Текст книги "Баллада о Лорелее (СИ)"

Автор книги: Юрий Морозевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 63 страниц)

Глава 2

"Пекло.

Солнце в зените палит совершенно нещадно, и абсолютно некуда спрятаться от тепловых волн, накатывающих с ослепительно сияющих небес… обжигающих и буквально сводящих с ума. Разве что зарыться с головой в песок подобно местной живности, до предела хищной и на редкость настырной. Удивительно, но всего лишь несколько мгновений назад вечно голодные и ненасытные в своей прожорливости песчаные волки нарезали по гребням барханов неумолимо сжимающиеся смертельные круги… и вот уже не видно поблизости ни одного, сколько ни крути головой из стороны в сторону. Да-а, полдень на Горгоне – явно не лучшее время для охоты и, как выясняется, это не только мое мнение.

Впрочем, я не настаиваю. Местная сиеста, несомненно, дает мне дополнительную фору и, наверное, грех было бы не воспользоваться столь очевидным подарком судьбы. Хотя подобные дары коварной фортуны вполне могут оказаться очередной ложью, и предоставленная мне отсрочка – всего лишь способ продлить ставшую абсолютно невыносимой безжалостную пытку.

Система охлаждения скафандра едва справляется с сумасшедшей нагрузкой. Честь и хвала ей и ее создателям за исключительную стойкость и безотказную работу в столь экстремальных условиях. Поразительно, но холодильная установка в заплечном ранце до сих пор мирно урчит, хотя рабочие параметры давно перекрыты даже не многократно… а попросту запредельно. И тем не менее, оказавшийся на редкость надежным агрегат упорно продолжает и продолжает поддерживать жизнь в измученном до невозможности теле.

Отказ системы жизнеобеспечения, несомненно, положил бы конец ужасным мучениям, и не исключено, что подобный исход стал бы для меня куда более привлекательной альтернативой бесконечному и безнадежному путешествию через раскаленные пески.

Куда я иду… и зачем? Совершенно не помню. Вроде бы случилась какая-то катастрофа… Да-да, мелькают на самой периферии сознания отдельные бессвязные кадры… клубящаяся черная туча вполнеба и падающие на голову раскаленные каменные обломки… Странная и пугающая в своей реальности картина. А кроме нее – по-прежнему пусто… Кажется, стоит сделать всего лишь одно мысленное усилие, и мозаика воспоминаний непременно сложится в нечто осмысленное. Ну же, давай!.. Но нет, никак… ничего не выходит, вот же, черт! Что за катастрофа, и почему я бреду по пустыне в полном одиночестве? А главное, куда…

Бедная голова. А еще тупая и ноющая боль в левом боку, которая, стоит лишь немного пошевелиться, моментально становится невыносимо острой. Что за напасть?.. Неужели путешествие измотало меня до печеночных колик? Хм… как-то не слишком верится… десантник я или кто? Вот же черт, как болит! Ладно, терпеть можно, а там разберемся…

Воспоминания как отрезало, и непонятно, то ли одолевшая разум частичная амнезия – последствия таинственной катастрофы, то ли реакция на общий перегрев организма. Впрочем, насколько я понимаю, выпадения памяти все-таки не происходят от банального термического воздействия, пусть довольно мощного, но, к счастью, все еще не запредельного. Хотя, конечно, вообразить себе можно все что угодно…

Откуда-то с самого дна постигшего меня таинственного недуга мало-помалу начинают всплывать новые эпизоды на редкость изнуряющего маршброска через пустыню. Вот, вот, опять!.. Маячит перед глазами на удивление нечеткая, непрерывно деформирующаяся темная фигура в скафандре… Похоже, я и в самом деле здесь не один… Ну точно! Был же у меня напарник, был! Вот только совершенно непонятно, куда он так неожиданно запропастился. Песчаные волки съели… или, не дай бог, попался в липкие сети паутинника? Не-ет, что я, в самом-то деле… никогда не поверю, что подобную трагедию возможно вот так запросто забыть. И потом, я же вооружен, а значит, наверняка не позволил бы никого съесть. Думаю, здесь что-то другое…«

Рука сама собой потянулась к поясу в непроизвольной попытке нащупать кобуру лазерного пистолета.

