Текст книги "Хромой из Варшавы. Книги 1-15 (СИ)"
Автор книги: Жюльетта Бенцони
сообщить о нарушении
Текущая страница: 305 (всего у книги 308 страниц)
Альдо казалось, что с той минуты, как он заснул в коттедже, он находится в аду, ледяном аду, каким его описал Данте.
Князь очнулся, лежа на заднем сиденье автомобиля, завернутый в одеяло. Машина мчалась на большой скорости. Впереди сидели два мужчины и говорили о… нем!
– Столько мороки! – говорил один. – Куда проще было бы вкатить ему снотворного и отправить на какую-нибудь посудину.
– Ты не понял. Шеф хочет в первую очередь лишить его доброго имени.
– Ну, надо же? И по какой такой причине?
– Мне откуда знать? Дал приказ – и точка. Сначала чести, потом жизни.
Автомобиль внезапно затормозил.
– Гляди-ка, забегаловка, – сказал шофер. – Пошли выпьем кофейку! Погода-то не жаркая!
– Я с удовольствием, только нашего красавца стоит привязать.
– Еще чего! С такой дозой снотворного, какую ему вкатили, он проспит всю дорогу.
Хлопнули дверцы, мужчины вышли. Альдо приподнялся, в голове стоял туман. Ему было не понятно, что с ним стряслось, но одно он знал точно: нужно бежать! И как можно скорее!
Он открыл машину и упал на землю, постаравшись, чтобы одеяло лежало на прежнем месте, потом бесшумно закрыл дверцу. Поднялся на ноги, сделал шаг и, поскользнувшись, покатился вниз. Дорога шла вдоль склона, по которому и покатился Альдо, пока не врезался в густой кустарник на опушке небольшого леска. Нельзя сказать, что он не почувствовал боли, но князь удержался и не вскрикнул. Наверху автомобиль тронулся с места. Злоумышленники ничего не заметили.
Во что бы то ни стало ему надо было исчезнуть. По счастью, сгущались сумерки, он осмотрелся и зашагал по тропинке, чувствуя сильную боль в левой щиколотке. Приглядевшись, Альдо удивился своей одежде – уж, конечно, это не был его привычный костюм и даже не наряд американца: на нем были брюки с бахромой и старое, молью траченное пальто, которое очень дурно защищало от холода. Он бы дорого дал за чашку горячего кофе, но в кармане не нашлось ни пенни. Да и голова работала плохо после немалой дозы снотворного. Князь твердо понимал: нужно уйти отсюда как можно дальше – его будут искать.
Альдо подобрал с земли сухую палку и, опираясь на нее, двинулся в потемках, сам не зная куда. Он чувствовал только смертельную усталость и ночную сырость. Сколько князь шел, он и сам не знал. Наконец Альдо увидел ферму, заглянул в сарай, обнаружил солому, зарылся в нее, теплую и сухую, и заснул, словно провалился.
Он проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо.
– Как ты попал сюда, бедолага? – спрашивал женский голос.
Альдо открыл глаза и увидел перед собой немолодую крестьянку. В ее грустных глазах светилось неподдельное сочувствие.
– Сам не знаю… На меня напали, все забрали, заперли, но мне удалось бежать…
– А живете вы где?
– В… Лондоне. Меня зовут Жос Бонд.
– А что вы делаете у меня в риге?
– Я искал работу, мне сказали, что в Хивере можно ее найти, там всегда требуются люди. А потом я оказался здесь, а как, и сам не знаю.
– Люди говорят, в Хивере творятся странные вещи. Пойдемте со мной, тут холодно. Меня зовут Дженни Паркер, я живу одна с тех пор, как похоронила мужа. Зайдем в дом, вы хотя бы поедите, а там посмотрим, чем можно вам помочь. Вы что, ранены? – забеспокоилась она, увидев, что его нога кровоточит. – Обопритесь на меня, сейчас я вас перевяжу.
Ковыляя, они добрались до дома. Дела на ферме, похоже, шли не блестяще, но Альдо угостили яичницей и капустным супом, который в другой жизни он терпеть не мог, но теперь нашел божественным. Хозяйка перевязала ему ногу.
– Я бы охотно оставила вас, но представить себе не могу, какую вы можете делать работу. А куда вы, собственно, путь держите?
