Текст книги "Баллада о Лорелее (СИ)"

Автор книги: Юрий Морозевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 63 страниц)

– Лаборатория! – выдохнул Гюнтер.

– Лаборатория, – подтвердил капитан.

Стена неожиданно затормозила, дернулась раз-другой и остановилась на полпути.

– Все, – сказал Каттнер. – Сдохла. Похоже, мы пришли сюда на редкость вовремя.

– Что случилось?

– Энергия на нуле. Судя по всему, окончательно сели аварийные аккумуляторы. Знаешь что… – капитан некоторое время помолчал. – Давай-ка мы, прежде чем соваться внутрь, подопрем вход чем-нибудь тяжелым. Дабы не попасть в безвыходное положение. Вдруг эта стена решит, что ей пора закрыться, и… ну, ты сам понимаешь. Не хотелось бы окончить дни в каменной мышеловке.

Подобную тактику Гюнтер всецело одобрял, поэтому без лишних разговоров тут же притащил пару увесистых обломков, после чего самым тщательным образом заклинил обе двери, обеспечив таким образом путь к отступлению.

– Готово, – удовлетворенно сказал он, стряхивая пыль с перчаток. – Можем идти.

– Что ж, тогда пойдем и заберем наши деньги, – сказал Каттнер и первым шагнул в темный провал.

Внутри обнаружилось просто невероятное количество всякой мебели: лабораторные столы и высокие, под самый потолок, стеллажи и шкафы с чудом уцелевшими стеклянными дверцами, битком набитые какими-то баночками, горшочками и целыми рядами пробирок и колб, а также совершенно безумное количество валяющихся в проходах табуреток и стульев, то и дело цепляющихся за ноги в самые неподходящие моменты. Обычных столов тоже хватало, и на каждом из них громоздились внушительного размера пирамиды из аппаратуры абсолютно непонятного назначения. Мертвой или, вернее, пребывающей в затяжном летаргическом сне, чего, собственно, и следовало ожидать. А уж о компьютерах даже и говорить нечего… по две-три штуки на каждое рабочее место.

Центральное место в лаборатории занимал огромный стеклянный куб, и Гюнтер почему-то сразу понял, что именно туда и нацелено все окружающее его электронное изобилие. Над кубом и по сторонам свисали увесистые гирлянды разнообразных светильников, и отчего-то совсем нетрудно было представить, что когда-то они полыхали совершенно ослепительным блеском, не хуже самой Маленькой Лоры.

Световое пятно от нашлемного фонаря метнулось в сторону и выхватило из темноты застывшую рядом с кубом неподвижную темную фигуру. Капитан опирался о прозрачную грань рукой и задумчиво смотрел внутрь. Гюнтер подошел ближе.

Хм… ничего особенного, просто застывшая от холода земля. И много-много мелких и крупных горшочков все с той же землей, развешанных по боковым граням и свисающих с потолка на тонких цепочках. Только пустая земля, и ничего, кроме земли…

– Ну так что, капитан, – нарушил молчание Гюнтер, – так и будем здесь стоять? Подумаешь, заброшенный огород, и ничего больше… Что в нем такого?

– Теперь я понял… – глухо сказал Каттнер. – Им так и не удалось…

– Что вы поняли? Грядки как грядки…

– Я, наконец-то, понял, кто наши таинственные наниматели, и что именно могло им понадобиться в брошенной лаборатории.

– Будто вы раньше этого не знали, – сказал Гюнтер. – Не смешите меня.

– Ты, конечно, можешь верить или не верить, но действительно не знал. И вообще, меня этот вопрос тогда не слишком-то занимал. Я, вроде тебя, полагал, что чем меньше знаешь, тем крепче спишь. И для чего мне, спрашивается, могла бы понадобиться информация о том, кто именно предложил нам этот дьявольский контракт? За немаленькие, надо сказать деньги. Какого черта! Не все ли равно, лишь бы платили.

– А теперь? Что-то изменилось? Может, скажете, что больше не желаете в этом участвовать?

