Текст книги "Баллада о Лорелее (СИ)"

Автор книги: Юрий Морозевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 63 страниц)

Глава 3

Короткая жаркая ночь уже практически закончилась, когда Катерина переступила порог городской квартиры Рона. Большая Лора еще не взошла, однако в восточной части неба над горизонтом то и дело взмывали огненные протуберанцы – несомненные предвестники скорого явления красного гиганта во всей красе. Алые отблески гуляли по квартире, временами достигая даже спрятанного в ее глубине темного коридора и порождая в душе неясную тревогу и беспокойство. Катя поставила на пол тяжелый этюдник и сумку с вещами, а затем щелкнула выключателем. Яркий свет тут же залил прихожую, напрочь прогнав из нее предрассветные краски. Однако, тревога почему-то осталась. Видимо, чтобы прогнать ее, электрического освещения было недостаточно.

Катя взглянула на вешалку.

Ветровка на месте, значит Рон дома. Наверное, спит. Даже не слышит, что кто-то вошел, хоть я и умудрилась грохнуть проклятым этюдником об пол. Извини, Рон, это не нарочно. Надеюсь, твой покой никак не нарушен, а сон у тебя, насколько я помню, на редкость крепкий и здоровый. Даже завидки берут, тем более что спать мне сегодня так и не довелось. Какой, спрашивается, может быть сон в тесной машине, летящей со скоростью истребителя? Правильно, вот и я о том же.

Черт, ну и духота здесь, однако! Такое впечатление, что воздуха совсем не осталось. Ну ладно, все можно понять, кондиционер сломался, то, се… Но уж балконную-то дверь хотя бы можно было открыть. Вот так всегда. Пока не скажешь, сам ни за что не догадается. И кондиционер, к слову сказать, уже давно следовало бы починить. Тем более, что, если верить Алексу, скоро наступят тяжелые времена. Как он сказал?.. Сезон Черных Трав, едва ли не самый жаркий из всех, когда планета окажется почти что между двух Лор. Наверняка, цены на холодильное оборудование взлетят до небес, так что думать об этом нужно уже сейчас. Все следует делать вовремя.

Катерина торопливо расшнуровала кроссовки, с облегчением сбросила их с усталых ног, а затем на цыпочках прокралась по коридору и приоткрыла стеклянную дверь в комнату.

Тяжелый, приторно-сладкий с едва уловимым привкусом ванили запах ударил ей в ноздри. Катерина даже отшатнулась от неожиданности, но затем пересилила себя и заглянула внутрь.

Та-ак… Вот, значит, какой у него сон.

Рон лежал в постели, уставившись в потолок широко открытыми глазами. Между пальцев правой руки, свесившейся чуть ли не до самого пола, дымилась зажженная сигарета, а на тумбочке красовалась полуоткрытая пачка с такой ненавистной надписью большими яркими буквами. Рон явно не видел застывшую на пороге Катерину, он, судя по всему, вообще выпал из этой реальности, полностью погрузившись в свой собственный, хотя и иллюзорный мир. Вероятно, там с ним происходило нечто весьма и весьма приятное, потому что губы его вдруг дрогнули, растянулись в счастливой улыбке, а затем Катя отчетливо услышала:

– Мэри… Мэри… о-о-о…

Что-о? Мэри? Какая еще Мэри? А может быть, не Мэри, а Мария… или даже Маша… Господи, неужели подруги все-таки были правы?

Катя, зажав нос и рот ладонью, быстро пересекла комнату, настежь распахнула балконную дверь и, тяжело дыша, почти вывалилась наружу. Там она, наконец, с облегчением перевела дух, а затем практически рухнула в кресло, размышляя о том, что же теперь будет дальше.

Сигареты, торн, какая-то неведомая Мэри – все это бесконечным хороводом крутилось у нее в голове, и сосредоточиться на чем-то одном оказалось совершенно невозможно. Сигареты, торн, Мэри… Мэри, сигареты, торн… Мэри… А, черт!

Катерина прикрыла глаза и постаралась взять себя в руки.

Серьезный разговор с Роном неизбежен. Пятнадцать-двадцать минут на то, чтобы все решить, у нее пока есть. А потом Рон очнется… и будет, что будет.

