Текст книги "Долгое путешествие на Юг. (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 40 страниц)
Но то, что его решение многим не понравилось он понял прекрасно. Впрочем, ему было плевать и он достаточно чётко и жёстко определил это. Для всех.
Глава 3 Торговые войны
Городской Совет. *
– Твою мать, – тихо выматерился Сидор.
Пиво и в этот раз попалось какое-то невкусное. А может оно у него уже из ушей просто лезло и надоело хуже горькой редьки? Может, ему уже до чёртиков надоело шляться каждый вечер по многочисленным городским кабакам и надираться до свинского состояния? Кто знает? За две последние недели беспробудного пьянства, прерываемого лишь на самые необходимые, срочные дела, всё что угодно могло приесться, даже столь любимое прежде пиво. Да и портовый район города, где он сейчас завис в кабаке, никогда не отличался повышенным качеством горячительных напитков.
Сидя в очередном, неизвестно каком по счёту кабаке, с неизменной литровой кружкой любимого пенного напитка в правой руке и вяленым лещом в левой, которого он за последние пол часа так и не удосужился распотрошить, ничего толкового в голову не приходило.
– "Видимо правду говорят ведуны, что пиво понижает экстрасенсорное восприятие действительности. Хоть и не сказать что я экстрасенс, но… Совсем тупой стал", – с тяжёлым, обречённым вздохом подумал он про себя.
Про то что дело не в пиве, а в его количестве, он не хотел сейчас думать. Он вообще последние дни ничего не хотел… а дел было столько, что ему порой казалось, что он медленно тонет под грузом нерешённых проблем. Хуже всего было то, что он и не хотел их решать, отпустив на самотёк. Хотя, были и такие, мысли к которым возвращались с завидным, раздражающим постоянством.
Сколько Сидор ни крутил в голове оставшуюся ещё одну нерешённую проблему, но что делать с залежавшимся у них на складах товаром, было непонятно. Получится у них с торговым обозом в Приморье, не получится, было ещё неизвестно, но то, что на складах уже начинали слегка пованивать ящики с их дорогущей копчёной рыбой, это был факт. И пока они окончательно не протухли, их следовало куда-то срочно сбыть.
Весенние его развлечения с краденым у амазонок ушкуем, вполне ожидаемо вылезали им боком. И теперь, хоть никто ничего ему в глаза и не говорил, но напрямую, никто из амазонок торговать с их компанией и не хотел. Все же его попытки последнего времени наладить хоть какое-то общение, как волны о гранитный утёс разбивались об их желание заполучить его голову. И желательно вместе с его же тельцем, дабы иметь возможность подвергнуть оную всевозможным члено– и органо– коррекциям, путём последовательного отсечения и вредительства оных.
– Ну что за невезуха, – невнятно процедил он себе под нос. – Попадёшь этим скаженным бабам в руки, хорошо если просто и быстро умрёшь, – в очередной раз он тяжело вздохнул, понимая полную безнадёжность своего положения.
Сидор давно уже искал пути выхода на амазонок, торгующих с Левобережьем в обход официальных властей, но сложившиеся за последнее полгода его личные, враждебные отношения с ними не оставляли ему иного выбора, кроме как работать через посредников.
Но для него в настоящей ситуации, даже такая кривая торговля была всё же лучше чем ничего. А в условиях установленной на реке торговой блокады, так это вообще был чуть ли не единственный способ продать хоть что-то. Тем более, что это что-то огромными штабелями закатанной в бочки солёной и копчёной рыбы, продукции их коптильного заводика, высилось по всем углам там же. И с каждым новым прошедшим днём произведённый продукт грозил окончательно потерять хоть какую-то стоимость.
Тем более что и Голова, через которого раньше проходил весь сбыт, сам испытывал трудности и отказался помогать им.
Пришлось даже на какое-то время остановить работу И тёмные, полуподземные цеха коптилен который день простаивали, пугая регулярно забредающих сюда Дашку с Колькой гулкой, тоскливой пустотой.
