Текст книги "Леди Малфой (ЛП)"
Автор книги: cherrypie3601
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 43 страниц)
Чего бы только не отдала Гермиона, чтобы чувствовать ту же радость, что и друзья. Гарри что-то сказал в ответ на реплику Рона, и они оба рассмеялись, но она не уловила суть шутки. Её мысли витали далеко отсюда, и она чувствовала себя так, словно её душа отделилась от тела и просто наблюдала за происходящим издалека, осознавая общую радость, но не являясь её частью. Эта радость походила на космическую субстанцию, парящую в воздухе совсем близко, и стоило лишь протянуть руку и прикоснуться к ней, схватить её, соединиться с ней, но что-то держало девушку на месте, не позволяя слиться с общим счастьем.
– Гермиона, а ты что думаешь?
Она вскинула голову и покраснела.
– Прости, о чём ты?
– Об ужине, – повторил Рон. – Нам же надо отпраздновать событие. Может быть, позовём Джинни?
– Да, конечно, если Гарри не против, – кивнула Гермиона.
– Может быть, позже, – дипломатично отозвался тот. – Сначала вам с Пэнси нужно поправиться, а я должен убедиться, что смерть Маркуса не будет иметь последствий, к тому же проблема с Лестрейнджем до сих пор не решена.
– Мы можем поужинать и здесь, – предложил Рон, но его слова заглушила тележка, которую катили по коридору громко переговаривающиеся медсёстры.
После этого разговор так и не возобновился, потому что в палату вернулась Пэнси, бережно поддерживаемая Драко. Зайдя в комнату, Малфой на мгновение остановился, огляделся вокруг и, заметив Гарри, коротко кивнул в знак приветствия, после чего аккуратно довёл Пэнси до её койки. Гермиона немедленно отвела взгляд, найдя, по всей видимости, что-то завораживающее в складках одеяла на постели Рона.
Пэнси с беспокойством посмотрела на неё и повернулась к Драко, в ответ он слегка поджал губы, кивнул и пожал плечами, после чего помог ей вскарабкаться на кровать и подложил подушки ей под спину, чтобы она могла удобно сесть.
– У нас есть около десяти часов, – начал Гарри, – прежде чем до Лестрейнджа дойдут новости о теле Маркуса в Министерстве. Сейчас почти два, и к двенадцати труп отправят в Азкабан, чтобы похоронить. К тому времени журналисты наверняка что-то узнают и начнут задавать вопросы.
– Понятно, – кивнул Драко. – Я поговорю с целителями и выясню, можно ли забрать Пэнси и Уизли раньше. Дом на Гриммо – пока самое безопасное место.
– А мы займёмся поисками, – сказал Гарри, имея в виду себя и Гермиону. – Нужно найти способ разорвать привязку к тёмной магии, верно?
– Да, – ответила Гермиона вместо Драко. – На четвёртом этаже есть библиотека, можешь пока подняться туда, а я возьму нам чай из столовой.
Гарри кивнул, и Гермиона первой покинула палату в явной спешке.
*
Край пергамента больно резанул палец, когда парень развернул записку и прочёл послание, которое едва уловимо пахло свежими чернилами, подсказывая, что текст был написан не более пары часов назад.
«Столовая в больнице Святого Мунго, 14:00? ГГ»
Кассиус прикрыл глаза, чувствуя, как окружающий мир растворяется, а трёхмерные объекты превращаются в смутные мазки краски, их очертания стирались, а цвета темнели, пока, наконец, его не окружила плотная темнота.
Он почувствовал запах… мятного чая?
Кассиус услышал медленное размеренное дыхание. Оно было ритмичным, но тяжёлым, явно рассчитанным на то, чтобы успокоиться после того, как каждая частичка сердца была выплеснута вместе со слезами. Она тихо плакала. А внутри бушевал настоящий ураган эмоций: страх, злость, смущение, замешательство… Они проходили через тело волнами, разбиваясь о стенки сердца. Он почувствовал, как она напряглась, сделала глубокий вдох и тяжело выдохнула, надеясь вместе с воздухом отпустить переживания, которые заполняли её душу.
А потом он почувствовал.