Да, она прекрасно знает, что торн – невероятный по силе соблазн, который снова и снова станет заползать в душу, словно коварный змей-искуситель, опустошая и разрушая все самое светлое и чистое, что еще сохранилось там до сих пор. Поэтому случившееся можно было и предсказать, и ожидать, хотя где-то в самой глубине слабеньким огоньком тлела так и не оправдавшаяся надежда на лучшее. Но Мэри… Этого простить невозможно. Чтобы любимый человек, обнимая и целуя тебя, грезил о какой-то посторонней женщине?.. Нет, никогда.

Катя закрыла лицо руками и долго сидела так, не в силах сосредоточиться. До тех самых пор, пока не почувствовала чужое присутствие в проеме балконной двери. Тогда она отняла руки, повернулась и встретилась взглядом с Роном.

Он выглядел каким-то всклокоченным и помятым и ничуть не походил на уверенного в себе красавца-пилота, знакомого Кате по прежней жизни. Той, которой они жили до сегодняшнего утра.

– Ты?.. – произнес он растерянно. – Но как… почему?..

Неуверенность сквозила в каждом его движении. Впечатление создавалось такое, словно он еще не до конца отошел от сна. Или от своих сигарет. Катерине отчего-то вдруг показалось, что Рон просто боится подойти ближе.

– Куришь? – вместо приветствия мрачно произнесла она. – Ну-ну, давай…

Она отвернулась и уставилась прямо в пустое, совершенно безоблачное яркое небо.

– Кэт… послушай. Все совсем не так, как ты думаешь. Я брошу, смогу бросить. Это была последняя… Кэт, это правда… клянусь.

Катерина молчала.

– Ну почему ты мне не веришь?! – вдруг закричал Рон. – Почему?!

Катерина смерила его холодным взглядом, а потом неожиданно для себя самой совершенно спокойно сказала:

– Потому что не бросишь. Я знаю. Не нужно обманывать ни меня, ни себя. Один раз ты уже обещал.

– Но теперь все будет по-другому. И знаешь, почему? Мне предложили работу в этнографической экспедиции. Руководитель – сам Алан Стромберг. Не слышала? Странно, самый знаменитый специалист по лорнам, мало кому на Лорелее неизвестно его имя. Так вот, ему, оказывается, нужен пилот, я подал заявку, и меня пригласили. Представляешь? Наконец-то у меня будет достойная работа, это тебе не туристов катать. Правда, здорово?! Мы с тобой уедем в непролазные джунгли подальше от всяких соблазнов мегаполиса и забудем наши проблемы как страшный сон… Кэт, прости. Ну, не удержался я, сорвался. Но поверь, эта сигарета действительно была последней. Ты мне веришь?.. Скажи хоть что-нибудь!

Катерина встала с кресла, подошла вплотную к Рону и некоторое время пристально его разглядывала.

– Нет, – наконец, сказала она. – Я тебе не верю. Ты не сможешь бросить. Поэтому, если хочешь остаться со мной – первым же рейсом летим на Землю.

– Но как же так, – растерянно произнес Рон. – Бросить все прямо сейчас, когда в моей жизни только-только хоть что-то стало налаживаться? Не-ет, никак невозможно. К тому же я обязан еще несколько дней доработать в своем турагентстве, иначе они мне ничего не заплатят… Пойми, я просто не могу.

– Ну, как знаешь, – произнесла Катя, плечом отодвинула Рона в сторону, пересекла комнату и вышла в коридор. Рон поспешил следом.

– Подожди. Ты куда?

– Я же сказала – на Землю. Ты со мной, или как?

– Кэт, не нужно решать сгоряча. Ну какая тебе разница, сейчас или через три-четыре дня? Предлагаю успокоиться и на холодную голову взвесить все «за» и «против». Э-э-эх… у меня через час очередной рейс. Черт, как некстати! Ну не могу я не пойти!.. Не могу. Послушай, давай обсудим наши дела, когда я вернусь. Хорошо?

Катя не ответила. Смотреть на Рона ей почему-то стало вдруг неприятно. В прихожей она подобрала свои кроссовки, надела на ноги и начала сосредоточенно зашнуровывать. А когда покончила с этим делом, открыла входную дверь, подняла с пола свою сумку и этюдник и только тогда взглянула Рону прямо в глаза.

– Не уходи, – тихо сказал он.

– Последний раз спрашиваю, ты со мной? – сказала Катя.

Рон молчал.

– Ясно. Ну что ж, тогда прощай. Привет Мэри.

– Какой Мэри? – не понял Рон.

