Текст книги "Долгое путешествие на Юг. (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 40 страниц)
– Мы хотим, – задумчиво повторил вслед за ним Сидор, ещё более холодно глядя на что-то разговорившегося мужичка. – А почему к нам? Ты же всей своей немалой семьёй работаешь на Бугуруслана? С ним бы и решал вопрос устройства постоялого двора, – лишь слегка завуалированные, презрительные интонации, отчётливо расслышанные им в голосе Дормидонта, мгновенно поставили жирный крест на всех его предложениях. И если в другом случае он бы ещё подумал над предложением этого работящего семейства, то теперь даже не хотел ничего слушать, что бы тот не предлагал.
Зачем ты нам с Димоном всё это рассказываешь? Про полы, про окна всякие? Про фурнитуру какую-то? – нейтральным, невыразительным тоном поинтересовался он. – Я смотрю, вам эти руины очень понравились, – криво усмехнулся он. – Так я тебе сразу скажу одно только слово, чтоб сразу всё стало на свои места и больше к этому вопросу мы не возвращались. Забудь!
Про эти конкретные руины и про эту долину, забудь.
Ежели же ты думаешь, что сможешь сам, самостоятельно их занять, не обращая на нас внимания, то тут ты глубоко ошибаешься. Мы давно эти руины под себя подгребли. Ещё с весны, – насмешливо уточнил он, видя недовольство, отчётливо проявившееся на лице Дормидонта. Усмехнувшись, он с внутренним удовлетворением добавил. – Ещё когда вас и рядом здесь не стояло.
– И ты наверняка в этом уже убедился, даже сейчас в темноте по нашим старым меткам. Потому и пришёл, – с довольно равнодушным видом констатировал он. – Кстати, мы это место ещё и в Городском Совете за собой зарегистрировали под тот самый твой пресловутый ям. Точнее, – с коротеньким смешком поправился он, – под наше персональное с Димоном горное поместье. А ещё точнее – под турбазу для всей нашей компании.
Чистый морозный воздух, парное молочко альпийских коровок, – зевнул он устало и равнодушно, – горные лыжи, – с трудом подавил он зевок, настолько уже хотелось откровенно спать. – Катание с девками на санках с горы.
Как только определилось с Дормидонтом, сразу навалилась накопившаяся за первый, самый длинный день дороги усталость, и снова безумно захотелось спать.
– Димону, вот опять же, пошатнувшееся в изнурительных трудах на пресловутых девках здоровьишко поправить надо на чистом горном воздухе. Молочком…, – продолжил он вялое перечисление своих будущих нужд и потребностей.
Чего вы своим семейством вообще, словно бараны именно в эти руины упёрлись. Вам любых других мало?
Сидор с деланно недоумевающим видом посмотрел в сторону развалин. Бросив косой взгляд в сторону Дормидонта, с мрачным видом выслушивающего его пустую болтовню, он с флегматичным видом добавил:
– Там везде дальше вообще всё ничейное, – Сидор равнодушно махнул рукой куда-то вдаль. – А вот конкретно об этих развалинах – забудь!
Равнодушно пожав ещё раз плечами, он уже совершенно безразлично добавил:
– Если вы хотите завести себе свой собственный постоялый двор, или, как ты его назвал, ям – заводите, нас это не касается. Но только не здесь. Что в тайге, что в горах места свободного полно, – холодно проговорил он.
– Брось, – недовольно поморщился Дормидонт. – Любому дураку ясно, что пока проход на ту сторону гор, как и выход оттуда в ваших руках, никакие обозы ни в каких иных местах, кроме как в ваших ямах, останавливаться не будут. И пока все дороги в предгорья в ваших руках – тоже. А значит, кроме вас тут и не с кем договариваться на предмет устройства постоялого двора.
– А ты его видел, выход тот, – вдруг поинтересовался Димон. – Может, там и нет ничего, а ты тут уже тары бары разводишь, заранее суетишься.
– А зачем с нами вообще договариваться? – недовольно проворчал он. – Тебе же русским языком сказали. Горы большие, развалин всяких безхозных кругом много. Берите любые другие и делайте с ними всё что пожелаете. – Димон сделал демонстративно непонимающее лицо. – Забыл уже, как в крепости с пеной у рта орали все хором: "Вы отдельно, мы отдельно"? Вы, ребята, теперь вообще отрезанный ломоть. У вас есть свой командир, своя группа, с ними ты и решай подобные вопросы.