– Хм… пожалуй, все-таки нет. Деньги мне по-прежнему нужны. Да и поздновато что-либо менять, не находишь? Однако, ощущение на душе самое препоганое. Помнишь старый анекдот: «ложки нашлись, но осадок все-таки остался»? Вот и у меня… осадочек…

– Это всего лишь пустая лирика, капитан. Главное, что у нас все по-прежнему, а потому предлагаю двигаться дальше. Надеюсь, вам сообщили точное местонахождение контейнеров, и нам не придется обшаривать все помещение?

– Не придется, – ответил Каттнер. – Где-то здесь должна быть холодильная камера.

– Отлично! Тогда, как вы сами говорили, не будем терять времени.

Гюнтер решительно обошел стоявшего в неподвижности капитана и направил свет фонаря в глубь лаборатории. Взгляду неожиданно предстала целая стена из составленных друг на друга больших картонных коробок. Ими оказалась полностью забита вся оставшаяся часть помещения, отчего сразу же появилось ощущение того, будто находишься на каком-нибудь складе, а не в том месте, где когда-то велись научные исследования.

Гюнтер подошел к штабелям вплотную и похлопал рукой по одной из коробок.

– Знаете, что это такое, капитан? – спросил он, не скрывая радостного возбуждения.

– Догадываюсь, – мрачно ответил Каттнер.

– Скорее всего, вряд ли. Эти коробки, капитан, – тоже наши с вами деньги, и их просто необходимо погрузить на «Ириду». Господи… да здесь же целое состояние!

– Нет, – сказал Каттнер, подходя ближе. – Ничего мы грузить не будем. Договор предусматривает лишь поиск и доставку контейнеров и ничего кроме этого. Ни о каком дополнительном грузе в нем нет ни слова. Поэтому, забудь… и давай, наконец, найдем этот проклятый холодильник!

– Послушайте, Каттнер, – Гюнтер развернулся и теперь глядел на капитана прямо в упор. – Вы все-таки не понимаете… или понимаете не до конца. – Он, словно невзначай, положил руку на кобуру, что, конечно же, не могло укрыться от внимательных глаз бывшего десантника. – Так вот, считайте, что свою миссию вы уже фактически выполнили. Доставили нас на Лорелею, нашли эту лабораторию… Но на этом все, понимаете? Все. Теперь только я определяю, что должно быть загружено на борт корабля, а что нет. Контейнеры – безусловно, да, это главное. Но и эти коробки тоже. Вот так-то, капитан…

Обращение «капитан» прозвучало с явной издевкой.

Каттнер долго молчал, а потом, видимо, приняв решение все-таки не связываться со значительно более сильным и, главное, молодым противником, произнес:

– Я понимаю так, что должность капитана теперь твоя. Ладно, не возражаю. Тогда объясните мне, капитан, как вы намерены доставить к кораблю такое ненормально огромное количество довольно-таки габаритного груза? Напоминаю, что ни погрузчиков, ни грузовых платформ в нашем распоряжении нет.

– Бросьте, Каттнер, какой из меня капитан. Ни на что подобное я вовсе не претендую. Так что давайте обойдемся без обид. Поймите, наконец, что я всего лишь попытался в очередной раз напомнить вам о своих полномочиях. У вас свои инструкции, а у меня свои. И если я говорю, что груз должен быть взят на борт, значит, он должен быть взят. А каким именно образом, давайте подумаем вместе.

Каттнер еще немного помолчал.

– Ну, хорошо, – наконец, сказал он. – Думаю, для начала коробки следует поднять наверх, на улицу. И сделать это придется вручную. Ты как, готов? Перетаскать на себе всю эту груду?

– Вот так-то лучше, капитан, – произнес Гюнтер, убирая руку с кобуры. – Я рад, что мы друг друга все-таки поняли. А насчет перетаскать… да, готов. С вашей помощью, разумеется. Коробки легкие, и если связывать их по нескольку штук зараз… думаю, справимся. А главное при этом не забывать, что на самом-то деле каждая из них стоит денег, и немаленьких. Кстати, обещаю приложить максимум усилий к тому, чтобы этот груз вам оплатили отдельно…

– Готов, говоришь… – невесело усмехнулся Каттнер. – Н-да… наглядный пример того, что с людьми делает жажда наживы. Помани звонкой монетой, и они уже готовы целые горы свернуть… Ладно, черт с тобой. Попробуем, но лишь после того, как найдем контейнеры.

