Текст книги "Гарри Поттер и Охота на Чемпионов (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 42 страниц)

Гарри как-то уже размышлял о подобном применительно к другому условно-бессмертному субъекту, разве что не успел посоветовался об этом с Гермионой. Будем считать это натурным экспериментом, – решил он.

Гермиона быстро высушила заклинаниями и себя, и девчушек (ее уложенные утром волосы снова пришли в буйство), и обернулась к Гарри:

– Представляешь, Гарри, на этот раз я попала ему не в рот, а… э… в топологически эквивалентное отверстие, вот.

Гарри завис.

– А! – наконец, сообразил он. – Это же из той твоей книжки с нормальными словами не на каждой странице? Но я понял про что ты. По-моему, удачно получилось, даже лучше, чем в прошлый раз.

– Убери это! Убери-и-и-и! – завывал Пивз.

– Впрочем, у прошлого варианта был свой плюс – Пивз тогда был значительно тише. Идем? – Гарри протянул подруге руку. Та нерешительно улыбнулась, но все же приняла ее.

– Еще пятьдесят пять минут, Пивз, – обратилась к висящему под потолком полтергейсту Гермиона, – и… помни о вечности. Memento in aeternum!

При слове «этернум» Пивз безнадежно заскулил, но его уже никто не слушал.

Первокурсницы смотрели на грозную большую девочку-ведьму с восхищением.

– Пойдем, – Гермиона потащила Гарри вниз по лестнице.

Когда они вновь оказались в Лаборатории, она прижалась к нему и всхлипнула.

– Ну почему? – спросила она.

– Если ты расскажешь, что именно «почему» – может быть, я и смогу ответить, – прижал ее к себе Гарри.

– Я пыталась расспросить их, честно пыталась! – сказала она. – А они словно бы не слышат и говорят совсем о другом! Такое впечатление, что им всем промыли мозги. И Добби тоже.

– Вся рота шагает не в ногу, – кивнул Гарри. – Такое случается.

– Я даже не буду на тебя сердиться, – сказала она, – и… и я придумала другое название. Фронт Освобождения Рабского Труда. ФОРТ. Это… нормально?

– Намного лучше. По крайней мере, тебя не поднимут на смех с самого начала.

– Ты правда так считаешь?

– Относительно названия – да. Так действительно намного лучше.

– За твоими формулировками нужно следить так же тщательно, как за формулировками профессора Дамблдора, – проворчала Гермиона.

– Ну, я же и не отрицаю, что в какой-то степени он мой учитель.

– Значит, все, что не касается названия, ты по-прежнему считаешь глупостью?

– Вот смотри. Ты сказала, что эльфы тебя не слышат. А ты их слышала?

– Но я же совершенно точно знаю, что рабство – это плохо!

– А они говорили тебе, что рабство – это хорошо?

– Нет, – вздохнула Гермиона, – они говорили, что не хотят быть свободными.

– То есть, они говорили тебе одно, а ты слышала другое?

– Вот только не надо тут Оруэлла! «Свобода это рабство»… Ну… Просто есть одна книжка…

– И я ее читал. А майор, мистер Бонд, даже служил вместе с ее автором. И, кстати, я подумал, что на той куче плакатов, на Чемпионате, Крам на Большого Брата похож. Скажи, отсутствие свободы всегда является рабством?

– Всегда! – вздернула нос Гермиона.

– Эм-м-м… Вот если говорят: «вот эта девушка, ну или этот парень, не свободны» – это всегда значит, что они рабы?

– Не всегда, – вынуждена была признать мисс Грейнджер. – То есть ты считаешь…

– Нет. Не считаю. Недостаточно информации.

– Я даже в книгах искала. В Бестиарии, в том, что ты у Малфоя отобрал, не говорится вообще ничего о том, почему эльфы служат волшебникам. Просто служат и все, как будто бы так и надо. И представляешь, даже в «Истории Хогвартса» нет ни одного упоминания о домовых эльфах! А их, между прочим, в замке всего в три раза меньше, чем учеников! Ее можно назвать «Фальсифицированная История Хогвартса», вот!

– Ты только ее сразу не выбрасывай, книгу эту, – обеспокоился Гарри. – Ну, или не сжигай, как локхартовские… творения. Не торопись.

