Текст книги "Рассвет над морем"
Автор книги: Юрий Смолич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 53 страниц)
Мосье Энно развел руками, и его усики снова поползли в учтивую улыбку.
– Прошу прощения, адмирал, но я имею в виду тот бесспорный факт, что непосредственные интересы Франции на этой территории выражаются в цифрах, бόльших в сравнении с аналогичными цифрами любой другой страны, имеющей здесь свои интересы. Французскому капиталу принадлежат на территориях юга России и Украины Екатеринославские копи, Южнорусские копи, Донецкие рудники, Макеевские рудники…
– Осмелюсь перебить вас, – подал голос бывший консул Великобритании в Одессе, а ныне коммерции секретарь британской миссии мистер Багге, – и напомнить, что если французский капитал на юге России действительно преобладает в промышленности добывающей, то в промышленности обрабатывающей доминирующим является капитал английский. Я прошу вас иметь в виду, что завод сельскохозяйственных машин в Елизаветграде «Акционерного товарищества Эльворти», завод «Товарищества Гельферих-Саде» в Харькове, а также «Александровская машиностроительная компания» и «Акционерное товарищество Николаевских судостроительных заводов» принадлежат английскому капиталу.
– Совершенно верно! – загремел адмирал Боллард и сердито заворочался в своем кресле, отыскивая глазами ближайший столик со спиртными напитками.
– Но позвольте! – искренне удивился мосье Энно. – Ведь всей мировой бирже известно, что французские капиталовложения в русскую экономику самые большие по сравнению с капиталовложениями любой другой страны. – Он заволновался. – Вам прекрасно известно, что общая сумма наших вкладов доходит в круглых цифрах до семисот пятидесяти миллионов русских золотых рублей. В то время как английские вложения соответствуют только пятистам десяти миллионам, бельгийские – трехстам двадцати пяти, Соединенных Штатов – ста двадцати…
– До войны! – спокойно заметил полковник Риггс и зевнул.
Полковник Гейк Шеркижен немедленно добавил:
– До тысяча девятьсот тринадцатого года США действительно экспортировали в Россию лишь сто двадцать миллионов. Однако за время войны экспорт американского капитала в Россию вырос до семисот миллионов долларов, что в переводе на русские золотые рубли составит сумму, близкую к полутора миллиардам, то есть столько, сколько вложили все другие страны, вместе взятые. Я не напутал в цифрах, Ева?
– Нет, верно, – подтвердила Ева Блюм.
Американская журналистка не была ни дипломатом, ни военным представителем и поэтому не сидела за столом в кругу полномочных представителей. Она примостилась у окна и с любопытством поглядывала на улицу, лениво потягивая содовую.
Мосье Энно пожал плечами.
– Господа! – несколько раздраженно произнес он. – Не будем делить шкуру не убитого медведя. – Он заставил себя сделать милую улыбку. – Есть такая русская пословица на этот счет. Я думаю, что степень участия вооруженных сил каждой страны в походе против большевиков – я имею в виду именно поход на юг Украины и России – также определяет прерогативы той или иной державы в смысле ее претензий к захваченным территориям. Интервенция на юге осуществляется в основном силами французского оружия…
– Простите! – снова сердито загремел адмирал Боллард. Он, наконец, высмотрел ближайший столик со спиртным, придвинул его к себе ногой, налил виски и, нажав клапан сифона, с шумом пустил в стакан струю содовой. – Тысяча дьяволов! Но ведь тоннаж английской эскадры в одесском, николаевском, херсонском и севастопольском портах больше по сравнению с общим тоннажем французских судов в Одессе! Кроме того, на Кавказе полно английских сухопутных войск, и черт меня побери, если я видел там хотя бы одного французского солдата.
