Текст книги "Долгое путешествие на Юг. (СИ)"

Автор книги: Анатоль Нат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 40 страниц)

Ну, почти как тот самый из песни: "Шумел камыш, деревья гнулись…". Правда, там наверняка имелся в виду не рогоз, а именно камыш, но в нашем случае и это неважно.

– Вы мне, батенька, зубов не заговаривайте, – сердито перебил его Димон. – Я вам сам могу целую лекцию прочитать на тему: "Что такое камыш, почему он шумел и откуда там появился рогоз. И в каком виде". Ты мне дело говори, Мичурин! Как здесь появилась эта лиана? А ещё более точно – почему мы так удачно появились на том самом месте, где произрастает какая-то очень хитрая лиана какого-то очередного местного винограда? И с чего это ты даже местное название её уже выучил? Довольно поэтическое, между прочим. И не говори мне, что это случайно! – сердито ткнул он Сидору под ребро указательным пальцем.

– Как? – задумавшись, Сидор полез чесать занывшие рёбра. – А хрен его знает? – пожал он плечами. – Наверняка кто-то когда-то посадил. А вот кто? – с виноватым видом развёл он руками.

– Убью, – флегматично проговорил Димон. – Вот здесь же на месте, возле корешков этой чёртовой зелёной верёвки тебя и убью. А потом закопаю, под ней, чтоб лучше росла. Ещё потом буду долго жалеть, и может быть, даже всплакну. И всё это, если ты мне немедленно не скажешь, за каким таким чёртом ты ввязался ещё и в проблемы с выращиванием винограда в горах. Нам что, своей шишко-ягоды мало?

А то я тебя не знаю, – снова обвиняюще ткнул он в его многострадальные рёбра своим жёстким пальцем. – У тебя ничего просто так и случайно не бывает. Рассказывай!

– А что рассказывать, – улыбнулся Сидор. – Ты и сам всё знаешь. Сам же лепил макет "Приют альпиниста".

– Так это…, – ахнул Димон, неверяще глядя вокруг.

– Это, это, – согласно покивал головой Сидор. На лице его расплылась довольная, ехидная усмешка. – Горное винодельческое поместье под условным наименованием "Приют альпиниста". Одновременно сочетает в себе помимо выращивания местного винограда ещё и функции постоялого двора, поскольку точно стоит на нашей будущей трассе.

Если ты, конечно, ещё не забыл, чью экономическую эффективность сам же и обсчитывал. Дебит, кредит и прочая мутота.

– Которая отняла у меня чуть ли не полгода личной жизни, – сердито проворчал Димон. – А чего тогда сразу не сказал, когда я сюда отправлялся на рекогносцировку? Я б тогда всё заранее тут осмотрел, более подробно и обстоятельно.

– Чтоб ты хоть как-то, пусть и случайно выдал кому-либо из своей группы наш особый интерес к этому месту? Ты своих ребят, с кем ходил, хорошо знаешь? Всех? – угрюмо буркнул Сидор. Тебе одной истории с Бугурусланом мало?

– Вот ты значит какой, северный пи…ц, – Димон с ухмылкой ещё раз, уже более внимательным, оценивающим взглядом окинул руины вокруг. – Сколько крови ты моей выпил, вампир, – покачал он головой. – За эту вот хрень? Да ещё потом и макет заставил лепить из грязи.

– Из глины, – поправил Сидор.

– Из грязи, – недовольно настоял на своём Димон. – И не спорь, я лепил, я лучше знаю.

– Ну, как скажешь, – покладисто согласился Сидор. – Главное слепил, и мы по нему много чего потом поняли и рассчитали.

– Но ты мне тогда так и не объяснил, за каким таким чёртом мы считали эффективность посадок шишко-ягоды в этой долине, когда здесь есть своя собственная местная лоза.

– За таким, – мгновенно раздражаясь, передёрнул Сидор плечами, – что лоза здесь есть только в одной этой конкретной долине, да и то, пара, тройка кустиков, разбросанных по скалам. Может она есть где и в других местах, но я таких мест не знаю. А вот уютных, плодородных долин, точь в точь как эта, но пустых, где, не только никаких руин нет, но и виноградной лозы даже следа нет – здесь до фига. И нам надо место, где бы мы могли заложить контрольную или же резервную плантацию своей дикой шишко-ягоды. А то лишь болото этим летом спасло наш ягодный остров от тотального уничтожения при лесном пожаре.

