Текст книги "Гарри Поттер и Охота на Чемпионов (СИ)"

Автор книги: Аргус Филченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 42 страниц)

Зорг уже ждал их там, скаля зубы и виляя хвостом – хотя и не так интенсивно, как перед мисс Делакур после Второго Испытания.

Они проследовали за собакой в сторону горной гряды, у подножия которой был расположен Хогсмид. Подъем занял не меньше двадцати минут, и к его концу гриффиндорцы даже слегка запыхались, несмотря на ежедневные тренировки, так что Сириусу пришлось пару раз подождать их. Наконец, он весело гавкнул и скрылся между валунами. За камнями им открылась расщелина в скале. Гриффиндорцы переглянулись и вошли следом за псом.

Пещера была довольно большой и высокой, так что даже длинный Сириус, уже вернувший себе человеческий облик, мог стоять в ней, не наклоняясь. В пещере царил легкий мужской беспорядок. Действительно легкий, но, с другой стороны, действительно мужской.

Сириус обнял сначала Гарри, а затем и Гермиону.

– Спасибо, мистер Блэк, что снова меня выручили, – сказала та.

– Это было в моих интересах, мисс Грейнджер, – самодовольно усмехнулся Бродяга, – наоборот, это я признателен вам обоим за возможность поближе познакомиться с прекрасной мисс Делакур.

– Ты уже встречался с ней? Или она тебя тоже продинамила? – усмехнулся Гарри.

– Мысли логически, Щеночек. Неужели я пригласил бы к себе девушку, предварительно не прибравшись в логове? Мы встречаемся завтра.

– Тогда тебе нужна кровать покруче, – кивнул на стоящую в дальнем углу маггловскую раскладушку Гарри. – А то это просто невежливо!

– Я верну тебе эту шутку, слово Мародера! – с довольным видом пообещал Сириус, взмахом палочки превращая раскладушку в здоровенную двуспальную кровать с балдахином. – Вы голодны? – поинтересовался он, зажигая маггловскую газовую плиту и ставя на нее жестяной чайник.

– Ох, извини, – вскинулся Гарри и достал из сумки пакет с утащенной ими на завтраке едой.

– Куриные ножки? Отлично! – воскликнул Сириус. – А то мой рацион довольно однообразен, хуже было только в Азкабане и сразу после побега, когда я вынужден был ловить крыс. Впрочем, в собачьем облике крысы вполне себе ничего, – успокоил он Гермиону.

Гарри посмотрел на несколько мелкооптовых упаковок растворимой китайской лапши и штабель больших пакетов собачьего корма в углу и согласно кивнул: куриные ножки действительно намного вкуснее.

Когда они насытились, Сириус отодвинул картонную тарелку и внимательно посмотрел на Гарри.

– Это Крауч, – сказал он, – Барти Крауч. Точно.

– Почему ты так думаешь? – спросил Гарри.

– Ну, прежде всего… Племяшка расспросила Эрика Манча, деда той самой Моники, для которой он взял у тебя автограф после вашего первого курса. С Людо он не общался, Бэгмен-то в Министерстве почти не появляется, а вот Барти он про этот автограф как-то рассказывал.

– Та-ак, – сказал Гарри, – это серьезно. Вряд ли Барти рассказал бы о такой ерунде кому-нибудь другому… Еще что?

– Еще… – Сириус вздохнул. – Я знаю мистера Крауча лучше, чем мне хотелось бы: в конце концов, меня отправили к дементорам именно по его приказу. Это абсолютно безжалостная тварь, которая пойдет на все ради карьеры. Пожалуй, за всю свою жизнь он сделал единственную хорошую вещь: разрешил использовать Непростительные по Пожирателям смерти. И то… если бы не его презрение к магглам, он просто вооружил бы Аврорат списанными маггловскими револьверами, как того хотел Аластор. И Грюм не единственный, кто слегка поехал крышей после десятка наколдованных им Смертельных Проклятий и «Империусов». Непростительные – действительно жуткая гадость, ломающая души даже у таких кремней, как этот старикан.