– Осмелюсь заметить… – начал было своим елейным голосом Багге, но капитан Ланжерон, до сих пор молчавший, резко перебил его:
– Учитывать надо не только наши национальные силы, принимающие участие в войне против большевиков, но и те местные силы, которые наши страны вооружают и подчиняют своему командованию. Французской армии подчинены греческие и румынские войска, она также взяла на себя экипировку и вооружение войск украинской директории…
– Да, но английская армия, – перебил его адмирал Боллард, осушив единым духом свой бокал, – снаряжает и вооружает русскую добровольческую армию!
– Осмелюсь внести предложение, – прорвался, наконец, Багге. – Удельный вес участия каждой страны в военном походе надо определять соответственно ее денежным затратам на ведение боевых действий. Финансовые затраты Британской империи несравненно больше, чем Французской республики. Следовательно…
– Господа! – вдруг громко сказал полковник Риггс, бесцеремонно перебивая речь благочестивого Багге. Риггс даже изменил свою позу, всем корпусом вместе со стулом наклонившись к столу. – Мосье консул весьма справедливо начал с того, что каждый из нас обязан действовать согласно указаниям своих правительств…
– Совершенно верно! – сразу же откликнулся мосье Энно, обрадовавшись неожиданной поддержке.
– Не перебивайте меня, консул! – оборвал его Риггс. – Так вот, чтобы разрешить ваши споры, я позволю себе напомнить вам договор, который на этот случай существует между правительствами обеих сторон. Он называется… – Риггс поднял глаза к потолку. – Он называется «Англо-французский договор от двадцать третьего декабря тысяча девятьсот семнадцатого года, определяющий французские и английские зоны действий». Я ничего не перепутал, Ева? – обернулся он к Еве Блюм.
– Нет, – лениво ответила журналистка. – Точно: «Англо-французский договор от двадцать третьего декабря тысяча девятьсот семнадцатого года, определяющий французские и английские зоны действий».
Мосье Энно, капитан Ланжерон, адмирал Боллард смотрели на Риггса и Еву Блюм с изумлением. В глазах коммерческого секретаря Багге мелькнул ужас. У полковника Фредамбера задергалась не только правая, но и левая щека. Только мистер Джордж У. Пирсли не проявил особого волнения. Он недоуменно поглядывал на присутствующих: его удивила растерянность, охватившая всех после слов полковника Риггса и журналистки. По-видимому, он не понял, в чем тут соль.
Тем временем Риггс, не замечая или делая вид, что не замечает эффекта, который произвели на присутствующих его слова, продолжал так же спокойно:
– Согласно этому договору «Англия получает зону влияния, которая дает ей кавказскую нефть, и обеспечивает контроль над Прибалтикою; Франция – зону, дающую ей железо и уголь Донбасса, и контролирует Крым». Я точно процитировал, Ева?
– Да.
Адмирал Боллард плеснул виски в стакан, нацедил содовой и осушил его единым духом.
– Но как же… но каким образом… – почти прохрипел консул Энно, – откуда… вам известен этот… договор, мосье?..
– А что? – удивленно поднял брови Риггс.
– Это ж… это ж… секретный договор, мосье! Тайный договор между правительствами Англии и Франции!
Риггс пожал плечами.
– Боже мой! В школе нас всех учили, что существует тайна непорочного зачатия. Однако я абсолютно уверен, что никто из присутствующих давно уже не верит, что дети появляются на свет из капустного кочана.
– Да-а! – процедил сквозь зубы капитан Ланжерон, криво усмехаясь. – Все это, конечно, делает честь американской разведке…
– Пустое! – отмахнулся Риггс. – Вы еще начнете уверять меня, что вашей разведке неизвестны секретные договоры правительства Соединенных Штатов!
Капитан Ланжерон пожал плечами и промолчал.
