Текст книги "Гарри Поттер и Охота на Чемпионов (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 42 страниц)

– Я не про то, Дамблдор: Поттер за дверью, и он явно хочет поговорить. Проходи, Поттер!

Дверь кабинета открылась.

Портреты на стенах большого круглого кабинета спали: видимо, Дамблдор счел разговор достаточно секретным.

Министр Фадж прижал к груди нежно-зеленый котелок и изобразил радость на лице:

– Здравствуй, Гарри! – поприветствовал он юношу. – Как дела?

– Замечательно! – солгал ему Гарри с намного более художественно исполненной улыбкой.

– Мы обсуждали исчезновение несчастного Барти, – проинформировал юношу Фадж, – это ведь ты его нашел?

– Мы с мистером Крамом, сэр! – еще шире улыбнулся Туповатый Гарри. – Но мадам Максим там точно не было, ей, знаете ли, не так-то просто спрятаться!

Стоящий за спиной Фаджа Дамблдор улыбнулся и подмигнул Гарри.

– Хм… да, – Фадж выглядел несколько разочарованным, но потом просиял: – Но, по крайней мере, мы избавлены от возможного международного скандала. Эм-м-м… Гарри… Мы хотели бы немного прогуляться вокруг замка и… Не пора ли тебе вернуться в класс?

– Профессор Трелони отпустила меня, господин Министр, и… мне надо спросить кое о чем профессора Дамблдора.

– Тогда ты вполне можешь подождать меня здесь, Гарри, пока мы отсутствуем, – Дамблдор указал Гарри на кресло, стоящее у директорского стола. – Полагаю, наша… прогулка не займет много времени.

Все трое покинули кабинет, а Гарри подошел к насесту, на котором восседала переливающаяся огненными цветами птица величиной с лебедя.

– Привет, Фоукс! – поприветствовал юноша феникса Дамблдора. – Как поживаешь?

Феникс курлыкнул и переступил лапами. Гарри достал из кармана несколько завалявшихся там орешков и предложил птице. Та с достоинством приняла подношение.

Гарри хотел было покормить и Распределяющую Шляпу, которая мирно спала рядом с украшенным рубинами мечом Гриффиндора в стеклянной витрине, но подходящего сборника стихов или кассеты с музыкой у него с собой не было, так что он не стал будить ее.

Он послонялся туда-сюда по кабинету и даже выглянул в окно. Внизу, чуть поодаль от замка, он заметил Панси Паркинсон в сопровождении Крэбба и Гойла. Она стояла, поднеся кулачок ко рту и вроде бы что-то говорила в него. Осиротевшие слизни звонят Дракусику в надежде, что тот вернется?

Наконец, его внимание привлек серебристый отсвет из-за неплотно закрытой дверцы небольшого черного шкафчика. Заглянув через щелочку, он увидел неглубокую каменную чашу с рунной резьбой по ободу. В омуте переливалось что-то серебристое – то ли газ, то ли жидкость.

Четыре года обучения в Школе Чародейства и Волшебства и почти пять лет знакомства (правда, частично-заочного) с Дамблдором говорили, что раз уж Директор оставил дверцу открытой, значит это «что-то» было очень интересным. Хотя и не очень-очень-очень: в этом случае Директор обязательно предупредил бы его о жуткой опасности.

«Пора ломать систему!» – решил Гарри-Слизеринец. Он прикрыл дверцу и действительно плюхнулся в предложенное ему ранее кресло, достав из сумки учебник по нумерологии. Минут через тридцать он услышал шаги. Дамблдор был один, и слишком разочарованным его лицо не выглядело, хотя Гарри с большим интересом посмотрел бы на него те самые полчаса назад.

– Итак, не только Берта, но и Барти, вероятнее всего, мертвы, а Том… Том готовится встретиться с тобой, и совершенно определенно с недобрыми целями… – голос Дамблдора был задумчив.

– Ну… вряд ли это что-то новое, насчет встречи и целей, сэр, – пожал плечами Гарри. – А… А можно задать вопрос, профессор?

– Конечно, Гарри, – кивнул Дамблдор. – Но ты же помнишь?

– Ага. Вы можете о чем-то умолчать, но врать не будете. В общем… Вон у того шкафчика дверца была приоткрыта, и я… увидел там чашу. Мне очень захотелось ткнуть палочкой в то сияние, которое там, внутри.