Все-таки что ни говори, а наличие оружия придает уверенности, особенно в окружении рыщущей по барханам хищной своры. Правда, в случае, если волки кинутся все разом, толку от него будет не слишком много. Тут никакое оружие не спасет. Надежда только на то, что обычно они ведут себя несколько по-другому: сначала добычу пробует на зуб вожак, и только потом к пиршеству присоединяются остальные. А против вожака лазерный пистолет – самое то…

Обнаружив, наконец, кобуру на своем законном месте, я почти сразу же сделал весьма неприятное открытие: оказалось, что пистолет бесследно исчез. Надо сказать, чувства я при этом испытал самые что ни на есть противные, словно внутри меня сначала что-то сжалось в тугую вибрирующую нить, а затем резко оборвалось.

Не хватало только застрять в пустыне без каких бы то ни было средств самозащиты. Здесь такие не выживают.

«А нож?! Как я мог забыть? Ведь у меня же должен быть нож… А, черт! Ножа почему-то тоже нет, и это уже совсем не смешно. Похоже, на сей раз судьба меня все-таки приговорила… но это мы еще посмотрим.

Главное сейчас – успокоиться и взвесить все шансы на трезвую голову… Сначала оружие… Потерял? Или…»

Я даже зажмурился в напрасной попытке вызвать из небытия утраченные воспоминания.

«Кажется, в кого-то стрелял… или все-таки нет? Черт, черт! Как же надоели эти воистину садистские выверты собственной памяти! То ли было, то ли в который уже раз мне подсовывают очередные дурацкие шуточки, порожденные не к месту разбушевавшейся фантазией… Вот и гадай теперь, бред или реальность.

А если действительно стрелял, то в кого?.. Не в напарника же… Хотя… Нет, не может такого быть. Скорее уж в паутинника или в песчаного волка… а может, вообще в какую-нибудь слишком увлекшуюся охотой горгулью. Да, наверное, так и есть…

В таком случае, где же все-таки напарник?»

Я снова открыл слезящиеся и заливаемые едким потом глаза, а затем сделал попытку повернуться, чтобы взглянуть на пройденный путь. Вдруг следы на песке помогут решить хотя бы малую часть загадок?

Однако попытка не удалась. Режущая боль в левом боку заставила едва ли не согнуться пополам, изо всех сил прижимая к больному месту руку в толстой перчатке.

«Что еще за сюрпризы?! Боже, как больно…»

Боясь сделать лишнее движение, я поднес ладонь к шлему. Перчатка оказалась сильно испачкана чем-то темным.

«Кровь? Да нет, бред какой-то… я же в скафандре. Или кровь не моя?..»

Закрепленное на предплечье зеркало не оставило места для сомнений: густо измазанный красным левый бок скафандра оказался порван буквально в клочья, а значит, кровь на нем, скорее всего, моя собственная. Чья же еще?

Новое неприятное открытие заставило мысли лихорадочно метаться в поисках более-менее разумного объяснения, которого в реальности быть не могло.

«Откуда такие ранения?! Бред, бред и еще раз бред!.. Песчаные волки? Вряд ли… очень на них непохоже, эти мерзкие твари наверняка не ограничились бы одним укусом, а разорвали бы на куски весь скафандр. Паутинники?.. Вообще невероятно. Те просто замотали бы меня в липкий кокон и утащили переваривать в толщу песков. Тоже отпадает… Ну, и кто у нас остается? Горгульи? Совершенно непохоже. Эти стервятники всегда норовят ударить откуда-то сверху. Я еще мог бы понять, если бы поврежденным оказалось плечо или верхняя часть рукава… но бок? Никогда такого за ними не наблюдалось. Да и характер повреждений совсем не тот. А больше вроде бы и некому, остальная мелочь хоть и хищная до невозможности, но причинить вред человеку в скафандре все-таки неспособна…

Итого, что же у нас в сухом остатке?

Нож…»

Я снова взглянул в зеркало. Левый бок скафандра выглядел так, словно совсем недавно кто-то совершенно безжалостно искромсал его обычным десантным ножом. Тем самым, который теперь так некстати пропал.

