Текст книги "Долгое путешествие на Юг. (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 40 страниц)
Тогда и город тут же снижает ставку налога, чтоб больше можно было продать. Работают на обороте.
Но на некоторые группы товаров, такие как кедровый орех, кедровое масло, строевой лес, особенно редких, ценных пород, зерно – налог у нас в городе может достигать и пятидесяти процентов.
– А мы только десятину, но с любого товара, – жёстким, холодным голосом уточнил Сидор. – Ни больше, ни меньше. Но и вези, сколько хочешь, а не так, как эти козлы в Совете. То квоты устанавливают, то за превышение или недобор оборота штрафуют. Муть и чехарда полная.
Ну? Так как? Согласны? Или так и будем дальше бодаться, выяснять у кого лбы крепче?
И десятина со всего, что вы тут нашли, – жёстко добавил он, не повышая голоса. – Это сразу, завтра же.
Чтоб ты не думал, что я не понял причину, по которой вы так настаивали с точными сроками разрыва наших отношений, и почему вы отказались от полугодовой зарплаты. Поделитесь, и я честно забуду что было. Начнём, так сказать, с чистого листа.
Считайте это разовым вступительным взносом, – уточнил он, прервавшись на какую-то секунду. Помолчав, тихо продолжил: – И если ты не хочешь, чтобы вас не выкинули из крепости со всеми вашими мешками и пожитками, что вы тут по всем нашим подвалам понапихали, плати. Иначе ни о каком совместном походе не будет и речи, – холодным, глухим голосом уточнил он. – А вас, завтра же выселят из обжитых местечек.
Немного помолчав, бывший десятник с грацией матёрого, опасного хищника легко поднялся с чурбачка на котором сидел:
– Тебе, Сидор, никто в последнее время не говорил, что ты стал удивительно неприятным типом? – поинтересовался Бугуруслан, пристально глядя на Сидора.
– Именно это мне последнее время все и говорят, – глухо отозвался Сидор, не глядя на него.
Помолчав, Бугуруслан тяжело вздохнул, зло, передёрнув мышцами лица, и негромким голосом уточнил:
– Такие серьёзные вопросы я сам, один, решить не могу. Сначала поговорю с ребятами, а потом поставлю вас в известность.
– Поторопись, – негромко буркнул Сидор, не оборачиваясь. – Послезавтра утром караван выходит. С вами, или без вас. А если вы решитесь пойти за нами следом, не договорившись…, – жёстко выделил голосом он последнее предложение, – То оброк с вас мы уже возьмём сами. Всем что у вас есть и без вашего согласия. Тогда и проверим, кто чего стоит, – глянул он ему прямо в глаза.
И ещё! Ты продашь нам весь выращенный вами на наших землях урожай овса. И всё накошенное вами за лето сено. Оно вам без надобности, а нам крайне необходимо. Считай это тоже вступительным взносом. Но на слишком высокие цены, что установились последние дни в городе, не надейся. В крайнем случае, если уж совсем припрёт, мы можем обойтись и своими запасами, что накопили на складах в городе. Это будет трудно, но решаемо.
Я ясно выразился? – холодно поинтересовался он, глядя на Бугуруслана.
– Яснее некуда, – задумчиво проговорил Бугуруслан, как-то неопределённо оценивающе окинув взглядом сидящего у печки Сидора. Холодные, светлые глаза его в этот момент как-то нехорошо, угрожающе блеснули. – Но уверен ли ты, что сотня курсантов, пришедшая с Корнеем, всегда будет у вас под рукой?
Не дождавшись ответа, угрожающе продолжил.
В общем, я так понимаю, что если мы договоримся, то путешествие у нас будет то ещё, весёлое, – нейтрально безцветным голосом констатировал он. – Обхохочешься.
Опять не дождавшись ответа, он резко развернулся и быстро вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой входную дверь. Даже по его прямой спине было видно, как ему хотелось громко хлопнуть ею со злости.
Молчание, установившееся в комнате, спустя несколько минут нарушил Димон, своим хриплым, неизвестно с чего вдруг севшим голосом поинтересовавшись:
– И у этого битого волчары ты хочешь купить ещё и овёс с сеном? Поссорившись с ним и угрожая? А потом ещё и идти с этой бандой одним торговым караваном?
