Текст книги "Гарри Поттер и Охота на Чемпионов (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 42 страниц)

Гарри немного насмешливо посмотрел на Крама – провоцировать так провоцировать. Каркаров злобно нахмурился. Миртл действительно не использовала ни одной подсказки из рассказа Виктора, ну разве что горы можно привязать, да и то при большом желании. И да, в Австрии действительно много озер, как помнил Гарри из курса начальной школы. Ну и… зимой, когда солнце находится низко над горизонтом, день в окруженной горами уединенной долине действительно должен быть довольно коротким.

– Отлишшно, милошшка, – Миртл испуганно обернулась на шамкающий голос директора Бэгшот. – Вижу, я не жря потратила лущшую щашть жижни на обущение ваш, оболтушов. Ушебник и вше такое… – пояснила она, мечтательно закатив блеклые глаза к потолку, и Гарри понял, что про учебник древняя ведьма, учившая студентов как раз в то время, когда Миртл была еще жива, сказала исключительно с целью не запалить свою ученицу слишком явно. – Дешять баллов Рэйвенкло были бы шправедливой наградой, не так ли, Альбуш?

– Разумеется, Батильда, – кивнул Дамблдор с нечитаемым выражением обыкновенно доброжелательного лица. – Вас не затруднит передать мне соль?

Десять сапфиров ссыпались в колбу факультета умников, и Гарри, с удивлением и некоторой даже не опаской, а паникой, увидел, как на глаза Миртл наворачиваются слезы. Гермиона тоже выглядела обеспокоенной.

– Я… держусь, – пробормотала мисс Уоррен, склонившись к нему. – Точнее, даже не держусь, а… Это не обида, это другое… Жаль, что тогда я… нечасто пополняла нашу копилку…

Гарри сжал ее холодную ладонь своей, и девушка счастливо улыбнулась друзьям. Лаванда, Гермиона и Гарри улыбнулись в ответ.

Их внимание привлек капризный голос Флер, француженка возмущенно жаловалась своему спутнику на нелегкую судьбу Чемпионки:

– У нас все по-дгугому! – обвела она взглядом искрящиеся инеем стены Большого зала. – У нас во двогце Тгапезную укгашают ледяные скульптугы. Они не тают и пегеливаются всеми цветами `адуги. А какая у нас еда! А хог лесных нимф! Мы едим, а они поют. И в холлах никаких ужасных `ыцагей без головы. А попгобуй залети в Шармбатон полтеггейст, его выгонят с тгеском, вот так! – И Флер с силой хлопнула по столу ладонью.

Роджер Дэвис, сидящий прямо напротив Гарри, слушал ее завороженно, часто пронося свою вилку мимо рта. У юноши создалось впечатление, что любование Флер отнимает у Роджера остатки разума, и он не понимает ни слова из того, что она говорит.

– Конечно! – стукнул он по столу точно так же, как Флер. – Да! С треском!

Гарри еле успел выставить прямо из-под стола невербальное «Протего», слабенькое, но достаточное, чтобы брызги лимонада из вздрогнувших бокалов в центре стола не достали его и его соседок. Оба его коллеги сделали тоже самое – только Крам слегка припоздал, но, к счастью, на Лаванду брызги не попали.

– Ах, как я понимаю Вас, мадемуазель, – сочувственно, очень-очень сочувственно произнес партнер Гермионы, положив приборы на тарелку в знаке «я закончил»; тарелка немедленно исчезла с поверхности стола. – Нас, британцев, совершенно справедливо считают ужасными безвкусными снобами, не понимающими и не желающими понимать традиции и жизнь иных народов. Ведь что стоило в честь Вашего приезда перестроить весь Хогвартс в соответствии с единственно верными французскими образцами?

Мисс Делакур, уже совершенного готовая продолжить свою обличительную речь, поперхнулась. Роджер с негодованием и возмущением посмотрел прямо в бесстыжие голубые глаза на конопатом лице и нахмурился.

Француженка, как показалось Гарри, нахмурилась тоже, но нет, это только показалось: она улыбнулась белоснежной улыбкой и посмотрела на рыжего так пристально и так надолго задержала на нем свой взгляд, будто эта улыбка должна была что-то значить.

Гарри словно бы накрыло взрывной волной, подобно той, от танца вейл на стадионе, и он, доверившись интуиции, тихонько коснулся руки Гермионы. Полегчало.