Багге прошептал набожно и наставительно:
– И все же кое-что лучше держать при себе, даже когда ты это знаешь. Говорить во всеуслышание, если…
– Мы тут все свои! – отрезал Риггс. – Итак, – он хлопнул ладонью по столу, давая понять, что считает излияние чувств по поводу оглашения секретного договора оконченными. – Итак, вполне очевидно, что каждая сторона должна действовать сообразно выводам, которые совершенно недвусмысленно вытекают из цитированного только что документа. Транспонируем же эти указания для подведомственных нам территорий… – Он повернулся всем корпусом к адмиралу Болларду. – Кавказская нефть за вами, адмирал! – Затем, обращаясь к мосье Энно: – Уголь и железо Донбасса за вами, консул. – И, снова откинувшись на спинку своего кресла, Риггс посмотрел на всех ясными, невинными глазами. – Вполне понятно, что это и разрешит вопрос относительно определения прерогатив.
Тогда, наконец, заговорил мистер Джордж У. Пирсли. Тон его речи был вкрадчивым.
– Как человек, представляющий здесь интересы сэра Детердинга – главы нефтяной империи «Роял детч шелл», моего патрона, я, естественно, вполне удовлетворен тем, что признаны справедливыми претензии английских компаний в отношении кавказской нефти… Однако должен все же констатировать, что в силу этого Соединенные Штаты Америки остаются лишенными каких бы то ни было прерогатив при распределении зон влияния, не имея никаких интересов на территориях, где развивает свою плодотворную деятельность английский и… гм, гм… французский капитал!
Риггс проглотил эту пилюлю, не сморгнув глазом, и спокойно произнес:
– Для Соединенных Штатов Америки, сэр, существует единственный священный принцип: равные возможности и свободная конкуренция, сэр! – Он хотел еще что-то сказать, но сдержался, очевидно считая свое заявление исчерпывающим, и сразу же, чтобы подчеркнуть безапелляционность своих слов, перевел разговор на другое. – Однако мы уклонились, господа. Нам необходимо на сегодняшнем совещании определить, так сказать, удельный вес каждой из стран, которые мы имеем честь представлять, в деле вооружения местных антибольшевистских сил: русской добровольческой армии, украинской директории, польских легионов. Мы должны предоставить соответственные рекомендации нашим правительствам, джентльмены. Давайте же перейдем прямо к этому вопросу. Возражений нет?
Все молчаливо изъявили свое согласие.
Коммерции секретарь Багге возвел свой набожный взор к небу.
– Я полагаю, следует предложить, чтобы доля каждой страны в поставке вооружения и амуниции русским, украинским и польским антибольшевистским армиям была определена согласно довоенным долгам Российской империи этим державам. По-моему, такой принцип будет наиболее справедливым.
Все посмотрели на благочестивого Багге, не понимая еще, чего он добивается.
– То есть? – поинтересовался за всех полковник Фредамбер. – Что вы хотите этим сказать?
Благочестивый Багге мягко сложил на животе свои пухлые руки и начал, будто читая проповедь с амвона:
– Как мы знаем, поставка вооружения, кроме своего прямого, желательного и выгодного эффекта – усиления борьбы с большевистскими армиями, – имеет еще и другой эффект, сугубо экономический: местные антибольшевистские правительства за вооружение будут расплачиваться частично наличными, а в большинстве случаев предоставлением бесспорных экономических выгод продавцу оружия. Я полагаю, что право на таковые выгоды должно быть разделено среди стран-поставщиц по справедливости, то есть сообразно тем убыткам, которые они потерпели на России. Поскольку сегодня мы еще не имеем гарантий, что довоенные царские долги будут полностью выплачены кредиторам, то есть английским, французским и американским предпринимателям, то во имя справедливости следует всю прибыль, которая будет поступать непосредственно от продажи вооружения антибольшевистским воинским формированиям, поделить в соответствии с размером довоенных долгов царского правительства. Например, Британия имеет за Россией пять миллиардов девятьсот миллионов рублей. Поэтому самая большая доля в поставке вооружения и амуниции южным антибольшевистским армиям должна принадлежать британским промышленникам. Франции Россия должна около пяти миллиардов – следовательно, доля французских промышленников в поставке вооружения и амуниции соответственно будет меньше…
Мосье Энно сердито фыркнул. Багге ласково взглянул на него.