У тебя как с головой? В конце концов, их сабли и опыт для нас сейчас намного важнее, чем какая-то жалкая десятина. Тем более, неизвестно с чего. Да и с сеном, и с овсом мы вполне могли бы обойтись и сами. По твоим же, кстати, словам.
А вдруг откажутся? Тогда мы точно тут не на один месяц застрянем.
– Откажутся – других найдём, – раздражённо отмахнулся от него Сидор. Его ещё немного потряхивало после разговора с атаманом, и говорить с Димоном не хотелось. Не было сил. – А угрозы его – туфта. Даже если он нас и заложит, то у нас, как у новичков, будет один год безпошлинной торговли, даже если проход этот у нас потом и отберут. Я специально этот вопрос у Ведуна провентилировал. Ещё по весне, как только мы его тут нашли. И если что, он обещался нам помочь. Прикроет перед Советом.
Потом, через год – да! Потом, если серьёзно не закрепимся тут, обсядут со всех сторон, прижмут, так что никуда не денешься. Вот тогда – придётся платить. Да и то, – криво ухмыльнулся он, – никакие не пятьдесят процентов, как он тут нас пугал, а два, три с оборота в казну города. Не больше! Ну…, – замялся он, – может десятина по отдельным позициям. Но не более того! А остальное – уже по нашему усмотрению.
Да и от этих пары процентов можем спокойно отбояриться, как пограничная крепость. Скажем, что восстанавливаем её за свой счёт, вот лет на пять и отстанут. Но тогда уж нам придётся её серьёзно приводить в порядок, а не так, как сейчас, тяп-ляп.
А это вообще деньги немереные, – тяжело вздохнул он. – Ты и сам видишь, в каком здесь всё состоянии. Проще и дешевле новую построить.
А пока суд да дело, один безналоговый, льготный год, даваемый новичкам на обустройство, у нас по-всякому есть. А за это время можно многое успеть. Точнее – надо успеть. А то, что мы застрянем здесь надолго, на всю зиму, так и что. Сам говорил – лучше подготовимся. Да и дел тут у нас, как оказалось, непочатый край. И Корней будет только рад, если мы, хоть и ненадолго останемся ему в помощь. Оно даже лучше будет.
Со сроками как считать этот льготный год, правда, многое непонятно, – задумчиво пробормотал он. – Если сейчас не засветимся, то сроки можно будет и отнести на любое удобное нам время, пока не надоест. Ну а если засветились, – с сожалением развёл он руками. – Тады ой! Считать придётся с завтрашнего дня, если не вообще со дня выхода нашего каравана из города. А это не есть good, – мрачно проворчал он. – Тогда мы точно много потеряем на налогах.
И что-то мне подсказывает, – мрачно уточнил он, – что с нашим пронырой Головой именно так и будет.
А вообще-то я хотел бы на того посмотреть, кто отберёт у нас этот проход, – скупо усмехнулся он. – Дорога в горах к нему одна. Да и до гор по лесам дорога тоже одна – наша. И никак иначе, кроме как мимо этой крепости туда не попадёшь. Ребята ещё весной тут все скалы в округе облазили, проверили. Все отнорки с основной тропы в стороны – глухие тупики с вертикальными обрывами скал по бокам. Так что это точно.
А крепость контролируем мы, и выбить нас отсюда уже не получится, достаточно только взглянуть на того же Корнея, что вчера лазил тут по стенам, прикидывая как их восстанавливать будет. Явно нашёл что-то своё, родное, – невесело усмехнулся он. – Прям, чуть ли не целовал эти старые камни, так ему здесь нравится.
Ну, ещё бы, – Сидор скупо усмехнулся. – Это тебе не земляные городцы с деревянными сторожками лепить как пирожные, там на равнине. Тут настоящий камень, настоящая каменная крепость, пусть и маленькая.
Стены поперёк прохода восстановим, потом башни. И ага, – усмехнулся он. – Будет тебе новая крепость Дербент в горном варианте Бета-мира.
Так что, отбирать у нас сам проход, – хищно оскалился он, – смысла нет ни малейшего. Кому он нахрен нужен, если выход оттуда в наших руках. Только один и только через эту долину. А тут мы, – Сидор, замолчав, посмотрел на внимательно слушающего его Димона.