И если о будущем солёной рыбы, залитой рассолом с уксусом и закатанной в бочки, можно было особо не беспокоиться, то копчёная рыбёшка уже откровенно пованивала. А у внезапно зачастивших в окрестности завода мишек, прорезался явно нездоровый ажиотаж.
Сидору даже пришлось пару раз рявкнуть на некоторых, особо надоедливых особей, не понимающих якобы нормального человеческого языка и назойливо ошивающихся возле складов готовой продукции.
Впрочем, это был один единственный раз, потому как зайдя на следующий день на тот же склад он сам отчётливо различил в тонком, умопомрачительно вкусном запахе копчёной рыбы еле, еле заметный след гнильцы.
Всё! Первые последствия торговой блокады явственно навалились на него. Перед медведями реально замаячила перспектива роскошного пира, а у него в ушах явственно зазвякали колокола будущих гневных слов Маши, где она обязательно пройдётся и по его родословной, и по его способностям к управлению и прогнозу.
Мыслями он снова вернулся к тому что не отпускало его последнее время. Ещё одно неоконченное дело, одно из многих, которые так тянули его остаться, не отпуская из города.
Вот уже несколько дней в Городском Совете бушевали нешуточные страсти. Начались они ровно неделю назад, когда в городе стало известно, что блокада, установленная на реке амазонками, для отдельных жителей города не является таким уж непреодолимым препятствием. И эти отдельные жители вовсю пользуются создавшимся положением, извлекая из него нешуточную коммерческую прибыль для себя, на зависть другим.
К моменту, когда разгорелся скандал, инициированный посчитавшей себя обделённой городской Старшиной, возмущённой своими финансовыми потерями от блокады и тем, что кто-то нашёл лазейку минуя их и пользуется выгодами своего положения, Сидор слишком поздно понял кто стоит во главе этого дела. И было уже поздно искать возможности по-тихому договориться с ними.
Поэтому, когда мающийся любовной тоской Сидор, не знающий куда до своего давно спланированного бегства податься, забредя пообедать в этот портовый трактир случайно услышал негромкий разговор двух местных контрабандистов, что их вызывают на правёж в Совет, он, посидев ещё немного после их ухода, решительно отправился следом.
Как оказалось, к началу заседания он опоздал. Но широко распахнутые двери совещательного зала, в котором члены городского Совета в полном составе кого-то увлечённо чихвостили, гостеприимно приглашали присоединиться всем желающим. Чем он незамедлительно и воспользовался.
– Я опять! Я самым решительным образом, настоятельно требую самого решительного, самого сурового наказания мерзавцев, – кипятился из президиума Голова.
Чуть ли не брызгая слюной в сторону мрачных, хмурых мужиков, угрюмо сидящих в дальнем, левом от входа углу зала, он сердито тыкал в ту сторону зажатым в кулаке куском бересты.
С удивлением Сидор признал в мужиках хорошо ему знакомых по прошлым делам самогонщиков, с которыми у него в своё время возник довольно серьёзный конфликт по одному, весьма перспективному делу с производством водки и пива. И с которыми они очень нехорошо тогда расстались. Теперь, похоже, эти же мужики опять угодили в какую-то передрягу. Там же, рядом с ними сидела и парочка тех самых, единственно известных ему контрабандистов, благодаря подслушанному разговору между которыми, он здесь сейчас и оказался.
– Вот-вот! У меня тут всё записано, – словно желая её проткнуть, Голова яростно тыкал пальцем в большой кусок бересты у себя в руках. – Эти мерзавцы наживаются на наших трудностях. А у нас вся торговля стоит. Остался единственный путь через горы, да и там стали возникать проблемы, теперь уже с пиратами. А они, видите ли, вертят свои делишки у нас прямо под носом и….
– И тебе от этого, ничего не обламывается, – насмешливо хмыкнул один из мужиков, перебив разбушевавшегося Голову. – Вот ты и бесишься. Ну и бесись дальше.
Судя по наглому, самодовольному виду сидящих в углу, за какой-то хилой деревянной загородкой мужиков, они совершенно не чувствовали за собой какой-либо вины и каяться, или признавать себя виновным в чём-либо, чего явно хотел добиться от них Голова, совсем ни собирались.
