Текст книги "Баллада о Лорелее (СИ)"

Автор книги: Юрий Морозевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 63 страниц)

– Еще один антиграв? – криво усмехнувшись, спросил он. – Боятся, что сами не справятся?

Алекс не ответил. Он изо всех сил пытался вывернуть голову так, чтобы заглянуть за козырек, не подставляясь при этом под выстрел засевшего в скалах снайпера. Впрочем, всякая необходимость в совершении столь сложных телодвижений вскоре отпала сама собой.

Над головой потемнело еще больше, и из-за каменного козырька медленно выползло днище зависшей низко-низко над равниной летающей машины, украшенное крупной яркой эмблемой. Насколько мог судить Рон, она представляла собой греческую букву «омега» с вписанным по центру стилизованным изображением планеты Марс и неразборчивой мелкой надписью у основания. Ближе к носу он заметил турель лазерной пушки, смотрящей точно в сторону равнины с квадроциклами и замершими рядом черными фигурками.

– Да! – радостно завопил Алекс. – Давай! Покажи этим ублюдкам!

И в тот же момент мощный лазерный луч вырвался из-под днища зависшей над головами машины и ударил в корму вражеского антиграва. Как раз туда, где располагался двигатель. Угловатый летательный аппарат отбросило в сторону, он завертелся волчком, а из подбитой кормы показалась струйка черного дыма, прямо на глазах превращавшаяся в густой жирный шлейф. Машина клюнула носом, по касательной ушла в сторону Северной стены и рухнула в пустыне, взметнув целую тучу песка и камней.

– Так их! – заорал Алекс. – Давай, не останавливайся!

Словно услышав его призыв, антиграв неторопливо набрал высоту и развернулся носом в сторону северной стенки каньона. Над одной из острых иззубренных вершин ярко полыхнула огненная вспышка, и сверкнувший металлом снаряд, оставляя за собой дымный след, на немыслимой скорости рванулся к замершей в неподвижности машине.

«Ракета! – в ужасе подумал Алекс. – Им конец!»

Однако антигравом управляли профессионалы. За долю секунды до удара машина свечой взмыла вверх, а не успевший сманеврировать реактивный снаряд на полной скорости врезался в скалу. Чудовищный взрыв потряс ее до основания, и целая куча каменных обломков посыпалась вниз, чуть ли не на головы замерших от ужаса Алекса и Рона. Укрывшись под каменным козырьком, они молча смотрели, как боевая машина с неожиданной легкостью развернулась, и мощный лазерный луч полоснул по гребню дальних скал, разрушая и кроша их в мелкую пыль.

На несколько долгих мгновений наступила полная тишина.

– Похоже, о снайпере можно больше не беспокоиться, – тихо сказал Рон. – Доигрался, гад… так ему и надо.

Опомнившись, вражеские десантники кинулись врассыпную, прикрываясь валунами и бросив извлеченные контейнеры на произвол судьбы. После чего открыли ураганный огонь по зависшему над скалой противнику. Впрочем, особого урона нанести им так и не удалось. Лишь две из выпущенных гранат достигли цели, однако бронированное днище с легкостью отразило нападение. Обычные пули летающее чудовище вообще не замечало, и они отскакивали от бортов, расписавшись в полном бессилии причинить хоть какой-нибудь вред.

Обстрел прекратился лишь после того, как ослепительный лазерный луч описал поперек каньона широкую дугу и угас, не дойдя до замерших от ужаса черных десантников каких-нибудь десять-пятнадцать метров. Подобные действия совершенно справедливо были восприняты как последнее предупреждение, после чего противник сложил оружие и с поднятыми вверх руками сдался на милость победителя.

Антиграв снизился к самой поверхности, и из него градом посыпались бойцы с автоматами, облаченные в марсианские скафандры с раскраской под цвет пустыни. У каждого на заплечном ранце красовалась большая эмблема, в точности повторяющая рисунок на днище антиграва. Победители мгновенно обезоружили пленников и окружили их, взяв в полукольцо.

– Идем, – сказал Алекс, поднимаясь. – Все кончено.

– Не понимаю, – ответил Рон. – Кто это такие? Откуда?