– И ты удержался? – лукаво спросил Дамблдор.

– Ну… У меня был довольно сложный выбор, сэр. Но… я решил спросить Вас прямо.

– Это Омут Памяти, – вздохнул Директор. – Временами мне кажется, что мои воспоминания уже не умещаются у меня в голове, и тогда я сбрасываю их туда, чтобы просмотреть их.

– Тогда, наверное, здорово, что я туда не полез, – ответил юноша, – вдруг там что-то личное.

– В моем возрасте личного остается не так уж и много, – вздохнул Дамблдор. – Сейчас там воспоминания о судах над Пожирателями Смерти. Не желаешь ли посмотреть?

– Ну… Меня, если честно, больше всего интересуют суды над Сириусом и профессором Снейпом.

– Их там нет, – просто ответил Дамблдор. – Про Сириуса ты знаешь, а что касается Северуса… Я поручился за него, и его не судили.

– Несмотря на то, что он выдал Тому Пророчество обо мне? – прищурился Гарри.

– Вследствие того, что он пришел в ужас от того, что натворил, – возразил Дамблдор. – Не думаю, что он пожалел бы твоего отца или даже тебя, но… твоя мать – это совсем другое дело.

– Он любил ее, а потом больно ранил? Словами? – спросил Гарри. – И после этого мама ушла к папе?

– Да. Но любить ее Северус не перестал. И… он раскаялся в содеянном. Деятельно раскаялся. Именно поэтому я доверяю профессору Снейпу. И, раз уж тебя… не слишком интересуют те суды, что я могу припомнить…

Дамблдор осторожно достал из шкафчика чашу и поставил ее на отполированный до блеска стол. Затем он вытащил из мантии палочку, коснулся ею своих серебристых волос у виска и медленно ее отвел. Гарри показалось, что одна лоснящаяся прядь прилипла к ней, но он тут же понял, что это не волосы, а нить молочно-белого вещества, такого же, как то, что наполняло чашу.

– Это одно из воспоминаний, которыми я хотел бы поделиться с тобой, – пояснил он.

Он стряхнул воспоминание в сосуд и коснулся поверхности палочкой. Из глубины тумана поднялась фигура пухлой, обиженно нахмурившейся девушки лет шестнадцати и стала медленно вращаться. Ноги ее все время оставались в Омуте, и она не обращала внимания ни на Гарри, ни на профессора Дамблдора.

– Он наложил на меня заклятие, профессор Дамблдор, – вдруг заговорила девушка. – А я ведь только дразнила его, сэр, сказала, что видела, как он в четверг целовался с Флоренс за теплицами…

– Но зачем, Берта, – печально спросил Дамблдор, глядя на кружащуюся фигурку, – зачем тебе понадобилось следить за ним?

– Берта? – прошептал Гарри, глядя на девушку. – Это… это Берта Джоркинс?

Он подумал, что Дамблдор, говоря «за ним», а не «за ними», имел в виду явно не слежение за целующейся парочкой. И, судя по проблемам мисс Джоркинс с памятью… Это было задолго до ее встречи с Волдемортом. То есть, Директор, вероятнее всего, знал, кто лишил Берту памяти. Локхарт?

– Я запомню мисс Джоркинс, сэр, – кивнул он. – Спасибо, что показали мне ее.

– Не желаешь ли попробовать сам, Гарри? – спросил Дамблдор. – Что-нибудь не слишком личное?

– А как это делать, сэр?

– Очень просто – ну, как я полагаю, это просто для тебя, с твоей дисциплиной разума. Тебе надо как можно четче вспомнить интересующий тебя момент, а потом подцепить воспоминание палочкой, вытащить его из головы и поместить в Омут.

Гарри задумался. Пожалуй, один такой момент, одновременно и нужный, и безопасный, ну, относительно безопасный, у него был. Дамблдор тем временем подцеплял палочкой свои нити из омута и раскладывал их по маленьким подписанным флакончикам.

Юноша достал палочку и поднес ее к виску. Маленький-Гарри-Хранитель-Ключей схватил нужное воспоминание и начал стравливать серебристую нить наружу.

– Теперь коснись палочкой своих воспоминаний и… не возражаешь, если я постою там рядом с тобой?

– Нет, сэр, не возражаю. На самом деле, для меня это в новинку, и… я бы не отказался от страховки.