Гарри согласно кивнул. Грюм действительно таскал в своей душе пару-тройку демонов, и юноша даже боялся представить, что значило бороться с ними каждую минуту, если не каждую секунду. Сириус продолжил:

– И мисс Грейнджер была полностью права насчет него: хочешь узнать человека по-настоящему – посмотри, как он обращается не с вышестоящими, не с равными, а с теми, кто стоит ниже. Мы с Биллом разобрали всю эту историю с Винки. Эльф может взять в руки палочку лишь по прямому приказу своего хозяина, и даже это причинит ему неимоверные страдания, уж не знаю – физические или психологические. Когда в прошлом году я подыскивал себе палочку в доме своих покойных родителей, Кричер – это их эльф, он до сих пор живет в этом доме – даже вынужден был пустить меня в кабинет отца, хотя до этого тщательно прятал от меня ведущую туда дверь, он делал это по приказу портрета моей драгоценной матушки.

– Портрета?

– Она, моя матушка, умерла, когда я сидел в Азкабане. И теперь всем в доме заправляет ее портрет. Мы… не ладили, и с шестнадцати лет я жил у Поттеров, тем более что твоя бабка, Дорея Блэк, была сестрой моего деда. Так или иначе, Кричер нарушил посмертный приказ своей обожаемой хозяйки, лишь бы не прикасаться к палочкам Блэков. Но зато я выбрал ту, что приняла меня: разумеется, это была палочка моего дяди Альфарда, которого матушка выжгла с семейного гобелена вместе со мной и кузиной Медой, матерью Тонкс. Возможно, палочка сделала это, просто чтобы насолить старухе, но так или иначе – мы с ней отлично уживаемся.

Гарри решил, что ему стоит обновить в памяти свое семейное дерево.

– Так вот… Винки – а она имела прекрасную возможность украсть палочку Персиваля Уизли прямо в Министерской Ложе, ведь Перси обнаружил ее отсутствие задолго до того, как кто-то использовал ее для запуска Метки – просто не могла взять эту палочку по своей инициативе. И даже если она сделала это – причина, по которой она нарушила это табу, крайне важна для того, чтобы разобраться, почему она это сделала. И почему соврала в ответ на вопрос хозяина. А вместо этого Крауч просто… «освободил ее против ее воли».

– Хватит подкалывать меня этим освобождением, мистер Блэк, – надулась мисс Грейнджер. – Я уже поняла, что не все так просто. Давайте серьезно. (Be serious! – АФ)

– Ну… Я все-таки Сириус, песный отец Щеночка. (Well, I AM Sirius, the Pup`s Dogfather, стандартная шутка, без которой фик не фик и вообще ее отсутствие просто неверибельно – АФ). И я всего лишь пытаюсь облегчить жизнь моему крестнику, – подмигнул ей Бродяга, – будущая миссис Поттер, – тут Гермиона фыркнула, – не должна совершать продиктованных незнанием волшебной жизни ошибок. Так вот: вместо того, чтобы выяснить, что действительно случилось, Крауч просто-напросто выгнал Винки.

– Мадам Боунс сказала же, что он пытался скрыть эту историю от Риты Скитер?

 – Вряд ли только от нее. Тем более почти сразу же после Чемпионата с Краучем начались… странности.

– Какие?

– Он перестал обращать внимание на свою мордредову карьеру. Такое впечатление, что она стала для него не важна. Раньше невозможно было помыслить, чтобы Железный Барти пропустил из-за болезни хотя бы день на работе. Теперь это случается регулярно. Плюс он резко сократил количество встреч с иностранными делегациями, доверяя их проведение своим заместителям. А это… довольно опасно для карьеры, люди привыкают обходиться без него.

– Мистер Блэк, даже Я могу представить, что пожертвую своей карьерой ради чего-то более важного, чем она, – заметила Гермиона.

– Ну, в твоем случае, скорее, не ради «чего-то», а ради «кого-то», – подмигнул ей Сириус, – но это явно не то. Барти даже собственного наследника не пожалел ради своей репутации. Его сын, тоже Барти, только Младший, был пойман вместе с моей безумной кузиной Беллой и остальными Лестрейнджами после того, как их шайка запытала Фрэнка и Алису.

– Лонгботтомов? – уточнил Гарри. – Родителей Невилла? Он рассказывал нам.

