Текст книги "Долгое путешествие на Юг. (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 40 страниц)
Начиная прямо от крепости, в направлении входа в пещеру по дну долины вело прекрасное, тщательно расчищенное, вымощенное большими гранитными плитами полотно старой, найденной и расчищенной за прошедшие полгода горной дороги. Это был не асфальт, конечно, но и не та каменная, заваленная щебнем целина, по которой они первый раз прошли более чем полгода назад по эту сторону гор.
Пока Сидор с ребятами воевали с бандитами на дорогах Приморья, зарабатывая деньги, здесь, на перевале, оставленные в крепости егеря времени тоже зря не теряли.
Крепость была приведена в относительно пригодное для жилья состояние, камни, просто огромное количество тёсаного камня, разбросанного ранее по всей долине, было теперь аккуратно собрано и ровными рядами складировано вдоль всех вершин окружавших долину холмов.
Здесь на вершинах, под тощим слоем каменистого грунта, Витьком с Сашкой найдены были останки фундаментов каменной крепостной стены, окружавшей когда-то по всему периметру всю эту долину. Вот здесь, вдоль всего этого фундамента, собранные в долине камни и высились теперь тщательно собранными и рассортированными по весу и размерам аккуратными кучами будущего строительного материала.
По тому, как всё было аккуратно рассортировано и сложено, сразу становилось понятна цель, с которой камень здесь собрали. Комендант явно лелеял про себя мысль восстановить бывшую ранее здесь крепостную стену. На даже одного, самого поверхностного взгляда на горы заготовленного камня было достаточно, чтобы понять – работа впереди предстояла не просто большая, а буквально огромная. И в их нынешнем состоянии и условиях – неподъёмная.
Да ещё Витёк с Сашком отыскали в соседних долинах следы ещё какой-то старой дороги, ведущей неизвестно откуда, неизвестно куда. Да не просто отыскали, а на большом протяжении ещё и расчистили её полотно от завалов щебня и каменистых оползней. Вырубили густые заросли колючего горного кустарника, раскорчевали, кое-где подровняли, ну, и всё такое прочее, что мешало бы в будущем нормальному проезду.
Однако расчищено было всего лишь буквально пару километров, а дальше уже опять видна была лишь горная целина, да лишь виднелись ещё дальше на склонах изредка встречавшиеся, едва видимые под пожухлой травой куски старой, заброшенной трассы.
– Дорога в никуда, – хмуро буркнул Димон, обозревая голый, покрытые лишь мелким горным кустарником склон с останками на нём плохо видимой дороги.
– Ну, вот тот то кусок, что в долине с крепостью, ещё куда ни шло, почистили. А здесь-то чего? Зачем чистили?
Буквально навязавшийся им в сопровождающие на экскурсию начальник гарнизона Гуано Данил Вялый аж лучился от удовольствия, гордо показывая свои успехи за прошедшие полгода.
Расчистку пролегающей мимо крепости старой горной трассы он считал своим, чуть ли не самым выдающимся достижением за весь последний год и искренне гордился проделанной работой.
– Хоть убей, не пойму, – заметив очередной кусок расчищенной трассы, вяло поинтересовался Сидор. – Чего вы не подряд чистили, а кусками? Если уж взялся чистить, то чисть по порядку. И вообще, Данил, как ты умудрился столько сделать вообще?
– Да и зачем? Зачем тебе эта дорога ниоткуда в никуда? Двести лишних метров пройти по хорошей дороге вдоль склона? Куда, зачем? Нахрена? И это тогда, когда ты должен тренировать людей стрелять из арбалета и прочим военным премудростям, а не заниматься археологическим раскопками. Объяснись!
– Мы бы и больше сделали, – деланно отмахнувшись, в полголоса проворчал полусотник, жутко довольный произведённым впечатлением. На прорезавшийся в голосе Сидора холодок он не обратил никакого внимания. Сейчас, в минуту триумфа он был словно тетерев, при токовании не слышащий что у него творится под боком. – Только вот саму трассу попробуй ка найди, – с упоением твердил он своё. – Вот мы её кусками и чистим, чтобы пока что, хоть общее направление выдержать, а то в этих осыпях со всех сторон, главное направление можно только по общим ощущениям и определить. Ну, ещё караванщики, конечно помогают. Каждый раз, когда мимо идут, всегда метки оставляют. Там, где что-либо находили, – с удовольствием пояснил он.