– Спецназ. Подразделение «Арес-Омега».

– А-а… ну, теперь-то, конечно, все ясно. «Арес-Омега», кто же еще… А я-то думал…

Алекс остановился и повернулся к напарнику.

– Ты что, ничего о них не слышал? – в изумлении спросил он.

– А должен?

– Нет, конечно… Но все равно странно. «Арес-Омега» – довольно известное в Маринер-сити элитное подразделение, подчиняющееся только Службе Безопасности. В моем лице.

– Постой…так, выходит, ты все это время знал?

Алекс недовольно поморщился, но потом все-таки кивнул.

– В общем, можно сказать и так. А если быть точнее, то надеялся.

– И ничего мне не сказал?!

– Послушай, – Алекс попытался взять Рона за руку, однако тот неожиданно отстранился. – Операция готовилась в строжайшей тайне, и тем не менее, противник знал о нас буквально все. Я уже не понимаю, кому можно доверять, а кому нет. Разумеется, к тебе это не относится… А «Арес-Омега»… это мой последний туз в рукаве и, надо признать, я до конца не был уверен, сработает он или нет. И полной уверенности нет даже сейчас.

– Вот как?

– Представь себе. Я попросту не знаю, выполняют они сейчас только мои приказы или чьи-то еще. А теперь подумай: мы с тобой целиком и полностью в их власти… как, впрочем, и наши драгоценные контейнеры. Вот так-то.

– Да ты просто параноик, – сказал Рон. – Знал бы, никогда с тобой не связался.

– Возможно, – согласился Алекс. – Но если бы я не был параноиком, то лежал бы сейчас, уткнувшись лицом в марсианский песок… Идем, а то нас уже, кажется, заждались.

Он повернулся и начал торопливо спускаться с песчаного холма, не особенно беспокоясь о том, следует за ним напарник или нет. Рон некоторое время постоял неподвижно, а потом все-таки пошел вслед за Алексом, мрачно буравя ему спину. Взгляд был такой интенсивности, что, казалось, должен был бы прожечь здоровенную дыру в ранце безопасника. И уж во всяком случае, тот просто обязан был почувствовать, мягко говоря, неудовольствие своего спутника. Однако Алекс ничего не чувствовал.

«Что-то список моих прегрешений перед Службой Безопасности растет с угрожающей быстротой, – думал он. – Даже представить себе не могу, что произойдет, когда шеф узнает о спровоцированном мной боестолкновении с разведкой СГСА. Только войны спецслужб нам и не хватало. Увольнение – самое мягкое из того, что меня ждет. А скорее всего, отправят искупать грехи куда-нибудь в теплое местечко рядом с Каттнером и Жаклин. Или еще куда подальше, хорошо, если не навсегда.»

Около антиграва их уже ждал здоровенный спецназовец в буро-рыжем марсианском скафандре со звездами полковника на левом плече.

– Привет, Алекс, – произнес он, не выказывая никакого особенного почтения своему прямому начальству.

– Привет, Олег. Почему так долго? Мы уже почти перестали надеяться.

Услышав это «мы», Рон скорчил презрительную гримасу, однако промолчал. Спецназовец недоверчиво покосился на него, судя по всему, гадая о сложных взаимоотношениях между Алексом и этим штатским.

– Согласно полученному приказу, – сказал он, – необходимо было обеспечивать вашу безопасность, ничем себя не обнаруживая. Поэтому мы следовали на значительном удалении, сканируя окружающее пространство и стараясь не упускать вас из виду. Слежку за вами мы заметили сразу, но решительных действий не предпринимали до получения специального сигнала. Возможно, я в чем-то ошибся?

– Нет-нет, все правильно, – заверил Алекс. – Однако после того, как я отправил сигнал, прошло довольно много времени. В чем дело?

– Наш противник тоже профи, – угрюмо ответил Олег. – Они засекли нас едва ли не раньше, чем мы их. Поэтому, как только мы дернулись в вашу сторону, нас встретил оставленный в арьергарде антиграв.

Алекс невольно повернулся в ту сторону, где над самой поверхностью стелился густой шлейф жирного черного дыма.