– Договорились, – ответил Гюнтер.

Долго искать не пришлось. Холодильная камера обнаружилась здесь же, совсем рядом с картонной стеной. С трудом открыв совершенно примерзшую дверь, Каттнер увидел на одной из полок внутри камеры три плотно закрытых металлических ящика размером с хороший чемодан. Контейнеры выглядели весьма солидно и производили впечатление совершенно неподъемных. На лицевых панелях каждого из них мигала маленькая красная лампочка, свидетельствующая о том, что контейнеры оборудованы встроенными источниками питания, которые, несмотря на истекшие годы, все еще не сдохли.

– Вот наши деньги, – сказал Каттнер, поворачиваясь к напарнику. – Ну что, взяли?

– Взяли, – ответил Гюнтер.

Глава 6

Рон осторожно высунул голову из прятавшегося в глубокой тени сугроба и повел глазами вдоль пустынной улицы. Отсюда, из облюбованного им убежища, открывался прекрасный вид как на высокое полуразрушенное здание, бесследно поглотившее так называемых «подопечных», так и на застывший в полной неподвижности антиграв на вершине снежного холма.

Сугроб по соседству вдруг зашевелился, и оттуда показалась голова Катерины.

«Что-то долго они там возятся,» – сказала она, окидывая взглядом пустынный пейзаж.

«Вот и я о том же,» – тут же воодушевился Рон. – «Нужно сходить на разведку. Мало ли что, вдруг их там завалило чем-нибудь…»

«Я тебе схожу,» – сердито сверкнула глазами Катерина. – «Хватит, сходил уже.»

«Ну, так кто же знал, что этот сумасшедший Гюнтер вдруг возьмет и развернет машину… А вообще-то, ты, конечно, права. Нельзя было вот так, с разбега, выскакивать прямо на середину улицы. Виноват, больше не повторится…»

«Вот-вот, именно что виноват. Зато благодаря тебе они теперь знают, что планета вовсе не так пустынна, как им представлялось.»

«Хм… Мне почему-то кажется, что не стоит так уж драматизировать ситуацию. Если ты помнишь, они сошлись на том, что Гюнтеру с перепугу просто померещилось. Так сказать, галлюцинация, мираж… сон разума…»

«Какой еще сон разума? Ты о чем, очнись! Гюнтер абсолютно убежден в реальности твоего существования. Видел, как он оглядывается на каждом шагу? Да и Каттнер, похоже, не очень-то верит во всякие миражи, просто ему сейчас не до нас с тобой. А вот когда они завершат здесь свои дела, может и вспомнить, причем не только видения Гюнтера, но и слуховые галлюцинации Жаклин. И если он тот самый Каттнер, которого имел в виду Джошуа, то, думаю, вполне способен сложить два и два.»

«Н-да… ты, вероятно, права. Черт, как-то нескладно все получилось… столько времени скрывались, а спалились, что называется, в одночасье.»

Они помолчали, думая каждый о своем. Потом Катерина сказала:

«Не будем расстраиваться раньше времени. Один обнадеживающий момент в этой истории все-таки есть. Судя по всему, у нашей троицы явные нелады с законом. Они сами вынуждены скрываться, а значит, болтать направо-налево о своих предположениях совершенно точно не станут. И вряд ли найдут благодарных слушателей в той среде, в которой им приходится вращаться. Это дает нам определенный шанс, хотя, надо прямо признать, весьма призрачный. Шанс на то, что им просто никто не поверит.»

«А ты бы поверила?»

«Я?.. Хм… Если ты имеешь в виду ту выпускницу художественного училища, с которой когда-то познакомился на Земле, то нет, скорее всего не поверила бы. Сочла бы за одну из тех баек, которыми бравые пилоты звездных кораблей пытаются вскружить головы доверчивым молоденьким дурочкам. А сейчас… сейчас совсем другое дело.»

Рон неожиданно завозился в сугробе и вдруг встал на ноги, отряхиваясь всем телом.

«Ты что?» – встревоженно спросила Катерина. – «Прячься немедленно! Заметят же.»

