Текст книги "Будни и праздники"
Автор книги: Юрий Слащинин
Соавторы: Николай Бондаренко,Р. Гришин,Георгий Вогман,Валерий Нечипоренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 42 страниц)
XIX
Кайтанов сам водил по шоссе, туда, где за городом высились трубы ГРЭС. Дмитрий узнал, что ГРЭС была первым крупным объектом, построенным в Райцентре – она снабжает энергией и теплом всю округу. Дорогу к электростанции окаймляли обработанные участки, сочная зелень.
Кайтанов подъехал едва не впритирку к кирпичной стене ГРЭС. За стеной угадывалась подстанция, от которой веером расходились высоковольтные линии – целый лес металлических и бетонных опор.
– Видал?! – кивнул Борис. – Индустриальный пейзаж! И все – наша работа. Понавтыкали за неполных три года. Вот тебе и периферийный участок…
Кайтанов прошагал метров двести и остановился, лукаво подмигивая Дмитрию.
– Помнишь, я спрашивал тебя в Ташкенте насчет логарифмической линейки?
– Ты спрашивал, смыслю ли я в расчетах, – уточнил Дмитрий.
– Вот тебе хороший случай проявить свои способности. Приличной рацухой попахивает.
– Пока не вижу.
Кайтанов великодушно принялся разъяснять. Трасса строящейся ЛЭП пересекает по своему ходу действующую линию, которую в прошлом году «левым» способом построили для своих нужд газовики. Естественно, проектировщики не знали о «левой» линии и запроектировали нынешнюю ЛЭП в основном на бетонных опорах. А ведь такое пересечение на бетонках запрещено. Здесь надо обязательно ставить два высоченных анкера с подставками.
– Конечно, – кивнул Дмитрий, не понимая, куда клонит Борис. – Но это только удорожит смету, какая же здесь может быть рацуха?
На лице Кайтанова появилось плутоватое выражение.
– Когда дополнительную смету утвердят, она присовокупится к плану, так?
– Ну?
– То есть, станет законом, документом для расчета с заказчиком. Деньги с заказчика мы полностью получим по этой новой смете. А у меня есть сведения, что через два месяца газовики собираются демонтировать свою ЛЭП. Так что мы сможем спокойно ставить свои бетонки, иными словами здорово удешевим строительство против новой сметы. Вот тебе и рацуха. Я прикинул – премия выходит солидной. Да еще в отчет включим рацпредложение. Что скажешь?
– Пустое занятие, – Дмитрий воспринял весть вовсе не так, как надеялся Кайтанов. – Начать с того, что заказчик не дурак и наверняка знает, что газовики демонтируют свою трассу.
– Заказчик далеко не дурак, – усмехнулся Кайтанов. – Именно их человек и подсказал этот ход.
– Ага… начинаю понимать…
– Вот и умница. Третью часть, конечно, придется уступить. Но остальное – наше. – На его лице блуждала легкая улыбка.
– Я предлагаю иначе, – серьезно ответил Дмитрий. – «Поднырнуть» под линию газовиков. Габариты позволяют.
Улыбка сползла с лица Кайтанова.
– А рацуха? Псу под хвост?
– Пока ты будешь заниматься согласованиями, ждать демонтажа трассы, пройдет уйма времени. Мы будем повязаны этим пересечением, больше потеряем на многократной переброске техники и людей. А главное… – он выдержал паузу, – Я убежденный противник подобного рода «рацух». Запомни, пожалуйста, на будущее.
Кайтанов сощурил глаза:
– Вот ты какой… щепетильный. Но строить в белых перчатках еще никому не удавалось.
– А выдувать мыльные пузыри?
– Мыльные пузыри!? – Кайтанов весь набычился, глаза превратились в щелки. – Есть строительные нормы и правила, – он говорил жестко и отрывисто. – Мы действуем в строгом соответствии с ними. Пересечение должно выполняться на металлических опорах. Удорожание сметы в данном случае законно. Исчезли для этого причины – отказываемся от металла и ставим дешевые бетонки. Все законно. Заказчик здесь на миллионы считает, ему две жалкие опоры – капля в море.
