Текст книги "Гарри Поттер и Охота на Чемпионов (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 42 страниц)

– И профессор Дамблдор…

– Дамблдор пришел сразу, как только префекты закончили свои обходы. Подошел к кубку и бросил в него, точнее в стакан, пергамент с моим именем. Сириуса он не заметил, он же под отцовской мантией был. Дамблдор еще до того, как вернуть ее мне, на первом курсе, наложил на мантию что-то вроде маячка, знаешь? А Билл Уизли этот маячок снял, он действительно очень крутой взломщик проклятий, и к тому же мне должен. Ну и без маячка Дамблдор не смог увидеть Сириуса под ней. Потом, когда директор ушел, Сириус забрал стакан, вернул все как было и быстренько смылся. Но вот то, что бросавших может быть двое, мы не учли.

– А эта бумажка? Она сохранилась?

– Да. В кубок-то она не попала, так что он ее не сжег. Правда, теперь, когда наливаешь огневиски, в стакан этот, он кричит: «Гарри Поттер – чемпион Хогвартса!» – сам слышал. Наверное, магия кубка повлияла…

Гермиона прыснула.

– А пергамент… Это было мое прошение на посещение могилы родителей, – вздохнул Гарри; он почувствовал, как пальцы Гермионы на мгновение затвердели. – Дамблдор специально продиктовал мне форму этого прошения так, чтобы последним словом было «Хогвартс». И сразу под ним моя подпись. Потом он отрезал все остальное, ну и…

– Понятно… А второй? Тот, кто бросил вторую записку?

– Пока недостаточно данных, – вздохнул Гарри. – Подождем, пока Грюм определит, чьи там отпечатки остались. Но подозрения у меня уже есть. Когда я ходил в Министерство два года назад, охранник попросил меня дать автограф его внучке, Монике, она в этом году поступала.

– Моника Манч, – кивнула Гермиона, – ее в Хаффлпафф распределили. Она одна с таким именем в этом году была. И…

– И я написал «Монике с пожеланиями удачи, Гарри Поттер». Так вот, та записка – она именно что часть этого самого автографа. Тоже отрезанная. А ты помнишь, как мистер Бэгмен о чем-то говорил с мелкой хаффлпаффкой? Это же как раз та самая Моника и была, так что он вполне мог выцыганить у нее мой автограф. И отпечатки его на записке ничего не дадут – Дамблдор-то ее Бэгмену передал, то есть у него есть объяснение. Поэтому он и улыбался как идиот, когда контрольные пальчики прокатывал.

– То есть ты думаешь…

– И Дамблдор тоже, – вздохнул Гарри. – Не случайно он Бэгмена вместе с Краучем в замке задержал. Но поскольку Людо все-таки сработал на его собственный план, точнее, один из планов, раскрывать его он не будет. Надо, кстати, по карте посмотреть, как они там…

Гарри открыл Карту Мародеров и всмотрелся в нее.

– Ага, – сказал он, – втроем сидят, в кабинете директорском. Дамблдор, Бэгмен и Барти Крауч. А Грюм, кстати, в гостиной Хаффлпаффа, разговаривает с той самой Моникой. Все-таки он хороший опер. Невезучий, но хороший, – процитировал он МакФергюссона с той самой давней встречи.

– Будем его разоблачать? – спросила Гермиона. – Мистера Бэгмена?

– Нет. В смысле, не публично. Во-первых, мне все равно от этого Турнира не отвертеться, ну и я же и сам не могу отлынивать, если ты участвуешь!

– Тогда ты не будешь отлынивать и от экзаменов, Гарри Джеймс Поттер! – строго сказала мисс Грейнджер. – Я все равно собираюсь их сдавать – турнир там или не турнир!

– Я так и знал, – вздохнул Гарри. – А, во-вторых, если даже Бэгмен работает на Тома – пусть он и ведет себя, как полный идиот, но мадам Боунс меня предупреждала, что он как-то во всей этой истории замазан был… В общем, мне и правда нужно, чтобы Том выполз из своей норы, так что разоблачать его еще и по этой причине не надо.

– И что нам теперь делать? – спросила Гермиона.

– Прежде всего нам надо найти Дина, – сказал Гарри. – Школа Удачи нуждается в своей собственной эмблеме. Я собираюсь всячески подчеркивать, что выступаю не от Хогвартса, иначе у Дамблдора все время будет соблазн как-то тебя убрать.