Может, ты кого-нибудь мне подкинешь? – просительно взглянул он на Сидора. – Скоро снега совсем стают. Вишь, как уже потекло. Весь микрорельеф как на ладони. Копай и копай – всё видно прекрасно, что где было.
Ей Богу, я бы от десятка землекопов не отказался. Принять их есть где, разместить есть где. Жратвы полно, уголёк для отопления, чтоб народ не мёрз, мы завезли, а места свободного у нас хватит и на сотню человек. Вопрос только с оплатой, но тут уж полностью твоя компетенция.
– А на хрена? – тихим, звенящим от злости голосом, спросил Сидор. – На хрена нам эта дорога ниоткуда в никуда? Ты можешь толком объяснить?
Всё-то у тебя Данила как-то не по-людски получается. Вместо того чтобы первоначально разобраться, что это за дорога такая, да откуда куда ведёт, и нужна ли она нам вообще, вы тупо роете землю, стараясь отрыть как можно больше кусков дорожного полотна, чтобы по ним можно было свободно передвигаться.
И это вместо того, чтобы просто принять решение стоит ли делать что-либо вообще. Мы же не знаем совершенно, что это за место, и что здесь в округе находится. Может, здесь шахты какие есть и эта дорога кровь как необходима. Или дорога соединяет ещё несколько выходов из той пещеры, что идёт под горами. Или ещё что.
Вот сунется кто-нибудь прямо к нам там, в пещерах, по откопанной вами дороге да мимо наших постов. Что тогда делать будем? А?
Вместо того чтобы разобраться с лабиринтом под горой, ты копаешься на солнышке, где полегче. Зашибись.
Так что насчёт дальнейших расчисток всё для тебя просто. Людей нет, денег нет, работы на склонах прекращаешь, – раздражённо покачал головой Сидор. – А в расчистке Гуано и долины пока обходись теми силами, что есть у тебя.
– Я и обхожусь, – обречённо вздохнул Данил. – А вообще-то, жаль. Столько самых неотложных дел, столько интересного.
Хотя конечно ты прав. Мне порой кажется, что мы позабыли за какой конец у сабли хвататься. В простых работяг превратились вместо того, чтобы своим прямым делом заниматься. Только с вашим возвращением и удалось немного сабелькой помахать, да косточки поразмять.
Несколько минут Сидор шёл рядом с ним молча, что-то про себя обдумывая и изредка бросая на коменданта внимательные, косые взгляды.
– Ты не обижайся Данил, но я должен тебе это сказать. Ты много сделал. Честно говоря, я такого от тебя даже не ожидал. Другой бы на твоём месте и десятой части того не совершил, что ты умудрился найти, откопать и восстановить за столь короткий срок. Но я тебе скажу сейчас вещи, которые тебе будет неприятно слышать.
– Чтобы то, что я только что от тебя услышал, и что ты мне показал – было в последний раз. Это не твоё дело. Это дело других, кому за это специально будет плачено. Витька того же.
Ваше дело – стрелять.
Сидор, не отводя от его глаз угрюмого, мрачного взгляда, продолжил.
– От того как вы стреляете, зависит не только ваша жизнь, но и жизнь всех нас. Дорога, это, конечно, хорошо. Расчищенные террасы для поливного земледелия и в этой долине, и в соседних, да до кучи сюда и водоподъёмная машина – всё это тоже хорошо. Но меткая стрельба, которой вы позавчера помогли нам отогнать последнюю банду, гораздо важнее.
– Ваша точность стрельбы оставляет желать лучшего. Много лучшего! – угрюмо добавил он, сердито глядя на расстроившегося коменданта Гуано. – Скажу один раз и больше повторять не буду. Если бы у нас на маршруте уходило столько болтов или пулек на одну движущуюся мишень, как здесь у вас, то мы бы просто разорились. А честнее говоря, сейчас бы я с тобой тут не разговаривал и мои косточки гнили бы в какой-нибудь мусорной яме какого-нибудь вонючего стойбища людоедов. Поэтому, расчистку дороги прекратить и все усилия сосредоточить исключительно на повышении мастерства и точности стрельбы.