И ты мне можешь, что угодно говорить, но я хоть убей, не верю, что такие здоровые и так вовремя, и так регулярно из года в год на одном и том же месте повторяющиеся пожары, происходят по естественным, природным причинам.

Несколько лет подряд, на одном и том же месте, раз за разом возникают лесные пожары. Выгорела уже территория чуть ли не с Францию размером и конца края этому процессу не видно. И мне почему-то кажется, что кто-то специально выжигает леса в том краю. Самое логическое объяснение, что приходит в голову – этот кто-то пытается уничтожить все заросли дикой шишко-ягоды, какие только могут там быть. Давно пытаются, да не знают точного места. Вот и жгут всё подряд.

Или же, что тоже может иметь место быть. В том краю раньше было много мест где росла наша дикая ягода, до того как её принялись планомерно уничтожать. И мы наткнулись лишь на остатки былого богатства.

Кстати, местные лесовики подтверждают это мнение. Уж больно много странного в тех местах происходит. И не бывало такого раньше, чтоб леса так часто горели. И горельник этот чудовищный, и трупы ящеров, бывших Глав наших ящеровых кланов, что мы там так удачно нашли, тоже почему-то привязаны к тому же месту. И фальшивая амазонка эта, что так ловко ушла от погони, словно весь лес там знала как свои пять пальцев.

И если бы ты не сидел, запершись в своей долине, трахая своих баб как сексмашина, то ты тоже был бы в курсе всего этого. А так…, – с сожалением развёл он руками. – Девок твоих тоже, кстати, надо будет потом серьёзно проверить на вшивость.

– А Машка знает? – вопросительно глянул на него Димон.

– Я знаю, ты теперь знаешь, профессор знает, но тоже не всё. А вот Машке, говорить, пока не стоит. А то её опять переклинит и куда-нибудь не туда занесёт. Я до сих пор себе простить не могу, что так глупо повёлся на её уговоры и засветил наши рюкзаки с жемчугом перед городскими властями. Теперь чуть ли не половина нашего жемчуга уже перешла в чужую собственность, оставив нам лишь память. Да и к оставшимся крохам жаждущие потихоньку подбираются. Плюс сюда толком ни на что не пригодный банк повис у нас на шее, с которым лично я совершенно не представляю, что можно сделать. Да ещё с таким дурацким названием "Жемчужный".

Зато Маша теперь рулит, – громко расхохотался Димон. – И в Городском Совете заседает, чуть ли не каждую вторую пятницу, со значением надувая щёки и показывая всем, какие мы крутые.

– Мы? – Сидор, неверяще глядя на смеющегося Димона, ткнул себя в грудь большим пальцем. Лицо его сморщилось словно печёное яблоко. – Мы? – ехидно переспросил он. – Да мы никто и звать нас никак. Даже с каким-то мелким Наполеончиком Бугурусланом не смогли справиться. Шахту с изумрудами просрали? Просрали! Из-под носа считай, что у нас увели, а мы только клювом пощёлкали и облизнулись.

А кедровники? – раздражённо посмотрел он на Димона. – Ничейные кедровники, которые теперь приобрели своего законного хозяина – Бугурусланову банду. Это же вообще золотое дно. Ты видел, сколько они ореха этой осенью в том кедровнике набили? Ужас! Меня чуть кондратий не хватил, когда я увидал занятый ими подвал под башней, до потолка забитый здоровыми, туго набитыми мешками с кедровым орехом.

– Надо было зарплату вовремя платить, – сразу прекратив смеяться, сердито выругался Димон. – Сказал бы что делать, так я бы мухой слетал сюда, в предгорья. Заодно и долину эту твою посетил, посмотрел бы сразу на месте. И не хлопал бы сейчас здесь глазами, не понимая, что происходит.

– Ничего бы это не изменило на самом деле, – мрачно проговорил Сидор. – Не было бы этой, нашли бы сотню других причин. Лишь бы не отдавать найденного сокровища. И не отдали бы, не сомневайся. И ничего бы ты с этим не сделал, потому что зубов нет.