Мужик нервно потеребил в руках шапку, за каким-то чёртом сдёрнутую со своей нечёсаной, патлатой головы:
– Оно, конечно, так, мы с ребятами, да и атаман наш немного погорячились….
– Это ещё мягко сказано, – сухо оборвал его Сидор.
– А если я войду с вами в долю? – Дормидонт буквально вперил свой горящий взгляд в Сидора.
– "Блин! Как он меня достал! – чуть не выругался сквозь зубы Сидор. – Вцепился словно клещ!"
Да что у тебя есть? – повысил он голос. – Сено? Овёс?
– Доля в шахте с изумрудами, – насмешливо уточнил мужик. Взгляд его заледенел, и сразу стало понятно, что разговор перешёл на другой уровень и торг теперь пойдёт нешуточный. – Даю вам половину своей доли. А это целых пять процентов от общей добычи. Вы же мне, в свою очередь, тоже даёте половинную долю этого постоялого двора, и подъёмные.
– Тю-тю-тю, – насмешливо ухмыльнулся Сидор. – Не так быстро.
– Пфр-р-р, – раздался у него над ухом не менее презрительный, откровенно неприличный звук Димона.
– Ещё и подъёмные? – демонстративно удивлённо распахнул Сидор глаза. – И расплатиться за всё это ты хочешь своей долей в мифической шахте, которую никто из нас и в глаза то не видел, и ничего кроме басен о ней не слышал, – с ехидной подковыркой проговорил он. – И даже не всей своей долей, а лишь половиной.
– Зато вы видели результат работы в этой шахте, – Дормидонт буквально прожёг Сидора с Димоном яростным взглядом. – Полгода тяжёлого труда и о пособии по старости можете не беспокоиться.
– Вот уж чего в голову-то не приходило, – презрительно фыркнул Сидор. – Ты до этого времени ещё дожить попробуй.
А из шахты своей, как я посмотрю, ты при первой же возможности постарался сбежать с нами в Приморье. На свежий воздух, – с откровенной насмешкой в голосе продолжил дальше развивать тему Сидор. – Как ты там, недавно совсем выразился? Деньжат по лёгкому слупить?
Что там шахтёры в пыли и сырости шахт зарабатывают? – вопросительно повернулся он к Димону. – Силикоз?
– Может ревьматизьмь? – недоумённо пожал тот плечами, сам вопросительно глядя на Сидора.
– Ящеров пленных поставишь, – ледяным тоном отрезал Дормидонт. – Наловишь в горах и засунешь себе в з…, – запнувшись, он злобно глянул на сразу заинтересованно уставившихся на него Сидора с Димоном, – в забой, вместо себя. У вас, в вашей компании, с этим делом легко. Вон, как своих пленных амазонок наладили, на зависть другим. Говорят, они вам уже по две баржи железной руды в день выдают. Наловили в горах ящеров, загнали пленных в шахту и хорошую деньгу теперь на том заколачивают.
– Две – это ты загнул, – флегматично возразил Сидор.
Предположение его, что атаман со своей бандой имеет самые тесные и регулярные сношения с городом, полностью подтвердилось. Как и то, что от заинтересованных глаз хрен что спрячешь.
О том, что на их литейный завод с шахты, куда он определил пленных амазонок, наладились регулярные поставки железной руды по озёрам, он сам узнал буквально пару дней назад из шифрованного письма Лёхи с Василием с завода. А оказалось, что бугуруслановцы уже это знают. Интересный был разворот.
Баржа одна, – продолжил невозмутимо он. – И не каждый день, а раз в неделю. И никаких пока регулярных поставок. Всего и было то пару раз, а как дальше – неизвестно ещё. Может это так, временные успехи.
– У вас всё – временные успехи, – сухо прокомментировал его речь Дормидонт. – А как копнёшь поглубже, то там заявочные столбы ваши стоят, то тут, всё вёшками с вашими метками перекрыто. Всё предгорье под себя загребли, – постепенно остывая, недовольно проворчал он.
– Всё, да не всё, – флегматично отозвался Димон. – Шахту с изумрудами и кедровники вы успели себе хапнуть.