Рассерженный Голова в раздражении хлопнул куском бересты по столу и, выскочив из-за стола президиума, заметался перед низкой загородкой.
– Пусть делятся, – неожиданно остановился он перед мужиками. Схватившись за перильца ограды, он в упор уставился на сидящих там. – Да! – выплеснул он на них всю свою злость и стремительно развернулся в сторону остальных членов Совета, молча глядящих на разоряющегося Голову. – Пусть, в конце концов, делятся. У меня тоже много хлеба гниёт по амбарам, не говоря уж про иной, разный товар. И я тоже не знаю, куда его девать.
Только сейчас, происходящее начало серьёзно интересовать Сидора. До этого он совершенно равнодушно наблюдал устроенный спектакль и вмешиваться не собирался. Но тут творилось что-то непонятное. Уж кто-кто, а он то хорошо знал что Голова врал. Причём, врал сознательно. Зерна у него не было, никакого, ни грамма. Всё что клан Головы сумел этой осенью собрать, давно уже было с немалой для него выгодой продано Машке на прокорм пригнанного Сидором огромного табуна лошадей. И хлебные амбары, где у клана Головы по обычаю хранилось клановое зерно, сейчас стояли пустые. А, если бы у него чего и оставалось, то он бы уж точно не стал горевать по этому поводу. Он бы отложил продажу зерна на зиму, а то и ещё дальше – на весну, поскольку цены на этот ходовой товар в городе уверенно ползли вверх, даже не смотря на блокаду. А точнее – наоборот, именно благодаря ей.
И отсутствие иногородних оптовых торговцев зерном в городе ему было сейчас только на руку, поскольку позволяло скрывать сей, весьма прискорбный для него факт. Но зато, как оказалось, позволяло теперь выступать перед всеми, этаким радетелем общих интересов всех ущемлённых блокадой земледельцев.
Все эти соображения вяло пронеслись у Сидора в голове, но последняя мысль зацепилась.
– "А нахрена? Нахрена ему это надо? Если такой жучила тут так распинается, то в чём тогда его интерес?"
Похоже, не только у него возникли подобные интересные мысли, поскольку при всём шуме и гвалте, стоящем в зале заседаний, большая часть членов Совета вела себя намного тише и куда более сдержано, чем так и продолжающий бушевать перед всеми Голова.
Заинтересовавшись, Сидор решительно прошёл в зал заседаний. Как не члену Совета, находиться там, тем более во время заседания, он не имел никакого права, но пара знакомых лиц в зале, яростно замахавших ему рукой, приглашая присоединиться, фактически дали ему добро. Да и как он заметил, в зале были не только члены Совета. Не менее половины мест, если не сказать больше, были заняты простыми горожанами, активно принимавшими участие в бушующей в зале дискуссии.
– "Так глядишь, они ещё и подерутся", – пробираясь к знакомым сквозь редкую толпу у дверей, Сидор с гораздо большим интересом прислушался к ведущимся уже и на задних рядах спорам.
– Здорово! – хлопнул он по руке Брахуна, кабатчика из соседнего с его землянкой трактира и по совместительству ещё и одного из самых активных членов городского Совета.
В Совете тот представлял гильдию "Кормильцев", как трактирщики с городскими кабатчиками сами себя в шутку называли, и поэтому присутствие его здесь говорило о том, что рассматриваемый вопрос вплотную может коснуться и компании Сидора, владеющей одним из немногих действительно серьёзных заводов в области производства спиртного. Хотя бы если считать по объёмам производимого спиртного.
– Чего это они? – опускаясь на свободный стул рядом, поинтересовался он у Брахуна, кивая на кипящие в районе трибуны страсти. – Похоже, там и до мордобоя скоро дело дойдёт.
– И я бы не отказался, – злобно цыкнул зубом мрачный Брахун. – Дать пару раз Голове по роже, что может быть лучше. А то и по тыковке его наглой немного настучать.