– Иного принципа распределения я не могу себе представить.
– Абсолютно справедливо! – горячо поддержал его мистер Джордж У. Пирсли.
Адмирал Боллард молчал. Он был занят приготовлением коктейля из виски, вермута и содовой.
Капитан Ланжерон, не скрывая своего возмущения, крикнул:
– А не думаете ли вы, сэр, что наиболее справедливым был бы принцип обратно пропорциональный: кому причитается больше старых долгов, тот должен получить меньшую долю в новых прибылях?
Энно сразу же поддержал его:
– Мы рекомендуем именно обратно пропорциональный принцип.
Риггс взглянул на присутствующих.
– Другие предложения будут, господа?
Все молча пожали плечами. Вопрос ясен: или – или, – какой же может быть третий вариант?
Риггс сказал:
– Итак, мы будем рекомендовать нашим правительствам распределять военные поставки прямо пропорционально сумме военных долгов.
Энно заерзал в своем кресле.
– Не понимаю вас, полковник! – фыркнул он. – Доля Соединенных Штатов в довоенных долгах так мизерна, что для вас прямая выгода подать свой голос за обратно пропорциональный принцип.
Полковник Риггс поглядел на люстру над своей головой, в которой был хитро спрятан раструб фонографа.
– Напрасно вы так думаете, консул. Действительно, царская Россия до войны почти ничего не была должна Штатам. До войны мы задолжали Франции и Англии шесть миллиардов долларов. Но за время войны Соединенные Штаты, как вам известно, выплатили свой долг английским и французским банкам, и теперь уже мы имеем за Англией и Францией десять миллиардов долларов долгу! Нет сомнения, что этот долг будет расти и дальше, ибо сейчас Штаты вкладывают свой капитал в разоренную войною, возрождающуюся английскую и французскую промышленность. Таким образом, прибыль, на которую рассчитываете вы, мосье, – Риггс взглянул на консула Энно, – и вы, сэр, – бросил он коммерции секретарю Багге, – независимо от принципа ее распределения, можно считать чистой прибылью банков Соединенных Штатов Америки.
Мосье Энно прикусил язык, лицо коммерции секретаря Багге налилось кровью. Но Риггс уже повернулся к мистеру Джорджу У. Пирсли.
– К слову сказать, сэр, кавказской нефтью весьма интересуется мистер Гувер, владеющий кое-какими майкопскими, грозненскими и бакинскими нефтяными промыслами, – это, конечно, не является для вас секретом. – Не вставая с кресла, Риггс сделал что-то наподобие реверанса. – Мистер Гувер свято придерживается американского принципа свободной конкуренции в борьбе за овладение иностранными рынками сбыта и источниками сырья. Известно, однако, что этот принцип эффективен лишь при одном условии: при наличии капиталов, которыми можно одолеть своего партнера… Я далеко не уверен, что у сэра Детердинга и мистера Гувера будут равные возможности в соперничестве за кавказскую нефть. Ведь сэр Детсрдинг – глава английской «нефтяной империи» – вряд ли сможет в обремененной долгами Британии организовать капитал, способный противостоять капиталу, который в состоянии организовать мистер Гувер в финансовых кругах Уолл-стрита. Ведь банки США уже сегодня не знают, что им делать с десятками миллиардов свободных долларов, накопленных за годы войны, и ищут, куда их экспортировать. – Щедро отплатив за давешнюю пилюлю сэру Джорджу У. Пирсли, Риггс эффектно замолчал.
