Текст книги "Будни и праздники"
Автор книги: Юрий Слащинин
Соавторы: Николай Бондаренко,Р. Гришин,Георгий Вогман,Валерий Нечипоренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 42 страниц)
– Вы бывали когда-нибудь в Киеве? – тихо спросила Лена.
– Не доводилось.
– Ах, как хорошо сейчас в Киеве! А какой воздух! Особенно после дождя в пору цветения каштанов. Господи, как я соскучилась по дождю! Чего бы только не отдала, чтобы оказаться сейчас на Владимирской горке! Чувствуете, сколько пыли в воздухе? А вот подождите – задует ветер… В прошлом году мне так повезло! Дважды выпадала командировка в Киев, и в самые золотые дни. Впрочем, зачем я все это вам рассказываю? – голос ее дрожал.
– Мне интересно, – возразил Дмитрий. – Так вы, значит, киевлянка?
– Была киевлянка, – уже другим тоном, как бы подводя черту, заключила она и быстро спросила: – А вы из каких мест?
– Я-то уроженец Средней Азии. Родился под Ташкентом – в Янгиюле. Слыхали о таком городе? Можно сказать, коренной житель. Детство мое прошло в большом дворе, где соседствовали русские, узбекские, корейские и татарские семьи. Мы, детишки, вместе играли, вместе росли… Словом, я представитель довольно любопытной прослойки, сформировавшейся на стыке нескольких национальных культур. Если угодно – евроазиат.
Она слушала внимательно.
– А как вы попали в Райцентр?
– Для этого мне пришлось сначала закончить институт. Распределили в передвижную механизированную колонну. Мне было все равно. Но, знаете, постепенно втянулся и даже, только, пожалуйста, не смейтесь, полюбил свое дело. Затем попал в число двухгодичников.
– Двухгодичников?
Дмитрий пояснил:
– Бытовала такая практика: некоторых выпускников технических вузов призывали на два года в армию. На офицерские должности. Ну, вот. Отслужил, вернулся. Место мое естественно, занято. Предложили временно поехать в Райцентр. Я согласился.
– Где-то я читала: нет ничего более постоянного, чем временное. Не боитесь, что застрянете здесь?
– Абсолютно. Впрочем, в таких делах самое мудрое – не загадывать наперед.
– А разве вы не могли отказаться? У вас не было выбора?
– Почему же – был.
– И вы им не воспользовались?
– Я еще не устал от перемены мест.
– А я вот не верила, что люди могут по своей воле ехать в необжитые места. То есть, в Киеве у меня были знакомые: одни всей семьей работали на Севере, другие – на БАМе, третьи – где-то на Нечерноземье. Но цель этих поездок была одна: заработать, купить машину, скопить на кооператив. А вот здесь, в Райцентре, я увидела сразу очень много людей, которые приехали именно для того, чтобы работать, строить. Просто удивительно, до чего много таких людей.
– Да, много, – подтвердил Дмитрий.
– Но понять их я все равно не могу. Не могу.
– Отчего же? Ведь вы и сами сюда приехали.
– Я сюда сбежала, – вдруг новым тоном произнесла она.
– Сбежали?
– Да. Хотите расскажу? Не знаю только, зачем я это делаю…
– Воля ваша.
– Ну, да ладно. Самая банальная история. Разошлась с мужем, перебралась к родителям. И тут началось. Меня стали опекать, как десятиклассницу, следить за каждым шагом.
– Но вы-то вполне самостоятельная женщина.
– Вы не знаете мою маму. А тут еще она приглядела мне нового жениха. Я не вытерпела. Даже любовь к городу не помогла. Кому-то надо было ехать сюда, вот я и согласилась. А теперь думаю – напрасно. Могла и в Киеве неплохо устроиться. Характера не хватило… Так что я, как видите, из другого контингента. А теперь проводите меня домой, уже поздно.
XXIX
Кайтанов пришел на участок ранним утром. Выглядел он крайне утомленным и тут же объяснил Дмитрию, что два дня лазил вместе с проектировщиками по болотам в низовьях Аму, принимал новую трассу. Туда-обратно летали вертолетом. Трасса – не подарок, еще попортит им нервы, пососет кровь.