– В Лондон. Там меня ждут враги, но бороться с ними оттуда удобнее.
– В таком-то состоянии? И одеты вы как последний бродяга.
– Так даже лучше, в таком виде меня никто не заметит.
– Вы пока ешьте, а я посмотрю, может, найду что-нибудь поприличнее среди одежды, что осталась от мужа. Он был, правда, пониже вас, но не намного.
Альдо не ждал особой роскоши и получил далеко не новую одежку работяги: куртку, фуфайку и коротковатые брюки с веревочным поясом. На голову ему водрузили ирландскую фуражку, которая могла бы служить даже зонтиком и какие повсюду носит простой народ, а еще дали надежный посох.
Альдо от души поблагодарил и попрощался с доброй женщиной, а она застенчиво его спросила:
– Может, поживете, пока не поправитесь?
– Да нет, спасибо. Не хочу вас подвергать опасности. А если кто-то будет спрашивать обо мне, вы меня в глаза не видели.
– Это я вам обещаю. Но когда дела наладятся, может, заглянете меня проведать?
Альдо охотно кивнул.
– У вас я вижу, в карманах пусто, – продолжала хозяйка.
– Ни единого пенни, – согласился Альдо и улыбнулся.
– И у меня тоже, – вздохнула женщина. – Возьмите хотя бы еды в дорогу.
И она положила ему в солдатский мешок кусок сыра и большую краюху хлеба.
– Храни вас Бог.
– Хранит, раз я встретился с вами. Спасибо, Дженни. Можно я вас поцелую?
Она подставила щеку. Они попрощались, и Альдо, убедившись, что дорога пустынна, махнул женщине рукой и двинулся в путь.
А она стояла на пороге и смотрела ему вслед, как он, прихрамывая, погружается в дымку утреннего тумана.
Вот уже и на дороге никого, только белая пелена, а Дженни все думает: что же это за человек к ней забрел? И почему у него такие длинные волосы, борода, усы?
– Бродяга? Быть того не может, он из важных господ, – решила она, положившись на ту чуткость, какая свойственна всем на свете женщинам. – У него глаза красивые. И руки тоже, хоть и ногти сломаны.
Если бы кто сказал, что Дженни влюбилась в случайного прохожего, она бы рассмеялась. В ее-то возрасте! Но так оно и было. И ей так хотелось побежать за ним и вернуть к себе на ферму. Пусть бы пожил хоть немного. Пока нога заживет.
А для Альдо ферма была последним добрым приютом на его нищенской дороге.
Он добрался до Лондона, порадовало его только одно: наконец-то зажила щиколотка и перестала его мучить. А все остальное? У него не было денег, не нашлось ни одной вещи, которую он мог продать, и ему приходилось побираться, чтобы купить себе жалкий пирожок с лотка разносчика. Спал он на скамейках, когда не было места в ночлежке, и частенько происходило это под объявлением: «Разыскивается грабитель! Опасен! За поимку вознаграждение!» В дождь он искал себе любую крышу, чтобы не промокнуть до костей, переходил из квартала в квартал, чтобы не быть пойманным. Вот на что обрекла его ненависть неизвестного ему человека и злоба глупой леди Авы!
Альдо превратился в бродячее привидение, а между тем он был богат, у него имелся дворец в Венеции, ждала любимая жена, дети… Альдо вспомнил тетю Амели, План-Крепен. А Адальбер? С ним, наверное, приключилось то же самое. Что, если его нет в живых? Но не он же нужен, не его задумали обесчестить! Он всего-навсего сообщник…
Альдо думал обо всем этом вечером, когда добрался до Челси и сидел на скамейке на Чейни-Уок неподалеку от красивого особняка, купленного Адальбером, где им так славно жилось. Сейчас особняк пустовал. Ставни закрыты, по тротуару перед окнами прохаживается полисмен. И конечно, он привязался к Альдо.
– Эй, ты там! Убирайся быстро, если не хочешь загреметь в участок. Дома стоят без хозяев, за вами, ворами, надо в оба смотреть!
– Уже ухожу, – проворчал Альдо. – Но если бедняк, не значит вор.
– Представится возможность, и станешь вором. Мотай отсюда!
