Текст книги "Гарри Поттер и Охота на Чемпионов (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 42 страниц)

Открывать, наконец, рождественские подарки.

Двух мышей, принесенных Миссис Норрис в благодарность за очередную порцию маггло– и кошкоукрепляющего зелья, он, разумеется, передарит Хедвиг и Живоглоту, но сам факт подарка был приятен.

Дамблдор, получивший, как надеялся Гарри, свои носки, прислал ему теплый гриффиндорский шарф, судя по всему – конца или даже середины прошлого века.

Колин Криви прислал ему колдографию, сделанную в тот момент, когда Гарри в глубоком заносе вылетал из-под задницы Венгерской Хвостороги, держа в руке золотое яйцо. Хм. Зазор был действительно не больше шести дюймов. В ответ фототеррорист получил брошюру одного малоизвестного издательства о нестандартных способах съемки с использованием сложных оптических систем.

Падма и Парвати Патил получили от них с Гермионой по бронзовому браслету с рунами, позволяющими перестукиваться друг с другом телеграфным кодом (и табличку с этим кодом, маггловским, разумеется). Ответным подарком, тоже от обеих для обоих, был томик «Великие Змееусты Калькутты», написанный на санскрите, и Гарри уже лихорадочно выискивал время для того, чтобы разобраться с незнакомым языком: не все же сваливать на подругу. К тому же из-за владения парселтангом ему было бы проще, чем Гермионе, иметь дело с некоторой спецификой.

Терри Хиггсу, которого Гарри как-то заметил курящим за теплицами, он послал серебряный, с небольшой вставкой из шкуры василиска, портсигар, на который близнецы наложили взрослоотвлекающие чары – инвертированные пытливыми рыжими умами Чары Цензуры с прошлогодней, конфискованной на нужды Аврората, книжки про Гилдероя Локхарта и его гномиков.

Чары эти, впрочем, должны были автоматически спасть через три месяца, на следующий день после семнадцатого Дня Рождения слизеринца: немного не подшутить, хотя бы совсем немного, всего на сутки, близнецы просто не могли. Что получили близнецы, Гарри не знал, а вот ему Терри прислал заколку для галстука в виде змеи, которая для всех, кроме самого Гарри, представлялась вальяжно развалившимся львом. Гарри проверил на Шимусе – это работало.

Шимус получил тонкую, круглую в плане платиновую сеточку диаметром в два дюйма: Гарри не слишком понимал, зачем маленькому ирландцу это надо, но, если надо – пусть эта штука у пироманьяка лучше будет, чем нет. Взамен Гарри получил синтезированный в качестве побочного продукта к какому-то хитрому процессу безоар, противоядие от простейших ядов, сопровождаемый запиской «Взорваться вроде не должен, но ты все-таки поосторожнее». Гарри решил, что он применит его на каком-нибудь противнике, которого надо будет зачем-то сохранить в живых. Он завернул безоар в тот самый клочок пергамента и положил в аптечку.

Дин Томас, получивший набор алмазных надфилей (с синтетическими алмазами у магов дело обстояло чуть похуже, чем у обычных людей, хотя чего там сложного – углерод и углерод!), отдарился черненой титановой оправой для очков с наложенными на нее чарами неразбиваемости, неотбираемости, неспадаемости и нетеряемости. Гарри вздохнул. Как раз сегодня такие очки очень бы ему пригодились, но в них еще надо было вставить стекла. Ну ничего, не в последний раз.

Близнецам, охотницам и уже закончившему школу Оливеру Вуду Гарри подарил по экземпляру «Тактики ударных эскадрилий Королевских ВВС во Второй Мировой Войне», а в ответном подарке получил раскиданный по друзьям-коллегам полный набор защитного снаряжения ловца, причем подаренные братьями Уизли наплечники при попадании в них бладжера громко и обидно (для бладжера) вопили «Нипрабил!!!»

Молли Уизли он выслал книгу об итальянской кухне (понятное дело, на английском языке), а Артуру – детскую книжку из серии «как это работает», посвященную авиации. Молли, разумеется, прислала ему традиционный свитер, на этот раз с драконом, и традиционный же пирог с патокой.