– Я не хочу идти в Гостиную, – уткнулась ему в плечо мисс Грейнджер. – Представляешь, что там творится?

– А что там может твориться? Либо праздник, либо подготовка очередного бойкота, – пожал плечами Гарри. – По карте непонятно. Но ни в том, ни в другом случае мы там лишними не будем.

– Но я…

– Ты пойдешь туда так же, как Лаванда в Большой Зал, – отрезал Поттер. – С высоко поднятой головой!

– Ай-ай, сэр, – всхлипнула ему в подмышку Гермиона, – разрешите выполнять, сэр?

Одна часть Дома Храбрецов действительно готовила бойкот, а другая – и в самом деле праздник. А потом оно все как-то само собой совместилось.

– Я не знаю, что ты сделала с Кубком, Грейнджер, – шипела на Гермиону Анжелина, которую близнецам убедить, по-видимому, не удалось, – но, когда ты обделаешься на первом же испытании, я устрою тебе настоящий ад, да такой, что ты сама сбежишь из школы, поняла? И не вздумай покрывать ее, Поттер! – ткнула она в юношу надкусанным сэндвичем.

– Или? – спокойно спросил Гарри и, подумав, тоже взял с большого блюда сэндвич и откусил от него: проголодался все-таки от волнения.

Анжелина не ответила, только зыркнула совершенно не по-доброму.

– Что, думаешь, что самый крутой? – наехал на него Кормак МакЛагген, учившийся на курс старше, здоровый и драчливый.

– ДА! – возникли за его спиной близнецы Уизли.

– ГАРРИ ПОТТЕР КРУЧЕ ВСЕХ! – поддержали братьев мальки, ведомые Деннисом Криви.

– Гарри, Гарри, а как ты это сделал? – это был сам Деннис, сующий в свободную руку Гарри бутылку сливочного пива.

– Не знаю, – отмахнулся от него сэндвичем изрядно раздраженный и злящийся из-за этого сам на себя Поттер.

– Понимаю, секрет! – воскликнул первокурсник. – Я-то из рогатки в него, в кубок этот, попал. Надо было мне тоже от другой школы заявиться, от Молочной Фермы Криви! Такая реклама здоровская была бы! Как ты думаешь, выбрал бы меня Кубок?

– Наверное, выбрал бы. Грюм говорит, на кубок этот «Конфундус» наложили, как на шахматы и на метлы в прошлом году. Так что он не помнил, что школ всего три. А что бы ты дальше делал?

– Придумал бы что-нибудь! – уверенно заявил малек. – Ты же придумаешь?

– Придется, – вздохнул Гарри. – Дина Томаса не видел?

– Он в спальне вашей, знамя Гриффиндора ищет.

– Нашел! – сбежал по ведущей из спален лестнице Дин с ало-золотым полотнищем в руках.

– Стоп! – отгородился сливочным пивом Гарри. – Знамя – Гермионе. Чемпион Хогвартса – она.

– А ты? – удивленно вытаращил глаза Томас.

– А я тебя сейчас работой загружу, – ответил Гарри, пока Лаванда оборачивала знамя Дома вокруг плеч подруги.

Та дернулась было протестовать, но, наткнувшись на жесткий взгляд командира, только вздернула подбородок, вызвав хоровое шипение Анжелины, Кормака, Рона и еще пары дюжин учеников.

– Какой работой? – удивился Дин.

– Надо нарисовать герб Школы Удачи.

– Это я запросто! – он снова скрылся в спальне и через несколько секунд вернулся с коробкой, в которой держал перья, фломастеры и краски. – Что рисовать?

– Клевер четырехлистный? – оживился Шимус.

– Нет, это как-то просто. Моя удача… Она такая… – задумался Гарри. – Во! Живоглота нарисовать можешь?

– М`няу? – удивился шмыгавший под ногами полуниззл.

– Как живой будет, – уверил Гарри Дин.

– Ага. Значит… На черном фоне…

– Почему на черном? – удивился мулат.

– Потому что Блэку понравится. Значит, на черном фоне гордо шествующий полуниззл цвета пламени, держащий в пасти крысу с перебитым хребтом. Беспалую. В смысле, одного пальца на передней лапе у нее быть не должно.

– Ты про Коросту, Поттер? – вызверился Рон. – Ты еще и гордишься этим?

– Я про Питера Петтигрю, он же Хвост. Про того Пожирателя Смерти, который предал моих родителей!

