Текст книги "Долгое путешествие на Юг. (СИ)"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 40 страниц)
– Поэтому, на нашу долю досталась только конечная обработка; прикатка, обрезка, шлифовка, грунтовка, покраска, распиловка и прочие подсобные работы.
– Кстати, – остановил свой рассказ ящер. – Хорошо, что Сидор настоял на покраске фургонов в камуфляжный цвет. Это нам позволило понять, что чёрный цвет это не конечная покраска, а внутренний цвет самой обработанной древесины. Если конечно это действительно древесина, во что мне с каждым днём всё меньше и меньше верится.
– Да уж, – хмыкнул Димон. – На настоящую фанеру только слоистой структурой и похоже. А, камуфляж, такое впечатление, что для местных аборигенов, что-то совсем новое и необычное. Он же, буквально с пеной у рта, возражал против этой покраски. Да и Бугуруслан наш совсем на дерьмо пеной изо рта изошёл. Нахрена, мол.
– Одним словом, ничего кроме столярно-плотничьих, а также кузнечных и малярных работ вы и не вызнали, – не дождавшись окончания доклада, сделал поспешный вывод Сидор. – Не густо.
– Не совсем, – улыбаясь, возразил ящер, насмешливо посмотрев на него. – Мы выяснили практически всё. Осталось только свести это всё в единую систему и готово, – ящер, улыбаясь, развёл руками.
– Ха! – неожиданно резко выдохнул ящер, насмешливо прищурив глаза. – Он думал, что раз у него работают рабы, так они ничего не понимают в химии и им ничего не надо? Что если он никого к своему сараю не подпускает, так никто ничего и не узнает?
– Он забыл про помойку, – улыбнулся он, победоносно посмотрев на них.
Ящер, насмешливо прищурив глаза, несколько секунд смотрел на довольно улыбающихся друзей, с нетерпением ожидающих продолжения рассказа и довольно крякнув, выдал:
– А там есть всё!
– Материал, – ящер постучал коготком по обшивке, – как вы уже давно догадались, это не фанера. Образцы взяли на помойке. При чём обращали особое внимание на брак, который регулярно выдавали его местные помошнички, да и он сам в немалом числе, ругаясь при нас со своими помошничками.
– Вкратце. Особые свойства фанере придаёт специальная обработка, которую, повторюсь, проводит только сам автор и без всяких помощников, один.
– Но! – поднял он вверх свой коготь.
– У нас есть, – начал он перечислять. – Все материалы, используемые в процессе обработки древесины. У нас есть все образцы, точнее дубликаты, всех пил, которыми распиливается доска до нужной толщины. У нас есть станки, которые используют эти пилы, которыми распиливается доска до нужной толщины. У нас есть валики, которыми прокатывают доску до и после химический обработки. У нас есть все! Весь процесс. И, подчёркиваю, абсолютно все ингредиенты, применяемые в процессе химической обработки и древесины в начале процесса, и фанеры в его конце. У нас расписан по минутам весь процесс и вся технологическая цепочка приготовления этой фанеры и доски из неё. Всё задокументировано и разложено по полочкам. Одними только растворами и порошками, да присадками разными, или, как их там называют…, – почесал он у себя в затылке с довольным видом, – химией всякой забит весь новый фургон. Битком, до самого потолка. А это без малого шесть тонн.
– Повторяю, сталось только самим провести весь процесс с начала и до конца, и получить конечный продукт.
– Вопрос только где? – с любопытством посмотрел он на молчаливого Сидора.
– И второй вопрос – когда? – хмыкнул задумчиво Димон.
– Ну уж точно не этой зимой, – раздражённо заметил Сидор. – Мы не можем бросить псу под хвост столь доходное дело, как наш обоз. По крайней мере, до лета то уж точно. Пока здесь проводятся ярмарки, у нас будет полно клиентов и для сопровождения, и для торговли. А вот уже ближе к лету, можно будет и домой собираться, чтобы, в конце концов, посмотреть, как у нас там идут дела дома. Считай, что скоро год как дома не были.
– Да и у местных тут скоро начинается летняя страда. Им тут уже не до торговли будет.