Невилл получил от Гарри книжку, не имеющую, несмотря на упоминание тычинок и пестиков, абсолютно никакого отношения к гербологии, и Гарри крепко подозревал, что Гермиона еще летом, сразу после той самой помолвки, подарила Джинни нечто подобное. Сам он продолжал снабжать младшую из Уизли маггловскими комиксами, старательно выбирая максимально-рыжих героинь.

Билл Уизли получил полевое руководство американской армии по разминированию с описаниями различных простых мер безопасности, а Чарли – маггловский пожарный комбинезон из множества слоев алюминизированной ткани. Билл прислал ему вредноскоп – маленький, но намного более серьезно выглядящий, чем скончавшийся при встрече с дементором подарок Рона, а Чарли – яичный зуб Венгерской Хвостороги, сообщив в прилагаемом письме, что он выпал у детеныша той самой Хвостороги, которую на Первом Испытании обхитрил Гарри, то есть он был в одном из тех яиц, которые драконица и защищала. Получается, зуб уже был с Историей, и Гарри дал себе зарок зайти на каникулах к Кровавому Таннеру – пусть зубы и не его профиль, но что-то дельное подсказать волшебный кожевник наверняка сможет.

Грюм, которому Гарри и Гермиона послали по бутылке «Макаллана», отдарился Мерзостеопределяющим Моноклем, немного похожим на монокль мадам Боунс, только попроще.

Хагрид получил здоровенный садовый опрыскиватель с десятигаллонным (и дополнительно расширенным магически) баком, а в его посылке Гарри нашел номер «Волшебного Охотничьего Бюллетеня», посвященного индонезийской волшебной фауне, с обложки которого всеми восемью глазами пялился на Гарри здоровенный паук-акромантул. Профессор УЗМС все время порывался познакомить Гарри со своим другом, патриархом проживающих в Запретном Лесу акромантулов Арагогом, тем самым, из-за которого Хагрида в свое время выгнали из Хогвартса, но, увы, Гарри все время был слишком, ну вот просто очень-очень слишком, занят.

Наконец, он перешел к подаркам от самых дорогих ему людей.

Сириус помимо большой коробки навозных бомб прислал ему швейцарский перочинный ножик с шилом, позволяющим распутывать любые узлы и взламывать любые замки. Гарри усмехнулся, представив его реакцию на флягу в стиле «Харлей-Дэвидсон», после захода солнца и до его восхода охотно выдававшую хранимый в ней виски, а вот с рассвета и до заката – исключительно ключевую воду, причем последнюю – без ограничений.

Лаванда подарила ему большой флакон парфюма. Вообще-то, как говорила Делла Стрит, такой подарок является довольно интимным, но прилагавшаяся к флакону записка расставила все на свои места. Так что ему оставалось только надеяться, что его подарок – отделанный шкурой василиска зажим для волос, совмещенный с кобурой для волшебной палочки (поправить волосы в критической ситуации – совершенно естественный для красивой девушки жест) будет полезен не только в бою, но и в устройстве счастья подруги.

И, наконец, Гермионе вместо самого Гарри, который из-за самоналоженного ею на себя проклятия ничего дарить подруге не мог, сделал подарок Сириус, и она даже сообщила крестному цвет своего платья. Подруга, разумеется, подарила ему книжку, точнее, даже две. Первая, на французском языке и с массой движущихся картинок, называлась «Escrime Magique», и была посвящена бою с одновременным использованием палочки и холодного оружия.

А второй книжкой был волшебный самоучитель французского языка.

Это было очень по-гермионски.

Гарри сидел в коридоре, почти прямо под выбоиной от тролличьей дубинки, и ждал. Он уже был полностью готов к Балу – в смокинге с широким белым поясом и в шелковой черной мантии поверх него. Девчонки напрочь отказались сообщать ему цвет платья Миртл, так что он порадовался, что еще летом выбрал нейтральный цвет. Вообще-то это было объяснимо – цвета платья Гермионы он тогда тоже не знал.

Дверь чуть приоткрылась, и Гермиона шепотом попросила его:

– Гарри, просунь, сюда, пожалуйста, ту палочку, что у тебя под бинтом.