– Я вижу, вы тут совсем в тишине и спокойствии расслабились, – внезапно озлился он. – Огородик завели, целину в соседней долине подняли. Гуано на поля вывезли, чтоб добро зря не пропадало. А весной, как я понимаю, уже рожь сажать собрались? Или виноград?
– На высокие урожаи рассчитываешь?
Чувствуя, что начинает всё больше и больше заводиться, Сидор резко замолчал, пытаясь подавить вспыхнувшее вдруг внутри бешеное чувство гнева.
Вместо того чтобы поднять порушенные стены крепости, где ещё и конь не валялся, этот козёл чистит не нужные им дороги, террасы садов Семирамиды раскапывает, с системой самотечного полива разбирается, да ещё до кучи и землю под огород перепахал. Зашибись! Археолог, огородник и садовод в одном флаконе, блин!
– Ты извини, что я на тебя так наехал, – спустя несколько минут враждебного молчания, сердито заметил он, стараясь не глядеть в глаза коменданта.
Было стыдно что не сдержался. Но о том, что ему сказал, ничуть не жалел. Мужик тут явно в тишине и безлюдье гор расслабился и потерял хватку. А может её и не имел.
– Позавчера вы действительно серьёзно нам помогли, отогнав банду, – сухим деловым тоном заметил он. – Но то, что я сказал по поводу меткости вашей стрельбы, это не шутка и не преувеличение. Это более чем серьёзно. Вы стреляете хорошо, но надо отлично. Вы стреляете быстро, но надо ещё быстрее.
Если бы мы стреляли так, как продемонстрировали вчера твои парни, мы бы на торговых маршрутах в Приморье просто не выжили. Там нет столько времени, сколько вы затрачиваете на перезарядку. Поэтому, у тебя есть, немного времени, чтобы подтянуть людей до требуемого уровня, пока мы пойдём обратно со следующим нашим караваном и со сменой твоим засидевшимся в крепости парням. Это две, три недели. И ты пойдёшь с ними на равнину.
Хватит тебе здесь прохлаждаться и заниматься натуральным хозяйством. Это не твоё дело. Тебе платят не за это.
Тебе же здесь на смену придут другие, кто будет быстрее шевелиться. Так что ты прекрати расчищать ненужную нам дорогу и займись службой. Займись тем, за что тебе деньги платят. И хорошие деньги, между прочим.
На мгновение замолчав, он суровым, мрачным голосом хмуро пообещал ему, едва сдерживая неожиданно обуявшую его злость.
– Если к моему возвращению будете так же стрелять, как позавчера, сниму нахрен с полусотников и отправлю рядовым егерем на самый дальний и самый маленький наш водочный завод где-нибудь в Мухосранске. Будешь там сидеть до тех пор, пока нормально стрелять не научишься. Так и остальным передай.
– Не научатся быстро стрелять, про хорошие заработки в Приморье могут забыть. Переведём на хозработы или вообще отправим домой, к мамочке.
– Нам там, в Приморье, покойники не нужны. Да и самому подыхать неохота из-за какого-то тюленя, поленившегося в свободное время потратить лишний час на тренировку.
Немного помолчав, сухо уточнил.
– Норма зачёта – одни выстрел – один труп. Учитывается поражение только жизненно важных органов. Иные попадания не засчитываются. Все нездавшие выбраковываются и переводятся на хозработы. Хотят чистить сортиры – будут. Нравится быкам хвосты крутить – пусть крутят. Но о высоких заработках в караване и своих мечтах могут сразу и навеки забыть.
– Как домой доберусь, всё же попробую тебе хоть несколько человек прислать на хозработы, – неожиданно резко сменил тему разговора Сидор, – а то докладывают, тут народ постоянно по этим ущельям путаясь, блукает. Будут люди, вот они пусть обустройством дороги и занимаются, а ты не смей. Ты полусотник, а не инженер, не дорожник и не строитель.
