Текст книги "Баллада о Лорелее (СИ)"

Автор книги: Юрий Морозевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 63 страниц)

Федот дробно простучал лапками по отрезанной части металлического листа и без колебаний сунулся внутрь расчищенного прохода.

Так… так… здесь все нормально, только кусок шпангоута высунулся немного некстати… Ну да ничего, обойти можно, главное, не забыть про вот этот металлический штырь на правой стене. Срезать бы его, но не хочется тратить на подобную ерунду драгоценное время, да и аккумуляторы Федота хотелось бы поберечь, мало ли что… Черт с ним, с этим штырем, главное не забыть, что на пути обратно он окажется слева… Та-ак… А вот это уже серьезней…

Николай тормознул Федота и с озабоченным видом уставился на застывшее в неподвижности изображение.

Напрочь перегородившие проход мощные металлические балки… раз, два… аж целых три штуки, практически перед самым выходом. Черт, как же не повезло… Что ж, применим наш испытанный и на редкость эффективный метод.

Лазерный луч принялся яростно кромсать ближнюю, торчащую под небольшим углом к вертикали, балку. Ослепительные искры полились вниз ярким огненным дождем. Зрелище завораживало.

Сзади неслышно подошел Мих-Мих, несколько секунд молча наблюдал за разрушительной деятельностью Федота, а потом негромко сказал:

– Я передал им наш план.

– Ну и как? Что говорят?

– Сомневаются. То ли не хотят спугнуть удачу, то ли на самом деле считают его нереализуемым… я, честно говоря, так и не понял. Но главное, что удалось узнать, – внутренняя переборка с люком действительно существует, и она достаточно прочна для того, чтобы выдержать внешнее давление. Поэтому продолжаем осуществлять план Марка, как и договорились.

Николай согласно кивнул. Все равно других вариантов нет и не предвидится.

Разрезанная пополам балка с грохотом обрушилась в проход.

Отлично, осталось еще две… Ну-ка, посмотрим… Черт, вот незадача! Отсюда прицелиться никак невозможно, а потому придется продвинуться чуть вперед. Опасно это, ох как опасно! Но ничего не поделаешь, надо… Осторожненько…та-ак… та-ак… стоп! Ну, давай, Федот, не подведи.

Экран снова озарился сплошным, плюющимся гроздьями искр, слепящим пламенем.

В командный пункт вошли Марк с Сэмом, остановились рядом с командиром и тоже уставились на экран, наблюдая за работой Федота.

– У нас все готово, – доложил Марк. – Оба скафандра и оборудование находятся в ожидании сброса.

– Отлично, – ответил Мих-Мих. – Сейчас Ник здесь закончит, и сразу же можно начинать… Майкл! Что у нас с высотой?

– Двадцать семь… только что вышли из облаков.

– Прекратить спуск! Не стоит лишний раз рисковать. Думаю, этого вполне достаточно.

– Принято, – ответил Майкл.

Белесая муть за панорамным окном станции постепенно рассеялась и вскоре стало окончательно понятно, что да, наполненные серной кислотой облака остались далеко наверху. Однако, несмотря на это, поверхность разглядеть так и не удавалось, видимость не превышала какой-то жалкой пары километров, а дальше взгляд безнадежно тонул в плотной грязно-рыжей дымке. Справа, практически у неразличимого отсюда горизонта, клубилась огромная черная туча, в глубине которой периодически вспыхивали и тут же гасли мощные электрические разряды. Судя по всему, она направлялась прямиком в сторону станции. Не сказать, чтобы очень быстро, но тем не менее…

Михаил Александрович нахмурился и спросил у Марка:

– Успеем?

Тот неопределенно пожал плечами:

– Должны успеть, другого выхода попросту нет… А туча, действительно, препоганая…

Неожиданный донесшийся из динамиков грохот заставил всех вздрогнуть и перевести взгляды на экран. Огненный фейерверк угас, словно по мановению волшебной палочки, и теперь поле зрения занимала какая-то неведомая металлическая стена в мелкую круглую дырочку.

– Дьявол! – громко воскликнул Николай и быстро-быстро забегал руками над пультом.

– Что?! – страшным голосом крикнул командир. – Не молчи!