Сэр Джордж У. Пирсли хихикнул:
– Вы забываете, сэр, что нефть есть еще и в Прикарпатье, на территории, из-за которой идет сейчас спор между Украиной и Польшей. Сэр Детердинг имеет в виду…
– Совершенно верно! – немедленно согласился Риггс. – Гейк! Вы не знаете, куда девалась наша депеша? Ах, да! – Он полез во внутренний карман и вынул телеграфный бланк. – Я только сегодня утром получил депешу из Нью-Йорка, от банкирского дома Рокфеллера. – Риггс одним глазом заглянул в бланк, чтобы восстановить в памяти содержание депеши. – Банкирский дом Рокфеллера уведомляет меня, что «Вакуум-ойл компани», – он обвел глазами всех присутствующих и пояснил: – которая, как вам, очевидно, известно, является дочерней организацией рокфеллеровской «Стандарт-ойл компани», то есть американской нефтяной империи… Так вот, Рокфеллеры только что приобрели в собственность эти самые нефтяные промыслы в Бориславе… за пятьдесят пять миллионов польских злотых. Расчет произведен через Международный банк. Мистер Рокфеллер Джон-старший просит меня…
Полковник Риггс вынужден был оборвать свою речь, так как сэр Джордж У. Пирсли, к которому он обращался, высокий и прямой, как палка, встал, вытянулся и молча, с окаменевшим лицом, на котором не дрогнул ни один мускул, с достоинством удалился из комнаты.
Все опустили глаза. Молчаливый протест сэра Джорджа У. Пирсли был достаточно красноречив. Впрочем ни на что другое, как величественно покинуть заседание, на котором его шефу был нанесен удар, сэр Джордж У. Пирсли не был способен.
Удар был сильный, и еще неизвестно было, выдержит ли некоронованный король нефти на Среднем Востоке сэр Детердинг такой удар. Не могло быть сомнений, что завтра же акции нефтяной компании Нобеля и Детердинга в России, а быть может, и акции всех прочих детердинговских компаний, в том числе и в районе Мосула, стремительно полетят вниз.
Риггс спокойно сунул в карман телеграфный бланк, на котором ничего не было написано, и нажал кнопку звонка.
– Сэр Джордж здесь впервые и не знает, где что расположено, – сказал он вошедшему клерку. – Покажите, пожалуйста, сэру Джорджу, где помещается туалет.
Клерк поклонился и поспешил к двери. Риггс бросил ему вдогонку:
– А если сэр Джордж будет искать не туалет, а комнату с телеграфным аппаратом для международной связи, не забудьте любезно предупредить его, что наш аппарат испортился и с утра не работает.
Клерк вышел.
– Простите, господа, – сказал Риггс, – сэр Джордж отвлек наше внимание от общих дел к своим личным. Итак, мы слушаем вас, консул!
Все молчали, потупив глаза; кто рассматривал ковер на полу, кто созерцал свои ботинки.
Побледневший мосье Энно неуверенно коснулся своих усиков и пролепетал:
– М-м-м… Мы сегодня же сообщим своим правительствам наши предложения… в соответствии с принятым решением… Так или иначе, основываясь на соглашении, достигнутом между представителем военного командования французской армии, – он коротко поклонился в сторону полковника Фредамбера, – и руководством украинской директории, мы приступим к снабжению армии директории оружием и амуницией. Время, знаете, не ждет, война, так сказать, продолжается… Согласно предварительной договоренности, выплата за полученные материалы будет проводиться в сложных расчетах, включая и концессионные обязательства, на протяжении длительного времени. Однако я получил от моего правительства указания, что основная часть выплат должна быть произведена если не наличными, то хотя бы срочными переводами через Международный банк. Правительство украинской директории дало на это свое согласие, но… – мосье Энно чуть пожал плечами, – мы все знаем, что сейчас военное положение директории… незавидное: к Киеву приближаются большевистские войска. – Мосье Энно развел руками. – Кто же сегодня может гарантировать реальность подобных банковских операций?
Мосье Энно вопросительно поглядел на всех, словно надеялся, что кто-нибудь из присутствующих тут же вынет из кармана несколько миллионов и положит их перед ним на стол. Но этого не произошло, все по-прежнему молча разглядывали ковер и свои ботинки. Мосье Энно снова пожал плечами.