Так что вот, – развёл он руками. – Всё.
Всё, что есть на сегодняшний день по этому нашему проекту.
– Нам не страшен серый волк, серый волк, серый волк, – тихо, задумчиво пропел Димон, легонько выстукивая пальцами по краю кровати мотив чижик-пыжика. – Под кроватью целый полк, целый полк, целый полк…, – задумчиво напевал он давно забытую вольную интерпретацию к этой известной когда-то давно песенке.
Вот что, Сидор, ты мой дорогой, – задумчиво пробормотал он. – Скажу ка я тебе одну неприятную вещь, только ты не обижайся.
Бугуруслана надо валить.
– Ты в своём уме? – равнодушно откликнулся Сидор. – Здесь? У всех на виду?
Судя по первой реакции, подобное предложение отторжения у него не вызвало. Видать о чём-то подобном, Сидор и сам уже думал.
– Брать с собой в Приморье Бугуруслана нельзя, – тихо проговорил Димон. – Он лидер, и будет стремиться к единоличному лидерству. А поскольку ты его свяжешь словом, то он будет нам мешать. Как – не знаю. Но что будет – точно. И пока не успокоится, а он не успокоится никогда, я такие натуры знаю, иметь дело ни с ним, ни с его людьми, нельзя. А что его люди будут слушаться только его, ты надеюсь, уже понял.
– Мы не можем больше ждать, – тихо и как-то устало проговорил Сидор. – По всем признакам скоро пойдут дожди со снегом и тогда по тому мокрому карнизу, про который ты столько всякого интересного вчера наговорил, по заснеженным горным ущельям с тяжелогружеными телегами не пройдёшь.
Может да, а может и нет, – раздражённо передёрнул Димон плечами. – Пока мы этого точно не знаем. Но застрять с обозом под горой, с неясными перспективами когда можно будет перебраться через пропасть, это точно не дело. Тут я с тобою согласен.
Ну, – развёл он руками в стороны, – придётся рисковать.
– И придётся взять Бугуруслана с его людьми с собой, – Сидор глянул прямо ему в глаза.
Надо обязательно, кровь из носу, убрать их из крепости. Сейчас, со всеми их шмотками. Пока никто из них здесь всерьёз не обосновался, пока здесь их ничего серьёзно не держит. Тихо это можно сделать только сейчас, потом корешки выковыривать придётся с мясом. А идти сейчас на крайние меры, физически устранять наглого атамана я не готов.
Это я ему, наплести могу, что просто уберу его, если что. А тебе… – чего врать-то, – отвёл он виноватый взгляд в сторону.
Будем решать большую проблему маленькими шажками, – криво усмехнулся он.
И когда никого из бугуруслановых людей в крепости не будет, Корней приступит к ремонту. А уже после ремонта, пустующих зданий и подвалов здесь больше не будет. И занять отремонтированные нами помещения будет невозможно, поскольку они уже все заняты. Останется только одно свободное место – в посаде за стенами крепости. А там пусть селятся, – равнодушно махнул он рукой. – Если дело наше пойдёт, то посад там будет так и так разрастаться. Так что проконтролировать, кто там и где живёт будет весьма затруднительно. Да и не нужно, – усмехнулся он. – Не наше это дело.
И ещё есть одна причина, по которой мы вынуждены их снова нанять. Даже не нанять, а взять с собой, хотя нам это крайне не выгодно. Самая главная причина.
Все эти разговоры про взбухающие после дождя реки и снег в ущельях, про телеги, сани, про всё такое прочее – это всё по большому счёту туфта, можно было бы, и подождать, в крайнем случае. А то и сразу на сани пересесть вместо телег.
А вот то, что нам катастрофически не хватает людей, это факт. И в ближайшие полгода, если мы не переломим эту тенденцию, ничего не изменится. Нам нечем интересным или выгодным к себе людей привлечь, а деньги в конечном счёте все платят одинаково.
Считай. На девять тысяч лошадей, которые у нас есть, и здесь в предгорьях, и там, на равнине, нам надо не менее семидесяти пяти пастухов.