– Федот… – сквозь зубы процедил Николай, не прекращая своих пассов. Судя по всему, абсолютно бесполезных. – Кажется, его завалило…

– Твою ж мать… – проникновенно сказал Марк и отвернулся.

Сэм побелел и покачнулся, так что Майклу пришлось поддержать его под локоть.

Командир подался вперед, сверля изображение на экране яростным взглядом.

– Шанс есть? – наконец, спросил он.

Николай, стиснув зубы, снова и снова пробовал высвободить несчастного Федота из металлического плена. Картинка на экране даже не дрогнула. Николай опустил руки и глухо сказал:

– Нет. Безнадежно. Без посторонней помощи никак.

После чего последним мановением ладоней погасил ставший абсолютно бесполезным прожектор и устало откинулся на спинку кресла.

Командир медленно выпрямился и обвел озабоченным взглядом притихший экипаж «Афродиты».

– Та-ак, – сказал он. – Что называется, влипли. Насколько я понимаю, план Б у нас даже не предусмотрен.

– План Б у меня есть, – угрюмо возразил Марк. – Но, боюсь, он никому не понравится.

Все молча уставились на него, ожидая продолжения.

– Все остается по-прежнему, – пояснил Марк. – Только в одном из скафандров спускаюсь я и освобождаю Федота. Ну и, конечно, придется сделать две ходки, поднимая пленников на станцию по одному. Проблема в том, что длительность операции возрастает более чем в два раза, и если у первого из спасаемых еще есть какие-то шансы, то у второго… – Он безнадежно покачал головой. – Ускоряющийся рост температуры внутри убежища может не оставить ему времени.

– Ясно, – Михаил Александрович некоторое время что-то сосредоточенно обдумывал, а потом с досадой стукнул кулаком по спинке кресла. – Готовься к спуску… Черт! Придется им сказать.

Он повернулся и, ни на кого не глядя, направился к комплексу связи. Усевшись в кресло, он принялся вызывать экипаж «Феникса», и его негромкий монотонный голос навевал на всех тоску и уныние.

Николай замер перед пультом, не решаясь поднять взгляд на товарищей. В катастрофе, постигшей Федота, он винил исключительно себя. А если учесть, что в результате его не слишком продуманных действий может погибнуть как минимум один из спасаемых… на душе становилось совсем уж отвратно. Так отвратно, что невозможно было даже представить, как теперь жить дальше. Где-то глубоко внутри возник и стал набирать силу совершенно неуправляемый позыв вот прямо сейчас выскочить из командного пункта, чтобы не ощущать более немой укор своих товарищей… раскрыть створки ангара и броситься головой вниз в пылающую кислотную бездну…

Марк, видимо, почувствовал что-то такое, потому что подошел и ободряюще положил руку ему на плечо. Мол, не казнись, парень. Нет здесь никакой твоей вины, а есть лишь сплошное стечение крайне несчастливых обстоятельств.

И это было именно то, что Николаю в этот момент оказалось необходимо. Он почувствовал, как дикое, неуправляемое отчаяние куда-то отступает, оставляя за собой тупую сосущую боль в сердце.

Он повернул голову, чтобы поблагодарить друга за поддержку, однако, неожиданно для себя отвлекся на Майкла и Сэма, которые стояли в сторонке и о чем-то вполголоса яростно спорили. Причем, к неописуемому удивлению Николая, нападающей стороной явно был Сэм, а Майкл лишь изредка огрызался в ответ, да и то не слишком уверенно.

Ну вот, нашли время выяснять отношения, отрешенно подумал Николай. Одно слово – с-стажеры…

Подошел командир и негромко произнес, глядя на клубящуюся тучу за окном:

– Сообщил. Не могу сказать, что они обрадовались… Так что, Марк, вся надежда на тебя.

Марк кивнул и развернулся в сторону выхода, однако, неожиданно путь ему преградил Майкл.

– Подожди, – сказал он, и Марк в недоумении остановился. – Михаил Александрович! У нас с Сэмом есть предложение.

– Какое еще предложение? – недовольно сказал командир. – Сейчас не самое лучшее время, чтобы в корне менять принятые решения. Что-то предлагать будешь, когда все кончится, а на обсуждение новых планов у нас нет времени. Марк…

Инженер снова двинулся было к выходу, однако, Майкл снова заступил дорогу.

