Текст книги "Гарри Поттер и Охота на Чемпионов (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 42 страниц)

Яксли тем временем икнул.

– Ах, Якс-с-сли, – прошипел Том, – ты боиш-ш-шься? Правильно делаеш-ш-шь. Но мелкая суета – удел мелких людиш-ш-шек. Что Я получу, вселившись в тебя? Те же девять жалких месяцев жизни? Нет. Мне нужна Вечность. И кстати, Мой неверный слуга…

– Мой лорд, я…

– Не оправдывайся, Яксли, – Том практически перестал шипеть. – Вы все – все! – кроме тех десяти, что сейчас страдают в Азкабане, отвернулись от Меня и принесли свою верность на блюдечке вашему идиотскому Министерству и этому магглолюбу Дамблдору. Вы бежали даже от Моей тени, от Моей Метки, которую Мой верный последователь, единственный действительно верный, оставшийся на свободе, вызвал на том дурацком Чемпионате!

«Я же говорил, что он много чего расскажет! – пробурчал в голове Гарри довольный Слизеринец. – Но ты все-таки больше, по возможности, не нарывайся, а?»

– Дурак, владевший раньше этим телом, – продолжал Гилдеморт, слегка разведя руки, – бежал ко Мне не от верности, а от безысходности. Когда он разыскивал настоящих борцов с чудовищами, расспрашивал их, а потом стирал им память и выдавал их истории за свои, – («О! – поднял воображаемый палец Слизеринец. – Это многое объясняет!»), – он услышал о дурной репутации некоего… места, далеко отсюда, в лесах Албании. И там он нашел Меня. Вообще-то от него было немного пользы, – усмехнулся Том, – за двумя исключениями. Он помог Мне обрести временное тело. Хм… Я, пожалуй, несправедлив к бедняге Гилдерою. Он предоставил Мне уже ДВА временных тела, так что услуг все-таки было три. И… Он обаял и привел ко Мне Берту Джоркинс. Думаю, это удалось ему только потому, что бедняга была слегка подслеповата.

«Это была действительно Берта!» – подумал Гарри. Он надеялся, что микрофонов вокруг достаточно.

– Берта была изумительной дурой, – усмехнулся Том, – к тому же – с необратимо поврежденной памятью. Она рассказала Мне и о Чемпионате, и об этом Тридурацком Турнире… И главное – о, да, она не помнила этого… Но Я вывернул наизнанку ее куриные мозги и узнал, что Железный Барти Крауч, несгибаемый Барти, Честный Неподкупный Барти, тайком вытащил своего сына из Азкабана и прячет его в своем особняке, под мантией-невидимкой, под постоянным, не снимаемым ни днем, ни ночью «Империусом». И когда Берта случайно обнаружила это – Неумолимый Крауч безжалостно стер ей память.

Гарри-Рэйвенкловец, который в последнее время стал появляться в его мозгу все чаще, отметил, что, оказывается, «Обливиэйт» действительно не уничтожает воспоминания, а просто прячет их. Теперь понятно, почему Шляпа была в таком ужасе, когда Гарри рассказал ей, что для защиты друзей он применил на себе маггловское средство, производное клонидина в специальном дротике, которое, по ее же словам, «делает воспоминание небывшим с точки зрения души».

– И когда Я узнал, что Барти-младший, еще ничего не зная обо Мне и Моей судьбе, на том самом Чемпионате сбросил отцовское проклятие ради Меня, всего лишь ради того, чтобы напомнить вам всем о верности Мне, – голос Тома звенел, – выпустив Мою метку, Я решил освободить его. И пусть его отец снова взял сына под контроль, найдя его, оглушенного, в кустах – судьбы обоих Краучей были определены Мной. Дурак Крауч-старший сам помог Мне, отпустив своего бестолкового эльфа… И всего через неделю отец и сын поменялись местами, – Гилдеморт приложил палочку к бескровным губам. – Именно он, Барти Крауч – младший, сначала под личиной собственного отца, а потом под личиной одного из Моих самых надоедливых врагов, к сожалению, временно ускользнувшего от Меня вскоре после освобождения Барти, обеспечил прибытие сюда мистера Поттера. Ты знаешь, зачем ты понадобился Мне, Гарри? О, ты не можешь говорить, мальчик?