– Представляешь, – шмыгнула носом Гермиона, – они… они сегодня начали меня называть «Страшная Гренжи-мисс», «Злая Гренжи-мисс» и «Глупая Гренжи-мисс». И каждый раз после этого били себя головами об стол. Я не смогла этого выдержать и ушла. Ну почему?! – возопила она. – Я же хочу им только добра! И я же лучше знаю!

– Уверена? – спросил Гарри. – Насчет того, что лучше знаешь? Я вот про себя не уверен.

– А я уверена, – уперто сказала Гермиона. – Я все равно их освобожу. Только сначала пойму, как.

– Не хочешь, чтобы это было так, как у мистера Крауча с Винки?

– Не хочу. Винки действительно очень несчастна. Все время плачет и причитает, что с мистером Краучем без нее обязательно случится что-то плохое… Хотя он ее и выгнал, и до того относился просто ужасно.

– Значит, тебе просто придется больше времени проводить в библиотеке. Пока не разберешься.

– Я разберусь, – снова шмыгнула носом мисс Грейнджер. – А вот ты что бы сделал? Имея ту информацию, которая у тебя сейчас есть?

– Я протащил бы закон о том, что эльф может затребовать у хозяина одежду и уйти.

– И все?

– Да. Если эльф хочет служить хозяину, как Винки – пусть служит. Если не хочет, как Добби – пусть уходит.

– Но плохое обращение…

– Мне кажется, если хозяин будет знать, что эльф может уйти – он будет вынужден обращаться с ним лучше, – пояснил Гарри. – Это будет уже как с сеньором и вассалом, а не как с рабом и рабовладельцем, и я, кстати, Люциусу Малфою примерно об этом говорил, как раз, когда Добби освобождал.

– Средневековье какое-то, – передернула плечами Гермиона, – но, по крайней мере, это уже лучше, чем рабство.

– Ну, это по той информации, которая у меня сейчас есть, – пожал плечами Гарри. – А там видно будет. Все равно, пока тебе не исполнится тридцать пять лет, причем календарных, а не фактических, Министром Магии тебе не стать.

– Это долго. Это очень долго. Так что я все равно создам эту организацию, а ты… А… А давай здесь поспим? – сменила тему Гермиона. – Вместе? А то мне так плохо было, когда мы с тобой поссорились…

– Мне тоже, – сказал Гарри.

– Тогда первой в душ иду опять я.

Гарри не возражал.

Не тот случай.

====== Уроки Грюма ======

Первого урока профессора Грюма Гарри ждал с нетерпением. Да и не только он. Вся их группа оказалась на своих местах за четверть часа до начала урока.

Почти сразу после сигнала колокола в коридоре послышалось клацанье искусственной ноги, и через несколько секунд профессор Грюм довольно бодро ворвался в класс. Гарри даже испытал некоторое разочарование: старикан мог бы и спрятаться под мантией-невидимкой где-то на задних рядах, а потом с воплем «ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!» атаковать их со спины. Нет, он, конечно, проверил его нахождение по карте – но про нее Грюм вряд ли знал. Хотя, конечно, его глаз теоретически мог не только проникать через заколдованный бинт на его левой руке, но и читать карту в скрытом состоянии.

Профессор оглядел класс и на мгновение остановил взгляд на учебниках «Темные Искусства: Руководство по Самозащите», затем его искусственный глаз задержался на парте, за которой сидели Лаванда и Парвати.

– Книги убрать, – сказал он. – Сегодня они вам не понадобятся. Мисс Браун, мисс Патил, ваш гороскоп тоже не относится к теме сегодняшнего урока. Десять баллов с Гриффиндора за постороннее чтение в классе.

Лаванда вспыхнула и спрятала гороскоп, который они с Парвати тайком читали, держа его на коленях.

«Значит, парта препятствием для Безумного Глаза тоже не является. Хреново», – подумал Гарри.

– Итак, – сказал он, – профессор Люпин сообщил мне, что вы все неплохо научились противостоять Темным Созданиям. Однако, – прищурил он здоровый глаз, – самым опасным противником является… Поттер?

– Человек, сэр!