– Я знаю, как спасти одновременно обоих, – сказал он. – Мы с Сэмом все сделаем сами, доверьтесь нам…

На редкость решительный вид стажера, очевидно, все-таки сумел поколебать мнение командира. В конце концов, чем черт не шутит… а вдруг… Михаил Александрович взглянул прямо в наполненные уверенностью серые с прозеленью глаза и произнес:

– У тебя ровно одна минута. Излагай.

Майкл отрицательно помотал головой.

– Невозможно, – сказал он. – Вы просто не поверите, а времени на объяснения у нас действительно нет.

– Тогда прочь с дороги! Марк, действуй.

Инженер обошел неподвижного стажера и направился к выходу. Майкл тут же развернулся и направился следом.

В ангар они вошли одновременно.

Едва Марк взглянул на готовые к сбросу скафандры, как тут же застыл на месте, пораженный воистину невероятной картиной. Один из скафандров был настежь раскрыт, а другой оказался занят деловито суетящимся Сэмом, именно в этот момент пристраивающим у себя на плечах тяжеленный шлем. Марк вытаращил глаза, не в силах поверить в происходящее.

– Что… Какого черта! Вылезай немедленно! Людей погубишь, дурак!

– Извини, Марк, – сказал Майкл и с разворота ударил его в лицо. Марк отлетел к стене, медленно сполз по ней на пол и закатил глаза.

Стажер виновато развел руками, а потом вошел в ангар и нажал на кнопку закрытия шлюза. Выдвинувшаяся из стены дверь с большим прямоугольным окном посередине неторопливо перекрыла проход. Майкл быстро облачился во второй скафандр и, не теряя ни секунды, выдал команду на открытие внешних створок. Когда в проеме показалось грязно-рыжее небо, закованные в несокрушимую броню стажеры подошли к краю платформы и, переглянувшись, одновременно шагнули прямо в разверзшуюся под ногами раскаленную пропасть.

Глава 5

– Ты им веришь? – Алекс с трудом повернул голову и взглянул в сторону сидящего прямо на полу Каттнера.

Тот расположился рядом с распахнутым настежь скафандром, обеспечивающим связь с далекой полумифической станцией «Афродита», и смотрел куда-то в потолок совершенно отсутствующим взглядом. На вопрос напарника он никак не отреагировал, что показалось Алексу крайне нехорошим признаком. Если бы существовала хоть малейшая надежда на успех безумной спасательной операции, Каттнер наверняка не упустил бы возможности сказать что-либо ободряющее. А так…

Алекс вытер со лба градом катившийся пот.

Он и сам догадывался, что план, предложенный парящими где-то в поднебесье высоколобыми аборигенами, выглядел абсолютно нереальным. Несмотря на то, что всегда считал себя оптимистом. Сплошные беспочвенные фантазии. Ну разве можно всерьез воспринимать уверения в том, что некий управляемый дистанционно механизм может выполнить чертову уйму работы, требующей не только огромных физических усилий, но и совершенно невероятной точности в действиях? Вроде того, чтобы врезать в борт бронированного убежища некую неведомую конструкцию… или протащить тяжелые громоздкие скафандры через игольное ушко наружного люка… Натуральные прожекты…

В бытность спасателем на Лорелее, мрачно подумал он, любому, кто предложил бы мне подобный вариант операции, я с чистой совестью посоветовал обратиться к психиатру. А здесь… Сижу, обливаюсь потом и надеюсь неизвестно на что. Я, конечно, оптимист, но не до такой же степени…

– Эй, – снова позвал он. – Ты живой там? Ответь хоть что-нибудь. Или так и будем в молчанку играть?

Сидящий на полу Каттнер внезапно пошевелился, подобрал под себя ноги и оперся спиной о стену.

Живой… Неужели ему там достаточно комфортно? Быть того не может. Даже здесь, в кресле, и то дышать нечем от раскаленного сухого воздуха, так и норовившего обжечь бедные натруженные легкие. А там, внизу, вообще должно быть настоящее пекло. Металлический пол просто пышет жаром, превратившись в натуральную адскую сковородку. Я бы и пяти минут там не высидел, а вот Каттнер терпит, неизвестно зачем. Только лишь ради того, чтобы услышать очередной завиральный прожект?