– Ну и чего мы там не видели, – тут же встревожился Димон. – Не, – отчаянно затряс он головою. – Я домой не хочу. Мне и здесь хорошо. Кормят прилично, хоть и дрянью. Готовить самому не надо. Спать есть где. Правда, повара не мешало бы и сменить, а то и просто в котле сварить, мерзавца. Но это потом, пока не к спеху. Ещё не надоел со своей вечной кашей размазнёй.
– А там девки, – насмешливо продолжил его причитания Сидор. – Любви запросят, а тебя от неё ещё тошнит. Или уже не тошнит, – с насмешкой поинтересовался он. – Может уже соскучился?
– Много ты понимаешь, – обиделся Димон. – Девки у меня хорошие, ласковые, но совершенно безбашенные. Что им не говоришь, не слушают, а только знают своё. Творят, что хотят, никакой дисциплины.
– Понятно, – вздохнул Сидор. – А приказать ты им не можешь.
– Ага, – мрачно хмыкнул Димон. – Прикажешь им, как же. Они любой твой приказ в шутку превращают, и только знай себе, беззаботно щебечут, да песенки распевают. Правда, кормят, не то, что этот наш повар, – сердито буркнул он, возвращаясь к наболевшему.
Развалясь на толстой кошме, небрежно брошенной на пол фургона, Димон с мечтательным выражением в глазах, таращился на близкий потолок. Тоскливо вздохнув, он, и с явственно прозвучавшей тоской в голосе, заметил:
– Эх, братцы, их бы к Корнею, на муштровку, чтоб слушались, а не пререкались по каждому поводу и меры не зная. Цены бы им не было. Золотые у меня жёны.
– Ностальгируешь? – насмешливо глянул на него Ван.
– Скучаю, – согласно кивнул головой Димон. – И чем дальше, тем всё больше. Даже и не знаю, как дальше выдержу.
– Выдержишь! – безжалостно оборвал его причитания Сидор. – Куда ты денешься. Нам здесь до следующего осеннего торгового сезона ещё можно курсировать месяца три, четыре, по этой равнине. Так что тебе впереди ещё хватит времени нам пожаловаться. Вот когда уж действительно встанет невмоготу, тогда, так уж и быть, повернём назад.
Глава 16 Амазонки
Первый набор. *
Старательно пряча задубевшее на морозе лицо от поднявшейся под вечер лёгкой позёмки, Димон неторопливо шёл по пустынной в этот вечерний час улочке. Задувающий колючие ледяные снежинки за поднятый высокий воротник овчинного тулупа злой, стылый ветер, казалось, пронизывал тело насквозь. За спиной его тенями маячили два телохранителя, последнее время постоянно сопровождавшие его куда бы он ни направлялся. Теперь это чаще всего были егеря. Ящеры, за прошедшие месяцы, воочию убедившись в высокой воинской выучке присланных Корнеем нескольких, специально натасканных для этой цели парней, теперь уже не столь ревностно относились к своим прямым, как они сами говорили, обязанностям, и довольно часто переуступали егерям охрану его тела.
Димон был недоволен. В обозе было полно работы, готовились новые проводки, а тут Сидор, стервец такой, послал его сюда, в горы, фактически чуть ли не к самому Басанрогскому перевалу, встречать долгожданных гостей.
– "Чтоб им пусто было", – привычно выругался он про себя, ёжась на холодном ветру.
В завиральную идею Сидора с амазонками он особо не верил, но при их хреновых возможностях с наймом себе работников, даже такая глупость как найм пленных амазонок могла и сработать. Кто его знает, глядишь чего и получится. Тем более что согласно полученным несколько дней назад с почтовым голубем сведениям, в этом большом торговом горском селе его уже как неделю должны были дожидаться высланные наконец-то им в помощь несколько десятков амазонок.
Целых пятьдесят амазонок, немыслимое в их положении богатство, согласившихся поработать на них наёмниками в обмен на своё освобождение. Так сказать – плата кровью.
А вот это уже было не просто хорошо, а здорово. Такие подвижки с людьми обещали в скором времени решение им проблем с атаманом Бугурусланом.