Под бурей обречённости и неверия – неукротимое влечение к Драко. Она думала о нём, пыталась угадать, о чём думает он, анализировала его действия и слова, надеясь лучше понять его.
Кассиус моргнул и открыл глаза.
*
– Выглядишь не очень, – с усмешкой заметил он, когда всклокоченная девушка подошла к его столику в углу столовой и заняла место напротив.
– Тяжёлый день, – пробормотала она.
– Да, могу представить, – кивнул Кассиус, с интересом её рассматривая. – Заглянула сегодня в поместье?
Гермиона даже не стала притворяться, что удивилась его осведомлённости. Казалось, Кассиус всегда просто… знал. Она прикусила губу и кивнула.
– Так зачем ты хотела со мной встретиться?
Гермиона вздохнула.
– Мы поняли, что случилось с Адрией, – начала она и после короткого объяснения о связи с историей Матильды Фрогворт и деталях привязки к магии продолжила: – Её пытали с помощью тёмной магии, а потом бросили умирать. Должно быть, банши нашла её и потом «привязалась» к остаточному действию заклинаний, совсем как вампиризм матери Матильды. Полагаю, что это происходит крайне редко, хотя бы из-за того, какое количество тёмной магии необходимо, чтобы произошёл полный синтез.
Гермиона чувствовала странное облегчение, слова давались легко и свободно. Она ощущала, как спокойствие разливается по телу, и это происходило всегда, когда она обсуждала факты и непреложное знание, которые оставались неизменными, несмотря на все перипетии жизни. Кассиус задумался, размышляя над новым поворотом в истории Адрии.
– Поразительно, – наконец произнёс он приглушённым голосом, обращаясь скорее к самому себе, чем к Гермионе. – Просто невероятно.
– Но я до сих пор понятия не имею, как разорвать связь, – вставила она. – Как можно разрушить такое огромное количество тёмной магии?
Однако Кассиус её не слушал. Его взгляд был расфокусирован, и парень смотрел словно сквозь окружающее пространство. Гермиона не обратила внимания на отсутствие заинтересованности со стороны собеседника и продолжала изливать свои мысли, надеясь отвлечься от сотен проблем, которые отравляли её сознание.
Она начала рассказывать о вампиризме матери Матильды, но её мысли то и дело возвращались к событиям прошлой ночи. Гермиона снова видела, с какой скоростью Драко взмахнул палочкой, без тени сомнения или страха в глазах, и как зелёная вспышка на мгновение разорвала предрассветный мрак. В тот момент Гермиона почувствовала, как липкий жар окружил её, затягивая в эту зелёную вспышку до тех пор, пока она не могла дышать. Словно чья-то рука сжала пальцы на её горле, не позволяя вскрикнуть или просто сделать вдох. И спустя секунду вспышка исчезла, а рука испарилась, оставляя чувство тошноты где-то внизу живота и неприятную тревогу.
Драко думал, что её расстроила смерть Маркуса. Откровенно говоря, Гермионе было на это плевать. Она и раньше видела, как люди умирают. Она даже видела, как их убивают. Намеренные убийства, несчастные случаи, естественная смерть, болезнь, эпидемия – спустя какое-то время всё слилось воедино. Реальность была гораздо страшнее иррационального страха смерти. И сейчас Гермиона почти желала, чтобы именно убийство Маркуса было причиной её состояния. Газетная статья всё ещё лежала у неё в кармане, и за последние часы Гермиона не раз хотела вытащить её и потребовать у Драко объяснений. Может быть, у него даже было неплохое оправдание.
– …но так и не выяснили, как остановить её, – закончила Гермиона, возвращаясь к реальности.
Теперь Кассиус внимательно наблюдал за ней.
– Ты за этим меня позвала? – вкрадчиво спросил он.
Гермиона замешкалась.
– Просто… Тебе может быть что-то известно.
– Ну, привязка к тёмной магии встречается очень редко, – деловито начал он. – Я читал об этом только в…
– Я не это имела в виду, – прервала Гермиона, нервно заламывая пальцы и избегая его взгляда. – Тебе может быть известно что-то о Малфоях… Об их прошлом.