Гилдеморт склонился к Гарри и пальцами Локхарта с остатками маникюра на них вытащил из его рта носок. Черт, это действительно был носок! Гарри заметил, что Гилдеморт действовал очень, очень осторожно, чтобы невзначай не коснуться кожи юноши.

Гарри сплюнул кровью. Не то чтобы он старался заработать еще один «Круциатус», но следовало держать марку. Уж очень информативным получился традиционный уже монолог Тома, и даже Слизеринец мысленно согласился с необходимостью немного потерпеть. То ли к сожалению, то ли к счастью, перемешанной со слюной крови было слишком много, и красный вязкий сгусток, не долетев до мантии Гилдеморта, бессильно упал на траву.

– Ты прав, мальчик, именно из-за твоей крови. Впрочем… Впрочем, именно эта твоя кровь не слишком Мне пригодится. Ведь она вполне может считаться отданной добровольно, хотя кто знает, какой эффект даст добровольно отданная кровь… Этот Темный Ритуал почти забыт… – «Ага, щаз!» – подумал Гарри; Том продолжил: – Но Я всегда был… весьма настойчив в поисках всего, что касается бессмертия. «Кость отца, отданная без согласия… Плоть слуги, отданная добровольно… И, наконец, кровь врага, взятая насильно…» Три самых могучих магических компонента. Кость отца… Тебя смущает тот факт, что Мой отец маггл, Яксли? Я слышал твой безумный вопль, слышал его даже в котле! Отвечать!

– Но… Но, мой Лорд…

– Да, Мой отец был магглом, который соблазнил Мою мать, ведущую свой род от самого Слизерина… А потом бросил ее, когда узнал, что она ведьма… Он ненавидел магию. Не тешь себя надеждой, Яксли, этот маггл действительно Мой отец… И его останки лежат в этой могиле. Так что кость Моего папаши не проблема, и вряд ли он узнает о том, что Я возьму ее, не говоря уже о его согласии или несогласии.

Яксли хотел что-то сказать, но Гилдеморт обратил на него свой пылающий взгляд, и Яксли опустил голову. Гарри понял две очень важных вещи.

Во-первых, там, в котле, Волдеморт не слышал и не мог наблюдать ни двукратный конфуз Локхарта, ни продиктованные безумной надеждой эксперименты Яксли. А память бывшего хозяина тела, видимо, умерла вместе с ним – и это было просто здорово, уж очень многое Локхарт успел узнать и про самого Гарри, и про его друзей.

Во-вторых, он, наконец, понял в чем слабость всех Темных – да и Светлых, вроде Дамблдора – Лордов и Лордиков. Уверовав в собственное величие, они перестают слушать своих то ли соратников, то ли последователей, то ли вообще рабов. А друзей, готовых подарить им пару теплых носков – не в шутку, как сам Гарри, а всерьез и от всего сердца – и заодно сказать правду и быть выслушанными, а не заткнутыми, как Яксли сейчас, у них просто нет и быть не может.

– Итак… Итак, кость отца Я выбрать не могу. Но вот плоть и кровь – совсем другое дело. Я мог бы использовать в качестве плоти это самое тело… Но это тело абсолютно бесполезного волшебника, который не смог даже правильно провести ритуал. А Темный Лорд не может довольствоваться худшим, Яксли.

Пожилой Пожиратель открыл было рот, но желающий вещать, а не слушать Гилдеморт просто взмахнул палочкой, и его подручный дернулся, роняя на траву свой инструмент.

– И чем же твоя плоть лучше, чем плоть мистера Локхарта, неверный слуга? Убеди Меня, и Я подумаю о том, чтобы предоставить тебе честь пожертвовать свою правую руку – я знаю, Яксли, левая тебе слишком дорога, не так ли? Или уже не так уж и дорога?

Гарри с изумлением услышал приближающийся слегка звенящий шелест, напомнивший ему о реве трибун, бьющем в лицо потоке воздуха… О квиддиче. О мирной жизни. Его ухо обдуло холодным воздухом. Палочка Гилдеморта уже смотрела почти прямо в его лицо. Почти… Том не произнес ни слова, но луч заклинания, судя по цвету – банального «Редукто» – прошипел впритирку с его головой. Грохнуло, и скулу Гарри обожгло чем-то вроде небольшого металлического обломка.