– Верно. Пять баллов Гриффиндору. А из всех людей наиболее смертоносными и опасными являются темные маги. И я это понял на своей шкуре. Ни один из этих шрамов, – указал он на свое обезображенное лицо, – не оставлен какой-нибудь зверюшкой, сколько бы иксов согласно Министерскому Классификатору Опасности у нее ни было. Ни один.

В классе воцарилась мертвая тишина.

– Человек опасен, прежде всего, потому, что, увидев, например, дракона, каждый сразу же осознает опасность. А человек… Человек может атаковать вас тогда, когда вы этого совсем не ждете. Поэтому… ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! – он взмахом посоха выпустил жалящее заклинание в Гарри, но луч натолкнулся на спешно поднятый щит.

– Неплохо, Поттер. Пять баллов Гри… – еще одно заклинание полетело в Невилла, и тот тоже не оплошал, – Лонгботтом – тоже совсем, совсем неплохо. Десять баллов Гриффиндору – и сегодня в вас заклинания больше не полетят. Это важно. А вот насчет следующих уроков – не гарантирую. А значит, что?

– ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ, СЭР! – нестройно ответили извещенные о любимой поговорке Грюма гриффиндорцы.

– На этот раз сойдет, – пробурчал Грюм. – Итак, почему я обещаю, что сегодня заклинания в вас не полетят – ну, разумеется, если вы не будет атаковать меня или друг друга сами? Да потому что заклинания бывают разные – по силе, по эффекту – некоторые из них могут покалечить или даже убить… Но есть три совершенно особенных заклинания.

Гарри увидел, как из Невилла словно бы выпустили воздух.

– И сегодня мы будем изучать именно их. Их именуют Непростительными. Лонгботтом, Грейнджер, выйти из класса! – он достал из кармана плаща здоровенный том и протянул его Гермионе. – Почитайте пока в коридоре. Я позову вас, когда придет время.

– Ра-разрешите остаться, сэр! – тоненьким голосом обратилась к нему мисс Грейнджер. – Я… Я вы-вы-выдержу.

Гарри сжал зубы. Если родители Невилла были доведены одним из Непростительных Проклятий до безумия вскоре после Того Самого Хэллоуина, то Гермиона из-за ошибок и нерасторопности Гарри испытала его на себе всего два с половиной месяца назад. Интересно, откуда профессор Грюм узнал это?

– Как пожелаете, мисс. А Вы, Лонгботтом, марш из класса. Возражения в Вашем случае не принимаются, и мы с Вами отдельно поговорим позднее.

– Д-да, сэр! – смертельно-бледный Невилл подхватил книжку и вышел на подгибающихся ногах.

– Эти заклинания именуются Непростительными, – взмахом посоха Грюм наложил на дверь Заглушающие Чары, – и они действительно не заслуживают прощения. Кто знает какое-либо из этих заклинаний? Мистер Уизли?

– Проклятие Подвластия, сэр. Отец говорил, что Тот-Кого-Нельзя-Называть очень любил использовать их в прошлой войне.

– Верно, Уизли. Это заклинание накладывалось на совершенно случайных – или не случайных, а тщательно выбранных – волшебников или даже магглов, и они творили такие вещи, которые никогда и ни за что не сделали бы сами. Родители убивали своих детей, жены – мужей, сотрудники Министерства передавали Сами-Знаете-Кому и его людям сведения, которые клялись хранить – и, бывало, умирали, если нарушали при этом Непреложные Обеты… И они полностью осознавали, что делают, но не могли сопротивляться чарам. Жуткое заклинание. И сегодня вы увидите его в действии. Вы что-то хотели спросить, мисс Браун?

– Сэр, но… применение этого заклинания – это же пожизненное заключение в Азкабане!

– Применение по человеческому существу, – возразил Грюм, – впрочем… Впрочем, для сегодняшнего урока – и для уроков в других группах – я получил специальное разрешение. И от Министерства, и от профессора Дамблдора. Итак.

Он достал из-за отворота плаща обыкновенную волшебную палочку, а из ящика стола – банку, в которой расположился здоровенный паук. Ну, или маленький акромантул. Гарри услышал, как нервно сглотнул Рон.

Грюм вытряхнул паука из банки на стол и прежде, чем тот успел удрать, навел на него палочку и скомандовал:

– «ИМПЕРИО!»