Рыжий пребывал в легкой задумчивости.

– О, простите, мисс Делакур, – сказал он некоторое время спустя, – разумеется, я был несколько невежлив, не упомянув главного: к Вашему приезду нам следовало немедленно перейти на метрическую систему!

Флер уставилась на него в два раза пристальнее, но спутник Гермионы, взяв бокал с лимонадом и слегка пригубив, поднял глаза к потолку и задумался снова.

– Нет, это не Кло Де Ла Рош семьдесят пятого года, совсем не Кло… – сказал он, наконец. – Еще одно наше прегрешение, мадемуазель, и я, как британский волшебник, от всего сердца приношу Вам свои извинения за ужасный прием!

– Mademoiselle Delacour, comportez-vous! – услышал Гарри глубокий мощный голос мадам Максим. – Votre arrogance est inacceptable!

Гарри бросил быстрый взгляд на Хагрида: тот, в своем жутковатом ворсистом сюртуке и ужасном оранжевом галстуке, не мог оторвать взгляда от французской директрисы.

– Oui, madamе! – Флер покраснела и опустила глаза. – Пгошу пгостить меня за невежливость и высокомегие, мсье.

Рыжий отсалютовал бокалом, показывая, что извинения приняты.

После ужина профессор Дамблдор объявил танцы. Все встали, столики сами собой разъехались к стенам, освобождая танцевальную площадку размером почти во весь зал, а вдоль правой стены развернулась сцена – с неплохой барабанной установкой, гитарами, лютней, виолончелью и волынкой.

Под приветственные крики на сцену вышли «Странные сестрички» – все до одного мужчины около двадцати пяти-тридцати лет, с длинными взлохмаченными черными волосами, в нарочито-потертых и художественно-порванных черных плащах. Их лица были размалеваны так, что Гарри опознал Донагана Тремелетта только по бас-гитаре, хотя и видел его в сценическом образе на карточке от шоколадной лягушки.

Музыканты разобрали инструменты и заиграли медленный и немного грустный вальс. Чемпионы и их партнеры скользили по полу, фокусируя на себе взгляды всех остальных. И, к слову, вспышки камеры пробравшегося-таки на Бал Колина Криви.

Гарри вспотел от напряжения уже на третьей фигуре и не опозорился только потому, что Миртл легко и незаметно направляла его.

– Сэр Николас отлично танцует, – шепнула она, – правда, ему недоотрубили голову намного раньше, чем появился вальс, но я все равно взяла у него несколько уроков. На самом деле, довольно много уроков.

– Ты просто чудо, Миртл, – шепнул благодарный Гарри.

– У меня бьется сердце, – прошептала ему мертвая девушка, – представляешь?

Гарри слегка сместил большой палец левой руки и действительно почувствовал подушечкой биение пульса на бледном запястье.

– Я… Я просто счастлив, что смог…

– Ты определенно смог это, Гарри. Я даже мечтать не могла, что это будет так… замечательно.

Музыка кончилась.

– Теперь… согласно бальной карте? – подмигнула ему Миртл.

Гарри кивнул, и они подошли к другой чемпионской паре. Коротко кивнув друг другу, они с рыжим обменялись партнершами. Ну или партнерши обменялись ими.

Следующий танец был веселым и быстрым, к тому же на танцпол повалили и остальные ученики и даже преподаватели, но они с Гермионой все равно получили огромное удовольствие. Партнер Чемпионки Хогвартса танцевал с Миртл, обхватив девушку одной рукой, другой придерживая и направляя шпагу.

– Шпаги на балу допускались лишь в королевских дворцах, – шепнула Гермиона, – и это очень редкое искусство…

Действительно, партнер Миртл вел ее легко и изящно, умудрившись не задеть ножнами ни ее, ни окружающих. Хотя нет, когда шустрый дурмштранговец (тот самый Поляков, с которым кокетничала Парвати) с одной из шармбатонок попытался приблизиться к Гарри и Гермионе, определенно не случайно и вряд ли с добрыми намерениями, ножны с вложенным в них тяжелым клинком довольно чувствительно хлестнули его по лодыжке так, что даже плотное голенище высокого сапога вряд ли сильно ослабило удар.