– Да. И, чтобы спасти свою карьеру – не продвинуться в Министры, а хотя бы удержаться на том же уровне – Барти-старший выступил обвинителем на суде своего сына. И добился его осуждения. Я не был на этом суде – меня кинули в Азкабан без разбирательства, но я помню, как Крауча-младшего протащили мимо двери моей камеры… Сначала он кричал, звал отца, потом мать… Потом затих: через несколько дней все затихают. Только по ночам раздаются крики…

Сириуса передернуло.

– Нет, после того как умерла его жена, у Барти нет ни единого близкого человека, ради которого он пожертвовал бы карьерой. А теперь он… Теперь он появляется в Министерстве далеко не каждый день, частенько ездит в Хогвартс, используя самые ничтожные поводы и игнорируя уже начавшиеся попытки подсиживания…

– Мог ли он пожертвовать карьерой ради… Тома? – спросил Гарри. – Может быть, тот пообещал ему пост Министра?

– Даже мадам Боунс этого не знает, – вздохнул Блэк. – Но я сомневаюсь: Барти лично бросил в Азкабан самых преданных сторонников Томми, и вряд ли они простят Барти все эти годы в обществе дементоров, будь он хоть трижды министр. А быть покойным министром или безумным, как Алиса и Фрэнк – карьера довольно так себе. И еще одна странность… Он перестал подписывать документы. Я имею в виду – подписывать их на месте. Теперь он всегда берет их домой, «подумать». И приносит их уже с подписью.

– Оборотное зелье, – прошептала Гермиона, – может быть, кто-то из слуг Тома пленил его и теперь держит взаперти? Стрижет с него волосы для зелья и заставляет ставить подпись на эти пергаменты? И… языки. Ведь Оборотное Зелье не дает знания языков, не так ли?

– Мадам Боунс думает так же, как и ты, – вздохнул Сириус. – И… она провела один эксперимент. Она назвала Томми по его «претенциозной кличке», и лже-Крауч дернулся и схватился за левую руку, точно так же, как, по твоим рассказам, это делал Сопливус. Так мы называли в школе Снейпа, – пояснил он. – И… он думал, что его никто не видит: Амелия стояла к нему спиной, а племяшка наблюдала за ним из-под мантии-невидимки.

– Но почему же тогда?.. – удивилась мисс Грейнджер.

– Потому что о публичном разоблачении самозванца Томми узнал бы довольно быстро и… он наверняка изменил бы план, так что мы не смогли бы выманить засранца из его убежища и добраться… туда, куда мы хотим добраться. Так что мадам Боунс запретила Биллу устанавливать в служебном душе Крауча «Гибель Воров», – с сожалением произнес Блэк.

– «Гибель Воров»? – заинтересованно спросила Гермиона.

– Гоблинский артефакт, – пояснил Сириус, – Билл хорошо знаком с ним и может его воспроизвести, хотя и не в полной мере… Это водопад, ну, или в нашем случае душ, который смывает с человека все эффекты следящих и меняющих внешность или поведение зелий и чар. Гоблины используют его для защиты самых секретных и безопасных сейфов нижнего уровня, – пояснил он. – Кстати, щеночек. Я на днях пригласил Билла ко мне в гости, так что мойся и стирайся в душевой на первом этаже каждый раз, когда будешь отправляться куда-то в… необычное место. Чтобы не отследили. Да и по возвращении это тоже будет нелишним – мало ли чем тебя опоят или подсадят что…

– Отлично, – просиял Гарри. – А то, я думаю, Директор после этого года вообще мне выдохнуть не даст. Ты еще шланг прикрути туда, чтобы мотоцикл мыть.

– Заметано, – улыбнулся Бродяга, – молодец, Щеночек! Но только магглоотвлекающие чары тогда будешь накладывать на него сам, заново, после каждой мойки.

– Мистер Блэк, – прикусила губу Гермиона, – а… А можно установить такой душ в… маггловском доме?

– У твоих родителей? – прищурился Блэк. – Думаешь?

– Уверена. Слишком… быстро они мнение поменяли и тоже… слишком решительно. Обычно папа не меньше недели размышляет… А если этот «водопад» и правда смывает меняющие поведения заклятия и зелья…

– Я поговорю с Биллом, – кивнул Сириус, – сегодня же. Пожалуй, это действительно будет нелишним. До конца лета, по крайней мере, чар хватит. Ну и… когда Гарри заедет за тобой – тоже принимай душ, красотка. Или даже делайте это вдвоем. Мы установим такую штуку и в твоей душевой тоже. Эй, это просто вопрос безопасности! – воскликнул он, поймав прицельно брошенную в него Гермионой последнюю куриную ножку, и впился в нее белоснежными зубами.