Кассиус с интересом наблюдал, как Гермиона полезла в карман и вытащила оттуда помятый клочок бумаги. Он был очевидно старым, страница заметно пожелтела от времени, а чернила потускнели, из-за чего было трудно сразу понять, что это вырезка из газеты. Гермиона расправила статью на столе, стараясь, чтобы чернила не оставили следов на ладонях. Кассиус выгнул шею, пытаясь увидеть содержание, но с такого расстояния смог разобрать только искажённое безумием лицо Лестрейнджа, которое уставилось на него со страницы. Как только Гермиона убедилась, что статья находится в приличном состоянии, она придвинула её к Кассиусу, который недоумённо взглянул на девушку.
– Это статья об отце, – пожал он плечами. – И?
Гермиона покачала головой.
– Это «Ежедневный пророк» двухлетней давности. Переверни.
Кассиус вскинул бровь, но послушался. Теперь со страницы газеты на него смотрела молодая девушка, её фотография была окружена мелким шрифтом текста. Она обладала миловидным лицом в форме сердца, на котором гармонично соседствовали аккуратный чуть вздёрнутый носик, крупные миндалевидные глаза и тонкие чувственные губы, которыми она посылала воздушный поцелуй тому, кто находился по ту сторону камеры. Фотография была чёрно-белой, но даже в отсутствие цвета было нетрудно понять, что девушка обладала очень красивой внешностью.
Кассиус невольно засмотрелся, и только толчок от Гермионы заставил его выйти из задумчивости. Она указала ему на заголовок статьи: «Тело женщины найдено на территории поместья Малфоев».
– Кто эта девушка? – спросила Гермиона, и, когда Кассиус открыл было рот, чтобы ответить, быстро продолжила: – Только не говори мне, что это Адрия: она была моложе Драко и не имела огромного состояния. А эта девушка примерно нашего возраста и явно неплохо обеспечена.
Кассиус закрыл рот, так ничего и не сказав. Гермиона видела, как аккуратно он подбирает слова для ответа, и это только сильнее распалило её любопытство и волнение, потому что кое-что стало совершенно очевидно: Кассиус был уверен, что ответ ей не понравится.
– Ты когда-нибудь была в главном коридоре поместья – сразу за главным входом? – наконец спросил он. – Там ещё стоит статуя со свернувшейся змеёй.
Воспоминание о коридоре по дороге к Южной башне мгновенно всплыло в сознании Гермионы.
– Да, – кивнула она.
– Там есть портрет.
Гермиона вскинула бровь. В поместье висели сотни картин, как она может вспомнить один портрет?
– Скорее даже пустая рама, – быстро исправился Кассиус. – Полотно разорвано и обожжено.
Как классическая лампочка, зажигающаяся над головой, память услужливо подкинула Гермионе нужный эпизод из прошлого. Это были первые дни её пребывания в поместье, Драко как раз показывал ей замок, когда они прошли мимо того самого портрета.
– Что случилось с этой картиной? – спросила она, осторожно проводя пальцами по разорванному полотну.
Лицо Малфоя слегка дёрнулось при взгляде на неё, и Гермиона, заметив это, немедленно отдёрнула руку от картины. Он сделал вид, что не заметил её реакции, и насмешливо закатил глаза:
– Она сожжена, разве не видно?
– Видно, – проговорила Гермиона сквозь сцепленные от раздражения зубы. – Я имела в виду, почему она сожжена?
– Какая разница?
– Просто… Просто все остальные картины с твоими предками выглядят так… роскошно и по-королевски, а эта… Где человек, который был изображён на этом портрете?
– Не волнуйся, – тихо проговорил Малфой. – Она не вернётся.
По выражению её лица Кассиус понял, что Гермиона знала, о каком именно портрете он говорит, и подождал, пока она вновь посмотрит на него, после чего указал на фото в газете.
– Эта девушка была изображена на картине, – сказал он.
– Но кто она?
– Её звали Натали, – негромко отозвался Кассиус.