– Оригинально, – задумчиво сказал Волдеморт, осматривая погнутое серебряное крылышко. – Действительно оригинально. Барти не обманул Меня. Что ж, времени у нас осталось не так много. Видимо, нам придется дожидаться Барти не здесь, здесь скоро будет слишком людно. Так что оставим пока разговор о твоей руке. А вот кровь врага… О, врагов у Меня достаточно. Но почему бы Мне не воспользоваться кровью мистера Поттера?

Это было совсем интересным.

– Согласно легенде, придуманной впадающим в маразм Дамблдором, – продолжил Гилдеморт, – защита его матери, доставившая Мне столько хлопот три года назад, да и в течение этого года тоже, находится в его крови. И если в жилах Моего нового тела будет течь кровь Гарри Поттера – эта защита, наконец, падет, а может быть даже станет частью Моей защиты. Кроме того, этот миф о Мальчике-Который-Выжил, начинает Меня утомлять. Мальчик-Которого-Убил-Темный-Лорд? Маловато для мифа. Так что, полагаю, о Гарри Поттере скоро, совсем скоро, забудут все, кто раньше каждый год праздновал его так называемый «подвиг». А ты… Ты же присутствовал на Министерских вечеринках, Яксли? Или гордо игнорировал их?

Судя по паникующему взгляду, вечеринок Яксли не игнорировал. Но мысли Волдеморта были уже далеко от этой неприятной для замаскированного Пожирателя темы.

– Так что Гарри Поттер нужен Мне, и я полагаю, он не откажется провести время в Моей компании в ожидании Моего слуги – разумеется, в надежно укрытом от посторонних взглядов месте. Это займет всего несколько дней, может быть, даже часов, а потом…

Том улыбнулся страшной мертвой улыбкой. Он вытянул из кармана старые-старые перчатки из драконьей кожи и медленно надел их.

– Резиденция Темного Лорда Волдеморта находится в бывшем особняке Реддлов, на вершине холма около Литтл-Хэнглтона, – прошептал Том, склонившись почти к самому уху Гарри и удерживая затянутыми в защитный материал пальцами подбородок все еще частично связанного веревками юноши. – Добро пожаловать в свое последнее пристанище, Гарри Джеймс Поттер! Полагаю, даже в этом ничтожном теле Мне будет достаточно несложно убедить тебя сопровождать туда Мою персону. «ИМПЕРИО!» Постой здесь, Гарри Поттер, пока я не решу, что делать с моим неверным слугой. А потом ты сам проследуешь в место своей смерти.

Гарри, игнорируя Услужливого-Гарри-С-Непростительной-Легкостью-В-Голове, бросил косой взгляд на вершину едва заметной на фоне ночного неба возвышенности и увидел, как во тьме тускло светятся окна большого старого дома. Того самого дома, который почти целый год числился пропавшим без вести.

Й-й-й-ес-с-с!

====== Проявления Благодарности ======

– И у нас остался один-единственный вопрос, Яксли, – снова приложил палочку к безгубому рту Темный Лорд. – Мы уже выяснили, что Гарри Поттер Мне нужен – по крайней мере, на какое-то время. А вот нужен ли Мне ты?

Яксли попытался что-то сказать, но не смог. Его лицо стало багровым.

– Твое первое прегрешение, Яксли, – то, что ты испугался. Ты не пытался найти Меня, а Барти видел, как трусливо ты прятал под свою подмоченную мантию ту самую маску, на которой клялся Мне в верности. Да-да, он заметил тогда, на Чемпионате, как ты с двумя друзьями бежал при виде Моего – МОЕГО! – знака. А может быть, ты действительно боялся Моего возвращения?

Еще недавно представительный господин мелко трясся.

– И тут мы переходим к твоему второму прегрешению, – продолжил Том. – Это та самая гримаса отвращения, которую Я увидел, когда ты опускал Мое прошлое тело в котел. Ты знаешь, Якс-с-сли… На мгновение Мне показалось, что ты считал, что это не вы должны служить Мне, а Я вам. Быть удобным прикрытием для ваших мелких темных делишек, пугалом для ваших жалких врагов… А сам Я достаточно удобен для вас и в качестве бесплотного духа, скитающегося по лесам Албании… Неужели вы способны даже помыслить о презрении и отвращении ко Мне, Яксли?