– Мы пытались проникнуть в дом мистера Крауча, – добавил он, доев курицу, сложив оставленные всеми троими кости в собачью миску и помыв руки под струей из палочки Гарри, – но там… довольно серьезные охранные и сигнальные чары. Видна рука мастера – и даже не одного. То есть Тому, а там ощущается его почерк, явно помогал кто-то очень талантливый, не хуже Билла.

– Близнецы говорили, Билл в свое время получил двенадцать СОВ, – вспомнила мисс Грейнджер.

– Ремус на столько же назубрил, он всегда был любимчиком профессоров. И вроде бы, сын Крауча тоже, – задумчиво сказал Блэк. – Кстати, Барти-младший тоже знал довольно много языков, хотя и меньше, чем его отец.

– А не мог он… Хвоста вон тоже считали погибшим…

– Я сам видел его тело, – вздохнул Сириус. – Он умер меньше, чем через год после того, как его – и меня тоже – бросили в Азкабан. Отец с матерью навестили его незадолго до смерти… ну да, Крауч же большая шишка… Ему-то позволили…

Гарри подумал, что даже при всей ненависти Сириуса к своим родителям – и кто знает, насколько она, эта ненависть, маскировала жажду любви – ему стало бы легче, если бы они тоже посетили его в его заточении. Тот продолжил:

– Мать Барти-младшего была уже совсем плоха. Они пообщались – Крауч так и не зашел в камеру, в коридоре стоял… А через несколько дней Барти-младший умер, и я видел, как дементоры его закапывают. Ну и мать его тоже недолго прожила после этого – сгорела как свечка. Может быть, не будь Барти-старший так помешан на своей карьере, как мои родители на этой идиотской Чистоте Крови…

Сириус снова вздохнул, и Гарри понял, что его догадка верна.

– Уделяй он семье чуть больше внимания – и сына бы не потерял, и жена подольше прожила бы… И кстати, именно в этом случае он Министром и стал бы: его жесткость, даже жестокость, а он почти таким же жестоким был, как и Пожиратели, многим нравилась, так что не попадись Барти-младший с Лестрейнджами – быть бы Старшему Министром вместо Фаджа. Может быть, он именно поэтому своего сына лично засудил: мстил за порушенную карьеру.

Гермиона также выглядела печальной, и Гарри подумал, что ее нелады с родителями тоже наверняка вызваны их зацикленностью на своей работе. Ну, хотя бы частично.

– А по Бэгмену и Каркарову что накопали? – спросил Гарри, чтобы отвлечь обоих от грустных размышлений.

– По Каркарову-то все ясно: он точно в свое время был Пожирателем, но в обмен на помилование кого-то там сдал. И сейчас дико боится, что Томми, когда вернется, отомстит ему.

– А откуда он знает об этом? О Томе и о его возвращении?

– У него есть надежный способ узнать это, – вздохнул Сириус, – та самая Метка, о которой я тебе говорил. Когда Том становится сильнее, она темнеет и начинает пульсировать. А все известные Пожиратели, избежавшие Азкабана, по словам мадам Боунс, начали потихоньку либо наглеть, либо наоборот, прятаться. Причем последних явно меньше. И Эми…

– Уже Эми? – поднял бровь Гарри. – Ты же про Амелию Боунс? Флер будет трудно с ней конкурировать, крестный.

– Увы, Гарри, тут меня опередили… – покаянно опустил голову Бродяга. – Теряю квалификацию!

– Майор? – догадался гриффиндорец. – Во дает старикан!

– Ну… Я уверен, что они встречались как минимум один раз. Иначе я не могу объяснить, с чего бы это мадам Боунс заставила авроров проводить еженедельные проверки в Азкабане и докладывать о состоянии Темной Метки на руке осужденных Пожирателей… Это как-то… слишком по-маггловски, слишком не по-волшебному педантично: до сих пор никто из авроров и не подумал регулярно отслеживать самочувствие Тома по меткам, которыми тот заклеймил своих последователей. К тому же она пару раз довольно мечтательно обмолвилась о некоем господине Англидисе, с которым она встретилась в Курионе, это что-то вроде Косой Аллеи на острове Кипр, что характерно – рядом с маггловско-британской военной базой… Но, так или иначе, согласно этим отчетам метки Пожирателей, сидящих в Азкабане, постепенно темнеют и становятся более четкими.