– Так все-таки, – повторил Алекс, – ты им веришь или нет? Есть у нас хоть малейший шанс обмануть безносую?

– Нет, – глухо сказал Каттнер. – Ни одного.

Алекс снова смахнул со лба горячий пот и нервно облизнул сухие соленые губы.

Попить бы… К сожалению, тот невеликий запас воды, который удалось обнаружить, они прикончили чуть ли не сразу же. Несмотря на то, что пить горячую безвкусную воду было на редкость противно.

– Оптимистично… – сказал Алекс. – Совсем недавно кто-то здесь призывал не поддаваться панике и надеяться до последнего. А теперь? Когда помощь так близка, ты вдруг начинаешь уверять меня в том, что все безнадежно?

– Сам подумай. В теории – да, подобный вариант выглядит почти безупречно. Но… Никогда ни один план не осуществляется именно так, как и было задумано. Тебе ли не знать, спасатель… Просто потому, что учесть все случайности просто невозможно. А здесь… миллион событий с фатальными для нас последствиями, о которых никто даже не подозревает.

– Например?

– Ну, хотя бы… не сумели правильно оценить длину шланга, который они намерены протянуть от этого своего КРИСа до нашего с тобой убежища. И все. Смерть на раскаленной сковородке обеспечена. А если шланг все-таки окажется нужного размера, им может просто не хватить времени. Думаешь, мы с тобой высидим здесь именно столько, сколько потребуется?

– Черт… Должны же они были предусмотреть…

– Вероятно. Я назвал тебе то, что возможно предугадать и, искренне надеюсь, они так и сделали. А сколько на самом деле существует вообще непредвиденного, такого, чего даже представить себе нельзя? Ты об этом подумал? Вот то-то… Малейший сбой или заминка – и все, пиши пропало. Поэтому даже смешно в наших условиях говорить о каких-то мифических шансах. Нет их. А если и есть, то представляют из себя величину исчезающе малую, в пределах статистической погрешности.

– Ну, спасибо тебе, успокоил.

– Не стоит благодарности. Предпочитаю смотреть в лицо реальности, сколь бы неприглядной она ни казалась, а не заниматься самоуспокоением.

Повисла гнетущая тишина. Говорить явно было не о чем.

Алекс откинулся на спинку кресла, жадно хватая обжигающий воздух широко раскрытым ртом. Ни одной стоящей мысли в налитой свинцом голове больше не появлялось. За исключением того, что если спасатели не вытащат их с Каттнером в самое ближайшее время, то рискуют найти здесь лишь пару обугленных трупов.

Тяжкий удар прервал его размышления на самом невеселом месте. Убежище вздрогнуло до основания, так что Алексу на какое-то неуловимо краткое мгновение даже показалось, будто оно вдруг стронулось с места и поехало куда-то вбок. Что, конечно же, оказалось всего лишь иллюзией. Болезненной фантазией вот-вот готового вскипеть мозга.

– Что это? – произнес Алекс в пространство, не слишком-то надеясь на ответ. Так, скорее для порядка, нужно же было хоть как-то отреагировать.

Каттнер, казалось, не обратил на реплику напарника абсолютно никакого внимания, но затем вдруг зашевелился, склонился над микрофоном и устало заговорил:

– Михаил, ответь… Каттнер на связи.

– Слушаю тебя, Эд, – донесся из шлема далекий голос.

– У нас тут какой-то грохот… Вы там в курсе, что происходит?

– Расчищаем завалы, дабы обеспечить роботу беспрепятственный доступ к вашему убежищу.

– А-а… хорошо, а то мы тут гадаем. Я, конечно, понимаю… вы делаете все возможное… И тем не менее, думаю, что вам не мешало бы немного поторопиться.

– Все так плохо?.. Как температура? Сильно растет?

– Быстрее, чем хотелось бы. По сравнению с нами любая сауна выглядит Антарктидой.