Сидор от изумления чуть не промахнулся мимо скамейки, усаживаясь. Услышать такое от человека, ещё вчера бывшего яростным приверженцем местной власти и в частности такой её одиозной фигуры как Голова, было, мягко говоря, странно. Да и само положение кабатчика, во многом зависимого от городских властей и от поставок многих эксклюзивных продуктов от того же самого Головы, всегда как бы подразумевало лояльность трактирщика по отношению к властям.
– О! – только и нашёлся он что сказать.
– Не "О", а этот гад продавливает монополию, – глухо проворчал Брахун. – Ты думаешь он радеет за интересы простого земледельца и горожанина. Ага! Чаз-з! На самом деле интерес его в другом. Перед Головой, вон той группой торговых товарищей поставлена цель убрать внезапно появившегося торгового конкурента.
Хмурый Брахун жёстким толчком в бок чётко направил рассеянный взгляд Сидора в нужную сторону, где в одном из углов зала собралась группа наиболее яро наскакивающих на самогонщиков незнакомых лиц.
– Морозов с сыновьями, вон те – слева, Портновы – правее, Лизуновы, трое, ещё правее, и присоединившиеся к ним…., – Брахун назвал Сидору несколько совсем ничего не говорящих ему имён незнакомцев. – Торговая транспортная монополия по торговле с юго-западным Приморьем. Как оказалось с тайным участием в ней нашего несравненного Головы, – мрачно продолжил Брахун. – Внезапно дала трещину из-за того что у неё появились конкуренты. Ребята торгуют напрямую с амазонками и сбивают им расценки, – уточнил он. – Как ты понимаешь, контрабандой, в обход и нашей, и их таможни. Торгуют давно, лет уже несколько, но раньше Совет это почему-то так сильно не волновало. А теперь вдруг прорезался горячий интерес, стоило им лишь слегка прищемить интерес Старшины.
– Это они, – кивнул он на самогонщиков, – те самые конкуренты.
– А теперь эта сволочь, Голова, требует от нас срочной ликвидации или подчинения Совету, то есть лично ему, этой второй, фактически независимой от Совета транспортной компании. Вот этих вот ребят, – снова кивнул он на самогонщиков. – И хочет сделать это чужими руками, особо не выпячивая собственную заинтересованность в этом деле. Нашими руками то есть, – хмуро пояснил он ещё раз.
– Ну-ну, посмотрим, как это у него получится? – похоже, именно это больше всего бесило сейчас Брахуна.
Скандал же на другом конце зала заседаний переходил на более конструктивные рельсы. Пошёл торг. Кто, кому и чего теперь должен. Перешли, что называется, на личности.
– Ага, счас, – брызгая слюной в ярости орал один из сидящих на скамье мужиков. – То-то ты с нами своими доходами делишься. А как тебя обставили, так ты тут же заверещал. Нечестно, нечестно, – кривляясь, передразнил он Голову. – А как у нас самогон покупать по бросовым ценам, так это было честно?
– А как долю нашу в спиртзаводах отбирать, так это что, тоже честно, по-твоему? – тут же разом заорали все сидящие на скамье мужики. – Вот теперь ты у нас попрыгай, скотина.
Сидор поморщился. Воспоминания о том случае были неприятными. И то что произошедшее тогда сейчас вспомнили, говорило об одном. Никто не забыт и ничто не забыто! А значит, ему сейчас лучше было не встревать. Прибьют! И если уж дело дошло до прямых оскорблений, то дело тухлое. Если не прибьют, то морду в горячке спора набьют точно.
– Долю, – опешил от неожиданности Голова.
Теперь Голове внезапно стала понятна враждебность с которой бывшие самогонщики последнее время постоянно, раз за разом отклоняли все его достаточно выгодные торговые предложения.
А хрен вам, не долю, – тут же заорал он в ответ, ткнув кукиш прямо им под нос. – Меньше пить надо было. Алкаши! А то ить чего удумали. Успеем! – передразнил он мужиков. – До весны времени много! И где оно ваше время? Где? – обвиняюще ткнул он кукишем в бывших самогонщиков. – Сдулось?