Паук подпрыгнул, несколько раз перекувыркнувшись в воздухе, затем поджал ноги и покатался по столу, как шарик, а затем, встав на две задних ноги, отбил чечетку.

– Полный контроль. Я мог бы приказать ему прыгнуть на мистера Уизли и запугать его до смерти. Или постараться забраться кому-нибудь в трахею… Но, разумеется, не буду этого делать, – Рон облегченно выдохнул. – Замри! – приказал пауку Грюм, и паук действительно замер.

В классе все еще держалась полная тишина.

– Второе Непростительное Заклинание… Мисс Грейнджер?

– П-пыточное Проклятие, сэр! – Гермиона вцепилась в руку Гарри изо всех сил. Ее поколачивало.

– Верно. Никаких «Ведьминых Сапогов», иголок под ногти, крови и грязи. Хотя… Хотя нет. Грязь будет. Вы точно не хотите выйти, мисс Грейнджер?

– Нет, сэр.

– Тогда… «КРУЦИО!» – паук забился, задергался, и всем в классе послышался крик, исполненный самой жуткой боли, которую только можно вообразить. Хотя на самом деле паук, разумеется, кричать не мог. Казалось, это длилось несколько минут, хотя на самом деле Грюм держал паука под пыткой не более секунды.

– Достаточно, – Грюм вытер пот с испещренного шрамами лба и приложился к фляжке. – И Третье Непростительное Заклинание… Поттер?

– Смертельное Проклятие, сэр. – Теперь Гермиона не стискивала руку Гарри, а слегка поглаживала ее, поддерживая своего парня.

– Именно оно. Мгновенная смерть. Не помогут никакие щиты, никакая защитная одежда из драконьей шкуры… Зеленая вспышка – и все. Быстро и безболезненно. «АВАДА КЕДАВРА!» – зеленый луч с палочки отставного аврора ударил в паука, и тот упал. Конвульсивное подергивание его лап прекратилось.

– Есть единственный случай, когда Смертельное Проклятие не сработало. И все вы знаете человека, который его пережил, – Грюм кивнул в сторону Гарри. – Но даже мистеру Поттеру я не советовал бы испытывать судьбу второй раз.

Грюм еще раз приложился к фляжке и приказал:

– Патил! Позовите мистера Лонгботтома.

Невилл, все еще бледный, вошел и протянул Грюму книгу.

– Оставь пока себе, – отмахнулся он.

– Итак, что вам нужно знать относительно этих проклятий. Первое – за применение любого из них по человеческому существу – Азкабан. Пожизненно. Даже за попытку применения. Единственным исключением стала последняя война, когда Аврорат получил разрешения использовать эти проклятия против Пожирателей Смерти, чтобы хоть немного сравнять шансы. Но… лучше бы этого не было. Почему, Браун?

– Потому что… Потому что для использования этих проклятий требуется желание… убить.

– Или причинить боль, или наслаждаться властью над кем-то. Если вы захотите спасти друга, которого кто-то намеревается убить, и примените на убийце Смертельное Проклятие – оно просто-напросто не сработает. Не-е-ет. Вы должны всей, всей душой желать, чтобы тот, кого вы держите на прицеле, умер. Это, а не что-либо другое, должно быть Вашим желанием.

Гарри подумал, что даже если бы он знал об этом проклятии на первом курсе… Да, он не желал смерти тому троллю, он просто хотел защитить Гермиону. Так что не сработало бы.

– Если Вы хотите узнать что-то, наложите на источник информации Чары Подвластия и потребуете у него рассказать все, что вас интересует, – продолжил Грюм, – эти чары тоже окажутся бесполезными. Потому что надо желать именно власти. Если Вы хотите добыть информацию пытками – Пыточные Чары тоже не возымеют действия. Надо желать именно причинить боль, а не узнать что-нибудь, или остановить кого-нибудь, так-то. И самое поганое…

Тишина в классе стала абсолютной.

– Самое поганое, что раз за разом, однажды применив Непростительные, вы начинаете желать этого все больше и больше. Вы начинаете упиваться властью, болью и смертью. Вам просто начинает нравиться убивать, пытать и владеть чьей-либо волей. И мало кто может остановиться. Я еще держусь, но… мне это уже нравится.