Гарри коснулся палочкой серебристого тумана над чашей. Туман завертелся и посветлел, а потом стал прозрачным, как стекло. Гарри увидел квиддичный стадион, заросший низким кустарником – да, точно, это был тот самый вечер…

К сожалению, сквозь круглое окно невозможно было рассмотреть все, что его интересовало. Гарри наклонился ниже…

– Ты можешь погрузиться в свои воспоминания целиком, – услышал он голос Дамблдора.

И он нырнул.

Он стоял на верхней трибуне – рядом с позавчерашним собой и Гермионой.

«Что они сделали с полем?!» – услышал он собственный голос. Позавчерашний Гарри его-сегодняшнего не видел и не слышал. Сегодняшний Гарри хлопнул себя по боку – к счастью, сумка была при нем.

Он выдернул из нее большую маггловскую тетрадь в клеточку и маггловский же карандаш, и стал как можно быстрее и тщательнее набрасывать план Лабиринта.

– Очень, очень… практично, Гарри, – сказал появившийся рядом Дамблдор. – Признаться, я поражен твоим выбором… момента.

– У меня впереди довольно тяжелое Испытание, сэр, – сказал Сегодняшний Гарри, не прекращая чертить, – и… я использую любую возможность, всегда использую, которая может помочь в этом. Честно говоря, мне совсем не улыбается нестись наугад, подобно самоубийце, рассчитывая только на свою удачу.

– Понимаю тебя, Гарри, – кивнул Директор. – Ты не возражаешь, если я проследую за вами, – он кивнул на Позавчерашнего Гарри и Позавчерашнюю Гермиону, спускающихся вниз, – и послушаю ваш разговор с Людо?

– Конечно не возражаю, сэр!

Дамблдор как-то сразу оказался там, внизу, а Гарри продолжал свою работу. Когда он закончил набросок и наскоро проверил его соответствие картине, они с Виктором и следующий за ними Дамблдор уже покинули стадион. Гарри слегка запаниковал, но все обошлось: когда воспоминание кончилось, его потянуло вверх, и он обнаружил себя стоящим рядом с Дамблдором в его кабинете.

Он бросил быстрый взгляд на тетрадь в руке – рисунок никуда не делся. Уф-ф-ф.

– Пять баллов Гриффиндору за изобретательность, мистер Поттер, – улыбнулся Дамблдор. – Да и мисс Грейнджер, за находчивость, тоже пять баллов.

– Спасибо, Директор. И… простите, но там, дальше, было… довольно личное. Причем не только мое. Но я могу загрузить в Омут другое воспоминание, о том, как мы с Виктором встретили мистера Крауча.

– Вряд ли в этом есть необходимость, Гарри, – покачал головой Директор. – Но я признателен тебе за это предложение. Теперь ты можешь вернуть воспоминание в свою голову. И… позволю себе пожелать вам с мисс Грейнджер удачи на Третьем Испытании. Пусть ты и не желаешь рассчитывать только на нее, боюсь, она, я имею в виду удачу, вам обоим очень понадобится.

====== Чем Лучше Вечер, Тем Хуже Утро ======

Набросок Лабиринта, вместе с десятком сиклей, они с Гермионой отдали Дину, и уже через два дня получили самую настоящую карту, причем в двух экземплярах. К сожалению, ни ловушек, ни хагридовых зверей на ней не было отмечено, но и простой план был великолепным подспорьем.

Учебные дни, утренние пробежки и дополнительные вечерние занятия покатились нескончаемой чередой.

Удивительно, но удар по голове сказался на преподавательских талантах Грюма сугубо положительным образом: Гарри показалось, что его объяснения стали намного понятнее, а практические занятия, хоть и остались довольно жесткими, теперь не погружали большинство учеников в пучину отчаяния.

А вот со здоровьем профессора ЗОТИ явно было не все в порядке: его пораженная «Таранталлегрой» деревянная нога, с которой он уже почти было справился, теперь действительно пританцовывала чуть заметнее. Да и голова профессора явно все еще побаливала: теперь он значительно чаще, чем раньше, прикладывался к своей фляжке, да и в свой кабинет Гарри или близнецов он больше не приглашал, ссылаясь на плохое самочувствие.