– Тебе видней. Той самой, о которой ты грезил в своей постели полчаса назад, – сказала Катя, развернулась и вышла из квартиры.

– Постой! Нет никакой Мэри, – крикнул Рон. – Не знаю я никакой Мэри! Кэт! Это какая-то ошибка!

Однако, Катя, переполненная гневом, даже не обернулась.

* * *

Ну почему мне сегодня так хронически не везет? За что мне все это, за какие-такие прегрешения?

Катя в полном одиночестве расположилась на диване в самом дальнем углу зала ожидания космопорта и вовсю шмыгала носом. Мокрых дорожек на щеках она попросту старалась не замечать. Поначалу она еще вытирала щеки и уголки глаз краешком носового платка, однако влажные свидетельства ее переживаний упорно возникали снова и снова, и Катя, наконец, бросила это бесполезное занятие. Всю жизнь она считала себя сильным человеком, способным справиться с любой неприятностью, не доводя дело до слез. И вот пожалуйста! Расклеилась самым неприличным образом. Хорошо, что никто не видит ее позора.

Разрыв с Роном дался гораздо труднее, чем она могла думать. Катя вдруг поняла, что до сих пор не перестала любить его и, оказывается, все то время, пока длилось столь драматическое выяснение отношений, неосознанно каждое мгновение ожидала, что он обязательно прервет ее, обнимет и скажет: да, я готов отправиться куда угодно, хоть на край света, лишь бы мы были вместе. Но этого так и не произошло. Рон неожиданно прекратил все попытки хоть как-то оправдаться в ее глазах и лишь угрюмо наблюдал, как она с великим трудом забирается в кабинку лифта, цепляясь за косяки и стены проклятым этюдником, как двери медленно, безумно медленно, закрываются, навсегда отгораживая их друг от друга.

Хм… тоже мне… Мог бы, между прочим, и помочь, просто так, по-джентльменски. Но не помог. И не сказал больше ни слова. Ни одного. Даже последнего «прощай».

Навсегда… Неужели, действительно навсегда? Господи, как глупо все закончилось…

И черт меня дернул вернуться в город так неожиданно! Не-ет, правильно говорили подруги, предупреждать нужно заранее. А с другой стороны, неужели у меня существовали хоть малейшие сомнения в том, что рано или поздно Рон все-таки нарушит свое слово? Хм, очевидным образом нет. Н-да, глупо с моей стороны надеяться, будто отказ от торна может оказаться таким легким. Обещал – сделал, и никаких проблем. Если бы все было так просто…

А тут еще эта Мэри. Вот! Самое главное! В ней-то, как теперь представляется, все и дело. Если бы не роновы сладострастные вздохи «Мэри, Мэри»… вряд ли я разозлилась бы до такой степени, что даже не пожелала слушать никаких объяснений. А, может быть, я все-таки поторопилась? Что если все совсем не так? Вдруг здесь что-то совсем-совсем другое? Хотя нет, не стоит себя успокаивать, подыскивая Рону всевозможные оправдания. Ситуация, на мой взгляд, совершенно недвусмысленная. Как вспомню это «Мэри, Мэри»… так всю прямо трясет от злости. Даже слезы мгновенно высыхают. Так и вцепилась бы всеми когтями…

Интересно, кто она такая и сколько ей лет? Не иначе, какая-нибудь молоденькая вертихвостка из этой его турфирмы. Томный взгляд, губки бантиком, миниюбка… Да, миниюбка обязательно… а еще белая блузка, расстегнутая сверху на две пуговицы… Планктон. Тьфу, ненавижу.

Катерина сделала последнюю попытку привести лицо в порядок. Все, хватит слез. Нужно думать о том, что же теперь делать дальше. Вариантов, к сожалению, немного. Вернее, их вообще нет.

Она вспомнила, как переполненная желанием немедленно улететь отсюда куда глаза глядят, буквально ворвалась в космопорт полчаса назад и, недолго думая, сразу же бросилась к билетным кассам. Ей почему-то казалось, что рейсовые звездолеты так и стоят на взлетном поле ровными рядами в ожидании того исторического момента, когда она, Катерина, наконец, соизволит занять место в одном из них, чтобы навсегда покинуть планету своих разочарований.

