Текст книги "Гарри Поттер и Охота на Чемпионов (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 42 страниц)

Лабиринт на мгновение озарился красным. «Кто-то пустил искры, – подумал Гарри. – Надеюсь, если это Гермиона, то к ней придет не Грюм…»

Еще через три стенки и три дыры в них Гарри оказался за спиной сфинкса – что-то вроде женщины с львиным телом, ну или льва с женской головой. Женщина-львица с недоумением уставилась на него.

– Как ты… Эй! А загадка?! – крикнула она, когда Гарри побежал вдоль прохода к следующей стене.

– Что это такое – воет и пилит, пилит и воет? – прокричал Гарри на бегу.

– Маггловская бензопила. Бастет и все ее кошки, – пробурчала сфинкс. – Мало мне было лягушки в блендере, мало мне было пушек того коротышки с манией величия два века назад… А теперь еще и это… – и она рефлекторно прикрыла нос мощной когтистой лапой.

– А ты куда? – внезапно спросила сфинкс у шустро перебирающей серебряными ножками-крыльями половинки бинокля. – МУРРР! – она сделала длинный прыжок, прижав ее лапой к траве.

«Раз уж этот оказался таким хитрым, а остальные пока далеко, можно немного поиграть!» – решила она, выпустила странную чудовинку и снова поймала ее, едва та отбежала на пару ярдов.

Осмотревшись с помощью зеркальца (встреча с соплохвостом живо заставила его вернуться к старым параноидальным привычкам) и завернув за угол, Гарри увидел Кубок. Он стоял на каменном постаменте, на котором пылал алым знак Аврората и ниже было, довольно коряво, написано: «До связи не трогать!» Все в порядке. Тонкс, Сириус и профессор Люпин успели.

Он огляделся. Бинокля на ножках нигде не было. Это было удачно – ему не хотелось бы оглушать смешную механическую зверюшку, хотя бы для того, чтобы не обеспокоить зрителей и не насторожить врагов. Он подошел к постаменту на три ярда, заглушил бензопилу и положил ее на траву.

– Я ищу торбочку «Хелло, Китти», принадлежавшую Лаванде Браун, я ищу торбочку «Хелло, Китти», принадлежавшую Лаванде Браун, – несколько раз пробормотал он, оглядываясь по сторонам.

Сумка, внезапно возникшая словно бы прямо из земли в паре футов от подножия постамента, была довольно грязной, изрядно пожеванной и с парой-тройкой подозрительных пятен, именно такой, какой она стала бы, повалявшись в наполненном чудовищами лабиринте достаточно долго. Ну, Сириус, собака стремная! Ничего лучше придумать не мог?

Хотя, с другой стороны, будучи такой вот грязной и помятой, торбочка выглядела довольно естественно для этого места и этого времени. А последнее, что стал бы искать любой волшебник, особенно здесь и сейчас – это розовенькая… когда-то розовенькая девчачья сумочка с беленькой кошечкой. Так что Чары Неприметности просто не могли не сработать!

Первым делом Гарри достал из сумки зеркало и вызвал Бродягу – информация сейчас была важнее всего.

– Быстро ты, щеночек! – услышал он голос Сириуса. – Не волнуйся. Мисс Грейнджер уже на подходе. Представляешь – она ловит момент, когда соплохвосты на нее прыгают, и тут же колдует на них чары уменьшения веса! Ну, они и взлетают футов на пятьдесят, не меньше. Один даже к самому судейскому столу улетел и вроде бы даже зашиб кого-то! Боггарта она тоже прошла.

– Как? – спросил Гарри. Он хорошо помнил, какой у подруги боггарт.

– Как всегда, с помощью книжки, – усмехнулся Сириус. – Она сама тебе расскажет.

– Что Том? – спросил Гарри, доставая из сумки отцепленную от сбруи кобуру с «Вальтером» и засовывая ее за пояс сзади. Профессор Люпин посетил Кровавого Таннера, и тот признал историю кобуры достойной и достаточной как минимум для Чар Отвлечения Внимания. К сожалению, на всю сбрую истории не хватило, так что Гарри оставил ее в Лаборатории. Впрочем, теперь кобура сама цеплялась к любому удобному для Гарри месту, так что сбруя уже была не так уж и нужна. Гарри подумал, что для револьвера Таппенс он закажет себе такую же.