– Это была Короста! – уперся младший Уизли.

– Считай как хочешь, Рон. Я видел его своими глазами.

– А я нет! Поэтому для меня это все равно Короста! А ты… ты обманщик, Поттер!

– Увы, мистер Уизли, мистер Поттер – не обманщик, – услышали они голос Дамблдора; директор стоял рядом с портретной дырой. – Я сам видел доказательство обратного. Впрочем, я здесь не за этим. Мисс Грейнджер, – обратился он к Гермионе, – Министр Фадж только что посетил мою скромную обитель, и мы… имели с ним небольшую беседу. По Вашему поводу.

– Ее исключат? – резко спросила Анжелина, и Гарри с удовлетворением и благодарностью услышал в ее голосе не злорадство или торжество, а беспокойство.

– Вряд ли, мисс Джонсон. Хотя, не скрою, вопрос с требованием родителей мисс Грейнджер забрать ее из Хогвартса довольно сложен в юридическом смысле. В любом случае, Министр Фадж хотел бы задать мисс Грейнджер несколько вопросов, чтобы убедиться… в добровольности ее решения остаться и в Хогвартсе, и в числе участников Турнира.

– Я не буду выступать за Хогвартс, – набычился Гарри.

– Я и не собирался требовать этого, – строго посмотрел на него Дамблдор, – однако я вынужден настаивать, чтобы никто не оказывал на мисс Грейнджер никакого давления. Так что Вам, мистер Поттер, придется остаться здесь, тем более что уже время спать. Я понимаю, что все вы предпочтете дождаться мисс Грейнджер, но… хождения по коридорам, как, впрочем, и длительная задержка после ее, как я надеюсь, благополучного возвращения, приветствоваться не будут. Мисс Грейнджер?

Гермиона встала и, по-прежнему обернутая знаменем Гриффиндора, посмотрела на директора.

А директор посмотрел в ее глаза.

Гарри показалось, что столкновение взглядов Повелителя Памяти и его лучшей подруги, и не только подруги, длилось вечность, но его правая рука не успела даже коснуться спрятанной под бинтом палочки Миртл, когда Дамблдор слегка дернулся и отвел взгляд.

– Мне кажется, мисс Грейнджер прекрасно справится и сама, – чуть-чуть натужно улыбнулся он и вышел.

Гермиона проследовала за ним, и гриффиндорское знамя развевалось на ней не хуже мантии профессора Снейпа.

– Что, Поттер, – скривился МакЛагген спустя полминуты всеобщего молчания, – остался без подружки?

Алисия и Кэти мгновенно повисли на обеих руках Гарри, а Анжелина быстро встала между ним и Кормаком.

– Грейнджер – МОЯ! – громко и четко заявила она. – У тебя, МакЛагген, вопросов к ней нет и быть не может. Ты даже не пытался бросить в Кубок свое имя, хотя все вокруг только и делали, что придумывали новый способ обмануть старую деревяшку. И это Я разберусь с ней, если она облажается, понял? Или разъяснить тебе это более доходчиво?

Палочка капитанши смотрела прямо в лицо шотландца.

– НУ?! – рявкнула она спустя еще несколько секунд тишины.

– Она опозорила весь Гриффиндор! – крикнул пятикурсник. – И еще смеет ходить с нашим флагом!

– Пока еще не опозорила, – отрезала Джонсон. – И сразу предупреждаю – я прокляну любого, кто попробует повторить глупость с бойкотом. Пусть даже это и будет стоить мне капитанского значка. ВСЕМ ЯСНО? – палочка Анжелины описала полукруг.

Многие, даже те, кто кучковался вокруг МакЛаггена и Рона, закивали. Нрав мисс Джонсон был хорошо известен, да и ее крутость сомнения не вызывала.

– Тогда быстро дожираем все и спать, – приказала Анжелина. – А то, блин, не праздник и не суд, а не пойми что.

Возражений не последовало.

– А ты, Поттер… Ты отвечаешь за то, чтобы твоя подружка не обосралась. А то я тоже могу тебе веселую жизнь устроить…

Гарри чуть не рассмеялся.

Гостиная довольно быстро опустела, только Лаванда присела рядом с Гарри. Ее волосы снова были распущены.

– Я попрошу девчонок сделать тебе короткую стрижку в стиле панк, – пробурчал Гарри, чтобы говорить хоть о чем-нибудь. – Чтобы не старалась скрыть то, что скрыть не получится.