Партнерша не пострадала, если не считать того, что ей пришлось подхватывать и удерживать дурмштранговца.

– Ты умница, – прошептал Гарри. – Ты здорово выбрала.

– И на бал, и на всю жизнь, – шепнула ему любимая. – Жаль, что сегодня это не совпадает. Но это ты меня научил, – жарко шепнула она ему на ухо секундой позже. – Не знаю, что бы я без тебя делала. Могла, знаешь ли, и натурального…

– Ты никогда не была бы без меня, – пробормотал Гарри. – А для натурального ты слишком умна.

Возможно, в иное время он и растворился бы в их танце полностью, но сегодня гриффиндорец был на Операции, так что, пока Счастливый Гарри кружил по залу с любимой девушкой, Бдительный Гарри осматривался вокруг, примечая, между прочим, весьма забавные детали.

Дамблдор танцевал с мадам Максим. Шляпа совсем не низенького старого волшебника болталась где-то под подбородком француженки, но танцевала она с немалым (совсем немалым) изяществом.

Мистер Крауч, танцующий, видимо, исключительно по должности, неуклюже топтался в тустепе с профессором МакГонагалл, облизывая в волнении губы.

Бедному Людо Бэгмену досталась директор Бэгшот, которая с явным наслаждением «совершенно случайно» охаживала его своей клюкой примерно в той же манере, что и рыжий Полякова.

Каркаров был счастлив со своей прозрачной (не призрачной, а именно прозрачной) партнершей.

Грюм, которому его искусственная нога ничуть не мешала кружить мадам Боунс, оказавшись рядом и каким-то образом приглушив в их ушах музыку, тихо прохрипел, следя волшебным глазом за их увлеченно танцующими официальными партнерами:

– То, что вы, Поттер и Грейнджер, полные отморозки, мне говорили. Много раз говорили. А я не верил… Даже после дракона не верил…

– ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! – негромко ответили хором Гарри и Гермиона.

Мадам Боунс хмыкнула.

Танец кончился, музыканты сделали небольшую, на пару минут, паузу. Гарри подхватил Миртл, и они быстро двинулись в дальний угол, где профессор МакГонагалл уже нависала над близнецами Уизли. Может быть, он как-нибудь сможет их отболтать?

– Это просто лимонад, профессор, – неуклюже оправдывался Фред. – Честно!

Честности в его взгляде было столько, что хватило бы на весь Хогвартс и еще столько же осталось бы на долю Шармбатона и Дурмштранга. Естественно, декан и не думала ему верить.

– Флягу к осмотру! – прошипела она. – Вы тоже, мистер! – уперла она взгляд в Джорджа.

Фред с обреченным лицом протянул ей небольшую серебряную фляжку. Карманные фляги, с подачи профессора Грюма, стали на Гриффиндоре очень популярными, среди мальчиков, конечно – все же у старого калеки был свой шарм. Джордж, пожав плечами – ну попались, что поделать! – передал свою, точно такую же.

МакГонагалл отвинтила сначала одну пробку, потом другую… Понюхала… Плеснула себе на ладонь из фляги Фреда, лизнув жидкость языком в совершенно кошачьей манере, затем повторила то же самое с флягой Джорджа.

– Лимонад, – немного удивленно сказала она.

В глазах близнецов появилась надежда. Профессор, догадавшись о чем-то, достала палочку и проверила фляжки на наложенные заклинания. Потом еще раз. И еще, причем последнее движение было ОЧЕНЬ заковыристым.

– Это… это маггловские фляжки, профессор, – виновато произнес Фред, – совсем маггловские. Мы честно пытались…

– …Но не смогли, – повинился Джордж.

– Уфф… Я с ними, профессор МакГонагалл, мэм, – подбежал к ним партнер Гермионы. – Отвечать – так вместе… – и он протянул деканше свою, точно такую же, фляжку. За ним, с немного испуганным видом переминалась с ноги на ногу сама мисс Грейнджер.

– Я… Я тоже не смогла, профессор, – опустила она повинную голову. – У меня уже почти получилось, но пришло время готовиться к Балу, и я… я…

– Что вы собирались наложить на них, господа? – поинтересовалась МакГонагалл, возвращая Фреду и Джорджу их фляги (близнецы, естественно, успели поменяться местами, так, что фляга Фреда досталась Джорджу, а его собственная – Фреду). Третью фляжку профессор просто проигнорировала.