– Вполне понятно, что без гарантий ни одна из французских фирм, которые снабжают армию вооружением, не согласится… гм… гм… выполнять правительственные заказы. Гарантии Национального французского банка не будут убедительными для предпринимателей, пока сам Национальный французский банк не получит гарантий от плательщика, то есть…
– Понятно! – пришел Риггс на помощь мосье Энно, никогда не умевшему поставить точку. – Понятно, консул. Чтобы успокоить вас, позволю себе сообщить, что правительство США уже договорилось с банкирскими домами на Уолл-стрите о предоставлении украинской директории займа на сумму в двадцать миллионов долларов. Каковы будут условия займа – это выясняется в Париже, в кулуарах Мирной конференции, между представителями банкирских домов Америки и украинскими дипломатами, прибывшими в Париж и ожидающими приема у президента Вильсона. Однако гарантии на половину суммы, то есть на десять миллионов, будут не позднее чем завтра-послезавтра. Нам с вами не придется здесь морочить себе голову с этим делом: вопрос будет разрешен в Париже и Нью-Йорке, а мы – и я и вы – получим соответствующие указания. Вас удовлетворяет моя информация?
Мосье Энно еще раз пожал плечами и молча поклонился. Легкий шорох пробежал вокруг стола, все переменили позы. Десять миллионов долларов действительно были вынуты из кармана и положены на стол.
Коммерции секретарь Багге тихо и смиренно, но все же с ноткой обиды в голосе прошептал:
– Я хотел бы услышать подобное же заявление и относительно выплат, которые должно произвести британским фирмам представительство добровольческой армии за полученное им военное снаряжение…
Риггс развел руками:
– Простите, сэр, но чтобы получить об этом точную справку, вам надо съездить в Екатеринодар, в ставку генерала Деникина. Вооружение деникинской армии осуществляется не через французское командование, которое находится в Одессе, а через английское, находящееся в Екатеринодаре. Доставка материалов происходит также главным образом не через одесский, а через новороссийский порт. По-дружески, впрочем, могу сообщить и вам: для того чтобы английские фирмы смогли выполнить заказы по военным поставкам добровольческой армии, американские банки предоставили им заем в сумме пятнадцати миллионов долларов. Надо полагать, английские банки сдерут с русского потребителя солидный процент за эту ссуду, однако думаю, что не малый процент возьмут и американские банкиры с английских банков.
Коммерции секретарь Багге покрутил головой – ему, видимо, жал воротничок – и сложил руки на животе; на более сильную реакцию у него не хватило сил.
Мосье Энно произнес дрожащим голосом:
– Я уведомлю командование в Константинополе, посла в Яссах и сегодня же специально свяжусь с Парижем, с Национальным банком.
– И прекрасно сделаете, консул, – кивнул Риггс. – Кстати, окажите мне услугу. Когда будете говорить с банком, пожалуйста, спросите: не согласятся ли бельгийские и французские компании продать американским фирмам одесский трамвай?
Энно с завистью поглядел на Риггса и послушно кивнул.
Между тем адмирал Боллард уже целиком завладел столиком с бутылками и сифонами, и его лицо постепенно приобретало вместо красного синий оттенок.
– Тысяча чертей! – прохрипел адмирал. – Важно, что пушка стреляет, и мне наплевать, сколько стоит выпущенный снаряд!.. Если я не ошибаюсь, здесь сейчас кто-то кому-то наступил на мозоль? Плевать мне на это! Уинстон прислал меня сюда воевать, а во всем остальном он разберется сам. Кажется, мы приехали сюда сражаться. Или мне это только приснилось? Силы мы накопили, наши войска развивают наступление, не сегодня-завтра мы захватим Херсон и Николаев. На большевиков наступают уже и румыны, и греки, и польские легионы, и директория, и добровольческая армия. Второй линией двигаемся справа мы, слева французы. Надо обеспечить войска ресурсами, и наступление должно быть единодушным. Однако тут происходит какая-то непонятная грызня между всеми этими петлюровцами и деникинцами, и черт ногу сломит – кто из них прав, чего собственно они хотят и из-за чего грызутся, как собаки? А?