Гарри немного удивился, но подумал, что, возможно, подготовка к балу требует нарушения каких-то школьных правил, а его запасная палочка была единственной в компании, на которой чары Надзора были выжжены Адским Огнем – к слову, спалившим того василиска, что убил Миртл и чья шкура теперь расходилась по всяческим подаркам, сувенирам и артефактам.

Он подошел к двери и, не пытаясь даже заглянуть в нее, чтобы не получить проклятье сразу от двух девчонок, одна из которых была очень изобретательной, а другая – крайне начитанной, протянул палочку внутрь.

Ему показалось, что палочка сама выпрыгнула из его пальцев.

– Отлично. Теперь, мистер Поттер, погуляйте еще часик. Только не играйте в снежки, чтобы не помять одежду, – услышал он голос Лаванды.

Гарри вздохнул и отправился прочь. За этот час он (с помощью Невилла, который так же безнадежно ожидал Джинни) успел сделать каникулярное задание по гербологии.

Невилл тоже был при параде – в основательной тяжелой мантии и с Мечом Лонгботтомов на правом бедре. Ножны древнего меча явно были новыми, со вставками из все той же шкуры, из чего Гарри сделал вывод, что в парадном одеянии Джинни будет какой-то отвечающий им элемент.

Затем он возвратился в коридор, получил от девчонок увольнительную еще на полчаса, и вернулся снова, когда дверь, наконец, отворилась.

Гарри сделал шаг внутрь и остолбенел. Влюбленный Гарри краем глаза пожирал Гермиону, стоящую чуть в стороне. Остальные Гарри, все, сколько бы их ни было, от Слизеринца до Гриффиндорца, смотрели прямо вперед.

Он не узнавал эту девушку – с уложенными в гладкую прическу прямыми темно-каштановыми, почти черными, волосами, с темно-карими, и тоже почти черными, глазами и снежно-белой кожей, в платье глубокого синего цвета, с переливающимися бронзой вставками. Талия была подчеркнуто-небрежно перехвачена поясом, который просто-таки приглашал взгляд перейти ниже, вдоль плавной линии бедер, до длинного, в пол, подола, из-под которого выглядывал носок туфельки – с бронзовым отливом в тон вставкам.

Гранатовые серьги подчеркивали того же оттенка губы, а еще один гранат на темно-золотой, и тоже имитирующей аристократически-неброскую бронзу, подвеске фиксировал взгляд на скромном, но вполне уверенном декольте. И так хорошо послужившая ему палочка в правой руке, удивительно гармонировавшая со своей изначальной хозяйкой.

Краем уха он услышал, как Гермиона шепнула Лаванде: «Странно, но я действительно совершенно не ревную!»

– Ты… Ты поразительна, Миртл, – сказал он. Губы Миртл дрогнули в улыбке.

– Девчонки просто волшебницы, – сказала она. – А уж эти новые контактные линзы – вообще чудо. Я никогда так хорошо не видела – ни до смерти, ни после.

– Контактные линзы? – изумленно пробормотал юноша. – Но… как?!

– Я сейчас телесна, Гарри, – улыбнулась девушка, – не вполне жива, но вполне телесна. Так что не будет всех этих… неудобств, как в тот раз, на Смертенинах. И не волнуйся – я не зомби и не что-то подобное. Знаешь… Моя палочка… Она с таким удовольствием выбрала меня тогда, в одиннадцать… И теперь она тоже была очень рада ко мне вернуться. И она… поделилась со мной силой. На время. И кстати, Гарри, ты уже можешь обратить внимание на Гермиону!

Гарри обернулся, и Гермиона, понимая двусмысленность ситуации, ободряюще улыбнулась ему. Ее новый облик просто нокаутировал всех мелких Гарри в его голове, и Влюбленный Гарри, наконец, выбрался наружу.

Подруга и любимая была в нежно-голубом платье (очнувшийся первым Ехидный Гарри подумал, что у девчонок для этого оттенка наверняка есть какое-то цветочное название), с подолом чуть ниже колен – и ноги девушки выглядели еще привлекательнее, чем тогда, в ванной комнате префектов, когда их не скрывало вообще ничто.