Если конечно не создадут им новых проблем, только уже со своей стороны.
Так что, тщательно подгадав собственное прибытие в село уже под вечер, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, Димон, ставший за последнее время маниакально подозрительным, испытывал теперь лёгкое безпокойство не слишком ли он подзадержался. Со дня оговоренного в письме срока минула уже неделя, а он только-только смог добраться в эту Тмутаракань. Слишком далеко от их нынешних мест обитания, да и проблемы в пути подзадержали.
Это немного беспокоило его – но не особо. Амазонки новички в этих местах и наверняка не знают что время здесь – понятие сугубо относительное. А что наверняка придётся ругаться – так и что. Это даже интересно.
Свой обоз они оставили рядом с селом, на общественном выгоне. И как тут же объяснили прибежавшему их встречать деревенскому старосте, – чтобы не создавать толчеи на улицах, а честнее, не для ушей старосты, – чтобы не платить въездной пошлины, да и чтоб особо не светиться со своим прибытием. Без баронского перстня Сидора приходилось для экономии идти на такие вот издержки, и ночевать зимой в чистом поле, или, как в данном случае – на общественном выгоне. Холодно и без удобств, да Димона, привыкшего уже никому ничего ни за что не платить, буквально раздирало от злости, как только он попадал вот в такие вот ситуации. Натурально жаба душила.
А больше всего хотелось придушить Сидора, чтоб не жадничал, и дал хоть на время поносить перстенёк. Всё одно сидел сейчас в Сороках, дожидался его. Мог бы недельку и походить без своего любимого перстенька, гад такой.
От старосты же, недовольного потерей нескольких медных монеток за въезд внутрь ограды села, откупились согласием взять за более высокую цену местную шерсть, которую тот, заранее предупреждённый, специально к их прибытию накопил, скупив всё что можно было достать у соседей. Это было не страшно. Цена всё равно была настолько низкая, что экономить смысла не имело, в отличие от платежей въездных пошлин.
Димон настороженно покрутил головой, старательно уворачиваясь от холодного ветра. Странно. Даже не смотря на уже сгущающийся сумрак раннего зимнего вечера, улочка большого торгового села, стоящего на многолюдном торговом тракте, сейчас, не поздним ещё вечером перед тремя неторопливо идущими людьми, была на удивление пуста. Столь странная пустота на улицах была совершенно нехарактерна для подобных больших торговых поселений, да ещё для столь раннего времени.
Особенно это странно было наблюдать в этой, достаточно цивилизованной и спокойной части Приморья, в сёлах, примыкавших непосредственно к Большому Торговому Перевалу, как часто именовали Басанрогский перевал, единственный связывающий всё Левобережье с Приморьем.
Вот теперь, старательно выспросив у старосты наличие в селе питейных заведений и не объясняя цели своего прибытия, Димон, с двумя егерями отправился поискать скрывавшихся где-то в этом селе амазонок, надеясь найти их в первую очередь в местном кабаке, центре сельской цивилизации.
– Что-то тихо, – негромкий голос Длинного, одного из сопровождавших его телохранителей, нарушил сгустившуюся вокруг них тишину. – Никого кругом нет. Что бы это могло быть?
– Как бы не вляпаться, – тихо поддержал его Серёга, другой егерь, сопровождавший сегодня Димона. – Чегой то я последнее время параноиком стал. Не нравится мне это.
– Кабак рядом, – чуть повернув голову ловя ветер, негромко откликнулся Димон. – Голоса слышно. Зайдём, посмотрим. Есть у меня подозрение, что это наши девочки постарались. Если вы помните, они никогда не отличались кротостью нравов. Вот и здесь, наверняка, отличились уже. Думаю, что это они деревню затерроризировали. Даже бедный староста боится из дому выходить. А уж когда я ему предложил вдарить по бутылочке в кабаке, так его беднягу словно кондратий скрутил.