Гермиона быстро теряла терпение – ну сколько можно ходить вокруг да около! Но странный ком в горле не позволял ей поторопить Кассиуса, она просто не могла говорить. Было что-то такое во взгляде Драко в тот день, когда она увидела портрет… И это вызывало в Гермионе животный страх, из-за которого она, вопреки всем рациональным доводам, желала как можно дольше оттянуть слова Кассиуса. Но он всё же продолжил, и слова эхом отдались в сознании Гермионы – как будто прозвучали где-то далеко и просто не могли, никак не могли быть правдой.
– Её звали Натали Малфой, – сказал Кассиус. – Она была женой Драко и, к слову, настоящей леди Малфой.
========== Глава 30. Настоящая леди Малфой. Часть 1. ==========
Рон как раз расправлялся с очередным десертом, когда в палату зашёл Драко с горой бумаг, которую довершали перо и чернильница. Пэнси дремала, но звук захлопнувшейся двери заставил её вздрогнуть и открыть глаза. Она спросонья осмотрелась, не сразу понимая, где находится, и почти сразу натыкаясь взглядом на Рона. Он передал ей прозрачную упаковку с ирисками, которую девушка с улыбкой приняла. Драко опустил кипу бумаг на прикроватный столик Рона и со вздохом уселся в кресло напротив, потирая виски.
– Тебе нужно отдохнуть, – заботливо заметила Пэнси, откусывая от мягкой ириски. – Ты голодный?
Драко кивнул, наблюдая, как Паркинсон отложила четыре кусочка для себя и перебросила ему пакет. Ириски оказались вкусными, хотя учитывая то, что он не ел весь день, жидкие овощи показались бы не менее аппетитными. Шоколадная начинка растворилась во рту, возвращая тело к жизни.
– Что это за бумаги? – заинтересованно спросил Рон, просматривая несколько верхних листов.
– Письменный отказ от ответственности со стороны больницы, чтобы вас выпустили раньше положенного срока, – пояснил Драко. – И счёт.
Глаза Рона расширились при виде неоправданно огромной суммы в графе «Итого», о чём он не замедлил сообщить:
– Какого чёрта?
– Частная двухместная палата, полная конфиденциальность, лучшие целители и небольшая надбавка, чтобы убедиться, что никто не заговорит, – отозвался Драко, засовывая в рот очередную ириску. – Вот и считай.
Рон вернул листы в стопку бумаг и потянулся.
– Так вот что значит быть Малфоем, – театрально вздохнул он, зевая.
– И это вовсе не так приятно, как может показаться, – отозвался Драко и поймал на себе взволнованный взгляд Пэнси. – Распишись на пятой странице, Уизли.
Рон начал перебирать листы как раз в тот момент, когда в палату зашёл Гарри. Он задумчиво обвёл взглядом комнату, выглянул в коридор и повернулся к Малфою.
– Ты не видел Гермиону?
Драко удивлённо вскинул бровь.
– Она же была с тобой?
– Нет. Я час сидел в библиотеке, но она так и не пришла. Я подумал, что она устала и решила отдохнуть или вернулась к вам…
– Гермиона сюда не заходила, – немного взволнованно произнёс Рон. – Может, пошла перекусить? Она же говорила, что зайдёт в столовую за чаем.
– Я как раз оттуда, – развёл руками Гарри. – Её нигде нет.
– Ничего страшного, – успокаивающе произнесла Пэнси, не сводя тревожного взгляда с Драко, который выглядел так, словно ему в сердце вогнали острый нож, потом вынули и пробили грудную клетку снова. – Ночью ей пришлось многое пережить, тем более она несколько часов не ела и не спала. Думаю, Гарри прав – Гермиона, скорее всего, решила где-то отдохнуть и просто заснула. Мы с Роном разберёмся с бумагами, ты, Гарри, пока подготовь карету, а Драко пусть оплатит счёт.
В комнате повисла тишина, затем Малфой резко поднялся и подошёл к окну, попутно роясь в карманах брюк.
– Ты ничего не можешь сделать, – осторожно произнесла Пэнси, и он даже спиной чувствовал, как Гарри и Рон с любопытством смотрят на него.