Армия нам нужна, Димон. Своя собственная частная армия, пусть и небольшая, но такая с которой будут считаться. А не десяток, другой сопливых необученных пацанов, которые только у нас и есть. Что толку, что мы пышно именуем их егерями? Что с того, что вооружаем дорогущими арбалетами, из которых они едва умеют стрелять? Зачем одеваем в непробиваемую бронь, которую они при первом удобном случае норовят скинуть с себя, жарко, мол. И над которыми все у нас в городе просто потешаются, как над потешным войском Петрушки, – выругался он.

Нужна пусть и небольшая, но зубастая, с реальным боевым опытом армия, как и у всех нормальных местных кланов.

Будет армия, будут с нами считаться. Не будет – так и продолжат регулярно обдирать. И сколько ты не колготись, ничего не изменится, пока окончательно всё не обдерут. Хорошо ещё если спасибо потом скажут.

Колотишься, колотишься, создаёшь материальную базу собственного благополучия, а Корнею всё пох…, – неожиданно зло выругался он. – Никак в игрушки свои со школой не наиграется. Великий Учитель выискался на нашу голову. Пришлось даже отдельную учебку заводить в стороне, на Ягодном острове.

– Ну, он то, как раз вроде бы и не против свою школу закрыть и сосредоточиться на наших внутренних делах? – Димон, перестав улыбаться, серьёзно смотрел на Сидора.

– А толку?

Хотеть то он хочет, созрел. Да ему уже не дают, слишком он многим оказался удобен в своём нынешнем качестве.

Ты обратил внимание? Стоило ему только попытаться распустить последних остававшихся у него в школе курсантов, чтобы наконец-то аккуратно, без скандала прикрыть свою школу, как ему тут же нашли новых учеников, которых он до того безуспешно выколачивал из Совета чуть ли не целых полгода? Тебе это ни о чём не говорит?

На коротком поводке нас тут держат. Чуть в сторону шагнём, так сразу одёргивают. А тут ещё сами, дурачьё, подставились с этими лошадьми, – сердито проворчал Сидор. – Так подставились, что теперь придётся год, а то и все два расхлёбывать, сидеть тише воды ниже травы, пока окончательно из этого лошадиного дерьма не выберемся.

Потому ни Машка, ни Корней не должна ничего знать из того, что мы там в твоей пещере напридумывали, – резко ткнул он в лицо Димона указательным пальцем, чуть не попав тому в глаз. – Учти это! Никому и ничего! Даже тебе я не всё, что задумал, сказал.

Так чтоб даже во сне я от тебя слова лишнего не слышал. И я не просто так застращал твоих девчонок всяческими жуткими карами, чтоб они и в мыслях не держали, даже случайно зайти в мой рабочий кабинет у тебя в пещере. Никто не должен знать, что мы там с тобой всю зиму и лето ваяли. Даже профессор! А уж тем более ни Машка, ни Корней. Никто!

Такого жуткого провала наших планов, как этим летом с лошадьми я больше не допущу. Всё было! И деньги были, и договорённости на покупку были, и по людям всё было договорено. Кто, что, чего, как… И по лошадям, и по станкам для будущего завода… Всё было на мази! – не выдержав, Сидор с чувством, от души выругался. – Даже бетонные фундаменты на железном заводе Лёха под будущее оборудование залил. И стоило только на месяц оставить Корнея без присмотра, да с деньгами, так он такого наворотил.

А теперь мы по уши в дерьме и расхлёбываем, – раздражённо хлопнул он себя руками по бёдрам. – А он снова мудрый Учитель и весь в белом. Конан – победитель, – сердито выругался он.

Остановившись прямо перед симпатичным деревянным двухэтажным домиком, условно названным им как дом управляющего, Сидор некоторое время задумчиво смотрел на него.

– Внутрь полезем? Смотреть будешь?

Нет?

Тогда на сегодня всё! Возвращаемся в лагерь. А то мы с тобой здесь что-то явно загулялись.