Обыкновенно буйные волосы подруги были уложены в высокую, открывающую уши прическу на порядок изощреннее той, что она пыталась изобразить на втором курсе, оставляя единственный как бы случайно выбившийся локон подчеркивать четкую, просто сводящую его с ума линию подбородка. Косметика неярких цветов делала ее лицо изумительно свежим, а подаренный Гарри, точнее, формально-то Блэком, кулон совершенно определенно подтверждал, что грудь подруги является совершенной как по форме, так и по размеру.

Осторожный Гарри подумал, не сняла ли Гермиона свой опаловый амулет, который ему, да и никому, кроме самой Гермионы, в общем-то и не положено было видеть, но Рассудительный Гарри решил, что интересоваться этим вопросом сейчас не время и не место.

– Гермиона, я….

– Я польщена, Гарри, – улыбнулась девушка. – И, кстати, Миртл тоже мне помогла. И Лаванде она тоже кое-что посоветовала. Именно в такие моменты я немного жалею, что не попала на Рэйвенкло.

Гарри с трудом оторвал от нее взгляд.

Лаванда, стоящая чуть позади и левее Гермионы, являла собой совершенный образ Королевы Битв – ее строгое облегающее, благо у блондинки было что облегать, платье давало еле уловимый намек на то, что либо под ним (хотя это и выглядело невероятным), либо в ее сумочке таится что-то неумолимо-смертоносное. Ну или что хозяйка платья способна принести мгновенную смерть одним лишь невооруженным взглядом.

Хитро заплетенные в тяжелую тугую косу волосы решительно и бескомпромиссно открывали и как бы даже не подчеркивали ее шрам. Этот шрам выглядел настолько естественным для девы-воительницы, что убери его – и смертельно-опасное очарование развеется. «Лаванда научилась носить его», – подумал Гарри.

– У Крама нет шансов, – пробормотал он.

– Я знаю, – с чувством естественного превосходства над смертными промолвила Богиня Сражений, – так и задумано.

Гарри подумал, что воспитатели и педагоги из них с Гермионой – ну и, конечно, из мисс Стрит и Таппенс – получились неплохие.

Мисс Грейнджер сделала шаг вперед и коснулась руки мисс Уоррен.

– Миртл, теперь… теперь ты только не пугайся, хорошо?

Миртл мелко-мелко закивала, но все-таки сделала шаг назад, слегка зажмурив глаза и приподняв палочку.

– Пошипи на умывальник, Гарри! – то ли попросила, то ли приказала ему его возлюбленная. – А то мой кавалер, должно быть, уже заждался.

– «Откройс-с-ся!» – приказал слегка удивленный Гарри, развернувшись к неработающему крану. Умывальник пополз вглубь стены, открывая темную дыру тоннеля, ведущего в Тайную Комнату, а тонкие, холодные, слегка дрожащие бледные руки обхватили левое плечо юноши.

Из дыры послышалось удовлетворенное бурчание. Затем из темноты вылетела сначала шляпа эпохи примерно так Возрождения, со здоровенным страусиным, или вроде того, пером, затем – шпага в ножнах крайне древнего и благородного вида, а вслед за ними появились рыжие, стянутые в куцеватый хвост волосы, кипенно-белый кружевной воротник и бордовая, старинного покроя мантия, которую Гарри несколько раз уже видел.

– Ну, наконец-то, девочки, – услышал Гарри хорошо знакомый голос Рона Уизли, вызвавший у него немедленное побуждение как следует врезать по наглой, даже более наглой, чем обычно, рыжей морде. – Спасибо, что не заставили меня ждать в этой дыре еще час. Гарри, – обратился рыжий визитер к ошарашенному Поттеру, – будь так любезен, закрой рот. Нет, сначала закрой умывальник, а только потом рот.

– «Закройс-с-с-я!» – прошипел Гарри-Змееуст, пока все остальные Гарри переваривали личность партнера Гермионы, а умывальник становился на место.

Бал явно обещал быть… интерес-с-с-сным.