– Нет, не этот, – сказал Олег, заметив движение начальника. – Другой.

Причина задержки стала понятна. Алекс хотел было поинтересоваться судьбой оставленной в засаде вражеской машины, но вовремя прикусил язык. Если бы она сильно отличалась от судьбы горевшего в отдалении собрата, они бы сейчас не разговаривали.

– Хорошо, полковник, – сказал он. – Вы выполнили приказ. Распорядитесь насчет погрузки контейнеров… вон тех, у моего квадроцикла… и еще один в квадроцикле Кристиана… и убираемся отсюда к чертовой матери.

– А с этими что делать? – спросил Олег, кивнув в сторону пленных.

– Разоружить и отпустить, конечно. Когда взлетим, дадите связь с моим отделом. Нужно выслать антиграв для эвакуации. Выполняйте.

Когда полковник отошел в сторонку, Рон, не глядя на Алекса, произнес:

– Выходит, все это время я играл почетную роль подсадной утки? Что ж, спасибо, ничего не скажешь.

– Ты о чем? – не понял Алекс. – Какой еще утки?

Рон обошел стоящего на пути бывшего напарника и молча полез внутрь антиграва.

– Не забывай, – сказал ему в спину Алекс, – что все это время я был рядом.

Рон даже не обернулся.

* * *

Когда антиграв поднялся над полем недавнего сражения и, развернувшись, направился в сторону невидимого за пылевой бурей города, Алекс, сидевший в кресле рядом с командиром десантников, произнес:

– Дайте мне связь с Маринер-сити. Нужно позаботиться о наших друзьях.

Рон, расположившийся в кресле за спиной Алекса, взглянул в иллюминатор. Сгрудившиеся у разбитых квадроциклов черные фигурки выглядели донельзя жалко, и даже трудно было представить, что всего каких-то полчаса назад они представляли реальную смертельную угрозу. Картину дополнял уткнувшийся носом в песок полуразрушенный антиграв. Густые черные клубы дыма, еще недавно неудержимо рвавшиеся наружу из оплавленной дыры на корме, сменились тонкими белесыми струйками, немедленно уносившимися прочь ни на секунду не утихавшим ветром. Судя по всему, внутри выгорело все, что только могло гореть.

Рон с мимолетным сожалением подумал о судьбе пилота.

Алекс, отдав своим заместителям необходимые распоряжения, снова повернулся к полковнику:

– Курс на Маринер-сити отменяется.

– Разве мы не возвращаемся на базу? – удивился Олег. – Согласно вашему собственному приказу я должен доставить вас вместе с грузом в космопорт Скиапарелли, стартовая площадка номер восемнадцать.

– Приказ отменяется. Вот новые координаты.

Алекс протянул ему коммуникатор. Олег некоторое время всматривался в светящийся экран, после чего спросил, не сумев скрыть недоумения:

– Земля Меридиана? Кратер Джонса? Но там же ничего нет, одна пустыня.

– Надеюсь, уже есть, – ответил Алекс. – Выполняйте.

Олег встал, наклонился к пилоту и принялся обсуждать новый курс. Задача в немалой степени осложнялась бушующей на равнинах пыльной бурей, из-за чего перемещаться было возможно исключительно по приборам. Единой системы позиционирования на Марсе до сих пор не существовало, и приходилось довольствоваться указаниями, поступавшими со станции на Фобосе. Что немало осложняло навигацию по незнакомому маршруту, да еще в осеннюю непогоду.

Наконец, они пришли к соглашению, и машина начала отчетливо забирать вправо, одновременно наращивая скорость.

Алекс не вмешивался. Он, не отрываясь, смотрел в иллюминатор, и такое поведение выглядело довольно странным, поскольку окутавшие антиграв песчаные струи полностью скрывали обзор. Одна сплошная рыжевато-белесая муть без каких-либо деталей.

– Опять какие-то сюрпризы? – негромко произнес Рон. – Тебе еще не надоело?

– Мои сюрпризы могут спасти нам жизнь, – ответил Алекс, отворачиваясь от окна.

– Параноик, – констатировал Рон.