Не твоё дело заниматься поливным земледелием и террасными садами.
Твоё дело воевать, и хорошо воевать, а не заниматься земляными работами.
Хочешь заниматься хозяйством – флаг те в руки. Рассмотрим и этот вариант. Нам и такие люди нужны. Очень нужны. Но если ты полусотник, и нанялся воевать, то будь любезен соответствовать. Нет – скажи сразу. Мы тебя заменим, а ты будешь и дальше копаться в земле. Определись.
Так за разговором, они не заметили, как добрались до широкого зева пещеры, куда вела хорошо видимая, расчищенная трасса новой дороги.
– А тут, я смотрю, дороги не было? – бросил он на мрачного коменданта, прячущего всю дорогу недовольный взгляд.
– Хрен разберёт, – мрачно мотнул тот головой. – Пока что мы только перед входом, да и сам вход немного расчистили, чтоб полегче было проехать, и телеги, чтоб не цепляли друг друга. Да и то, не до конца.
Убрали лишь самые большие и неудобные камни, кое-где подсыпали щебня, засыпав неровности, но никаких видимых следов дороги именно в эту пещеру не нашли. И, похоже, её никогда тут и не было. Или за какой-то надобностью полотно дороги разобрали, – пожал он плечами.
Такое впечатление, что этого выхода раньше вообще тут не было, а образовался он в результате обвала или осыпи. Похоже, здесь когда-то был землетрус, вот часть склона и обвалилась, обнажив выход. А куда дорога здесь дальше вела – непонятно.
Сколько следов ни искали, ничего так и не обнаружили. Я ведь не зря тебе говорил, что надо системно подходить к обследованию этой территории, что люди нужны.
– Это что же, – пробормотал Сидор, впав в мрачную задумчивость. – Это выходит действительно случайный выход, на который мы совершено случайно наткнулись?
– Тут вообще дороги не было, – всё так же продолжая хмуриться, подтвердил ещё раз комендант. – И ты сам говорил, что в самый первый раз ваши разведчики вышли куда-то совсем не сюда. Мол, разведчики вам другие места описывали и представленное ими описание местности полностью, во всех деталях не совпадало.
– Было такое, – задумчиво покивал Сидор головой. – В этой пещере надо, наверное, год по всем залам блукать, чтобы тот путь, по которому ребята в самый первый раз прошли, найти.
Надо попробовать найти место, где мы не туда свернули, – задумчиво пробормотал он себе под нос. – А то, похоже, у этой пещеры не один такой выход. Как бы ни столкнуться с проблемами уже внутри самой пещеры. Вот будет нам тогда радости. Отчёт Витька слишком поверхностный, чтобы по нему делать какие-то выводы.
Мало двух человек, мало, – с неприкрытым сожалением констатировал он. – Полгода здесь парни сидели, а так толком ничего не выяснили. Слишком уж они увлекаются и разбрасываются.
Молоды исчо, энтузазизьма полные штаны, – угрюмо буркнул Димон.
На коменданта он смотрел задумчиво, каким-то внимательным, оценивающим взглядом, от которого у того по спине пробежали встревоженные мурашки. Его разглядывали словно под микроскопом, как какую-то диковину, о которой знают что ценна, а куда пристроить пока ещё не решили.
Чувствовать себя предметом для изучения было неприятно.
– Ну ладно, – сбил коменданта с грустных мыслей Сидор. – Нам пора.
– А тебе успехов в изучении ратного дела. Не грусти, – дружески хлопнул он коменданта по плечу. – У тебя впереди ещё целых три недели, не менее. Время ещё есть. Ещё успеешь своих соколов натаскать.
Только я тебя умоляю, не жалей их. Дери семь, восемь, десять шкур, но чтоб двенадцатая целой осталась. И не забудь про Витька с его дружбаном Сашком. За этих двух молодых оболтусов особо спросим. И если нам что-то не понравится, спрашивать будем уже с тебя.