Он направился к ближайшему доку, раздумывая, как ему осуществить задуманное. Князь решил пробраться тайком на французское судно. Если его обнаружат, когда они выйдут из английских вод, он попросит обратиться к Ланглуа, начальнику уголовной полиции, и его к нему препроводят. Тем охотнее, что после Трафальгарской битвы отношения между французским флотом и английским так и не наладились. А времени прошло немало! Мысль была хорошая, да уж больно строго в доках стерегли суда.
Альдо решил добраться до ближайшего к Лондону порта и там – пусть ему представится такая возможность! – украсть лодку и доплыть на ней до моря. А может, и дальше, чем черт не шутит!
Вот что значит сделаться обитателем Ист-Энда! Ничего не стоит и вором стать!
Но судьба распорядилась иначе, она подарила ему лодку.
– Квартал чуть попригляднее Уайтчепела, – заметил Питер. – А все потому, что игорные дома посещают богатые люди и полицейских там значительно больше. Разумеется, без формы. Много не наработаешь, если все от тебя шарахаются.
– Он где-то там, надо идти туда, – отрезала План-Крепен.
– Места мне знакомы, – удовлетворенно заявил Адальбер, вспомнив посещения «Красной хризантемы» и надеясь, что Альдо тоже их не забыл. – Финч может остановиться в чернильно-черном закоулке, есть такой прямо возле кабаре.
Теперь маятник указывал на китайский квартал. И автомобиль с тем же экипажем тронулся в путь.
Как только переехали Редженс, Финч свернул в тупичок, и вся компания вышла из автомобиля. Весь день шел дождь, а когда прекратился, то дымка над Темзой пообещала стать туманом. От пронизывающей сырости резко похолодало. В воздухе пахло углем, торфом, тиной. Ею пропах порт и все окрестные кварталы. Прилив окончился, и река казалась огромным черным зеркалом, в котором отражались фонари судов, стоявших на якоре. Караван барж, два торговых парохода, сухогрузы с товаром вырисовывались темными силуэтами в серой пелене тумана. В сумраке послышалась сирена, и вскоре показался небольшой катер, который направлялся к устью.
– Он где-то неподалеку, – заволновалась План-Крепен. – Я чувствую!
Они свернули в проулок, где вместо мостовой была одна грязь. Низкие убогие хижины кособочились по обеим сторонам. И вдруг красивое здание под крышей с загнутыми краями. Неожиданное здесь, но естественное в Китайском квартале. На уродливых хижинах висели красные полоски с иероглифами, но изысканная каллиграфия не облагородила мрачного квартала.
Редкие прохожие в бесформенных плащах до земли, боязливо сгорбившись, появлялись и растворялись в тумане.
– А не заглянуть ли нам в пресловутую «Красную хризантему»? – предложил Питер.
– Там, кажется, слишком светло, – отозвалась План-Крепен, заметив сквозь грязное стекло горящие кенкеты. – И Альдо там нет. Идемте лучше сюда!
Ясновидящая углубилась в косой проулок, который изгибался вместе с Темзой. Мари-Анжелин, прищурившись, вглядывалась в сумрак, стараясь ничего не упустить. Но было слишком темно, и она не без труда следовала указаниям маятника. Он раскачивался, и это было главное. Вдруг маятник остановился.
– Нет! Только не это! – чуть ли не закричала План-Крепен.
– Что стряслось? – спросил испуганно Адальбер.
Женщина едва могла выдавить из себя членораздельные звуки.
– Он больше не качается! Господи! Будь милостив, избавь нас от такого испытания! Только не он! Только не здесь!
Почувствовав, что Мари-Анжелин на грани нервного срыва, Адальбер взял ее руки и крепко сжал их, чувствуя, что и сам близок к панике.
– В этих кварталах за ударом ножа дело не станет, – шепотом сказал Питер. – И редко когда известно, чей это нож.
И поспешил прибавить, потрясенный горем Мари-Анжелин, которая, как ему казалось до этого, была сделана из стали:
– А может быть, маятник остановился, потому что Альдо изменил направление?