В чем-то подобном пару лет назад Гарри признавался Лорд Люциус Малфой, ныне сидящий в своем французском «шато», не высовывая оттуда своего аристократического носа. А теперь Гилдеморт обвинил в этом и его оппонента…

– Третье, – уже совсем тихо и оттого страшно произнес Том, – то, что ты судишь обо Мне не по Моему собственному величию, а по статусу Моего жалкого отца. К слову, Я сам убил его, и не без пользы для Себя. И ты знаешь, Яксли, это не может быть простым совпадением. Оба наших отца презирали нас – и мы оба отомстили им, убив их. Обе наших матери отдали свою жизнь за жизнь Меня и Барти…

Гарри не понимал, к чему клонит Том. Неужели он может поставить хоть кого-нибудь, хоть самого пожирательского пожирателя, на одну доску с собой?

– …Так что… так что, думаю, плоть Барти Крауча – младшего и в самом деле подойдет Мне значительно больше, чем твоя, – расставил все по своим местам Том.

Лицо Яксли своей бордовостью превзошло лицо Рона, когда рыжий узнал про похождения Сириуса под его личиной на Святочном Балу, и хорошо, что Гарри не стал ставить свою шляпу на то, что это невозможно.

– И, наконец, четвертое твое прегрешение, – при слове «наконец» Гарри, уже почти не скрываясь, разве что стараясь сохранять плавность движений, выдернул кинжал и стал одну за другой резать веревки, стягивающие его грудь и правую руку. Гилдеморту было не до юноши – его взгляд буравил лицо провинившегося слуги. – Ты, Яксли, просто-напросто подвел Меня с этим ритуалом. Локхарт уже заплатил за это. Теперь твоя очередь.

– Мой Лорд, я… Мое влияние в Министерстве… – Яксли задыхался; его рука словно пыталась нащупать что-то чуть ниже и левее солнечного сплетения

– Умно, но не слишком, Яксли. Твое влияние кончилось в тот самый момент, когда эта крылатая штука увидела тебя здесь. И, к слову, это твое пятое прегрешение перед твоим Лордом – ведь весь последний месяц, когда Барти больше не мог использовать личину своего отца, за запрет этих штуковин отвечал именно ты. Забавно, в этом даже есть какая-то справедливость… Нагайна!

Гигантское чешуйчатое тело блеснуло в пламени костра, и на этот раз подсветка была с правильной стороны. С колокольни маленькой церкви послышались тихие хлопки, и несколько тяжелых пуль отрикошетило от чешуи гигантской рептилии. Видимо, змее это не слишком понравилось, и она, прервав атаку, скрылась в темноте.

Палочка Гилдеморта уже смотрела в сторону темной массы здания. Гарри уронил кинжал и рванул из-за спины «Вальтер»… Он опоздал. Огненный шар, вроде бы это называлось «Бомбарда», и как бы не с дополнением «Максима», медленно-медленно, как показалось Гарри, полетел к колокольне.

К той самой колокольне, откуда велась стрельба.

И где сидел майор – и, может быть, Джейн.

«Вальтер», с заглушающими чарами на дульном срезе и кожухе затвора, задергался (ни звука выстрелов, ни металлического лязга не было слышно вообще, только едва различимые шлепки попадающих в тело пуль), и первая же пуля раздробила кисть свежевоплотившегося Темного Лорда, заставив его выпустить палочку, упавшую наземь одновременно со взрывом его «Бомбарды», разметавшим черепичную крышу, выломавшим из кладки пару-тройку камней и уронившим на доски перекрытия церковный колокол. Вторая пуля прошла мимо, а третья разбила Гилдеморту локоть.

Остаток магазина Гарри выпустил по плечу другой руки Тома, очень, очень надеясь, что тот не может держать палочку ногами. Впрочем, для этого Гилдеморту сначала следовало бы снять сапоги.

Том стоял, слегка покачиваясь и бессильно свесив руки. Палочка лежала у его ступней. Ярость в его глазах, казалось, вот-вот прожжет Гарри насквозь, но этого почему-то не происходило.

– Ты же понимаеш-ш-шь, Поттер, что это бес-с-смыс-с-с-сленно? – прошипел он. В его красных глазах бушевало отражение объявшего верхушку колокольни небольшого пожара.