«Надоело,» – сказал Рон. – «Не заметят. Здесь тень, да и нет никого… а то лежишь тут, как бревно… Ну в самом-то деле, сколько можно их ждать?! Может, и впрямь что-то случилось? А вдруг им нужна наша помощь?»

«Ты в своем уме? Какая еще помощь? Думаешь, они сильно обрадуются, увидев, кто именно их откапывает? Покромсают из лазеров, и все дела… А уж наши секреты тогда и подавно псу под хвост…»

«Да понимаю я, понимаю,» – с досадой ответил Рон. – «Но не станем же мы безучастно наблюдать за их гибелью, зная, что могли помочь и не помогли… Я так не могу. Этого не стоят никакие секреты. Давай, я только сбегаю, взгляну, и сразу же обратно…»

«Тихо!» – громким шепотом вдруг произнесла Катерина. – «Смотри. Кажется, идут.»

Темный проем, бесследно поглотивший капитана «Ириды» и его спутника, неожиданно озарился изнутри яркими всполохами электрического огня.

«Точно идут. Ложись!»

Рон нерешительно потоптался на месте, однако, все-таки опустился обратно в сугроб.

Едва различимая на фоне темного провала фигура в черном скафандре внезапно возникла на гребне снежного вала и сразу же принялась осматриваться по сторонам, бросая вокруг себя яркие световые пятна от нашлемного фонаря. Катерина и Рон плотнее прижались к снежному склону.

«Не иначе как нас выискивает,» – шепнула Катерина.

Рон не ответил. Он справедливо полагал, что заметить их здесь, в глубокой тени, практически невозможно. По крайней мере с того места, где сейчас находится этот не в меру осторожный пришелец.

Тот, наконец, перестал крутить головой, очевидно, полностью успокоенный пустынным безжизненным пейзажем, и снова повернулся лицом к разбитому окну, из которого только что вылез.

«Ну что, готово?» – неожиданно послышался хорошо знакомый голос. – «Тогда тяну.»

Гюнтер попятился от проема и энергично задвигал руками, судя по всему, выбирая невидимую отсюда веревку. Из мрачного провала показалась целая связка больших прямоугольных коробок, вслед за которой наверх выбрался второй пришелец с большими металлическими на вид ящиками в обеих руках. Надо полагать, капитан Каттнер собственной персоной.

«Тащи туда, поближе к машине,» – раздался его голос. – «И развяжи, веревка нам еще понадобится. А я пока упакую контейнеры.»

Гюнтер шумно вздохнул, однако, безропотно поволок свою ношу к застывшему на вершине снежного холма антиграву.

«Бурлаки на Волге,» – пробормотала Катерина.

«Что?» – осведомился Рон.

«Ничего. Русский фольклор.»

Пока Гюнтер занимался тем, что сначала разматывал, а затем сматывал обратно длиннющую веревку, Каттнер открыл грузовой отсек антиграва и один за другим запихал в него оба контейнера, после чего вдруг выудил откуда-то из груды рассыпавшихся коробок еще один и отправил его туда же.

«Интересно,» – сказал Рон, задумчиво наблюдая за деловито суетящимися черными фигурами, – «куда они собираются грузить все остальное? Насколько мне известно, свободного места в машине уже практически нет.»

«А вот мне гораздо интереснее другое,» – ответила Катерина. – «Как ты думаешь, чем наполнены эти контейнеры?»

«Понятия не имею. А содержимое коробок тебя что, совсем не интересует?»

«Интересует. Но не в такой степени. Мне кажется, я знаю, что там может находиться. Правда, очень хотелось бы ошибиться.»

«И что же, по-твоему?»

Катерина многозначительно промолчала.

«Смотри,» – вместо ответа вдруг сказала она. – «Возвращаются.»

Каттнер тем временем захлопнул дверь машины и, действительно, направился обратно, сопровождаемый бодро семенящим по пятам Гюнтером. Ни тот, ни другой не произнесли больше ни слова.