Впрочем, поскольку и до Третьего Испытания, и до экзаменов осталось меньше месяца, Гарри не слишком сожалел об этом. Но, памятуя историю с Драко в прошлом году, как-то ранним утром он даже проверил старикана по Карте Мародеров – но неподвижная метка в кабинете профессора Защиты исправно выдала «Аластор Грюм», а вот никакого «Тома Реддла» рядом не оказалось.

К тому же вечером Гарри падал без сил еще до отбоя, и лишь напоминание Крама позволило им с Гермионой не пропустить визит на корабль Дурмштранга, который глава их Дома, скрепя сердце, одобрила. «Во имя налаживания международных связей».

– Виктор, позволь представить тебе моих друзей, мисс Сьюзен Боунс и мистера Джастина Финч-Флетчли, Дом Хаффлпафф, – с достоинством сказала Лаванда, встречая присоединившихся к Гарри, Гермионе и близнецам барсуков на палубе корабля Дурмштранга.

– Лаванда много говорила мне о вас оба, – Крам поцеловал руку Сью и обменялся крепким рукопожатием с Джастином. – Я тебя помню, – сказал он. – Ты почти свалил Марко. Думаю, он помнит тебя лучше, – стоящий у борта средиземноморского вида парень улыбнулся во все тридцать два зуба и кивнул.

– «Почти» не считается, мистер Крам, мистер Манчини, – ответил безукоризненной улыбкой Джастин. – Позвольте выразить восхищение вашим умением работать в команде.

– Нас учат, – просто ответил Виктор. – Прошу.

Гости из Хогвартса проследовали по скрипящему трапу вниз и оказались на орудийной палубе. Пушки – числом двенадцать, старинные, бронзовые, слепо уставились в закрытые орудийные порты. Посреди палубы, между уходящими вниз основаниями мачт, стоял здоровенный, плотно заставленный едой и напитками стол. Гарри подумал, что не зря отказался от обеда. Виктор пригласил партнеров чуть дальше в корму.

– Тут офицерский салон. Директор выше, в надстройка. Он спит, – сказал он. – Иногда бродит, но болше часто спит. Пожалуйста, присаживат се.

Все, включая ожидавшую их в салоне Флер, на изящной шее которой красовалось ожерелье из озерного жемчуга, расселись за инкрустированным дубовым столом. Лаванда вышла в одну из боковых дверей и вернулась с подносом, на котором стояли несколько стаканов и графин с рубинового цвета вином.

– Легкое, – сказал Виктор, благодарно кивнув девушке, по-хозяйски усевшейся рядом с ним. – Совсем легкое. От моего отца, – он еле заметно усмехнулся. – Лаванда?

– Сью и Джастин получили некоторую информацию, которая нас всех заинтересует, – сообщила мисс Браун. – Поэтому я и попросила Виктора пригласить их.

– Мой отец вел переговоры с близнецами по поводу серийного производства летающих омниноклей, – пояснил Джастин.

– Мы уже практически пришли к соглашению, – подтвердил Фред.

– Да, я слышала, что Финч-Флетчли возвгащаются после нескольких веков отсутствия. Некотогые девочки у нас, в Шагмбатоне, уже мечтают познакомиться с мистегом Финч-Флетчли-младшим поближе, – подмигнула хаффлпаффцу мисс Делакур.

Сьюзен нахмурилась и покрепче ухватилась за руку Джастина; тот накрыл ее ладонь своей.

– Дело в том, – сказала хаффлпаффка, с неудовольствием глядя на француженку, – что недавно компания «Аутстэндинг Омнивью» из МСША подала протест в Британский Совет По Выработке Торговых Стандартов. Этот совет через Департамент Международного Магического Сотрудничества подчинен мистеру Краучу, и тот немедленно заморозил сделку.

– У них ничего не выйдет, – пробормотал Фред, – в патенте омнинокли вообще не упоминаются. Мы и выбрали-то их только оттого, что у нас их было как раз четыре штуки. А так мы с Дином посоветовались – нам половинки маггловских биноклей даже лучше подойдут.

– Мы уже купили пару, и один даже распилили пополам, – кивнул Джордж. – Вдоль, – уточнил он, – мы же не совсем идиоты! Просто отделили одну половинку от другой. Управляющие руны все равно на зеркале и снитче, а снитч – общественное достояние.