– Улетел на воздушном змее? Мне трудно себе представить, что у него есть какой-то другой вид транспорта. Маятник мне бы сказал об этом. Нет! Я боюсь…
– Да вспомните, что говорил паренек в пивной! Его отправили плыть на лодке! Он был здесь и двинулся дальше!
– А что, если задать маятнику главный вопрос?
План-Крепен и сама хотела это сделать, но боялась и не верила в положительный ответ.
– Да, пожалуй, я все-таки спрошу…
Дрожащей рукой она вытащила фотографию Альдо и маленький аметистовый маятник, потом сосредоточилась изо всех сил.
– Он жив? – спросила она, и почти сразу же голос ее радостно зазвенел.
– Жив! – воскликнула она. – Жив, но неизвестно где. Мы опять не знаем, где он.
Как им было догадаться, что Альдо, лежа на дне лодки, плыл по Темзе к морю и в сердце у него впервые теплилась надежда.
Парой вёсел, которые были у него, он пока не пользовался, дожидаясь дня. А ночью решил выспаться, несмотря на голод. Последний кусок хлеба, раздобытый в Чайна-тауне, он съел.
Вернувшись к Мэри, друзья принялись размышлять, что же могло произойти с Альдо. План-Крепен была настолько подавлена, что не могла с собой справиться, и художница решила сама попросить совета у Ботти. Так она и поступила, позвонив ему. Ботти пожелал поговорить со своей ученицей.
– Я вижу ясно, – объявил он План-Крепен, – ваш друг пытается покинуть английские воды и попасть на любое французское судно, и с него заявить о себе начальнику французской полиции.
– Что можем сделать мы?
– Постараться его найти. Вам нужно плыть вниз по течению. Князь лежит в лодке. Вам будет нелегко, Темза река широкая, на ней большое движение, но если воспользоваться лодкой с мотором, вы сможете быстро вывезти вашего друга из английских вод, и тогда он будет спасен. Еще у меня есть для вас хорошая новость. Не знаю, каким образом, но тесть вашего князя только что прибыл в Лондон. Полагаю, на самолете.
– Да, у него есть самолет.
– Удобно быть богатым. Вам и вашим друзьям удачи! Вы близки к цели.
Ступив на землю Англии, Морис Кледерман отправил вещи в «Савой», нанял машину с шофером и приказал ехать в замок Хивер. По дороге туда ему попадались объявления о розыске зятя и только добавляли ярости, в которой он пребывал с тех пор, как обменялся телеграммами с лордом Астором. Он кипел, и его автомобиль промчался по подвесному мосту с такой скоростью, что стражники едва успели отскочить, чтобы не быть раздавленными.
– Неужели вы? – произнес лорд, появившись у дверей, словно по мановению волшебного жезла.
– Вас это удивляет?
– Я не ждал вас так скоро.
– Ах, вот оно что! Надеюсь, вы также не ждали, что я удовлетворюсь туманными объяснениями и позволю вам спокойно бесчестить мою семью! Морозини вор? Да вы в своем уме?!
Стоящие вокруг слуги ловили каждое слово. Астор, чувствуя неловкость, предложил:
– Пойдемте ко мне. Я не люблю гласности.
– Никто ее не любит. Кроме кретинки Авы, которая пользуется любой возможностью, чтобы забрызгать грязью моего зятя. Благодаря вашей помощи, она, кажется, преуспела, и я не могу в это поверить. Я всегда считал вас своим другом, а у меня их не в избытке, и до сих пор я не ошибался в выборе.
Продолжая говорить, они вошли в комнату, которую Морис Кледерман называл «Святилищем «Санси». Астор показал на пустую витрину.
– Можете посмотреть. Он исчез не сам собой.
– Рассказывайте, – потребовал банкир. – Нет, спасибо, – прибавил он, увидев, что Астор протянул руку к графину с виски. – Я пью только с друзьями, но вы не мой друг, если не верите моему слову!
Лорд покраснел до корней волос, но ничего не возразил. Он поведал, что произошло в тот злосчастный вечер, когда так бушевала непогода. У Морозини была назначена встреча с лордом Эллертоном, живущим неподалеку от Хивера, но он не застал его – хозяин замка куда-то уехал, и тогда князь попросил гостеприимства в Хивере из-за непогоды и простуды.
– В это время Морозини уже был на пути в Венецию.