– …И у профессора Дамблдора есть свой ручной индикатор… – догадался Гарри.

– Сопливус? – прищурился Блэк. – Ну да, наконец-то и от него есть хоть какая-то польза. Хотя… Хотя, надо признать, это мы с Ремом и твоим отцом были балбесами, а он… Он уже на первом курсе знал больше заклинаний, чем иной семикурсник. Вот только пристал он к той самой шайке, из которой потом вышло большинство пожирателей, вроде склизкой гадины Малфоя. Много их было, да и осталось ненамного меньше. Разве что Розье и Уилкис… Их убили за год до того, как Том развеялся…

– Человека, который пытался меня убить сразу перед Хогвартсом, тоже звали Розье, Лорд Розье. И он был довольно старым. А Грюм сказал, что он прикончил младшего, вроде бы его Эван звали, и заплатил за это половиной носа, – припомнил Гарри.

– Да, – кивнул Блэк, – последний из этой семейки, Феликс, брат Эвана, сейчас работает драконологом в Румынии и вроде бы пока не собирается возвращаться. Билл, к слову, неплохо знал его – они оба были префектами в одно и то же время. Вроде бы Феликс больше интересовался драконами, чем идеями Тома, но… Кто знает, не захочет ли он отомстить за отца и брата, когда и если Том вернется…

Гарри кивнул – ну что же – еще одно имя в списке, ничего чрезвычайного…

– Яксли, Нотта, Эйвери, даже Макнейра – их всех оправдали. Якобы они были под «Империусом». А самого Сопливуса даже и не обвиняли, – вздохнул Сириус, – за него-то Дамблдор заступился.

– Мне кажется, – сказала Гермиона, – у профессора Дамблдора какой-то странный сдвиг в психике. Он жалеет врагов и абсолютно беспощаден к союзникам.

– Он просто считает их не союзниками, а своими инструментами, – вздохнул Гарри. – А сломанные инструменты обычно выбрасывают. Или… расходуют при необходимости.

– Ладно, проехали, – тяжело вздохнул Блэк. – Вернемся к нашим делам. Мадам Боунс… Она весьма конструктивно настроена, чего нельзя сказать о Корнелиусе. И кстати, по сведениям Амелии, Люциус Малфой уже после того, как я сбежал, занес Фаджу целое состояние, чтобы не допустить моего оправдания. Видимо, Люци ждет, что после моей смерти все достанется мелкому поганцу Драко, как моему ближайшему родственнику. Правда, его ждет небольшой сюрприз, точнее, если мне повезет, даже два, но… В общем, Амелия вынуждена действовать по секрету от всего прочего Министерства, так что основная тяжесть первой части Операции ляжет на нас с Ремом. Ну и на тебя, конечно.

Гарри пожал плечами. На помощь Министра он перестал рассчитывать еще в конце прошлого года, после истории с Диадемой Рэйвенкло, из-за которой Том чуть было не воплотился в теле Драко Малфоя.

– Так вот, Каркаров явно боится возвращения Тома и, похоже, подумывает о бегстве. А вот Людо Бэгмен никуда не бежит и бежать не собирается, хотя надо бы, и вообще ведет себя довольно… легкомысленно.

– Думаете, Тому тоже есть за что мстить мистеру Бэгмену? – спросила Блэка Гермиона.

– Вряд ли. Мы с Биллом и Ремусом проникли в дом Людо, когда он спал пьяным в доску прямо на полу. Метки на его руке нет, мы проверили, так что он не похож на Пожирателя. А вот что касается легкомысленности Людо… Во-первых, у него валяется куча нераспечатанных писем по поводу поисков сотрудницы его департамента Берты Джоркинс, которая пропала в начале лета. То есть он просто забил на ее поиски.

– Вы их прочитали? – деловито спросил Гарри.