– К сожалению, Совет подал заявление в Отдел борьбы с неправомерным использованием магии, Отдел незаконного использования изобретений магглов, – тут Джордж пригорюнился, – и в Комиссию по Экспериментальным Чарам… – взгляд Джорджа потух окончательно.

– Два первых пергамента моя тетя сразу отправила в корзину – оба отдела находятся в ее ведении, – а вот с Комиссией будут проблемы.

– Потому что это Отдел Тайн? – прищурилась мисс Грейнджер.

– Именно, – вздохнула Сьюзен. – Тетя, конечно, поддерживает контакт с некоторыми Невыразимцами, и запрос, разумеется, будет отвергнут, но это займет не меньше месяца, а пока это произойдет… В общем, пользуясь этими запросами, они вчера подали протест в Департамент Игр и Спорта, а Бэгмен его тут же подписал. Она, конечно, могла бы попытаться надавить на мистера Крауча под предлогом безопасности Турнира, но тот куда-то исчез. А без него она ничего не может сделать.

– Разрешит угадат, мисс Боунс, – прищурился Крам, – они запретит применят это на Третий Изпит?

– Именно.

– Кому-то очень не хочется, чтобы все видели, что будет пгоисходить внутги Лабигинта, – задумчиво сказала Флер.

– Ну… Сами Знаете, Кому, – сказал Гарри.

– Волдеморту? – наверху что-то бухнуло, Крам встал, подошел к висящему на стене древнему, времен Первой Мировой Войны, телефону немецкого образца и покрутил ручку динамо, видимо, вызывая вахтенного.

– Was ist los, Marko? – спросил он, затем выслушал ответ (Гарри не понял ни словечка, потому что немецкого он не знал, да и качество звука было так себе) и вернулся к столу.

– Это директор упал, – пояснил он, усаживаясь на свое место. – Мы проверят. Каждый раз, когда кто-то произносит претенциозна кличка, он хватает се за леву руку, где ест то, обо что говорил Гарри, а может и упаст, если… много напитки.

– Прямо как профессор Снейп, – шепнула Гарри Гермиона.

– К сожалению, это именно Тот-Кого-Не-Называют, – ответил тот Виктору, одновременно соглашаясь с подругой легким пожатием пальцев, – у Тома – так его на самом деле зовут, – есть план, связанный с Турниром, и именно с Третьим Испытанием. И со мной, конечно. Мое имя бросили в Кубок по его приказу, – пояснил он.

– Поэтому… – снова заговорила Сьюзен, – тетя просит всех вас быть очень осторожными. Это во-первых.

– Если бы я не узнала вас так хогошо, – задумчиво сказала Флер, – я бы подумала, что вы нас запугиваете перед Тгетьим Испытанием, – Крам помотал головой. – Но… после всех этих… истогий я вам вегю. Мы будем, – тряхнула она копной серебристых волос.

Крам помотал головой снова.

– Вы… не согласны, мистер Крам? – обеспокоенно осведомилась Сьюзен.

Лаванда засмеялась.

– В Болгарии несколько другой… язык тела, – сквозь смех пояснила она. – Кивок – это жест отрицания, а когда Виктор мотает головой вот так – это, наоборот, «да». Из-за этого у нас с ним было несколько… забавных ситуаций.

– Это из-за турок, – пояснил Виктор, – долгая история. Плохая история. Я согласен. Это не провокация. Мы будет осторожны.

– Тетя вообще хотела отменить Турнир, – вздохнула Сьюзен, – но ее никто не поддержал.

– А и правильно, – сказал Гарри, – сейчас-то мы примерно знаем, чего от него ждать, от Тома. А так он еще что-нибудь придумает, чего мы знать уже не будем. А во-вторых, Сью?

– А во-вторых, она даже хотела арестовать Фреда и Джорджа под предлогом нарушения ими чего-то там. И Дина Томаса тоже. И подержать их недельку в камерах Министерства, чтобы их не убили.

– Логично, – сказал Гарри после долгого молчания. – Устроить им несчастный случай – и все, проблема решена… Сью, – спросил он хаффлпаффку, – а твоя тетя может появиться перед самым Испытанием и привезти все необходимые бумаги, разрешающие применение этих штук и даже требующие этого в целях безопасности Чемпионов? За полчаса где-то: Том не слишком поощряет инициативу, и его люди реагируют не слишком быстро.