«Но не сам же я нанес такие раны?! Возможно, я действительно немного не в себе из-за одуряющего действия жары, буквально сводящей с ума… да и память то и дело подводит. Но тем не менее есть внутри абсолютная уверенность в том, что до состояния, когда хочется крушить и убивать, мне еще далеко. И потом, я же наверняка не самоубийца, в этом у меня точно никаких сомнений. Тогда кто? Кому здесь, в пустыне, встала поперек горла моя жизнь?»

Я упорно гнал и гнал прочь пугающую мысль о ноже и исчезнувшем неведомо куда напарнике. Несмотря на то что пробудившаяся в очередной раз память упорно принялась подсовывать картины безобразной драки посреди бескрайнего поля паутинников. Сцепившиеся в смертельной схватке катающиеся по песку фигуры в скафандрах, и несколько взмахов ярко блеснувшего в ослепительном солнечном свете лезвия…

Мучительно заныли стиснутые с невероятной силой зубы.

«За что? Что я ему такого сделал? И как вообще мой самый близкий друг мог решиться на столь ужасное преступление? Не верю… не хочу верить…»

Ответ всплыл практически мгновенно.

«Воздух. Вернее, его отсутствие. Баллоны в заплечных ранцах вот-вот готовы показать дно, а до заветной спасительной цели еще так далеко. И там, где двоим ни за что не выжить, для кого-то одного оставшегося запаса вполне может хватить.

Да, воистину неприятное открытие… Предательство друга, которому всецело доверял… предательство, которое можно понять, но не простить. Наверное, я попросту оказался не способен убить напарника ради собственного выживания. Что ж… в таком случае остается лишь утешать себя мыслью о собственном благородстве. Хотя, очень может быть, что я слишком хорошего о себе мнения и дело тут даже не в каких-то этических нормах. Не убий… старая добрая заповедь, о которой слишком многие в нашем циничном мире почему-то упорно стараются не вспоминать. Вполне вероятно, в схватке за воздух мне просто не повезло.

Стоп.

А почему я вообще до сих пор жив? Глубокие раны, смертельные, насколько я могу судить… разорванный в клочья левый бок… и ядовитая метановая атмосфера внутри скафандра. Всего перечисленного вполне достаточно для того, чтобы благополучно отдать богу душу. Но, как ни странно, я все еще жив… и вроде бы дышу… или все-таки нет? А может быть, я вообще давно мертв?.. Что за чушь? Это надо же, какие бредовые идеи родятся в моей бедной больной голове. Ну как, спрашивается, я могу быть мертв, если все еще мыслю? А следовательно, существую…»

Я задержал дыхание, отсчитывая про себя сначала секунды… затем минуты. Никакого дискомфорта, за исключением изнуряющей жары.

«Что ж, убедительно. Эксперимент показал, что дышать вовсе даже не обязательно. Хм… такого со мной, пожалуй, еще не бывало. Признаться, очень необычное состояние – ощущать себя одновременно живым и… не очень. С одной стороны, полная ясность ума и рассудка… Ну хорошо, допустим, не полная, но вполне достаточная… опять же усталость, жара, боль… короче, обычные человеческие чувства. А с другой – метан в скафандре, который я могу вдыхать совершенно без каких бы то ни было для себя последствий. А могу не вдыхать…»

Ткнув пальцем в пульт управления скафандром на левом рукаве, я вывел на внутреннюю поверхность шлема показания манометра. Высветившаяся надпись не стала откровением, подтвердив самые мрачные предположения:

«Информация отсутствует. Оборудование не установлено.»

«Все правильно, так и есть. Можно подумать, ты ожидал чего-то другого. Что ж, картина вырисовывается на редкость неприглядная, однако кристально ясная. Таинственный напарник снял с мертвого тела баллоны с воздухом и благополучно скрылся в неизвестном направлении. А я, как ни прискорбно это осознавать, несомненно и окончательно мертв, сколь бы ни было странно и дико думать о себе как о покойнике. Однако против фактов не попрешь, даже если очень хочется: нормальные живые люди дышать метаном пока еще не научились. И этим все сказано.