Когда обе черные фигуры беззвучно растворились в проеме разбитого окна, Рон мгновенно вскочил на ноги и метнулся в сторону покинутого антиграва, не обращая никакого внимания на протестный окрик Катерины. Открыв лапой грузовой отсек, он долго рассматривал его содержимое, после чего захлопнул дверцу и вернулся назад к своему убежищу, попутно ухватив зубами одну из картонных коробок.

«Ты что творишь?!» – тут же зашипела на него Катерина. – «Не подумал, что им может быть доподлинно известно количество принесенных коробок? Что произойдет, если они одной недосчитаются?»

«Ничего,» – беспечно ответил Рон. – «Подумаешь, одной больше или меньше… Решат, что ошиблись или потеряли где-нибудь по дороге…»

«А следы? Твои следы рядом с машиной? Или ты считаешь, что они не способны вызвать у Каттнера ни малейших подозрений?»

Рон рассмеялся.

«Да они вдвоем наследили вокруг словно стадо бешеных слонов у водопоя. Так что на эту тему совершенно определенно можешь не волноваться. Давай-ка лучше посмотрим, что там внутри.»

«Я и так знаю.»

«Вот как?.. Хм… Что ж, думаю, самое время узнать и мне.»

С этими словами Рон полоснул лапой по картонному боку, разорвав его чуть ли не напополам. Оттуда мгновенно в большом количестве посыпались в снег небольшие по размеру запечатанные коробочки с хорошо знакомой яркой надписью поперек – «Celestial Food».

«Сигареты…» – растерянно произнес Рон.

«Торн,» – уточнила Катерина. – «Что и требовалось доказать.»

«Как ты догадалась?»

«По твоему, это трудно?»

«Ну, я-то не сумел.»

«Просто-напросто на Лорелее больше не существует ничего такого, что потребовало бы специально организованной – заметь, явно нелегальной! – экспедиции для доставки этого чего-то на Землю. Чего-то такого, что абсолютно невозможно оказалось вывезти отсюда обычным способом. Единственным кандидатом на роль подобной „драгоценности“, пусть даже насквозь фальшивой, может быть только торн. Мне неизвестно ничего другого, что могло бы оправдать затраченные усилия. Однако, сигареты с торном – это еще полбеды. Куда больше меня беспокоит содержимое контейнеров. Что ты увидел?»

«Ничего. Металлические ящики закрыты наглухо, на крышке каждого мигает красная лампочка. Вскрывать я не рискнул, во-первых, потому что любая попытка взлома сразу же обозначила бы наше с тобой присутствие… а во-вторых… во-вторых, просто потому что не рискнул. Это тебе не картонная коробка, мало ли что…»

«Понятно,» – задумчиво произнесла Катерина. – «Что ж, думаю, ты поступил разумно. Похоже, мы с тобой узнали все, что могли. И вряд ли узнаем больше. Поэтому, как мне кажется, нам пора возвращаться.»

Катерина выбралась из сугроба, отряхнулась и вопросительно взглянула на Рона. Тот некоторое время в раздумье рассматривал разбросанные вокруг сигаретные пачки, а потом вдруг, словно спохватившись, начал торопливо запихивать их обратно в коробку.

«Чтобы никто ничего не заметил,» – пояснил он и сунул ее куда-то под камень в глубокую черную щель.

Катерина с сомнением наблюдала за его действиями, а потом развернулась и пошла обратно по своим следам.

«Идем,» – сказала она через плечо. – «Джош наверняка уже заждался.»

* * *

Пейзаж на экране переднего обзора не баловал разнообразием. Покрытая коркой льда насквозь промерзшая почва непосредственно вблизи корабля, и порядком осточертевшие крутые снежные склоны вокруг. Абсолютно пустынные.

Жаклин всматривалась в них до рези в глазах в попытке обнаружить хоть что-то живое, хотя прекрасно отдавала себе отчет в том, что ни одно из существ, населявших еще недавно цветущую планету, просто не могло существовать в условиях вакуума и жесткой космической радиации. Включая неведомо куда исчезнувших лорнов. Чтобы выжить здесь, необходимы соответствующие технологии, вроде тех, что оберегают в настоящее время саму Жаклин и ее спутников. А откуда им, спрашивается, взяться у несчастных аборигенов? Вот то-то же…

И тем не менее…

Жаклин никак не давал покоя внезапно прозвучавший в наушниках незнакомый голос. Ведь не сошла же она с ума в самом-то деле! Голос был настолько реальным, насколько это вообще возможно, и никто никогда не сможет убедить ее в обратном. Несмотря на насмешки Гюнтера и очевидное недоверие капитана.