Командир станции «Афродита» ничего не сказал, из наушников доносилось лишь его тяжелое дыхание. Да и что тут скажешь, все и без того предельно ясно. Наконец, после длинной паузы он произнес:

– Не сомневайся. Никаких задержек не будет.

– Хотелось бы верить. Правда, эта самая вера с ростом температуры отчего-то тает все быстрее и быстрее. Еще немного, и обнаружить ее станет проблемой.

Казалось, Богданов рассердился.

– Эй! Что за дурные настроения? – строго сказал он. – А ну отставить! Вы обязаны нас дождаться! Слышишь? Обязаны!.. Эд, ты меня знаешь. Если я обещал, что мы вас вытащим, значит, вытащим!

Каттнер грустно усмехнулся, покосился на замершего в кресле напарника и сказал:

– Да, Мих-Мих… я тебя слышу. Как был ты у нас мечтателем, так им и остался… Помнишь Горгону? Ядовитая атмосфера, раскаленные пески и до невозможности агрессивная фауна, ежесекундно мечтавшая всех нас сожрать… А мы были молоды и самоуверенны, отчего постоянную угрозу своей жизни воспринимали с немалой толикой юмора, самонадеянно полагая, что принимаем участие всего лишь в веселом приключении… Наверное, жаль, что сейчас мы уже не те…

– Помню, Эд. Конечно, помню. Ты еще сказал тогда, что худшее место во Вселенной даже трудно себе представить.

– Да, в самом деле… сказал. Потому что, повторяю, – был молод и худших мест к тому времени действительно не видел. Так вот, проведя сравнительный анализ нашего нынешнего положения и условий на той замечательной планете, хочу ответственно заявить, что я ошибался.

Командир станции «Афродита» в ответ промолчал.

– Ладно, – сказал Каттнер. – Хватит о грустном. Ждем и надеемся на вас. Все, конец связи.

Он встал с колен, потянулся, разминая затекшие мышцы, а затем ухватил руками второй скафандр, подтащил его поближе к первому и уселся на него сверху, опершись спиной о стену убежища. Свое кресло он по-прежнему категорически игнорировал.

– Так вы с Богдановым, оказывается, друзья? – спросил заинтригованный диалогом Алекс.

– Не то чтобы друзья, – ответил Каттнер, устраиваясь на скафандре поудобнее, – но несколько раз пересекались. Я знаю его по работе на Горгоне. Надо сказать, неплохой десантник… Правда, давно это было. Так давно, что и самому уже не верится.

– Странно. Если он, как ты утверждаешь, и в самом деле хороший десантник… то что он тогда делает здесь, на Венере?

– Не знаю. Вот выберемся отсюда, сам у него и спросишь.

Откуда-то из-за пределов убежища внезапно донесся еще один сильный удар, так что Алекс даже вздрогнул от неожиданности.

– Они там что, собираются разгребать все, что осталось от нашего бедного «Феникса»? – с неудовольствием заметил он. – А еще обещали поторопиться.

Каттнер неопределенно пожал плечами.

– Скорее всего, наши скафандры до сих пор не прибыли, – ответил он. – Поэтому время на расчистку у них пока есть. Я тут подумал…

Алекс так и не узнал, о чем подумал его напарник, потому что в ту же секунду раздался совершенно ужасающий грохот, сопровождаемый настолько мощным ударом, что убежище ощутимо тряхнуло, и оно медленно-медленно поползло куда-то вниз. На этот раз без всяких иллюзий.

– Дьявол! – заорал Алекс, вцепившись руками в обжигающие подлокотники.

Лежащий на полу Каттнер изо всех сил уперся ногами в кресло в попытке удержаться на своем излюбленном месте, одновременно мертвой хваткой вцепившись в скафандр, обеспечивающий связь с далекой «Афродитой».

Сотрясение продолжалось всего несколько секунд, после чего все затихло, и убежище замерло в полной неподвижности. Наступила оглушительная тишина.

– Что это было? – наконец, спросил Алекс. – Разбор завалов, по-моему, выглядит как-то не так.

– Не знаю, – отозвался Каттнер, снова усаживаясь верхом на скафандр. – Похоже на катастрофу.

– Та самая непредвиденная случайность, – пробормотал Алекс. – Судя по всему, ты был прав.