Наконец, Драко нашёл то, что искал, и вытащил из кармана серебристый мешочек, который тут же разросся до нормальных размеров, и со звоном поставил его на прикроватный столик Пэнси. Он ничего не сказал, и девушка со страхом и грустью наблюдала, как он зачесал волосы назад и быстро пошёл к выходу из комнаты. Каждый его шаг был наполнен ненавистью к самому себе. Драко резко открыл дверь и со злостью захлопнул её за собой.
Пэнси вздохнула и развязала мешочек, в котором обнаружились около сотни галлеонов. Расстроенная, она отодвинула деньги в сторону и попросила Рона передать ей бумаги, надеясь, что хотя бы это отвлечёт её от беспокойства за друга.
*
Негодование и злость заставляли кровь Гермионы вскипать в теле, вводя её в состояние сродни помутнению рассудка. Кто-то как будто душил её, не позволяя наполнить лёгкие кислородом и отгоняя любые рациональные и логические размышления. Такого она не чувствовала никогда: её телом завладела неконтролируемая ярость с примесью смятения, страха, но, в первую очередь, состоянием потерянности во всех смыслах этого слова. Она не знала, остались ли в её жизни хоть какие-то непреложные истины, какой-то якорь, за который можно было зацепиться, чтобы не натворить глупостей под влиянием невыносимой боли, и первым, что пришло ей в голову – это отправиться в дом на площади Гриммо, где она и лежала теперь на холодном полу у незажжённого камина, бездумно уставившись в потолок.
Неподалёку стоял диван, на котором совсем недавно лежал Драко и рассказывал ей о своей жизни, о своих волнениях и страхах. В тот день они поссорились, но теперь Гермиона и под дулом пистолета не вспомнила бы, в чём была причина их размолвки. Сейчас всё казалось таким незначительным. А ещё на втором этаже была спальня, в которой она провела самые страшные часы своей жизни, по каплям вдыхая в него жизнь и надеясь (даже молясь), чтобы Драко выжил. Тем утром она заснула на постели рядом с ним, и жизнь казалась гораздо проще, а сама Гермиона, хоть ей и больно было теперь в этом признаваться, видела конец всем их злоключениям. Ей было совсем несложно представить каждое утро в его объятиях на широкой кровати… Нет, на узкой кровати, потому что тогда им пришлось бы лежать совсем близко.
Когда же она поняла это впервые?
В очередной раз Гермиона начала с болезненным упрямством копаться в памяти в поисках того самого момента и удивилась, когда он почти мгновенно возник у неё перед глазами. Вечер перед балом в поместье, когда она посмотрела на их отражение в зеркале, и ей понравилось то, что она увидела. Однако это было лишь началом, и чем больше времени они проводили вместе, тем ярче перед Гермионой вырисовывалось её будущее.
Но так было до разговора с Кассиусом час назад. С тех пор её мир поменялся, перевернулся и исказился до такой степени, что она с трудом могла узнать свою жизнь. Смерть Маркуса взволновала её, но она бы с лёгкостью забыла об этом эпизоде. В конце концов, и Гарри, и Рону приходилось убивать тёмных волшебников по долгу службы. Но это. Этого Гермиона даже понять толком не могла. Сидя в карете и не сводя глаз с фотографии в статье, она не подумала: «Ой, это, должно быть, его…» – чёрт, она даже мысленно не могла произнести это слово. В любом случае, прочитав статью, она вовсе не была уверена – только знала, что Драко чего-то ей не рассказал. Но уже тогда её мир дал трещину, которая в последние часы только разрасталась, пока, наконец, её жизнь не превратилась в горку развалин.
Гермиона вернулась мыслями в реальность, но сознание продолжало подкидывать ей воспоминания о моментах, проведённых вместе с Драко. Не в силах выносить эту пытку, она села, прислонившись спиной к камину и запрокинув голову так, чтобы затылок касался холодного камня, обхватила колени руками и склонила голову, чувствуя, как желудок скручивает спазмом.
Некоторое время спустя она поднялась на ноги и вытерла слёзы, которые с пугающей настойчивостью продолжали наворачиваться на глаза. Надо было уходить. Уходить из этого дома, где мысли о счастливом прошлом растравляли душу и лишь напоминали о том, что когда-то она видела не менее счастливое будущее. Гермиона почти физически ощутила, как ноги с радостью приняли идею и потащили её в комнату, где она тут же начала собирать одежду в зачарованную сумку.