– Так он говорит, – язвительно заметил лорд. – На самом деле он был здесь, у меня в гостях. Нэнси не было дома, и мне захотелось принять его. Поговорить с таким знатоком, когда впереди целая ночь, о таком можно только мечтать. Мы поужинали, и я вместо того, чтобы отправить князя в ваш коттедж, оставил его в замке, мы сидели и разговаривали.
– О чем? – ядовито осведомился Кледерман. – Неужели гость поразил вас своей эрудицией?
– Признаюсь, что нет, я был весьма разочарован, но он объяснил, что виной всему температура.
– И что же? – с той же насмешкой продолжал банкир. – Вы показали ему его комнату? Он не слишком потревожил призрак королевы Анны?
– Не знаю. Я ничего не слышал, но когда хотел пригласить его позавтракать перед отъездом, он исчез, даже не поблагодарив меня. И «Санси» вместе с ним. А потом обиженная до глубины души Ава разъяснила мне эту загадку.
– И вы ей поверили? А я-то считал вас умным человеком!
Не слишком лестное мнение, если не сказать оскорбительное, задело самолюбие лорда, и он обиделся.
– Возможно, я идиот, но мнение мое неизменно. Ко мне пришел гость, в этой витрине лежал бриллиант в пятьдесят пять каратов. Гость уехал, камень исчез. Как только «Санси» вернется на место, я принесу вам свои извинения. До тех пор я не заберу своей жалобы. Пусть вашему красавчику грозит тюрьма!
Неожиданная мысль пришла в голову банкира.
– А ведь он и вправду хорош собой? – спросил Кледерман.
– Кто? Зять-грабитель? Лично я этого не нашел.
– Такого быть не может! У него изумительные серо-зеленые глаза! Жаль, что леди Нэнси не было дома. Она оценила бы их по достоинству. Женщины чувствительны к таким вещам.
– Сомневаюсь. Молодой человек был в темных очках, жалуясь на острейший конъюнктивит.
Тестю Морозини все стало ясно. Астор имел дело с мошенником, и сам уже в этом не сомневался, но ему не хотелось выглядеть дураком перед всем королевством и признаваться, что его обвели вокруг пальца.
Лорд между тем встал и гордо вскинул голову.
– Вот вам мое последнее слово, дорогой Кледерман! Верните «Санси», и мы снова будем друзьями.
– Я был бы удивлен, если бы мне этого захотелось, – процедил банкир и уехал.
Необычный случай для человека, взвешивающего каждое свое слово. Анжело Ботти сам позвонил План-Крепен.
– Я дал вам глупый совет, – заявил он без обиняков. – Подсказал взять лодку с мотором. Не стоит этого делать, чем меньше шума, тем лучше. Лодка с гребцами – вот наилучшее решение, особенно для ночного времени. Когда вы найдете вашего друга, вы подплывете, не испугав его. Пусть Финч наймет лодку с мотором и следует за вами на расстоянии – так он затеряется среди барж и других моторок, ведь движение по Темзе активное.
План-Крепен растрогали извинения Ботти, и она благодарила его чуть ли не со слезами. А потом сообщила о разговоре, который произошел в замке Хивер.
Ботти был удивлен.
– Никто и никогда не сомневался, что лорд человек прямой и честный. Подтверждением тому его доверие к мошеннику. Но потеря обожаемого «Санси», которым он так гордился, заслонила от него все на свете. Он хочет получить камень обратно, это стало его навязчивой идеей. Дружба дружбой, но он считает, что тесть во что бы то ни стало хочет спасти зятя. И защищает его, как может. Банкир, разумеется, вел себя так, как должно.
– И что же теперь делать?
– Представить лорду неопровержимое доказательство. Главное, не теряйте надежды. Вполне возможно, что…
Тут связь неожиданно прервалась.
– Даже великие медиумы не могут предвидеть телефонных капризов.
– А нам ничего не остается, как вылавливать из Темзы лодку, – подвел итог Адальбер.
– Но для начала раздобыть лодку и для нас самих. А еще отплыть с правильного берега, – подхватила План-Крепен. Она проконсультировалась с маятником и решила, что двигаться нужно с левого берега. – Лодка Альдо ближе к нему.
– В путь!