То, что не получено сегодня, не получено никогда! – как отрубил Голова жёстким, уверенным в себе голосом. – И нечего теперь на мою долю пасть свою разевать.
А ты чего молчишь! – вдруг гаркнул он на вздрогнувшего от неожиданности Сидора.
Неожиданно заметив в зале зевающего, чуть ли не засыпающего в углу на скамейке Сидора, Голова немедленно накинулся на него. В запале спора с контрабандистами он только сейчас заметил незаметно появившегося в зале Сидора и незамедлительно втянул того в скандал.
Рад, небось, скотина, что заранее подготовился к такому повороту и теперь наживаешься на доставке товаров за перевал. Организовал себе несколько здоровущих транспортных обозов на дармовых лошадях, а теперь и в ус не дуешь.
Вот! – обвиняюще ткнул он пальцем в Сидора, гневно глядя на самогонщиков.
Вот кого обвиняйте в случившемся. Это всё его дурная эпопея с лошадьми довела нас до нынешнего коллапса. Сначала вверг нас в войну с амазонками, а потом ещё и в блокаду. Вот кто виноват в наших проблемах.
От неожиданности Сидор чуть снова не свалился со скамьи.
– "Тварь! – мысленно выругался он. – Меня вздумал втянуть".
Что здесь происходило он уже получил достаточно полное представление и уже собирался уходить, как неожиданное вмешательство Головы резко поменяло его планы.
Ну конечно, – хмыкнул он, переглянувшись с вдруг хитро прищурившимся Брахуном. – Теперь вали всё на меня. Это я отобрал у мужиков товары, арестовав их челны, – загнул он мизинец на руке. – Это я мешаю им торговать с амазонками, держа их под арестом, – загнул он второй палец. – Это я наживаюсь на доставке, хотя плачу пиратам точно такие же торговые пошлины, как и все остальные. Такие же что и ты, Голова, и все остальные.
Это я виноват в том, что амазонки захотели нас немного пограбить. А то они до этого не делали ничего такого. Достаточно вспомнить прошлогоднюю эпопею с продажей амазонками пассажиров в рабство.
И это всё я? – Сидор демонстративно поднял брови, удивлённо посмотрев на пальцы, сжатые в кулак. – Один?
Может я чего-то забыл, – нагло усмехнулся он, оглядывая вдруг замолчавших вокруг соседей. – Ну…, – протянул Сидор, ехидно поджав губы, – у тебя и фантазии, Голова.
Фантаст!
Тебе бы, Голова, романы писать с таким богатым воображением. Или финансовые отчёты составлять в собственную налоговую инспекцию.
– А нечего составлять! – вдруг гневно заорал на него Голова. – Нет финансов! Всё, – развёл он руками, – кончились.
– Как это кончились, – насмешливо посмотрел на него Сидор. – Ты часом не путаешь свой карман с общественным? А доходы города от торговли с амазонками? А торговля с пиратами? Или, по-твоему, контрабанда, это не доходы? Пусть менее прибыльная, но это всё же доходы. И городской казне должна идти от них доля, хотя почему-то не идёт. Я вот честно плачу положенную городу дань. Пусть и они платят, – кивнул он на ошеломлённых таким оборотом контрабандистов. До сего дня все в городе воспринимали контрабанду и контрабандистов как нечто вполне естественное и привычное и столь странный по мнению многих взгляд Сидора на контрабанду, поначалу даже многих ошеломил. В зале мгновенно установилась оглушающая тишина.
Какие проблемы? – вещал между тем Сидор, не заметив перемен вокруг. – Причём здесь контрабанда, не контрабанда. Чё за фигня? – удивлённо развёл он руками. – Торговля есть торговля. Те же яйца, только в профиль.
– Проблема только одна. Никто кроме них не имеет доступа за реку, в Амазонию, – мрачно бросил Голова, постепенно успокаиваясь. – И проблема в том, что теперь за центнер зерна я могу получить только четверть того, что получал до этого со свободных торговцев.