– Тебе же сказали, Дормидонт, – Сидор устало выдохнул воздух. – Руин здесь в округе бесхозных полно. Выбирай на любой вкус. Занимай, что понравится и устраивай себе там какой хочешь постоялый двор, – разговаривать ему уже надоело и хотелось побыстрей избавиться от навязчивого посетителя.
– Последний раз повторяю. Не интересно! Мы вполне в силах сами восстановить этот ям собственными силами, не привлекая посторонних. Пусть и не сразу, пусть постепенно. Но нам и спешить некуда. Ну и естественно, наш интерес – забрать себе все сто процентов будущей прибыли. Нам незачем с кем-либо делиться, – поднял он на него усталые, слипающиеся уже от желания спать глаза.
Буравя их внимательным, оценивающим взглядом, словно в первый раз увидел, Дормидонт некоторое время молчал, машинально ломая и подбрасывая в костёр какие-то мелкие ветки, валявшиеся под ногами. Наконец он выдал результат своих непродолжительных раздумий:
– Ладно. Давай по-другому. Как вы посмотрите на такое моё предложение.
А что если я ещё с вами поделюсь? – Дормидонт не сводил с него своих карих, ставших вдруг чёрными настороженных глаз. – Берите всю мою полугодовую добычу в шахте. Это немало, целых двадцать пять камней! А мне дайте, что я просил.
– Рубины? – равнодушно бросил Сидор. – Тьфу ты! – раздражённо сплюнул себе под ноги. – Изумруды? – поправился он. – Так мы не знаем, что и с тем, что уже от вашей банды получили делать, а ты ещё хочешь нам что-то втюхать.
Вот если бы ты поделился своей долей в кедровнике, – мечтательно закатил он глаза к тёмному, ночному небу. – Пусть даже и половинной своей долей. Мы бы, может и пошли тебе навстречу.
Нет, – упрямо мотнул он головой. – Так, как ты хочешь – не пойдёт.
– А ты посмотри, – Дормидонт полез за пазуху, доставая оттуда какой-то небольшой грязный узелок. Предложение Сидора по кедрачу он равнодушно пропустил мимо ушей.
Развернув узелок у себя на ладони, Дормидонт протянул тряпицу вперёд.
– Глянь ка!
– И что? – настороженно уставился на камни Сидор. Переглянувшись с озадаченным не менее него Димоном, ещё раз уточнил. – И что тут такого? Те же яйца, только в профиль.
– Они мелкие, – с коротеньким смешком хохотнул Дормидонт. – Меньше тех крупняков, которыми с вами расплатились. Зато их много. Целых двадцать пять штук. Половина с крупную вишнёвую косточку размером, остальные, что-то чуть меньше, что-то чуть больше. Но все прекрасного ювелирного качества.
– И что? – непонимающе переспросил уже и Димон. Он тоже ничего не понимал. – Ну, будет у нас на десяток, другой камней больше и что с того?
– Так вы же их для своих личных нужд можете использовать, а не только на продажу, – с хитрой улыбкой змея искусителя, с ехидцей заметил Дормидонт. – Такие некрупные драгоценные камни как раз для разных мелких женских безделушек годятся.
– Ты, Сидор, вполне можешь жене своей роскошный подарочек с этими камнями выправить у поморских ювелиров. Доложите те камни, что уже от нас получили, вот у вас и получится. Колье с большими камнями, колечко с маленьким зелёненьким изумрудиком на пальчик, висюльки в ушки. Ещё что, по мелочи.
А твоей молодой жене такие вот весёлые зелёненькие камушки под её голубые глазки особенно подойдут. Женщины такое внимание любят. И ценят, – со значением посмотрев ему прямо в глаза, чуть склонил он голову вперёд.
– "Вот сволочь! – проскочила раздражённая мысль у Сидора. – Мало того что этот гад знает цвет глаз моей жены, так ещё и знает, что у меня дома не всё ради Бога. Интересно было бы выяснить, есть ли в нашем городе кто-нибудь, кто не знает, что в моей семье происходит. Похоже, что таких нет".
– Да и тебе, Димон, – повернулся тот к тому с хитрой улыбкой змея искусителя на губах. – Теперь и тебе вполне хватит камней на аналогичные подарки своим жёнам. Можешь сразу заказать, а можешь и на потом оставить, если вдруг надумаешь.