А может, действительно, призрачные голоса существуют лишь в ее собственной голове? Скажем, как результат могучего, как минимум полугодового, запоя? Белая горячка или что-то в этом роде…

Полная чушь, конечно. Причем здесь спиртное? Тем более, что печальная привычка решать все проблемы с помощью бутылки ушла в невозвратное прошлое, и надеюсь, теперь уже навсегда. Спасибо Каттнеру…

К тому же ни на «Айове», ни в окрестностях Лорелеи никаких слуховых галлюцинаций почему-то не наблюдалось. Как и всяких других, впрочем. Вот! И это очень важно! А проявились они лишь здесь, на поверхности планеты. Что, надо сказать, весьма и весьма необычно и, мягко говоря, неожиданно. Н-да, столь странная избирательность в локализации психических нарушений явно наводит на определенные размышления.

Если признать за аксиому абсолютную реальность прозвучавших в наушниках радиоголосов… то что же тогда получается? Лорны никак не могли этого сделать просто потому, что не могли никогда. Это твердо установленный факт. Не их уровень. А значит… значит, есть на планете кто-то еще, использующий технологии, доступные до сего дня лишь землянам, и этот кто-то скорее всего не человек… Н-да… Тоже чушь.

О, Боже! Вот до чего может довести несчастную женщину полное одиночество в пустом замкнутом помещении и целая бездна свободного времени для размышлений. А также практически полная тишина, нарушаемая лишь монотонным пением работающих вентиляторов. Так и до инопланетных зеленых человечков недалеко, и никакое спиртное для этого не понадобится.

Стоп! А это что такое?

Краем глаза Жаклин уловила какое-то движение на самом гребне высокого снежного вала, окружающего корабль. Она тут же уставилась в экран неподвижным пристальным взглядом в надежде, что вот сейчас-то… сейчас она совершенно точно увидит нечто такое… такое, после чего ни Гюнтер, ни Каттнер уже никогда не смогут обвинить ее в сумасшествии.

Однако, нет. Снежный гребень по-прежнему пуст и недвижим. По-видимому, показалось. Жаль. А может, оно и к лучшему. Черт его знает, чего можно ожидать от коварных зеленых человечков… или прочих кошмарных чудовищ. Вдруг им взбредет в голову… – или куда там еще может что-то взбрести всяким разным, до невозможности хищным, тварям, – и они дружно примутся ломиться в нашу дорогую «Ириду». Что тогда прикажете с ними делать? Лазерный пистолет против инопланетных монстров выглядит как-то не слишком убедительно.

Жаклин вдруг ощутила на спине очень неприятный холодок. Ей показалось, будто кто-то уставился на нее изучающим холодным взглядом, от которого по всему телу вдруг побежали крупные и мелкие мурашки. Она передернула плечами, прогоняя прочь неприятные ощущения, и решительно встала с кресла.

Все, с нее хватит. Так и в самом деле недолго спятить. А вот что точно следует сделать, так это полностью заблокировать входной люк. Безопасности для. Иначе чувствуешь себя как в квартире с распахнутой настежь дверью. Заходи, кто угодно, и делай здесь, что хочешь… даже без разрешения.

Жаклин быстро набрала на пульте соответствующую комбинацию клавиш.

Вот так. Позволения войти все-таки придется спрашивать. А я еще подумаю…

Она бросила взгляд на часы.

Что-то давно нет сообщений от капитана.

Во время единственного сеанса радиосвязи он сказал, что здание, в котором располагалась лаборатория, найдено, и они с Гюнтером отправляются за контейнерами. Обещал также сообщить, когда все погрузят, и вот молчит уже целую вечность… Кажется, что за это время всю Лорелею можно было бы обойти по экватору.

Черт! А вдруг там с ними что-нибудь случилось? А она прохлаждается здесь в полном неведении, вместо того, чтобы спешить на помощь!

Черт, черт, черт!..