– Устал, как собака, – пожаловался он Дмитрию, смущаясь собственной слабости. – Глаза слипаются. Мы ведь вернулись в пять утра. Пойду вздремну пару часиков… А ты, вот что… Отправляй свою бригаду, а сам поезжай на станцию.
– Зачем?
Кайтанов объяснил, что утром в адрес участка прибыло две платформы с опорами для перехода через Амударью. Опоры уникальные, оцинкованные, потеряешь хоть один угол, замены ему не найдешь. Словом, на запчасти их не поменяешь, усмехнулся Кайтанов. Нужно тщательно проследить за разгрузкой, переписать каждую детальку. Дело ответственное. Поручить больше некому. Не Самусенко же! Говоря так, Кайтанов с мольбой смотрел на Дмитрия. Тому пришлось согласиться, хотя он уже настроился на отъезд в Рыбхоз.
Дмитрий вышел во двор. Стояли самые жаркие дни. Даже в эти ранние часы солнце палило немилосердно. Кузова автомобилей так накалились, что лучше к ним не прикасаться. Воздух был недвижим. На пустырях из земли выступали пятна соли. Вряд ли у Сухого Парка был шанс выжить. Зелень жухла, кора на деревьях трескалась и съеживалась. Днища арыков покрылись сетью мелких трещин.
Дмитрий собрал своих линейщиков и детально проинструктировал каждого. Он задерживается на день. В крайнем случае, на два. Бригаде нужно приступать к сборке опоры на берегу канала. Работы там как минимум на два дня. И самое главное – механизмы через мост гнать можно. Так показали расчеты. Только – максимум осторожности.
Наконец бригада уехала. Дмитрий знал, что его непосредственное присутствие при перегоне техники через мост ничего не решает, и все же какой-то червячок все время шевелился внутри. Ему было бы много спокойнее, окажись он сегодня на трассе вместе с бригадой. Как там все повернется? На станцию он поехал с тяжелым сердцем.
* * *
Но постепенно тревожные мысли рассеялись. Выгрузка и сортировка деталей требовали полной сосредоточенности. Каждую железку Дмитрий проверял по накладной. К вечеру стало ясно, что этой работы хватит и на завтра, по крайней мере на полдня.
* * *
Еще утром, когда стало ясно, что сегодня надо остаться на участке, Дмитрий сразу же подумал о том, что вечером сможет увидеть Лену. И эта мысль доставила радость.
Дома он привел себя в порядок и, не мешкая, спустился на второй этаж.
– Признайтесь, что я вас удивил, – сказал он, когда Лена открыла дверь. (Накануне он предупреждал, что уезжает как минимум на неделю).
– Признаюсь, – улыбнулась она, поправляя волосы. Те заиграли, заискрились в луче низко стоящего солнца.
– Надеюсь, приятно удивил? – уточнил Дмитрий.
– О да! – продолжала улыбаться Лена. – Я уже смирилась с необходимостью проскучать сегодняшний вечер.
– Ну, вам-то скучать! – недоверчиво воскликнул Дмитрий. Но последние слова Лены почему-то были ему приятны. – У вас наверняка нет недостатка в друзьях.
– Увы! Все мои друзья, как и половина населения Райцентра, по понедельникам разъезжаются – кто на буровую, кто на компрессорную. Кстати, и мне завтра в путь-дорогу.
– Не в Киев ли?
– Гораздо ближе. Шестая насосная. Сдают под монтаж оборудования. Как-никак – наш проект. Мое присутствие необходимо.
– И надолго?
– Дней на десять.
– Ого! – присвистнул Дмитрий. – Я смотрю, вы вроде нас, мужчин: чаще в разъездах, чем дома.
– А вы думали у меня – синекура?
– В таком случае, Лена, мы с вами просто обязаны посетить «Амударью». Кстати, можно узнать, почему вы настроены принципиально против этого уютного, снабженного кондиционерами, заведения?
– С чего вы взяли, что я – принципиально против?
– Да, но в прошлый раз…
– В прошлый раз мне не хотелось ставить вас в неловкое положение.