Он приложился к фляжке в третий раз.

– И еще одно. Если для первых двух заклятий в разговоре допустимо применение их искаженных формул – «Империус» вместо «Империо» и «Круциатус» вместо «Круцио», то произнесение даже сокращенной до одного слова формулы Смертельного Проклятия – недопустимо. Почему, Поттер?

– Потому что ты никогда не знаешь, просто говорит человек или уже произносит заклинание, сэр?

– Именно. И, если это было заклинание – может стать слишком поздно. Поэтому, если я услышу от кого-то хотя бы «АВА…», – все рефлекторно пригнулись, – не удивляйтесь, если очнетесь на койке у мадам Помфри. И я такой не один. Так, Поттер?

– Так точно, сэр! – Гермиона, Лаванда, Рон и Невилл переглянулись, а затем уставились на Гарри. Ну да – это было совсем недавно…

– Вопросы?

Вопросов не было. Многие не могли оторвать глаз от трупа паука на столе.

– Теперь вторая часть урока. Проклятию Подвластия можно сопротивляться. Правда, для этого нужна недюжинная сила воли. Причем сопротивляться ему могут даже магглы. Я лично наблюдал несколько таких случаев.

«Значит, МакФергюссон был не уникален», – подумал Гарри. Это радовало.

– Обычно сопротивление «Империусу» проходят на шестом курсе, – пояснил Грюм, – однако… Однако, в силу некоторых причин, не все из которых признаны Министерством, но от этого они не становятся менее вескими, профессор Дамблдор приказал мне провести подобные занятия для всех курсов, начиная с третьего. Сейчас я буду вызывать вас по одному, вы будете сопротивляться наложенному на вас заклинанию. Браун!

– Да, сэр!

– Выйдите и встаньте перед классом.

Лаванда вышла вперед и обернулась к ним лицом.

– «ИМПЕРИО!»

Лаванда явно вообразила себя какой-то птицей. Она замахала руками в попытке взлететь – и, разумеется, это у нее не получилось, отчего на ее лице проступило выражение отчаяния.

Профессор Грюм снял заклинание.

– Жутковато, да? – сказал он. – Данбар!

Фэй запрыгала на одной ножке с совершенно счастливым выражением на лице.

– Достаточно. Финнеган!

Шимус сделал стойку на руках и прошелся по классу.

– Ты, наверное, никогда не думал, что вообще на такое способен, парень? Грейнджер!

Лицо Гермионы осветила счастливая, но совершенно пустая улыбка… А потом она развернулась к Грюму и заявила:

– Нет, сэр! Я не буду этого делать.

– Танцуй! – приказал Грюм, – я сказал, танцуй!

Гарри, наконец, понял, почему Непростительные заклинания настолько страшны: лицо Грюма стало настолько злобным, насколько злобным оно было у Тома, когда его планы в очередной раз срывались. Видимо, Непростительные действительно разрушали душу, заполняя разрывы жаждой власти, чужой боли и чужой смерти.

– Вон оно что, – сказал Грюм, всмотревшись в Гермиону своим волшебным глазом. – Пять баллов Гриффиндору за… умение сопротивляться, – Гарри мог бы поклясться, что Грюм хотел сказать «за предусмотрительность»: скорее всего, его волшебный глаз все-таки увидел амулет Черного Короля. – И отработка сегодня после занятия. Пока свободна. Лонгботтом!

Невилл несколько раз запрыгнул на стол и спрыгнул обратно, Парвати Патил извивалась на полу, подобно змее. Наконец, Грюм вызвал и его:

– Поттер!

Гарри встал спиной к школьникам и лицом к Грюму. Тот довольно хмыкнул и скомандовал:

– «ИМПЕРИО!»

Это было странное ощущение. Странное – но довольно знакомое. Это было похоже и на Принуждающие Чары на конфетах Уизли, и на танец вейл… в той самой степени, в какой огонек зажигалки напоминает Адское Пламя. Голова Гарри стала легкой. Непростительно легкой. Ну что ж…

Он затолкал вглубь Восхищенного Гарри-Акробата, которому очень хотелось сделать сальто. Потом к нему на всякий случай присоединился Любопытный Гарри, которому стало интересно, получится это у него под действием «Империуса» или нет…

А потом Специальный-Гарри-Принимающий-Боль-На-Себя еле успел подставить свою тушку под удар боли, когда звучащий в его голове голос, требующий от него все-таки выполнить этот трюк, стал злобным, а не ласковым. Большой Гарри выдернул палочку, но голос в голове внезапно прекратился, а оглушалка гриффиндорца, отраженная щитом Грюма, ушла в потолок.