Все планы на будущее я тебе считай что выложил, – звонко хлопнул он Димона по плечу, улыбнувшись. – Заодно и в жилетку поплакался. Полегчало. Пошли обратно.

Лучше бы ты вместо того, чтоб в жилетку плакаться, тогда не за баронессой своей ухлёстывал, а Корнея вовремя окоротил, – сердито проворчал Димон. Недовольно поморщась он с силой помял онемевшее от удара плечо. – Тебя, Сидор, нельзя надолго выгуливать на природу. Ты сразу драться больно начинаешься. Аж рука онемела. Надо тебя опять за какой-нибудь чертёжный стол посадить. Или за макет. Надолго. На полгода уж точно, а лучше всего на год. Тогда ты становишься для людей безопасен.

– Пошли-пошли, люди, – поторопил его Сидор с усмешкой. – А то всю кашу без нас съедят, голодными ляжем. Повар сам знаешь какой у нас строгий. Ух! Опоздаешь к раздаче быстро у него голодным останешься.

– А хоть бы и так, – равнодушно зевнул Димон, направляясь вслед за Сидором в лагерь. – Это ты много ешь, целую миску, а мне столько не надо. Я худею…, – радостно заржал он, вприпрыжку догоняя ушедшего вперёд Сидора.

Вечерний договор.*

Сидор напрасно беспокоился, что ему не хватит каши. Такой большой обоз с чуть ли не полутора сотнями людей быстро было не накормить, так что они всё успели. И поужинать вместе со всеми у обозной кухни, и разобраться со всеми мелкими проблемками, проявившимися в первый же день пути, и даже недолго потом посидеть с кружкой слабо заваренного на ночь своего любимого кипрейного чая у персонального своего небольшого костерка. Разведённый из собранных тут же под ногами мелких сухих веток от каких-то незнакомых кустов, в изобилии произрастающих в этой пустынной долине, больше из любви к огню, чем по необходимости, он сразу придал месту стоянки какой-то уют и спокойствие.

И всё было бы хорошо, и они уже собирались устраиваться на ночь, как к их телеге подвалил старый знакомый, Дормидонт, один из самых голосистых и наглых мужиков из группы Бугуруслана.

– Погодите укладываться. Дело есть, – остановил он Сидора с Димоном, распаковывающих под телегой спальные мешки.

– Дормидонт, – недовольный неурочным посетителем, Сидор бросил сердитый взгляд на подошедшего мужика. – А ты для своего неотложного дела раньше времени найти не мог? Целый вечер у тебя для разговоров был. Мы и поужинали, и чаю попили, и у костра посидели, и даже разговоры поразговаривали. А ты?

Вместо того чтобы выбрать за такой длинный вечер время и подойти спокойно поговорить, допоздна по развалинам шарился. А потом два часа ещё со своим атаманом о чём-то ругался. А как нам спать ложиться – явился, – сердито буркнул он. – До утра подождать не мог?

– Да вот…, – неожиданно смутился мужик.

Сидор от одного только вида смущённого Дормидонта растерянно обронил на землю полюбившееся уже тёплое горское одеяло, которое он за его потрясающее тепло теперь буквально холил и лелеял, всячески оберегая и сдувая малейшие пылинки.

Да и то сказать, до сего момента он всегда видел Дормидонта совсем другим. Уверенный в себе наглый горлохват – да, барыга – да. Патриарх своей немалой семьи из семи душ здоровых лбов сыновей, правда, пока без невесток, – да. Работяга, каких мало? Тоже да! Такой, что не далее недели назад обязавшись срубить небольшое зимовьё для жилья пастухов на дальних пастбищах, на деле за одну неполную неделю коротких осенних суток, сам с одними своими сыновьями умудрился срубить целый хутор? И не малое зимовьё-хибарку с ограждающим куцый двор тыном, а целое поместье, включавшее большой жилой дом пятистенок и здоровенный хозяйственный двор, с четырьмя, тож оказавшимися немалыми хозяйственными постройками: амбар, овин, сеновал и конюшня. С колодцем, хоть и неглубоким, но, тем не менее, он же, его выкопал. И с обнесённым всё это немалое хозяйство двухсаженной высоты мощным тыном из поставленных вертикально на попа довольно толстых брёвен.