– Так уж и четверть? – ехидно усмехнулся Сидор. Желание спросить Голову, откуда у него вдруг появилось зерно на продажу, неожиданно возникло с новой силой. – Вон, – кивнул он на контрабандистов. – Они только половину теряют, по их словам, а ты говоришь, что три четверти.
– То они, а то я, – угрюмо бросил Голова. – И это всё, благодаря тебе, – добавил он мрачно, глянув на Сидора исподлобья.
– Так уж и мне? – скептически посмотрел на него Сидор. – А то ты не знал, что рано или поздно, амазонки захотят установить монополию на торговлю по реке. А то они первый раз пытаются это сделать.
Хочешь сказать, что не знал, что они ждут только формального повода для этого. И что? Для тебя это в новинку? Какой же ты после этого Голова, если не предусмотрел подобного.
От взгляда Головы, брошенного в его сторону, наверное, можно было зажигать на лету спички. И судя по тишине, установившейся в зале, разговор их начал привлекать всё большее и большее внимание. Тема явно многим была интересна.
– Мы это предусматривали, – мрачно проговорил Голова, усаживаясь обратно на своё место во главе стола президиума. – Но мы не ожидали, что это произойдёт так скоро и будет проводиться так жёстко. Надеялись, что у нас есть ещё хотя бы год, два. Что за это время мы успеем построить нужное количество боевых лодий, чтобы на равных можно было повоевать с ними на реке. Но, как видишь, не успели. И всё благодаря тебе, – неожиданно обрушился он снова на Сидора.
– О, как? – скептически поднял правую бровь Сидор и, выбравшись из своего угла, нервно заходил вдоль скамейки с контрабандистами. Спиной он тут же словил злой взгляд оттуда, оттого, наверное, и нервничал.
Лодий, говоришь, не успели построить нужное количество? – хмыкнул он.
Ещё скажи, что именно благодаря мне за всю прошлую зиму вы не смогли заготовить строевой лес на лодьи, нужное количество которых собирались построить за этот год, – с кривой усмешкой на губах загнул он снова мизинец на правой руке. – Благодаря мне же, вы не запасли никакой оснастки на лодьи, нужное количество которых вы, господа из Совета, хотели построить за этот год, – загнул он другой палец. – Не закупили парусины, канатов, смолы, лес сухой, на те самые пресловутые лодьи, чтобы это всё сейчас лежало бы готовое в амбарах, дожидаясь своего часа для лодий, которые вы хотели построить за этот год. Не заготовили впрок прочие тысячи потребных мелочей. Благодаря мне же вы, господа из Совета, не построили верфи, о которых я лично тебе, – сердито ткнул он в сторону Головы пальцем, – все уши прожужжал прошлой осенью, да и этой зимой тоже.
Благодаря мне же вы не подготовили судовую рать, о которой я вам твердил всю эту зиму.
Мне нужно дальше перечислять? – язвительно посмотрел он на совсем скуксившегося Голову. – Или, может, этого достаточно?
Так что надо челны ребятам вернуть. Вернуть и отобранные товары. А если ты хочешь торговать, – посмотрел он на мрачного Голову, – то договаривайся с ними, – кивнул он в сторону арестованных контрабандистов, молча внимательно наблюдающих за их руганью. – А вы, золотые мои, будьте любезны, выплатить городскую долю, и не жлобствовать.
– Так мы что, мы не против, – тут же подал оттуда голос самый из них до того крикливый. – И с Головой, мы не прочь договориться о торговле. Только пусть не хамит. А то ишь ты, моду взял. Так и норовит всё под себя захапать.
– Ну, вот видите, – весело ухмыляясь, воодушевившийся Сидор повернулся к сидящим в зале остальным членам Совета.
Появилась прекрасная возможность заново вернуться к так интересующей его теме и попытаться немного подвинуть Голову в нужном ему направлении, а заодно попытаться и самому рядом пристроиться. Гниющие в амбарах копчёности подталкивали его к более решительным действиям.