Дальше. Здесь в крепости для охраны грузов и всего такого прочего, нам надо оставить гарнизон не менее чем из двадцати, а лучше из сорока егерей. Это с учётом затевающейся здесь стройки по восстановлению стен и башен, – нехотя пояснил он на вопросительный взгляд Димона. – Плюс, надо для ещё и для охраны прохода людей оставить, хоть какие-то гарнизоны на входе и выходе из пещеры, чтоб нас там как крыс в норе не запечатали. Это ещё минимум десять человек. Плюс, хотя бы сотню на караван. Итого, двести двадцать пять человек. А нас всего чуть более ста, включая и ящеров.
Так что ты был прав, когда говорил что без двух сотен нечего в Приморье соваться
И что? Ждать когда они у нас появятся? Так можно ждать до скончания века.
Ящеров на пастьбе скота занять. Так лошади их боятся. А где взять людей? Или что, отдать такое перспективное дело с перевалом полностью в руки ящеров?
Значит, оставляем минимум – двадцать человек здесь. Охрана перевала. Десять на входе, десять на выходе. Итого – сорок человек.
Сколько нас остаётся? Шестьдесят! Из них сорок ящеров. И сколько людей? Двадцать.
Вот поэтому нам придётся соглашаться на любые его условия, чтобы он только с нами пошёл на ту сторону, в Приморье.
На любые! Подчёркиваю! Мы вынуждены соглашаться на любые его условия, потому как ящерам я не верю! Да и не хочу с ними дела иметь, честное слово.
Потому-то я так жёстко на него и наехал, чтоб было куда откатить. Пусть думают, что меня можно легко уломать. Пусть сначала хорошенько повоюют, а потом я сдамся, лапки вверх подыму. Чтоб они победой довольные были и с крючка не сорвались.
И если бы он сам к нам сегодня с утра не подошёл, – Сидор как-то неопределённо пожал плечами, с долей некоторой задумчивости посмотрев на молчаливого Димона, – то мне бы уже сегодня вечером пришлось бы самому идти к нему на поклон.
И тогда условия нашего соглашения диктовал бы атаман.
Смотри сам себя не переиграй, стратег, – Димон сердито передёрнул плечами. Пальцы его так и продолжали легко барабанить мотивчик. – Значит, готовимся встречать делегацию правдолюбцев и к очередным неприятностям?
Значит, так, – тяжело вздохнул Сидор.
Договор с группой Бугуруслана.*
Тек-с, – Сидор довольно потёр руки. Было уже далеко за полдень и отсюда, со второго этажа их дома открывался прекрасный вид на залитую солнцем внутреннюю улицу крепости.
Всё идёт согласно разработанного ранее плана, – довольно заметил он. – Вот и банда нашего атамана нарисовалась, не прошло и полгода. Сейчас будут требовать себе пряников. Посмотрим, что у них выйдет, – предвкушающее уставился он на идущую по улице группу бугуруслановцев, направляющуюся в их сторону.
Не прошло и пяти минут, а Сидор с Димоном уже принимали делегацию выборных от группы Бугуруслана. Видать, сам атаман, помня результаты закончившейся утром встречи, не был абсолютно уверен в своих силах. Потому и взял с собой группу поддержки, чтоб наверняка додавить Сидора с Димоном, и договориться с ними о включении своей банды в состав каравана. Наверное, потому-то он и притащил с собой на переговоры чуть ли не половину своих людей.
Правда, делегацией для мирных переговоров, сложно было назвать злого словно раненый медведь самого бывшего их десятника с группой не менее злобных выборных.
Встретившись на первом этаже, в просторном холодном зале с высокими, арочными потолками и словно по заказу со стоящим точно посередине комнаты куском вывалившегося прямо из стены здоровенного кирпичного блока, используемого на время встречи в качестве импровизированного стола, они окончательно обговорили все детали своих будущих взаимоотношений.
И теперь, ещё раз тщательно проговорив все неясные вопросы, обе враждебные группы расстались, хоть и скрепя от злости зубами, недовольные друг другом, но всё же, обменявшись напоследок рукопожатием и договорившись о взаимном сотрудничестве.
