Текст книги "Долгое путешествие на Юг. (СИ)"

Автор книги: Анатоль Нат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 40 страниц)

Там, с запада, значит, у тебя свой хутор, который, как только мы строим дорогу на Басанрогский перевал мгновенно превращается в уже готовый постоялый ям с крайне удачным расположением в одном дневном перегоне от крепости. А здесь у тебя ещё один ям с крайне удачным точно таким же расположением.

И ты, не вкладываясь вообще ни во что, мгновенно становишься весь в шоколаде. Хрен тебе! Неплохую сеть из постоялых дворов ты задумал, Дормидоша. И оплатить всё это большое строительство ты намеревался из нашего кармана, – осуждающе покачал он головой. – Ай-яй-яй, Дормидонт. Ай-яй-яй, – криво ухмыльнулся он. – Как нехорошо

Мои камни и доля на ваше вино и постоялые дворы, – холодно отрезал Дормидонт. – По-моему, сделка честная, хоть и рисковая. Ну? Решайте!

Теперь выбор за вами, – криво ухмыльнулся он.

В едва забрезживших предутренних сумерках, кривая ухмылка его производила странное, неприятное впечатление, словно маска смертника.

Установившееся недоброе молчание первым нарушил Сидор.

– Давай в наш будущий договор внесём некоторые изменения, – тихо проговорил он. – Уже поздно. Лагерь просыпается и времени в деталях обговаривать подробности, у нас нет. Поэтому, решим так. Мы на твоё предложение согласны, но…, – подняв вверх указательный палец, прервал он собравшегося было что-то сказать Дормидонта, – с небольшими уточнениями.

Первое. Никакой половины. Сорок…

– Сорок пять, – резко перебил его Дормидонт.

– Вообще-то я хотел сказать сорок девять процентов, но раз ты настаиваешь на сорока пяти, то пусть будет по-твоему, – холодно проговорил Сидор, глядя прямо в глаза Дормидонта. Видя как у того заходили на скулах желваки, всё так же холодно продолжил:

Второе. Денег, тем более шесть тысяч мы тебе не даём. Перебьёшься. Обойдёшься и теми материалами, которые спокойно возьмёшь со складов компании. Все распоряжения что требуются, я тебе напишу. Предъявишь письма управляющим на железном заводе, они тебе всё выдадут. Закажешь – поставят. Сам в город не суйся. Ни ты, ни сыновья твои. По крайней мере, до тех пор, пока мы не вернёмся обратно. Не хватало ещё разговоров, что здесь есть проход под горой на ту сторону. А если ты не появишься в городе, то и я, по крайней мере, смогу потом предположить, что это точно не ты протрепался.

Третье. Хутор, который сам же и построил, мы тебе отдадим. Но не сейчас, а через год. Посмотрим, как у нас идут совместные дела. Не пойдут – хутора тебе не видать. Да и договор наш нынешний – похерим. Хорошо всё будет, мы тебе и второй на таких же условиях отдадим. Тот, что на дороге в Старый Ключ будет. Его ещё, правда, нет, вообще нет. Но это, как я понимаю, для вашего семейства не проблема, – криво ухмыльнулся он.

Четвёртое. Девок, что парни себе присмотрели, вам передадут. Я Маше напишу, чтоб сюда вам отослала. Но никакого насилия, только с их согласия. Не будет согласия – не будет никаких девок. Не понравятся эти, захотят других, захотят оставшиеся твои сыновья взять в жёны амазонок из моего полона – Бога ради. Но это дело полюбовное. Препятствовать в этом я никому не намерен. Долги спишем.

Пятое. Троих твоих парней, что остались и безтолку сейчас мотаются в крепости, отправим учиться на Ягодный остров. Там школа диверсантов разворачивается, пусть подучатся маненько. Они парни молодые, не женатые, им немного и повоевать не грех. Да и нам тоже, помощь от них, какая-никакая скоро потребуется. Торговать с Приморьем мы собираемся долго, много, нам обученные люди в охране ой как нужны будут.

Тебе же, чтоб компенсировать недостачу трёх пар рабочих рук, я оставлю четвёрку ящеров. Они хоть и небольшие особи, невысокие, прямо скажем – маленькие, не дылды двухметровые, как все имперские ящеры, но, поверь мне, работящие, и силушки им не занимать.