– Обижаешь, – обиделся Сириус, – разумеется, прочитали и запечатали все обратно. Мы же все-таки Мародеры, а я так и вообще беглый преступник. Мы нашли заключение из Мунго о том, почему мисс Джоркинс страдала от тяжелых провалов памяти: по-видимому, она подверглась довольно сильному и не слишком щадящему «Обливиэйту». Вполне вероятно, это связано с Локхартом: он как раз в то время, когда у Берты начались проблемы, довольно активно общался с колдуньями, которые были от него без ума. И… есть еще одна настораживающая деталь. Помнишь, что говорил Людо Бэгмен тогда, в «Метлах»? О том, что мисс Джоркинс успела до исчезновения встретиться со своим кузеном? Так вот, кузен Берты живет в Албании.

– Албания, – выдохнул Гарри. – Квиррелл подцепил себе на затылок дух Тома как раз в Албании! Значит, эта женщина, которую допросил и убил Том, действительно Берта Джоркинс! Но… непохоже, чтобы Том сейчас был в ее теле – если она, конечно, не полугоблин, как профессор Флитвик: там, в моем сне, он был довольно мелким, хотя я и не смог рассмотреть его.

– Она была намного выше Филиуса, – вздохнул Блэк, – но, боюсь, это была действительно она.

– Понятно, – вздохнул Гарри; ему было жаль эту совершенно незнакомую колдунью, даже дважды жаль. – А во-вторых?

– А во-вторых, в потухшем камине мы нашли не полностью сгоревший обрывок письма из «Гринготтса». Похоже, Людо задолжал коротышкам крупную сумму: погорел на ставках на Чемпионате Мира. И не исключаю, что у него хватило мозгов попытаться расплатиться с гоблинами золотом лепреконов. Поэтому-то я и заметил, что ему как раз неплохо было бы сбежать: зубастики и долгов-то не прощают, а уж попытки обмана…

– Близнецы! – локотком толкнула Гарри мисс Грейнджер. – Вот почему они выиграли, но не получили свои деньги! Он и с ними лепреконским золотом расплатился! И теперь понятно, почему мистер Бэгмен удирал и от гоблинов, и от близнецов тогда, в Хогсмиде!

– Да и его ставка на меня тоже получает объяснение: он хочет отыграться и рассчитаться с коротышками. Х-хе. Ну-ну. – Победа в Третьем Испытании только что стала для Гарри не бесполезной, а вредной.

– Одобряю, – кивнул ему Бродяга, – правильная шутка, Щеночек. К тому же победа магглорожденной ведьмы на Триволшебном Турнире изрядно всколыхнет это болото и заставит многих задуматься. Ты ведь об этом?

– Ага, – сказал Гарри.

Они обсудили все детали предстоящей Операции. Данных пока не хватало, но они неизбежно появятся позднее. В конце концов, Том обязательно «пригласит» Гарри либо в скрытый «Фиделиусом» дом своего отца – и для этого как-то будет вынужден предварительно сообщить ему его местонахождение, – или в другое место, которое, по всей логике, находится неподалеку от куда-то пропавшего дома.

– Ладно, Гарри, Гермиона, – наконец вздохнул Сириус, – вам пора. Будьте осторожны и не суйтесь за пределы Замка, если я сам вас не вызову.

– ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! – ответили оба.

– Ты сам-то осторожнее, – сказал Гарри, – а то схватят тебя прямо в собачьем облике…

– А чего меня хватать? – удивился Бродяга. – Я довольно дружелюбный бродячий пес, хотя и несколько страхолюдного вида. Шармбатонские красотки никогда не отказывают мне в косточке или в потрепывании за ушами. Сам не знаю с чего, но, похоже Снейп так и не разболтал мой секрет.

– Мне кажется, профессор Снейп все-таки ненавидит Тома чуточку больше, чем тебя или Гарри, – высказала предположение мисс Грейнджер.

– Семейная черта Поттеров – всегда выбирать самых умных ведьм, – усмехнулся Сириус, – Дорея, к слову, тоже оказалась умнейшей из Блэков. Надеюсь, мне повезет не меньше, чем тебе.

– Ну, Сириус… Я и не предполагал, что все может зайти так далеко, – прищурился Гарри. – Слушай, Бродяга, а ты сам-то под этой воровской гибелью стоял? Или даже лучше выпей водички-то этой! А то что-то на тебя совсем непохоже… Уж не подействовали ли на тебя ее вейловские чары, а то она ими дракона завалить может, не то что какого-то пса!