И поверь мне, – Сидор посмотрел ему прямо в глаза. – Если нам придётся с тебя спрашивать – ты об этом пожалеешь. И Мухосранском ты уже не отделаешься, – тихо, чётко и внятно произнёс он. – Всё Данила, бывай. Время пошло.
Попрощавшись с комендантом, они присоединились к ждущему их у входа в пещеры каравану, и все тут же двинулись дальше, постепенно скрываясь в темноте, царящей внутри низкого и широкого отверстия.
Глава 19 Родная сторона, сторонушка…
Забытое чувство покоя. Своя сторона.*
Проведя в пещере трое долгих изматывающих суток, на поверхность обоз выбрался уже где-то ближе к полудню четвёртого дня. Путешествие под землёй далось тяжело. Они все уже успели порядком подзабыть, каково это было переправляться через мокрый подземный карниз с бурной горной рекой посредине, кипящие стылые воды которой так и норовят тебя сбросить в бездонную пропасть.
Удовольствие ниже среднего. Да и времени уйму отняло. Одним словом, весна в горах всем показала свой непростой норов. И никому он не понравился.
Но наверху… было чудо. Здесь уже вовсю буйствовала весна. И как и чуть ли не год назад, когда они в первый раз появились в этих местах, кругом царило безлюдье. Ничто не нарушало спокойный, устоявшийся быт каравана. И всё равно, несмотря на то, что здесь внешне всё было тоже, что и на той стороне гор, как только они вышли из-под земли, в душе сразу образовалась какая-то умиротворённая тихая радость. Кругом было тихо, безлюдно и спокойно.
И все враз почувствовали, что они дома
Не задерживаясь, оставили за спиной и Сторожку, как теперь присвоили гордое название тому небольшому заплоту из поставленных на попа тонких, неказистых сосновых брёвнышек, что за это время только и успели поставить перед выходом из пещеры с этой стороны гор.
И уже поздним вечером перед ними лежали руины бывшего постоялого двора, занятого ныне семейством Дормидонта.
Однако это уже были не те развалины, что им представились в первый раз. Теперь на каждом углу были видны следы человеческой жизнедеятельности, а со стороны бывших конюшен до них доносился весёлый перестук топоров плотников, что-то там активно мастеривших.
Но что больше всего потрясло и Сидора и всех в караване, так это то, что до самого последнего момента, когда они уже находились в пределах прямой видимости, никто из мастеров, занятых на строительстве огромных срубов, валявшихся по всем углам хозяйственного двора, так и не заметил их приближения.
– Как же спокойно они тут живут, – тихий голос Димона едва пробился до изумлённо наблюдавшего за происходящим Сидора. – Они же ничего не боятся! Им что, некого здесь бояться? Неужели здесь на самом деле никого нет.
А мы полгода под смертью ходим, – с тихой, едва прикрытой горечью посетовал он. – И нам о таком только мечтать.
Для людей, привыкших днём и ночью быть настороже, подобная беспечность была за гранью понимания.
Они уже не менее получаса находились у них буквально под носом, в пределах прямой видимости, прекрасно видимые на пустынных горных лугах с едва пробивающейся сквозь пожухлую прошлогоднюю траву молодой зеленью, а заметили их только когда они уже стали кричать, приветствуя строителей.
И тут их поразила реакция плотников, занятых сбором деревянных срубов возле кирпичного здания хоздвора. Было полное впечатление, что в тихую, мирную жизнь небольшого лесного муравейника неожиданно плеснули огоньку.
Замершие по началу, они разом бросились кто куда, оставив на дворе всё в том виде, как оно валялось, и только когда обоз подошёл поближе, стали видны пустые окна кирпичного дома с торчащими из каждого окна арбалетами.
Чтобы не оставлять за спиной вооружённых людей, им пришлось задержаться и только когда вперёд вышел Сидор, а Бугуруслан, выскочивший на лошади вперёд, разразился гневной речью с обещанием оторвать дуракам все выступающие части, только тогда им поверили, что это тот обоз, которого тут никак не ожидали.