И как Сидор не упорствовал, но кое-что из предъявленных им условий изменить пришлось, иначе бугуруслановцы наотрез оказывались продать им корма. А так, хоть и по высоким городским ценам, а пятнадцать тонн овса, не считая невероятного количества стогов накошенного за лето этими горными термитами сена, приобрести удалось. Ну и ещё пришлось расстаться со своей монополией на торговлю всем везущимся в караване товаром. Тут они вообще упёрлись вмёртвую, не желая передавать ему все права на свой товар.
Так что, добившиеся для себя самого главного, присоединения группы Бугуруслана к каравану и подчинения группы на их условиях, Димон с Сидором устало сидели одни у себя в комнате, за сбитым кое-как из коротких, не ошкуренных жердин столом, и молча пили только что заваренный травяной чай, подслащенный мёдом. Они оба тупо смотрели на то, чем расплатились с ними их новые компаньоны. На то, что собственно и стало причиной столь упорных и трудных переговоров, что бугуруслановцы категорически отказались ему полностью передавать.
Посередине стола зеленела небольшая горка каких-то невзрачных, необработанных драгоценных камней.
– Ну ты и зверь, – недоумевающе качая головой, Димон первым нарушил затянувшееся молчание. – Кто-то вчера мне говорил, что пойдёт на всё, лишь бы они согласились с нами пойти. Что у нас не хватает людей. А тут, чего только не говорил, лишь бы от них избавиться. Только что, прямо нах…й не послал.
Кто бы это мог быть? – вкрадчиво поинтересовался он у молчаливого, сидящего рядом Сидора.
– Так что они говорят? – не слушая, рассеянно перебил тот его.
Сидор, с каким-то обалдевшим, растерянным выражением на лице, пошевелил пальцами лежащие перед ним самоцветы.
– То же самое, что ты и сам не далее получаса назад слышал, – недовольно буркнул Димон. – Ты Сидор совсем тупой, или что? Иль оглох?
Это…, – сердито ткнул он в горку камней своим грязным, с неровно обрезанным ногтем пальцем. – Это изумруды, твою мать, если ты ещё этого не понял. Самые настоящие, банальные, зелёненькие такие изумрудики.
И это наша доля с их полугодовой добычи в шахте. Так сказать, откупное от нас, чтоб никогда больше не приставали и забыли, что они тут сачковали целых полгода и не поднимали кипеш. И если я что-либо понимаю в людях, а это, поверь мне так и есть, то лучше бы нам в другой раз, ни о какой десятине не вспоминать. Уж больно мне глаза этих мужиков не понравились.
Думается мне, что в другой раз проблему платежей они решать будут по-другому, более радикально. Сталью, я бы даже так сказал.
А я жить ещё хочу, – сердито посмотрел он на безмятежного, какого-то ошарашенного Сидора. – Долго! И у меня дома жёны остались. Любимые, между прочим. Две штуки! Ты слышишь, что тебе говорят, глухомать, твою дивизию! И подыхать за какие-то зелёные камни я не намерен.
– Так и знал, – тихо проговорил Сидор. То, что он при этом заткнул разошедшегося не на шутку Димона, он даже не заметил. – Так и знал, что они что-то тут скрывают. Что они здесь что-то ценное нашли. Правда, я думал, будет золото или серебро. А тут оказывается самоцветы. Изумруды!
Мать-мать-мать, – беззвучно, буквально одними губами прошептал он.
– Камни даже лучше, – с философским видом прокомментировал Димон. Выговорившись, он успокоился и теперь с долей ехидства поглядывал на не менее обалдевшего Сидора, в задумчивости так и перебирающего пальцами самоцветные камни. – И стоят, кстати, камни дороже, чем золото, – с удовольствием заметил он. – Так что нам даже повезло. И места в кармане занимают меньше, и на поделки всякие пустить можно. Висюльки в ушки, перстеньки на пальчики, кулончики, брошки и всё такое прочее. Надо только ювелира хорошего подобрать.
Правда, какие-то они все ненормально большие, – недовольно проворчал он. – Придётся колоть. А то всё ухи у моих баб оттянут. Тут не остров Пасха и не Полинезия. Лично мене такое не понравится.
У тебя есть знакомый ювелир? – требовательно ткнул он Сидора кулаком в бок.