– Сразу двое, – услышал он довольный голос Грюма. – Да еще и реакция правильная. Молодец, Поттер. А ведь меня предупреждали. Десять баллов Гриффиндору. Свободен. Следующий – Томас!

Когда Рон Уизли с тупой улыбкой, за которой плескался ужас, взял со стола убитого Грюмом паука и выбросил его в мусорную корзину, старый аврор перевел дух.

– Ну что ж… Я видел классы и похуже, – сказал он. – Даже на аврорских курсах. Поттер, освобождение от занятий до конца сентября. Грейнджер, задержаться. Остальные свободны.

Гарри ждал Гермиону, сидя на подоконнике, почти полчаса. Через двадцать семь минут она вышла из класса, расстроенная и с шишкой на лбу.

– У меня почти получилось, – сказала она, – но «почти» не считается.

– Ну, если я правильно понял, вас будут учить сопротивляться еще три занятия, – пожал плечами Гарри. – Я бы тебе помог потренироваться, тем более что у меня на запасной палочке чары слежения выжжены, но мне совершенно не хочется подчинять твою волю. А желание помочь не сработает. Но ничего. Научишься еще.

– Я надеюсь, – ответила девушка. – Профессор Грюм сказал, что опыт с таким амулетом, как у меня – он его увидел, представляешь? – здорово помогает, так что у меня действительно есть шансы. А еще он сообщил, что Джинни тоже смогла сбросить «Империус», хотя и не с первого раза. Наверное, это из-за дневника.

– Профессор Дамблдор сказал, что у Джинджер выдающаяся сопротивляемость Темной Магии, – вспомнил Гарри, – то-то, когда она василиском командовала, никто не погиб, а только окаменели все. А может быть, она в семье натренировалась. Шесть старших братьев, да еще и Молли… И у тебя тоже получится.

Он обнял Гермиону и отобрал у нее тяжелую сумку с книгами, а она положила голову ему на плечо.

Гермиона самостоятельно сбросила «Империус» на третьем занятии.

На четвертом Невилл и Лаванда показали что-то похожее на сопротивление.

Остальным Грюм посоветовал держаться подальше от любителей наслаждаться властью над людьми.

В октябре Гарри вернулся на уроки ЗОТИ. К сожалению, Грюм оказался не столь хорошим преподавателем, как юноше показалось на первом уроке. Было в нем что-то от Снейпа: объяснять он не любил и не умел, отсылая школьников к книгам и грузя их почти непосильной практикой. И жалящими заклятиями разбрасывался так щедро, что уже к середине октября вся группа уверенно ставила простейшие щиты.

Остальные преподаватели тоже как с цепи сорвались: Снейп загрузил их различными противоядиями, Флитвик до посинения отрабатывал призывающие и отталкивающие чары (Гарри они почему-то давались плохо, но дополнительные утренние тренировки решили проблему), а МакГонагалл каждый урок напоминала всем, что в следующем году они должны будут сдавать Стандарты Обучения Волшебству, так что лениться им некогда.

Гарри и Гермионе с их четырьмя факультативными предметами вместо двух или трех стандартных едва хватало времени на сон, тем более, что Гермиона часами просиживала в библиотеке, собирая крохи информации по домовым эльфам, а Гарри вместе с Анжелиной гонял на квиддичном поле перспективных мальков.

Деннис Криви действительно показал неплохие задатки вратаря, а Джинни Уизли с Демельзой Роббинс и цыганистой оторвой Ромильдой Вейн, смотревшей на Гарри хищно-оценивающим взглядом, сформировали неплохую запасную тройку охотниц. Сам Гарри вместе с Невиллом временами вылетал против близнецов погонять бладжеры. Загонщики из них с Лонгботтомом пока были аховые, но и Фред, и Джордж считали, что оба их потенциальных сменщика, как минимум, небезнадежны.