Затем рот Гилдеморта раскрылся так широко, как не позволяла ни анатомия, ни физиология, и Гарри, отбросив мысли о тех, кто был на колокольне, приготовился встречать очередную атаку покинувшего очередное тело духа.

Внезапно челюсть Лорда закрылась, глаза погасли и свелись в кучку, а сам он ничком рухнул на траву, рядом с уставившимся невидящими зрачками в ночное небо мистером Яксли.

– Отличное у твоих друзей зелье, щеночек, просто отличное, – оскалила зубы плывущая по воздуху голова Сириуса Блэка. Затем из-под мантии-невидимки появилась рука, выдернувшая из задницы Темного Лорда знакомого вида дротик. – И главное, у Томми-боя не будет никакого шанса вспомнить последние минут сорок, а если повезет, то и все шестьдесят. Это круче, чем «Обливиэйт». И… Ты в порядке, щеночек?

Гарри вывернулся из медленно тающих остатков веревок, сунул «Вальтер» обратно в кобуру, подобрал кинжал и палочку и лишь потом рванулся к крестному, обняв его невидимое тело.

– Тоже хочешь забыть пару неприятных моментов? – подняв бровь, поинтересовалась голова, а по шевелению невидимой руки Гарри понял, что Сириус убирал дротик с остатками препарата куда-то в безопасное место. – Но ты молодец, – уже серьезно ответил крестный, – разыграл его как по нотам. Мародерская школа! Если еще и Ремус сейчас эту змеюку пристрелит…

С дальнего конца кладбища послышались выстрелы. Один, два, три… шесть. Затем глухой удар и стон. Блэк и Гарри рванулись туда.

Профессор Люпин лежал, привалившись к камню, и, слегка морщась, заряжал револьвер Таппенс.

– Все-таки мистер Томас прав, Гарри: шесть патронов, даже слегка подзаколдованных – маловато для таких схваток, – заметил он. – Два магазина по восемь зарядов, которые применила по мне мисс Грейнджер, были не в пример эффективнее.

– Ушла, значит? – спросил друга Бродяга. – Сам как?

– Да, приложила меня о памятник и сбежала. Со мной ничего страшного, костерост для ребер я уже выпил, а через пару месяцев и следа не останется. Я надеялся, что она откроет пасть при атаке… Но, увы, тварь оказалась слишком умной и просто ударила головой… А от ее шкуры пули, к сожалению, чаще всего рикошетили. И «Серпенмортиа» Святого Патрика эту тварь не берет… Не простая это змея, ох, не простая. Ну, или Том слишком хорошо зачаровал ее.

– Я видел, – подтвердил Гарри. – Рикошеты видел. Еще когда привязанный стоял. Причем стреляли не из пистолета, а из винтовки. С колокольни. Это же майор был? С ним все в порядке?

У ограды кладбища, рядом с вяло горящей церковью заработал мотор, вспыхнул свет фар и раздался визг покрышек стремительно отъезжающей машины.

– В первый раз в жизни жалею, что сегодня не полнолуние, – вздохнул профессор Люпин, не ответив на заданный вопрос. – Ты хорошо держался, Гарри. Сириус, мне кажется, что тебе уже пора. Должен же быть предел и у медлительности Аврората! Кстати, что с этим подонком Яксли?

– Разрыв сердечной жилы, – пожал невидимыми плечами Сириус. – Магглы называют это инфарктом. А жаль. Здорово было бы допросить поганца вместе с Томми. Давайте сюда пистолеты, джентльмены!

Гарри отдал Сириусу кобуру с «Вальтером», а профессор Люпин – револьвер Таппенс.

– Погоди, крестный, – спохватился юноша, – а как нам раны Тома объяснять?

– Я его грабли подлечил уже, – успокоил его Сириус, – никто ничего не заподозрит, даже он сам. А на будущее… Покажи, Лунатик!

Профессор Люпин взял в одну руку палочку, а другой достал из кармана свинцовый шарик размером как раз с пистолетную пулю.

– «ВАДДИВАЗИ!» – свинец глухо ударил в каменный воротный столб, сделав в нем вполне заметную выбоину. – Ловкость рук – и никакой технологии, Гарри, – улыбнулся Люпин.

– Спасибо, профессор, – кивнул Гарри, – я запомню.