У нас есть всё. Есть товар, есть средства доставки, – кивнул он в сторону контрабандистов. – Есть, наконец, покупатель, амазонки. Остаётся только организовать правильно дело, чтобы не мешать друг другу, а самим постепенно готовить флот для разгрома амазонок на реке. Если вы только захотите, то за пару, тройку лет, мы их выбьем с реки, да ещё так накостыляем, что они бояться будут к нам вообще соваться. Дело только за малым – за вашим желанием.
– По мне, так сцепляться ещё и с амазонками, дороговато будет, – скривившись, резко охладил его восторги Льют Холодный. Льдистые, проницательные глаза этого, одного из самых богатых людей города, хитро сверкнули из-под лохматых, выделяющихся на лице кустистых бровей. – От Ящеров то еле-еле отбиваемся. А ещё встревать в драку с амазонками, – отрицательно покачал он головой. – Нет, это не для меня.
– И не для меня, – поддержал его сидящий с ним рядом с ним какой-то незнакомый Сидору член Совета.
Судя по тому где он сидел, это был ещё один из многих, неизвестных Сидору членов городского Совета. И похоже, опять же из партии Головы, не желающей конфликтовать с амазонками. Сидор в который раз для себя отметил как многих людей он не знал в этом не таком уж и большом городе.
– И не для меня. И не для меня, тоже, – один за другим раздались голоса многих, очень многих членов Городского Совета.
Настроение Сидора, воодушевившееся было открывшимися внезапно радужными перспективами, разом рухнуло. Что будет дальше он уже понял.
– У нас нет базы, на основе которой мы могли бы схватиться с амазонками, – грустно глядя на Сидора, подвёл итоги Городской Голова. – Сидор, мы слишком от них зависим. И ничего тут не поделаешь.
– А корабли, построить можно было? Чтоб не слишком зависеть? – глядя в упор ему в глаза, сквозь зубы негромко поинтересовался Сидор.
– Можно, – спокойно откликнулся, так молча и просидевший всё это время чуть в стороне Боровец. – Можно! – кивнул он головой, поднимаясь со своего места.
Да толку? Они топят все наши корабли, что чуть больше рыболовецкого баркаса. Вон, – кивнул он на молчаливых контрабандистов, внимательно прислушивающихся к завязавшемуся спору, – спроси их.
На чём вы товары свои возите через реку? – резко повернулся он к ним. – На мелких челнах? – и дождавшись молчаливого, неохотного кивка, снова, уже насмешливо спросил Сидора. – Убедился?
Строй, не строй, запасай, не запасай, всё одно сожгут. Их на реке больше. И они сильней. И там их власть. И корабли у них большие, не нашим чета. Даже у Пашки вашего лодьи были намного меньше, чем эти их сторожевые речные страшилища, которыми они сейчас прижали нас на реке.
А себе ты чего за эту зиму построил? Не такое же убожество, что и у Пашки твоего? И чего? Где ни? Сожгли? – Насмешливо посмотрел он на хмурого Сидора. – Даже сюда, к нам в Ключ слухи из низовий дошли, что сожгли лодьи вашего Пашки! – утвердительно, чуть ли не с удовольствием, подтвердил он. – И никакая твоя хвалёная судовая рать, о которой ты всю зиму нам тут распинался, не помогла. Нет у нас сил для борьбы с ними, – гневно бросил он на Сидора сердитый взгляд. – Нету!
Может потом, когда немного окрепнем, когда, хотя бы отобьёмся от этих их постоянных набегов на наш берег, мы сможем начать строить такие же, как у них лодьи. А сейчас, нет, – с сожалением покивал он головой. – Нету у нас такой возможности, чтобы затевать драчку ещё и с ними. Хватит и того, что вы со своей компанией наворотили. Теперь надо помириться и попытаться хоть как-то договориться, чтобы они нам дали возможность хотя бы торговать на реке.
– А я не желаю! – внезапно взорвался Голова.
Не желаю хоть как-то, – , вскочив со своего места, он в возбуждении снова забегал по залу.