А с десятиной это ты ловко ввернул, – расплылся он в довольной ехидной ухмылке. Внимательно разглядывая небольшую горку изумрудов на столе, тут же охотно уточнил. – Назвал бы фиксированную цену, так неизвестно еще, сколько этих камней нам бы тогда с тобой досталось. Один или два. Или вообще ни одного. Обошлись бы пиз…лями.
– Да они сами им цены не знают, самоцветам своим. Никогда раньше дела с ними не имели. Камни и камни, – Сидор неопределённо как-то пожал плечами. Он сам был в шоке и не знал, как и относиться к тому, что лежало перед ним на столе. – Поэтому и назначать им конкретные суммы – сами же и запутаемся, – медленно проговорил он.
Да и они сами отказались так считать. Голову десять раз сломаешь, высчитывая, что и как. А вот так, – растерянно махнул он рукой в сторону небольшой горки изумрудов, – десятина, она и есть десятая часть.
Ну всё, – сгрёб он камни на подобранную из-под стола какую-то грязную, рваную тряпочку, в которую они до того были завёрнуты. – Пошли делами заниматься. Времени осталось мало, а дел ещё полно. Нам завтра с утра ещё и остальные налоги с них собирать. Так сказать, натуральный налог. А потом сразу в дорогу. А ещё надо самим хорошенько упаковаться. А то там какой-то их травник сена всякого непонятного натащил. Бугуруслан мне уже все уши прожужжал, какой он хороший специалист и какие прекрасные у него травы.
Иди теперь, разбирайся ещё и с этим, – уныло вздохнул он. – Как будто я ему ботаник, какой-то. Как будто я что-то понимаю в этих его редких травах.
– Так, я не понял, – перебил его Димон. – Почему остальные налоги завтра, а не сейчас. День только начался, спокойно можно до вечера со всем успеть. А завтра, спокойно по утреннему морозцу и отправимся, уже полностью упакованными.
– Нету, – с сожалением развёл Сидор руками в стороны. – Нету сейчас их травника в крепости. Где-то шляется по горам. Будет только к вечеру. Да и половины того, что они хотели бы взять с собой, сейчас в крепости нет.
Да и под вечер что-то затевать не есть хорошо? Значит, ждём до завтра.
– Да хрен бы с ним, – возмутился Димон. – Нам то какое дело до их травника. Нет на месте – значит пролетел. Идём без него.
– Ты чем слушал, когда мы там внизу ругались? – раздражённо оборвал его Сидор. – Нет на месте ни их травника, ни их кузнеца, который, как ты сам прекрасно должен был слышать, будет тоже лишь к вечеру. И этого где-то носит, – недовольно проворчал он. – А кузнец должен ещё будет проверить подковы у всех лошадей и все телеги, чтоб не сломались на середине дороги. А для этого нужно время. И хватит ли ему одного вечера и всей ночи, я не знаю.
Не хватит – будем сидеть, ждать, пока всё не починит.
– Ах, вот ты кому уступил походную кузню, – понимающе кивнул головой Димон. – А я, честно говоря, прослушал. Ты так ругался, что за твоим матом ничего разобрать нельзя было. Ну, – задумчиво почесал он пальцем висок. – Тут я с тобой согласен, кузнеца у нас нет.
Тогда, ждём-с, – развёл он руками. – Деваться некуда.
Задержавшийся отъезд.*
Следующим утром Сидор встал, как он спросонья посчитал, ни свет, ни заря. Но это только он так думал. В крепости уже давно шла какая-то непонятная, тихая, деловая возня. Может он и встал-то так рано, потому что стал последнее время очень остро воспринимать окружающее пространство и во сне почувствовал какое-то непонятное движение под окном.
Осторожно отодвинув в сторону край своего плаща, которым было занавешено выбитое когда-то в далёком прошлом бывшее на этом месте окно, он выглянул наружу.
Внизу перед домом, где ещё вчера с вечера был собраны пустые телеги, выделенные им для размещения завтра, то есть уже сегодня, отряда Бугуруслана, в предутренних сумерках только начинающего рассвета он заметил смутные тени, по-деловому копошившихся возле чёрного проёма двери подвала соседней башни.
"А вот и люди Бугуруслана, – заметил он несколько знакомых ему по вчерашней ругани мужиков, которые в предутренних сумерках суетливо вытаскивали из подвала башни туго набитые чем-то лёгким мешки.