– Ты очень опасный соперник, – вздохнул Виктор. – Быстрый. Жесткий.

– Ты тоже не подарок, – вернул комплимент Гарри.

– Собственно, это и был ее план, – ничуть не удивилась Сьюзен.

– Значит, мы… – сообразил Джордж.

– Ходим с опущенными носами… – подхватил идею Фред.

– Разбиваем омнинокли…

– Маггловские бинокли даже полегче будут…

– …А Дин все равно давно мечтал в омниноклях покопаться…

– Жалуемся всем подряд на злое министерство…

– Я подарит свой снитч, тот самый, какой-нибуд фанатка из Темный, – предложил Крам. – У меня еще ест, – успокоил он братьев. – Только привязка сломат, а то достанут.

– Панси Паркинсон подари, – на полном серьезе предложил Гарри. – Она точно из них, ну, или ее родители.

– Это что же, – то ли возмущенно, то ли восторженно воскликнула Гермиона, – мне еще один снитч ловить?!

– Не то, чтобы я против был, но тут риск привлечь внимание слишком большой, – ответил ей Гарри. Он постарался тишком сделать Виктору страшные глаза, чтобы тот не дай бог не рассказал Гермионе, что ловить снитч верхом на метле вовсе не обязательно. – Я тебе тренировочный дам. Их внешне не различить. Прибьешь его здоровенным гвоздем на стенку рядом с бладжерами…

– Бладжеры? – заинтересованно спросил Крам, еле заметно подмигнув Гарри. – Мы выяснят, перед Бал. Ты не любит квиддич, ходит на матч толко из-за Поттер, и вдруг бладжеры на стенка?

– Я тебе потом расскажу, Виктор, – сказала Лаванда, – это длинная история. И связана с той, которую я тебе на Балу рассказала.

– Только «Редукто» по функции бросала не я, а Гарри, – буркнула покрасневшая Гермиона. – Хотя и моей палочкой. Я его потом от МакКошки прикрыла.

– Они очень скрытные, – вздохнула Лаванда, – причем оба. Даже я про них всего не знаю.

Крам с интересом посмотрел сначала на подругу Гарри, потом на свою и согласно помотал головой.

– Кстати, Сью, – заинтересовался Гарри. – А кто из министерских, «тех самых», недавно ездил в Америку? Вряд ли это был сам Крауч.

– Тетя говорила, что ты умный, – с уважением посмотрела на него Сьюзен. – Яксли. Корбан Яксли из Департамента Магического Транспорта. Вроде бы там придумали новый камин….

– Слышал про этого Яксли, – кивнул Гарри, – несколько раз. Фанатик чистоты крови, возглавляет «Жесткую» фракцию, презирает Малфоя, я имею в виду Малфоя-старшего.

– Mal Foi сейчас во Фганс, – подала голос Флер, слегка добавив французского акцента, – в своем шато. И, я думаю, он там пгячется. У вашего дигектога есть шато, ВиктОр?

– У его родител быт поместье в Русиа, – пожал плечами Крам, – он нам о нем все уши прожужжат. Болшевики его отобрат, а он мечтат вернут.

Он оглядел собравшихся. Судя по всему, все уже выговорились. Виктор встал и поднял стакан.

– Прошу вас отдат должное вину моего отца, – сказал он. – И пуст у нас все получит се, а у наших врагов – нет. А потом пройдем к… настоящий стол. Нас давно ждут, и у нас ест две гитары. И скрипка. И барабанная установка също, тоже. А вместо волынки у нас есть фисгармония.

– Мы еще не женаты, и даже не… а мне уже приходится поить тебя протрезвляющим зельем, – пробормотала Гермиона, снова утыкаясь носом в подмышку Гарри.

Они лежали на брошенном на доски палубы спальном мешке, прикрывшись вторым таким же. Вахтенный деликатно отошел на корму и пообещал, что его сменщик разбудит их без пятнадцати шесть, до того, как проснется директор.

Ближе к корме тихо разговаривали Невилл и Краузе, обсуждая что-то из серии «как половчее приложить оппонента голыми руками, а лучше чем поувесистее», а Джинни время от времени задавала вполне дельные уточняющие вопросы: несмотря на ее воробьиный вес, шестеро братьев – это шестеро братьев.