У меня рыба гниёт. Вот он знает, сам такой, – неожиданно ткнул он пальцем в сторону ошарашенного внезапным поворотом Сидора. – У меня вся путина этого года на грани провала. Куда мне рыбу девать? За Камень везти, в Приморье? Так это, каких капиталов стоить будет. Почитай всю прибыль сожрёт. Да и на чём можно вывести столько товара? Где я вам лошадей столько возьму.
Только вот у него есть лошади, – ткнул он пальцем прямо в Сидора, буквально чуть не проткнув ему глаз. – Только вот, захочет ли он везти? А если и захочет, то, сколько за это с меня сдерёт?
И ты думаешь, они нам это позволят? – гневно уставился он на Сидора, сердито меж тем потиравшего висок, куда угодил железный палец Головы. – Уже сейчас, все города на побережье Приморья, где мы раньше свободно торговали, забиты прибывшими туда амазонками. И они начинают контролировать всю нашу торговлю зерном там. А у нас все амбары им забиты. Нам зерном что, мышей кормить?
– "И чего распинается, куркуль? – мрачно бросил на него взгляд Сидор, снова в раздражении почесав висок. – У самого-то зерна с гулькин нос осталось, только на собственный прокорм, а туда же. Радетель всеобщего равенства и справедливости, мать твою!
Врёт, нагло врёт. Но зачем?"
– Как они договорились с пиратами, что те пустили их в свои города, я не знаю. – Голова всё никак не мог успокоиться. – Но фактический факт налицо. Пираты совместно с поморскими баронами перекрыли лично нам перевал, персонально для нашего города, и теперь только с их особого на то разрешения можно попасть на южную сторону гор. А это их особое разрешение немалых денег стоит. Так что мы фактически отрезаны от Приморья. Вся наша торговля стала не-вы-год-на, – по слогам буквально проорал он последнее слово.
Поэтому, – удовлетворённый непонятно с чего Голова довольно посмотрел на Сидора, – мы должны прижать контриков.
– Кого?! – угрожающе зарычали до того спокойно слушавшие перепалку между ними контрабандисты. – Как ты нас назвал? Кого ты тут намерился прижать?
– Вас! – Голова спокойно посмотрел на сердито завозившихся в своём углу контрабандистов. – Вас, господа. Раз вы идёте против общества, то вы, значит, в контрах с ним. Значит, контрики и есть.
– Ну раз мы контрики, – зло взглянул на довольно ухмыляющегося Голову Богдан, один из главных заводил контрабандистов, – то ты, дорогой Голова, со своим зерном к нам даже не подходи.
– Хотя нет, – внезапно он передумал. – Подходи. Подходи, дорогой, подходи. Продадим мы твоё зерно. За половину твоей прибыли, – флегматично уточнил он.
– Что? – ахнул Голова.
– Нет! – хлопнул мужик ладонью по коленке. – Чтоб тебе не так обидно было, – добавил он, зло прищурив глаза, – возьмём мы с тебя за продажу твоего зерна амазонкам не половину, как берут пираты на перевале, а процентов сорок, чтоб тебе выгода была, – уже чуть ли откровенно насмехаясь, добавил он.
– Как сорок, – ахнул Голова. – Вы же с других берёте только десятину. А с меня, значит, сорок?! – возмущённо уставился он на контрабандиста.
– А с тебя, значит, сорок, – с насмешкой развёл тот руками. – Иначе, никак. Работай сам с ними. Если сможешь, – чуть не рассмеялся тот прямо в лицо Голове.
– Мог бы, так работал, – зло буркнул, чуть ли не себе под нос, Голова. – Только вот, не хотят они иметь со мной дел, – бросил он недобрый взгляд в сторону безмятежно глядящего на него Сидора. – Некоторые из находящихся тут лиц наворотили делов, приходится теперь разгребать.
– Да не жадничай ты, – усмехнулся Сидор, возвращаясь на свой место возле Брахуна. – Дай ты ребятам их сорок процентов, они и продадут амазонкам всё твоё зерно. И этого, и будущего урожая. Всё, что ни соберёшь.
– А ты к нам не примазывайся, защитничек выискался, – зло оборвал его давешний контрабандист.