Это уже в шестых будет, – задумчиво пожевал он губами. – Вроде вот так, сходу, главное всё, – развёл он руками. – Если что потом всплывёт, потом и согласуем. Думаю, если в основном договорились, остальное приложится. Главное сказано. Если согласен, то бьём по рукам и можешь, хоть сегодня отправляться обратно в крепость, готовиться к будущей работе.

Несколько долгих минут Дормидонт молчал, внимательно глядя прямо в глаза Сидора.

– Не доверяешь. Заложников берёшь, – кривая гримаса исказила его тёмное, обожжённое на ветре и горном солнце лицо. – Ящеров своих подсовываешь для контроля и сынов забрал.

– А ты бы на моём месте, такому как ты, доверился? – холодно полюбопытствовал Сидор. – После того что вы с Бугурусланом учудили?

– Нет, Дормидонт, тебя ещё и Машка будет плотно пасти. Все твои денежные операции будет контролировать, которые ты будешь проводить исключительно через наш банк, – холодно уточнил Сидор. – Матильда, как ты её назвал.

А ящеры что, – пожал он плечами. – Они же молодые совсем, подростки, по-нашему. Совсем ещё пацаны, только, что дюже крепкие. Хоть в плуг запрягай и паши, хоть на лесоповал. Тебе от них одна только польза будет.

Ну да, ну да, – посмурнев, задумчиво проговорил Дормидонт. – А то я в деле таких вот подростков не видел. Зверьё! Страшнее иных наших ветеранов в бою будут. Особенно, такие вот как у тебя, имперские, прошедшие полный курс кланового обучения.

Это лишь наш атаман может пренебрежительно махать рукой на таких вот мальков. Видать, не сталкивался ещё. Мудак! – тихо, сквозь зубы выругался он.

– Что ж не сказал? – с холодным любопытством посмотрел на него Димон. – Вы ж вроде бы как вместе? Или, это уже в прошлом?

– Сказал. Но иной дурак учится только на собственных ошибках, и на чужой крови, – со скрытой злобой огрызнулся Дормидонт. – И ещё, – ткнул он в сторону Сидора пальцем. – Денег ты дашь. Две тысячи золотых. По любому одними вашими товарами со складов не обойдёшься, так что наличные деньги нужны. Нет с собой, напиши письмо, пусть Матильда ваша выделит.

– И всё-таки, ты Дормидоша хамишь, – с сожалением констатировал Димон. Глаза его опасно сузились. – Это не есть хорошо.

– Хамлю я, не хамлю, это будет видно, когда здесь всё поместье из руин будет поднято, сверкая чисто вымытыми стёклами в окнах. А в подвалах стоять будут сотни бочек с выдержанным редчайшим вином, потерянной было знаменитой лозы. Вот тогда ты скажешь, хамлю я или нет. А пока, если согласны, пишите бумаги и я поехал обратно.

А ты, Худой, учти, – ткнул он в сторону Димона пальцем. – Меня зовут Дормидонт, а не Дормидоша и никак иначе.

Ну, – обвёл он вокруг настороженным взглядом, словно проверяя, не подслушал ли кто их разговор, – если обо всём договорились, то по рукам?

Лады? – протянул он правую руку ладонью вверх.

– Лады, – поочерёдно хлопнули по подставленной ладони Сидор с Димоном.

Когда в предрассветном сумраке, плохо видимая уже фигура Дормидонта скрылась из глаз за стоящими хаотично вокруг телегами, Сидор с коротким смешком тихо заметил:

– Вот и убрали мы из группы Бугуруслана чуть ли не четверть его войска. Начало положено. Как говорится, лиха беда начало, – зло ухмыльнулся он.

А заодно и собственные силы сократили, отдав Дормидонту четырёх ящеров, – мрачно, абсолютно без энтузиазма добавил тут же. – Не знаю, прав ли я?

– Что значит, не знаю, – внезапно разозлился Димон. – Ты мне это брось! Троих парней в мою школу диверсантов на Ягодный записал? Записал. Уже хорошо. Я доволен.

– В чью школу? – удивлённо развернулся к нему Сидор.