– Я так не могу, – простонала Лаванда, убедившись, что в гостиной действительно никого нет. – Меня просто трясет, я так хочу подойти к нему… И да, мне хочется называть его «Вик-Вик», виснуть на нем, дарить ему разные девчоночьи штучки…

– А мне хочется завернуть Гермиону в ватное одеяло и спрятать подальше, – буркнул он.

– Не беспокойся, Гарри, – мягко коснулась его руки Лаванда; ее инстинкт заботы мгновенно перебил все комплексы. – Профессор Дамблдор ничего не понимает ни в любви, ни в дружбе. Поэтому он проиграет.

– Хотелось бы верить, – вздохнул Гарри.

– Ну так и верь.

Они сидели в тишине, ожидая возвращения подруги.

Наконец, изнанка портрета Полной Дамы отошла, и Гермиона проскользнула внутрь.

– НУ КАК? – хором спросили ее друзья.

– Я смогла, – прошептала мисс Грейнджер и бросилась в объятия Гарри, одновременно пытаясь притянуть к себе и Лаванду.

Гарри тоже обнял обеих. Во-первых, он был жутко признателен Лаванде за то, что она просто посидела рядом и напомнила, что мир крутится не только вокруг него с Гермионой. А во-вторых… Во-вторых, ему показалось, что висящий рядом и вроде бы спящий портрет за ними подглядывает. И значит надо было сбить кое-кого с толку.

Затем они забились в свой беспортретный угол.

– Рассказывай, – приказала Лаванда, – а то я умру от любопытства.

– Ну… Он пытался залезть мне в мозги прямо тут. Я от его взгляда так заскучала по дому, и мне так страшно стало… И из-за турнира этого, и из-за Тома… Я подумала, как здорово будет уйти от всего этого и, может быть, даже вообще про всю эту войну забыть… А потом… Потом на него напали пешки. Те самые. Каменные. Прямо в моей голове. И не пустили дальше. А мне вдруг… Мне стало очень больно. Гарри знает, почему… – она приложила руку к груди, к тому самому месту, где, как знал Гарри, висел оберег Черного Короля.

– Амулет, – с видом знатока одними губами прошептала Лаванда.

– Ну… В общем… Я очнулась и вышибла его из своей головы. Точнее, его две королевы вышибли, Черная и Белая. Булавами. И кони его чуть не потоптали, но не успели уже.

– Я заметил, как он дернулся, – прошептал Гарри. – А дальше?

– А дальше все проще было. В голову ко мне он больше не лез. Он опасался, я это даже чувствовала. Мы пришли в кабинет, там действительно сидел Министр Фадж, собственной персоной. Он не очень-то доволен был. Видимо, не верил, что я смогу победить. Но я ему сказала, что хочу остаться в магическом мире, ну и в школе тоже. И что сделаю все, чтобы достойно представить Хогвартс.

– А Дамблдор что?

– Он тоже не особенно-то верил. Знаете… Я до этого не думала… А теперь поняла, что я выше головы прыгну, чтобы победить в этом дурацком турнире. И тебя, Поттер, в том числе победить.

– Попробуй, – пожал плечами Гарри, – так-то я только рад буду. Хотя мне тоже хочется им показать…

– Вот и мне тоже. А Фадж Дамблдору сказал, с намеком таким, что, если кто-нибудь из нас действительно победит, он бы не только тысячи галлеонов приза, но и тысячи баллов Гриффиндору не пожалел бы. Но он и правда не верит… А мне смешно стало, он с таким пафосом это сказал… А Дамблдор, кстати, согласился. Хотя кому нужны эти баллы…

– Гриффиндору нужны, – возразил Гарри. – А то в прошлом году мы победу хаффам отдали, в позапрошлом – воронам… Пора отыгрываться. Ну и авторитет набирать, нам обоим. Тем более, что тебе в следующем году префектом становиться, если на тебя Дамблдор зла не затаит.

– Одного из вас точно сделают префектом, – уверенно сказала Лаванда. – Но только одного.

– Почему? – удивилась Гермиона.

– Чтобы вбить клинышек между вами, – пожала плечами блондинка. – Причем скорее всего этот самый один значок отдадут Гарри. А второй мне.