В наушниках внезапно зашуршало, запело, а затем послышался голос Богданова:

– Эд! Ответь, Эд! Говорит Богданов…

– Да, Михаил, – слегка наклонившись произнес Каттнер. – Я тебя слушаю.

– У меня плохие новости, – командир станции «Афродита» чуть помедлил, прежде чем продолжить. – Наш робот попал под завал. И освободить его отсюда мы не можем.

– Ясно… Чего-то в этом роде я и ожидал, – Каттнер невесело усмехнулся и покосился на Алекса. – Наше спасение отменяется, я верно понял?

– Нет! Абсолютно неверно! – голос Богданова дрожал от волнения. – Я обещал, что мы вас вытащим, и мы вас вытащим!

– Не стоит давать невыполнимых обещаний, – грустно сказал Каттнер. – Спасибо, что хотя бы попытались. Но теперь это даже более чем нереально.

– Послушай… Да, ситуация с роботом совершенно неопределенная. Мы даже не знаем, в каком он состоянии. Однако, это ничего не отменяет, спасательная операция продолжает идти по намеченному плану. Правда, с небольшими изменениями… В одном из скафандров на Венеру спустится наш инженер и выполнит ту работу, которую должен был сделать робот. Свободным останется только один скафандр, поэтому поднимать вас наверх мы будем вынуждены по очереди. Сначала одного, потом другого.

– Вот, значит, как… – задумчиво сказал Каттнер и уставился на Алекса изучающим взглядом. Тот неподвижно замер в кресле, стараясь не пропустить ни слова. – Правильно ли я понимаю, что длительность операции увеличивается вдвое и тому, кто пойдет вторым, может просто не хватить времени?

– Да, – мрачно ответил Богданов. – Решайте сами, кто из вас первый, а кто…

– Что ж, все предельно ясно. В лучшем случае выживет только один… Ладно, делайте свое дело, а мы… мы будем решать. Конец связи.

Каттнер оперся спиной о стену убежища и поднял тяжелый взгляд на замершего в неподвижности Алекса.

– Слышал? – спросил он.

Алекс молча кивнул.

– Ну и что ты об этом думаешь? Как собираешься решать нашу с тобой проблему?

Алекс по-прежнему молчал, сосредоточенно разглядывая рубчатые подошвы ботинок валяющегося на полу скафандра. Тон Каттнера ему отчего-то совсем не понравился. Возникло странное ощущение, что старый десантник то ли испытывает его, Алекса, на прочность, то ли просто издевается. Ни то, ни другое оптимизма не добавляло.

– Может, попробуешь воспользоваться наручниками? – глаза Каттнера буравили Алекса, стараясь проникнуть в самую душу. – А что? Очень удобно. Избавиться от конкурента, попросту приковав его к креслу. Даже гуманно… в какой-то степени. Или, может быть, бросим жребий? Тоже вариант. А наручники можно приберечь на тот случай, если не повезет…

– Прекрати! – Алекс брезгливо поморщился. – Ты в самом деле считаешь меня последней сволочью?

Он сорвал проклятые браслеты с пояса и бросил на пол.

– Можешь забрать их себе, – сказал он, отворачиваясь. Смотреть на бывшего арестанта, ставшего сначала просто собратом по несчастью, а затем товарищем и даже другом ему стало окончательно неприятно.

– Извини, – вдруг тихо сказал Каттнер совершенно другим тоном. – Я должен был убедиться, ведь я тебя совершенно не знаю.

– Ну и как, убедился? – зло спросил Алекс.

– Да. И потому еще раз прошу прощения за столь жестокий экзамен.

– Тоже мне, учитель. А мог бы и по морде схлопотать…

– Но ведь не схлопотал же, – Каттнер неожиданно рассмеялся. – Ладно, не дуйся… что ты, как красна девица.

Алекс невольно ухмыльнулся, и тут же почувствовал, что, оказывается, больше не сердится. Все-таки было в его спутнике что-то такое… располагающее к себе даже помимо воли.

– Пойдешь ты, – вдруг сказал Каттнер.

– С какой стати, – опешил Алекс, не ожидавший от напарника ничего подобного.