– Мы пробовали наложить чары расширения пространства, мадам, – вздохнули близнецы. – Они очень плохо ложатся на благородные металлы.

– Вам следовало использовать руны, джентльмены, мисс Грейнджер, – вздохнула профессор, видимо, подозревая, что близнецы ее все-таки каким-то загадочным образом провели.

– Бродяга – гений, – прошептал Фред, когда МакГонагалл все-таки ушла. Близнецы переглянулись, улыбнулись и ринулись в укромный уголок вместе с Анжелиной и Алисией.

– Эти парни просто-таки помешались на Мародерах, – пробурчал партнер мисс Грейнджер, открывая свою фляжку и принюхиваясь; похоже, запах ему не слишком-то нравился. – А всего-то следовало учесть врожденную деликатность и повышенную совестливость нашего замечательного декана.

Гарри начал что-то понимать.

– Сейчас Фред и Джордж наложат на свои фляжки модификацию взрослоотвлекающих чар, они на серебро хорошо ложатся, и всем, кто старше двадцати одного года, будет казаться, что в них лимонад, – пояснила мисс Грейнджер. – А второй раз проверять их на магию настолько тщательно, чтобы преодолеть отвлекающие чары, профессор МакГонагалл вряд ли будет.

– Почему-то мне кажется, что Фред и Джордж и не подозревают, что их использовали, – медленно сказал Гарри.

– Такое случается, – пожал плечами партнер мисс Грейнджер и, слегка поморщившись, все-таки сделал глоток.

====== Следуя Традициям ======

Бал потихоньку входил в неформальную стадию.

«Странные Сестрички» слегка подустали и спустились вниз, перекусить. Гарри подхватил натанцевавшуюся до упаду Миртл под локоть и повел ее к столикам с напитками.

– Ах, – сказала мертвая девушка, когда Гарри поднес ей бокал с чем-то шипучим, – никак не могу привыкнуть снова…

Ее ноздри затрепетали, втягивая аромат напитка.

– Я уже забыла, каково это, – шепотом сказала она, ставя пустой бокал на плывущий в воздухе поднос. – Этот запах и вкус… Настоящие, а не… Быть призраком довольно невесело, знаешь ли. Когда ты умрешь, забудь о том, что я тебе говорила раньше, и ни за что не оставайся на Грани, хорошо?

– Я запомню, – пообещал Гарри. – И учту.

– А чем занят твой друг? – спросила Миртл, кивая в сторону столика «Сестричек», где всклокоченные шевелюры музыкантов соседствовали с фамильным рыжим колером Уизли. Гермионы рядом с ними не было.

– Э… Он не то чтобы друг, – осторожно заметил Гарри. – Вернее, не друг, а… как бы сказать… Но, в общем, неважно. Сейчас он срывает планы дурмштранговцев подкатить к Гермионе, основной заход у них где-то через сорок минут должен начаться, чтобы у меня потом было меньше времени помириться.

– Ну да, – сказала Миртл, – я же сама все слышала. У них там человек десять задействовано, считай, вся их команда, кроме вахтенного, ну и кроме самого Крама, который распускает перья перед Лавандой. Он такой смешной сейчас, – хихикнула девушка. – Ну и директор Каркаров тоже как бы ни при чем.

– Ну вот мы с… партнером Гермионы поговорили и решили все же действовать на опережение. Как я понял, он сейчас договаривается о том, чтобы… В общем, есть одна традиция…

– Которую раскопала эта твоя Грейнджер? – прищурилась Миртл.

– Ну… Да, – вынужден был признаться Гарри. – Она до чего угодно докопается.

– Скорее, до кого угодно, – фыркнула Миртл. – Ух ты! Смотри!

Рыжий засранец тем временем перекинул через плечо ремень гитары одного из музыкантов. Видимо, звукоусиливающие чары не были активированы, так что за шумом в зале не было ничего слышно, но спустя пару минут оба гитариста «Сестричек» одобрительно кивнули, а затем заржали, синхронно хлопнув рыжего по плечам.

– Я договорился, – нагло ухмыльнулся тот, подойдя к Гарри и Миртл спустя пару минут, – парни согласились.

– Не могу поверить, что сам Стаб… – пробурчал один из музыкантов, кажется, волынщик.