Дмитрий, однако уже принял твердое решение: – Эти миллионы не заказчика, а государства. Нашего с тобой государства, между прочим. Я знаю людей, которые без раздумий назвали бы эту затею жульничеством. И я согласен с ними.
– Жульничеством? – Кайтанов выглядел совершенно спокойным, но глаза его потемнели, он подошел почти вплотную. – И это все, – резким жестом обвел разбегающиеся линии, – тоже жульничество? – он яростно дышал.
– Не бери меня на пушку, – тихо, но по-прежнему твердо ответил Дмитрий. – Ты отлично понял, что я имел в виду. А что касается трасс – я их построил не меньше.
Кайтанов долгим взглядом посмотрел на него, отступил на шаг и махнул рукой:
– Ну, и черт с тобой! Тебе же хотел помочь. Лично мне на эти рацухи плевать. Без них дел хватает.
– Считай, что я тебе ответил по существу.
В машине оба молчали. Возле общежития Кайтанов притормозил. Еще с минуту сидели молча.
– Ладно, погорячились немного, – сказал Кайтанов. – Считай, что разговора не было.
Дмитрий вышел.
Кайтанов махнул на прощание рукой, но о приглашении на вечер даже не заикнулся.
XX
Увидев наполовину стеклянное здание с вывеской «Ресторан Амударья», Дмитрий решил устроить себе королевский обед. Ресторан на поверку – во всяком случае днем – оказался обыкновенной столовкой с буфетом. В углу виднелась эстрада, рояль. Сейчас в зале было относительно свободно, а главное – прохладно. Подвывали кондиционеры. За столиками сидели, в основном, любители пива. Дмитрий заказал плотный обед, три бутылки пива и в полчаса расправился с заказом.
Выйдя на улицу, он с наслаждением закурил. Несмотря на жару, вокруг было многолюдно. Народ двигался не спеша. Впечатление такое, будто сотни командированных, вроде монтажников Малявки, съехались на выходные домой и вот сейчас прогуливаются, блаженствуют.
В благодушном настроении он поднимался по лестнице, прикидывая, чем бы заполнить сегодняшний вечер. Второй – женский этаж. Дмитрий вспомнил слова Кайтанова «хорошеньких здесь хватает», и как раз в этот момент в дверном проеме появилась молодая стройная девушка в легком халатике. Солнце светило ей прямо в глаза, и в его лучах светлые волосы ее казались золотыми.
Девушка, видимо, спешила на третий этаж, не предполагая, что столкнется почти лицом к лицу с незнакомцем, и сейчас от неожиданности замерла на месте.
Остановился и Дмитрий. Видя ее смущение, он поспешил преодолеть заминку.
– Здравствуйте, – дружелюбно улыбнулся он. – По-видимому, мы с вами почти соседи. Живу в 401 комнате. Меня предупреждали, что здесь много красавиц, но я, признаться, не верил. Признаю свою ошибку. Дмитрий, – он склонил голову.
– Лена, – девушка тоже улыбнулась. У нее было несколько золотых зубов, и это удивительно гармонировало с ее волосами.
Опять возникла маленькая пауза. На этот раз ее нарушила Лена.
– Может, вы сумеете мне помочь? – заговорила она, смущенно улыбаясь. – Если не спешите, конечно. Впрочем, я лучше поищу кого-нибудь из наших ребят.
– Что случилось?
– Утюг перегорел…
Дмитрий рассмеялся:
– А я-то думал! Какая у вас комната? Я только поднимусь за отверткой.
Лена жила тоже в отдельной комнате. Здесь был тот уют, тот порядок, который обеспечивается только присутствием чистоплотной женщины.
Утюг оказался старым. Видимо, его никогда не разбирали. Сняв крышку, Дмитрий увидел, что все контакты проржавели, и решил сделать утюгу основательную профилактику, тем более, что торопиться было некуда.
Сейчас он лучше рассмотрел Лену и понял, что она много старше, чем показалась ему на лестнице, освещенной солнцем. Скорее всего ей было чуть за тридцать. У нее было тонкое, «иконописное» лицо, доверчивые, чуть навыкате серые глаза. Ее волосы не утратили золотого оттенка и в полутемной комнате. Они не поблекли, не потускнели, а по-прежнему переливались, словно впитав в себя солнечные лучи. Брови у Лены, как ни странно, были темные, и это еще резче подчеркивало цвет волос.