– Меня? Каким образом?
– Да ведь было воскресенье. Вы новичок и не знаете, что по воскресеньям в «Аму» не пробьешься. Представляю ваш вид…
– А сегодня?
– Сегодня – другое дело.
Лена оказалась права. Зал был, в основном, заполнен, но свободное место для них отыскалось. Обслуживали здесь бесхитростно. Официантка принесла меню, но предупредила, что есть только бифштекс и жаркое. На сцене громко заиграл оркестр, тонким голосом завела песню местная звезда. Дмитрий порадовался, что они сели подальше от эстрады.
Посовещавшись с Леной, Дмитрий сделал заказ. Официантка тут же принесла бутылку шампанского и салат. Горячее надо подождать.
– Между прочим, вы напрасно обвинили меня в беспомощности, – проговорил Дмитрий, разливая вино. – Будь на то ваше желание, я провел бы вас сюда и в воскресенье. Я вот только что вспомнил, что один человек обещал мне по этому поводу всяческое свое содействие.
– Кто же этот всемогущий человек?
– Его фамилия Кайтанов.
– Кайтанов? – От Дмитрия не укрылось, как удивленно расширились ее глаза. – Постойте… Так, значит вы работаете у Кайтанова?
– С Кайтановым, – Дмитрий выделил предлог «с». – Вы его знаете?
– Естественно. В Райцентре все знают друг друга, – неопределенно ответила она и тут же переменила тему разговора.
Но через час-полтора во время танца Лена неожиданно спросила, будто продолжая некую важную тему:
– А вы хорошо знаете Кайтанова?
– Так хорошо, насколько можно понять человека за три-четыре недели.
– В таком случае прислушайтесь к искреннему совету.
– Охотно.
– Постарайтесь уехать из Райцентра. И чем скорее, тем лучше.
– У вас сейчас слишком серьезный голос, чтобы все это могло сойти за шутку.
– Это не шутка.
– Тогда растолкуйте мне популярнее. Ибо у меня нет ни малейшего желания уезжать, – в продолжении всего разговора на губах Дмитрия играла улыбка. Хорошо было вести Лену в танце, слушать мелодию ее голоса.
Лена задумалась. Танец кончился, они вернулись к столику.
Дмитрий разлил по бокалам вино.
– Один мудрый человек сказал: послушай женщину и сделай наоборот. Предлагаю тост за этого мудреца. Вы меня поддержите? Без обиды?
Лена покачала головой, улыбка у нее получилась скептической.
– Хотите, расскажу две истории про Кайтанова? – спросила она.
– Воля ваша.
– Так слушайте. История первая.
Собрали как-то на строящейся компрессорной станции планерку с участием всех субчиков. Часа два заседали. Наконец вышли из насквозь прокуренного вагончика на свежий воздух. Идем, не торопясь, к машинам, на ходу спорим, что-то выясняем. Прямо перед нами невысокий покатый холм, а у его подножия – глубокий котлован, где рабочие монтируют фундаменты. Дело было весной: вся степь зеленая, шелковая, солнце – мягкое, ласковое, просто прелесть… На вершине холма стоит грузовик с бетонными плитами. И вдруг трогается и катится вниз. Водителя нет. Люди в котловане ничего не замечают. Все происходит на наших глазах. Но мы молчим. Оцепенели. Понимаете, так неожиданно все, нелепо. Еще несколько секунд – и грузовик рухнет в котлован. И тут какой-то незнакомец бросается к нему, лихо вскакивает на подножку и круто выворачивает руль. Грузовик прошел в метре от края котлована.
– Этим героем был Кайтанов? – без труда догадался Дмитрий.
– Этим героем был Кайтанов.
– Похоже на него. Борис способен на смелый поступок. Но вы так загадочно улыбаетесь… О чем же вторая история?
– Сейчас узнаете. Но сначала, если не возражаете, – музыкальная пауза.
Они танцевали, и Дмитрий ничуть не думал о Кайтанове.