– Тш-ш-ш! – заглушил его рыжий гриффиндорец. – Не надо портить сюрприз.

– Подумать только, и ты, и Мальчик-Кото… – это был ударник, кажется, его звали Орейо.

Тут уже Гарри фыркнул так громко, что музыкант замолк.

– Ладно, – проворчал Тремелетт, – пойдем зажжем. Будет… весело.

Миртл согласно кивнула и отошла к Гермионе. Оба гриффиндорца поднялись на сцену вместе с музыкантами.

– Дамы и господа! – заявил со сцены соло-гитарист, вроде бы Керли. – Минуточку внимания! Мы надеялись дать вам отдохнуть немного дольше, но нам было сделано предложение, от которого мы были не в силах отказаться. Надеюсь, сегодня на столах не будет репы или чего-то подобного, потому что сегодня сам Стаб… Рон Уизли… Эм, ну да, Рон… и Мальчик-Который-Гарри-Поттер за барабанной установкой, – а Гарри, знаете ли, неплох не только с волшебными палочками…

Гарри старался не смотреть на Гермиону, потому что внезапно его уши покраснели.

– … И мы отдаем должное легендарным… «Гоп-Гоблинам»!!! И первой песней будет, разумеется…

– «Пятикурсница!!!» – Гарри никогда не подумал бы, что профессор астрономии Аврора Синистра может так высоко подпрыгивать, так яростно аплодировать и так громко визжать.

Юноша оглядел зал. МакГонагалл поджала губы до крайне опасного состояния, Дамблдор загадочно блистал очками, Каркаров с разочарованным лицом опрокинул очередную рюмку и наконец-то упал лицом в заботливо подставленную кем-то тарелку с «русским салатом», а профессор Снейп в полном бешенстве взмахнул полами плаща и покинул зал. Гарри уселся за установку, пустил веером обе палочки – разумеется, барабанные – и начал отбивать ритм. Наблюдавший за ним Орейо удовлетворенно кивнул – видимо, пацан, по его мнению, не слишком облажался.

Они допели «Пятикурсницу», и Гарри заметил недоуменные взгляды Фреда и Джорджа, устремленные на сцену, а точнее на рыжего солиста.

После «Пошли сову, пока он живой», «Феникса цвета ультрамарин» и «Черный Пес Эдинбург» (рыжий на этой песне отжег особо) хлопали уже не только преподаватели, но и студенты.

«Желтое на черном» привела в экстаз весь Хаффлпафф, кроме, разумеется, Диггори. И даже МакГонагалл слегка разжала губы, когда зазвучало «Сердце северных гор». Ожидаемо. Впрочем… Впрочем, Гарри знал, что это совсем ненадолго.

После «Волшебного города N» и «Любовь – это взгляд с портрета» Гарри увидел, что Гермиона и, с ее подачи, Джинни с Миртл уже собрали рядом с собой всех, кого следовало. Ну что ж… Ради этого все и затевалось.

Рыжий подмигнул Гарри, и тот снова начал отбивать палочками ритм. Сейчас начнется. Волынщик чудом не поперхнулся, но удержался и выдал из своего жуткого инструмента все, что было можно, и немножечко того, что было нельзя. «Сестрички» скалились и щерились: ну, ясно, что репертуар «Гоп-Гоблинов» они знали и уважали, и что сейчас произойдет, в общем-то было предсказуемо.

– «Кор-рабль уро-одо-ов, где твой штурвал и снасть?!» – в экстазе подтягивал вслед за солистом зал, точнее, примерно две трети зала.

Гарри заметил, как злобно переглядывающиеся дурмштранговцы стекаются в один из свободных уголков, разминая плечи, и подмигнул им. Вызов был послан и принят.

– Что вы делаете, мистер Поттер, мистер Уизли? – зашипела на них МакГонагалл, когда они спрыгнули со сцены и начали протискиваться к кучке, состоящей из Нева, Дина, близнецов и нескольких особо задиристых старшекурсников.

– Следуем традициям, мадам! – бодро отрапортовал рыжий.

– Понимаете, профессор, – подхватил Гарри, – мы с Гермионой, ну, когда Вы сказали, что по традиции чемпионы не могут идти на Святочный Бал друг с другом… В общем, мы начали изучать хроники старых турниров. Ну, чтобы не нарушить еще чего-нибудь, невзначай. И…

– И?