Но кто же он, рассчетливый и хладнокровный убийца? Михаил? Наташа? Мария? А может быть, Роман?.. Вот же черт! Ничего не помню. Но кто-то из этой четверки определенно, больше некому.»

Жара стала абсолютно невыносимой. Горячий пот заливал глаза, отчего поле зрения постоянно пребывало в крайне мутном и расплывчатом состоянии. Словно смотришь сквозь толстое рифленое стекло, когда предметы и фигуры скорее угадываются, чем распознаются.

«Смахнуть бы… да прозрачное забрало шлема никак не позволяет. А может, взять и распахнуть его настежь… мертвому уже вряд ли что может повредить, тем более атмосферный метан, которым я то ли дышу, то ли нет…»

Рука словно сама собой потянулась к шлему, но остатки благоразумия все-таки взяли верх, остановив движение на полпути. Черт его знает, что из этого может выйти… а заканчивать существование, не прояснив ситуацию до конца, отчего-то не очень хотелось.

«Не-ет, ни о какой мести, конечно, даже речи нет. Не хочу я мстить… не нужно мне это. Пусть преступление останется на совести безжалостного убийцы, если она у него, конечно, есть. Все, что мне нужно, – его имя. И еще… снова встретиться с ним лицом к лицу и просто заглянуть в глаза.»

Я часто-часто заморгал, отчего взгляд мало-помалу прояснился, и неожиданно для себя вдруг разглядел на песке цепочку следов, уходящую вверх по склону. Не то чтобы я не видел ее раньше, но осознал увиденное почему-то только сейчас. Следы могли принадлежать лишь одному человеку – моему напарнику. Тому самому, что искромсал ножом мое несчастное тело, после чего бросил умирать в раскаленных песках.

«Что ж, воистину роскошный подарок судьбы. Осталось распорядиться им самым разумным образом.»

Неутихающий ни на секунду жаркий ветерок непрерывно гнал по склону легкую поземку, отчего проложенная таинственным убийцей тропа уже потеряла четкость, а местами практически исчезла. Поэтому, если я все еще хотел получить ответы на мучившие меня вопросы, с этим явно следовало поторопиться.

Преодолевая чудовищную боль в израненном теле, я выдернул ногу из песка и сделал маленький шаг вперед. А за ним еще один… и еще… После чего сознание внезапно затуманилось, мир закружился вокруг все быстрей и быстрей, и я рухнул лицом в песок, заорав во всю мощь наполненных раскаленным метаном легких.

Правда, следует признать, – настоящего крика не получилось. Так… всего лишь невнятные стоны и хрипы в пересохшем горле.

«Вот же черт! – думал я, глотая ядовитый обжигающий газ широко раскрытым ртом. – Ходок из меня явно никакой. Такими темпами мне его ни за что не догнать… тем более совершенно неизвестно, когда же именно он отправился в путь. Не думаю, что очень давно, но все же… К тому же, надо полагать, у него ничего не болит… в отличие от меня.»

Я пошевелился, изо всех сил стараясь не обращать внимания на острые болевые прострелы в левом боку, и, сделав над собой воистину героическое усилие, перевернулся на спину. Яростное солнце немедленно ударило по глазам, однако светофильтры, хоть и с задержкой, сработали штатно, умерив ослепительное сияние до относительно приемлемого.

Когда разноцветные круги перед глазами окончательно рассеялись, передо мной открылась картина, которую я предпочел бы никогда не видеть.

Оказалось, что лежу я на склоне гигантской дюны, примерно в четверти расстояния до ее вершины, а подо мной, насколько хватало взгляда, простиралось гигантское песчаное поле, сплошь заросшее паутинниками. Высокие зеленого цвета конусы с алой бахромой по краям заполонили всю пустыню, раскинув вокруг себя слегка припорошенную песком сплошную ловчую сеть из крайне прочных липких нитей. Одно неверное движение, и они тут же замотают неосторожно приблизившуюся добычу в плотный кокон и моментально утянут ее в толщу песков… Даже не верилось, что нам с напарником все же удалось пересечь смертельные заросли, не отправившись на обед к этим на редкость хищным тварям. Тем не менее многочисленные следы неопровержимо свидетельствовали о том, что казавшееся абсолютно невозможным предприятие в конце концов увенчалось полным успехом.