– Ну вот, – как бы подытожила Лена, когда они вновь оказались за столиком. – Кайтанова я тогда не знала, он только-только появился в Райцентре. Сами понимаете, такой поступок не может не вызвать уважения к человеку. Уважения, – строго подчеркнула она. – Кайтанов довольно часто стал бывать в «Гидрострое» у Некрицкого. Наши комнаты – Некрицкого и моя – рядом, так что с Борисом мы тоже виделись регулярно. Он говорил комплименты, я улыбалась. Прекрасные товарищеские отношения, какие только могут быть между мужчиной и женщиной. Так продолжалось довольно долго. И вот однажды… Дайте мне, пожалуйста, сигарету.
– Вы курите?
– Изредка.
Дмитрий щелкнул зажигалкой.
– Спасибо. – Она выпустила струйку дыма и продолжала: – В нашей комнате сидят семь человек. Но в полном составе почти никогда не собираемся: все время приходится выезжать на объекты. Однажды, помню, я осталась одна. Как раз писала отчет. Входит Кайтанов. Поздоровался, сказал что-то любезное, сел за соседний стол. С минуту он внимательно разглядывал меня, будто увидел впервые, и неожиданно предложил на полном серьезе: – «Давайте поговорим как мужчина с мужчиной». – «Боюсь, я неподходящий собеседник для такого разговора», – ответила я. «Не скажите, – говорит он. – У вас есть качества, которым могут позавидовать многие мужики: ум и отсутствие предрассудков. Я заметил это. Так что, думаю, разговор получится». – «Ну, если заметили…» Все это время я продолжала улыбаться – такая уж у меня привычка. «Я изложу дело просто, – проговорил Кайтанов. – Не буду ходить вокруг да около. Суть в том, что на участок приехал один мехколонновский деятель. Мне некогда с ним заниматься, а кроме того неприятно, что он всюду ходит и сует свой нос. Так вот: не могли бы вы взять его на себя? Дело-то пустяковое. За ужином я вас познакомлю. Ну, легкий флирт, вскружите ему голову… А послезавтра он уже улетает». Я была так ошарашена, что и слова не могла вымолвить, и, сидя в прежней позе, продолжала все так же улыбаться. «Я знал, что вы спокойно воспримете мою просьбу. И не волнуйтесь – я умею быть благодарным. Для начала зачислю вас на месяц слесарем пятого разряда. Заработаете, да и досуг разнообразите».
– И что вы ему ответили? – недобро нахмурился Дмитрий.
– Ответила. Словом, с той поры дружба кончилась. Наваждение рассеялось. Я стала видеть Кайтанова таким, каков он в действительности.
– Каков же он?
Лена задумалась.
– Вот вы сказали: он способен на смелый поступок. Добавлю – на добрый тоже. Все зависит от обстоятельств, порыва, случая. А вот если вы встанете ему поперек дороги, он не успокоится, пока не сомнет вас. Тут уж не случай, и не порыв, а натура. Слава богу, что я не подчинена ему по работе. Но вы-то подчинены. У меня такое чувство, что он вас сомнет. Поэтому и советую уехать. Как можно скорее.
– Спасибо за откровенность, – проговорил Дмитрий, глядя ей в глаза. – По правде говоря, у меня с Борисом нормальные отношения. Кровожадности в нем я не заметил. Но, даже если предположить что ваша интуиция не обманывает и дело дойдет до конфликта, почему вы заранее обрекаете на поражение именно меня? Я всегда считал себя крепким парнем.
Она улыбнулась, затем прикоснулась к его руке и прошептала:
– Хорошо. Если у вас дойдет до драки, знайте, что я – ваша союзница.
XXX
За Шодликом они свернули и поехали по поселку, что тянулся вдоль канала. Чем ближе к трассе, тем чаще екало у Дмитрия сердце.
Уже показался вдали силуэт металлической опоры, которую они поставили на прошлой неделе с той стороны канала. На этой стороне опоры не было. Впрочем, два дня – срок небольшой, успокаивал себя Дмитрий. Наверное, не успели. Хотя при желании могли бы справиться.
А что, если случилось худшее?
До рези в глазах он всматривался вперед, где КЛЭП? На какой стороне канала? А может, в канале под обломками моста? Нет, надо было плюнуть на вагоны и ехать с бригадой. Поддался уговорам – важное дело! Как будто Могилов не справился бы!