Совершенно забыв о погоде, она начала забрасывать тёплые свитеры наряду с лёгкими футболками. И в этот момент она увидела его. У дальней стенки шкафа за кучей блузок и маек висело то самое платье. Бордовое платье, которое она надела в тот вечер, когда… Когда посмотрела в зеркало и признала – пусть и не вполне осознанно – что это её место. Сейчас платье едва заметно покачивалось на вешалке, потревоженное нервными сборами Гермионы, как будто издевалось над её болью – совсем как мебель в гостиной. Оно словно говорило ей: «Посмотри на меня, Гермиона. Вот так ты выглядела, когда притворялась леди Малфой. Ты просто пустышка, самозванка, которая сама поверила в свою ложь».
Гермиона резко захлопнула дверцу шкафа, тут же прислонившись к ней спиной, и её взгляд тут же упал на почти собранную сумку. Больше нельзя было терять ни минуты в этом доме, иначе она просто сошла бы с ума.
Гермиона подхватила сумку и быстро спустилась вниз по лестнице, возвращаясь в гостиную и надеясь, что лёгкая тошнота от перемещения по каминной сети притупит жар, растекавшийся по венам. Когда она уже потянулась к горшочку с летучим порохом, кто-то схватил её за запястье, и в первое мгновение Гермионе даже показалось, что это та самая сила, которая мешала ей дышать последние несколько часов, но, обернувшись, она увидела Драко, который продолжал сжимать её руку.
– Что ты делаешь? – спросил он, и в голосе его звучало неподдельное волнение.
На самом деле она даже не думала, как пройдёт их первая встреча после открывшейся информации о Натали. Глупая Гермиона Грейнджер – та, которая видела своё будущее с этим человеком – боялась, что её злость окажется сильнее неё, но практичная Гермиона Грейнджер – та, которая знала, насколько безрассудно себя вела – не боялась ничего.
– Ухожу, – резко отозвалась она, выдёргивая запястье из крепкой хватки Драко. Он послушно выпустил её руку.
– Ты никуда не пойдёшь.
«Глупая Гермиона» начала снова обретать власть в теле девушки, и серые глаза Драко заставили её остановиться, но она знала, что если не уйдёт сейчас, то пожалеет о тех словах, которые готовы были сорваться с её губ.
– Пусти.
– Останься, – тихо проговорил он, почти умоляя. – Пожалуйста. Поговори со мной.
– Нет.
– Гермиона, если ты только…
– НЕТ! – вскрикнула она, отступая на несколько шагов.
– Какого чёрта с тобой творится? – спросил Драко уже без прежней мягкости – теперь в его голосе звучали смятение и отчаяние. – Я могу объяснить то, что произошло с Маркусом.
– Хватит, Драко! – воскликнула Гермиона, зажимая уши ладонями и пытаясь пройти мимо него к камину. – Замолчи!
– Я знаю, что мне не стоило его убивать, но ты бы только видела, как он на тебя смотрел. Он был чудовищем, и я не мог не воспользоваться случаем.
– А, так это было ради меня? – Лицо Гермионы искривила жестокая усмешка. Что ж, если Драко хочет поговорить, они поговорят. – Ты просто защищал меня? Заботился обо мне?
– Мне жаль. – Он склонил голову, и она увидела ту самую, беззащитную и человечную сторону Драко, с которой познакомилась совсем недавно. Но ярость, пылавшая у неё в венах, была подобно яду, который острым жалом вонзался в каждую клеточку тела и контролировал её мысли и эмоции.
Гермиона бросила сумку на пол, опустилась на колени и выудила оттуда клочок бумаги, который перевернул её жизнь. Он оказался сложен фотографией внутрь, и она не стала его расправлять, так что теперь с оборотной стороны на неё смотрело искажённое ненавистью лицо Лестрейнджа. Некоторое время Гермиона не могла оторвать взгляд от газеты, чувствуя, как злость и разочарование с новой силой вскипают в ней, но потом резко поднялась на ноги и выпрямилась. Приближаясь к Драко, она крепче сжимала в кулаке клочок бумаги и, оказавшись в нескольких дюймах от парня, грубо припечатала статью к его груди. Злость придала ей смелости. Невидимая рука, до этого сжимавшая её горло, мешая дышать, сейчас помогла ей произнести два простых слова:
– Мне тоже.