– Ты молод, тебе еще жить и жить. А что касается меня… Во-первых, я уже слишком задержался на этом свете, так что хватит, пора и честь знать. А во-вторых… Что меня ждет в том случае, если я уцелею в этой передряге? Скорее всего, длительное заключение, возможно, даже пожизненное. Либо пристукнут по-тихому, и весь разговор. Думаешь, мои доброжелатели не в состоянии повторить неудавшуюся попытку? Так что там, – он указал пальцем в потолок, – мне совершенно определенно ничего не светит.

– Постой… но у тебя же дочь. Кто позаботится о ней, если не ты?

– Вот ты и позаботишься. Тем более, что сделать это, находясь в заключении, для меня так или иначе будет проблематично. Обещай, что выполнишь мою просьбу.

– Обещаю, – машинально ответил Алекс, а потом вдруг, спохватившись, добавил: – Сам позаботишься. Потому что никуда я не пойду. Только после тебя.

– Ну вот, – с досадой произнес Каттнер. – Я тут что, зря перед тобой распинался? Ты представлялся мне весьма здравомыслящим, не лишенном логики человеком. А потому просто обязан согласиться с тем, что я абсолютно прав.

– Возможно, – упрямо возразил Алекс. – Но далеко не во всем. Не забывай, я все-таки спасатель, хоть и бывший. И обязанность оказывать помощь попавшим в беду людям у меня просто в крови, на уровне инстинкта. Поэтому никак не могу бросить тебя даже ради спасения своей драгоценной шкуры. К тому же… я один на всем белом свете, а у тебя дочь. Так что извини, воспользуюсь столь великодушным предложением как-нибудь в другой раз.

– Ну, ты у нас и упертый, – покачал головой Каттнер. – Значит, на уровне инстинкта, говоришь?.. Хорошо, тогда поступим так.

Он поднялся с насиженного места и неторопливо подошел к своему креслу, отодвинув ногой в сторону валяющийся в проходе скафандр.

– Самое сложное в жизни – проблема выбора, – наставительно сказал он, нагнувшись, чтобы убрать в сторону зацепившийся за кресло башмак.

Алекс внимательно следил за его действиями. Он до самого последнего момента не догадывался о том, что намерен предпринять старый десантник. А когда догадался, стало уже поздно.

В руке Каттнера блеснул металл. Одним точным движением десантник защелкнул наручник на своем левом запястье, а другим тут же пристегнул себя к массивному подлокотнику.

– Вот так, – удовлетворенно сказал он, откидываясь на спинку кресла. – Я решил эту проблему за тебя. И не пытайся меня освобождать. Предупреждаю – буду драться.

– Ну ты и кретин, – только и смог сказать Алекс.

* * *

Гвалт на командном посту станции «Афродита-2» стоял невообразимый. Даже сложно себе представить, что всего лишь трое взрослых, умудренных опытом сотрудников космофлота, прошедших огни и воды всевозможных курсов специальной и психологической подготовки, могут производить столько шума. Несмотря, казалось бы, на несомненную готовность с открытым забралом встретить любую неожиданность. Орали все, причем, как на окончательно слетевших с катушек стажеров, так и друг на друга, что было совсем уж удивительно. Поминая при этом всех родственников упомянутых стажеров до седьмого колена…

Майкл криво усмехался и лишь страдальчески морщился, когда звон в наушниках становился совсем уж нестерпимым.

Ничего, ничего, пусть выговорятся… это полезно в смысле борьбы со стрессом. Зато потом общаться с ними станет куда легче. Думаю, пара минут у нас еще есть… должны же они когда-нибудь иссякнуть.

Он повернул голову в сторону Сэма. Тот держался практически рядом и планировал, раскинув в стороны руки и ноги, чтобы максимально увеличить сопротивление. Согласно полученным инструкциям.

Все правильно. Еще полминуты, и настанет пора задействовать парашют. Рывок должен быть что надо, а значит, к тому моменту скорость падения желательно уменьшить, насколько это будет возможно.