Финч отправился нанимать лодку, а затем должен был забрать их на автомобиле. В ожидании его друзья обдумывали свои будущие действия.
Если им удастся догнать Альдо, возможно, будет разумнее не везти его в Лондон, а добраться до устья, где стоят самые разные суда под самыми разными флагами, и переплыть через Ла-Манш во Францию прямо под покровительство Ланглуа. Он не допустит ареста Альдо, и, наверное, Кледерман, в бешенстве от неудачи, уже успел его обо всем известить.
– Конечно, так будет лучше всего, – одобрил Адальбер. – Эх, если бы самолет Кледермана подхватил нашего Альдо! Тогда бы вообще не было никаких проблем! Уверен, Ланглуа горько сожалеет, что позволил нам отправиться в Лондон. (Он хотел сказать в «эту мерзкую страну», но вовремя вспомнил, что Питер англичанин.) Но мы изнывали от бездействия и даже предположить не могли, что нас здесь ждет!
Мэри вмешалась в разговор:
– Я тоже считаю, что нужно плыть во Францию. Но нельзя забывать про погоду. Сейчас далеко не солнечно, ветер может усилиться. Кто знает, что, если на Ла-Манше буря? Обыкновенная лодка…
– Не справится с волнами. Даже у самолетов в такую погоду бывают трудности.
– Только этого не хватало! – огорченно воскликнул Адальбер. – Ваш драгоценный маятник, я думаю, должен предупредить нас о буре.
– Да, но…
План-Крепен посоветовалась, маятник отрицал бурю. Ветер, да, но не слишком сильный.
Тут появился Финч.
– Довольно разговоров, – воскликнула ясновидящая. – Будем действовать по обстоятельствам, мы и так потеряли много времени. Вы же понимаете, что, плывя в лодке, Альдо не мог раздобыть себе еды. Поспешим!
Они снова были одеты так, чтобы не привлекать к себе внимания. План-Крепен опять стала Марком.
Друзья доехали до реки и сели в лодку. Мужчины на весла, План-Крепен устроилась на носу с маятником. Движение по Темзе было оживленное, впрочем, как обычно.
По небу плыли облака, но ночь была светлая, и они вполне могли ориентироваться.
– Он далеко? – спросил Адальбер.
– Где-то впереди. Поднажмите, пожалуйста, пока никто не заметил, что по Темзе сама по себе плывет лодка.
– Альдо что, не гребет?
– У него нет сил, скорее всего он прячется. Возможно, спит. Поднажмите, мне кажется, мы уже близко…
В доме Саржентов госпожа де Соммьер никак не могла заснуть. И не потому что План-Крепен не было рядом и она не читала ей вслух, нет, маркиза бы заснула, потому что очень устала, но перед глазами тут же всплывало отвратительное объявление, представляющее Альдо подлым мошенником. И к тому же еще опасным!
Леди Клементина, искренне привязанная к маркизе, очень огорчалась из-за ее бессонницы. У нее сердце падало, когда она видела за завтраком – а завтракали они на французский манер – бледную осунувшуюся Амели с огромными зелеными глазами. Но маркиза, впрочем, как и все остальные, цеплялась за одно-единственное слово, и слово это было «Жив!».
Огорчения Клементины разделяла ее лучшая подруга, герцогиня Картленд. Она испытывала живейшее наслаждение оттого, что «поставила эту Аву на место», но когда узнала о недоброжелательном приеме, который оказал Астор приехавшему к нему Кледерману, руки у нее опустились.
– Да не может этого быть! – воскликнула она, услышав новость за чаем у Саржентов. – Но должна сказать, хоть Астор и подарил «Санси» жене, настоящим владельцем камня всегда оставался он. Его можно понять, бриллиант завораживает красотой. Правда, Нэнси никогда не носила его с удовольствием.
– Неужели? «Санси» просто чудо и очень ей идет, – заметила Клементина.
– Совершенно согласна с вами, но Нэнси говорила, что ей не нравится кровь, которую из-за него проливали век за веком.
– Беда, что ее супруг считает, что камень гораздо больше подходит призраку Анны Болейн. Потеря свела его с ума, и он хочет только одного: снова любоваться им в витрине. И что тут скажешь?