– Представляете, профессор, мы выяснили, что на каждом турнире на Святочном Балу учинялась грандиозная драка! Ужасно глупая традиция, не правда ли?! – подняла бровь незаметно подошедшая к ним Гермиона. – Все в порядке, мальчики, все наши уже собрались.

– Не каждую традицию надо поддерживать, мистер Поттер, мисс Грейнджер! – казалось, МакГонагалл просто не могла поверить в такую наглость.

– Ну может быть, – пожал плечами Гарри. – Мы с Гермионой тоже так думали. Извините, мы были неправы тогда! Но мы исправляемся, видите же, профессор?

– Я же просила вас, мистер Поттер, не портить праздник другим ученикам!

– Так мы и не портим, профессор! Мальчики из Дурмштранга кажутся вполне довольными! – возразила мисс Грейнджер. – И наши тоже, – с некоторым возмущением добавила она.

– А француженок мы не задевали, – поддержал ее Гарри. – Но, если они тоже хотят – пожалуйста, мы не только «Корабль Уродов», мы еще и «Маленькую Вейлу» споем!

– Если успеем, – спокойно заметил рыжий. – Похоже… Да, они уже готовы.

– Мистер Поттер, мистер Уизли! – из ушей МакКошки только что дым не шел. – Я, как заместитель директора и ваш декан, ни за что не…

– Ну-ну, Минни! – раздался у нее за спиной шамкающий голос Директора Бэгшот; профессор обернулась, причем, как показалось Гарри, даже слегка подпрыгнув от неожиданности, совершенно по-кошачьи. – Я прекрашно помню тебя и в то время, когда ты не могла жашнуть вещером, не нарушив хотя бы одно правило или какую-нибудь жамшелую традишию, и тогда, когда ты шледовала этим шамым правилам и традишиям от и до. Правда, нашколько я помню, до шего дня ты никогда не шощетала оба этих подхода одновременно. Пушть это так и оштанется.

– Но, профессор Бэгшот… Это же…

– Традишия, о которой говорит молодой миштер Поттер, – продолжила та, назидательно задрав к потолку узловатый палец, – не только ошвящена веками, но и вешьма полежна, да-ш-ш.

– ПОЛЕЗНА?! – хором спросили мисс Грейнджер и мадам МакГонагалл с совершенно одинаковым выражением на лицах.

– Ражумеетшя, – невозмутимо кивнула древняя ведьма. – Ешли бы моя будущая матушка не швалила бы моего будущего отша ш ног одним-единштвенным ударом, он никогда не решился бы прижнатьшя ей в любви. А так все проижошло шражу пошле того, как его привели в щувштво и пощинили его щелюшть вмеште ш жубами. Девищья фамилия моей матушки была Крауже, – пояснила окружившим ее школьникам мадам Бэгшот, – и она на том турнире брошала швое имя жа Дурмштранг. Мой батюшка, шамо шобой, был в команде Хогвартша, но Кубок не выбрал никого иж них. Не шкажать, штобы я была шильно огоршена этим, ведь, ешли не ошибаюшь, это шлущилошь как раж перед тем, как турнир жакрыли иж-жа машшовых жертв.

Здоровенный белобрысый шкаф за плечом Крама щелкнул костяшками пальцев.

– Я есть тоже Краузе, мадам! – коротко поклонился он.

– Ты, должно быть, Курт, – уставилась на него мадам Бэгшот почти не видящими глазами; блондин кивнул. – Уж ижвини, дорогой, я не буду даже шщитать, школько раж «пра»-внущатым племянником ты мне приходишьшя, но я помню твою колдографию, на которой тебе годик или вроде того. Твои родители не жабыли пришлать ее шумашшедшей штарухе, щему я ошень рада. Ну што ж, отлищьно.

Краузе по-доброму улыбнулся «принимающей стороне». Дин сглотнул.

– Итак, Минни, – Директор Бэгшот почти ткнула своей клюкой в живот МакГонагалл, – не штоит пытатьшя предотвратить то, что на шамом деле требуетшя вожглавить.

Профессор МакГонагалл нехотя кивнула.

Мадам Бэгшот вытащила из сумочки медный слуховой рожок и поднесла его раструб к почти беззубому рту.