– В мою, конечно, – невозмутимо подтвердил Димон. – Кто пользует учеников оттуда прямо по назначению? Я! Значит, и школа моя!

Так что ты, Сидор, давай, подбирай мне толковых учеников. Такие как Дормидонтовы парни в самый раз будут. Я там, в крепости посмотрел на работу этого шустрого семейства и оно мне понравилось. Если они так и воевать будут, как работают, то проблемы с твоей будущей армией считай, что решены.

– А…?

– А парни мне нужны для одного дела, – сразу став серьёзным, Димон резко оборвал Сидора и уже без малейшей шутливости смотрел прямо ему в глаза. – У нас там, на Правобережье, в Озёрном краю осталось дело одно, недоконченное. Если ты ещё не забыл о том, конечно. Даже два.

Димон не сводил с лица Сидора внимательного, серьёзного взгляда. Помолчав и не дождавшись отклика, тихо продолжил:

– И я совсем не жемчуг имею в виду, хотя и это немаловажное дело ещё будет. Я говорю про тот арсенал, что мы при бегстве от трофейщиков рванули.

– Поясни, – понизив голос до самой невозможности, что его едва было слышно, Сидор наклонился сильно вперёд, практически приблизив лицо прямо к лицу Димона. Со стороны могло показаться, что два человека о чём-то шепчутся в предрассветном сумраке, но между ними царило напряжённое молчание.

– Я с Витьком, с тем, с которым туда этим летом ходил, тут перед нашим отъездом плотно так поговорил, – едва слышно прошептал Димон. – Серьёзно поговорил. Поделился с ним одной мыслью, что меня последнее время всё терзала. И он подтвердил мои сомнения. Не буду тебя напрягать и грузить деталями, вкратце скажу. Есть у нас с Витьком серьёзное подозрение, что громко и довольно эффектно рванувший при нашем отходе арсенал, далеко не весь рванул. Мы потом с ним посидели плотненько, обсудили наши общие воспоминания и ощущения, и сошлись на одной общей мысли. Не все заряды рванули, что мы заложили. Точно не все. Вполне могло так сложиться, что там что-то ещё и осталось. А раз так…, – многозначительно замолчал он, – то мы должны туда вернуться и покопаться там, чуток. Серьёзно покопаться.

– Но не так глупо, как в первый раз, – жёстко отрезал Сидор. – Не наскоком и не с двухзарядными арбалетами против винтовок и пулемётов трофейщиков. На убой я вас не пущу. И хрен с ним, что патроны дорого стоят и их практически невозможно нигде купить.

Вот тебе и ещё одна задача, – резко отстранился он от Димона, как-то вдруг сразу успокаиваясь и переходя на деловой, сухой тон. – Надо в Приморье найти патроны к твоим пулемётам с цундапов. Много и желательно подешевле. И пока у тебя не будет как минимум двойной запас на неделю непрерывной стрельбы, ни ты, ни Витёк твой никуда не сунутся.

Ты, Димон, мне дорог как память, – криво ухмыльнулся он. – Как память о счастливой беззаботной юности. И пока я на все сто одиннадцать процентов не буду уверен, что ты отобьёшься от любой заразы в тех краях, ты никуда не поедешь. И плевать мне и на жемчуг, и на твою будущую богатейшую добычу, Плюшкин ты этакий.

И без собственной, вооружённой до зубов шаланды, что будет таскать ваши трофеи на другой берег Лонгары тебе вообще там нечего делать. Потерять всё в последний момент – это…, – Сидор раздражённо помотал головой.

– А я и не возражаю, – ухмыльнулся довольный Димон. – Мне и одного раза выше крыши хватило. И без полуторного запаса патрон я туда вообще не сунусь. Мне моя шкура ещё дорога, хотя бы как память. О тех же самых беззаботных годах и моей юности.

Только, может, ты мне всё же позволишь, отец и радетель, взять на каждый пулемёт не по два с половиной лимона патрон на неделю непрерывной стрельбы, весом под семьдесят тонн, – расплылся он в ехидной ухмылке, – а просто полуторный… Ладно…, – махнул он на Сидора рукой. – Согласен! Пусть будет двойной боекомплект на пулемёт. Всего лишь по семь тыщ патрон на один несущий хребет несчастной вьючной лошадки? Всего навсего сто девяносто килограмм. Правда, – Димон, изобразив преувеличено глубокую задумчивость, полез чесать затылок. – Где я найду такую лошадь? Не всякая потащит такой вес во вьюках? Ну да ты чего-нибудь придумаешь, умник, – с уверенным видом махнул он рукой. – В крайнем случае, возьмём две. Лошади, – тут же с ехидной ухмылкой уточнил он.