Надо сказать, что за прошедшее время, со дня последнего посещения Сидором этих мест, Дормидонт времени зря не терял, и теперь весь их хоть и сократившийся чуть ли не втрое, но совсем не маленький обоз смог целиком разместиться под новенькой крышей разросшегося постоялого двора. А все оставшиеся ещё в караване лошади нашли себе место в новеньких, ещё пахнувших свежей смолой и древесной стружкой конюшнях.
По довольной, буквально лучащейся счастьем физиономии Дормидонта было хорошо видно, что он ни на йоту не жалеет о принятом год назад радикальном решении принять помощь компании Сидора в деле восстановления постоялого двора. И теперь с довольным видом гордый хозяин немалого поместья принимал долгожданных гостей.
И вот только здесь их наконец-то окончательно отпустило чувство постоянного напряжения и ожидания опасности, ожидания нежданной стрелы из-за каждого куста или камня.
Увидав Сидора с Димоном живыми и здоровыми, Дормидонт от радости никак не хотел их отпускать, таская по строящимся избам, и с безумным огоньком в глазах с гордостью показывая, что уже сделано и сколько ещё впереди предстоит.
Он был просто счастлив, получив возможность реализовать себя в большом деле, как Дормидонт постоянно им говорил. На что Сидор, в конце концов, вынужден был его огорчить, поведав сложившийся невесёлый расклад по делам:
– Понимаешь, Дормидонт, – немного виновато глядя на него, с сожалением развёл руками Сидор. – В ближайшие месяц, два, никакого сообщения через этот перевал не будет точно. Никто кроме нас здесь не появится, а мы появимся нескоро. Так что не то, что больших доходов, даже просто заработков не ожидай.
– Сидор, – Дормидонт с каким-то умилением и любовью смотрел ему прямо в глаза, вызывая у Сидора чувство настороженности и недоумения.
Да я уже отбил все ранее вложенные в постоялый двор деньги. Даже на ваших одних обозах, я уже вернул все вложенные и тобой, и мною деньги, и теперь устойчиво в плюсе. Так что если надо подождать – подождём. Нам не к спеху. Да тут ещё по двору дел…, – Дормидонт присвистнул, протяжным свистом показывая колоссальные объёмы будущих работ. – Тут ещё трудов… – сразу всё не сделаешь.
Ты прям какой-то дурак, ей Богу.
Прости, конечно, за грубость, но на правду не обижаются. По крайней мере, нормальные люди. А ты я надеюсь, нормальный.
Пойми, да кто же ожидает барышей, когда всё ещё до конца не отстроено. Это раз, – ухмыльнулся он. – Два – это то, что прошло всего лишь полгода, а тут такое, – широко повёл он кругом рукой.
– А три это то, что ты на себя посмотри.
– Посмотри, посмотри, – яростно потеребил он того за рукав. – Ты вот это видел? – ткнул он пальцем в тёмные силуэты огромных тёмных фургонов, едва виднеющиеся в свете слабого света, отбрасываемого кострами охраны. – Да вы только один раз прошли перевал с какой-то жалкой сотней плохоньких телег, а возвращаетесь обратно с полутора сотнями тяжело гружёных здоровущих фургонов, настоящих монстров.
– А помимо этого здесь каждую неделю в обе стороны ходило по точно такому же огромному обозу. И туда, и обратно.
Ведь я же не идиот, – гордо выпятил он грудь. – Я же знаю, что это только начало, а дальше будет ещё больше. И вам всё равно кроме как у меня остановиться негде.
Вот только ворота в конюшнях я маловаты заложил, – тут же хищным взглядом посмотрел он куда-то в ночь. – Никак не мог предполагать, что такое возможно, – с сожалением качнул он головой. – Такие огромные фургоны, – задумчиво пробормотал он с искренним восхищением глядя на них. – Надо срочно расширяться. Срочно! А то вы так и будете ходить туда, сюда, а я ничего на вас не заработаю.
– "Блин, – уныло подумал Сидор. – Мало нам Травника с кузнецом. Тут ещё один энтузиаст на наш с Димоном кошелёк выискался. Похоже, это заразно".
О том, что значительная часть данного постоялого двора принадлежит и ему самому, он в тот момент совершенно забыл.