Точно, – на миг, остановившись, он повернул голову, в сторону донёсшегося до него смутного гула голосов и, усмехнувшись, заметил:
Кроме них это не может быть никто. Кто ещё в здешних местах с таким чувственным надрывом может распевать песенку "Однажды морем я плыла…"
Завернув за угол, они увидели прямо перед собой высокое крыльцо местного кабака с низкой и широкой дверью, оббитой снаружи толстой овчиной, глушащей все звуки, доносящиеся изнутри.
О том, что это именно кабак, а не какое другое место, совершенно недвусмысленно подчёркивал огромный белый сугроб справа от крыльца, изгвазданный крупными пятнами чего-то буро-коричневого – явных следов чьего-то буйного пиршества.
– Харч, – глубокомысленно изрёк Серёга, обозревая весьма характерные пятна. – Кто-то видать здорово гуляет.
– И похоже, не один день, – с не менее глубокомысленным видом подтвердил его мысль Длинный.
Оббив кончиками копий налипший на валенки снег, вся троица решительно распахнула дверь и ввалилась в просторные сени, освещаемые только скудным светом одинокой керосиновой лампы, закачавшейся под потолком от сквозняка из распахнутой настежь входной двери.
Здесь, звучащие в помещении громкие голоса и звуки разухабистой песни уже слышались совершенно отчётливо, и по довольным физиономиям егерей расплылась счастливая улыбка людей, довольных скорым окончанием своей миссии.
Распахнув дверь, троица ввалилась внутрь, на широкий подиум сразу за второй дверью. И в мгновенно установившейся в кабаке гробовой тишине было отчётливо слышен звук катящейся по столу опрокинутой металлической кружки.
– А вот и мальчики! – пьяный женский голос мгновенно сломал неожиданную тишину, как только с вошедших скатились клубы морозного.
Сейчас они нам спляшут и споют, – всё тот же пьяный голос перебил поднявшийся вокруг невнятный шум.
Зрелище, открывшееся им, было воистину живописным. Сразу становилось понятно, почему старосту перекосило, как только Димон предложил ему пойти в кабак и распить бутылочку пивка.
Вся большая зала местного трактира была битком забита пьяными в хлам амазонками. Под самым потолком плавали густые клубы сизого дыма, подымавшегося из плохо прочищенного жерла большого камина, на котором две чуть более трезвые чем все остальные амазонки пошатываясь крутили на вертеле небольшую тушку какого-то неизвестного науке зверька, настолько тушка была странного вида и цвета.
В воздухе стоял характерный запах блевотины, жареного мяса, пролитого пива и давно не мытых женских тел, с весьма характерной отдушкой.
Во всём этом бедламе этаким инородным, чуждым пятном выделялся слегка приподнятый над полом невысокий подиум, окружённый по краю невысокими деревянными перильцами в дальнем углу общей залы.
Специально выделенный для так называемых чистых гостей, это был обычный для таких заведений угол, на котором сейчас свободно расположилась группа из шести человек, на удивление трезвых, если судить по направленным в его сторону лицам.
Окинув открывшееся ему зрелище внимательным взглядом, Димон сразу уверенно направился туда. Аккуратно переступив через подставленный ему прямо под ноги кончик копья, Димон, даже не повернув в ту сторону головы, спокойным шагом, направился прямо в сторону подиума.
Громкий треск и удар чего-то тяжёлого за его спиной, ясно показал, что сопровождавшие его егеря не отличались ни его терпимостью, ни толерантностью, столь свойственной большой и скромной душе Дмитрия.
Даже не обернувшись назад, Димон спокойно подошёл к подиуму и, не обращая внимания на звуки разгорающейся у него за спиной драки, поднялся к амазонкам, сидящим за единственным на подиуме столом.
– Добрый вечер, – вежливо поздоровался он, и, подхватив стоящий рядом с перилами стул, подсел в торец стола к единственно свободному месту.
Вы бы остановили своих девочек, – кивнул он головой себе за спину на шум набирающей оборот драки. – А то ребята застоялись, могут, кого ненароком и покалечить.
– А за своих мальчиков, ты не боишься, – мрачно поинтересовалась сидящая во главе стола высокая, костистая амазонка.