– Чтобы…

– Именно за этим. Романтичные ночные дежурства, доступ в Ванную Комнату Префектов… Ну и чтобы тебе, Гермиона, по носу щелкнуть. Ведь тебе стать префектом намного важнее, чем Поттеру – просто из-за происхождения, уж извини. Для карьеры важнее. А его-то и так все знают.

– То есть ты хочешь сказать, что эта операция Гарри, ну, чтобы Крам с твоим кольцом уехал – она в моих интересах? – грустно улыбнулась Гермиона.

– Нет, я не об этом. Хотя да: тех, кто собирается покинуть Британию, префектами не назначают, смысла нет. А сказала я это, просто чтобы ты не расстраивалась, если так случится. И я обещаю тебе, что как бы все ни кончилось – наше с Гарри «но» останется на месте.

– Подтверждаю, – серьезно сказал Гарри. – И я еще подумаю, принимать ли мне этот значок. Сам по себе, без Гермионы в напарниках, он мне абсолютно не нужен, мне и команды квиддичной по горло хватит. А теперь надо бы поспать после таких волнений. Раз уж… обошлось все. Тем более, что завтра в шесть мы бежим на утреннюю тренировку. Ну и Невилл с Джинни с нами, наверное. От вас обеих отказы не принимаются, хотя и по разным причинам.

– По каким? – поинтересовалась Лаванда.

– Ну, насчет Гермионы понятно – Турнир же, надо в форме быть. А про твою причину я завтра расскажу, – ответил он. – В Лаборатории. После утренних занятий.

Девчонки сидели на диванных подушках, а Гарри примостился на рабочем столе.

– Главную задачу все помнят? – спросил он.

Обе гриффиндорки с энтузиазмом кивнули.

– Кто такой Крам? – риторически спросил Поттер и сам же ответил: – Ловец. И чемпион. То есть – человек, привыкший за что-то бороться. Например, за снитч, который надо увести из-под носа у другого ловца. И надо, чтобы он боролся за тебя, Лаванда. Тогда к его интересу – а интерес у него уже есть, сам видел – подключится еще и азарт. Почему он от фанаток бегает? Потому что они не приз, а помеха.

– И что ты хочешь сказать, Поттер? – с подозрением посмотрела на него мисс Грейнджер.

– То, что ты, я и Лаванда всегда, ну или по возможности всегда, должны ходить вместе. Втроем. Как в конце прошлого года. Потому что, если мы начнем гулять с Лавандой, а тебя вроде как бросим – в это просто никто не поверит. Ну и… небезопасно это, – взъерошил он волосы на затылке.

Гермиона обиженно засопела. Видимо, мысль изобразить мини-гарем не вызвала у нее особого энтузиазма.

– Ревнуешь, дорогая? – промурлыкала мисс Браун, приобнимая Гермиону за талию. – А подумай, каково было Гарри, когда мы с тобой вдвоем тут спали, на этих самых подушках?

– Ты же сама сказала, что не из «этих!» – возмущенно воскликнула мисс Грейнджер, сбрасывая руку блондинки.

– И это правда, – ответила та. – Но спать с тобой было очень приятно – потому что ты теплая, не храпишь и не пинаешься!

– Тут вот еще в чем дело, – смущенно сказал Гарри. – Парень с двумя девушками – это просто красная тряпка для остальных парней. Дин с Шимусом знаете сколько сестренок Патил обсуждают? Чуть не каждый вечер!

– А самих-то сестричек они спросили? – ехидно поинтересовалась Лаванда. – Но… в общем, ты прав. И успокойся, Гермиона, я же тебе сказала, что на Гарри я не претендую.

– И что… ты с ней тоже целоваться будешь? – подозрительно спросила Гермиона, игнорируя подругу (Гарри очень надеялся, что не бывшую).

– Конечно, нет! – возмущенно возразил юноша. – Мы же с тобой в коридорах не целуемся! К тому же Крам ни в коем случае не должен подумать, что мы… ну, в общем, лишнего он подумать не должен.

– Это утешает, – буркнула мисс Грейнджер.

– К тому же, – задумчиво сказала Лаванда, – это немного успокоит Директора. Я бы еще и Кэти Белл пригласила, но, во-первых, это будет уже перебор, а во-вторых, я ей недостаточно доверяю.

– А уж я-то как ей не доверяю! – нахмурилась мисс Грейнджер. – Даже не думай об этом, Поттер!