– ХМ! – прокашлялась она, и Гарри увидел, как ушной наконечник превратился в огромный рот, напоминавший громовещатель миссис Уизли не только видом, но и громкостью. – Хм-м! Гошпода, желающие выяшнить отношения традишионным ображом – прошу вшех в шад. Не шождавайте толпу в дверях, палощьки отдайте подругам, ножи, каштеты и вше такое оштавляйте на штоликах шправа и шлева от двери!

Гарри отдал свою палочку Гермионе и положил ножны с кинжалом коммандос рядом с мечом Лонгботтомов и толедской шпагой, небрежно брошенной на уже освобожденный от роз столик рыжим подельником. На столике по другую сторону дверей тоже было интересное: классический «кошкодер» швейцарских наемников, то ли турецкая, то ли польская сабля и здоровенный моргенштерн, принадлежавший, судя по всему, улыбчивому Краузе, на которого уже давненько со спортивным интересом поглядывал Невилл. Гарри не стал противиться желанию друга и шепотом отдал Краузе в его полное распоряжение.

Ученики Хогвартса и Дурмштранга двумя не касающимися друг друга потоками выходили во двор. За ними, возбужденно гомоня, следовали девушки. Гарри бросил взгляд через высокие окна – Дамблдор что-то увлеченно рассказывал мадам Максим, та похохатывала, хотя пару взглядов в сторону дверей великанша все-таки бросила. Каркаров по-прежнему был в своей тарелке.

В их шеренге стояли в основном гриффиндорцы, хотя с левого фланга команды Хогвартса он заметил Джастина Финч-Флетчли, слегка подпрыгивающего в классической боксерской стойке, и еще одного хаффа двумя годами старше.

Крэбб, Гойл и примкнувшая к ним Миллисент Буллстроуд с тоской наблюдали за построением боевых шеренг из-за спин столпившихся у двери девчонок, а на могучих плечах слизеринки Гарри с удивлением увидел Колина Криви с неизменным фотоаппаратом.

Стоявший рядом с Флер Роджер Дэвис, видимо, услышавший обещание спеть еще и «Маленькую Вейлу», рвался присоединиться к строю Дурмштранга, но те выталкивали его обратно раз за разом.

– Ну щто ж, кто у наш шегодня Елена Трояншкая? – вопрошающе прошамкала мадам Бэгшот.

Лаванда, судя по всему, получившая пару тычков с тыла, гордо выступила вперед.

– Я, мадам! – глазки-то она потупила, но подбородок держала высоко, на вбитых за два месяца рефлексах.

– Вот как? – подняла жидкую бровь над почти затянутыми бельмами глазами старая ведьма. – Я-то думала… Хотя дейштвительно…

Мадам Бэгшот пожевала почти голыми деснами нижнюю губу, затем обернулась и посмотрела на невозмутимую Флер, потом на Гермиону, перевела взгляд на впавшего в состояние повышенной угрюмости Крама, стоявшего рядом с Краузе, потом на Гарри; затем она обошла Лаванду по кругу, внимательно, хотя и подслеповато, разглядывая блондинку и, видимо, осталось довольна.

– Доштойна! – вынесла она вердикт. – Наштоящая валькирия! Платок ешть, милощька? Белошнежный?

Лаванда продемонстрировала древней старухе платок – такой же, как и тот, который Тогда-Еще-Правильная-Мисс-Грейнджер таскала на несостоявшуюся дуэль на давнем-давнем уже первом курсе.

– На шщет три! – скомандовала древняя директриса. – Раж! Два!..

Лаванда величественно подняла руку, прикусила губу и разжала пальцы, и Гарри чуть не рухнул наземь, когда Кормак МакЛагген с диким воплем рванулся из-за его спины вперед, еще до того, как кусочек ткани коснулся припорошенной инеем земли.

Шотландцу не повезло. Видимо, тактика группового боя была одним из профильных предметов в программе Дурмштранга, так что тупой горец почти моментально получил три или четыре удара с разных сторон и прилег отдохнуть. Англичане мало того что были в среднем на год-два моложе, но еще и бились кто в лес, кто по дрова, так что уже через минуту, помимо проявившего чудеса ловкости Гарри, на ногах остались только идеально сработанные близнецы Уизли и лишившийся антикварной мантии партнер Гермионы.