Алекс промолчал. Он вполне понимал обиду Рона. Никому не хочется чувствовать себя марионеткой, которой могут манипулировать все, кому не лень. Однако пора уже прекратить тешить свое самолюбие и трезво взглянуть на вещи. Сколько можно? Все-таки не зеленый стажер со станции «Афродита», а как-никак бывший пилот звездного корабля. Без пяти минут капитан.

«На самом деле я мог бы многое сказать ему, – думал Алекс. – Но не стану этого делать, дабы не подливать масла в огонь. Пусть справится со своими чувствами сам.»

Олег вернулся на место и сообщил:

– Пыльная буря захватила все пространство от равнины Хриса до Земли Меридиана. Будет непросто. Путь к кратеру Джонса займет не менее часа.

– Хорошо, – отозвался Алекс, откидываясь на спинку кресла. – Будет время отдохнуть и собраться с мыслями.

Олег согласно кивнул.

– Правильно, – сказал он. – После такого… На вашем месте я попросил бы у начальства отпуск. Дня этак на три… а лучше на неделю. И завалился бы на все это время куда-нибудь… ну, скажем, в «Принцессу Марса».

– Спасибо за совет. Но у нас с Крисом еще будет время для отдыха. Целая неделя, не так ли?

Он повернул голову и взглянул на Рона. Тот отвернулся и уставился в затянутый рыжей пеленой иллюминатор.

«Интересно, – подумал Алекс. – Как долго он собирается смотреть на меня волком? Ведь впереди у нас довольно продолжительный путь на Цереру. Всего лишь вдвоем на целом корабле. Если так дальше пойдет, то я, пожалуй, тоже взорвусь.»

– Послушай, Олег, – сказал он. – Хотел спросить… неофициально. Тебя не напрягает вся эта ситуация, когда пришлось стрелять по своим?

– Это кто здесь свои? – ответил командир десантников. – Эти… СГСА-шники? Они никогда не были для меня своими. И вообще, темная контора, если правда то, что я о них слышал. Так что можешь быть спокойным. Не напрягает. Тем более, что первыми начали они, чему есть документальное подтверждение. И если бы не Стас… – он кивнул в сторону пилота, – то лежали бы мы сейчас в пустыне, и заносило бы нас вот этим самым рыжим песочком. Не говоря уж о вас.

Алекс благодарно сжал его руку.

Незаметно для себя он погрузился в полудрему, очень быстро перешедшую в крепкий сон. Ему приснилась Долина Тысячи радуг, невероятной красоты и мощи гигантский водопад… и тысячи взмывающих в небо дрожащих шаров, переливающихся всеми мыслимыми и немыслимыми цветами… и одинокое бунгало… и чайный столик… и клубничное варенье, привезенное аж с самой Земли… И Кэт… Она что-то говорила ему и задорно смеялась, когда он непонимающе крутил головой… и трясла за плечо, крепко сжав его тонкими пальцами…

– Алекс… Алекс… – говорила она ему почему-то мужским голосом, и это казалось до невозможности странным и невозможным. – Просыпайся… прибыли…

Алекс с трудом разлепил глаза и увидел склонившегося над ним командира десантников. Понадобилось несколько долгих секунд, чтобы понять, где он находится и что происходит.

– Кратер Джонса, – сказал Олег. – А это, вероятно, те, кто нам нужен.

Он протянул руку и выдвинул откуда-то с потолка широкий чуть вогнутый экран. Как следует проморгавшись, Алекс уставился на буро-рыжую каменистую пустыню, мельком удивившись тому, что видит перед собой обычную плоскую картинку, а не трехмерную голограмму. Впрочем, это было абсолютно неважно.

Судя по всему, на экран проецировалось изображение с передних камер антиграва. Помимо пустыни прямо по курсу отчетливо просматривался широкий неглубокий кратер, а рядом с ним тонкое серебристое тело космического корабля. Размерами значительно уступая стандартной «Ириде», он по изяществу обводов вполне мог поспорить с ней на равных. Узкий веретенообразный корпус с двумя фотонными ускорителями по краям, плавно переходящий в широкие крылья, и пара излучателей под брюхом, обеспечивающих функционирование гравитационной подушки при взлете и посадке. Обычный набор, необходимый для межзвездного перелета и плавного спуска к выбранной цели. Ничем не отличающийся от такого же на самом обычном звездном корабле.