Он задохнулся от длинной тирады и посмотрел на всех налитыми кровью глазами.
– Вполне справедливо! – сказал капитан Ланжерон. – Необходимо положить конец грызне между местными антибольшевистскими формированиями, их раздоры срывают наступление! Тем более что и здесь, не на линии фронта, а в тылу, в самой Одессе, существуют всякие разногласия между отдельными группами населения: эсеры, меньшевики, большевики… Этому надо положить конец, господа!
Полковник Фредамбер проскрипел со своего места:
– С директорией я уже договорился: конечная цель – совместная с деникинцами борьба против большевиков…
– Какого дьявола вы там договорились! – грубо оборвал его адмирал Боллард. – Деникинцы разоружают петлюровцев, петлюровцы – деникинцев! Они дерутся между собой, вместо того чтобы дружно воевать против большевиков!
Фредамбер обиженно задергал щекой.
Риггс сказал:
– Меня удивляет, адмирал, что вас беспокоят настроения солдат. Солдаты всегда против офицеров. Но офицеры имеют полную возможность держать в повиновении своих солдат: приказ, дисциплинарные наказания, полевой суд, наконец расстрел на месте за невыполнение приказа! Важно настроение офицеров. А настроение офицеров в деникинской и в петлюровской армиях ничем не отличается. Офицеры рвутся в бой против большевиков. С нас этого достаточно.
В этот момент к Риггсу подошел дог и положил ему на колени морду. Риггс потрепал его по голове.
– Этот дог, – сказал Риггс, – которого я выкормил и выдрессировал, выполнит любой мой приказ: укусит всякого, на кого я укажу, бросится по моему приказу даже на целую свору псов. – Он почесал дога за ухом. Дог завилял хвостом. – Но если я наступлю ему на хвост, он бросится на меня и разорвет на куски, можете быть уверены. – Риггс оттолкнул дога ногой. – Меня удивляет, что вы этого не понимаете, адмирал! – сказал он раздраженно. – Не в наших интересах, чтобы офицерская масса была монолитна. Русские офицеры сейчас под разными знаменами, и это очень хорошо. Это не ослабляет, а усиливает нас, хозяев! – Помолчав, он миролюбиво добавил: – Нам, конечно, придется наступить им всем на хвост, но каждому дураку ясно, что лучше прищемить хвост трем шавкам, чем одному догу. Дог бросится на того, кто наступит ему на хвост, а три шавки заведут грызню между собой и перегрызут друг другу горло. – Риггс снова заговорил резко и сердито: – Наше дело – всегда иметь припасенную кость и в нужный момент кинуть ее шавкам, чтобы они начали грызться, чтобы вся эта офицерня перессорилась между собой. Надо только знать, какие у них противоречия, и уметь играть на этих противоречиях. – Он пожал плечами и закончил почти мягко: – Поверьте мне, я не знаю, что такое украинцы и что такое русские, какая между ними разница; но мне доподлинно известно, что между украинскими белогвардейцами и русскими белогвардейцами существует национальная вражда. И это прекрасно, адмирал, отлично. А вы, капитан, не согласны со мной?
Адмирал Боллард опрокинул очередную рюмку и что-то бешено прорычал.
Капитан Ланжерон ответил коротко:
– Вы убедили меня, полковник.
– О’кей!
Благочестивый Багге, который во время длинных монологов Болларда и Риггса сидел зажмурившись и посапывая носом, словно он задремал, неожиданно встрепенулся и набожно возвел очи горе.
– Вы правы, сэр!
– Рад слышать.
Багге немного помолчал, прикрыв глаза, а потом прибавил:
– Я предлагаю применять такой принцип не только к местным воинским формированиям, но и в наших отношениях с различными местными общественными и партийными группами.
Риггс хлопнул ладонью по столу и весело поглядел на него.