Статная, красивая какой-то мрачной, угрюмой красотой, она сразу же производила впечатление старшей, главенствующей во всём этом злачном месте, распространяя округ себя ауру силы и власти. Судя же по скудной закуске на столе и витающим в воздухе отчётливо различимым запахам кислого пива, денег у амазонок в достатке не было.
Навалившись на стол плотно обтянутой защитного цвета тканью большой грудью, она нехорошо смотрела на устроившегося напротив Димона, холодным, оценивающим взглядом готовой в любой момент броситься змеи.
– Чего за них бояться.
Димон, с облегчением откинулся на высокую спинку стула, незаметно покосившись на заманчивую картину перед носом. Он с удовольствием втянул носом дымок, доносящиеся от близкого камина и, улыбнувшись, поинтересовался:
– Чем у вас сегодня кормят, девочки?
– Тем же, чем и вчера, мальчик, – угрюмо откликнулась всё та же амазонка. – И если ты мне сейчас не скажешь хотя бы одну причину, по которой тебя сейчас не будут кормить твоими же собственными зубами, то тебе это, – криво усмехнулась она, – ещё долго не доведётся отведать.
– Как грубо и неженственно, – преувеличенно грустно заметил Димон, печально посмотрев на молчаливых, угрюмо наблюдавших за ним амазонок. – Неужели во всём нашем славном городке не нашлось десятка более воспитанных девиц, чем все здесь собравшиеся.
– Где ты тут город видел, придурок. А за хамство ответишь.
– О, как! – слегка удивившись, Димон обвёл сидящих напротив внимательным, насмешливым взглядом. – Так вы не те, кто ищет в Приморье работу по специальности?
– Специальности у всех разные.
Настороженно посмотрев на него, сидящая во главе стола амазонка аккуратно поставила на стол кубок, который до того держала в руках и, посмотрев куда-то за спину Димона, махнула рукой. Шум за спиной стих, как отрезало. Было такое впечатление, что в трактире мгновенно вырубили звук. Стало так тихо, что казалось, в ушах было слышно шум бегущей по жилам крови.
– Кого-то ты мне напоминаешь, – мрачно констатировала она. – Ага. Узнаю, – хмыкнула амазонка спустя чуть ли не минуту долгого, сосредоточенного разглядывания сидящего напротив гостя. – Значит, ты и есть тот самый наниматель, что готов нам платить чуть ли не двойную ставку просто за то, что мы постреляем туда, сюда из лука.
– Если вас нанимали в Старом Ключе для работы с разъездными торговцами, то да, это я, – с довольной улыбкой кивнул головой Димон, прислушиваясь к тишине, установившейся за спиной.
– Значит, это мы тебя ждали, – насмешливо заметила всё та же амазонка, по-видимому, старшая над всей этой, собравшейся в кабаке, бандой. – А где тот, второй? Где барон?
Достав из-за пазухи какой-то пергамент, она аккуратными, осторожными движениями разгладила его и ткнула куда-то в середину пальцем. Не дождавшись ответа, недовольно хмыкнула.
Тут сказано, что работа заключается в сопровождении караванов торговцев, двигающихся в Приморье по определяемым вами маршрутам. Это так? – подняла она на Димона взгляд своих тускло-голубых, красных с перепою, или с недосыпу, глаз. – Тут ещё сказано, что на время работы вы предоставляете нам своё оружие, бронь и амуницию. Только почему-то за наш счёт? Что это за хрень, хотела бы я знать? У нас всегда было своё оружие и чужого нам не надо.
– Ну, ваша амуниция для этих мест легковата. Да и выглядеть отныне вы все должны единообразно, – заметил Димон. – Единообразная форма, одно оружие, одна бронь и прочее, прочее. Это стандартные условие договора.
У нас тут своего рода…, – Димон, замявшись, покрутил перед собой пальцами, не зная, как выразить свою мысль и, ничего не придумав, быстренько закруглился. – Одним словом, это такое условие договора.