Про людей ничего не говорю, – расплылся он в совсем уж счастливой улыбке. – Они понесут тяжёлые запасные стволы. Если мы их, конечно, где-нибудь найдём, – тут же, с преувеличенной заботливостью уточнил Димон. – Хотя бы парочку.

И ты не боись, – ухмыльнулся он. – Я умирать не собираюсь. У меня целых две жены. И я не могу их оставить вдовами. А вдруг они беременные? Уже! Столько трудов тогда пропадёт! Кто о них и о моих возможных будущих детях будет заботиться? Ты? – ткнул он в Сидора пальцем. – Хрен тебе! Не дам! Моё! Поэтому, патроны искать будем вместе, – расплылся он в счастливой улыбке. Жизнь налаживалась.

Проход. *

Если до первого места ночёвки в горной долине, где они нашли симпатичные руины бывшего постоялого двора и разрушенную до основания какую-то усадьбу, дорога была достаточно широкая и вполне удобная для транспортного сообщения с предгорьем, и прямая словно стрела, вела от крепости прямо к постоялому двору, то, как только они покинули долину, местность за ней сразу же резко переменилась.

Ничто больше не напоминало ведущее в долину просторное и широкое ущелье с покатыми зелёными склонами, покрытыми густы хвойным лесом, со множеством внезапно открывающихся где-нибудь за очередным поворотом небольших уютных зелёных долин, остающихся в стороне от основной трассы.

Теперь кругом царил какой-то дикий каменный ужас. Дикий хаос, в котором если и можно было найти какой-то путь, хоть мало мальски пригодную для езды дорогу, не ведущую в тупик, то лишь поплутав среди скал несколько часов, а то и целые сутки.

Хорошо, что у них была оставшаяся ещё с весеннего похода подробнейшая карта с кроками этой местности. И хоть начертанные от руки, на затасканном до невозможности, истёртом чуть ли не до дыр старом пергаменте, с полустёртыми, размытыми от влаги и невнятно читаемыми пометками, они были плоховатым подспорьем, но, хоть что-то у них всё-таки было. Плюс к тому недавние путевые заметки Димона. И сам Димон, вместе со всей своей группой, недавно ходившие в эти дикие, пустынные места.

И всё равно, несмотря на уверенное поведение Димона и его людей, несмотря на хорошее знание ими местности и на наличие подробной карты, Сидора никак не покидало странное ощущение, что они упорно идут куда-то не туда. Хотя ориентиры, довольно внятно и детально прописанные в прилагающейся к карте с кроками пояснительной записке, предельно точно и однозначно указывали дорогу.

Так что, несмотря на все его метания и сомнения, уже к вечеру второго дня они были в конце пути, в какой-то пусть и небольшой, безлесной с голыми скалами и вялой пожухлой травой, но, тем не менее, довольно уютной долине. Местность оказалась там не смотря на всю свою скудость для путников самая удобная, прекрасно подходящая для размещения даже такого большого как у них обоза, словно самой природой для того предназначенная.

И главное, там была вода. Небольшое мелководное озерцо, куда впадало несколько ключей, бьющих со склона. Очень удобное, чтобы спокойно напоить лошадей.

– Ну вот! – донельзя довольный, буквально лучащийся счастьем Димон ткнул рукой куда-то в сторону противоположного склона долины. – Прошу любить и жаловать. Тот самый пресловутый подгорный проход, – указал он на едва выделяющееся, на сером фоне безлесных скал тёмное пятно.

Правда, там есть засада – небольшая щебёночная осыпь перед входом, – виновато развёл он руками, как будто сам был в том виноват. – Но это так, я, думаю, ерунда. Часа два, три все вместе почистим, и самая тяжелогруженая телега легко пройдёт. Я прошлый раз вообще, ничего не делая, проскочил, так что и мы пройдём.