«Зато по степени комфорта, – подумал Алекс, – эта так называемая яхта наверняка даст сто… нет, тысячу очков вперед по сравнению с той же „Иридой“. Вряд ли шейх станет довольствоваться обычным уровнем сервиса, доступным для всех прочих. Что ж, совсем не возражаю против того, чтобы как следует попользоваться удобствами, наличие которых на обычных звездолетах даже трудно себе представить. Например, бассейном, раз уж поплавать на Церере так и не удалось. Интересно, есть у него на борту бассейн или нет? Хорошо бы…»

– Это они, – сказал он, повернувшись к Олегу. – Садись поближе к кораблю.

Спецназовец кивнул и что-то тихо произнес в интерком. Антиграв сильно замедлил ход и, аккуратно развернувшись, плавно опустился на поверхность рядом с огромным крылом. Десантники тут же посыпались наружу и заняли позицию спиной к кораблю в полной готовности отразить возможную атаку со стороны пустыни. Алекс, Рон и Олег вышли последними.

Вблизи звездный корабль производил совсем другое впечатление. Он больше не казался хрупкой игрушкой, по какому-то невероятному недоразумению брошенной посреди каменистой пустыни. Яхта упиралась в песок могучими опорами, дававшими полное представление о том, что за массу им приходилось выдерживать. Задрав голову вверх, Алекс убедился в том, что корпус звездолета не такой уж и узкий, как показалось вначале, и вполне способен разместить любые излишества, которые только можно себе представить. Надежда поплавать в бассейне сильно возросла.

Подошел Рон и встал рядом. Некоторое время молчал, потом спросил:

– Почему отсюда? Чем тебя не устроил космопорт?

Алекс повернулся и серьезно посмотрел ему в глаза.

– Не хотелось быть сбитым на взлете, – ответил он, ожидая уже ставшего привычным в устах Рона эпитета «параноик». Однако на сей раз напарник промолчал.

Команда яхты ждала пришельцев у подъемника. Трое, как положено. Плюс два стюарда.

Безошибочно определив главного, Алекс сказал:

– Капитан! Меня зовут Алекс Маккуин. Согласно договоренности корабль поступает в полное мое распоряжение. Вы и ваша команда можете считать себя свободными. Антиграв спецподразделения «Арес-Омега» доставит вас в Маринер-сити.

Высокий чернобородый араб только злобно стрельнул в него глазами из-под прозрачного забрала скафандра. Вся его поза просто кричала о том, что если бы взглядом можно было убивать, то этот высокомерный гяур уже был бы мертв. Алекс нисколько не сомневался в тех чувствах, которые питал к нему арабский капитан. Бесспорно, передавать корабль в чужие руки было противно всей его природе. Однако ослушаться воли хозяина он все-таки не посмел. Быстро произнес что-то на непонятном языке и, не прощаясь, направился к антиграву. Его подчиненные уныло потянулись за ним.

– Грузим контейнеры, – сказал Алекс, повернувшись к командиру спецназовцев. – Нечего здесь задерживаться.

Тот незамедлительно отдал необходимые распоряжения, и трое десантников из оцепления тут же потащили тяжелые металлические ящики к подъемнику. Управились они на редкость быстро, несмотря на отсутствие экзоскелетов.

– Ну, и как ты теперь? – спросил Олег, озабоченно глядя в спины разжалованной Алексом команды. – В одиночку? Справишься ли…

– Зачем в одиночку? – возразил Алекс и покосился на Рона. – У меня есть прекрасная команда. По крайней мере, ее половина.

– Этот обиженный штатский? – с сомнением хмыкнул Олег, не слишком заботясь о том, что тот может его услышать.

– Не суди по внешнему виду. Просто ему сегодня здорово досталось. А вообще-то Крис – один из лучших пилотов, что я знаю.

– Что ж… раз так, желаю удачи.

– Спасибо, – ответил Алекс. – Она нам точно не помешает.