– Чудесно, сэр! Ваш солидный опыт дипломата ведет вас по правильному пути. У вас око орла и разум змия!
Коммерции секретарь Багге был польщен. Кончики его ушей зарделись.
– Благодарю вас, сэр, – поклонился он Риггсу.
– Я полностью согласен с полковником Риггсом, – проскрипел полковник Фредамбер.
Энно пожал плечами.
– Какие тут могут быть дебаты? Это ясно и ребенку.
Мосье Энно было досадно, что не ему были адресованы комплименты Риггса. И он поспешил похвастать:
– Именно из этих соображений французское командование и решило любыми средствами поддерживать против России украинскую директорию со всеми ее сепаратистскими настроениями.
Риггс фыркнул. Как известно, поддерживать директорию предложил французскому командованию через полковника Фредамбера он, Риггс, выполняя указания президента.
– Дальше!.. – зло взглянув на Риггса, сказал адмирал Боллард.
Риггс в это время внимательно приглядывался к коммерции секретарю Багге. Он рассматривал Багге с таким интересом, будто сейчас только впервые увидел его. Кроме того, во взгляде Риггса чувствовалась явная симпатия, – словно он собирался сделать благочестивому секретарю ценный презент, только не решил еще, какой именно.
– Дальше? – заговорил вместо Риггса полковник Фредамбер. – Дальше, в развитие этого же принципа, необходимо самым категорическим образом повлиять на генерала Гришина-Алмазова, чтобы он прекратил дискриминацию разных, гм… демократических кругов среди местной общественности. Я имею в виду всякие там партии – анархистов, эсеров, меньшевиков, сионистов и тому подобное. Ведь это антибольшевистские силы, и нет никаких оснований их притеснять. Даже наоборот, их надо всячески поддерживать. Этого требуют не только тактические, но и стратегические соображения. Если эти партии и группировки еще больше расширят свою деятельность против большевиков, то это будет только способствовать расколу подспудных большевистских сил и усилит наши позиции.
Риггс, наконец, оторвал свой взгляд от Багге и с удовлетворением поглядел на Фредамбера. Впрочем, его взгляд был с хитрецой.
– Вы подсказываете нам оригинальные и весьма ценные мысли, полковник.
Риггс имел основания быть довольным: полковник Фредамбер, представитель французской стороны, пересказывал мысли, которые совсем недавно внушил ему он сам, американский полковник Риггс.
– Правда, правда… – ласково промурлыкал коммерции секретарь Багге, не открывая глаз, – демократия, свобода, независимость… ваши и наши священные идеалы…
– Ну, это уж ваша забота, консул, – сказал Риггс. – Вы представляете здесь общественное мнение, печетесь о делах общественных, несете знамя Французской республики с ее лозунгами, гм… эгалитэ, фратернитэ, либертэ – кажется, так?.. Поэтому вы имеете большие возможности применять в дальнейшей вашей политике в отношении широких общественных кругов принципы толерантности, демократизма и тому подобное… Однако советую вам, консул, учесть при этом кое-какой опыт международной политики Соединенных Штатов. Например, в странах Южной Америки. Этот опыт поучителен для дела укрепления нашего руководства местной жизнью. Ведь за годы мировой войны США при помощи своих вооруженных сил ликвидировали смуты в Гаити, восстания в Мексике. В Перу, Чили, Аргентине и Боливии мы тоже осуществили кое-какие полицейские операции. Но наряду с ними, в связи с необходимостью защитить от туземцев интересы США в этих странах, американские политики практиковали в этих странах и эти самые методы толерантности, демократизма и тому подобное. Все это, бесспорно, способствовало налаживанию деловой жизни.
– Правда, правда! – открывая глаза, одобрительно закивал головой секретарь Багге. – До войны Соединенные Штаты не имели в странах Южной Америки ни одного банковского представительства. А за четыре года войны открыли там, если не ошибаюсь, сорок пять банковских филиалов.