– И не думаю, – поспешил успокоить ее Гарри. – Лаванда, не хочешь добавить еще один предмет в расписание, чтобы светиться с нами почаще? Уход, например? Экзамены можно не сдавать, так…

– Добавлю, – вздохнула та.

– Хорошо. А теперь давайте займемся развитием твоего имиджа в нужном направлении.

Он достал из ящика стола стартовый револьвер Локхарта, отобранный им у красавчика в конце второго курса.

– Это револьвер, – пояснил он, – не боевой, с боевым пистолетом мы позанимаемся попозже, когда я закажу побольше патронов. Правила обращения с оружием – даже с небоевым – следующие…

– Ну, реакцию Ви… Крама на запах я попрошу проверить Парвати с Падмой, – сказала Лаванда, когда они закончили стрельбу; по причине отсутствия пуль и идеальной звукоизоляции «Фиделиуса» они даже не стали спускаться в Тайную Комнату. – Просто надушим одну из них соответствующим запахом и попросим обеих пройтись с ним рядом. И посмотрим, будет ли разница в реакции. А пока, пожалуй, запах надо смыть. Ну что, подруга, раз уж мы снова, как в прошлом году… Не потереть ли нам друг дружке спинку в душевой? И для скорости, и для… психологической правдоподобности, кажется, это так называется?

Гермиона нерешительно кивнула, а покрасневший до самых корней волос Гарри стремительно ретировался, тем более что у него были еще дела.

====== Школа Удачи ======

Окончание учебной недели оказалось тяжелым. «Гриффиндорские выскочки» – так их называло не меньше половины школы. Особенно неистовствовал Седрик Диггори, который не без оснований считал, что именно Гарри отобрал у него чемпионский титул: уже на второй день профессор Грюм определил, что два оставшихся отпечатка принадлежат хаффлпаффскому префекту, а значит, именно он бросил записку Гарри в кубок вместо своей.

Но вот как часть автографа Гарри оказалась у префекта барсуков, сам он не помнил, и Грюм по каким-то своим причинам был уверен, что Диггори не врет. И точно так же он не был уверен, что записку Гарри передал Седрику именно Бэгмен, хотя почему именно – старый параноик не говорил.

Как-то раз на перемене они столкнулись с шестым курсом Хаффлпаффа перед уроком Зелий.

– Честь Гриффиндора – это обман! – заявил Диггори, глядя прямо в глаза Поттеру. – Что ты, что Грейнджер так и норовите стырить у других то, что принадлежит им по праву!

– Ты же все равно бросил свою записку потом. Так что все решил Кубок, – попытался приглушить конфликт Гарри: ссориться с кем-то рядом с владениями Снейпа было слишком опасно.

– Ты же знаешь, Поттер, что все решил «Конфундус»! – выплюнул Диггори. – Сначала на Кубок, а потом на меня! Последнее, что я сделал бы – это бросил бы твою заявку в Кубок вместо своей, и ты это знаешь!

– Профессор Грюм ищет того, кто наложил на тебя это заклинание, – прищурился Гарри. – И ты знаешь, что ни на моей палочке, ни на палочке мисс Грейнджер заклинания «Конфундус» не было.

– Вас не поймали и в прошлый раз, – завелся Седрик. – Я не знаю, почему Дамблдор и Грюм вас покрывают – но меня вам не обмануть!

– Если они смогли наложить «Конфундус» на тысячелетний Кубок – тебе не кажется, что они стали Чемпионами по праву? – вздернула подбородок мисс Браун, теперь сопровождавшая Гарри и Гермиону почти на каждый урок. – А если еще и на тебя – не слишком ли опасно с ними… с нами связываться?

– Молчать, Поттеровская подстилка! – рявкнул Диггори, обнажая палочку.

Палочка Гарри уже была в его руке, и их с Гермионой сдвоенный щит прикрыл мисс Браун от «Фурункулюса» хаффлпаффца, оказавшегося, к слову, довольно мощным. Ответная, отработанная до автоматизма разоружалка мисс Браун впечатала префекта барсуков в стену, а «Тенасес Хорум» от Гермионы приклеил Седрика к камням так, что его ноги не доставали до пола фута на полтора.

Гарри контролировал остальных барсуков-шестикурсников, а Лаванда присела, чтобы подобрать палочку префекта.

– «ДАНТИССИМУС!» – услышал Гарри визг Панси Паркинсон сзади, выставил еще щит, но опоздал.