Наконец, он увидел макушку задранной стрелы КЛЭПа и на сердце у него отлегло.
Он перевел было дух, но тут же волнение охватило его с новой силой. Каракатица стояла на том самом месте, где они оставили ее перед отъездом. Не означает ли это, что мост обвалился под бульдозером?
Те несколько километров, что оставались до створа, Дмитрий провел как на иголках. Наконец, доехали до моста. Тревога за его судьбу улеглась, однако поводов для недоумения не убавилось.
КЛЭП и бульдозеры стояли на старом месте. Мост был невредим, вокруг – ни души. Опору на той стороне канала только-только начали собирать. Ящики с метизами были полны.
Дмитрий в растерянности обошел пикет вокруг. Восемь часов. Самое подходящее время для работы – зной спал, да и трудиться рядом с каналом все же приятнее, чем в голой степи. Где же бригада? Не случилось ли чего?
Он быстро прошел к кабине.
– Поехали!
Вся бригада была навеселе. Отсутствовали только крановщик Яша и парни.
«Ну да, – со злостью подумал Дмитрий, – ведь в субботу давали зарплату. Как я не учел! И Борис не подсказал…» У крыльца валялись пустые бутылки из-под портвейна, хитрая собака Морда вылизывала консервные банки, из окон вагончика валил табачный дым.
…В свое время Бутенко продемонстрировал Дмитрию свою методу обращения с загулявшими линейщиками.
Однажды, когда они сидели вдвоем поздно вечером в вагончике, туда ввалился изрядно набравшийся монтажник, решивший во что бы то ни стало поговорить с начальником участка.
Степан Афанасьевич спокойно и даже ласково посмотрел на нежданного гостя.
– У тебя ко мне дело?
– Да, – икнул тот.
– Производственное или личное?
– Производственное.
– Производственные дела я решаю, мой друг, в рабочее время. А сейчас сколько? – он поднес часы к глазам линейщика. – Вот завтра и приходи.
– Я не то хотел сказать. Личное.
– А по личным делам я принимаю только в четверг. С шести до восьми. А сегодня у нас что? Вторник. Ну вот, видишь… Как же я могу тебя сегодня выслушать? Приходи в четверг, тогда и поговорим. А сейчас иди спать.
Выпивоха, пораженный такой логикой, ушел восвояси. Но уж назавтра Бутенко учинил провинившемуся разнос.
Ругал пьянчуг он тихим, ласковым голосом, как будто обращаясь к кому-то другому, кто сидит внутри выпивохи и способен воспринимать разумное слово.
«Жалко мне твоих детей, бедолага. И жену твою жалко. Тебя-то самого нисколечки, а вот жену и деток – жалко…» К концу такой душевной беседы, длящейся около часа, голос прораба приобретал металлические, повизгивающие нотки, а вчерашний искатель откровенного разговора клялся и божился, что подобное с ним случилось в последний раз и впредь не повторится.
Все же перенимать метод Бутенко Дмитрий не рисковал – у него не было такого огромного личного авторитета. Но кое-что полезное усвоил…
…Первым Дмитрия увидел Алтай-Болтай, который, икая, сидел на крыльце.
– Денисыч, привет! – заулыбался он во весь рот и широко распростер руки для дружеского объятия.
– Здравствуй, – ответил Дмитрий, уклоняясь от объятий. – Где бригадир?
– Пойми, Дима, – Алтай сделал трагические глаза. – Бульдозер без масла работать не может.
– Я знаю.
– У меня масло – ниже уровня.
– Я в курсе.
– Опускаю щуп, вытаскиваю – масло ниже уровня.
– Будет тебе масло.
– Мне нужно десять литров. Долью – и бульдозер на ходу.
– Получишь больше.
– Больше не нужно. Только десять литров, и я буду спокоен за бульдозер. А сейчас – масло ниже уровня.
Дмитрий между тем предпринимал тщетные попытки обогнуть подгулявшего механизатора.
– Дима, без масла я даже завтра заводить бульдозер не стану. Если не веришь, айда, я покажу. Щуп ниже уровня.