Возле стоящих вдоль улицы пустых подвод высились уже аккуратно сложенные внушительные горы вытащенного ранее имущества. И судя по тому, с какой скоростью копошились люди, работу закончить они должны были ещё до восхода солнца.
"М-да, – мрачно подумал Сидор. – Хорошо работают. Так глядишь, вовремя и выйдем с утра. Судя же по тому, как быстро и ловко они суетятся, ещё одни термиты выискались на нашу голову. Теперь только уже не лесные, а крепостные. Или подгорные?" – с невольно проскочившим в мыслях раздражением, Сидор душераздирающе зевнул и, приволакивая заплетающиеся от слишком ранней побудки ноги, вяло потащился на улицу. Надо было уже опять привыкать к ранним побудкам.
Спустившись со второго этажа, Сидор, не обращая внимания на суетящихся рядом людей, двинулся к полуразрушенному колодцу в конце улицы. Достав ведро ледяной воды, он скинул с себя рубашку и с довольным уханьем опрокинул ведро себе на голову. Громко отфыркиваясь, Сидор принялся яростно растираться захваченным с собой махровым полотенцем, разгоняя ещё оставшийся в его гудящей, плохо выспавшейся после вчерашнего позднего отбоя голове утренний сон.
Смотреть со стороны за суетливо мечущимися по улице мужиками было весьма занятно.
Не обращая на заинтересованно наблюдавшего за ними Сидора никакого внимания, они, словно муравьи, деловито сновали вокруг, подтаскивая к месту будущей погрузки всё новые и новые тюки и какое-то непонятное снаряжение. Невольное сравнение с муравьями как нельзя точно совпадало с их поведением.
Наконец, устав от непонимания того, что здесь происходит, и почему не грузят, Сидор решил всё ж поинтересоваться, чем они так целеустремлённо тут заняты. Вчера как-то не сподобился узнать, а теперь неожиданно стало остро интересно, чего такого они таскают в этих своих наглухо зашитых матерчатых и кожаных мешках. Что там могло быть такого, что они даже не потрудились с ним поздороваться, будучи всецело захваченными работой.
Наконец-то заметив появившегося словно из ниоткуда, Бугуруслана, Сидор, небрежно помахивая мокрым полотенцем, с заинтересованным видом не спеша направился к нему.
– Доброе утро, – поздоровался Сидор.
– И тебе не хворать, – откликнулся тот, с хитринкой в глазах глядя на него.
– Может, ты мне объяснишь, что у вас тут происходит? – кивнул Сидор на аккуратно сваленные возле каждой подводы тщательно запечатанные тюки с какими-то непонятными значками, нанесёнными разноцветной краской прямо на серую мешковину. – Что это?
– А чего объяснять, – пожал плечами Бугуруслан. – В половине мешков кедровый орех, в тех, что потяжелей, а в другой половине трава разная, лекарственная. Пока мы по твоей милости здесь полгода сиднем сидели, успели хозяйством обзавестись. Нашли несколько безхозных рощ кедрача, набили шишки. Теперь не знаем, куда орех девать. Везти обратно в город, смысла нет. Кто его там купит? А если и купят, то по такой цене, что проще не связываться, – усмехнулся он. – Бросить? Жалко. Чуть ли не месяц, до твоего появления здесь, колупались. Масло надавить? Так пресса нет. Не приобрели ещё.
Лошади вроде бы есть… У тебя, – покосился он в сторону Сидора хитро прищуренным глазом. – Вот и возникает вечный у нас вопрос – что делать? Даже тех пустых телег, что ты нам как бы выделил, не хватит для того, чтобы весь собранный урожай одного только кедрового ореха вывезти. Дай Бог, сотую часть к тебе на освободившееся место погрузить.
– "Ого? – сделал себе зарубку на памяти Сидор. – Сотую? Это сотую? Что же они тут за рощи такие кедровые тогда нашли?" – Настроение сразу испортилось. Стало ещё более понятно, что он потерял.
– А у нас же ещё и обычный, лесной орех есть, – с довольным видом хвастался дальше атаман. – И тоже немалым числом.
– "Твою мать, – чуть не выругался вслух Сидор. – Ещё и фундук! Мать! Мать! Мать!"