– Нам это не подойдёт, – угрюмо бросила амазонка. – В павлиньи перья баронских обносков наряжайся сам. А ваши неподъёмные латы нам вообще ни к чему. Оружие у нас своё. Амуниция своя, проверенная. У каждой всё личное, проверенное неоднократно. И чужого нам не надо. Мы своё, можно сказать, кровью и потом выстрадали. Поэтому, если ты будешь настаивать, то считай, что мы не договорились. Тогда ты выплачиваешь нам неустойку за то, что оторвал моих девочек от важных дел у них дома, и мы разбегаемся.
Думаю, ты не согласен, – довольно кивнула она головой. – Пусть твои соколы сбегают обратно, принесут положенную неустойку, а ты, мил человек, посидишь пока с нами, поешь мясца жаренного, если дадут. Да выпьешь пивка местного, если поднесут. Гадость, конечно, страшная, кислятина, но тут тебе не там. Тут, что подадут, то и жрать будешь.
Оглянувшись, Димон с усмешкой заметил своих егерей, зажатых в угол толпой столпившихся перед ними амазонок, держащих в руках кто отломанные ножки поломанных стульев, кто табуретки, а кто и свои копья, понятые тупыми концами вверх.
Было понятно, что драка пока перешла в фазу вооружённого перемирия, поскольку егеря, сами, не желая доводить дело до кровопролития, держали свои длинные копья тоже тупыми концами вверх, используя их в качестве дубинок.
Однако, по количеству валяющихся у них под ногами женских тел и по тому, что стоящие перед ними амазонки отнюдь не спешили к ним приближаться, старательно держась в стороне, было ясно, что вопрос, кто кого, решается далеко не в их пользу.
– Значит, не желаете перевооружаться, – Димон, снова откинувшись на спинку стула, окинул насмешливым взглядом сидящих перед ним амазонок. – Ну что ж, прекрасно! Это нас вполне устраивает, – кивнул он головой. – Меньше затрат. Можно будет даже на вас сэкономить.
Хорошо, – хлопнул он обеими ладонями по столешнице. – Ещё какие-нибудь требования, пожелания? – вопросительно посмотрел он на мрачно глядящую на него амазонку, явно недовольную столь быстрым согласием и лёгкостью, с которой он согласился на первое же её условие.
По недовольному лицу амазонки было ясно видно, что она не ожидала столь быстрого согласия с её требованиями и теперь быстро прокручивала в голове ещё какую-нибудь причину для возможного отказа и получения неустойки.
– Ну, раз ничего больше нет, то будем считать, что договорились, – не дал ей времени на размышления Димон.
С довольным видом он поднялся из-за стола и протянул руку амазонке, сидящей напротив.
– Остаётся только окончательно официально познакомиться.
Дима! Можете называть меня просто, Димон. Я к этому имени привык и этого вполне достаточно.
Быстро не найдя к чему бы ещё можно было придраться, амазонка медленно, нехотя поднялась.
– Катарина из Шклова, – нехотя пожав протянутую руку, представилась амазонка. – А это мои офицеры, – ткнула она пальцем в сидящих за столом рядом с ним амазонок, молча и угрюмо рассматривающих стоящего перед ними мужика. Со своих мест они даже не приподнялись, угрюмо зыркая на Димона.
– Дарья, Сьюзи, Рита, Мара и Татьяна, – поочерёдно ткнула она рукой в каждую из сидящих за столом угрюмо глядящих на него женщин.
Ну, раз мы познакомились, – улыбнулся Димон, – то жду вас завтра на рассвете на деревенском выгоне, сразу за околицей. Будьте готовы сразу же отправиться. У нас мало времени, поэтому, как только представите всех своих, так сразу же и отправимся.
И последнее, – посмотрел он прямо в глаза амазонке. – Плата за первый рабочий месяц будет начисляться завтра по количеству реально представленных голов. Те, кто завтра утром не подымятся, могут и дальше оставаться здесь же, в том же самом состоянии, – кивнул он на тело амазонки, валяющейся возле подиума в луже разлитого на полу пива.
Небрежно кивнув ей ещё раз напоследок, Димон, сопровождаемый молчаливыми егерями, сквозь строй расступившихся мрачных амазонок, вышел из зала трактира. Как только они вышли на улицу, все трое остановились на крыльце, и со вкусом вдохнув чистый, морозный, зимний воздух, облегчённо перевели дух.