– Мальчики иногда умнеют, я сама одного такого знаю: был дурак дураком, а теперь… – взъерошила его голову мисс Грейнджер. – А Флер действительно очень умная, – успокоила она Сириуса. – Я ее даже проклясть хотела, если она к Гарри клеиться начнет.

– Оказать услугу сразу двум очаровательным девушкам в два раза лучше, чем одной! – шутовски раскланялся Блэк. – Все. Идите. А то мне еще прибираться тут…

====== Постоянная Бдительность ======

В воскресенье, после пробежки, в самом конце завтрака, Гарри перебросился парой слов с Чемпионами Дурмштранга и Шармбатона. Полностью всего своего плана он им, разумеется, не раскрыл, но и Виктор, и Флер сначала выглядели пораженными столь вопиющим нарушением порядка вещей, а потом долго хохотали.

Получив на ланче два небольших пакетика, они с подругой доделали домашние задания, а затем Гарри потащил Гермиону на кухню: ему надо было кое о чем расспросить Добби, а если удастся – то и пару-тройку, так сказать, менее экзотических домовиков.

– Держи, – протянул он домовику два носка: один с клеймом Думрштранга, а другой – с шармбатонской вышивкой, едва Добби прекратил свои попытки уронить его на ступени с помощью захвата под коленки, – это тебе. Ведь теперь Добби служит не только всему Хогвартсу, но и гостям!

– Добби счастлив служить ученикам-гостям и профессорам-гостям, Гарри Поттер, сэр! – воскликнул малыш. – Теперь Добби сделает рюмку профессора-гостя еще больше!

– А что ты сделаешь для мадам Максим, Добби? – спросила его Гермиона; видимо, касающаяся профессора Каркарова идея излишне инициативного домовика ее ни капельки не расстроила.

Домовик задумался, затем его лицо прояснилось:

– Добби добавит в шампанское мадам Максим винного духа, чтобы Большая Профессор-Гость меньше плакала из-за профессора Хагрида-сэра! Добби сделает это прямо сейчас!

– Ну… с ее… эм-м-м массой тела вряд ли можно перестараться, – задумчиво сказала мисс Грейнджер. – Я думаю, Добби сделает все как надо. И… – Гарри еле успел слегка стиснуть ее руку, прежде чем она предложила Добби заплатить за это.

– Теперь, – заполнил возникшую было паузу Гарри, – у Добби есть такие носки, каких нет у самого профессора Дамблдора!

Это была ошибка. Добби замер, ища глазами, обо что бы побиться головой, но тут уже Гермиона выручила своего парня:

– Я думаю, Добби может сам связать носки профессору Дамблдору, Гарри! И подарить их на следующее Рождество!

– Добби сделает! – запрыгал маленький эльф. – Добби подарит носок Дурум-Бурума и носок Шарман-батона Директору Дамблдору! Тогда у Директора Дамблдора, сэра, будут точно такие же носки, как у Добби!

Гарри заметил, как суетящиеся вокруг эльфы на мгновение замерли, пораженные такой наглостью.

– Добби может связать носки и других школ, – предложил он, чтобы не подставлять малыша еще больше, – Добби знает другие школы?

– Добби узнает! – воскликнул тот. – Добби все узнает и свяжет для профессора Дамблдора, сэра, еще больше носков! Тогда у профессора Дамблдора, сэра, будет больше носков, чем у Добби!

Эльфы слегка расслабились.

– Скажи, Добби, – спросил его Гарри. – А мы можем поговорить с Винки?

– Гарри Поттер очень добрый, – благоговейно произнес Добби, – Гарри Поттер хочет говорить с Винки. Винки очень плохо, – сказал он. – Винки пьет сливочное пиво. Шесть бутылок в день!

– Но ведь сливочное пиво совсем некрепкое? – удивился Гарри.

– Не для эльфа, Гарри Поттер, сэр! Для эльфа сливочное пиво очень, очень крепкое! Добрый Гарри Поттер все еще хочет говорить с Винки?

– Конечно, Добби. Где она?

– Вон там, – уши Добби опустились, и он потащил парочку к здоровенному камину.

Винки сидела на том же стуле, что и в начале года. Она была чумазой, такой чумазой, что Гарри не сразу заметил ее на фоне покрытой сажей кладки. Ее одежда была в ужасном состоянии – грязная и порванная в нескольких местах. Она внимательно рассматривала наполовину опустевшую бутылку сливочного пива.