– Твоими бы устами да мёд пить, – недовольно проворчал у них за спиной Бугуруслан.

Весь сегодняшний день он всё это время недовольно ворчал, переживая утренний скандал и разрыв с Дормидонтом. Всё происходящее ему категорически не нравилось. А то, что приходилось лезть куда-то внутрь горы, ему ещё больше не нравилось, хоть и было вполне ожидаемо. Видать, он до последней минуты надеялся, что дорога пройдёт где-нибудь поверху. Теперь же подтверждались его самые худшие предположения. Проход оказался подземный.

– Сколько там под землёй времени проведём, – мрачно поинтересовался он.

– Если сегодня вход расчистим и выйдем завтра с утра, три дня под горой, – повернулся к нему Димон. – Вечером третьего дня будем на той стороне.

– Так что, готовь себе и своим людям факелы, – холодным тоном заметил Сидор. Ему сегодняшнее постоянное нытьё атамана сидело уже в печёнках, так что он едва сдерживался, чтобы не нахамить. – Земляное масло, то бишь нефть, и тряпки для факелов мы вам дадим. Халява, пли-и-из! Палки ищите сами. Кустов на скалах тут полно, проблем не составит. Но чтоб на каждой вашей телеге все три дня горело по факелу. Днём и ночью.

Пожелаете приобрести у компании бензиновые фонари, всегда, пожалуйста. Бензин за отдельные деньги.

Настоятельно советую на этом не экономить, – насмешливо добавил он, заметив, как перекосилось лицо атамана.

– Ты же знаешь, что денег у нас нет, – мрачно буркнул атаман. – А расплачиваться драгоценными камнями, слишком жирно для вас будет. Никакой сдачи уже от тебя не дождёшься.

– Поэтому и предлагаем вам нефть и тряпки, – равнодушно пожал плечами Сидор, отворачиваясь. – По одёжке протягивай ножки.

– А в долг?

– А перебьешься, пишется с одним мягким знаком? Или с двумя? – раздражённо полюбопытствовал Сидор.

Похоже, последние дни вопросы языкознания его серьёзно заинтересовали, раз он и в пути так настойчиво ими интересовался. Да и какое-то глухое раздражение, тень неудовольствия, от чего-то незавершённого, силой задавленная им, весь сегодняшний день с самого утра никак не оставлявшее его ощущение от какой-то неправильности происходящего, не добавляло дружелюбия.

Но, вопросы языкознания никак не относились к делу, и сколько ими не интересуйся, обоз так и не сдвинется с места, если ничего не делать. Посему, сердито покосившись друг на друга, Бугуруслан с Сидором отправились в разные концы немалого обоза отдавать необходимые распоряжения по расчистке прохода.

Это и заняло у них чуть ли не весь остаток светового дня. К вечеру, как и ожидалось, работа была сделана. Но ночевать всё же пришлось в долине, неподалёку от входа, где нашли удобное место рядом с источником, просто идеально приспособленное для удобной стоянки.

Отправляться в пещеру на ночь глядя, после тяжёлой работы желания ни у кого не оказалось. Поздно уже было, да и намаялись сильно за целый день.

Следующим утром, не задерживаясь на дополнительное обследование пещеры или самой долины, весь обоз начал медленно собираться перед входом, выстраиваясь в привычный походный ордер. Постепенно скапливаясь перед осыпью, ждали лишь последние телеги, медленно занимающие отведённые каждому места.

– Ну что? – остановившись возле первой телеги с краю плохо расчищенной каменистой осыпи, Сидор весело посмотрел на стоящего рядом Димона. Заметив, что тот нервничает не менее него, ехидно усмехнулся:

– Что, первопроходчик, или как там тебя, лазоход, мандражируешь?

– Лозоход, – автоматом поправил его Димон.

– Лозоход, это тот, который ищет воду, а ла?зоход, это тот, кто лазает по всяким грязным норам, дырам, щелям и прочим трещинам, – с коротеньким смешком уточнил Сидор.

– Ну, так как, ла?зоход, мандражируешь? – насмешливо повторил он вопрос.

– Замандражируешь тут, – с тоской глядя прямо перед собой на высящиеся перед ними щебёночные валы от расчищенной осыпи и на до сих пор полузасыпанное зево просторного входа в пещеру, Димон тихо пробормотал. – Одно дело ты сам один, или с парой ребят. И совсем другое, с такой толпой.