– Лучше потом. Сначала с жёнами надо ещё определиться, – каким-то странным, с непонятными интонациями тоном отозвался он.
Задумчивое выражение, появившееся у Димона на лице, сразу расставило все точки над i. Сразу стало понятно, что последний бастион пал. Идея с подарками для жён мгновенно изменила настрой у Димона, и теперь отчётливо было видно, что и он только и думает, куда и как пристроить попавшие им в руки камни.
Но самое ужасное, что хитрому мужику прекрасно было видно что и Сидор уже не чувствовал в себе былой уверенности и сил сопротивляться подобному искушению. Идея с ювелирным гарнитуром для жены, похоже, захватила полностью и его.
Некоторое время Сидор молчал, задумчиво глядя вниз, на истоптанную сапогами землю у себя под ногами. Потом, не глядя на Дормидонта, тихо проговорил:
– Да ты, братец лис, я смотрю, всё уже продумал.
Тогда оставь нас. Нам надо подумать, – чуть погодя, уже более жёстко добавил он. – Утром приходи, скажем, какое приняли решение.
– Стоять! – резко остановил он повернувшегося было уходить Дормидонта. – Так! Потник взял и повесил обратно на дышло. Я что ли за тебя буду его проветривать, – сердито проворчал он.
Ухмыльнувшись, Дормидонт быстро подхватил потник с земли и набросил на торчащее вверх дышло.
– Так пойдёт, – снова нахально ухмыльнулся он. Дормидонт понял, что добился своего, и настроение его заметно улучшилось.
– Завтра жду с утра, – не отвечая, бросил Сидор.
Когда силуэт Дормидонта растаял в сгущающихся сумерках, Димон, задумчиво глядя вслед, первым нарушил молчание:
– Ну и что ты думаешь?
– Что тут думать, люди нужны. Людей нет, – тяжело вздохнул Сидор. Подняв глаза, он с ехидной подковыркой проговорил. – Придётся нам соглашаться. Нас же не только подловили на наших нуждах, но ещё и фактически подкупили. Ну как же, все знают, что деньги нам нужны. Деньги вообще никогда не лишние, – ухмыльнулся он. – А уж нам-то, с нашими постоянными затеями, всё облегчение. То есть, если продать камни, конечно, – поправился он.
– Ну да, ну да, – рассеянно хмыкнул озадаченный Димон. Сидора он явно не понимал. Тот нёс какую-то околесицу. – Мне-то ты можешь не врать. Люди ему нужны, – фыркнул он. – Камни тебе нужны на подарок Белке своей. Надеешься, значит, помириться, – тяжело вздохнул он. – Зря! Ну да это твоё дело. Баба она, при всей её дури, мне кажется всё же неплохая. Глядишь, чего и склеится. А нет, так и хрен с ними с этими камнями.
– Ну, раз и ты считаешь, что она неплохая, – повеселел Сидор, – то действительно, хрен бы с ними, с этими его процентами.
Сидор мог быть доволен, Димон так ничего и не понял. А не понял он, человек прекрасно его знающий, не поймут и другие. По крайней мере, есть на то большая вероятность.
Так? – протянул он ему руку ладонью вверх
– Так! – широко улыбнулся Димон, хлопнув по подставленной ладони. – Ради твоего душевного равновесия и спокойствия, можно и пятью процентами собственных доходов пожертвовать. Он нам пять, и мы ему пять.
– Он же половину постоялого двора хотел? – ухмыльнулся понимающе Сидор.
– Перебьёшься, пишется с мягким знаком, или без? – рассмеялся в ответ Димон.
В то, что Сидор помирится со своей баронессой, с этой вздорной, заносчивой девчонкой, он абсолютно не верил. Камни нужны были ему самому. Желательно все. У него уже было целых две жены, а в перспективе где-то была ещё и третья, как он давно уже понял из тайного шушуканья своих жён у себя за спиной. Он давно уже оставил попытки разобраться, какая из девчонок сейчас находится у него в койке, первая или вторая. И если, по их словам их было три сестры-близняшки, то категорически исключать что и третья сестрица, неизвестно где сейчас пребывающая каким-то образом умудрилась запрыгнуть к нему в койку, он бы не стал. Ну не такой уж он и был великий эксперт в этом деле, чтобы он там Сидору не говорил. Уж самому себе можно было в этом признаться.