– Дом все еще не появился, – пожал плечами Сириус. – На кладбище пока тоже никакого движения. Видимо, ждет твоего прибытия. Мы тоже ждем.

– Биллу эту штуку передали?

– Да. Он в восхищении. Он уже ждет на месте, ну и пока ждет – немного прошерстит там окрестности, по второму варианту. Фразу активации портала помнишь?

– Помню. Отличная фраза, – ответил Гарри, налепляя на левое предплечье грязноватый кусок пластыря, превращенный профессором Люпином в аварийный портключ и накручивая поверх него таннеровский бинт, без которого он чувствовал себя почти голым. – А портключ к Тому?

– Разобрались вместе с племяшкой и тетей Эми, – ухмыльнулся Сириус. – Он на кубке был, поверх того, что должен Чемпиона к трибуне вернуть. Сначала мы думали, что вам с мисс Грейнджер придется прыгать вдвоем, а ей потом снова хватать кубок…

– Она ж с ума сойдет, бросая меня там! – расстроился Гарри.

–Не переживай, Щеночек. Лунатик нашел выход. Он этот второй портал на твой волос привязал, чтобы кто-то другой случайно к Тому не улетел, если коснется Кубка. Так что спокойно хватайтесь за деревяшку вместе с мисс Грейнджер, и тебя отправит, как я думаю, прямо на кладбище у Литтл-Хэнглтона, а ее – под светлы очи жюри. Так что обратно ей прорываться не придется. О! бедная Леди Сфинкс!

– Гермиона читает ей лекцию? – поинтересовался Гарри, засовывая под бинт кинжал коммандос в старых потертых ножнах; перочинный ножик с шилом и штопором он решил оставить подруге. Жаль, что Шимус пока не разобрался с этим… тридраконитом бубонтюбера, но тут уж чего нет, того нет.

– Я все время забываю, что теперь ты знаешь ее намного глубже, – очень смешно пошутил Сириус. – Готов, щеночек? Тогда овер.

– Овер, – вздохнул Гарри и спрятал зеркало в кошелек. Когда-нибудь кто-нибудь все-таки прибьет крестного из-за его идиотских шуточек, и хорошо, если это будет не его крестник.

Что-то за зеленой стеной ритмично защелкало и стихло, и Гарри насторожился. Нет, ничего.

Он смотрел вдоль зеленого коридора в ту сторону, откуда несколько минут назад пришел сам, успокаивая себя тем, что Гермиона просто не может не задержаться немного поболтать со столь интересной собеседницей. Так что все в порядке, все в полном порядке.

Первым из-за угла показался слегка помятый бинокль на ножках. Он осмотрелся, радостно подпрыгнул, увидев Гарри, и, припадая на одну крылоногу, засеменил к нему. Гермиона – тоже после осмотра прохода через зеркальце – выскочила из-за угла и, радостно улыбаясь, побежала, причем было ясно, что бежит она к Гарри, а не к кубку.

Снова застучало, и Гарри резко поднял палочку. Черная, темнее ночного неба, тень поднялась над лабиринтом на волосатых суставчатых ногах. Акромантул. Здоровенный. Как на обложке того журнала, что подарил ему на Рождество Хагрид.

– «КОНЬЮНКТИВИТУС!» – гигантский паук отшатнулся, промахнувшись ворсистой лапой с футовыми когтями на конце мимо Гермионы. Но, к сожалению, глаз у твари было слишком много, так что страшилище снова двинулось на них.

– «РЕДУКТО! СТУПЕФАЙ! ИНСЕНДИО! ДИФФИНДО!» – они колдовали хором, стоя плечо к плечу, но паук был слишком здоровым. Длинная суставчатая лапа выстрелила прямо в лицо Гарри…

– «АРРАНИА ЭКЗУМЕ!» – Гарри и сам не понял, откуда в его мозгу на той самой уже почти позабытой темной волне всплыло это заклинание. Бело-голубая вспышка осветила ночь, и паук, в брюхо которого попал луч, отлетел ярдов на двадцать в сторону.

– Что это… было? – спросила Гермиона.

– Это было «Я придурок», – пробормотал Гарри. – Говорил же нам Хагрид, что акромантулы, пауки его гигантские, переговариваются, щелкая этими своим жвалами, и даже журнал мне прислал, с такой вот жутью на обложке….

Ритмичное постукивание теперь звучало обиженно и явственно удалялось.

– Я про заклинание.

– Не знаю. Слышал где-то, наверное. Ну… Потом разберемся.