Однако, тут же выяснилось, что лимит неудач на сегодня далеко не исчерпан, и полоса невезения вовсе не ограничилась квартирой Рона, а протянулась гораздо дальше, аж до самого космопорта. Сообщение о том, что единственный на Лорелее рейсовый звездолет отправляется на Землю всего через сорок минут, и билетов на него уже нет, поразило Катю в самое сердце. Ну, просто совсем нет, ни одного. Да как такое вообще возможно, ведь ей так нужно улететь именно сейчас!

Катя устроила у окошка кассы совершенно безобразную сцену, доказывая молоденькой кассирше, что ей необходимо на Землю просто позарез, что это вопрос жизни и смерти, поэтому если улететь сегодня так и не удастся, то все пропало, и ее, Катина, безвременная кончина тяжким бременем ляжет на души всех без исключения работников космопорта. Так что, в ваших же, девушка, интересах…

Испуганная подобным напором кассирша сначала пыталась вяло оправдываться, однако в конце концов набралась смелости и слегка дрожащим голосом заявила, что если нервная пассажирка немедленно не успокоится, то в дело вынуждена будет вмешаться полиция. Это стало холодным душем для кипевшей негодованием Катерины. Внезапно осознав, где она находится и что в конце концов происходит, она сумела-таки обуздать свои эмоции, извинилась и поинтересовалась билетами на следующий рейс. Разочарованию не было предела. Оказалось, что звездолеты на Землю отправляются лишь раз в десять дней. Вот уж, действительно, как с самого утра не задалось…

Только теперь Катя вдруг обратила внимание на то, что находится в зале космопорта практически в гордом одиночестве. Ну ясное дело, все, кому надо, уже улетели, а прочие, по всей видимости, прекрасно знакомы с расписанием. Не то, что некоторые…

Н-да… ситуация. И куда же теперь? В гостиницу? Еще целых десять дней на Лорелее – это невыносимо. Ежедневно, ежеминутно, каждой клеточкой тела ощущать присутствие Рона где-то рядом… Раньше она считала город огромным мегаполисом, в котором совсем нетрудно затеряться так, чтобы тебя никто никогда не нашел. Теперь же Катя считала его слишком маленьким для двоих. Вероятность нежданной встречи представлялась ей до невозможности высокой, чуть ли не близкой к единице. В душе бушевали противоречивые чувства. С одной стороны, она мечтала увидеть Рона хотя бы один, ну самый разнаипоследнейший раз, а с другой ненавидела себя за это желание.

Что делать, что делать?.. Неужели идти на поиски гостиницы? Или же преодолеть свою гордость и вернуться к Рону, чтобы все-таки расставить все точки над «и»? Н-да… А что, спрашивается, мешало тебе сделать это еще пару часов назад? Сама не знаю…

Оба варианта одинаково плохие. Хотя нет, второй гораздо хуже, потому что терпеть не могу так называемых выяснений отношений. Тем более, что сам факт возвращения даст Рону повод считать, будто я готова к компромиссам. Не дождется! Ни за что и никогда. Хм… а может, все-таки готова?.. Нет, нет и нет. Будем считать, что этот путь для меня заказан. Тогда что же – гостиница, пропади она пропадом? Сказать, что туда, мягко говоря, не хочется, значит, не сказать ничего.

Пытаясь разрешить совершенно неразрешимую дилемму каким-то более-менее приемлемым образом, Катя рассеянным взглядом обводила безлюдный зал ожидания. И неожиданно для себя вдруг осознала, что уже некоторое время в ее поле зрения пребывает нечто знакомое. Тогда она пригляделась повнимательнее.

А-а… ну да, конечно. В дальнем конце зала, у самых билетных касс, две высоких фигуры в темно синих комбинезонах аварийно-спасательной службы. В точности как у Алекса… Стоп! Да один из этих двоих и есть именно Алекс!.. И как можно было сразу не заметить! Вот кто мне сейчас нужен. Хоть одно знакомое лицо на целой планете. Есть кому поплакаться в жилетку, посетовать на свою горькую судьбинушку…

Катерина вскочила с дивана и замахала руками.

– Алекс! Алекс!.. – ее голос отразился от стеклянных стен, высокого потолка, ударился в выложенный мрамором пол и звонким эхом пошел гулять по просторному залу. Катя, вовсе не ожидавшая такого потрясающего эффекта, даже замерла в испуганном оцепенении.

Алекс услышал, поднял голову, пытаясь определить направление, и сразу же увидел размахивающую руками фигурку. Собеседник Алекса тоже увидел, сказал что-то неслышное, рассмеялся, хлопнул коллегу по плечу и направился куда-то в сторону летного поля, а сам Алекс тут же поспешил навстречу.