Как он подобное умудрился ввосьмером сотворить, совершенно было непонятно.

Правда и слупил потом за свой новый хутор двойную цену. Но Сидор не жаловался. Знал, что если бы он с кем другим договаривался о постройке подобного имения, ему бы оно встало раз в пять дороже. А тут, надавил на Дормидонта, что знать, мол, ничего не знает, не заказывал, ну и принудил того согласиться только на двойную оплату, проигнорировав вопли того что грабят. Сам виноват, никто не заставлял делать лишнего.

Сказать, что Сидор тогда был буквально потрясён скоростью и мастерством работ этого семейства – это ничего не сказать! Но и платить столько, сколько мастер хотел за свою работу, и сколько оно по большому счёту на самом деле и стоило – не стал. Очень уж его достала подобная наглая самостоятельность аборигенов. Вымогателей следовало проучить.

Даже последующие угрозы Дормидонта спалить нахрен своё творчество, если ему не заплатят положенную цену, не возымели действия. Сидору было всё равно. Ему такой большой хозяйственный двор и такая большая изба на месте небольшой пастушьей избушки по большому счёту были не нужны. Потому он тогда ему и посоветовал заткнуться и быстрей жечь, а то у него ещё дел в крепости полно, а тут он со своими причудами задерживает занятого человека.

Так тогда на том всё и успокоилось. Дормидонт не стал жечь своё детище, доставшееся ему немалым трудом, а Сидор оплатил лишь двойную цену, вместо затребованной пятикратной. Тогда такое решение проблемы их обоих устроило.

И чтоб этот, ранее всегда и полностью уверенный в себе человек мог вот так вот, запросто смутиться?

Кто-то, где-то явно сдох!

Настолько Сидор не ожидал от Дормидонта подобного удивительного смущения, что от неожиданности даже сам растерялся.

– Я вот, решил к тебе обратиться, барон, – немного помявшись, Дормидонт смахнул со своей головы шапку.

– "Писец! – тоскливо подумал Сидор. – Счас опять будут что-то просить. Интересно, он от всей их банды представитель, или сам от себя? Сволочь! – внезапно озлился он. – Достали уже. И Дормидонт этот и остальные хитрожопые хуторяне. Всё-то им дай. И телеги-то им дай, и тяжеловозов по паре на телегу дай. "А нельзя ли не по две, а по четыре?" И коней под конную группу с одним заводным им дай. И место в караване выдели.

Даже всю вьючную упряжь заводным коням, совсем для другого, под будущий свой поход за серебром, предназначенную, для них не пожалел, дал. Да ещё и согласился чтоб расплатились за всё это не нормальными деньгами: серебром и золотом, а своими дурацкими изумрудами, реальную цену которым ни он, ни они сами толком не знают. Да ещё такими здоровыми, с палец величиной, что ни сам Сидор, да, похоже, ни мужики эти, реальной цены своим камням не знали.

Да может они меня обманули со своими камнями? Может они вообще ни хрена не стоят? – мысленно возмутился он, начиная буравить Дормидонта уже откровенно нехорошим, злым взглядом. Сон, только что буквально валивший Сидора с ног, куда-то сразу пропал. – Что им ещё от меня надо? Им что, опять мало? Похоже, что так".

– Что надо? – холодно поинтересовался он.

Ещё немного помявшись, Дормидонт неожиданно выдал:

– У вас красный товар, у нас есть купец.

– Чё-ё-ё? – донёсся из-под телеги изумлённый голос Димона. Сидор от неожиданности окаменел. – Ты чё, Дормидоша, совсем крышей поехал? Какой красный товар? Какой купец? Ты на чё намекаешь?

– Я не намекаю, – приободрился Дормидонт. – Я прямо говорю.

Похоже, изумлённый вопль Димона вернул ему былую уверенность в себе. И он затараторил привычным речитативом.

– У вас есть девки красные, молодые, незамужние, на выданье. А у меня есть хлопцы, молодые неженатые. Вот они и просили меня обратиться к тебе с просьбой, отдать им девок замуж.