Том не проявлял признаков жизни, да и кошмаров Гарри тоже не снилось. Видимо, его планы действительно были связаны с Турниром.

Гарри и сам не заметил, как пролетел октябрь, на улице (да и, честно говоря, в замке) резко похолодало, а на доске объявлений в Холле появилось напоминание о том, что гости-участники Турнира прибывают в Хогвартс тридцатого октября.

В связи со встречей гостей график занятий пошел кувырком: в субботу они учились по расписанию пришедшегося на Хэллоуин понедельника, а в воскресенье, тридцатого октября, всех студентов собрали в холле рядом с Большим Залом.

– Мисс Патил, – строго сказала профессор МакГонагалл, расхаживая перед неровным строем собравшихся перед Главным Входом гриффиндорцев, – уберите эту нелепую вещь со своих волос.

Парвати сняла со своей косы взмахивающую крыльями зачарованную бабочку и спрятала ее в сумку.

– Мистер Уизли, – продолжила декан, – поправьте шляпу. Мистер Поттер, мистер Лонгботтом, надеюсь, вы не будете искать конфликтов с гостями!

Гарри с Невиллом переглянулись. Ну да, они каждое утро проводили легкий спарринг, в том числе и на квиддичных битах, но это же не значило, что они немедленно бросятся бить морды дурмштранговцам и шармбатонцам!

– Первокурсники, вперед! – приказала МакГонагалл, и мальки, ведомые Деннисом Криви, поскакали к берегу озера, за ними заторопились остальные.

– Интересно, они на поезде приедут? – буркнул сам себе под нос Рон.

– На метлах прилетят, – ответила брату Джинни, – зачем им поезд?

– А может, аппарируют? – подпрыгнул на месте Деннис и вывернул голову так, чтобы обратиться к Поттеру: – Гарри, а ты аппарировать умеешь уже?

– Только стихийно, – шепотом ответил ему Гарри. – Сознательно не могу, а как припечет – получается иногда.

Он уже порядком замерз, несмотря на теплый свитер Молли под теплой же мантией и начинал потихоньку злиться на гостей, которые, видимо, готовили из своего прибытия какое-то дурацкое шоу.

– Чует мое сердце, делегация Шармбатона уже недалеко! – с воодушевлением воскликнул Дамблдор.

– Вон они! – громогласно крикнул Кормак МакЛагген, указывая в сторону тонкого бледного серпика убывающей луны. – Летят!

Они заметили гигантскую тень: что-то огромное, размером больше, чем целая сотня метел, летело по темно-синему небу, стремительно увеличиваясь в размерах.

– Это дракон? – пискнул кто-то из первокурсников.

– Дурак, что ли? Какой тебе дракон, это летучий дом! – авторитетно заявил Деннис Криви; остальные мальки согласно кивнули.

Гарри переглянулся с Анжелиной: первачок явно подавал большие надежды – снитч или не снитч, а квоффл-то он точно разглядит в любую погоду. Да и капитанские задатки у Криви-младшего явно были.

Летучий дом был на колесах: им оказалась здоровенная карета нежно-голубого цвета, бросающая на землю бледно-желтые отсветы из окон. Карету тащила дюжина крылатых коней, каждый величиной с доброго слона.

Кони прошли на бреющем над самой кромкой Запретного Леса, затем их копыта – каждое с праздничное золотое блюдо размером – ударили по замерзшей земле, и огромные колеса кареты загрохотали на присыпанных снегом бороздах и неровностях, заставив первые ряды учеников Хогвартса вжаться в задние.

Карета остановилась прямо напротив вышедшего на пару шагов вперед Дамблдора; дверца, украшенная гербом из двух испускающих красные искры скрещенных палочек, отворилась, и кучер – маленькая фигурка в бледно-голубой мантии – спрыгнул с облучка и щелкнул рычагом, выдвигая из-под пола кареты золотые ступени.

Из двери показалась черная лаковая туфля – размером не меньше детской ванночки.

– Надо написать маме – где еще найдешь такую замечательную пару для Хагрида! – прошептала Лаванда при виде обладательницы примечательной обуви.

Гарри кивнул – высоченная массивная женщина со смуглым лицом и темными, с поволокой, глазами действительно выглядела идеальной парой для профессора УЗМС.