– Что вы здесь делаете? – спросил он, приближаясь. – Да еще с вещами.

– А вы как думаете? – немедленно ощетинилась Катерина. – Что, по-вашему, можно делать в зале ожидания космопорта? Тем более с багажом?

– Так вы улетаете?

– По-видимому, нет. Хотя и очень хотела бы… – Катерина присела на краешек дивана. Алекс тут же пристроился рядом. – Послушайте, мне действительно очень нужно на Землю. Очень. Но так вышло, что места на рейсовом звездолете для меня не нашлось… Помогите… Я знаю, есть всякие спецрейсы… в конце концов, грузовые перевозки. Согласна даже на место в грузовом контейнере.

Алекс молчал.

Катя, наконец, подняла на него взгляд. Алекс смотрел на нее очень внимательно, лицо его было серьезно.

– Поругались с женихом? – спросил он.

Катя нехотя кивнула, уголки ее глаз снова предательски увлажнились.

– Неужели все настолько плохо?

Катя ничего не ответила, только отвернулась и стала смотреть куда-то в сторону летного поля.

– Послушайте, Кэт… Возможно, и есть какие-то спецрейсы, но мне ничего про это неизвестно. Как и про грузоперевозки. И вообще, по моему мнению, это не выход. Может быть, расскажете все по порядку, и тогда мы вместе подумаем, что тут можно сделать.

Катя внимательно на него посмотрела, словно оценивая, рассказать – не рассказать, а потом все-таки решилась.

А, будь что будет, выговориться сейчас просто необходимо. И Алекс для этого – самая подходящая кандидатура.

Всхлипывая и время от времени прикладывая платок к глазам, она начала рассказывать. Все, с самого начала. Как неделю назад обнаружила ту злосчастную коробку, как, поддавшись уговорам, согласилась отправиться в Долину Тысячи радуг, как сегодня утром застала Рона в невменяемом состоянии с сигаретой в руках и, наконец, про ту самую неведомую ей Мэри…

– Все можно простить, – всхлипывая, говорила она. – Даже этот проклятый торн. В конце концов, с ним можно бороться и, наверное, даже победить. Но чтобы какая-то вертихвостка… Я воспринимаю это как предательство, прощать которое вовсе не намерена.

Алекс некоторое время смотрел на нее задумчивым взглядом, а потом тихо произнес:

– Кэт… Вы наверняка догадываетесь, как я к вам отношусь. Нет-нет, не думайте, я прекрасно знаю, что рассчитывать мне не на что и, в лучшем случае, мы останемся всего лишь друзьями. Ведь мы друзья, не так ли? – Катя кивнула. – Так вот, позвольте на правах друга дать вам совет. Возвращайтесь обратно к жениху и попробуйте начать все сначала.

Катя взглянула на Алекса с удивлением. Даже слезы сразу высохли. Такого совета она никак не ожидала.

– Ведь по сути, – продолжал Алекс, – во всей этой ситуации есть и доля вашей вины. Да-да, именно так. Прекрасно зная о пристрастии жениха к торну, вы тем не менее бросаете его в одиночестве и отправляетесь на отдых куда-то за сотни километров, вместо того, чтобы находиться рядом с ним и поддержать, если потребуется… Извините, если я слишком прямолинеен.

Катя задумалась. В словах Алекса была немалая толика правды, подобные мысли уже неоднократно приходили ей в голову, просто она гнала их прочь, не в силах признать очевидную истину.

– А как же тогда быть с Мэри? – Катя снова ощетинилась, ругая себя за минутную слабость. Не-ет, вот этого она уж точно никогда не забудет.

– Мэри… Мэри… – словно эхо, повторил Алекс, а потом вдруг широко улыбнулся. Это было так неожиданно и, на Катин взгляд, совершенно неуместно, что она чуть не задохнулась от возмущения.

Да как он посмел! Я ему, можно сказать, всю душу открыла, а он… Насмехается?! Он… он… Ну, сейчас я тебе покажу!

– Спокойно, – сказал Алекс. – Все далеко не так трагично, как вы себе представляете. Кажется, я знаю эту Мэри.

– Вы?.. Вы…

– Да, я, – кивнул Алекс. – И более того, даже догадываюсь, какие именно видения посетили вашего жениха сегодня утром.

Катя проглотила ком в горле.