Что ни говори, а Сэм молодец, хотя это первый в его жизни прыжок. Тем более затяжной и на столь негостеприимной планете. Да еще в громоздком скафандре… Повезло ему, не всякий новичок может похвастать подобным набором. Но ничего, думаю, справится… и не с таким справлялись, как сказал бы по этому поводу незабвенный Марк наш Аврелий. Кстати, интересно, как он там?.. Надеюсь, я его не слишком…

Вообще-то, если уж совсем по-честному, то зря Сэм ввязался в это дело. Сидел бы себе тихо-мирно на станции… и мне было бы спокойней. По крайней мере, отпала бы необходимость контролировать каждый его шаг. Не говоря уж о запредельных рисках всего предприятия. Ну по какой такой необходимости нужно подвергать опасности двоих, когда всю работу прекрасно можно выполнить в одиночку?

Как ни пытался я убедить его не путаться под ногами и не лезть, куда не просят, ничего не помогло. Уперся, и ни в какую. Мол, только вдвоем… А вдруг ты не справишься и тебе понадобится помощь как раз в тот момент, когда изменить что-либо станет уже невозможно? Что тогда будешь делать?..

И ведь настоял на своем! Да-а… чего-чего, а упрямства ему точно не занимать. Столько лет уже вместе, пора бы привыкнуть.

Майкл отвернулся и перевел взгляд строго вниз, хотя смотреть там было совершенно не на что. Поверхность Венеры скрывала сплошная белесая, с легким рыжеватым оттенком, дымка, так что абсолютно неразличимой оказалась не только относительно плоская поверхность плато Афродиты, но даже вершина не самой маленькой на планете горы Маат. У подножия которой где-то там валялся разбитый вдребезги «Феникс».

Интересно, сколько километров мы уже преодолели? А главное, сколько осталось?.. Где-то здесь должен быть альтиметр, не может не быть… тем более на скафандре, специально приспособленном для подобных прыжков… Ага, кажется, нашел… что-то вроде пульта на левом запястье. А вот, похоже, и нужная кнопочка. Ну, и чем он нас порадует?..

На внутренней поверхности прозрачного забрала мгновенно появились ярко светящиеся быстро сменявшие друг друга числа.

Та-ак, осталось чуть больше пятнадцати километров, если он, конечно, не врет.

Время еще есть… Главное, чтобы не снесло ветром совсем уж в сторону или вообще не забросило куда-нибудь на вершину горы, а то пешком здесь точно не находишься. К тому же, можно просто не успеть…

Крики в наушниках неожиданно достигли какой-то совершенно фантастической высоты.

И чего они там сцепились? Неужели все еще по нашему поводу?.. С ума сойти… Вообще-то, пора было бы и смириться с тем, на что уже никак не можешь ни повлиять, ни, тем более, изменить.

Разобрать слова оказалось абсолютно невозможно, так что Майкл окончательно перестал понимать, кто кому что доказывает и кто кого в чем обвиняет. И тут, покрывая весь этот шум и гвалт, раздался голос командира:

– Молчать!! Всем!! Так вашу и разэтак!

Вот уж рявкнул так рявкнул, ничего не скажешь. Даже здесь, в скафандре, слегка заложило уши. Представляю, каково там Нику с Аврелием…

На несколько мгновений наступила благословенная тишина. Причем настолько глубокая, что у Майкла даже создалось мимолетное ощущение того, что шлем неожиданно до самых краев оказался заполнен ватой. Вероятно, по контрасту с только что пережитым акустическим воздействием.

А потом в наушниках возник негромкий и в меру спокойный голос. Точно такой же, как и всегда:

– Майкл! Говорит Богданов. Ответь.

Даже трудно себе представить, каких моральных усилий стоила Мих-Миху эта самая обычная фраза.

– Я вас слушаю, Михаил Александрович.

Командир слегка откашлялся и продолжил:

– Я не стану выяснять мотивы, которыми ты руководствовался в своих действиях. Полагаю, хотел сделать как лучше. Но об этом поговорим, когда вернешься. А сейчас скажи мне только одно: шанс действительно есть или ты все придумал? Ну, хорошо, пусть не придумал, но, может быть, просто ошибся?

– Нет, Михаил Александрович, не ошибся. Шанс действительно есть и немаленький. Во всяком случае, куда больше, чем в первоначальном варианте, когда Марк предлагал использовать одного лишь Федота. Поверьте, мы с Сэмом все просчитали.