«Какая все-таки ирония судьбы, – думал я, ошеломленно разглядывая жуткий пейзаж. – Избегнуть неминуемой гибели только для того, чтобы пасть от руки лучшего друга. Фортуна, похоже, здесь изрядно повеселилась.»

Однако неприятные открытия на этом не закончились. Самое главное коварная богиня припасла напоследок.

На гребнях соседних барханов застыли в предвкушении удачной охоты многочисленные черные силуэты – песчаные волки, штук двадцать, не меньше. Похоже, вся стая. Никуда они, оказывается, не делись, и дневная жара им, судя по всему, не помеха.

«А вот и вожак, самый крупный и самый злобный. Явно выбирает удобный момент для прыжка. Так что всей жизни у меня осталось каких-то пару минут. Пусть даже не жизнь в традиционном понимании этого слова, а всего лишь ее видимость, но расставаться с ней пока что не входит в мои планы.

Песчаные волки… Интересно, кто их так назвал? Ничего общего с обычным земным хищником. Длинное змееподобное тело без лап, безглазая ромбовидная голова, состоящая, кажется, из одной сплошной пасти… а по бокам широкие плотные выросты, напоминающие крылья и выполняющие по сути ту же функцию. Больше всего тварь похожа на помесь гремучей змеи и морского кота… При нападении сначала рвет добычу острыми как бритва зубами, а затем присасывается к открытой ране всем брюхом и сразу же начинает переваривать… Мерзость.

А еще горгульи… Уже слетелись в предвкушении пиршества. Только зря вы затеяли это безнадежное предприятие, песчаные волки не оставляют после себя ничего съедобного. Разве что порванный в лоскуты скафандр. А у меня нет не только пистолета, но даже ножа. Скверно.»

Вожак стаи, очевидно, счел момент благоприятным для атаки. Змееподобное черное тело внезапно сжалось в тугой комок, а затем, резко распрямившись, взметнулось вверх с гребня ближнего бархана, расправило в стороны капюшон-крылья, в планирующем полете преодолело разделявшие нас несколько десятков метров и всей тяжестью обрушилось на многострадальный левый бок. Стиснув зубы от невыносимой боли, я изо всех сил ткнул кулаком прямо в распахнувшуюся невероятно широко зубастую пасть. Судя по всему, удар получился болезненный, потому что тварь вдруг противно зашипела и сползла по моему бедру вниз, туда, где я наверняка не смог бы до нее дотянуться. После чего начала остервенело вгрызаться в ткань скафандра в районе коленного сустава.

«Вот же скотина! – злобно подумал я. – Знает, что там мне ее не достать. Адская боль от ножевых ран не оставляет возможности даже сесть, не то что вступать в схватку. Но имей в виду, без борьбы я все равно не сдамся, даже не надейся! И мы еще посмотрим, кто кого!»

Песчаный волк быстро расправился со скафандром и, не медля ни секунды, запустил зубы в мою ногу. Острая боль в разорванных сухожилиях звоном отдалась в больной голове.

«Ах, ты так! Ну тогда не обижайся!»

Собрав последние силы, я свободной ногой ударил проклятую тварь прямо в голову, лелея в душе надежду сбросить ее, наконец, с моего тела.

Черный извивающийся клубок отбросило в сторону, он закувыркался в безнадежной попытке закрепиться на неожиданно пришедшем в движение сыпучем склоне и покатился вниз, вниз… к самому подножию, туда, где возвышался довольно крупный зеленый конус с алой бахромой по краям.

Я смотрел ему вслед слезящимися глазами и не верил в свою удачу.

Из толщи песка вдруг взметнулись высоко вверх бледные липкие нити, мгновенно пали на беспомощно барахтающееся черное тело и одним рывком утянули его вниз. Короткий, оборвавшийся на высокой ноте не то вопль, не то визг, – и мгновенно наступившая тишина, лишь легкий ветерок по-прежнему шуршит, перенося с места на место мириады песчинок.

«Так тебе и надо! – злобно подумал я. – Чтобы другим неповадно было!»