– А вот тут, травы разные, – ткнул Бугуруслан пальцем в другой мешок, гораздо больших размеров, чем первый. – Так это для травниц насушили, зелья всякие варить. Для кабатчиков, на напитки их любимые. Для Машки твоей, изобретательницы, – ухмыльнулся он, насмешливо посмотрев Сидору прямо в глаза. – Корень валерьяны, радиолы розовой…, – начал он перечислять, загибая пальцы, но посмотрев на стоящего рядом Сидора, с лица которого медленно сползала улыбка, усмехнулся и опустил кулак.
В общем, в оставшихся мешках, это травы, – безмятежно продолжил он своё перечисления, как бы и не замечая реакции собеседника. – У нас тут есть свой травник хороший, как я тебе говорил. Знает что, где и когда собирать. И что ценится достаточно высоко, чтоб имело смысл корячиться, лазая по скалам.
Хорошее тут место, – как-то непонятно, со странным выражением лица качнул Бугуруслан головой и, подняв взгляд, посмотрел на близкие скалы.
Тут их на удивление много, трав всяких редких и особо ценных, из тех, что на равнине не встретишь, – Бугуруслан широко повёл рукой круг себя, показывая на близкие горы и соседние с крепостью обрывистые склоны долины, с выпирающими кое-где из-под земли каменными пальцами. – Здесь этого сена, возами возить можно, знай только собирай. Вот мы, время не теряли и заготовили, сколько могли, не знали только, как вывезти. А тут ты со своим щедрым предложением присоединиться к каравану, – откровенно ёрничая, прямо посмотрел он на Сидора широко отрытым, прямым и честным взглядом.
"Понятно, – подумал Сидор. – Вот значит, чем они тут ещё занимались полгода, помимо добычи самоцветов и выращивания овса. Хотя, странно, самоцветы же добывать гораздо выгоднее. Хотя… Если у них есть свой травник, то он самоцветы добывать не будет и на овёс ему плевать. У травника, так сказать, другая специализация. А атаман не дурак, чтоб все яйца в одну корзину складывать. И самоцветы, и редкие, дорогие горные травы. И орех, самый разный. И овёс…
Убью суку, – внезапно ожесточаясь, подумал он. – Когда-нибудь точно убью. Это же всё наше должно было быть".
"Интересно, – немного успокоившись, но всё ещё сердито подумал он. – А чего с камнями секретятся? Заявили бы официально рудник, зарегистрировали бы его в Совете, и копались бы там себе потихоньку. Правда, – внутренне тут же усмехнулся он. – Тогда бы с них и налог на добычу взяли. Да с продажи б камней заплатили. А так, не платят никому ни хрена и все денежки в карман".
"От, жулики!" – столкнувшись с такими же, как и сам, настроение у него тут же резко пошло вверх.
А чего не грузите? – лениво поинтересовался Сидор. – Ждёте того самого, щедрого предложения?
– Куда? – настороженно посмотрел на него Бугуруслан. – Телег даже вам не хватает, а вчера мы конкретно так и не договорились. Позабыли как-то, не до того было.
– "Ну да, – хмыкнул про себя Сидор. – Так матерились, что странно, почему вспомнили, что вообще куда-то сегодня собрались".
– Знать бы чуть раньше, так сами бы из города десяток телег с лошадьми пригнали, – Бугуруслан раздражённо хлестал по ноге зажатой в руке, неизвестно как там оказавшейся хворостиной. – А так, ждём лишь твоей команды. А то я тебя знаю, бешеного. Вон вчера как орал, словно тебя без ножа резали. А тут…, – неопределённо мотнул он головой. – Попадёт шлея под хвост, придётся самим же потом и перегружать. Этот мешок положил не туда, ту телегу неправильно занял, эту лошадь не тронь…, – криво улыбнулся он в ответ на внимательный взгляд Сидора. – Так что мы решили лишний раз перестраховаться и пока только вытащить запасы. Чтоб ты, так сказать, оценил, – провёл он рукой, показывая гору сложенных по группам тюков. – Товаров у нас, как видишь, хватает, и мы не будем обузой в караване. По крайней мере, уж на питание то мы себе заработаем. Да и не только, – кивнул он головой, с довольным видом обозревая выставленное возле телег настоящее богатство.