====== Их Первый Бал ======

Они двинулись по гулким коридорам: Чемпионам опаздывать на Бал категорически не рекомендовалось.

Первой шла Гермиона со своим кавалером. Его наряд, напоминающий мушкетерский из романа того самого француза, к удивлению Гарри, сидел на парне не карнавальным костюмом, а вполне естественно – вероятно, дело было в широко развернутых плечах, прямой спине, осанке вообще и, конечно же, во вполне аристократических манерах выходца из старой волшебной семьи.

Длинная тяжелая шпага тоже совсем не смотрелась театральным реквизитом – видно было, что ее владелец прекрасно знал, где у нее острый конец. Да и бордовая, украшенная кружевами, мантия либо чуть сменила оттенок, либо вмешалась какая-то магия – но теперь она, в сочетании с рыжими волосами, перестала напоминать Гарри свекольно-морковный салат.

Лаванда, пока без своего спутника, следовала сразу за ними, тоже развернув плечи и тоже с абсолютно прямой спиной, высоко и величественно держа голову. Гарри подумал, что он был прав и что тренировки действительно пошли девушке на пользу – не только в психологическом плане, но и в эстетическом.

Гарри, с рукой Миртл на его руке, замыкал шествие. Он не слишком хорошо разбирался в мертвых девочках в их телесной форме (соответствующий раздел курса ЗОТИ они должны были изучать только на шестом году), и потому не знал, положено ли им дышать – но грудь Миртл то и дело совершенно явственно вздымалась, возможно – просто от волнения.

Крам встретил их у самого входа в холл перед Большим Залом. Он стоял во главе клина своих товарищей по школе. Все дурмштранговцы были в одинаковых кроваво-красных, перепоясанных широкими ремнями и портупеями, мундирах, в бриджах и сверкающих высоких сапогах. Шпаг или сабель у них не было – по крайней мере, на виду, но Гарри заметил, как двое гостей, еще во время операции «Приглашение» определенных им в самые опасные, внимательно оценили шпагу спутника Гермионы и его умение ее носить.

Тем временем Гермиона, ее спутник и его шпага встали справа от Лаванды, Гарри с Миртл – слева. Крам сделал два шага вперед и коротко поклонился.

Лаванда ответила столь же коротким кивком – никаких, упаси Мерлин, книксенов или реверансов.

Профессор Каркаров, стоящий рядом со строем дурмштранговцев в своей тяжелой шубе, полным торжества взглядом сверлил Чемпиона Удачи. Очень Спокойный Гарри изо всех сил уговаривал остальных не показывать директору Дурмштранга язык. Или средний палец свободной от Миртл руки – в тот момент, когда бородач перевел глаза на Гермиону и его взгляд стал предвкушающим. Впрочем, Миртл сделала это за него. Нет, она, как и полагается леди, ничего не показывала пальцами, а просто улыбнулась Каркарову, но улыбки мертвых девушек иногда бывают довольно… пугающими.

Виктор сделал еще шаг и протянул руку. Лаванда сделала свои три шага навстречу партнеру и символически оперлась своей рукой на руку болгарина.

Очередной этап Операции был выполнен. От ответного торжествующего взгляда в сторону Каркарова Гарри, разумеется, удержался, старательно держа покерфейс.

Они вошли в холл.

Казалось, их встретили тысячи взглядов, хотя в школе вряд ли было больше двух сотен старшекурсников, включая Дурмштранг и Шармбатон – ну, еще полсотни преподавателей, приглашенных кем-то учеников помладше и сколько-то почетных гостей.

Гарри отыскал глазами мисс Делакур – ее ожидаемо сопровождал мистер Дэвис. Рэйвенкловец не отрывал зачарованного взгляда от своей спутницы.

Гриффиндорец увидел, как спутник мисс Грейнджер слегка искривил траекторию, чтобы оказаться у ведущей в слизеринские подземелья лестницы, по которой как раз сейчас поднимались «змеи» с мисс Паркинсон во главе.

Вместо черного или каких-либо ярких четких цветов, которые пошли бы мисс Паркинсон, чьи волосы оттенком воронова крыла напоминали волосы самого Гарри, та облачилась в нечто розовое с большим количеством бантиков и рюшечек и теперь выглядела так, как будто ее испекли в кафе мадам Паддифут. И немного сожгли сверху.