– Ладно, джентльмены, мне пора, – шепнул Бродяга, накинул на голову капюшон мантии и растворился в темном ночном воздухе.

Вовремя: со всех сторон послышались многочисленные хлопки аппарации.

– Долиш, Робардс! – командовала мадам Боунс, стоя на краю подсвеченного магическими прожекторами пятна. – Этого – в Камеру Максимальной Изоляции, в Холодные Кандалы. И держать под сонными чарами и зельями связывания духа. Да, кляп ему в пасть и повязку на глаза. Монро, Тонкс, охраняйте их по дороге. Все ваши люди, кроме аврора Тонкс, которой на двадцать четыре часа присваивается временный чин Старшего Аврора…

– Служу Магической Британии, мадам! – отсалютовала Тонкс, значок которой стал вдвое крупнее.

– …Поступают в распоряжение Праудфута. В Министерстве формируете из поднятых по тревоге резервистов четыре смены по четыре человека, каждый из вас – старший смены. Дежурства по два часа, в камеру не входить ни при каких обстоятельствах, в случае чего палите там все к Мордреду Адским Пламенем, стены должны выдержать. Главный – Долиш. Джон, приказы получаешь только от меня.

– Слушаюсь, мадам! – отдал салют аврор с рыбьими глазами.

Он с напарником подхватили бессознательное тело Гилдеморта, еще один пожилой аврор поколдовал над веревкой, превращая ее в портал. Веревку обмотали вокруг шеи арестованного, и все четверо схватились за нее свободными руками – по одной руке у двоих было занято ценным грузом, а у двух остальных – готовыми к бою палочками. Хлопок – и все пятеро исчезли.

– Шак! – здоровенный темнокожий аврор с серьгой в ухе (его звали Кингсли Шеклболт, и Гарри уже давно считал его своим хорошим знакомым, хотя формально они и не были представлены) возник перед грозной леди совершенно бесшумно. – Достань мне эту змею. Помни, что я тебе говорила. Береги людей. Вперед.

Аврор Шеклболт испарился так же беззвучно, как и появился.

– Теперь… Садись, Поттер, выдыхай, – Гарри обсушило, согрело, слегка толкнуло назад, в мягкое глубокое кресло и сунуло в руки чашку горячего шоколада. – И, кстати, мисс Грейнджер в курсе, что с тобой все в порядке, я позаботилась. И, подозреваю, не только я. С ней тоже все хорошо, детали потом. Что у Вас, Праудфут?

Перед ними возник низенький кудрявый волшебник, из-под шевелюры которого торчали слегка заостренные уши, Гарри даже захотелось попросить его разуться, чтобы проверить наличие шерсти на ногах.

– С магглами разобрались?

– Паника погашена почти одновременно с пожаром, мадам. Версия об ударе молнии выглядит достаточно естественно, такое и при безоблачном небе бывает, так что обливиаторам даже не пришлось слишком напрягаться. Единственное – незадолго до прибытия основной группы район покинула маггловская безлошадная повозка. Приказа останавливать ее не было, чтобы не поднимать шума, но номер на табличке ребята записали, при необходимости мы эту повозку найдем.

«Ну… Удачи…» – подумал Гарри.

– Это ждет, – в голосе мадам Боунс Гарри тоже почудился скепсис. – Принимай ребят Долиша, Робардса и Монро, кроме Тонкс. Разворачивайте оцепление. Четверых бойцов, желательно имевших дело с чудовищами, выдели на помощь Шаку. Четверку Сэвиджа – в мой личный резерв.

Судя по всему, кадровый котел начальницы ДМП показал дно.

– Слушаюсь, мадам!

– Главный Аврор Скримжер!

– Да, Амелия?

Пожилой аврор с похожей на львиную гриву шевелюрой и особо крупным значком, крупнее даже, чем у Шеклболта или первой четверки, держался с достоинством.

– Ступай к невыразимцам, Руфус. Пусть Сол оторвет свою жопу от постели и использует один из своих идиотских хроноворотов не для своих детских игр, а для действительно важного дела. Мне нужны детали.

Паникующий Гарри привычно запаниковал, но Довольный Гарри только радовался, что наконец-то встретил в волшебном мире хоть что-то работающее достаточно четко и организованно. Руфус Скримжер отсалютовал и аппарировал.