– Ну, ты же уже был там. Прошёл же, – усмехнулся Сидор, – Пошёл! – хлопнул он того по спине.

– Он сказал, поехали. Он взмахнул рукой…, – громко запел Сидор и по-разбойничьи засвистев, стеганул кнутом лошадей, посылая телегу вперёд.

Взбодрённые резким свистом и щелчком кнута, пара тяжеловозов легко сдвинула перегруженную телегу с места и быстро двинулась вверх. Правда, энтузиазма у лошадей хватило лишь на десяток быстрых шагов, а дальше тяжёлая телега медленно потащилась по плохо расчищенной осыпи, подпрыгивая на попадающихся кое-где под колёсами камнях. Работ по расчистке и обустройству дороги тут было ещё много. Вчера особо никто с этим и не заморачивался, слегка почистив узкий проход на одну телегу. Лишь бы только прошла.

Глава 11 Земля долгожданная. Приморская!

Печёная долина.*

На другом краю земли, в другом мире, по ту сторону гор – на дневную поверхность южного склона Большого Южного Камня, уже в Приморье, на вечерний свет закатного уже солнца обоз появился лишь вечером третьего дня. Как и планировали, буднично и незаметно.

Впрочем, особой радости в том ни у кого не было. За эти три долгих, изматывающих дня под землёй все устали просто страшно. Да и то место, куда они вышли, не давало никого повода для энтузиазма.

Перед ними открылся безжизненный, совершенно мёртвый склон противоположной стороны гор, без малейших следов какой-либо жизни. Кругом виднелись лишь голые, безжизненные скалы и каменистые осыпи. Ни деревца, ни кустика, ни травы, ни живности какой. Ничего! Даже птиц не было.

Лишь широкий, удобный выход из пещеры, выводящий прямо на уровень дна этой мёртвой, безжизненной долины. Без всяких осыпей и длинных наклонных подъёмов со спусками, как на той стороне горы.

Вот уж воистину проход под горами оказался удобен для транспортного сообщения. Широкий и прямой в начале и конце. С просторными, хорошо оборудованными местами для ночных стоянок на большой обоз, с удобными подземными водопоями. И к тому же совершенно никому не известный. О владении таким, можно было только мечтать.

Вот только страшно тяжёлый и трудный в середине пути, за один лишь день, казалось, вытянувший из них все жилы.

И всё равно это было лучше, чем соседний Басанрогский перевал. За проход по нему не надо было платить.

Сидор вновь и вновь возвращался мыслями к прошедшим трём дням.

– "Точнее, – мысленно, с большой долей сожаления поправился Сидор. – Он мог бы быть удобным, лёгким и доступным, если б только не мокрый длинный и узкий карниз над пропастью в середине пути, о котором столько рассказывал Димон. Рассказ, которого я тогда, честно говоря, просто пропустил мимо ушей. Целые сутки! – чуть не выругался он вслух. – Целые сутки потратили на какой-то кусок мокрого скального карниза протяжённостью в три версты. И это сейчас, когда стоит сухой сезон. А что будет, когда задождит? Нет! Что-то тут не так".

– Ну и печёт, – подняв глаза вверх, Сидор задумчиво, с ноткой мечтательности в глазах, посмотрел на солнце. – Настоящее пекло. Хорошо!

Настроение было самое замечательное. Они прошли! Пусть и с проблемами, тяжело, намучившись на мокром карнизе, потеряв пару телег с лошадьми и всем грузом, соскользнувшими в пропасть, но прошли. И даже никого из людей и ящеров не потеряли.

– Ну, тут и печево. Как в печке, – Сидор вытер обильно выступивший на лбу пот.

– Здесь не печка, это муфель, – донёсся сбоку хриплый голос Димона. – Горло дерёт, пересохло. Здесь хоть вода есть?

– Муфель-фуфель, – лениво зевнул Сидор. – А разница?

– А никакой, – хрипло отозвался Димон. Во рту у него всё стянуло. Дико хотелось пить. – Там и там внутри жарко, настоящее пекло. Только названия почему-то разные.