– Э-э-э… Привет, Винки, – сказал Гарри. – Можно тебя спросить?

Винки икнула и осуждающе взглянула на него.

– Винки, а почему эльфам нельзя брать в руки волшебные палочки? – спросил Гарри.

– Потому что брать палочки – ИК! – неправильно! – как о чем-то само собой разумеющимся сказала домовушка.

– Неправильно? – начал свой излюбленный ассоциативный допрос Гарри, присев перед эльфийкой так, чтобы их глаза находились примерно на одном уровне.

– Совсем неправильно!

– Совсем? – метод, похоже, не работал. – А если эльф возьмет волшебную палочку?

– Тогда эльф будет плохим эльфом!

Гарри пришлось ткнуть открывшую было рот Гермиону локтем в коленку, отчего девушка зашипела.

– А палочке от этого ничего не будет? Или хозяину?

– У хозяина будет плохой эльф! Хозяин должен выгнать плохого эльфа! Винки плохой эльф! Хозяин Барти правильно сделал, что выгнал Винки! Бедный хозяин Крауч, сэр! Теперь хозяин Крауч, сэр, без Винки совсем пропадет!

– Но ведь Винки не хотела брать палочку?

– Винки подвела хозяина! Винки нарушила приказ хозяина! Винки плохой эльф!

– Винки знает Кричера? – спросил Гарри, чтобы увести разговор от опасной темы.

– Кричер у – ИК! – уважаемый домашний эльф! Кричер ни за что не стал бы брать палочку хозяина!

– А он и не взял, – сообщил Гарри. – Но Кричер нарушил приказ портрета хозяйки, – детали приказа Гарри, разумеется, опустил.

– Тогда Кричер плохой! Хотя и не – ИК! – Винки присосалась к бутылке и выпила ее содержимое одним глотком. – Не такой плохой, как Винки.

– Винки. А что хуже – взять палочку или не выполнить приказ хозяина, ну, или хозяйки?

– Все плохо! – с пьяной серьезностью сказала Винки. – Но хозяин мистер Крауч, сэр, не приказывал Винки взять палочку! Винки нарушила приказ хозяина, сэра!

– Тогда не понимаю, – пробормотал Гарри. – А что делать, если хозяин приказывает взять палочку?

– Гарри Поттер плохой волшебник! – заверещала Винки, и теперь уже Гермионе пришлось ловить Добби, чтобы малыш не набросился на пьяную эльфийку с кулаками. – Гарри Поттер все вынюхивает! Но Винки никогда не выдаст тайны мистера Крауча! Бабушка Винки служила Краучам, мама Винки служила Краучам, Винки служила Краучам!

– Но если мистер Крауч приказал…

– Мистер Крауч, сэр, хороший волшебник! Он никогда бы не приказал Винки взять – ИК! – палочку! Винки никогда не откроет тайны мистера Крауча, сэра!

– Я знаю, что мистер Крауч никогда не приказал бы Винки взять палочку, – внезапно промолвила молчавшая до сих пор Гермиона.

Гарри заметил, что суетившиеся вокруг эльфы замерли.

– Злая Гренжи-мисс не ругает мистера – ИК! – Крауча, сэра? – удивилась Винки. – Винки думала, что злая Гренжи-мисс только и делает, что ругает мистера Крауча, сэра!

– Я точно знаю, что мистер Крауч не приказывал Винки брать палочку, – сказала Гермиона, опустив свое мнение о хорошести бывшего хозяина Винки. – Потому что мистер Крауч для этого слишком сильно заботился о своей карьере.

Окружавшие их эльфы загомонили, видимо, сочтя слова о карьере за комплимент.

– А кто еще мог приказать Винки? – спросил Гарри.

– Винки выполняла приказы мистера Крауча, пока не стала плохим эльфом! – снова рассердилась домовушка. – Винки заботилась о Краучах, а теперь Винки – свободный эльф! Бабушка Винки и мама Винки прищемили бы себе уши печной дверцей, если бы узнали, что Винки теперь – ИК! – свободный эльф!

Она попыталась встать – видимо, чтобы добраться до печки, – но рухнула ничком и захрапела. Набежавшие эльфы подхватили ее, свалили в уголок и прикрыли скатертью.