Он оглянулся на десантников, загружавших последний контейнер в подъемник.

– Взлет через десять минут, – сказал он. – Советую убраться подальше. Будет много песка и летящих камней.

Олег кивнул и, повернувшись, пошел прочь от корабля. Спецназовцы, получившие необходимые распоряжения, быстро и четко свернули оцепление и, не теряя ни секунды, друг за другом исчезли в недрах летающей машины.

Когда кратер Джонса окончательно скрылся из виду, Олег, неотрывно следивший на экране за обстановкой в задней полусфере, увидел, как большая серебристая птица с необыкновенной легкостью пронзила клубящуюся белесоватую муть и, набирая скорость, ушла в низкое рыжее небо.

Глава 7

Широкое, во всю стену, окно наполняла тьма, лишь слегка разбавленная немигающими разнокалиберными светящимися точками. Словно дырявый черный занавес, прячущий от взгляда зрителей мощный источник яркого света. Только далеко справа, почти у самого края, притягивало взгляд круглое, размером с теннисный мяч, красновато-оранжевое пятно, похожее на крупный сочный апельсин. Или скорее на забытый нерадивым работником сцены древний ручной фонарь со свечой внутри. На него можно было смотреть в упор, нисколько не напрягая зрение, и кромешную тьму он совершенно не разгонял. Наоборот, от его присутствия она казалась только гуще.

Катерина знала, что видит всего лишь стереоизображение звездного неба за бортом корабля, а тусклый фонарь – это Лора А или Большая Лора – одно из двух солнц планеты, давно уже ставшей ее домом. Немного досадно, что Маленькой Лоры нигде не видно, сколько ни всматривайся в звездную россыпь. То ли она скрывается за спиной старшей сестры, то ли, действительно, на столь гигантском удалении выглядит до такой степени крохотной, что глаз попросту не распознает ее среди других, более значимых, звезд.

«И, конечно же, безумно жаль, что на экране нет Лорелеи, – думала Катерина. – Как-то так получилось, что родную планету по странному стечению обстоятельств ни разу не довелось увидеть во всей красе. Ни тогда, когда я впервые прилетела сюда с Алексеем, ни позднее, когда спешила на встречу с Роном и, как выяснилось, со своей удивительной во всех отношениях судьбой… и уж тем более, когда покидала замерзший ледяной мир, притаившись в грузовом отсеке пиратского корабля. Вот и сейчас Лорелея упорно скрывается от глаз где-то за нижним обрезом экрана и являться на всеобщее обозрение никак не желает. А может, специально прячется от меня, не желая показываться в совершенно непотребном образе абсолютно гладкого ледяного шара? Зря, пора бы уже понять, что родная планета всегда будет прекрасной, в любом, даже самом непрезентабельном облике… Что ж, может быть, повезет потом, когда начнется торможение… Хочешь не хочешь, а придется идти в рубку, и вот тогда ты наверняка никуда от меня не денешься. Правда, так хотелось увидеть тебя здесь, наедине… чтобы только ты и я. И никто посторонний не мешал нашей встрече. Но что поделать, нет так нет, я уважаю твое решение.»

Катерина замерла в неподвижности перед экраном, чтобы не спугнуть капризную планету, до последнего надеясь, что Лорелея наконец-то передумает и все-таки явит себя миру… Хотя не миру, а ей, только ей… Но нет, чуда так и не случилось.

В рубку идти не возникало никакого желания, хотя Катерина прекрасно понимала, что избежать этого ни за что не получится. Вот-вот начнутся предпосадочные орбитальные маневры, а затем и сама посадка. Всем членам экипажа в этот момент предписано находиться на положенных каждому местах, в мягких противоперегрузочных креслах, пристегнутыми к ним крепкими жесткими ремнями. Однако теперь, находясь так близко от цели, странным образом хотелось оттянуть этот момент как можно дальше, чтобы в полной мере насладиться краткими мгновениями полного одиночества.