– Что, вот так и назовём? – с вопросом в глазах повернулся он в сторону Сидора.

– Что?

– Печёный проход, – с тяжёлым вздохом повторил ему Димон, как глухому. – Или просто Печиво.

– Тогда уж Печеры, – тут же встрял неизвестно каким образом оказавшийся рядом Бугуруслан. – Прошли пещеры, или по-другому печеры, а тут так печёт, – ухмыльнулся он. – Пусть тогда и место будет называться Печеры или Печерский перевал.

– Тогда уж совсем просто и коротко – Черский проход, – хмуро бросил Сидор. Не хватало только принимать советы примазывающегося к их славе первооткрывателей Бугуруслана.

"Прилип, как банный лист", – недовольно подумал он.

Всё последнее время атаман был удивительно надоедлив и никак не хотел быть, как договаривались, отдельно. Он упорно, раз, за разом вмешивался в их дела.

Сидор, тяжело вздохнув, устало вытер обильный пот со лба. Толстая, зимняя рубашка на нём была, хоть выжимай. В отличие от противоположной стороны гор, здесь было намного теплее. Здесь действительно ещё стояло настоящее лето. Словно, как с той, северной стороны гор где-нибудь в августе. Похоже, сказывалась затянувшаяся тёплая осень и защита гор от холодных северных ветров, которые заодно и оставляли на той стороне все свои обильные осадки, перенося на эту сторону лишь жалкие крохи влаги.

Особенно это заметно было сейчас, когда их обоз только-только покинул промозглое, стылое нутро холодной пещеры, за три прошедших дня под землёй, казалось проморозившее их насквозь, и медленно втягивался в неширокую, замкнутую со всех сторон, пышущую жаром долину. Контраст температур был неприятно чрезмерен.

– "Как же здесь хреново летом", – уныло подумал Сидор, греясь на солнышке и мрачно обозревая выжженные южным солнцем мёртвые голые скалы.

Просторная каменистая долина, куда вывел их проход под горами, со всех сторон была замкнута хаосом разрушенных, безводных скал. Кругом виднелись белёсые осыпи щебня, без малейшего следа какой-либо зелени. И раскиданные кругом какие-то большие каменные блоки, казалось ровным слоем устилавшие всё днище долины. Вот уж замечание Димона удивительно точно соответствовало месту – Печёная долина. Печиво – преддверие ада.

И сразу возле выхода, кругом огибая небольшую, видимо когда-то бывшую здесь площадь, на которой сейчас неторопливо скапливался медленно выползающий из нутра горы обоз, опять видны были низкие валы каких-то развалин и остатки фундаментов какого-то небольшого бывшего здесь поселения, остатки стен которых неряшливыми кучками высились кругом.

И то, что сразу же совершенно испортило, хорошее было настроение.

Далеко впереди, на другом краю Печёной долины виднелись ещё какие-то развалины. Сразу на выходе из этой небольшой долины, там, где смыкались склоны, указывая на проход, на дальнем от пещеры конце, высились ещё одни, очередные развалины. То ли ещё одного какого-то поместья, то ли какого-то горного замка, то ли просто небольшого оборонительного сооружения, крепостицы, непонятно зачем там стоящей.

Видеть здесь нечто подобное было крайне неприятно. Здесь, в мёртвой, выжженной солнцем безжизненной долине, где, казалось, вообще никого и ничего не должно было быть. Где две телеги едва-едва с трудом могли разъехаться между собой, пробираясь среди густо разбросанных в каком-то хаотическом беспорядке вокруг невероятного числа камней.

Это было не просто неприятно. Это была настоящая беда!

Ещё хуже было, что эта крепость настолько удачно запирали выход из этой безжизненной долины, что покинуть её можно было лишь прямо через развалины. И тот, кто их контролировал, в любой момент вполне мог устроить им весьма серьёзные неприятности. Обрывистые каменистые склоны, круто вздымающиеся по бокам долины не оставляли их обозу ни малейшего пути, кроме как вперёд, прямо под стены крепости. И подойти к ней иным путём, откуда-то с боку, просто было нереально.