– Ты повара заведи, – тут же встрял Димон, отвлекая Сидора от несвоевременных грустных мыслей. – Только не такую бездарь, как у нас оказалась, и весь год нас терроризировал перловой кашей во всех её видах: жареная, пареная, печёная, мочёная. Вот на вкусной жратве ты уж точно заработаешь.
А пока мы пошли спать, – оборвал он дальнейшие проявления восторгов Дормидонта. – Спать-спать-спать, – зевнул он во все тридцать два зуба.
Особо задерживаться на недостроенном постоялом дворе было нечего. Здесь до сих пор даже нормальных мест для ночёвки было всё ж маловато. Так что спокойно переночевав, с раннего утра они двинулись дальше, захватив с собой лишь длинный перечень требуемых Дормидонту для дальнейшего развития материалов, за ночь торопливо им подготовленный.
В крепости их уже должны были ждать. Из Гуано ещё при выходе послали в Тупик голубя, так что, затягивать с возвращением не стоило, особенно учитывая их тяжелое нынешнее состояние. Народ устал, вымотался, всем требовался серьёзный длительный отдых.
Длинный обоз чёрных, изрядно потрёпанных, местами сильно обгорелых фургонов, с жалкими клочками ещё старой оборванной парусины на высоких дугах повозок, медленно сползал по пологому склону долины в сторону уже хорошо видимых впереди полуразрушенных стен так до сих пор и не восстановленной долгожданной крепости Тупик.
Жалкий, неряшливый вид множества кособоких, покалеченных фургонов просто резал глаз, резко выделяясь на фоне яркой, праздничной, только-только после зимы зелёной молодой травки, на фоне которой они все смотрелись жалкой, грубой пародией на совсем недавних самих себя.
Глядя отсюда издалека на уже хорошо различимую в конце долины крепость, было хорошо видно, что за прошедшее время тут многое изменилось. Хоть в целом крепость была ещё практически непригодна к серьёзной осаде, да и к несерьёзной тоже, но следы того, что ею занимаются, пытаясь исправить чудовищные разрушения, отчётливо просматривались даже отсюда.
И ещё то что они отсюда, издалека видели, навевало всякие нехорошие мысли. Былого тихого уголка, "тупика" никому не нужного, не было. Бывшая ранее там небольшая крепость, казалось, вдруг как-то сразу внезапно раздалась вширь и теперь занимаемая ею площадь словно бы увеличилась чуть ли не втрое. В этом была какая-то непонятная пока странность, которая не могла не настораживать.
Похоже, за последние полгода, когда их тут не было, в этих местах изменилось очень и очень многое.
– О-о, – негромко, с отчётливо прозвучавшей издёвкой в голосе, протянул Сидор. – Какие люди в гости к нам. Готовься Димон. Счас наша сладкая парочка будет снова права качать и опять чего-то от нас требовать. Я уже по одной только его походке, уже издалека узнаю, когда он хочет чего-то от нас урвать.
– Посмотрим, – Димон равнодушно зевнул. – Хочет, не значит получит. А что его надо скоро ждать в гости, я понял ещё у Дормидонта. Слишком уж он активно там нырял по развалинам, всё вынюхивал и вынюхивал что-то. Видать до сих пор покоя не даёт мысль, что мы его с тем постоялым двором бортанули.
Какая у него был злая морда, – мечтательно протянул он. – Век бы любовался.
Жалко нет фотоаппарата, – с сожалением цыкнул он языком. – Я бы целую фотосессию составил из гримас, которые порой принимает его лицо.
К переднему фургону, на котором вальяжно раскинулись Сидор с Димоном, на крупном вороном жеребце, единственной оставшейся ещё не впряженной в фургоны обоза лошади, медленно и неторопливо подъезжал Бугуруслан. Его постоянный спутник, закадычный друг Виталий, прихрамывая, двигался рядом, временами хватаясь за стремя, чтобы не упасть когда неловко попадал раненой ногой в какую-нибудь выемку.
Лошади у него не было. Она пала совсем недавно, случайно наткнувшись на самострел, настороженный горцами на тропе, когда Виталик был в боковом охранении. Тогда же он и повредил ногу. С тех пор так и хромал.