Виду же, что всё прекрасно тогда расслышал, он девчонкам сразу показывать не стал. Но на ус себе намотал крепко, мало ли что. Так что, подарки, много подарков, ему были нужны. А ничего приличного под рукой пока не было, не просматривалось на горизонте… Ну, в самом деле, не дарить же женщине в подарок боевое оружие, тот же пулемёт, как постоянно требовали его чересчур милитаризированные девочки…
– "Дима! Подари пулемёт", – кошмар, все последние месяцы преследующий его во сне.
Довольный грядущими прекрасными перспективами Димон сытым хозяйским взглядом окинул место их стоянки. Всё вроде бы было на месте и можно было спокойно ложиться спать. А то они что-то с этим Дормидонтом засиделись допоздна. Завтра же надо было рано вставать.
Вид глубоко задумавшегося Сидора, в этот момент уже видимо прикидывающего, что и как он будет делать со своими камнями, порадовал его. Задумался, значит, дело на мази, потому и о будущих подарках можно было не беспокоиться. Камней действительно при таком раскладе выходило много. Так что, глядишь, что и Машке несчастной достанется. А то её Корней совсем мышей не ловит, совершенно о бабе своей не беспокоится.
– И всё же что-то мне в этом деле не нравится, – внезапно проговорил Сидор.
– Тьфу ты, – сплюнул раздражённо Димон. – Что опять не так.
– Не знаю, – Сидор в глубокой задумчивости пожал плечами. – Ладно! – махнул он рукой. – Утро вечера мудренее. Завтра разберёмся. А нет, так отложим и на потом.
– На потом? – потрясённо переспросил Димон. – Ты с ума сошёл. В общем так! До утра не спишь – думаешь. Если ничего не надумаешь, соглашаемся с предложением Дормидонта.
– И отстань от меня! – сердито рявкнул он на открывшего было рот Сидора. – Я спать хочу, а ты сиди у костра и всю ночь думай. Завтра в дороге отоспишься.
Хмурое утро. *
Утро началось не самым приятным образом. И началось оно ледяной волной стылого воздуха, проникшего под телегу из-за откинутого в сторону матерчатого полога, свисавшего с боку телеги для сохранения под ней тепла.
– Бли-и-и-н, – тихо, сквозь зубы выругался Димон. Прямо перед его лицом маячила низко склонившаяся противная рожа Дормидонта. – Ты чего будишь нас ни свет, ни заря. Рано ещё, спят все.
– Все спят, а нам многое обсудить надо, – холодно отрезал мужик. – Подымайся! И начальника вашего подымай. Хватит спать! Я не сплю и вам нехрен!
– Вставай, – локоть Димона ткнул в сторону лежащего рядом спальника Сидора и провалился в пустоту. – Что за…, – удивлённо повернулся он в ту сторону.
– А где Сидор? – удивлённо повернулся Димон в сторону раздавшихся в стороне чьих-то тихих, едва слышных голосов. – Уже встал, гад, – зевнул он. – И чего тогда меня будили, спрашивается, – заворчал он недовольно, постепенно выкарабкиваясь из плотно укутавшего его кокона толстого спальника, укрытого сверху ещё и его теплущим горским одеялом.
– Ну, – недовольно начал он, подходя к уже снова затеплившемуся на старом кострище небольшому костерку. Как он ни быстро выбирался, а на костре уже бодро пофыркивал их малый походный чайник, из носика которого весело била вверх тоненькая струйка пара. – Вы уже и костёр успели разжечь, и чай вскипятить, пока я просыпался, – усмехнулся он. – Тогда налейте мне кружечку чайку и рассказывайте, до чего договорились.
Поискав по сторонам взглядом, он нашёл брошенную им вчера возле костра кружку с остатками старой заварки, и, выплеснув холодный чай в сторону, поспешно подставил под брызнувшую из носика струю кипятка.
– Ну? – требовательно переспросил он. – Кто первый начнёт?
– Если ваше величество мне позволит, то начну, пожалуй, я, – усмехнулся Сидор, насмешливо наблюдая за его ужимками.