Они обнялись, прижимая друг друга к себе исключительно левыми руками. Палочки в правых были наготове, и каждый из них внимательно наблюдал за тем, что творится за спиной другого. Гарри подумал, что чувство опасности тоже может быть… вдохновляющим.

– Портал к Тому привязали на меня, – сказал он. – Касаемся вместе и разлетаемся…

– Ненавижу, – прошептала Гермиона. – Ненавижу провожать! Я же тебя точно так же на первом курсе…

– Ну, а я тебя – на втором и третьем. Считай, что сравнялись.

– Да? А как я в прошлом году смотрела, как ты хроноворот крутил – не в счет уже? – обиделась мисс Грейнджер. – Ты тогда, конечно, не к Тому шел, но все равно!

– Ну… тогда позже сочтемся, – потерся о ее щеку Гарри. – Тем более, что ты сейчас тоже не к Тому, но все равно! Готова?

– Давай еще немного постоим, – сказала ему девушка. – Флер еще далеко, а Крам вообще сошел с дистанции, представляешь? За использование Непростительного, он «Круциатус» на Флер применил…

– Нифигажсебе, – выдохнул Гарри. – Я-то думал, он…

– …И по невозможности продолжать прохождение Лабиринта. Его Флер в ответ вырубила. Ну его и сняли.

– Неожиданно, – признался парень. – Что-то я думал, что после «Круциатуса» не поколдуешь, только трястись будешь…

– Я тоже не поняла, в чем дело, – призналась Гермиона. – Но я слышала, довольно далеко за мной, голос Виктора, который кричал «Круцио! Круцио!», а потом Флер крикнула «Ступефай!». Нормальным голосом, а не таким, который бывает после пыток. И пустила красные искры. То есть за нее-то я не беспокоюсь, а вот за Лаванду… Ей такой Крам вообще нужен?

Гарри не знал, что ответить.

– Сириус говорит, один из твоих соплохвостов угодил прямо на стол жюри, – шепнул он ей, сменив тему.

– Это приятно слышать. Надеюсь, это был тот, который побольше.

– Там нормально получилось, – успокоил ее парень. – Кого-то вроде как даже унесли. Надеюсь, не Директора Бэгшот, а остальных не жалко.

Они захихикали. Обе половинки бинокля – и слегка помятая, и почти целая – с умилением смотрели на них и жалели только об отсутствии у них ушей. Ну или микрофонов.

– А боггарта ты как прошла? – спросил Гарри. – Я же помню…

– Ну… Я снова увидела твою могильную плиту, – призналась Гермиона, – и… превратила ее в книгу. Большую такую книгу, как раз в надгробие размером.

– «Для легкого чтения»? – подколол ее Гарри.

– Ага. А название – «Гарри Поттер, – это получилось тем же самым шрифтом, что и надпись на памятнике, готическим таким, – И Придурки, Которые Его Окружают».

– Окружают-то меня как раз умные, – засмеялся Гарри. – Но да, действительно смешно. Извини, но…

– Понимаю. Беремся, Гарри? – Гермиона, присела, заслонив свои руки спиной от биноклей, запустила руку в грязную торбочку «Хелло, Китти», достала из нее что-то, ощутимое и видимое только ей самой, и надела на шею. Гарри передал ей складной нож, который девушка приспособила на пояс.

– Вместе, – оба знали об одном нюансе этого «вместе», но, естественно, ничего не сказали о нем словами, только взглядами.

– ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!

– Теперь давай… эм-м-м… так же синхронно! – усмехнулся Гарри.

Они подошли к постаменту и, под взглядом половинок биноклей, протянули руки к кубку.

– На счет «Три» – сказала Гермиона. – Раз… Два…

Когда прозвучала последняя цифра, они схватились за кубок, по-прежнему глядя друг другу в глаза.

Их подхватило и понесло, сжимая, выворачивая и скручивая, в совершенно разные стороны.

Один из биноклей-на-ножках бодро побежал к выходу, а второй, припадая на помятое крылышко, поковылял в другую сторону. Так было ближе до границы мерзких чар, которые мешают ему летать. А летать снитчи умеют очень, очень быстро. Даже с помятым лапой сфинкса крылом.

Чемпионка Хогвартса возникла прямо перед судейским столом, быстро подхватив тяжелый Кубок Огня второй рукой.

– Гарри? – неуверенно спросила она, оглядываясь.