Заклинание Гермионы уже готово было сорваться с ее палочки, но вместо вербальной формулы изо рта гриффиндорки послышалось только невнятное шипение. Гарри заметил, что верхние резцы подруги увеличились так, что перестали помещаться во рту. Теперь они касались нижней губы девушки и продолжали расти.

Мир вокруг стал алым от нахлынувшей в мозг крови. Луч заклинания, тоже показавшийся кроваво-красным, сорвался с его палочки, но был отброшен в стену неизвестно откуда взявшимся щитом. Каменная крошка ударила по толпе подобно шрапнели; послышались крики. Гарри обнаружил, что не может двигаться или промолвить хотя бы слово.

– Двадцать баллов с Гриффиндора за колдовство в коридоре, Поттер! – прошипел профессор Снейп.

– И еще двадцать – за утерю ПОСТОЯННОЙ БДИТЕЛЬНОСТИ! Поттер, Браун, Грейнджер, отработка в классе ЗОТИ сегодня вечером! – профессор Грюм скинул мантию-невидимку и подошел мимо замерших студентов, глядя Снейпу прямо в глаза.

Профессор Грюм небрежно кинул в Гермиону Заклинание Отмены, легко взмахнув своим суковатым посохом. Девушка приложила руку ко рту, чтобы скрыть достающие теперь до самого подбородка зубы. Хотя вроде бы расти они теперь перестали.

– Твои Юные Пожиратели заняты своим любимым делом, да, Северус? – прищурился Грюм.

– Не вижу, чтобы мисс Грейнджер пострадала, – стараясь выглядеть хладнокровным, заметил Снейп, – по крайней мере, я не заметил существенной разницы.

– Профессор Снейп известен своим умением делать девушкам комплименты, Гермиона, – проворковала подбежавшая к подруге Лаванда. – С другой стороны, не будь он так талантлив – Гарри мог бы быть длинноносым и с грязными волосами. Ужас, правда?

– Браун – двадц…

– Знаешь, Северус, – прервал Снейпа зловещим хрипом Грюм. – Кто из студентов Хогвартса рискует умереть самой ужасной смертью? Самой ужасной смертью умрут дети Пожирателей, избежавших ответственности за свои деяния. Они уверены, что и им все тоже будет сходить с рук. Безнаказанность сладка и приятна, не так ли? Так здорово уродовать, пытать и убивать тех, кто не может ответить, тебе ли этого не знать?

Посох Грюма смотрел прямо в грудь зельевара с дистанции в три ярда, и Гарри был уверен, что уклониться от заклятия Снейп не сможет – да и сам-то он, пожалуй, не смог бы. Грюм продолжил:

– Вот только когда-нибудь у кого-нибудь из их жертв – или друзей их жертв – в ответ просто-напросто сорвет крышу от ненависти к ним, и им будет наплевать на последствия, знаешь? Причем не на баллы, не на отработки – а на Азкабан или смерть. Ты видел смерть, Северус? Или даже был к ней причастен? Какова она на вкус, Северус?

Снейп отшатнулся.

– …А меня ведь может и не оказаться рядом. Я же видел, что ты опаздывал поставить щит, а сила заклинания Поттера была такова, что и Поппи могла бы не справиться. Ну, а прибей ты в ответ пацана – кстати, тоже в спину – это было бы для уже покойной мисс Паркинсон слабым утешением. Да и для твоего трупа тоже. И знаешь, кто был бы в этом виноват? Ты, Северус. Потому что Паркинсон видела тебя и знала, что ты сделаешь все, чтобы она избежала наказания. Вот только теперь на ее месте я бы ни на шаг не отходил бы от этих двух лбов и брал бы их с собой даже в дамскую комнату. Потому что убить сразу троих, не оставив следов, будет затруднительно даже Поттеру.

Панси действительно попыталась спрятаться за спины Крэбба с Гойлом, но оступилась и плюхнулась на задницу. Кровь от оставленной каменным осколком раны стекала по ее щеке, она приложила руку к лицу, а потом в ужасе уставилась на окровавленные пальцы – видимо, представляя, что произошло бы с ней, если бы не щит Грюма.