– Дозволям, – согласно кивнул головой Димон, видать спросонья машинально переходя на польский язык. Точнее, на его суррогат, на суржик. У него иногда так, под хорошее настроение прорывалось. Он так чудил.
– Значит, – начал невозмутимо Сидор, словно его и не прерывали. – На чём мы вчера остановились. Дормидонт хочет половину доходов с нашего постоялого двора и соответственно все права на всю усадьбу со всем строениями и прилегающими землями и угодьями. За это он предлагает нам половину своей доли в шахте, где добываются изумруды, и в придачу ещё плюс двадцать пять ювелирного качества камней, продемонстрированных нам вчера на грязной тряпочке.
– Я правильно изложил ваши требования, господин Дормидонт, – сухо переспросил он, повернув голову в сторону раннего посетителя.
– Плюс списание долгов с моих будущих невесток.
– С четырёх, – сухо, нейтральным тоном уточнил Сидор.
– С четырёх, – недовольно поморщился Дормидонт.
Похоже, он рассчитывал, что на данную оговорку никто внимания не обратит, а теперь приходилось конкретизировать. Сынов же у него было аж семь, но никак не четыре. Так что он серьёзно в таком случае прогадывал.
– И шесть тысяч подъёмных, золотом, – невозмутимо, словно и не его только что схватили за руку, продолжил он. – Плюс предоставление и доставка сюда на место всех необходимых материалов. Всё за счёт вашей компании.
– И за всё это ты берёшься наладить нам здесь постоялый двор. Так? – вопросительно посмотрел на него Сидор.
– Так, – согласно кивнул головой Дормидонт. – Как только вы…
– Нет, – холодно отрезал Сидор.
– Что? – растерялся Дормидонт.
– Один вопрос, – невозмутимо продолжил Сидор. – Один только вопрос, но ты очень серьёзно подумай, прежде чем отвечать. От твоего ответа зависит, что и мы тебе, в конце концов, ответим.
– Зачем тебе нужен этот постоялый двор. Нет, не так. Сразу уточняю вопрос. Зачем тебе нужен ИМЕННО ЭТОТ постоялый двор. Ответишь честно, чтоб я поверил, будем дальше вести с тобой разговор. Нет – нет.
Некоторое время возле маленького, едва теплящегося костерка, царило глухое молчание. Наконец Дормидонт первым нарушил его.
– Значит, нет, – глухим, тусклым голосом прокомментировал он ответ Сидора.
– Ладно, тогда я отвечу. Я не шахтёр. Лазить по узким лазам, добывая там неизвестно какой цены драгоценные и полудрагоценные камни – это не по мне. И никто среди моих парней не горит подобным глупым желанием. Мы люди земли, землеробы. Лесники, поскольку всю жизнь прожили в лесу, и надеюсь и дальше в нём проживём. Подземелья нас не привлекают.
Здесь же…, – Дормидонт, увлёкшись, широко обвёл вокруг себя рукой. – Совсем другое дело. Здесь воля. Воздух! Просторы! А там – узкая нора глубоко под землёй, в которой тебя в любой момент может завалить, как крысу.
– Счас расплачусь…, – Димон с трудом подвил зевок.
Подождав немного и видя, что Дормидонт дальше не собирается продолжать, теперь уже Сидор поторопил его.
– Это всё, или ещё что-то есть? – холодно спросил он. – Если не всё, то уточни, что не так с этой шахтой, не считая того что она, как я понял старая?
Похоже, и на него экзорцисы Дормидонта по поводу прелестей местной природы и окружающих ландшафтов впечатления не произвели.
Внимательно посмотрев на друзей Дормидонт всё тем же нейтральным, невыразительным голосом продолжил:
– Не совсем всё. Ещё проблема с самими изумрудами.
– А с ними, что не так? – удивился Димон. – Камни, как камни. Довольно приличного качества, хотя я и мало что в этом понимаю. Или в Приморье что, не умеют их обрабатывать?
– Почему же, – хмыкнул Дормидонт, – умеют. И довольно таки неплохо, насколько я слышал. Проблема в другом. В том, что такого качества изумрудов, такого густо зелёного, ровного, однотонного оттенка камней давно нигде не находили. Да и вообще камни такого зелёного цвета за последних лет пятьдесят стали настоящая редкость.