Конечно же, она знала, где ее друг и любимый. Но… Но слезы все равно накатывались ей на глаза. Она их не сдерживала. Если уж она не может пореветь совсем открыто – она поревет как говорил Гарри, «под прикрытием». Это все равно легче, чем…

– Гарри! Гарри-и-и-и! – закричала теперь уже Победительница Турнира, падая на колени и заламывая руки. – Гарри был со мной, я хотела, чтобы мы вместе… А теперь… ГДЕ ТЫ, ГАРРИ?! ВЕРНИСЬ, ГАРРИ ДЖЕЙМС ПОТТЕР! ВЕРНИСЬ!!!

Профессор МакГонагалл обеспокоенно бросилась к своей любимой ученице, но ее опередила мадам Помфри.

– Гарри… Он схватился… вместе со мной… Мы решили вместе…

Похоже, зеркала – привязанные либо к ней, либо к Гарри, либо к обоим – были у всех вокруг. Да, все видели, как Чемпионы Хогвартса и Удачи протянули руки к кубку совершенно одновременно. Обеспокоенное гудение распространялось, как лесной пожар.

– Он исчез? – быстро подскочил к ней профессор Дамблдор, и какая-то часть Гермионы отметила, что он был скорее взволнованным, чем испуганным. – Гарри действительно исчез?

– Выпейте, мисс Грейнджер, – приказала мадам Помфри, бедром отталкивая директора в сторону, – выпейте это.

Она выпила, и теперь она могла хоть как-то стоять.

– Людо, – услышала она голос Министра Фаджа. – И как это понимать? Ты хочешь сказать, что в Триволшебном Турнире, ради возрождения которого мы потратили столько сил и средств, победила… магглорожденная четверокурсница?!

Рита Скитер пришла в себя – в драном, мокром и грязном платье с распоротым до самого плеча левым рукавом, без обуви, без очков – на обочине какой-то маггловской дороги, рядом с указателем «Лондон – 18 миль». Хорошо хоть, что палочка была на месте, хотя сил на колдовство, даже самое простое, у нее не было.

Было уже темно. Странно. Последним, что она помнила, снова было раннее утро и («Снова?» Почему «Снова?!») презрение в голосе этого засран… Нет, не так: она помнила презрение в голосе Гарри Поттера, или даже Лорда Поттера, который сравнивал ее с какими-то там маггловскими писаками перед старой драной кошкой МакГонагалл.

Она задала себе вопрос – почему же она так и не смогла назвать мальчика – хотя уже и вполне аппетитного, с восхитительной мускулатурой, мальчика – заср… Почему ей все время хочется назвать его Лордом. Мозг отказывался выдавать ей хоть какую-нибудь информацию об этом тяжелом – судя по ее предосудительному виду – дне. Хотя, раз уж она, несмотря на боль в суставах и состояние ее одежды, все еще жива – совсем уж неудачным этот день считать все-таки нельзя.

Ни единой мысли. Ни единого воспоминания.

Только где-то на самом дне ее беспринципной авантюрной души словно бы пылала вырезанная по живому мысль: Поттер… Нет, снова не так: ЛОРД ПОТТЕР СМЕРТЕЛЬНО ОПАСЕН. И НЕ ТОЛЬКО СМЕРТЕЛЬНО, НО И ЗАСМЕРТЕЛЬНО. НЕ СТОЙ У НЕГО НА ПУТИ.

Мисс Скитер обернулась в крупного жука с напоминающими утерянные ныне очки пятнами вокруг фасетчатых глаз и полетела в сторону зарева, пылающего над гигантским городом.

====== Долгожданная Встреча ======

Какой-то подлянки Гарри, разумеется, ждал – но не догадывался, что она будет настолько простой и одновременно изящной.

Его выбросило на высоте около шести футов, да еще и не над ровной поверхностью, а над могилами (все-таки Том выбрал кладбище!), так что, если бы не включившееся на адреналине «это», он наверняка сломал бы ногу, а может быть, и обе. Но все равно – левую ступню он таки подвернул и теперь довольно заметно хромал.

Он огляделся, держа палочку в руке. Да, кладбище. За огромным тисом справа темнел силуэт небольшой церкви, слева возвышался довольно высокий холм. У его подножия виднелась россыпь слабых огоньков. Это совершенно определенно был Литтл-Хэнглтон, около пятисот миль от Хогвартса, и всего полторы сотни от Литтл-Уингинга. Гарри выпустил вперед Маленького Испуганного Себя, и тот сделал то, что сделал бы любой попавший неведомо куда мальчишка-волшебник даже не шестнадцати, а четырнадцати лет: поднял вверх палочку и выпустил в темное небо сноп красных искр.