– Я уже здесь, мадам, – прошелестела бесплотным голосом фигура в сером плаще с капюшоном, под которым не было видно лица. – По просьбе начальника Аврората Скримжера я некоторое время тому вперед совершил погружение на максимально безопасный период. Желаете отчет?

– Отлично, Сол, – судя по немного неформальной улыбке, мадам Боунс явно умудрилась опознать шелестящий безликий голос. – Ну что ж. Теперь будет кому поправить мистера Поттера, если он забудет что-то важное. Ты готов, Гарри?

– Да, мадам, – кивнул тот, игнорируя Маленького Паникующего Гарри, – с какого момента начинать?

Отстранённый от разговора Паникующий Гарри уже занимался любимым делом – собственно паниковал. Классика допроса – выслушать подозреваемого (или свидетеля, разница-то, в общем, невелика), а затем сконцентрировать усилия на тех аспектах и деталях, о которых тот умолчал. И это с ним еще вполне доброжелательно поступили, предупредили, что он у них не единственный источник информации. Могли бы и уже после допроса перед фактом поставить.

– Пожалуй, с твоего прибытия. Об остальном позже.

– Да, мадам. Портал мистер Фальшивый Грюм настроил так, что….

Пока Доброжелательный-Хотя-И-Слегка-Перепуганный Маленький Гарри обстоятельно рассказывал, Хитрый Гарри лихорадочно прикидывал, о чем а) можно и б) необходимо умолчать.

Про Сириуса, Ремуса и страсть маггловоспитанного Гарри Поттера к огнестрельному оружию мадам Боунс знала и так. Тем более что Бродяга, судя по доносящемуся от городка удаляющемуся звуку харлеевского мотора, уже свалил вместе с пушками.

Собственно, совсем уж нежелательным моментом оставался только снайпер на колокольне, точнее, его связь с Гарри – замутил майор с мадам Боунс или не замутил, но лучше бы про это не трепаться, хотя бы при посторонних.

Маленький-Гарри-Хранитель-Ключей бегал по закоулкам его мозга, то пряча, то распаковывая соответствующие – нужные или нежелательные – воспоминания.

– Так, – сказала мадам Боунс, когда Гарри дошел до «приглашения» Тома и процитировал это «приглашение» дословно. – Что-то я не понимаю. Ты не мог быть Хранителем Тайны, так почему же я…

Теперь она явно видела стоящий на холме дом. Но ведь эту тайну, тайну «Фиделиуса» запирает в своем сердце Хранитель, причем сообщить ее кому-то может только он сам, причем добровольно?! Неужели он…

– Ну что ж, – прищурила вооруженный моноклем глаз начальница ДМП, – проводим эксперимент. Сэвидж, Кроакер!

Давешний Невыразимец материализовался рядом с ней в сопровождении высокого бородатого аврора. Впрочем, палочка мадам Боунс в рамках ее «эксперимента» совершенно невзначай оказалась направлена на Гарри, а теплое одеяло, кажется, стало немного жестким и напрочь исключающим быстрые движения юноши. Разумно.

– Сол, мне нужны два твоих лучших Разрушителя Проклятий. Сэвидж, бери свою четверку.

Рядом с Невыразимцем Солом, фамилию которого Гарри путем несложных арифмантических действий определил как «Кроакер», возникли из темноты еще два серых балахона, а к аврору Сэвиджу подскочили еще трое мракоборцев помоложе.

– «Резиденция Темного Лорда Волдеморта находится в бывшем особняке Реддлов, на вершине холма около Литтл-Хэнглтона», – слово в слово повторила мадам Боунс. – Видите ее?

– Да, мадам! – проорали четыре мужских и прошелестели три бесполых голоса.

Гарри увидел, как суровые черты лица волшебницы слегка расслабились, а его одеяло вновь стало мягким и уютным. Это должно было что-то значить.

– Мне нужно, чтобы вы разнесли там все по камушку. Целостность здания приоритетом не является, а, скорее, даже наоборот. Сол, твои люди знают, что искать в первую очередь?

– Да, мадам, – поклонились двое новеньких Невыразимцев.

– Приступайте.

Гарри проводил шесть удаляющихся в сторону холма фигур взглядом и вопросительно взглянул на мадам Боунс.

– Что Вы знаете о заклинании «Фиделиус», мистер Поттер? – спросила она.