Точнее, их вообще очень давно никто не находил. Основные изумруды на рынках Приморья, да и вообще по всему свету, это камни светло-жёлтые, с лёгкой примесью оттенка зелени. Как правило, трещиноватые и мутные.
Здесь же…, – достав из-за пазухи один камень, он с любовью посмотрел сквозь него на пламя костра. – Чистый, как слеза. Ни единой трещинки, словно его и не выколупливали молотком из породы.
Раз ты так хорошо разбираешься в камнях, то может, ты тогда и цену им скажешь? – Сидор смотрел на Дормидонта холодным, злым взглядом. Разговор ему откровенно не нравился. Что-то Дормидонт темнил.
– Вот эта вот кучка таких исключительных камней, – снова сунув руку за пазуху, Дормидонт достав оттуда вчерашний узелок с камнями. Небрежно подкинув на руке, уточнил, – в количестве двадцати пяти штук не так уж и больших изумрудов, миллионов на двадцать пять – тридцать потянет.
Удивительно равнодушно и небрежно сунув узелок обратно, холодным, деловым голосом продолжил:
Если с умом продавать, и не сразу, в предгорьях, а где-нибудь подальше, не на приморской равнине, а на Западном Торговом Берегу или в Северо-Западном Герцогстве, то по миллиону с лишком за камень получить можно. Здесь же, в Приморье, в лучшем случае десятую часть.
– А…? – замялся Димон, ткнув указательным пальцем куда-то себе за спину.
– Димон спрашивает, а сколько стоят те камни, что вы с нами расплатились там, в крепости? – холодным, невыразительным голосом пояснил Сидор Дормидонту, насмешливо наблюдавшему за напрасными потугами Димона сформулировать вопрос.
Чем дальше, тем происходящее ему всё больше и больше не нравилось. Что-то здесь было не так, или Дормидонт откровенно врал.
– Камень такого высокого ювелирного качества – от пяти до десяти потянет, – невозмутимо уточнил Дормидонт. – Миллионов разумеется. Золотом.
– Не спрашиваю за других, спрошу про тебя, – настороженный, взъерошенный Димон зло сузил глаза. – И ты вот так легко, походя, готов расстаться с такой гигантской суммой? За какую-то половину ещё вчера никому не нужных развалин, в которые надо ещё вкладывать и вкладывать деньги? – наконец-то разродился он мыслью, неверяще и зло глядя на него. – Ты чё, Дормидонт, нас за идиотов держишь? Всему этому поместью красная цена тыщ двадцать, тридцать. Ну, если уж очень постараться и наладить здесь образцовое хозяйство – тыщ сто за него можно дать. Но не тридцать миллионов, – покачал он головой.
– Но ведь и камням этим совсе-е-ем другая цена, – усмехнулся криво Дормидонт. – Я, например, их не могу продать. Никак! Никто их у меня покупать не будет. Меня просто убьют. Тут же. Никто не захочет отдавать такие деньги какому-то лесовику откуда-то с Богом забытых окраин человеческого мира. И будь Димон уверен – не отдадут.
– Вот он…, – Дормидонт резко ткнул в сторону сидящего рядом Сидора пальцем. – Он их продать может. Пусть и за полцены, за треть, за десятую часть, но может. Он барон, а я нет. Он барон древнего, известного по всему западному миру рода, а я нищий лесник откуда-то из городка, про который никто и не слыхал нигде.
Он барон Сидор де Вехтор, а я Дормидонт Юзымов. Вот тебе и ответ. Его поостерегутся убивать, чтоб внимания к краденым камням не привлекать, а меня шлёпнут под первым же забором, едва я выйду за ворота дома ювелира.
У него, как у наследника древнего, уважаемого всеми рода могут быть фамильные ценности, до поры хранимые в сундуках семейства, а у меня, нищеброда – нет. И никого в обратном не убедишь.
Именно это самое важное. Именно по этой причине, меня, Дормидонта Юзымова, просто так никто убивать не будет. Пока не выпытают, откуда в моих руках оказались такие редкие, дорогие камни, я не умру. А попасть на дыбу и в умелые руки палача, из-за каких-то камней, пусть и стоимостью в несколько миллионов, да из-за доли в шахте, в которую я никогда больше не полезу, я не хочу. Я лучше их обменяю на половинную долю в вашем поместье. Целее буду.