– Я верю.
– Ты должен завтра оставить все дела, ехать на участок и привезти мне масло. Если нужно – езжай в мехколонну, к Умарову, он меня уважает.
– Конечно, именно к Умарову.
Чувствуя, что этому не будет конца, он отстранил Алтая и вошел в вагончик.
Бригада собралась вокруг стола в одной из половинок вагончика в насквозь прокуренном воздухе. Глазки у всех были веселые.
– Командир! – пропел Малявка, и на миг в его взоре мелькнуло осмысленное выражение. – Бригада устала. Нужен маленький отдых. Мы наверстаем. – Тут он чувствительно ткнул сидящего рядом Кольку кулаком в бок. – Ну-ка подвинься, дай командиру место.
Виктор налил большой стакан, расплескав половину.
– Ага… Дмитрий Денисович… Бригада вас уважает. Давайте, ага… немного с рабочим классом. И… никогда не женитесь… ага. Жена – ведьма! Говорит: какой ты мужчина, не можешь кран починить, вода течет, ага… Да я тебе десять кранов починю, сто кранов, тысячу… Да я тебе – что душа пожелает, ага… На руках носить буду… Но ты сама хоть слово ласковое скажи…
– Э, нет, – Малявка помахал у Виктора под носом толстым пальцем. – Семья это… это, – брови его срослись, он со страшным напряжением вспоминал какое-то слово. – Это ячейка, вот! Хорошее дело! Ты, командир, не слушай всякую болтовню. Обязательно женись! И поскорее! Хочу на твоей свадьбе гулять! – он бухнул кулачищем по столу.
– Ты только, командир, не думай, что мы бездельничали, – продолжал Малявка. – Работали от и до, разве мы не понимаем? Траверсы собрали, метизы скомплектовали, такелаж привели в порядок… – он принялся загибать короткие, толстые пальцы. – Но через мост – извини…
Дмитрий с отвращением посмотрел вокруг. Заснять бы их сейчас на пленку да показать завтра – пусть полюбуются на себя!
Дмитрий вышел из вагончика, едва не сбив со ступенек спящего здесь Алтая.
Потом вынес из другого вагончика матрасы, одеяла, подушки, взял на кухне консервы. Вместе с водителем переночевали в степи.
XXXI
Утром он решил не торопиться. Пусть проспятся как следует.
Предложил шоферу поехать к озеру искупаться.
На берегу стоял автокран Яши. Сам крановщик плескался в воде. Рядом резвились ребята.
– Что, Денисыч, и вам не дали выспаться? – крикнул розовощекий Яша.
От него Дмитрий узнал, что в понедельник бригада по-нормальному приступила к работе, но выдержки не хватило. Кто-то предложил выпить за обедом по стакану вина. Выпили, показалось мало. Решили добавить. И вот добавили.
Видя, что о подъеме опоры и речи не может быть, он, Яша, решил поохотиться, благо все нужное у него с собой. Да и мальчишек лучше увезти подальше. Нечего им глядеть на безобразия. По его подсчетам, сегодня бригада должна взяться за ум. Через часок вполне можно ехать к вагончикам.
– Зайца вчера подстрелил, – с горделивой скромностью заключил Яша. – Шашлык делали. Угощайся, Денисыч.
– Спасибо, Яша, – ответил Дмитрий, – главное, за ребят спасибо.
Поехали к вагончикам. После купания Дмитрий ощущал бодрость, злость улеглась. Но миндальничать он не собирался. Еще издали увидел – вся бригада собралась у крыльца. Сидели молчаливые, виноватые. Он вылез из машины, сел рядом на перевернутый ящик и закурил, поглядывая на домики Рыбхоза, на высокие деревья, за которыми еще пряталось солнце.
Минуты три царило молчание.
Наконец Малявка крякнул:
– Ты нас не ругай, командир. Сами себя казним.
– До чего же подлая человеческая натура! – воскликнул Вася. – Ведь все понимаем, а не удержались. Еще и еще надо было. Будто конец света наступил.
– Чего там на натуру валить! – вздохнул Виктор. – Виноваты, вот и весь сказ, ага…
Дмитрий молчал.