– Хорошо, говорите, – она, наконец, справилась со своими чувствами. – Я вас внимательно слушаю.

– Правильно ли я понял, что Рон – бывший пилот? Отправлен в отставку по медицинским соображениям… Все верно? Так вот, с большой долей вероятности можно утверждать, что под действием торна он заново переживал старт своего корабля из космопорта Лорелеи.

Катя в удивлении подняла брови.

– Откуда вы можете знать? – спросила она. – Это никому не известно, кроме самого Рона. И главное, какое отношение к космическому старту может иметь какая-то Мэри?

– Самое непосредственное, – Алекс опять загадочно улыбался. – Мэри Фишер – диспетчер космопорта Лорелеи.

Ну вот, так я и думала. Ясное дело, вертихвостка. Только с местом работы промашка вышла, не турагентство, а космопорт.

– Ей слегка за пятьдесят, – продолжал Алекс, – замужем за начальником космопорта, мать троих детей и к тому же весит не менее девяноста килограммов.

У Кати округлились глаза.

– Но как же тогда… Почему… ничего не понимаю.

– Немного терпения… Так вот, Мэри Фишер отличается редкостным педантизмом и занудством, требуя от всех пилотов неукоснительного соблюдения духа и буквы предстартового и стартового регламентов. Надоела всем… как горькая редиска. Я правильно сказал по-русски?

– Хуже горькой редьки, – машинально поправила Катя.

– Вот-вот. Пилоты сначала пытались как-то с ней бороться, но быстро поняли, что все их потуги совершенно бесполезны. Мэри, ощущая за спиной несокрушимую опору в лице мужа, оказалась твердой, как скала. И тогда наши ребята придумали, чем именно можно пробить эту броню…

Алекс выдержал театральную паузу, снова ухмыльнулся и продолжил:

– На каждом старте пилоты принялись распевать куплеты из одной крайне неприличной песенки. Ну просто до неприличия неприличной! Своеобразный заменитель знаменитого гагаринского «Поехали!». А припев этой песенки начинается так:

О, Мэри, Мэри,

Летим со мной к Венере…

Господи, какая же я дура, подумала Катя. Ведь чувствовала, что с этой Мэри все не так просто. И тем не менее, из всех возможных вариантов выбрала самый что ни на есть негативный и упорно предпочитала даже не думать о возможности каких-либо других объяснений. Бедный Рон! Теперь я точно знаю – мечту о небе изгнать попросту невозможно. Она непременно вернется… тем или иным образом.

Неожиданно заверещал зуммер вызова. Алекс коротко глянул на браслет коммуникатора на левом запястье, а затем быстрым движением прикоснулся к торчащей над ухом гарнитуре.

– Алекс Маккуин на связи, – произнес он в пространство. – Да, да… понял. Вылетаю.

– Что-то случилось? – спросила Катя.

– Случилось, – сказал Алекс. – В Долине Тысячи радуг потерпел аварию автобус с туристами. Мне нужно быть там. Извините.

У Кати оборвалось сердце. Рон… Она знала это совершенно точно. Господи, неужели…

Она смотрела на Алекса расширившимися от ужаса глазами, не в силах вымолвить ни слова. Только губы беззвучно шептали: Рон… Рон…

Алекс что-то говорил, встревоженно вглядываясь в ее лицо, но она ничего не слышала. В висках набатом стучало Рон… Рон… Рон…

Катя очнулась лишь тогда, когда почувствовала, как Алекс схватил ее за плечи и несколько раз встряхнул. Она, наконец, обратила на него полубезумный взгляд и каким-то чужим, с хрипотцой, голосом произнесла:

– Я должна быть там… Слышите, Алекс? Я должна быть там…

– Но это никак невозможно, – растерянно ответил Алекс. – На месте аварии работают спасатели, медики… Никого постороннего туда просто не пропустят…

– Вы не понимаете, Алекс. Это Рон… я знаю совершенно точно. Понимаете? Я чувствую… Он собирался в рейс этим утром… как раз тогда, когда мы расстались. Господи, как нелепо!.. Алекс, вы говорили, что мы друзья. Так помогите же! Мне совершенно необходимо быть там, рядом с ним…

В Катиных глазах стояли слезы.

Алекс угрюмо посматривал на нее из-под насупленных бровей. На скулах играли желваки.

– Хорошо, – наконец, сказал он. – Только быстро. Времени у нас в обрез.