– Твою мать, – покрутил головой Длинный. – Чем они там дышат? Вонища, как будто табун лошадей набздел.
– Это их фирменные духи, – хихикнул развеселившийся Серёга. – Называются "Ароматы баб Амазонии". Сочетает в себе ароматы потливой лошади и месяца два такой же немытой, грязной бабы.
– Пошли уж, – невесело хмыкнул Димон, покосившись на закрытую дверь.
В отличие от парней, ничего весёлого он в данной ситуации не видел. Уже было понятно. Они с Сидором огребли проблем. Прибывшие наконец-то долгожданные амазонки – были не те кто им был нужен.
– Услышат, будет тебе "Аромат Амазонии", – мрачно проворчал он. – И оставь ты их в покое. А то я тебя знаю, будешь постоянно им в нос тыкать немытую Европу восемнадцатого века, да костяные чесалки от вшей с ошейником от блох.
Захотят – сами помоются. Не захотят – выгоним нах.
– А что, – вдруг задумался Длинный. – Надо будет с травником поговорить. У него наверняка есть присыпка от блох. Надо будет бабам этим продать.
– Денег заработаем…, – мечтательно закатил он глаза к ночному низкому, зимнему небу.
Первое совместное сопровождение. *
Следующим утром, ещё даже до условного восхода солнца, и так не видимого из-за низко нависающих над крышами села тяжёлых зимних снеговых туч, все до единой из нанятых амазонок стояли в том конце выгона, где остановился табором Димон.
Судя по некоторым фиолетовым физиономиям и резким, не скоординированным движениям, данная ранняя побудка им досталась тяжело, особенно некоторым. Однако на удивление, таких фиолетовых физиономий было не так уж и много, что немного успокоило Димона, собравшегося уже было высказать их начальству своё, сугубо отрицательное мнение.
Впереди выстроившихся в каре конных амазонок, стояла вчерашняя его знакомая Катарина, и, небрежно помахивая каким-то куском бумаги, насмешливо наблюдала за шустро бегающими вокруг егерями, сворачивающими ночную стоянку.
– Это что ли вы собирались на нас нацепить? – с нотками откровенно выраженного презрения в голосе поинтересовалась она, как только Димон с сопровождающими его сегодня, для разнообразия ящерами, подошёл к ним.
– Это ты про что? – непонимающе переспросил Димон.
– Да вот про то, – кивнула амазонка на стоящего рядом с ним ящера в матового блеснувшей броне грязно зелёного цвета с желтоватыми песочными разводами. – У твоего барона что, хорошей зелёной краски не хватило, взял что подешевле? Или может, вам постирушки устроить следует?
– Это практичный, немаркий цвет, – усмехнулся Димон. – В поле практически незаметен. И наличие краски здесь ни при чём. Это маскировочный окрас.
– О-о! – с понимающим видом насмешливо протянула амазонка. – Вы ещё и хорошо маскируетесь? Тогда у нас здесь будет тихая и спокойная жизнь, – глубокомысленно заключила она. – За это, видать, вы и платите двойную цену, – брезгливо поморщившись, поинтересовалась она. – Чтобы мы вместо вас подставлялись?
– Подумай ещё раз, – не обращая на её подколки никакого внимания, снова обратился к ней Димон. – Может, переоденетесь пока не поздно? Чтобы быть как все и не выделяться. А то вы со своими разноцветными шарфами, да яркими жупанами нам всю маскировку нарушаете. Может хоть белые маскхалаты накинете?
– Мы, кажется, договорились, – насмешливо посмотрела на него Катарина. – Вы в своём, а мы в своём.
– Хорошо! – согласно кивнул головой Димон. – Пусть будет по-вашему. Как только передумаете, скажите.
– Теперь последнее.
Достав из внутреннего кармана своего кожуха свёрнутый в трубку большой кусок тонко выделанного пергамента, Димон протянул его амазонке.
– Вот правила поведения в караване. Специально для вас чуть ли не целую неделю писал. Ознакомьтесь и тщательно им следуйте.