– Это ты про амазонок, что ли? – растерянно переспросил Сидор. Никаких других девок в своём ближайшем окружении он просто не знал. Оттого и изумлению его не было предела. – У вас всех здесь что, совсем крыша поехала? Вам что, своих девок – местных молодых, незамужних не хватает?

Здесь что, – растерянно повернулся он в сторону торопливо вылезающего из-под телеги сердитого Димона, – демографический перекос, как в Японии в год Огненной Лошади? То Юрась со своими пацанами кругами вокруг наших пленных хороводы водит, а потом выкупа нас лишает. То этот, старый пень, туда же.

Сидор с удивлением смотрел как Дормидонт, словно у себя дома, берёт его лошадиный потник, вывешенный им на поднятом вверх дышле телеги, чтоб за ночь подсох и проветрился, и, бросив себе под задницу, нагло и основательно устраивается возле их, почти что потухшего костра. И судя по выражению лица, тот явно настраивался на длинный, серьёзный разговор.

"Похоже, упоминание о лошадях удивительным образом благотворно подействовало на нашего просителя. Он вконец охамел".

– Тебе удобно, – преувеличенно заботливо поинтересовался он. – Может еще что, подстелить под задницу, чтоб не мёрзла?

– Благодарствую, – с достоинством кивнул тот головой. – Одного вашего потника достаточно.

– Достаточно…, – неверяще покивал Сидор, с кривой гримасой на лице глядя на него.

Хорошее настроение, покинувшее было его последние дни, быстро возвращалось. Жизнь уверенно входила в ставшее привычным обыденное русло, в котором хамству местных аборигенов можно было не удивляться, принимая как должное.

Ну, тогда говори, – ухмыльнулся он. – Что за красный товар, что за купец?

– Красный товар – девки твои, пленные амазонки, – тут же подтвердил Дормидонт ошеломляющее предположение Сидора. – Купец – сыновья мои, четверо, те, что собрались, было со мной в Приморье мотнуться, деньжат полёглому сбить, да узнав, как ты обошёлся со своим полоном, передумали.

– И как, я обошёлся со своим полоном? – нейтральным тоном решил сразу уточнить Сидор. Надо было первым делом выяснить все тонкие моменты. У него было, по крайней мере, два варианта, два взгляда на то, как он обошёлся со своей частью полона, и оба они ему самому не нравились. Только вот какое дело какому-то Дормидонту до того что его не касалось, узнать бы не мешало, слишком много всякого непонятного начинало закручиваться вокруг этих девок последнее время.

– На убой к ящерам сослал, как узнал, что за них твой несуразный выкуп тебе не светит, – сухо бросил Дормидонт. – А сами-то они, когда ещё такие безумные суммы выкупных платежей отработают. Вот мои и боятся, что ты и их девок, что парни себе присмотрели, туда же сошлёшь, чтоб долги отрабатывали.

– Да, вообще-то я больше никого никуда посылать не собирался, – Сидор в задумчивости почесал пальцем висок. – Как-то не было у меня такого пока в планах. С теми-то, что там сейчас остались, ещё неизвестно что получится, а ты уже забеспокоился.

– Так что, можешь парням своим передать, что я пока не собираюсь с их пассиями ничего делать. Пока, – на всякий случай уточнил всё же он.

Кстати, а кто они такие? Я их знаю?

– Это Соболька из То?ски, Василиса из Трусенца, Галла из Сохо, и Софья из Млэчика, – быстро отбарабанил Дормидонт, словно ждал именно этого вопроса. Да, похоже, что так оно и было.

– Из Млэчика, – вслед за ним, задумчиво повторил Сидор. – Ага. Млэчик это серьёзно. Млэчик это известное болото, его каждая лягушка знает. Но я вот не знаю, – с сожалением развёл он руками. – А это точно из моего полона? – преувеличенно участливо поинтересовался он.

– Точно, – голосом, полным достоинства и уверенности в себе, согласно кивнул головой Дормидонт. – Все четыре девки будут из твоего полона. Это точно.

– Ага, – неопределённо как-то отозвался Сидор.

Смешки кончились, и его стала забирать откровенная злость. Мало у него было своих проблем, так ещё и девок каких-то ему хотят на шею повесить. Да ещё чтоб он их замуж выдавал. Делать ему нечего. Может, Дормидонт ещё захочет, чтоб Сидор их и приданым за свой счёт обеспечил.