– Мисс Паркинсон, – партнер Гермионы сделал исполненное достоинства, хотя и несколько замысловатое, движение шляпой, обойдясь, впрочем, без салюта оружием. – Вслед за своей спутницей я благодарю Вас за добрый совет. Правда, боюсь, что Вы давненько не были у «Твиллфитт и Таттингс», так что считаю своим долгом уведомить Вас, что их цены несколько выросли со времени Вашего визита.

Всем вокруг, включая, разумеется, саму Панси, стало ясно, что рыжеволосый парень в мантии, которую теперь надлежало считать не старой, и даже не антикварной, а, скорее всего, драгоценной, очень деликатно намекает на то, что у этих самых «Т&Т» мисс Паркинсон не была вообще никогда.

Панси замерла с открытым ртом, наполовину заблокировав выход с лестницы. Крэбб и Гойл, в зеленых мантиях и, ожидаемо, без спутниц, встали за ней, как замшелые валуны, окончательно перекрыв проход. Мисс Буллстроуд в скопившейся за их спинами толпе видно не было.

– Ленточка, – мисс Грейнджер, уже уходя, полуобернулась и наградила слизеринку идеально-ровной улыбкой. – Та самая ленточка, Панси. Мне и правда жаль, что Вы потеряли еще и ее.

Их группа распалась. Гарри, как и учил его Невилл, повел свою спутницу по залу, представляя ее друзьям. Естественно – как мисс Уоррен, не упоминая слишком широко известного имени. Это называлось то ли «отдать светский долг», то ли «выполнить светские обязанности» – в общем, как что-то неприятное, но совершенно обязательное. Хотя совсем уж неприятным оно не было, по крайней мере для Миртл. Та с удовольствием болтала со всеми подряд, проявляя недюжинную осведомленность в делах самого разного рода и явственно наслаждаясь недоуменными взглядами, просто-таки кричащими: «Кто эта незнакомая красотка?!»

– Вы с Рэйвенкло, мисс Уоррен? – весьма настороженно спросила ее Джинни, движением подбородка указав на синее с бронзой платье; Поттер про себя отметил, что волосы мисс Уизли действительно были приподняты набором отделанных шкурой василиска гребней. – Гарри всегда нравились умные девушки, знаете ли.

Разумеется, Джинни была не первой, кто догадался о факультетской принадлежности спутницы Чемпиона Удачи. Но, к счастью, после того, как Пенни окончила школу, близких друзей на факультете умников у Гарри считай что и не было, а Чжоу Чанг, папа которой пытался поколотить Гарри достаточно много раз для того, чтобы считать ее хотя бы приятельницей (и еще они как-то поцеловались на квиддичном матче, прямо посреди стадиона, но это получилось случайно, правда-правда случайно!), пошла на Бал с Седриком Диггори, с которым Гарри только вежливо, хотя и несколько односторонне, раскланялся. Так что шанс попалиться, знакомя свою спутницу с друзьями, был не слишком большим.

– Да, Гермиона говорила мне это, когда успокаивала меня после того, как Гарри пригласил меня, а я не могла в это поверить, – расставила точки над «i» в плане их взаимоотношений мисс Уоррен.

Джинни расслабилась, убрала правую руку с запястья левой и вновь обхватила предплечье Невилла: она, как и положено тринадцатилетней девочке, изрядно волновалась перед своим первым Балом.

– Как я понимаю, Вы та самая девушка, которую мистер Лонгботтом так стремительно вывез на метле Гарри из этого жуткого подземелья? – слегка прищурившись, продолжила Миртл. – Не сочтите за бестактность, мисс Уизли, но… Не разрешите ли Вы мне… потрогать эту шкуру?

Джинни слабо улыбнулась – это было не вполне, но достаточно тактично; хуже, если бы незнакомая девушка заинтересовалась такими же вставками на ножнах меча мистера Лонгботтома.

– Ты… Ты тоже окаменела от Взгляда? – догадалась она и склонила голову так, что Миртл смогла прикоснуться слегка подрагивающим пальцем к одному из гребней.