Вкратце, они сводятся к двум обязательным условиям. Первое – противника не преследовать, целее будете. Отогнали и ладно. Желательно стрельбой из луков. Постреляли, отогнали и забыли. Даже про потерянные стрелы.
И второе – всегда держаться по двое, по трое, подстраховывая друг друга. Одиночек, как правило, тут же выдёргивают арканом из каравана, и больше их уже не увидишь. Это всё.
Теперь самое последнее. Вот ваша зарплата за месяц вперёд. Тут ровно на тех, кто здесь на месте.
Димон ещё раз бросил оценивающий взгляд на стоящий перед ним строй амазонок и протянул Катарине небольшой мешочек с монетами, глухо звякнувшими в её руке. Ещё раз, бросив на неё взгляд и явно сомневаясь в том, стоит ли это говорить, добавил:
– Тут у нас есть ещё одно правило. Для своих. Если хотите подзаработать на доставке товаров, то это делается только централизовано. Проще говоря, сдаёте нам свои деньги, а мы их крутим по своему усмотрению. Вся прибыль, за исключением десятины ваша.
– Ну а если я в торговле поболе твоего понимаю? – вопросительно посмотрела на него Катарина, насмешливо прищурив глаза. – Может, я найду нашим деньгам лучшее применение, чем просто вернуть их вам обратно, – скривив губы, понимающе усмехнулась она.
– Своя собственная торговля в нашем караване запрещена. А любые умные советы приветствуются, – с интересом на неё посмотрев, согласно кивнул головой Димон. – Повторяю – ведение в караване своего личного дела запрещено. При первом же замеченном случае наш договор будет расторгнут. Всё.
Порядок следования и ваше место в колонне согласуйте с начальником охраны обоза. Зовут Зигмунд Пчёлый. Он сейчас к вам подойдёт и покажет вам ваше место, – усмехнулся Димон, заметив, как перекосило амазонку от его последних слов. – Он же вас введёт в курс того, что от вас здесь требуется, и за что будут платиться столь высокие деньги.
Больше никаких вопросов для обсуждения не было и уже через полчаса обоз Димона, поскрипывая подмёрзшими на морозе колёсами, двинулся обратно в сторону Приморской равнины.
Не успели они спуститься в места с более тёплым климатом и, находясь ещё не далее, чем в паре дней пути от перевала, как они были, первый раз атакованы. И не смотря на то, что им каждый день толковали о том, что нельзя отрываться от обоза, первая же тройка амазонок в ярких, разноцветных шарфах, азартно бросилась вдогонку за нападавшими. Назад никто не вернулся.
На гневный окрик Катарины, потребовавшей немедленной остановки и поиска пропавших амазонок, Димон, с совершенно равнодушным лицом заметил:
– Катарина. Я же вас предупреждал, что нельзя отрываться от каравана. И уж тем более нельзя бросаться в погоню за какими-то налётчиками. Их искать уже совершенно беЗ-по-лез-но, – чуть ли не по слогам выговорил он. – Они уже давно съедены и единственно, что мы сможем найти, так это их яркие, заметные издалека шарфики. Если вам так хочется, я согласен потерять пол дня для того, чтобы ткнуть вас носом в вашу же собственную глупость.
Потом, полдня они потратили на поиск пропавших амазонок и только когда нашли обглоданные человеческие кости, среди разорванных на мелкие части ярких шарфов пропавших, Катарина успокоилась. Но на следующий раз снова теребила Димона, с требованием поиска очередной пропавшей.
– Да пойми же ты, – с еле сдерживаемой досадой бросил ей Димон, стоя над раскопанным земляным ходом, в который нырнул один из нападавших. – Искать их там беЗ-по-лез-но. За этой обрушенной земляной ловушкой ход может повернуть в любую сторону. И пока ты будешь раскапывать обрушившуюся на тебя кровлю земляного хода, нападавшие уже давно скроются. Так, что ты их даже с собаками не сыщешь. Ходы готовятся загодя, ещё до нападения. И пути отхода в них тщательно продублированы. Так что никогда неизвестно куда на самом деле выведет подземный ход.