– "Совсем у аборигенов крышу снесло", – угрюмо подумал он.

– Ну, можно сразу считать, что разговор окончен. Говорить нам с тобой не о чем Дормидонт, – сухо проговорил он. – Никого, никуда я отправлять не собирался и не собираюсь. Это, во-первых. Во-вторых, собираюсь я или не собираюсь, кого, куда-либо, отправить, это тоже никого не касается. И тебя в первую очередь, – бросил он на него недовольный взгляд.

В-третьих, нужны тебе те девки, так заплати за них выкуп, что они до?лжны, и забирай. Хоть в жёны сыновьям, хоть на фарш для котлет – мне по фигу.

В-четвёртых…, – разозлясь, Сидор, всё больше и больше заводился.

– Погоди, погоди, не заводись, – торопливо перебил его Дормидонт. – Речь не о том ведь идет, что ты собираешься что-то сделать или нет. Речь о том, что тут в твоё отсутствие собирается баба твоя сделать.

– А Изабелла здесь причём, – Сидор потрясённо уставился на Дормидонта.

Похоже у того совсем крышу снесло если он хоть на секунду предположил что баронесса Изабелла де Вехтор, урождённая шляхтянка, будет заниматься какими-то пленными амазонками до которых ей и дела нет. Да ещё и выдавать их замуж? А уж привычка местных мужиков всех женщин подряд, без разбора по-простецки называть бабами его временами просто бесила.

Изабелла вообще моих дел не касается, – ледяным тоном отрезал он.

– Речь не о ней, – снова нагло принялся за своё Дормидонт. – Речь о Матильде вашей, о Машке.

– Что? – раздался над ухом у Сидора тихий, угрожающий рык Димона. – Как ты её назвал? Дормидоша, скотина такая, да ты никак хамишь?

– Как бы я её ни называл это не важно. Я не хотел никого обидеть, – успокаивающе выставил ладони вперёд Дормидонт. – Важно то, что в ваше отсутствие она может что-то сделать с этими девчонками.

Может? – требовательно спросил он Сидора. – Может, – согласно кивнул он тут же своей головой.

Молча переглянувшись, Сидор с Димоном с уже большей заинтересованностью посмотрели на мужика. Машка действительно была баба такая, безбашеная, и могла в их отсутствие отчебучить всё что угодно. И тут мужик был прав, как бы это и неприятно было признавать.

– "Что-то мужик чересчур информированный. И что у нас в компании происходит, знает, и характеристику некоторым её членам даёт чересчур верную, словно давно к нам присматривается".

– Та-а-ак, – угрожающе протянул Сидор. – Пошли с самого начала.

Что ты хочешь? Только коротко и без соплей про любовь-морковь. Зная тебя и всю вашу банду, я уже заранее тебе не верю. Так что вкратце выкладывай дело, с которым пришёл, а не сопли. Ну, а мы послушаем.

Сидор снова многозначительно переглянулся с Димоном.

– Вкратце? – мужик в глубокой задумчивости полез чесать свой затылок.

Видок у него в тот момент был настолько хитро характерный, что Сидору так и захотелось сразу же послать его в ж… Далеко, одним словом.

– Вкратце будет так. Дошли до нас интересные разговоры. Что ты, барон, на своей дороге, что строишь в горы, будущие ямы отдаёшь людям в собственность, под выплату впоследствии доли от прибыли. Вот мы, всем моим немалым семейством и подумали. Если твоё, барон, слово твёрдое, то и я со своими сыновьями могли бы взяться за подъём одного такого места. Вот этого персонального яма, – резко мотнул он головой куда-то себе за спину, – или, по-вашему, по земному говоря – постоялого двора.

Трудов тут, как ты сам видишь, много, – неторопясь, как, по его мнению, видимо и положено было вести подобные переговоры, начал он обстоятельный, неторопливый перечень. – Надо мусор, грязь, что за долгие годы без хозяина накопилась, разгрести, огород перекопать, удобрить, посадить кой чего под зиму. Одним словом – хозяйство наладить.