– Но так поступить со своим другом! Он мог бы поверить банкиру, когда тот сказал, что его зять ни при чем.
– А вот это и есть заклятье, лежащее на знаменитых камнях. Родственники, друзья – никому владелец больше не верит. А когда бриллиант найдется, Астор со слезами кинется к обожаемому Морицу, твердя, что никогда не сомневался в его словах. Хотите пари?
– Конечно нет, дорогая, – вздохнула Клементина. – Давайте лучше подумаем, чем мы можем помочь нашей «группе спасателей», которая сутки за сутками ищет несчастного Альдо.
– Я собираюсь попросить аудиенции у короля. Да, власть его ограничена, но все-таки он в стране главный! И возможно, он сможет укротить воинственный пыл нового начальника Скотланд-Ярда. Известно, что он знаменитый полицейский и что приехал из Индии, но это не основание для ожесточенного преследования князя Морозини.
– Если его покровитель успел заручиться поддержкой короля, вы даром потеряете время, Каролина. Конечно, вас примут, всем известен ваш характер…
– А не могли бы вы удостоить меня чести сопровождать вас, герцогиня? – внезапно перебила подруг госпожа де Соммьер. – Я умолила бы его величество связаться с главным начальником французской уголовной полиции, и он решил бы нашу ситуацию.
– Можно было бы попробовать… При условии, что с его величеством говорил бы именно господин Ланглуа…
Маркиза стала еще бледнее, хоть это и трудно было себе представить.
– Вы не хотите сказать, что кто-то может посметь…
– Да, именно это я и хочу сделать. От правительства, какое мы имеем в настоящее время, о чем я сообщаю вам не без стыда, потому что гордиться нам нечем, можно ждать всего! Эти люди не забывают, что наш дорогой король – человек по натуре робкий.
– Король, но не королева! – воскликнула Клементина. – Она полна сил и энергии, а поскольку государь искренне ее любит, он прислушивается к ее мнению.
– Вы совершенно правы, и здесь я вижу шанс для нас, – согласилась герцогиня. – Если бы они были в городе, мы бы немедленно помчались в Букингемский дворец, и никто бы не смог нам помешать, но они в Балморале, и тут нам могут вставить палки в колеса. Балморал слишком далеко.
– Кого конкретно вы имеете в виду?
– Если бы я знала! Но не важно. Сама по себе мысль замечательная, и я постараюсь как можно скорее довести ее до короля. Но пойду одна, дорогая маркиза.
– Почему без меня? – обиженно спросила госпожа де Соммьер. – Мне казалось…
– Не обижайтесь и выслушайте. Я считаю, что могу без ложной скромности назвать себя подругой Елизаветы, двери дворца всегда передо мной открыты. Мое появление у нее не вызовет ни малейшего любопытства. А вот если мы появимся вдвоем, тут же посыплются вопросы.
– Я согласна, вы правы. Простите меня за чувствительность.
– Не стоит извиняться. Кстати, Клементина, есть ли новости от вашего мужа?
– Да. Он возвращается, и я жду его со дня на день.
– Наконец-то хорошая новость. Вы, конечно, знакомы с полковником, госпожа де Соммьер? – спросила герцогиня Картленд.
Вместо маркизы ответила Клементина:
– Мы познакомились в Египте и очень подружились. Сэр Джон очень симпатизировал племяннику маркизы. Мне будет горько, если он переменит мнение и присоединится к тем, кто обвиняет Альдо в краже.
Герцогиня звонко рассмеялась:
– О чем вы говорите? Ваш муж один из самых информированных людей планеты… Но не буду срывать покровов с государственных тайн! Как только полковник приедет, расскажите ему всю эту историю, Клементина. Уверена, она его заинтересует. Будет хорошо, если он немного займется ею. А пока я постараюсь увидеться с королевой. Мужайтесь, маркиза, – прибавила герцогиня, обратившись к госпоже де Соммьер. – Внутреннее чувство мне подсказывает, что в ближайшее время наши дела пойдут на лад.
В темноте слышится плеск воды. Питер и Адальбер сидят на веслах. План-Крепен сверилась с маятником и сказала, что расстояние уменьшается.
– В Темзе множество течений, – заметил с удовлетворением юный Уолси, – и мы сразу попали на попутное. Это знак удачи.