Не то, чтобы спутники раздражали. Вовсе нет. Но бывают моменты, когда общество даже самых проверенных и преданных друзей начинает тяготить. Хочется уйти, исчезнуть, затеряться так, чтобы не видеть никого и не слышать. И чтобы тебя никто не видел и не слышал. И чтобы никаких мыслей в голове… достигнуть, наконец, полной гармонии с самим собой. Возникает просто неудержимое желание спрятаться от всех, забиться в какую-нибудь щель, чтобы никто никогда не нашел…

Хоть ненадолго… хоть на мгновение…

Вот как сейчас.

Подобное состояние чем-то напоминает перезагрузку компьютера. Сначала очистить память, убрать оттуда все лишнее, привести систему в исходное состояние… Освободить разум от груза накопившихся проблем. И только потом, по истечении времени, постепенно появляется потребность собраться, наконец, с мыслями, оценить пройденный путь, наметить новую цель в жизни.

Совершенно интимный процесс. И чье-то присутствие в этот момент представляется абсолютно излишним и неуместным.

Так и не дождавшись явления Лорелеи, Катерина отвернулась от экрана и подошла к небольшому возвышению в центре смотровой палубы, напоминавшему свой формой саркофаг.

Криокамера… А под прозрачной верхней крышкой – бесконечно дорогое лицо самого близкого на свете человека… не считая Рона, конечно. Катерине даже казалось, что после всех признаний, сделанных в пещере на Радаманте под прицелом свирепого Пифона, он стал еще ближе. Во всяком случае, теперь между ними не осталось никаких недоговоренностей… ничего такого, что могло бы их развести в разные стороны.

Катерина склонилась над камерой, лишний раз убедившись в том, что состояние Алексея не изменилось в худшую сторону. И в который раз поразилась, насколько он нынешний не похож на себя прежнего.

Узнать когда-то крепкого здорового десантника теперь было непросто. Радиация сделала свое черное дело. Лоб и щеки Алексея приобрели неестественно красный оттенок, их сплошь покрывали крупные бурые пятна, а сильно поредевшие волосы торчали во все стороны нечесаными неопрятными клоками. За каких-то несколько дней сильный, уверенный в себе человек превратился в дряхлого старика, в настоящую развалину… Грустное зрелище. И никаких признаков того, что он вообще жив, даже дыхание на глаз совершенно незаметно.

Впрочем, ничего удивительного. Криокамера и понадобилась как раз для того, чтобы поддерживать жизненные процессы на самом минимальном уровне, замедлять и даже приостанавливать разрушительные последствия лучевого удара. Лежащего в саркофаге человека легко можно было принять за мертвеца, и лишь приборы свидетельствовали о том, что жизнь еще не покинула это тело.

Катерина выпрямилась и долго стояла неподвижно, до крови закусив губу. Как никогда прежде ее одолевали сомнения в том, что она поступила правильно, настояв на отправке Алексея на Лорелею.

«Ведь можно было начать лечение прямо там, на Церере, – думала она. – И не рисковать при этом ни его жизнью, ни жизнями спутников. Наверное, у меня даже получилось бы. Сумела же я поставить на ноги Джошуа в ничуть не менее трагичной ситуации. Вот только есть одно существенное различие. Дядя Леша никогда не имел дело с „видениями на заказ“, поставляемыми присно памятной компанией „Celestial Food“. А значит, инопланетный эликсир подействует на него совершенно другим образом, нежели на меня, Рона и того же Джошуа. Последствия смертельного лучевого удара он, скорее всего, ликвидирует, тут даже спорить не о чем. Инопланетная медицина и впрямь способна творить чудеса, после всего пережитого сомневаться в этом было бы глупо. И для самого дяди Леши этого, вероятно, окажется вполне достаточно. Но только не для меня. Не хочу терять его снова. Пусть не сразу, пусть через двадцать, тридцать, сорок лет, но он неизбежно уйдет, оставив меня одну. Даже думать об этом не могу, такая жертва свыше моих сил… Ты меня слышишь? Не хочу! Извини, дядя Леша, но в этот раз я приняла решение за тебя. Только бы Флар не подвел…»

Сомнения на время отступили, оставив после себя твердую уверенность в том, что действовать иначе попросту невозможно. Однако Катерина прекрасно знала, что они непременно вернутся.