– Поместье? – удивлённо поднял брови Сидор.
– Поместье, – кивнул головой Дормидонт. – Я согласен и на половинную долю в вашем постоялом дворе и горном винодельческом поместье по разведению и выращиванию Снежной Ягоды. И за это я отдам вам всю свою долю в шахте. Все десять процентов и все свои камни.
– Ты и про это знаешь, – медленно, холодным голосом проговорил Сидор.
– Меньше носом надо было по земле елозить, – коротко хохотнул Дормидонт. – Тогда и внимания к себе не привлёк бы. А про эту лозу и про то, какое из неё получается великолепное вино, только ребёнок в наших краях не слыхал. Считалась утерянной. До вчерашнего вечера, – нагло ухмыльнулся он. – Вы нашли. Так вот, я готов с вами работать на паях.
– Ты готов, – хмыкнул Димон. Правая щека его раздражённо дёрнулась.
– А почему с нами? – подозрительно уставился он на него. – Сто раз уже тебе сказано, что ты с Бугурусланом работаешь. А лозы этой можно нарезать черенков сколько угодно, никто тебе в этом помешать не сможет при всём желании. А потом, сажай, разводи, сколько угодно. Хоть все горы вокруг засаживай.
– Нарезать можно что угодно, вырастить потом живую лозу ещё надо, – холодно отрезал Дормидонт. – А вот в этом я не силён. А тащить в это дело ещё кого чужого в компаньоны – охоты нет. Лучше уж я с вами поделюсь. У вас уже и опыт такой есть с разведением вашей шишко-ягоды, да и с выработкой виноматериала наловчились, как я слыхал.
Небось, Подгорные князья локти себе уже все обкусали, что позволили вам вывезти из своих земель столько черенков, сколько у вас уже есть готовых кустов для вашей будущей ягодной плантации.
– Да и с Бугром нашим не всё так просто. С ним всё не так. И главное, Бугуруслан не верит, что от камней нельзя так просто избавиться. Ему всё кажется, что чтобы я, или кто другой ему ни говорил, говорит, и будет говорить – это всё так, ерунда. Что ничего плохого лично с ним не случится. Что он так и будет потихоньку добывать камни в нашей шахте, а потом также тишком сбывать их на рынках Приморья. Потому и в проход этот ваш под горами так вцепился. Дурак! Того не понимает, что за такие камни его там же и прирежут. В подобное он просто не верит.
Он же атаман! – забыв, что все ещё спят, Дормидонт непроизвольно повысил голос.
Он же атаман, герой, мать его, – мгновенно зашептал он сиплым, передавленным голосом. – Он не верит, что его могут просто убить и что всех остальных он своей глупостью под смерть подведёт. Поэтому намерен при первой же необходимости продать все наши камни и на эти деньги развернуть большую торговлю с Приморьем. Вы представляете, какие это деньги? Да его же прирежут, как только он достанет из кармана первый изумруд.
Потому я и не хочу идти с вами в Приморье. В любой момент этот придурок может попытаться пополнить недостачу в оборотных средствах продажей камней и тогда вам…, – Дормидонт вдруг замолчал, растерянно глядя на сидящих напротив друзей. Он только сейчас понял, что он им сказал, что проговорился.
Поэтому, я вам предлагаю выбор. Мои камни и моя доля в шахте. Вся! На половину этого поместья и хутор…, – Дормидонт на секунду замолчал, выжидая реакцию на свои слова. Не дождавшись, холодным, деловым тоном продолжил. – Тот самый, что я вам последним делал.
– Ещё и хутор? – холодно, с откровенной насмешкой в голосе уточнил Сидор. – Дай, угадаю. Хутор – это то небольшое зимовьё пастухов, которое ты незнамо с чего вдруг превратил, чуть ли не в укреплённый острожек. Да ещё попробовал слупить за это с нас деньжат. Я угадал? – насмешливо посмотрел он на Дормидонта. – Вот значит, чего ты его так расстроил. Уже тогда расчёт вёл на будущее. Узнал что планируемая на Басанрогский перевал дорога там, рядом пройдёт и заранее побеспокоился? – ухмыльнувшись, Сидор понимающе кивнул головой. – Понятно. С дальним расчётом дело ведёшь.