– Кое-что, мэм. Я знаю, что раскрыть Тайну кому-нибудь непосвященному может только ее Хранитель, и только добровольно. Но… Как же тогда…

– Было всего три варианта, – усмехнулась мадам Боунс. Она протянула руку назад, и в ее руке тоже возникла чашка горячего шоколада. – Либо ты, Гарри, каким-то образом все это время был Хранителем Тайны Сам-Знаешь-Кого, и с тобой все сложно, тем более, тогда твои слова о том, что Сам-Знаешь-Кто раскрыл тебе секрет, были бы ложью… Но в этом случае я не смогла бы показать этот дом своим людям и людям Сола, – оставшийся с ними Невыразимец кивнул.

– Понятно, мадам. А два других?

– Либо Хранителем был Том, либо Локхарт. Но тогда… Тогда получается, что Хранитель мертв. Потому что именно в этом случае все, посвященные в Тайну, сами становятся Хранителями. Как ты или я. Или те люди, которым я сообщила Тайну. Или как те, кому добровольно сообщат ее уже они, и так далее.

– Довольно небезопасная система, мадам.

– Да, но – увы – так устроено это заклинание, – вмешался Сол. – Тут вступает в действие некая волшебная казуистика. Сам-Знаешь-Кого можно-таки считать не вполне живым еще с той ночи, когда он… развеялся, потому что его вполне можно классифицировать как «нежить». А это значит, что его безопасность была несовершенной с самого начала. Мистер же Локхарт, вероятнее всего, не пережил… э-э-э… визита своего хозяина. И даже если биологически его тело все еще живо…

– Уверяю вас, дорогая Амелия, дорогой… э-э-э… сэр или мадам, – услышал Гарри бодрый голос Министра Фаджа, – мистер Локхарт мертв во всех смыслах.

Корнелиус Фадж, Глава Правительства Магической Британии, стоял в круге света, в сопровождении двух авроров – одним их них был тот самый Долиш, который прямо сейчас должен был охранять Гилдеморта – и был он весьма довольным собой.

– Долиш! – вскочила мадам Боунс, сверля гневным взглядом рыбоглазого аврора. – Что это значит?! Я же приказывала…

– Я отменил твой приказ Министерским Декретом, Амелия, – жестко ответил Фадж. – И… принял должные меры. Мистер Локхарт – да, именно мистер Локхарт, и никак иначе! – больше не причинит никому никакого зла.

– Корнелиус, ты…

– Я принял все необходимые меры в соответствии с Долгом и Полномочиями Министра Магии, – самодовольно повторил Фадж. – Сначала мистер Локхарт был поцелован дементором, под протокол и в присутствии свидетелей, а затем его тело было брошено в Арку Смерти.

– Вы хотя бы допросили его, господин Министр? – мадам Боунс была в бешенстве. Гарри тоже.

– Зачем допрашивать заведомого лжеца? Мы оба с тобой в курсе, дорогая Амелия, что мистер Локхарт, еще до… всей этой истории, находил отважных борцов с чудовищами, с помощью незаконно применяемого Веритасерума выпытывал у них подробности их подвигов, а затем заклинанием «Обливиэйт» – единственным заклинанием, которое он знал в совершенстве – стирал им память и выдавал их подвиги за свои в собственных… писульках! Мы не смогли обнародовать это только из-за предполагаемой негативной реакции примерно половины избирателей – точнее, практически всех избирательниц! Вспомни, ты и сама….

– Я лично допрашивала его, и я приняла эту правду, Министр! Но речь идет не о Локхарте, а о…

– Я не могу лично говорить с каждой из двух тысяч разгневанных ведьм, – огрызнулся Фадж, игнорируя возражение. – К тому же, даже – даже! – если представить, что мистер Локхарт… не тот, за кого себя выдает… То ты можешь представить, какой удар был бы нанесен по нашему обществу?

– Нашему обществу необходимо быть готовым к…

– Нашему обществу ничего не угрожает, и значит, ему не к чему готовиться. Министерство и лично Министр Магии позаботились об этом, – отрезал Фадж. – И твои заслуги, Амелия, тоже будут отмечены. «Пророк» уже уведомлен, их корреспонденты скоро будут здесь, и ты получишь свою долю славы. И, разумеется, вознаграждения.