Близнецы с охотницами смылись готовить операцию «Большой Облом», Джастин со Сьюзен вежливо раскланялись и степенно ушли, Флер отправилась выгуливать собаку, а Лаванда исчезла в недрах корабля, точнее, как подозревали оба, в каюте Крама.

– Дипломатическая миссия же, – успокаивающе погладил подругу по обтянутой спортивным костюмом спине Гарри. – Даже МакКошка ж не возражала, хотя и неофициально. Но ты меня опять поразила. Не думал, что ты сможешь так отжечь на этой фик-гармонии.

– Фисгармонии, Гарри. Это все равно, что фортепьяно, только духовое, а не струнное. И как ты думаешь, разве мои Идеальные Родители могли упустить такой фактор Идеального Воспитания своей Идеальной Дочери, как игра на пианино?

– Тогда ты должна была возненавидеть музыку, – убежденно сказал Гарри.

– А ты хоть раз видел, как я на чем-нибудь играю? И всего-то надо было выпить «совсем легкого вина из отцовских погребов»…

– Что ты там говорила про зелье? – поинтересовался парень. – И кстати, в той твоей фразе мне очень понравилось одно слово – «еще». Ну и «даже» тоже ничего так.

– Терпи, – пробурчала ему в подмышку Гермиона на самой грани слышимости, – уже совсем скоро. Совсем… Я уже… – и засопела.

Они бежали впятером, хотя это и было сложнее, чем обычно, несмотря на припасенные подругами зелья.

– Не факт, что нам не придется драться исключительно на трезвую голову, – пробурчал Гарри, скорее, для себя, чем для Невилла – девушкам почему-то было гораздо легче. – Так что поднажмем!

Невилл согласно пыхтел позади него.

В конце концов Гарри не выдержал. Спустившись к урезу воды, они с Невиллом оставили девчонок разминаться и, зайдя за кустики, разделись и нагишом нырнули во все еще холодное озеро. Это помогло. А тройное хихиканье, когда они, выбравшись из воды и быстро-быстро обсушившись заклинаниями, начали одеваться, им, наверное, послышалось.

Силовую часть и часть на реакцию Гарри из вредности и упрямства удвоил, чем заслужил уважительный, хотя и немного грустный, взгляд ото всех остальных. И к воротам замка повел компанию не шагом, как обычно, а тоже бегом, да еще и временами боком или спиной вперед, что на не вполне ровной земле было значительно сложнее, чем в спортзале.

Миновав проплешину от прошлогоднего Адского Огня (она зарастала очень медленно, уменьшившись за этот год едва на ярд в диаметре), он с изумлением увидел, что у Главной Двери замка их встречает не Филч (старик иногда практиковал такое), а лично заместитель директора и глава Дома Гриффиндора, самую чуточку пахнущая шотландским виски, такую чуточку, что в обычном состоянии Гарри не заметил бы запаха, а в текущем – ему чуть не поплохело.

– ЗДРАВСТВУЙТЕ, ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ! – пропыхтела вся пятерка.

МакКошка молчала, между ее сжатыми губами нельзя было бы просунуть даже одноатомное лезвие. Гарри понял, что чем дольше она молчит, тем громче будет взрыв.

– Виктор и Флер приняли предупреждение всерьез, профессор, – поклонился он. – Они будут очень осторожны. И никаких грязных трюков ни с их, ни с нашей стороны.

– Положено было нас подвергнуть – вот и подвергли, – философски заметил Гарри, выжимая тряпку.

– С другой стороны, оно того стоило, – проворчал Невилл, возя шваброй по полу памятного им Зала Наград. – А полсотни баллов этих… Отработаем на уроках. Кстати. Курт, Краузе который, спрашивает, можно ли с нами бегать.

– Конечно можно. Подраться хочется? – усмехнулся Гарри. – И кому – тебе или ему?

– Потренироваться, – поправил его Невилл. – И обоим. Виктор и сам был бы не прочь, он еще с Рождества думал поговорить, после драки той, но у него ж статус, плюс он фактически сейчас этим кораблем командует.

– Когда взрослые ведут себя, как дети, детям приходится вести себя совсем по-взрослому, – заметил Гарри еще более философски.

– Это ты сейчас про весь волшебный мир? – догадался Невилл, яростно оттирая какое-то ему одному видимое пятно на полу.