– Жашада, – сплюнул на снег пару зубов рыжий, отскакивая назад от быстрого крюка Крама, – ШЖАДИ, ЩЕНОК!

Ехидный Маленький Гарри хотел пошутить насчет того, что слишком долгое общение с Директором Бэгшот может быть заразным, но было некогда. Он присел, крутанувшись на сто восемьдесят, и сразу же подсек и перебросил через себя резкого и быстрого Полякова, причем довольно удачно: прямо под ноги прыгнувшему вслед за рыжим Краму.

Быстро оглянулся, оценивая обстановку – это был разгром.

В команде гостей лежали только трое – Краузе, которого, к счастью для бойцов Хогвартса, вырубил валяющийся сейчас рядом с ним Невилл, и пытавшиеся распутаться и подняться Крам с Поляковым.

– К братьям! – скомандовал Гарри, и они, перепрыгнув через образовавшуюся кучу-малу, причем Гарри показалось, что он даже слегка подаппарировал, под пулеметные вспышки колдокамеры ринулись в сторону Фреда и Джорджа, снося по пути высокого брюнета, заходящего во фланг близнецам.

Стало полегче – две скоординированных двойки оказались более удачливыми, чем изначальная толпа, и им даже удалось выбить из схватки еще одного дурмштранговца.

Однако долго это продолжаться не могло: противников было больше, отработанная координация гостей позволяла им не слишком мешать друг другу, и они медленно теснили оставшихся на ногах гриффиндорцев в угол, к оленям и Санта-Клаусу.

– Spri! – услышал Гарри хриплый голос Крама. – Halt! Стой!

Все обернулись. Болгарин, падая, разбил себе нос, так что вся его верхняя губа и часть подбородка были в крови, почти как на том Финале, но стоял парень, в отличие от согнувшегося пополам Полякова, уверенно. Да и смотрел он на гриффиндорца довольно злобно.

– Toj je mezhdu nas! – оскалился он, сверля Гарри глазами. – Edno na edno! Ili namokri pantalonite si on strakh, momche?

Разумеется, болгарского языка Гарри не знал, но смысл был понятен из самой ситуации. Он кивнул Краму, вложив в этот жест достаточно благодарности и уважения: если бы свалка продолжилась, они вчетвером продержались бы против восьмерых не больше нескольких десятков секунд. А так у него и у всех у них был хоть какой-то шанс. Крам довольно ощерился и кивнул в ответ. «Ты знаешь, что я знаю…» – подумал Ехидный Гарри, краем глаза отметив очередную вспышку камеры Колина Криви.

Недобитые остатки бойцов и взволнованные зрители (а также – или, скорее, главным образом – зрительницы) сформировали почти идеальный круг.

Крам выстрелил прямым в голову с двух шагов, Гарри едва успел увернуться. Его крюк тоже не достиг цели. Заиндевелые камни дворика были скользкими, и высоко работать ногами было просто опасно, а низко – бессмысленно из-за плотных сапог болгарина. Так что гриффиндорец полагался исключительно на кулаки.

Это было намного сложнее, чем ритуальное рукомашество в мотобанде: байкеры, как правило, отдавали должное пиву и на двух ногах были не столь быстры, ловки и, главное, выносливы, как на двух колесах. Гарри надеялся, что и Крам из-за плоскостопия на своих двоих будет похуже, чем на метле, но – увы – не все мечты сбываются.

Он пропустил скользящий в правую скулу, попутно потеряв очки, но умудрился подбить Краму левый локоть, снизив скорость и частоту его атак. Крам терял терпение, и это было хорошо. Гарри все больше и больше контролировал схватку, даже несмотря на то, что противник теперь выглядел для него размытым силуэтом. Теперь нужно… Он увернулся от очередного прямого удара, и его Маленький Слизеринец понял: пора. От болгарина валил пар; еще немного – и более подвижный и выносливый Гарри просто-напросто измотает его. Еще чуть-чуть… Сейчас!

– Это хуже, чем «Ступефай», – пробормотал Гарри, когда почувствовал, как что-то прохладное и влажное коснулось его лба, – намного хуже. Примерно, как Невилл.

– Понимаю тебя, – услышал он голос Миртл; руки мертвой девочки обтирали его лоб, – но я уверена, что месть Гермионы может быть еще неприятнее.