Жаклин совершенно не представляла, как она сможет хоть чем-то помочь попавшим в беду спутникам, тем более, что на корабле больше нет абсолютно никаких средств передвижения. Не пешком же, в самом-то деле… по этим безумным сугробам. Да и местонахождение лаборатории неизвестно…

Хотя… Есть шаттл. Правда, эта машинка скорее для открытого космоса, а не для поездок в город. Тем не менее, если выбора не останется, придется использовать то, что есть, хотя и совершенно непонятно, каким именно образом.

Она снова взглянула на часы.

Тут главная проблема – правильно определить временную границу, за которой заканчивается простое ожидание и начинается спасательная операция.

Что там у них с кислородом? Хм… часа на два хватит, вне всякого сомнения. А это в свою очередь означает, что если в ближайшие тридцать минут от Каттнера не поступит никаких сообщений, настанет пора действовать. Ладно, полчаса можно и подождать…

Жаклин вдруг ощутила буквально зверский голод.

Сразу после посадки есть почему-то совершенно не хотелось. Тем более в компании назойливого «коллеги»… Какое же это было блаженство, когда после слов капитана об отдыхе Гюнтер сразу же скрылся в кают-компании, и появилась возможность хотя бы несколько минут отдохнуть от его набившей оскомину физиономии. Правда, голос, в превосходных степенях нахваливающий какой-то невероятный паштет, прекрасно был слышен даже здесь, в рубке. Но это тот минус, с которым Жаклин вполне готова была мириться.

Хм… Надеюсь, он там не все сожрал, и мне хоть что-нибудь да осталось.

Мысли о еде отодвинули все прочее на второй план.

Столько переживаний… «Айова» с ее аварийной капсулой… захват «Ириды» и посадка на Лорелею… дурацкие голоса в голове и, наконец, томительное ожидание неизвестно чего… Тут у кого хочешь разыграется аппетит.

Интересно, что там Паркер припас на камбузе для своей команды, до чего еще не успел дотянуться прожорливый Гюнтер? Хотя бы кофе-то у него найдется? И, скажем, парочка бутербродов?.. С сыром и ветчиной. А лучше три… Два с сыром и один с ветчиной… или два с сыром и два с ветчиной. Хм… А вот мы сейчас пойдем и проверим.

Жаклин развернулась и пошла прочь из рубки. Пропустить радиовызов она не боялась. Если Каттнер все-таки объявится, она услышит его через наушники скафандра.

Длинный ярко освещенный коридор был наполнен тишиной и спокойствием. Даже пения невидимых вентиляторов совершенно не слышно, и лишь звонко клацают по полу металлические подковы на ботинках. Слева от входа в рубку – лестница, ведущая в грузовой отсек, а справа – каюты экипажа. Все в точности так же, как и на той «Ириде», где год назад столь бесславно оборвалась ее карьера. За исключением того, что там на месте грузового отсека располагались сплошные ряды противоперегрузочных кресел с предвкушающими заслуженный отдых туристами.

Как сейчас помню, рейс «Церера – Латона»… Далеко не Лорелея в пору расцвета, однако, вполне сносно, особенно если не сравнивать.

Черт! Бессчетное число раз давала себе слово забыть эту историю раз и навсегда, и вот, поди ж ты, малейший толчок – и память упорно возвращает обратно. Наверное, просто потому, что назначение пилотом на звездный корабль стало воистину самым ярким событием в моей пока еще не слишком-то долгой жизни.

Жаклин неожиданно обнаружила, что стоит прямо напротив закрытой двери и в который уже раз перечитывает надпись на табличке: «Уолш. Пилот». Постепенно пришло осознатие того, что на той «Ириде» именно здесь находилась ее собственная каюта.

Она испытала вдруг безотчетное желание войти и даже взялась за дверную ручку… однако, сразу же отпустила, решительно развернулась и пошла, вернее сказать, почти побежала по коридору прямиком в кают-компанию, ругая себя последними словами.