– Никогда не говорите об удаче раньше, чем достигнете цели, – сурово оборвала его Мари-Анжелин. – Я слышала, что в Темзе есть водовороты, так что берегите силы и гребите.
– Стоит вам захотеть, и вы становитесь несносной особой, – вздохнул Адальбер. – При этом беседовать с вами одно удовольствие. И ведь леди права, так ведь, Питер?
Предупреждение План-Крепен, к сожалению, оказалось не пустыми словами. Случилось непредвиденное. Ясновидящая внезапно вскрикнула:
– Господи, спаси и помилуй! Я его потеряла.
– Кого?
– Альдо больше не плывет впереди нас! Наверное, он попал в водоворот. Я знаю, что говорю. Нельзя заранее радоваться удаче!
Маятник действительно замер в неподвижности. И сердца друзей тоже замерли. Неожиданно маятник заметался во все стороны.
– Подождите, не гребите. Мне нужно найти Альдо.
Мари-Анжелин достала квадрат карты, соответствующий этому месту реки, вручила Адальберу фонарик и стала водить над ней маятником, ожидая, когда он покажет новое направление.
– Надеюсь, князь не повернул обратно, – усмехнулся египтолог.
– Все может быть, – откликнулся Питер, – лодка легкая, он вряд ли может ею управлять.
План-Крепен молча пыталась справиться с невольной дрожью в руке. Прошло совсем немного времени, но всем оно показалось вечностью, и маятник заколебался. План-Крепен воскликнула:
– Нет, никуда он не повернул! Я нашла его, он по-прежнему плывет по течению, но теперь ближе к правому берегу. А Финч? Что мы будем делать с Финчем?
– Разберемся потом! Главное, перехватить Альдо!
Мари-Анжелин указала новое направление, и ее компаньоны, поплевав по старинной традиции на ладони, принялись грести с удвоенной энергией. Если уж работать, так работать! Лодка полетела, как птица. И расстояние уменьшалось, уменьшалось… Вскоре они увидели небольшую лодчонку. До победы они могли дотянуться рукой. Еще несколько гребков, и Альдо очутится у них в объятиях. А там они поднажмут, доплывут до устья, где их ждет Кледерман на мощном катере, который домчит их до того места, где стоит его самолет.
Гребок, еще гребок. Лодка без руля и ветрил была в пределах их досягаемости. Вот она уже рядом. Адальбер с радостным восклицанием готов перепрыгнуть в нее. Он в нее заглянул. И… Никого не увидел!
Адальбер не поверил своим глазам. Не сразу понял, как это может быть. Где же Альдо? Что с ним случилось? Лодка же не перевернулась, попав в водоворот. За князем кто-то следил и снова его похитил?
Мари-Анжелин в отчаянии не решалась задать вопрос маятнику.
Сдавленным глухим голосом Адальбер приказал:
– Спрашивайте! Нам нужно знать. У нас нет времени!
– Я боюсь.
– Задайте вопрос по-другому. Его похитили?
– Нет.
– Он упал в воду? – подсказал Питер.
Мари-Анжелин наконец ожила. Маятник завертелся.
– Так. Скорее всего, он жив.
– Почему скорее всего?
– Потому что на воде маятник менее чувствителен, чем на земле.
– Но Альдо же венецианец! Он морской человек и плавает, как рыба.
«Если только он в нормальной форме, – подумал про себя Питер. – Но сейчас это не так…»
На этот раз План-Крепен задала вопрос и радостно воскликнула:
– Да, он в воде, и его нужно найти немедленно!
Они повернули назад. Но грести против течения совсем не то, что по течению. И какая мощная и широкая эта Темза… Сердце Адальбера болезненно сжалось. Как они найдут Альдо в этой могучей темной реке?
Радость План-Крепен оказалась недолгой, она слабела вместе с движением маятника, а он двигался едва-едва, едва-едва. Глаза План-Крепен наполнялись слезами.
– Альдо вот-вот утонет… – прошептала она.
– А нам предстоит самый жуткий кошмар, какой только можно пережить, – произнес Адальбер. – Как мы скажем тете Амели, Лизе, детям, что утратили самое дорогое?..