Стая на гребнях барханов сначала застыла в полной неподвижности, явно пребывая в растерянности после гибели вожака, а затем мгновенно исчезла из виду.

«Какое-то время у меня теперь есть. Песчаные волки предпримут новую попытку не раньше, чем определятся с кандидатурой на роль нового предводителя. А если претендентов окажется несколько, то без драки никак не обойтись. Хорошо бы. Съедят меня в любом случае, но до этого трагического момента я должен узнать имя.»

С невероятным трудом перекатившись на здоровый бок, вовсю загребая песок руками и помогая здоровой ногой, я упорно пополз вверх по склону в надежде если не догнать, то хотя бы увидеть своего убийцу. Едкий пот заливал глаза, я почти ничего не видел от боли, но твердая уверенность в том, что безумная затея не полностью безнадежна, несомненно придавала мне сил.

«Все равно доползу, – упрямо думал я, в очередной раз отталкиваясь натруженной ногой от сыпучего склона. – Мне бы только до гребня… взглянуть… Ты, наверное, решил, что поступил весьма предусмотрительно, бросив меня умирать здесь, в песках. Мол, не волки, так горгульи… не горгульи, так паутинники… и концы в воду. Не учел лишь одного… – невинные жертвы иногда восстают из мертвых, чтобы покарать своих убийц. Но ты не беспокойся, карать я не намерен… мне нужно только имя.»

И капризная фортуна, видимо, решила сжалиться надо мной, потому что в какой-то момент я вдруг понял, что достиг намеченной цели. Стряхнув с ресниц капли пота, я поднял голову и посмотрел поверх гребня прямо вперед, туда, где все еще виднелась цепочка полузанесенных ветром следов.

Довольно далеко в жарком мареве я вдруг разглядел крошечную фигурку в скафандре. Она упрямо пыталась взобраться на очередной осыпающийся под ногами склон, одной рукой вцепившись в запасные баллоны с воздухом. Мои баллоны.

В голове словно лопнула бомба. Несмотря на то что бывший напарник оказался ко мне спиной и к тому же на весьма приличном расстоянии, я сразу же понял, кто это.

– Наташа! – крикнул я что было мочи, и на сей раз крик получился.

Не было никакой надежды, что она услышит… хотя вполне вероятно, радио еще работает.

– Наташа! – безнадежно повторил я, упорно не желая признавать очевидную истину: именно она и есть мой таинственный убийца.

Фигурка на склоне внезапно запнулась на ровном месте, остановилась и медленно повернулась ко мне лицом. Несколько секунд мы всматривались друг в друга через разделявшее нас песчаное море, а затем силуэт напарницы вдруг подернулся рябью и медленно растворился в небытие. Далекий песчаный склон опустел, словно там никогда никого и не было. Осталась лишь цепочка следов как напоминание о том, что я еще не окончательно сошел с ума.

– Наташа… – тоскливо произнес я. – Как же так… кто угодно, но не ты…

Я повалился на спину, невидящим взглядом уставившись в ослепительно сиявшие небеса. Что ж, я узнал имя, и у меня больше нет дел в этом мире. Закрыв глаза, я думал о том, что вот теперь настало самое время для того, чтобы благополучно умереть.

Жара. Настоящее пекло.

По щекам текут соленые ручейки. То ли пот, то ли слезы… И не смахнуть, и не вытереть.

«Проклятое стекло… Впрочем, теперь его, наверное, можно убрать, раз уж я знаю имя… и мне абсолютно плевать на возможные последствия.»

Я поднял руку с твердым намерением откинуть забрало шлема и покончить разом с затянувшимся кошмаром. Если удастся.

* * *

– Алексей! Очнись… ну же… дядя Леша! Да что же это такое?.. Ты меня слышишь?

«Нет, не слышу, – равнодушно подумал Алексей, не открывая глаз. – Потому что не хочу больше никого ни слышать, ни видеть. Отстаньте уже… хватит с меня.»

Однако встревоженный голос упорно не отставал, он накатывал волнами, упрямо бился в сознание, не давая соскользнуть в пучину небытия. Он казался смутно знакомым, однако вытаскивать из глубин памяти имя его обладателя отчего-то не было ни сил, ни желания.