Драко недоумённо взял в руки газетную статью и начал недоверчиво её расправлять, чем и воспользовалась Гермиона, схватив сумку с пола и направившись к выходу. Мрачный взгляд её карих глаз был последним, что Драко увидел, прежде чем дверь захлопнулась с оглушительным треском. Его взгляд зацепился за несколько слов на странице.
Но слова тут были излишни. Фотография – тот образ, который Драко долгое время видел лишь в моменты физической слабости, истекая кровью, теперь смотрела на него, как немое поздравление с тем, что он в очередной раз умудрился всё испортить. Как и Гермиона, он не мог долго рассматривать статью и бессильно опустил левую руку, продолжая бездумно мять бумагу в ладони, пока его правая рука непроизвольно сжалась в кулак и с силой впечаталась в ближайшую стену, сдирая кожу на костяшках пальцев и оставляя кровь на камне. Гермиона едва успела переступить порог, когда услышала низкий, почти животный крик, полный отчаяния и боли, но она продолжала идти вперёд, так ни на мгновение и не остановившись.
*
– Лекарства я уже забрал, – сообщил Гарри, приподнимая руку с зажатым в ней контейнером, и первым направился к воротам дома на площади Гриммо. Рон и Пэнси слегка отставали, медленно выбравшись из кареты и направившись ко входу, периодически морщась от боли в ранах. Гарри терпеливо ждал у калитки. – Что-нибудь слышно от Малфоя или Гермионы?
Пэнси пожала плечами.
– Нет.
– Вообще-то Гермиона очень странно вела себя в больнице, – добавил Рон и замолчал, задумавшись о чём-то. – Мы разговаривали, а потом она вдруг разревелась. Я и раньше видел, как она плачет, но в этот раз мне стало страшно. Думал, у неё начнётся нервный срыв…
– Ей пришлось через многое пройти в последние месяцы, – предложила своё объяснение Пэнси и прикусила губу, надеясь, что Рон не станет зацикливаться на этой теме.
– Ты имеешь в виду с Малфоем? – уточнил он, с улыбкой наблюдая, как на лице Паркинсон отражается искреннее изумление. Рон первым высказал то, о чём все предпочитали молчать, при этом вид у него был как у человека, который с сожалением, но вполне достойно принял своё место в мире. – Я же не слепой.
Молча они поднялись по лестнице к входной двери, когда он повернулся в сторону Гарри и всё с той же усмешкой добавил:
– Мог бы намекнуть мне, что о чём-то догадываешься.
– Я не был уверен, – признал Гарри. – К тому же то, что происходит между ними, меня не касается.
– Теперь это и меня не касается, – отозвался Рон, только теперь впервые полностью осознавая окончание отношений с Гермионой. Хотя само чувство не было совершенно новым: он ощущал те же эмоции, пусть и не так остро, с тех самых пор, как купил это дурацкое кольцо и попытался убедить себя в том, что их отношения не зашли в тупик.
Они втроём зашли в дом, и Гарри запечатал заклинание доверия на здании. Пэнси первой направилась в гостиную и с облегчённым вздохом опустилась в мягкое кресло, пока Рон заглянул на кухню, чтобы сделать себе сэндвич. Гарри раздвинул шторы на окнах, позволяя вечернему солнцу разогнать полумрак комнаты, и пошёл к лестнице на второй этаж, чтобы осмотреть спальни.
– Здесь их нет, – сообщил он, появившись в гостиной пятью минутами позднее. – Элая тоже.
– Очень жаль, – отозвался Рон, открывая упаковку сырных крекеров, – потому что сейчас я бы убил за хороший ужин.
Пэнси не смогла сдержать улыбку в ответ на его бесхитростность. Мир был полон ненависти, кровопролития, злобы, болезней, но, казалось, ничто не могло по-настоящему потревожить Рона. Он держал удар, поднимался после поражения и продолжал идти вперёд.