Конюшни восстановить. Дом для богатой публики подправить…

– "А вот это он точно про так понравившийся Димону дом гостиницы", – проскочила злая мысль у Сидора.

– Ну, там, окна, двери всякие вставить, полы поменять, – подробно принялся перечислять дальше Дормидонт. – То, сё, много чего по мелочи. В общем, на целый год тут трудов по восстановлению хватит. И в первый год, да и потом тож, немало останется. Так что за десятину, это хозяйство мы могли бы поднять.

– А десятину это кому? – тихо, внешне даже как-то безразлично поинтересовался Сидор. – Мне или тебе?

– Тебе, конечно, барон, – несколько ошарашенный таким, по его мнению, глупым вопросом, Дормидонт растерянно поднял на него взгляд наивных, искренне удивлённых карих глаз.

– Раз ты даёшь нам деньжат на подъём. Пусть немного, тыщ пять – семь золотых. Материал разный потребный: доски, гвозди, стекло, фурнитура разная, – принялся он загибать пальцы. – А мы в свою очередь всей семьёй берём ям этот под себя и обязуемся всё тут как надо сделать, довести до ума…

– Ага, – Сидор смерил мужика холодным оценивающим взглядом. – Ты кое-что путаешь, Дормидонт. – тихо проговорил Сидор. – Политика нашей компании иная. Она не передаёт свою собственность в чужие руки. Так что, насчёт передачи в собственность это ты загнул. В пользование. С обязательствами по содержанию, развитию и всяческому сохранению и преумножению. Так, пожалуй, будет чётче и конкретнее.

Как он и предполагал, девки тут были ни при чём. Если только Дормидонт их не рассматривал как дополнительную бесплатную рабочую скотинку. Что в принципе тоже могло иметь место быть. Поместье здесь сразу было понятно, что предполагалось большое, и работу лишним работящим рукам всегда можно было найти. А пленные амазонки, как неожиданно показала практика последнего времени, девки действительно оказались работящие и никакой грязной работы в городе не чурались.

– Мужик! – Сидор постарался холодным, ядовитым тоном выделить простецкое обращение к нему. – А девки то, с кого ты начал разговор, здесь причём. Где этот ям и где те девки.

Обращение лично к себе, в который уже раз через слово "барон", он сразу же мысленно для себя подчеркнул, уж больно отчётливо это прозвучало как "барин" или ещё более точно – "баран", что совсем уж явственно выделилось в интонациях, голосе и слегка завуалированной презрительной манере поведения "просителя".

– Ну как же, – искренне удивился Дормидонт. – Ты своему Юрасю, пащенку Сёмки Ламора, бывшему кузнецу чернореченскому, за девку твою из полона, взятую им за себя, должок по выкупу скостил? Скостил. Да и нескольким парням из его десятка, что взяли за себя твоих пленных девок, тож.

Вот и я к тебе с тем пришёл. Скости должок моим будущим невесткам. А я возьму ваш ям в работу.

– "Упс, – зло подумал Сидор. – А это ведь потеря минимум пяти тыщ".

– Раз уж мы будем, как бы на тебя работать, то и моим парням должки эти несуразные скости, будь на то такая твоя милость. Не гоже моим парням брать замуж девок с таким обременением.

– Сколько они хоть должны? – раздался из-за спины обалдевшего Сидора насмешливый голос Димона.

– Сущая мелочь, – перевёл на него безмятежный взгляд Дормидонт. – Да и какая разница. Тут дело принципа. Раз парни на вас как бы работают, то нечего с их жён и долги какие-то требовать.

– Как бы работают. Сущая мелочь. Действительно, сущая…, – ледяным голосом с кривой усмешкой на губах согласился с ним Сидор. – Тысяч пять золотых для него сущая мелочь, – повернувшись к Димону, кивнул на Дормидонта Сидор. Немного помолчав, сухо проговорил:

– А скажи ка мне Дормидонт, почему ты с этим вопросом сразу, там, в крепости, к нам не подошёл?

– Так надо было на месте посмотреть, толком, – удивлённый странным вопросом, Дормидонт с ехидцей уставился на него. – Что за место, то, сё. Мало ли что вы захотите мне подсунуть. А то я о нём раньше только слышал, а видать не видал.