Он прислушался – прежде всего к себе, точнее, к своему попному мозгу. За ним явно наблюдали, и не сказать, чтобы все скрестившиеся на нем взгляды были доброжелательными. Значит, Том либо покинул свое убежище, либо послал кого-то из своих доверенных лиц. Кандидатов было двое – судя по чехарде с масками, которую устроил Барти-младший, с активными штыками у Темного Лорда все еще было не слишком хорошо.

Гриффиндорец услышал легкий шорох шагов и состроил наиболее жалкую физиономию, на какую оказался способным Маленький Испуганный Гарри. Благо это было совсем нетрудно.

– Что ты тут делаешь, мальчик?

Из темноты появился благообразный седой джентльмен крайне солидного и смутно знакомого вида, со старомодной тростью, отдаленно похожей на трость Лорда Малфоя. Да и его одежда, хоть и не попугайская, больше соответствовала девятнадцатому веку, нежели двадцатому.

– Я… Я заблудился, сэр!

То, что это не маггл, можно утверждать определенно – встретить маггла в древнем костюме-тройке ночью на кладбище – («…Плохая примета!» – пробурчал внутри головы Ехидный Гарри) – вещь настолько маловероятная, что ее можно исключить из любых расчетов. Версию со случайным прохожим с соседней дороги тоже можно отбросить смело: слишком мало времени прошло от того момента, когда он выпустил сноп искр, до появления этого респектабельного господина.

– Ты один?

Гарри подумал, что где-то этого джентльмена он уже встречал. На Чемпионате?

– Да, сэр! Ну и… Мне страшно, сэр! – если можно не врать, лучше не врать.

Ну и, раз уж это определенно не Локхарт – значит, Яксли. Мистер Корбан Яксли. Служащий Министерства, шишка в Отделе Магического Транспорта, и, по совместительству, глава фракции наиболее фанатичных сторонников чистоты волшебной крови. Не женат – видимо, не нашел достаточно чистокровную невесту; детей нет.

– Вот как? – удивился представительный господин. – А что это за искры у тебя здесь были?

– Красные, сэр? Это… это фейерверк такой. Я когда понял, что заблудился, достал его и сразу просигналил. Вы… Вы отведете меня в полицию, сэр? Наверное, мои родители волнуются!

– Не беспокойся, Гарри. Я, разумеется, доставлю тебя к… папе и маме. «СТУПЕФАЙ!»

Шустрый Гарри мог бы опередить мистера Яксли не меньше, чем на полсекунды – после того, как Пожиратель Смерти назвал его по имени, его можно было глушить смело. И, можно спорить на шляпу Деллы, получилось бы: не боец. Ну или поиздеваться решил – но тогда все равно не боец. И вообще, ему, по уму-то, со «Ступефая» надо было начинать. А уже потом разглагольствовать.

Но глушить Яксли было бы провалом – не факт, что сам Том уже был на кладбище. А, если догадки Гарри, Сириуса и, главное, пожилых леди и джентльменов, были верны, Том нуждается в его крови, ну и потом он обязательно захочет убить его лично. Разумеется, после длинной пафосной речи – видели, слышали, знаем.

Разумеется, додумал он эту длинную мысль уже после того, как очнулся, и на этот раз никаких сомнений не было: Том был здесь, рядом. От простого «Ступефая» голова так не раскалывается.

Специальный-Гарри-Принимающий-Боль-На-Себя вздохнул и заступил на вахту, а остальные начали прислушиваться и ощупывать то, что было доступно пальцам.

Пальцам было доступно немногое: гладкая, похоже, мраморная поверхность памятника. Во рту была вонючая грязная тряпка, и Гарри-Оптимист надеялся, что это хотя бы не носок Локхарта. Оплетшие все его тело веревки вжимали в крестец кобуру с «Вальтером» – очень хорошо. Видимо, волшебник, забрав у Гарри палочку, успокоился.

Гарри чуть-чуть приоткрыл глаза: палочка лежала у самых его ног.