– Я могу что-нибудь приготовить, – предложила она.
Рон так и не успел ответить, потому что в следующую секунду входная дверь со скрипом открылась, и уже через мгновение в комнате появился Драко – заметно взъерошенный и раздражённый. Он замер на пороге, окинув взглядом всех троих, по-видимому, немного удивившись, что они приехали так быстро.
В комнате повисла напряжённая тишина, которая мурашками пробежала по спине Пэнси, и она уже знала, что он нашёл Гермиону. Она попыталась угадать, о чём думают Гарри и Рон, но они просто молча наблюдали, как Драко снял пальто, перекинул его через спинку дивана и уселся напротив них.
– Я нашёл её, – подтвердил он догадку Пэнси.
Никто не решился заговорить сразу – всем было понятно, что произошло, хоть причины и оставались неясны.
– И… где она сейчас? – осторожно спросил Гарри, первым нарушая молчание.
– Не знаю, – через силу ответил Драко, словно слова из него вытаскивали клещами. И только Пэнси понимала, почему он решил остаться с ними, а не скрываться где-то в одиночестве: Малфой просто боялся остаться один, потому что тогда он оказался бы наедине с мыслями о Гермионе, анализируя каждую минуту, проведённую вместе с ней, жалея о каждой совершённой ошибке. Он боялся видений, которые, несомненно, стали бы преследовать его, отравляя существование, поэтому он заставлял себя сидеть в гостиной дома на площади Гриммо и разговаривать – потому что даже рассказ об их с Гермионой ссоре был несравненно лучше одиночества, в котором он сам был своим злейшим врагом.
– Она была здесь. – Он сделал паузу, отгоняя воспоминания об их последнем разговоре и о том, как Гермиона посмотрела на него, прежде чем хлопнуть дверью на прощание. – А потом ушла. Я пытался догнать её, но не смог найти.
Теперь оставался только вопрос причины, которая вызвала эту внезапную размолвку в отношениях. Три пары глаз неловко блуждали взглядами по комнате, избегая смотреть на Драко, который на несколько мгновений закрыл лицо руками, но потом решительно вскинул голову.
– Она знает, – обречённо произнёс он. – Она знает о Натали.
Так вот что произошло. Пэнси с грустью осознала всю серьёзность ситуации. Значит, Гермиона всё же узнала единственный секрет Драко, который он от неё скрывал. Но она просто не могла знать всю историю; Пэнси сомневалась, что ей самой были известны все детали. Она почувствовала невыразимую жалость, наблюдая за Драко, который выглядел совершенно разбитым. Снова… Она тяжело вздохнула.
– Что ещё за Натали? – заинтересованно спросил Рон, пользуясь паузой, чтобы засунуть в рот очередной крекер и немедленно положил упаковку на стол, получив укоризненный взгляд со стороны Пэнси.
– Моя жена.
Рон закашлялся.
– Что?!
В комнате вновь воцарилось молчание, во время которого он в замешательстве посмотрел на Гарри, но тот, казалось, был удивлён не меньше друга, хоть и не показывал этого так явно. Переглядывания между ними закончились, когда Гарри решился задать вопрос.
– То есть ты женат?
– Вдовец, – отозвался Драко, не поднимая взгляда. – Уже два года.
Рон повернулся к Пэнси, и она слабо кивнула, словно говоря: «Да, я знала». Он вновь перевёл взгляд на Драко, затем на Гарри, но тот лишь пожал плечами. Теперь все в комнате смотрели на Малфоя со смесью жалости и любопытства.
– Она совершила самоубийство, – тихо проговорил он, не позволяя эмоциям вырваться наружу. – Однажды ночью спрыгнула с Северной башни.
– Ты не обязан рассказывать об этом, – прервал его Гарри, и Пэнси мысленно отметила, как внимателен он был к окружающим, и просто не смогла не почувствовать благодарности по отношению к нему. Часть неё даже сожалела, что ей так и не удалось поближе познакомиться с Гарри, Роном и Гермионой в Хогвартсе – они были такими настоящими в отличие от претенциозных магов, казавшихся скорее карикатурами на живых людей.