Тем временем Дамблдор зааплодировал, школьники поддержали его.

Лицо великанши расплылось в улыбке. Она подошла к Дамблдору и протянула сверкающую драгоценностями руку. Директор, и сам роста немалого, лишь слегка склонился для поцелуя.

– Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс!

– Дамбльдорр, – произнесла мадам Максим грудным голосом. – Надеюсь, вы пгебываете в добгом здгавии?

– Спасибо. Я в превосходной форме, – ответил Дамблдор.

– Мои ученики, – небрежно махнула она назад огромной ручищей.

Учеников у мадам Максим было около дюжины, всем им было лет по семнадцать-восемнадцать, и все они дрожали от холода в мантиях из тонкого шелка; кое-кто даже обмотал голову теплым шарфом. Золотые кони били копытами и сверкали рубиновыми глазами.

– Кагкагов уже пгиехал? – спросила у Дамблдора великанша.

– С минуты на минуту ждем, – сказал Дамблдор. – Вы предпочтете подождать или пройдете в замок?

– Лучше пойдем в замок. Тут у вас холодно. Только вот кони…

– Наш профессор по уходу за магическими существами почтет за счастье о них позаботиться. Он вот-вот вернется, только уладит небольшое недоразумение. Его… э-э… эксперименты требуют повышенного внимания.

Гарри понял, что речь идет о соплохвостах.

– Я не увегена, что Ваш пгофессог сможет спгавиться с нашими жегебцами, – усомнилась Мадам Максим. – Они очень кгепкие.

– Уж поверьте, кому-кому, а Хагриду эта работенка по плечу, – улыбнулся Дамблдор.

– Очень хогошо! – слегка поклонилась мадам Максим. – Пегедайте, пожалуйста, мсье `Агриду, что пьют мои кони только ячменный виски.

– Непременно передам, – поклонился в ответ Дамблдор.

– Следуйте за мной, – величаво махнула ученикам мадам Максим.

Мадам Максим со своими подопечными проследовала вверх по ступеням, причем было видно, что шармбатонцы – точнее, в основном, шармбатонки – предпочли бы побежать, чтобы побыстрее оказаться в тепле.

– Если у Дурмштранга кони будут еще больше, даже профессору Хагриду с ними в одиночку не справиться, – пробормотала мисс Буллстроуд из рядов Слизерина.

– Это не кони, – машинально ответила ей мисс Грейнджер, – это что-то вроде унитаза… Ну или вантуза.

Действительно, со стороны озера послышалось что-то вроде всасывающего хлюпанья, затем посреди озера всплыл огромный пузырь, вода взбурлила и закрутилась воронкой, как будто кто-то выдернул пробку, затыкавшую слив гигантской ванны.

– «Летучий Голландец»! – ахнул Колин Криви и нацелил фотоаппарат на длинный шест со здоровенной укрепленной на нем корзиной – совершенно определенную мачту с сигнальной площадкой, поднимающуюся из центра воронки.

– Да, точно, как в кино, – важно заявил его брат Деннис, – я его раз пять смотрел.

– Ты видел Летучего Голландца целых пять раз? – удивилась какая-то первокурсница-хаффлпаффка, голос у нее был немного испуганным.

Гарри вгляделся в поднявшийся из пучин корабль – да, это действительно был «Летучий Голландец», точно такой же, как описано в маггловских морских легендах. Странные наружные шпангоуты выглядели как ребра скелета, а тусклые огни иллюминаторов походили на глаза призрака. Корабль заскользил по взбаламученной воде, развернулся бортом к берегу, загремел отдаваемый якорь, на берег упали сходни.

Сходившие по трапу фигуры габаритами не уступали Крэббу или Гойлу, хотя изрядную часть объема дурмштранговцам добавляли лохматые шубы, явно форменные – видимо, они хорошо подготовились, а может быть, их школа, подобно Хогвартсу, была расположена в не слишком-то теплых краях.

Шуба шедшего первым директора – высокого худого человека с напомаженной козлиной бородкой, прячущей под собой безвольный подбородок, была другой – богатой, гладкой и серебристой под стать седым волосам.

– Дамблдор! – радостно воскликнул он, поднимаясь по склону. – Как поживаете, любезный друг?