«Жара… Лицо просто горит, словно его окунули в крутой кипяток… или обдали перегретым паром. Хотя, откуда на Горгоне пар? Сплошной прокаленный солнцем песок… и редкие каменистые плеши… Отыскать воду в бесплодных пустынях – занятие абсолютно бесперспективное и заранее обреченное на неудачу.

Сейчас… сейчас… Нужно всего лишь откинуть забрало, и сразу же станет легче. Я смогу хотя бы вытереть пот и подставить обожженное лицо под ласковые дуновения легчайшего ветерка. И неважно, что воздушные струи здесь, как и все на Горгоне, вполне могут оказаться горячими… Пусть, все равно лучше чем ничего. В любом случае, встречать свой последний час предпочитаю с открытым забралом… Где же этот чертов замок? Рука, кажется, зацепилась за что-то… но это мы сейчас поправим. Ну же…»

Он снова попытался дотянуться до проклятого механизма, и снова рука встретила непреодолимое препятствие.

– Алексей! – оглушительно рявкнул кто-то в самое ухо. – Прекрати немедленно! А ну убери руки от шлема!

«Опять тот же голос. Сильно напуганный… или раздраженный… или и то и другое вместе. Женский… Откуда здесь, на Горгоне, вдруг появилась женщина? Не может того быть. Последняя женщина, которую я видел, меня убила… Хотя… А вдруг это Наташа? Вернулась…»

– Наташа! – крикнул он, явным образом наплевав на логику и здравый смысл. – Наташа! Я знал…

– Дядя Леша! Очнись… Нет здесь никакой Наташи. Это я, Дороти.

«Дороти… Радамант… – вспомнил вдруг Алексей. – Катастрофа… Но как же жаль.»

Лицо Наташи внезапно исказилось, словно на голографическом экране, накрытом густой сеткой электромагнитных помех, а затем подернулось дымкой и растворилось в пылающем мареве. А вслед за ним сжались в комок и канули в небытие сияющие небеса Горгоны.

В голове словно разорвалась шаровая молния. Призраки прошлого нехотя уступили место жестокой реальности.

«Всегда один и тот же кошмар, – с тоской подумал Алексей. – Хорошо хоть наши психологи ничего о нем не знают, а то списали бы в утиль, я и глазом моргнуть не успел бы. Мгновенно оказался бы на Земле с волчьим билетом. Правда, справедливости ради, нужно отметить, что выматывающее душу видение не посещало меня уже довольно давно, несколько лет. На Радаманте – так вообще впервые. Но и обстоятельства у нас, надо признать, чрезвычайные.»

Алексей с трудом открыл глаза и увидел склонившееся в тревоге лицо прелестной напарницы.

– Дороти… – сказал он.

– Да, я здесь.

– Все в порядке…

На самом деле ничего не было в порядке. Лицо миссис Найт то расплывалось, то вдруг делалось невероятно четким, но тогда по какой-то неведомой причине сразу же наваливалась глухота. А рассмотреть окружающее вообще не представлялось возможным, все тонуло в непроницаемом мраке. Только больно били по глазам лучи нашлемных фонарей.

– Ну, наконец-то… А то я почти перестала надеяться.

– Скажи… – он нервно сглотнул, – почему ты назвала меня «дядей Лешей»?

– Не знаю, – Дороти вдруг отодвинулась и повернулась спиной, так что выражение ее лица больше никак не удавалось рассмотреть. – Ты же все-таки намного старше меня. А что, какие-то проблемы?

– Нет… Просто так называл меня только один человек… Ее уже нет, погибла… вернее, пропала без вести, что практически одно и то же.

– Извини… Я так испугалась, когда ты…

– Что? Бредил?

– Да. Бормотал что-то про Горгону и вспоминал некую Наташу.

Алексей болезненно сморщился. Не следовало посторонним лезть в его личную жизнь.

– Это давняя история, – неохотно сказал он. – Преследует меня уже много лет. Правда, об этом никто ничего не знает. И не должен. Надеюсь, ты меня поняла.