– Да, я тоже пострадала, – кивнула Миртл, не уточняя деталей, – и именно от него. Так что… у нас с тобой много общего, Джинни. И… прости, что я снова затронула эту тему, но мне… Мне действительно очень важно было получить вещественное подтверждение того, что тварь мертва. Теперь мне… легче. Почему бы нам не оставить на минутку наших кавалеров и не пошептаться немного? – внезапно предложила она.

Джинни бросила быстрый взгляд на Невилла, выпустила его руку, и они с Миртл отошли к простенку между высоких окон.

Миртл стояла спиной к Гарри, так что он мог наблюдать только за лицом Джинни. На этом лице последовательно проступали удивление, недоверие, узнавание, страх, волнение, облегчение, сочувствие и, наконец, радость.

– Гарри меняет всех, кто сумеет выдержать его общество хотя бы неделю, – улыбнулась Джинни, сопровождая Миртл к ожидающим их парням; забавно, но волнение по поводу Бала ее теперь почти совсем оставило. – Так что ничего удивительного. И я тебе обещаю, что не…

Она не договорила.

– Чемпионы и их партнеры, пожалуйста, подойдите сюда! – услышали они голос главы Гриффиндора.

Они отошли на свободный пятачок правее дверей и встали в колонну, возглавляемую профессором МакГонагалл. Та была в красном платье из шотландки и с довольно-таки уродливым венком из чертополоха на тулье шляпы.

Двери Большого Зала отворились, и ученики хлынули внутрь.

Гарри использовал паузу, чтобы немного осмотреться. За распахнутыми створками Главного Входа, на лужайке, был разбит сад из розовых кустов. Проплешина от Адского Огня на месте бывшей шахматной доски была замаскирована круглой мощеной площадкой, на дальнем краю которой стояли фигуры Санта-Клауса и его оленей. Справа и слева от створок располагались два изящных столика, тоже с розами в кадках.

Когда холл покинули последние ученики, МакГонагалл еще раз оглядела чемпионов и, под торжественную музыку, повела их в Большой Зал. Флер и Роджер Дэвис шли первыми, за ними Крам с Лавандой, затем Гермиона со своим кавалером, а Гарри с Миртл замыкали шествие.

Лишь только очередная пара входила внутрь, Людо Бэгмен, в расшитой золотыми звездами пурпурной мантии, объявлял имена чемпионов и их спутников, а Фред и Джордж поочередно взрывали хлопушки, приветствуя Чемпионов. Правда, когда Бэгмен произнес имя спутника мисс Грейнджер (что характерно, лишь совсем немного запнувшись на ее собственном имени), Фред так удивился, что взорвал свою хлопушку, только когда Людо уже объявлял имя партнерши Гарри, так что у них с Джорджем получился фактически даблтап.

Профессор повела их к дальнему концу зала, где за отдельным столом уже сидели все судьи.

Дамблдор был добр и приветлив, мадам Максим в свободной светло-лиловой мантии громко хлопала вместе с залом, Каркаров (перед которым, к удовольствию Гарри, уже стояла наполненная чем-то прозрачным – видимо, водкой – рюмка) недобро переводил взгляд с Гермионы на Гарри и обратно, временами бросая одновременно и торжествующие, и подозрительные взгляды на Лаванду; Бэгмен продолжал заливаться соловьем, а мистер Крауч что-то прятал во внутренний карман пиджака. Директор Бэгшот внимательно рассматривала Гарри и его спутницу, и юноша подумал, что его партнершу в этом зале смогут опознать, пожалуй, всего лишь три человека. Ну или четыре, включая мадам Пинс, которой, по слухам, было не меньше ста лет.

Они прошли вдоль украшенных волшебным инеем стен; вдоль, наверное, сотни столиков человек на восемь-десять каждый (скорее на восемь чем на десять, да и столиков, скорее всего, было меньше, чем казалось на первый взгляд); под свисающими со звездного потолка гирляндами из плюща и омелы.