Он напряг живот – кошелек Таннера по-прежнему был на ремне. Да и бинт, под которым прятались кинжал коммандос и аварийный портключ, с него не сняли: с опытом оперативной работы у подручных Тома дело явно было швах, а значит, Барти, в личине ли Грюма или же в своей собственной, еще не прибыл. Должен же был беглый Пожиратель нахвататься если не вершин, то хотя бы верхов профессиональной паранойи у своего пленника!

Рядом что-то зашуршало, и Гарри счел этот шорох достойным поводом для того, чтобы, наконец, полностью открыть глаза. Здоровенная змея – видимо, та самая, из глаз которой он наблюдал за убийством Фрэнка Брайза, проскользнула в густой траве и улеглась кольцом вокруг памятника. Охранник.

Испуганный Гарри рвался наружу, хотя бы помычать через кляп, но был несколько раз приложен о внутреннюю стенку черепа всеми остальными (даже Гарри-Принимающий-Боль-На-Себя успел отвесить ему неловкий пинок) и сидел себе, тихо-тихо подвывая в уголочке.

Ни Яксли, ни Тома, ни Локхарта видно не было, поэтому Гарри вспомнил ту памятную ночь на втором курсе, когда он заново отращивал удаленные «красавчиком Гилли» кости, и начал медленно, миллиметр за миллиметром, призывать из-под бинта кинжал.

Он огляделся еще раз: судя по расположению камней – жаль, не получится наколдовать чары обострения памяти! – его привязали к плите над могилой отца Тома – Тома Реддла – старшего. Логично. Значит, Сириус угадал правильно.

Сбоку послышалось тяжелое дыхание. А вот и Локхарт. Бывший профессор ЗОТИ, укутанный в драную мантию с капюшоном (Гарри узнал его только по когда-то щегольским сапогам), тащил здоровенный каменный котел, в котором легко уместился бы взрослый мужчина. В котле плескалась вода или еще какая-то жидкость: видимо, Локхарт умудрился-таки наложить на него облегчающие чары, иначе непонятно, как бывший красавчик смог бы тащить эти пятьсот, а то и тысячу фунтов. Локхарт поставил котел ярдах в пяти от Гарри и оскалился, открывая ряд неровных желтоватых зубов – подарок МакГонагалл и ее подруг-преподавательниц на День Святого Валентина два года назад. Локхарт даже хотел что-то сказать своему бывшему ученику, что-то вряд ли приятное, но осекся.

Следом за ним, с благоговейным лицом выступал мистер Яксли, держа в руках черный сверток размером с крупного младенца. Гарри понял, что ни один из его Маленьких Гарри не хочет знать, как именно выглядит завернутый в тяжелую ткань Том. Даже Любопытный Гарри пробурчал что-то вроде «Да ну его!» и раздраженно отвесил пинка оживившемуся было Испуганному Гарри.

Большой Гарри на время прекратил доставать клинок. Не сейчас.

Сверток на руках Яксли шевелился: Тому явно не терпелось наружу.

Локхарт сунул палочку под котел и со второй или третьей попытки разжег под ним огонь. Змея поспешно уползла в темноту.

Локхарт и Яксли завороженно смотрели на быстро – всего за пять или около того минут – закипевшую воду. Хотя, судя по выстреливающим с ее поверхности пурпурным искрам, вряд ли это была простая вода. Пользуясь этим, Гарри вытащил кинжал еще на пару дюймов. Рукоять коснулась его пальцев, он вытащил клинок полностью и постарался надрезать веревки. Было очень неудобно – кто-то связал его не слишком профессионально, но не жалея волшебного материала. Тем не менее, дело потихоньку двигалось.

Когда жидкость в котле окрасилась пурпурным цветом, и, казалось, тоже запылала, Гарри услышал идущий из мечущегося на руках Яксли свертка хорошо знакомый пронзительный ледяной голос:

– Скорее!

Яксли, переглянувшись с Локхартом, сказал дрожащим от волнения голосом:

– Все готово, мой Лорд!

– Пора, – изрек ледяной голос и потом, сбившись на крик, почти заверещал: – Давай же!!!

Яксли развернул сверток.

Гарри ожидал увидеть что-то склизкое, дрожащее и слепое, как живущие под камнями мелкие твари, только побольше, но Том в этой его ипостаси оказался еще омерзительнее. Его тельце очертаниями напоминало жуткого младенца, но только очертаниями. Кожа существа была чешуйчатой, цвета сырого заветренного мяса. А лицо было еще уродливее, чем у Тома-На-Затылке-Квиррелла – почти змеиное, с пылающими алым глазами-щелками.