Со стороны глядя на подходящую пару, было полное впечатление, что одна пара волков медленно и осторожно подбирается к другой, настороженно ждущей первую. Похоже, Бугуруслан со своим компаньоном действительно решили наконец-то окончательно разобраться с давно откладываемыми проблемами. У них были решительные, жесткие лица и движения уверенных в себе людей, принявших окончательное решение.
– Надо поговорить, – Бугуруслан, слегка покачиваясь под шаг медленно идущей лошади, с высоты седла исподлобья смотрел на обоих сидящих в фургоне друзей.
– Скоро дома будем и надо бы заранее определиться, как нам дальше быть.
– Нам есть что определять? По-моему, всё ясно.
Димон, отвернувшись, лениво подхлестнул вожжами еле бредущих лошадей, прибавляя шагу заморенным, фактически загнанным лошадям.
Немного помолчав, он повернул голову к молча сидящему рядом Сидору и сердито пихнул того локтем в бок.
– Чего молчишь, начальник? Скажи что-нибудь, умное.
– Кому надо, тот пусть и говорит, – равнодушно зевнул Сидор, даже не повернув головы в сторону подъехавшей парочки.
– Так ведь можно и дождаться, – угрюмо буркнул Виталик, недовольно покосившись на него. – Развалился на телеге, понимаешь, а тут стой, – сердито проворчал он. – Но раз ты не желаешь сам подымать назревший вопрос, то его подниму я.
– Вы не собираетесь нам компенсировать те убытки, что мы понесли из-за вашего сумасбродства?
– Нет.
– Нет? – Бугуруслан попридержал почувствовавшего близкое жильё коня. Он с искренним удивлением смотрел на невозмутимого, даже не глядящего в их сторону Сидора.
– Ты, Сидор, не слишком ли смелое заявление выдвигаешь? Если ты уже забыл, то я обоим вам напомню из-за чего, точнее из-за кого мы все очутились в такой заднице.
Вон из-за того придурка, что сейчас плетётся в хвосте обоза, торчит постоянно возле кухни, жрёт в три горла опостылевшую всем перловку и уже успел всем смертельно надоесть своим визгливым, педерастическим голоском.
Кастрат! – от всей души обругал он так надоевшего всем мастера.
Бугуруслан, раздражённо поморщившись, кивнул в сторону хвоста обоза, где периодически раздавались чьи-то громкие возмущённые вопли, требующие чего-то у кухни, в которой как раз поспевал обед, или точнее завтрак, который им пришлось отложить с самого утра. Что, в конце концов, и привело к тем громким, визгливым крикам, которые сейчас так всем досаждали.
Если бы не этот ваш придурок, то мы бы сейчас здесь в глухомани не разговаривали, а спокойно торговали на побережье.
– Днём раньше, днём позже. Всё равно этот разговор назрел и когда-нибудь да произошёл бы, – флегматично пожал плечами Сидор. – Не по этой причине, так по любой другой. Причина не важна.
Как Димон сказал, и так всё ясно.
Но если ты хочешь поговорить, что ж, давай, поговорим.
– Мы понесли убытки, – сухо продолжил Виталик. – И вы должны нам их компенсировать.
– Нет.
– Из-за вашего идиотизма с покупкой долгов этого урода, мы потеряли весь товар, что был при нас. Потеряли практически всех лошадей и все свои фургоны. Чуть ли не целый воз арбалетных болтов стоимостью в несколько сот золотых разбросали по кустам, отбиваясь от охотников за головой этого визгливого мудака, и сами только чудом остались живы. И это не считая того, что по твоей милости приходится терпеть это визгливое чудовище рядом с собой.
– И что? – с интересом посмотрел на него Сидор. – Поэтому мы должны вам денег? Может, ты ещё и сумму назовёшь?
– Вот как раз насчёт суммы мы и пришли с тобой договариваться.
– Могли бы не спешить, – усмехнулся Димон. – Раньше пришли, раньше пошлют, скаламбурил он.
– Потому и пришли, что надо всё расставить по своим местам, – зло покосился на него Виталик.