– Конечно, веры нам теперь нету, – продолжал Малявка. – Один раз мы тебя подвели, второй… Но бригада решила: будем работать до конца месяца без выходных и отгулов. Аккорд вытянем. Поверь, командир, в последний раз. Если можешь…
Дмитрий поднялся с ящика:
– Поехали на трассу…
Виктор завел бульдозер, подогнал его вплотную к мосту, так, что звенья гусениц оказались на бревенчатом настиле. Затем остановил трактор и вылез из кабины.
– Ну что, Дмитрий Денисович?
Дмитрий стоял у самой воды, разглядывая толстые поперечные бревна моста. Вот они, несущие конструкции. По расчетам выходило, что все зависит от сорта древесины. Если это какая-нибудь осина, мост может рухнуть, если лиственница или дуб – выдержит с запасом. Дмитрий брал среднее значение коэффициентов, справедливо рассуждая, что из хрупких пород древесины вряд ли будут строить мост. Но, с другой стороны, в Средней Азии лес, в основном, привозной. Строили из того, что оказалось под рукой…
Он опять посмотрел на бревна. Те были без коры, черные, местами заросшие бледно-зеленым мхом.
– Федор Лукьянович! – крикнул он. – Бывшие дровосеки, лесорубы в бригаде есть?
– Это на тот случай, ежели мосточек рассыплется?
– Нет, породу дерева надо определить.
Малявка развел руками:
– Если вы покажите мне издали уголок и спросите, какого он профиля, я вам отвечу, а дерево… шут его знает!
Дмитрий поднялся по откосу. Уверенность, что мост выдержит, крепла в нем. Он еще раз прошелся по мосту, топая по настилу ногами. Настил гудел, как монолитная масса, горбатые деревянные перила дрожали. Зеркальная гладь канала казалась застывшей. По пыли пробежала серая ящерка.
Монтажники сгрудились перед мостом, снова пошли разговоры:
– Ох, и будет шуму, если грохнется.
– Выдержит.
– А может, лучше все же в обход?
– Поздно, раньше нужно было думать.
Кто-то обмолвился о вертолете, другой подал мысль о бульдозере на воздушной подушке.
Дмитрий, наконец, решился. Он повернулся к Виктору, прищелкнул пальцами:
– Ну что, переходим Рубикон?
– Переходим! – дружно гаркнула бригада, хотя, возможно, не каждый понял истинный смысл выражения.
– Давай!
Виктор включил газ, а сам тут же выпрыгнул из машины. Бульдозер, урча, пополз вперед.
Мост повел себя совсем не так, как ожидали люди. Он не гнулся, не трещал, он начал беззвучно раскачиваться, как при землетрясении. И это было особенно страшно. Казалось, вот сейчас амплитуда раскачки превысит некий максимум и мост рухнет вместе с трактором в мутные воды канала. Но вот все заметили, что бульдозер миновал середину моста и приближается к противоположному берегу.
– Ура! – закричал Рустам.
Виктор вприпрыжку побежал за бульдозером, догнал его, втиснулся в кабину. Бульдозер зафыркал сердитей, свернул с колеи и замер на пригорке.
– Все! – крикнул Малявка. – Теперь по нему танки можно пускать. – Хотя он выговорил это беспечным тоном, его большие узловатые руки дрожали.
– Танки пускать нельзя, – возразил Дмитрий. – Да и бульдозер гонять без нужды не будем.
Они дали мосту отдохнуть, а затем с большим интервалом перегнали через него «Алтаец» и КЛЭП. «Алтаец» прошел легко, а КЛЭП здорово заставил всех еще раз поволноваться.
Эта маленькая победа снова сблизила людей. Все смеялись, шутили.
– Федор Лукьянович! – кричал Дмитрий. – Если уж у нас бульдозеры сами через мост переходят, так неужели мы до конца месяца не осилим трех десятков пикетов?
– Осилим, командир! – уверенно заверил бригадир. – Можете не сомневаться.
Линейщики шли через мост гогоча, весело переговариваясь. Столько чувствовалось в них силы, задора, желания победить, что сомнений не возникало – осилят.