За спиной с тихим шелестом разошлись в сторону двери, и из коридора на пол легла полоска яркого света. Послышался звук тихих аккуратных шагов, заглушаемый мягким напольным покрытием. Катерина не стала оборачиваться, она и так знала, кто нарушил ее уединение. Алекс подошел к саркофагу и встал рядом, не отрывая взгляда от лежащего без движения Алексея.

Некоторое время молчали, потом Алекс спросил:

– Как он?

– По-прежнему. Главное, чтобы не стало хуже.

– Осталось совсем немного. Скоро прибудем на место.

Катерина молча кивнула.

«Кажется, он нисколько не сомневается в моей способности вернуть Алексея к жизни, – подумала она. – Его вера в могущество инопланетной медицины, судя по всему, ничуть не меньше, чем моя собственная. А возможно, даже и больше. Думаю, что с удовольствием разделила бы с ним эту убежденность, если бы все зависело только от меня.»

Алекс как-то неуверенно огляделся по сторонам, даже не задержав взгляда на красовавшейся в углу экрана Большой Лоре, смущенно откашлялся и, наконец, сказал:

– Кэт, извини… я понимаю, что, скорее всего, не вовремя. Но другого такого случая у нас просто не будет. Нам нужно поговорить.

– О чем? – спросила Катерина, не поворачивая головы. Она прекрасно знала, о чем.

– О твоем похищении. Мне нужно знать во всех подробностях. Надеюсь, ты понимаешь.

«Чего уж тут не понять, – мысленно усмехнулась Катерина. – Безопасник он и есть безопасник. Ему бы только разоблачить вражеские происки, а чувствами обычных людей ради столь серьезной цели можно и пренебречь… Впрочем, я, вероятно, не совсем справедлива. Может получиться так, что от моего рассказа будет зависеть успех или провал нашей миссии. А, возможно, и сама жизнь.»

Она вздохнула и сказала:

– Хорошо. Пойдем, присядем. Не стоя же разговаривать.

Одиночество оказалось безнадежно разрушено. Впрочем, Катерина не сердилась на Алекса. Ее перезагрузка полностью завершилась, и она больше не намеревалась прятаться от людского общества. А Алексу и впрямь следует кое-что рассказать. Тем более, что в процессе лихорадочных сборов и подготовки к отлету с Цереры времени для объяснений так и не нашлось. Катерина сильно подозревала, что его не найдется и в будущем. А значит, если не сейчас…

Они заняли два удобных мягких кресла напротив распахнутых во Вселенную стереоэкранов.

Алекс не торопил, понимая, что собеседнице нужно собраться с мыслями. Катерина некоторое время молчала, разглядывая красно-оранжевый мячик Большой Лоры, а затем снова вздохнула и заговорила.

* * *

Сначала вернулись звуки.

Я еще не сознавала, ни что произошло, ни где нахожусь… даже собственное имя почему-то никак не вспоминалось, а в уши уже настойчиво лез низкий ужасающий рык, в котором лишь с невероятным трудом можно было выделить нечто членораздельное.

Уже прогресс.

Поначалу вообще казалось, что бьющий по нервам дикий оглушающий рев не имеет никакого отношения ни к чему человеческому. И только потом как-то сразу, скачком, вдруг стало очевидно, что обрушившаяся на меня басовая какофония, оказывается, не просто набор бессмысленных звуков. Если сделать над собой усилие и прислушаться, то она тут же распадается на отдельные смысловые элементы… назовем их словами. Которые в свою очередь складываются в предложения.

Понятно, что происходит диалог… но вот кого с кем? Я бы сказала, слона с бегемотом, не иначе. Если бы слон с бегемотом умели говорить. Правда, все равно не разобрать ни единого слова. Очень громко и очень тягуче… У-у-у… а-а-а… о-о-э-э-э… тьфу! Уж лучше замолчали бы.

Невидимые собеседники словно услышали. Звуки стали потише, а потом и вовсе сошли на нет. Зато их место вдруг заняли резкие непонятные щелчки… будто кто-то вознамерился прогнать надоедливых говорливых животных безжалостными ударами лихого ковбойского бича.