– Приплыли, – хриплый голос Димона над ухом вернул Сидора из созерцаний окрестностей на грешную землю. – Давно Ипполита не было, – угрюмо проворчал он. – Мало нам на той стороне развалин всяких, так теперь и на этой стороне придётся ими же заниматься. Чтоб тебя…, – длинно и замысловато выругался он.

– Ты, наверное, их подманиваешь, – с недовольным видом Димон повернулся к Сидору. – На тебя всякие руины, как голавль на муху реагируют. Так и липнут, так и липнут.

– Не понял? – удивлённо посмотрел на него Сидор. – А я-то здесь причём? Мы идём по твоему маршруту. Строго по описанию, где чётко указано, что на выходе есть очередные руины. Так что это твои развалины. Мне твоей славы первооткрывателя не надо. Это ты всякую гадость приманиваешь.

– Не получается, – с сожалением цокнул зубом Димон. – Со мной-то, как раз и не получается. Я вообще здесь первый раз.

– Не понял, – насторожился Сидор. – А как же…

– В другом месте, – нервно дёрнув щекой, едва слышным голосом, чтоб не услышал стоявший неподалёку атаман, тихо отозвался Димон. – Гораздо ниже по склону и где-то в густом хвойном лесу, а не среди голых, опалённых солнцем, безводных скал, как здесь.

Так что, друг ты мой, это полностью твоя заслуга, что мы сюда попали. Не отмажешься. Это твоя добыча, Шерхан. Это у тебя, прям какая-то патологическая любовь к скалам, – мрачно пошутил он. – К скалам, к крепостям, к развалинам разным. Ты их словно притягиваешь. Лучше б тебя так к голым бабам тянуло, как к голым скалам тянет. Или их к тебе. А вот я наоборот. Меня больше к травке-муравке тянет. Ну и к этим, мягоньким и тёпленьким, к девочкам, – с усмешкой бросил он насмешливый взгляд на мрачного Сидора.

Ничего не отвечая, отвернувшись, Сидор с тоской смотрел прямо перед собой. За их спиной из широкого зева тёмной пещеры медленно выползали последние телеги обоза, постепенно заполняя удобную просторную площадку перед выходом, единственное место, более-менее свободное от раскиданных по всему днищу долины больших, грубо отёсанных каменных блоков.

– Серое на сером, сливается, – мрачный Бугуруслан был, как и они искренне расстроен открывшимся впереди зрелищем. – Ни хрена против такого солнца не видно.

– Твою мать, – с нотками обречённости в голосе выругался он. – И чего сразу вылезли? Что нам стоило подождать немного в пещере и не высовываться прямо крепости под нос. Постояли б, отдохнули, разведали, что и как, а потом приняли бы решение. Переночевали бы, в конце концов, ещё раз в пещере. Уж ещё одну ночку в этих мрачных подземельях мы бы как-нибудь выдержали.

– Где ваши разведчики были, – повернулся он к друзьям. Не дождавшись никакого ответа, угрюмо бросил. – А теперь наверняка придётся прорываться, – мрачно констатировал он очевидное.

Ты ж вроде как был здесь? – сердито посмотрел он на Димона. – Чего сразу не предупредил?

– Не здесь, – Димон сердито дёрнул щекой. Выслушивать нотации ещё и от атамана он не собирался. – Я эти места совершенно не знаю. В прошлый раз мы вышли из пещеры где-то в другом месте.

Ничего кругом знакомого, – ещё раз окинул он долину угрюмым взглядом. Весь вид его в этот момент был какой-то раздражённый и взъерошенный.

– Значит, плутанули, – мрачно, с глубокомысленным видом констатировал Сидор. – И плутанули где-то в пещере! – едва сдержав рвущиеся наружу матерные слова, Сидор раздражённо сплюнул наземь. – Зато вышли! Путеводитель…! – бросил он сердитый взгляд на совершенно смутившегося Димона. – Лазоход!

Мрачно на них обоих покосившись, Бугуруслан промолчал. Начало похода выходило самое отвратительное. Происходящее вокруг нравилось ему всё меньше и меньше. Он до сих пор с содроганием вспоминал тот проклятый мокрый карниз над пропастью внутри гор, про который так небрежно в самом начале упоминали эти двое. И теперь! Он услышал лишь самый конец перепалки между двумя этими дятлами. Но и того что он услышал, ему хватило чтобы сделать правильный вывод.