочисленными растениями и прошла через каменную арку, которая отделяла земли поместья от территории ближайшей деревни.
«…назад в Белиз в конце сентября, сразу после похорон Адрии в Буковом Холме – это деревенька недалеко отсюда»
Гермиона задумчиво шла по мощёной дорожке центральной части деревни, которая оказалась гораздо тише, чем в их предыдущее посещение – скорее всего, потому что сейчас было уже довольно поздно. Темнота опустилась на Буковый Холм, но на освещённых улочках ещё встречались люди, спешившие по своим делам.
Деревенское кладбище было окружено чёрным кованым забором, а входом служили высокие ворота с северной стороны. Ступая по влажной земле, Гермиона серьёзно ставила под сомнение разумность своей затеи, но она проделала такой долгий путь, что отступать сейчас было бы просто глупо.
Пройдя мимо широкоствольного кряжистого дуба в самом центре кладбища, Гермиона мгновенно заметила нужное надгробие.
Здесь покоится Натали Малфой
25 августа 1982 – 15 сентября 2005
Прикосновение к холодному камню словно сделало всю историю реальной. Вид могилы и осознание того, что под землёй в этом самом месте лежит настоящая леди Малфой, привели Гермиону в подавленное состояние. В то же самое, которое она испытала, увидев фотоальбом в спальне Драко. Впервые пришло настоящее осознание, что всё это не просто история – это реальность.
Гермиона опустилась на колено рядом с надгробной плитой и прочитала выгравированную на ней эпитафию: «Сила рождается в глубокой тишине многострадальных сердец, а не среди радости».
– Драко выбрал эту цитату.
Кассиус вышел из тени и опустился на колено рядом с Гермионой. Он посмотрел на могильную плиту, сделал глубокий вдох, и его глаза блеснули в свете луны.
– Почему он выбрал эту эпитафию? – спросила Гермиона, совсем не удивившись, что Кассиус нашёл её здесь. Она постепенно начала распознавать его присутствие в своей голове – в этот раз оно выразилось в лёгком покалывании в области затылка, когда Гермиона шла к деревне.
– Не знаю, – пожал Кассиус плечами. – Я никогда не мог проникнуть в мысли Драко. Обычно приходится собирать информацию о нём от близких ему людей.
Гермиона подняла голову, наблюдая, как ветер прошелестел сквозь редкие дубовые листья, и почувствовала, как всё внутри опускается. Сила рождается в глубокой тишине многострадальных сердец, а не среди радости. Это был знак. Гермиона могла лишь представить, через что пришлось пройти Драко, когда он узнал о связи Кассиуса и Натали. Как ни странно, он, наверно, чувствовал то же самое, что Гермиона испытывала сейчас, ощущая себя чужой в истории любви двух людей – ненужным персонажем, который никогда не должен был появиться в рассказе.
– А Драко знает, что его отец…? – Гермиона не закончила фразу, ожидая ответа Кассиуса.
– Что он убил Натали? – резко закончил тот с неприкрытой злостью в голосе. – Нет, не думаю, что у этой мрази хватило бы смелости признаться.
Гермиона едва заметно отпрянула и прикусила губу, чтобы остановить поток вопросов, которые хотела задать Кассиусу. Она ведь даже не посмотрела на ситуацию с его точки зрения. Натали, вполне буквально, перевернула его жизнь и вместе с этим, вероятно, изменила судьбу всего магического мира. Кто знает, чего добился бы Кассиус, последуй он по стопам отца?
– Я просто не понимаю, зачем Люциусу было её убивать. Драко ведь, кажется, очень её любил, – размышляла Гермиона вслух. – Прости, если тебе неприятно об этом говорить, – поспешно добавила она.