– А, да. О безнаказанности. Паркинсон, пятьдесят баллов со Слизерина, отработка с Филчем всю следующую неделю и марш в Больничное Крыло. Вас троих это, насчет Больничного Крыла, тоже касается, – кивнул он еще троим посеченным осколками ученикам. – Мисс Браун, отведите мисс Грейнджер к Поппи. Палочку Диггори тоже оставьте там, он заберет ее через пятьдесят две минуты, когда отклеится. Кстати. Диггори, двадцать баллов с Хаффлпаффа за колдовство в коридоре и еще двадцать – за неспособность противостоять четверокурснице. И я поговорю с Помоной по поводу Вашего значка.

– Коллега Грюм…

– О, если бы Вы наказали Паркинсон сами, коллега Снейп, даже на двадцать баллов, а не на сорок, я бы не вмешивался, из уважения к Вашему авторитету. Но если Вы ведете своих студентов к смерти, да еще и столь привлекательным для избалованных деток путем – я вынужден спасать их вместо Вас. Поттер, ты уже поставил свои мозги на место?

Гарри не мог даже кивнуть.

– Пожалуй, одной отработки будет мало. Две недели каждый вечер, с девятнадцати до двадцати одного, в классе ЗОТИ. Включая субботы и воскресенья. Браун и Грейнджер тоже наказаны, сообщите им об этом сами. На урок Вы не идете, во избежание… случайных разрушений в классе коллеги Снейпа. Вопросы?

Вопросов не было. В том числе и у Снейпа.

– Мы еще взвоем, – вздохнул Гарри, встретив подруг около дверей Больничного Крыла. – Мы еще две недели выть будем.

– Прекрасное наказание, – согласилась Лаванда, – я очень рада, что оказалась с вами. Кстати, если твои тренировки, Гарри, дают такой замечательный эффект – вряд ли я смогла бы справиться с Диггори без них – представляю, чему мы научимся у профессора Грюма.

– В основном мы научимся уворачиваться и терпеть боль, – пожал плечами Гарри. – Ну и ПОСТОЯННОЙ БДИТЕЛЬНОСТИ, конечно. Так что входим на отработку уже со щитами.

– Разумно, – сказала Гермиона, – двое ставят щиты вперед, один – назад, а то с профессора Грюма станется и с тылу напасть.

Подруга выглядела на удивление веселой.

– Вот вы где! – подбежал к ним запыхавшийся Колин Криви. – Гарри, там из «Пророка» приперлись, будут вас с Гермионой колдографировать. И с палочками чего-то там, это в пустой аудитории рядом с холлом будет. А можно, я вас первым сниму?

– Давай, – согласился Гарри.

– Я ваши сумки подержу, – сказала Лаванда.

Гарри и Гермиона стали у стены, и Колин несколько раз щелкнул своим аппаратом.

– Отличная улыбка, Гермиона, – сказал он, – даже лучше, чем была!

– Погоди, – сказал изумленный Гарри, – Гермиона, ты же…

Выросшие было из-за действия заклинания резцы подруги уменьшились так, что теперь линия ее белоснежных зубов была идеально ровной.

– Ну вот, – нахмурилась мисс Грейнджер, не прекращая, впрочем, улыбаться. – Даже не знаю, то ли радоваться, что ты все-таки заметил это, то ли сердиться на то, что ты сделал это так поздно, через целых десять минут.

– Как это тебе удалось? – спросил Гарри, игнорируя подколку.

– Когда я пришла, мадам Помфри осмотрела мои зубы и дала мне маленькое зеркальце. Я смотрела в него. А зубы тем временем уменьшались. Ну и я подождала, пока они не станут чуть меньше, чем были до этого, такие, чтобы улыбка стала совсем ровной. Вообще-то можно было бы сделать это и раньше, но мама с папой не одобрили бы, им казалось, что это пренебрежение к их искусству стоматологов. Они мне брекеты хотели ставить, – пожаловалась она.

– А как Паркинсон отреагировала? – прищурился Поттер, уводя Гермиону от больной темы отношений с родителями; она так и не призналась ему, как прошел организованный Дамблдором разговор. – Вряд ли она рассчитывала на такой сюрприз.

– А никак. Мадам Помфри просто махнула на них пару раз палочкой и отправила их всех на урок. Так что они этого и не видели даже.

– И это замечательно, – заметила Лаванда, отдавая им их сумки. – Теперь тебе надо только выбрать подходящий момент для маленькой женской мести, когда Паркинсон не будет к этому готова. А до того не хвастайся. И даже на колдографировании улыбайся, не показывая зубов, чтобы не испортить сюрприз. А ты, Колин, прибереги пока эту карточку, мы скажем, когда можно будет.