Существо протянуло ручки к Яксли, лицо которого исказила гримаса отвращения. Глаза малышки-Волдемортика сверкнули злобой, но Яксли уже бережно опустил тельце в котел. Вода в котле зашипела, и Гарри услышал, как мини-Том стукнулся о каменное дно сосуда.

Немного подрастерявший в респектабельности джентльмен повернулся к пленнику:

– Ну что, Поттер. Мальчик-Который-Выжил, да? Это ненадолго. Скоро ты встретишься и с папой, и с мамой. Но сначала тебе предстоит помочь нашему Лорду возродиться.

Он повернулся к Локхарту и голосом, привычным к тому, чтобы отдавать приказы, повелел:

– Начинай! И не вздумай ничего испортить!

Локхарт дрожащей рукой навел палочку под ноги Гарри и проблеял:

– «Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына!»

Ничего не произошло.

Локхарт произнес пассаж про кость еще раз. Яксли посмотрел на бывшего учителя ЗОТИ тяжелым взглядом, потом, к удивлению Гарри, его лицо озарилось.

– Неужели… – произнес он и, вытащив из своей трости волшебную палочку и направив ее на могилу, крикнул: – «АКЦИО КОСТЬ ОТЦА ТЕМНОГО ЛОРДА!»

Земля над могилой осталась недвижной, никакие кости не спешили из нее выпрыгивать.

– «АКЦИО КОСТИ ГРЯЗНОГО МАГГЛА!» – с сумасшедшей надеждой в голосе произнес Яксли, и несколько струек праха, пробив изнутри слой травы, устремились к нему.

Не замечая, как останки неизвестного мужчины запорошили его дорогой костюм и нимало не заботясь о сохранности брюк, он рухнул на колени и завопил:

– ОН НЕ МАГГЛ! ОН НЕ МАГГЛ! СЛАВА МОРГАНЕ, МОРДРЕДУ И МЕРЛИНУ! МОЙ ГОСПОДИН НЕ МАГГЛ!!!

«Придурок!» – подумал Ехидный Гарри.

Вопль Яксли прекратился, когда его перекрыл другой вопль, похожий на бульканье – из глубины каменного котла. Существо в котле орало минуту или даже больше, и Гарри пробрала дрожь. Локхарт и все еще стоящий на коленях Яксли застыли. Над парящей, теперь поменявшей цвет на темно-бордовый, жидкостью вставала темная, как окружающая ночь, тень.

– Вы без-с-снадежны, – прошипела тень. – С-с-столько ус-с-силий, с-с-с-только с-с-стараний… И вы, вы оба вс-с-се ис-с-с-спортили. А может быть, вы и не с-с-старалис-с-сь? Может быть, ты, Локхарт, и не с-с-стремился с-с-стать моим с-с-слугой? Может быть, ты мечтал от меня избавитьс-с-с-ся и напис-с-сать об этом очередное с-с-сочинение? И заодно заработать это глупое Минис-с-с-терское Помилование?

– Нет, мой Лорд, нет, никогда! Я готов служить Вам до конца жизни!

– С-с-смелое заявление. Повтори, Локхарт – хочешь ли ты оказать мне ус-с-слугу?

– Д-да, мой Лорд. ДА!!!

– Готов ли ты принять с-с-свое наказание за с-с-срыв моих планов?

– Да, мой Лорд! Я готов!

Локхарт стоял на коленях спиной к Гарри, и юноша видел, как мантия на его спине становится насквозь мокрой от пота. Яксли немного расслабился.

– Тогда впус-с-сти меня!

Локхарт затравленно оглянулся.

Тень усмехнулась призрачным ртом и позвала:

– Нагайна!

Гарри увидел, как с другой стороны костра блеснула чешуя. К сожалению, освещенный пламенем бок змеи был обращен не к той стороне, с которой темнела церковь.

– Я… Я готов впустить Вас, мой Лорд! – Гарри не мог этого видеть, но был готов в очередной раз поспорить на шляпу, что бывший красавчик не в силах оторвать взгляда от приближающейся к нему распахнутой пасти с бьющимся в ней раздвоенным языком. – Целиком и полностью! Только не…

Тень рванулась вперед и врезалась прямо в лицо Локхарта. Тот упал навзничь, и Гарри увидел, как его лицо плавится, приобретая знакомые змеиные черты. Нагайна вновь отступила во тьму.