Когда Гермиона со своим партнером проходила мимо столика, за которым расположилась мисс Паркинсон (в компании Крэбба и Гойла), Гарри заметил, как та старается отвести взгляд от чемпионской пары. Впрочем, легче слизеринке не стало, потому что ее взгляд уперся в василисковые гребни Джинни. Гарри достаточно освоился в волшебном мире, чтобы понимать, что рыночной цены для подобных вещей просто-напросто не существует: они поколениями хранятся в волшебных семьях, переходя от матери к дочери или от бабушки к внучке, и попадают в жадные руки торговцев обычно по дешевке, в случае пресечения какого-либо древнего рода. А вот сами торговцы потом продают их любителям и ценителям древностей за совершенно невообразимые уже деньги.

Чемпионы расселись за выделенный им столик, замыкающий длинный проход. Гарри, к его удовольствию (и, видимо, благодаря тому, что рассадкой занималась МакГонагалл, а не лично директор), оказался между Миртл и Гермионой, а спутник мисс Грейнджер сначала отодвинул стул ей, а затем, нимало не смущаясь, проделал то же самое и для мисс Делакур, партнер которой был, скажем так, несколько заторможен. Что интересно, ножны его шпаги ни разу не задели ни ног обеих девушек, ни ножек стульев или стола – даже когда он гордо усаживался между Чемпионками.

Золотые тарелки сияли. Вопреки обыкновению еда на столах отсутствовала, и Гарри искоса поглядывал на Дамблдора – старикан помучит-помучит, да и объяснит. Может быть, даже и до того, как станет слишком поздно. И точно: Дамблдор внимательно прочел список блюд и сказал, пристально глядя в свою тарелку: «Свиные отбивные!»

Миртл заказала норвежского лосося в сливочном соусе, просто чтобы попробовать, что это такое (во время войны из рыбы домовики Хогвартса подавали только более дешевую треску), а Гарри, по ее же просьбе, свинину. «Я так давно ничего не ела, что мне теперь хочется попробовать все! Это же не будет слишком нахально – утащить пару кусочков с твоей тарелки?» – немного смущенно поинтересовалась она у своего кавалера.

Ела она, отрезая от своей порции (и да, действительно от порции Гарри тоже) маленькие-маленькие кусочки, тщательно их пережевывая и млея от давно забытых ощущений. Поэтому остальные пары закончили несколько раньше, и Гарри начал прислушиваться к их разговорам: обычно молчаливый Крам слегка расслабился и теперь рассказывал Лаванде:

– У нас тоже палаты, замок, только не такой болшой и комфортэбл. Всего четыре этажа, и отопление не делат, для воспитание и закалка. Очаг топят толко для колдовство. Но территория вокруг болше и красивей. Тоже горы, тоже озеро, летом хорошо летат. Но зимой ноч длинная, а ден слишком короткий, мало час летат и любоват се.

– Эй, Виктор, – услышали они озабоченный голос Каркарова, тот смотрел на Лаванду холодными пустыми, хотя уже и немного осоловелыми, глазами, – помни о секретности! Не скажи ничего лишнего, иначе твоя очаровательная спутница может найти к нам дорогу!

– О, Директор Каркаров, – партнерша Гарри аккуратно положила на тарелку вилку и нож, – но ведь это совсем просто, и Виктор, – она улыбнулась другому своему соседу, – здесь совершенно ни при чем. Достаточно посмотреть на ваш герб, на вашу форму и на название вашей школы. Двуглавый феникс является прямой отсылкой к Византийской Империи, к тому же, вашей основательницей была ведьма из тех краев, ушедшая от турецкого вторжения довольно далеко на север. Из германоязычных стран, испытавших влияние Византии (а название «Дурмштранг» ясно указывает именно на этот язык) я могу припомнить только Австрию, причем Австро-Венгерская империя также несла на гербе двуглавого орла. Оленья же голова на гербе Дурмштранга в значительной степени повторяет старый герб Ленгау в Верхней Австрии, не слишком далеко от горного массива Дахштайн, где зимой и вправду довольно холодно… Что, в свою очередь, хорошо согласуется с Вашей, профессор Каркаров, шубой. А это дает вполне достаточно данных для начала поисков.