– Само собой. Чего уж тут не понять… Ладно, никуда не уходи, а я пока посмотрю, что творится снаружи.

«Снаружи? – подумал Алексей. – Как это – снаружи? И что значит „посмотрю“?»

Миссис Найт исчезла во тьме.

Алексей попытался обуздать, наконец, практически вышедшее из повиновения зрение, и неожиданно узрел над собой угрожающе нависший каменный потолок. Невысоко, примерно на расстоянии вытянутой руки. Неровная зернистая поверхность постоянно расплывалась и деформировалась самым причудливым образом, и сфокусировать на ней взгляд отчего-то никак не удавалось. Однако в том, что прямо над головой находится тяжелый каменный свод, никаких сомнений не оставалось.

Он вдруг осознал, что, оказывается, полулежит, опираясь спиной о какую-то твердую поверхность. Жестоко саднил левый бок, и никак не давала сосредоточиться жуткая боль в коленном суставе. Непонятно, то ли вывих, то ли перелом.

В голове звенели колокола, и основательно донимали редкие болезненные толчки прямо в темя. Алексей даже сморщился от усилий взять ситуацию под контроль и, наконец, ему это удалось, сознание постепенно начало проясняться. Хоровод беспорядочно метавшихся мыслей мало-помалу утих, оформившись в один очевидный вопрос: «Где я?..»

Мерно колыхавшая муть перед глазами неторопливо успокоилась, поле зрения очистилось и, наконец, обрело окончательную четкость.

Действительно, очень похоже на камень. Более того, именно так и есть.

«Неужели пещера? – вяло думал Алексей. – Невероятно, такого просто не может быть… не верю, чудеса какие-то. Я же прекрасно помню, как мы упали… и где. Голая равнина без малейших признаков мало-мальски пригодного убежища, спасибо хоть не Драконья Челюсть… и до гор не менее полукилометра. Как я здесь оказался, и что вообще происходит?..»

И почти сразу же пришла новая пугающая мысль:

«А вдруг пещера – всего лишь построение моего больного воображения… мираж? Вроде Горгоны? И стоит к нему прикоснуться, как казавшийся таким прочным свод тут же растает, словно дым, оставив меня один на один с нейтронным чудовищем.»

Алексей, сделав над собой невероятное усилие, приподнял над головой руку. Перчатка ожидаемо уперлась в каменную твердь.

«Значит, все-таки реальность, – с облегчением выдохнул он, – и я пока еще не сошел с ума. Осталось лишь объяснить мое в ней присутствие.»

Темноту вдруг снова разорвал показавшийся ослепительным свет нашлемных фонарей, сквозь который едва удавалось различить силуэт вернувшейся напарницы. Миссис Найт с трудом протиснулась в узкую каменную щель и озабоченно склонилась над пребывавшим в полной неподвижности командиром. При этом Алексей заметил, как она вздохнула с явным облегчением, не обнаружив в его взоре признаков недавнего безумия.

– Где мы? – наконец, задал он назойливо крутившийся в голове вопрос.

– Неглубокая расщелина вблизи южных склонов Хребта Дракона, – ответила Дороти, выпрямляясь и присаживаясь на каменный уступ у него в ногах. – Лучшее, что я смогла отыскать.

– Постой… – недоуменно пробормотал Алексей. – Но от места нашего падения до гор оставалось не менее пятисот метров. Как же ты… Да нет, не верю. Не могла же ты в самом деле тащить меня по камням целых полкилометра, в этом скафандре я вешу чуть ли не два центнера… Такое никому не под силу.

– Ничего, как-то справилась. Я девочка сильная.

«Вот уж воистину наша миссис Найт полна сюрпризов, – подумал Алексей. – И что-то мне подсказывает, что это далеко не последний.»

Он бросил взгляд на свою левую руку. Индикатор горел ровным желтым светом, убедительно свидетельствуя о том, что найденное убежище не предоставляло идеальной защиты, и облучение по-прежнему продолжалось. Одно из двух: либо нависший над головой скалистый массив никак не дотягивал до заветных трех метров, либо разбушевавшаяся снаружи радиационная вакханалия оказалась настолько мощной, что даже подобная преграда не являлась для нее существенной помехой.