Тело бывшего профессора ЗОТИ билось в агонии как бы не столько же, сколько звучал тот страшный крик из котла.

Затем оно расслабилось. Гилдеморт – а что, хорошее имя, вполне подходящее для ситуации – встал и с некоторым удивлением посмотрел на свои новые руки. Удивительно, но на них за эти два с лишним года еще сохранились остатки маникюра – видимо, волшебного, долгоиграющего. Затем он шевельнул кистью, и палочка, которая во время конвульсий тела Локхарта выпала из его руки, прыгнула ему прямо в ладонь. Гарри немедленно захотел уметь так же.

– Лучш-ш-ше, чем в прош-шлый раз, – еле слышно заметил Том. Ну да, смотреть вперед явно удобнее, чем назад, да еще и сквозь дурацкий тюрбан. Интересно, надолго ли ему хватит этого тела?

– Гарри Поттер, – обратил на него пылающий красным огнем взор Гилдеморт, – наконец-то мы с-с-снова вс-с-стретилис-с-сь. Тебе… Тебе с-с-смеш-ш-но?!

В прошлый раз, когда Гарри наблюдал Тома, завладевшего телом Квиррелла, зубы Волдеморта напоминали змеиные – но это все же был относительно ровный оскал. Теперь же они выглядели точно так же, как тот самый уродливый покосившийся частокол, который «милашка Гилли» приобрел на День Святого Валентина на втором курсе. Воистину, теперь Темный Лорд действительно стал еще более ужасным, чем когда-либо. А если вспомнить манию величия мистера Локхарта… Пожалуй, можно считать, что то самое Пророчество, которое изрекла год назад профессор Трелони, успешно исполнилось – при помощи обретшего свободу верного слуги Темный Лорд действительно стал более Великим и Ужасным, чем когда-либо.

– Ты либо с-с-смел, либо глуп, – заметил Том, – либо вс-с-се с-с-сразу. Я заметил это еще с-с-с наш-ш-шей прош-ш-шлой вс-с-стречи на твоем первом курс-с-се, – Гарри отметил про себя, что двух предыдущих – на втором и на третьем – Том не помнит, как не помнили прошлых встреч и те двое, и это должно было быть важным; он спрятал руку с кинжалом за бедро и просунул клинок под одну из еще целых веревок; доставать пистолет пока еще было рано. – Но чего тебе не хватает, Гарри Поттер – это почтительнос-с-с-сти… «КРУЦИО!»

Боль, наполнившая все тело Гарри, до последней клеточки, была тем, что он не испытывал никогда в жизни. Казалось, его кожа испарилась, и все его обнаженные теперь нервы – да, он читал и про анатомию, и про физиологию – горят в так и не погасшем под котлом пламени. Специальный-Гарри-Принимающий-Боль-На-Себя был бы мгновенно сметен ею, но его поддержал Гарри-Гриффиндорец.

– Все честно, – шептал он, – держись. Ты пытал Скитер – теперь наберись храбрости и держись сам.

– Держись, – подпер товарища Хаффлпаффец. – Крам, конечно, был прав – но терпеть боль за друзей – намного почетнее, чем причинять, знаешь ли.

– Держис-с-сь, – прошипел Слизеринец, причем, кажется, на парселтанге, – заинтерес-с-суй его с-с-с-собой! Наверняка он что-нибудь рас-с-с-скажет!

Гарри потерял счет Маленьким Гарри, помогающим ему не закричать, когда все кончилось. Во рту было солоно от крови.

– Удивительно, – задумчиво произнес Гилдеморт. – Ты должен был орать и молить о пощаде. До сих пор такое случалось со Мной только в детстве, когда Я был слишком слаб. Ну что ж… Я знал, что этот дурак ни на что не годится. Придется сменить тело. До этого, пожалуй, созывать Моих не слишком верных слуг действительно рановато.

Гарри понял, что с новообретенным величием у Тома действительно все в порядке: слова «Я» и «Моих» он произносил значительно пафоснее, чем во время прошлых их встреч. Ну что же – приятно узнать, что хотя бы одно из пророчеств его больше не связывает. Да и то, что связь Тома с телом и душой Локхарта была не односторонней, как они и предполагали, тоже было просто здорово: основной вариант по-прежнему оставался рабочим. Теперь его интересовал другой вопрос: имеет ли Том доступ к воспоминаниям красавчика?