Размазня, мямля… сентиментальная дура! Пора бы уже понять, наконец, что те дни ушли безвозвратно, и я теперь совершенно другой человек!.. Да, бандитка… да, пиратка… одним словом, абсолютно криминальный элемент, место которому за решеткой, а не в пилотском кресле звездного корабля. Ну и что с того? Не я выбирала себе такую судьбу, год назад меня почему-то никто не спросил. Вот и пожинайте плоды своих собственных усилий! А если кого-то что-то не устраивает, он может катиться, куда подальше…

В кают-компании Жаклин некоторое время постояла неподвижно, прислонившись к дверному косяку, а когда, наконец, почувствовала, что приступ ярости окончательно прошел, подошла к холодильнику и открыла дверцу.

Ну что ж, сыр и ветчина на месте, проглотистого Гюнтера они почему-то не заинтересовали. Будем считать, хотя бы в этом отношении мне повезло.

Она быстро соорудила несколько бутербродов, а затем осмотрелась в поисках кофе.

Хм… ничего похожего, даже странно. Хотя с другой стороны… может же такое случиться, что бывший капитан «Ириды» Паркер – убежденный противник сего ароматного напитка? Причем, вместе со всей своей командой… Или все же последние остатки употребил наш ненасытный в своей прожорливости «коллега»? А что? Это только на первый взгляд представляется невероятным. Насмотрелась уже… на той же «Айове».

Она открыла один шкафчик, затем другой, третий… Ничего.

О! А это у нас что такое?

Жаклин потянула на себя очередную дверцу, и та вдруг откинулась вниз, образовав нечто вроде висячего столика. А в глубине… Ряды бутылок и прозрачных тонкостенных бокалов.

Та-ак… похоже, нашему Паркеру ничто человеческое не чуждо.

Жаклин взяла одну из бутылок и взглянула на этикетку.

Французский коньяк… Что ж, красиво жить не запретишь. Правда, лично я коньяк все-таки недолюбливаю, особенно французский. Запах у него, что ли, какой-то такой… ну, специфический. Прямо скажем, на любителя. Что же касается меня, то я не сторонница подобных изысков, а потому предпочитаю старое доброе виски…

Жаклин сунула бутылку обратно.

Ну-ка, посмотрим, что у нас здесь еще… Хм… целый набор всяческих вин… ну, это тем более не для меня. О-о, даже русская водка есть!.. Да Паркер у нас просто гурман…

Виски тоже нашлось, по соседству с коньяком.

Жаклин долго глядела на хорошо знакомую этикетку, затем аккуратно поставила бутылку на середину стола, а сама фактически упала в кресло напротив, не отрывая от источающей невероятный соблазн добычи тяжелого угрюмого взгляда. После чего нашарила рукой бутерброд, поднесла ко рту и начала механически пережевывать, не чувствуя вкуса.

* * *

Джошуа осторожно приподнял голову над кромкой снежного вала и в очередной раз взглянул на корабль.

Все та же застывшая глыба металла без каких бы то ни было признаков жизни.

Скучно! Хоть волком вой… хоть тем же ледяным львом.

Правда, как именно воют ледяные львы, Джошуа не знал, однако, вполне созрел для того, чтобы попробовать. А там, как получится… Вдруг удастся изобрести новый канон?

Как там распорядилась Кэт перед началом авантюрного похода по следам наших уголовных пришельцев? Не высовывайся, мол, и наблюдай.

Ну да, сказать-то легко! Да за чем здесь можно наблюдать, если звездолет полностью недвижим, словно какая-нибудь скала! На Большую Лору смотреть и то веселей. Тусклый красно-рыжий огненный шар все-таки перемещается по небосводу, хоть и крайне медленно. Однако, в немалой степени разбавляет мертвую неподвижность окружающего пейзажа, и за это ему огромное спасибо. А тут… Достаточно всего лишь нескольких минут, чтобы понять одну простую истину: корабль давно и безнадежно мертв, и на его борту совершенно определенно нет ни единой живой души. Н-да… поверить в такое совсем нетрудно.

И безусловно, при других обстоятельствах я именно так и подумал бы, если бы своими глазами не видел, как маленькая черная фигурка заходит внутрь.

Жаклин спряталась за металлокерамическими стенами, словно в крепости, и никакого желания высовывать наружу свой нос явно не демонстрирует. Что, следует признать, весьма и весьма прискорбно.