– Угу. Ты никогда не замечал, сколько в Косой Аллее магазинов всяких сладостей, игрушек, шуток и прочих несерьезных вещей? И близнецы, между прочим, еще один шуточный магазин планируют. И уверены, что не прогорят. Да и я тоже так думаю. И ведь там не только дети в покупателях, сам же наверняка видел. А вот серьезных лавок – шиш да маленько. Да и те в Лютном в основном, даже которые ни к чему темному отношения не имеют, тоже там кучкуются. Потому что в приличном месте аренда себя не окупит.

Невилл нашел другое невидимое пятно грязи, в паре футов от первого.

– И почему так? – спросил он минуты через три.

– Думаю, это так потому, что нам, волшебникам, все, что нужно для того, чтобы просто жить, можно получить с помощью магии. А ты вот представь, как ты или Ба твоя без палочки жили бы?

– Никак, – признался Невилл. – Но… как же магглы умудряются?..

– Они работают вместе. А раз работают вместе – то и договариваются. Один делает одну неволшебную вещь, другой другую, третий их соединяет… И так миллион шагов. Или миллиард. А результат получается как бы и не лучше волшебства. Телефон, особенно мобильный, всяко лучше почтовой совы будет. А лет через двадцать и лучше зеркала станет.

Невилл согласно кивнул. С недавних пор он обнаружил, что с детства вбитое «маггловский – значит примитивный» сменилось на «маггловский – значит странный, но интересный». Да хоть те же зеркала с омниноклями на Втором Испытании взять – наверняка идею Гарри у магглов позаимствовал.

– А двум волшебникам договориться – невозможное дело, – продолжил Гарри. – Потому что волшебники – дети в душе. «Хочу» знают, магия ж есть желание… А «Надо» – нет. Поэтому, как только очередной Темный Лорд умудряется сколотить хотя бы примитивную пирамиду, он этот бардак великовозрастных детей сразу на уши ставит, как Том, например.

– Но ведь есть Министерство… Это же организация? И Дамблдор…

– И много это министерство в тот раз навоевало? Пока Том об мамину жертву не развеялся, они сливали и сливали. И Дамблдор тот же. Вот смотри – он сейчас уверен, что…

– Так-так-так, – услышал Гарри знакомый голос профессора Снейпа, – мистер Поттер, как всегда, работает языком лучше, чем шваброй… Вы действительно считаете, Поттер, что у вас хватит даже не мозгов, нет, откуда у вас мозги, а… единичных нервных клеток, чтобы обсуждать действия профессора Дамблдора?

Маленький-Гарри-С-Мозгами тупо бился головой об стенку. Об стенку черепа. Изнутри. Он действительно безмозглый кретин – говорить о серьезных вещах в незащищенных помещениях, да еще и с такой кучей портретов…

Ни один из Маленьких Гарри не нашелся, что сказать. Вот тут он действительно был кругом виноват, оправдываться было бессмысленно, а самому психологически атаковать Снейпа вроде бы не за что, в отличие от истории с зубами или с тем же журналом. Он приспустил посеребренные очки и фирменным упрямо-тупым взглядом (не выставляя, впрочем, вперед Маленького Тупого Гарри: на вахту встал Виноватый-Гарри-Который-Знал-В-Чем-Виноват) уставился на профессора. Разумеется, Гарри-с-Воображаемой Дубиной занял привычное место за углом – чисто на всякий случай.

– Каждый раз, когда я думаю, что Вы начинаете проявлять признаки интеллекта, Поттер, Вы меня разочаровываете вновь и вновь. Зачем Вы рылись в моих шкафах, Поттер?

Вот тут Гарри и поплыл – удержав, впрочем, Виноватого Гарри на время, достаточное, чтобы уткнуть взгляд в пол.

– Профессор, я не…

– Не оправдывайтесь, Поттер! Вас не было ночью в спальне, я знаю это точно! И, что удивительно, в эту же самую ночь у меня пропали некоторые… довольно интересные ингредиенты. Шкура бумсланга и рог двурога. Вы знаете, для чего нужна такая комбинация?

Конечно, Гарри знал.

– Хотите сварить Оборотное Зелье, чтобы выкинуть еще какой-нибудь грязный трюк, Поттер? – продолжил Снейп, не дав Гарри ни шанса ни на «да», ни на «нет». – И ведь это не в первый раз! Может быть, и эти свои жабросли вы тоже похитили в моем кабинете? Будете оправдываться?