Видя, что Дмитрий расстелил на столе газету и раскладывает на ней винтики и шайбы, Лена поинтересовалась:
– Серьезная поломка? Вот не знала. Ни за что не решилась бы обратиться к незнакомому человеку.
– Этот незнакомый человек просто не знал, куда девать себя со скуки, – улыбнулся Дмитрий.
– Я поставлю чай? – полуутвердительно спросила она.
– Вы хозяйка, вы и решайте, – ответил Дмитрий. Ему сделалось уютно и весело. – А я, откровенно говоря, страшно люблю, когда меня угощают чаем.
Она понимающе кивнула, достала из шкафа чайник и вышла.
Дмитрий не спешил с ремонтом. Попросил у Лены хлопковое масло и кусочек ваты, обильно смазал детальки, затем тщательно протер их.
Тем временем Лена собирала к чаю на второй половине стола. Случайно вскинув глаза, Дмитрий встретился с ее внимательным изучающим взглядом. Она тут же смягчила его улыбкой:
– Вы, должно быть, недавно в Райцентре?
– Всего неделю. Да и ту провел на трассе.
– Счастливчик, – вздохнула она. – А я здесь три года.
– Вам не нравится?
– Не нравится – не то слово…
Он закончил ремонт, она заварила небольшой фарфоровый чайник.
Кажется, у нее тоже было хорошее настроение.
Вскоре Дмитрий знал, что его очаровательная собеседница представляет в Райцентре один из проектных институтов. Ведет, так сказать, надзор за строительно-монтажными работами. Ее «резиденция» – в тресте «Гидрострой». Приходится много ездить по объектам, а они разбросаны. Так что даже в общежитии она бывает относительно редко. Конечно, все это нелегко. Да и скучновато здесь. Зато одинокая женщина может скопить неплохую сумму – идут командировочные плюс коэффициент…
Голос у нее мелодичный, спокойный, завораживающий.
Чайник был маленький. Настаивать на повторной заварке Дмитрий не решился. Настала пора прощаться, тем более, что Лена уже дважды посмотрела на часы.
Поднявшись, он поблагодарил хозяйку за угощение, выслушал ответную благодарность и, решившись, проговорил:
– Разрешите задать вам смелый вопрос?
– Попробуйте, – она одарила его улыбкой, как бы подбадривая.
– Быть может, вы сумеете выкроить час-другой, чтобы показать мне местные достопримечательности? В качестве старожила. Например, сегодня вечером.
Не переставая ободряюще улыбаться, она отрицательно покачала головой:
– К сожалению, я уезжаю к подруге. Вернусь только в понедельник, и сразу же на работу. Собственно, я уже уехала бы, не подведи утюг.
Дмитрий так и не понял: вежливый ли это отказ, или же стечение обстоятельств.
– Очень жаль. Не возражаете, если я загляну к вам в свой следующий приезд? Вдруг опять перегорит утюг?
– Заглядывайте. Буду рада.
Дмитрий читал допоздна, и только перед рассветом сон, наконец, сморил его.
Проснулся от сильного стука в дверь. Жмурясь от яркого солнца, которое палило прямо в окно, поднес руку с часами к глазам – почти двенадцать! Здорово же вздремнул.
Натянув брюки, обнаженный по пояс, он открыл дверь. На пороге стоял Кайтанов. Вид у него был самый радушный.
– Ну и соня же ты! – с шутливым укором произнес Борис. Бесцеремонно прошел в комнату и сел на стул, закинув ногу на ногу. – Ладно, собирайся. Только быстро. Я подожду.
– Куда? – Дмитрий все еще не мог проснуться окончательно.
– Ко мне. Забыл, что ли? Я ведь приглашал тебя вчера. Но ты так и не соизволил появиться. Обидчивый. Тебя, оказывается, как девушку обхаживать надо.
– Да не обидчивый я, – отозвался Дмитрий.
– Ладно-ладно, собирайся.
Жил Кайтанов рядом, через три или четыре дома от общежития.
В комнате жужжал кондиционер, стоял цветной телевизор, импортная стенка, на полу – ковер, на стенах – безделушки. Словом, едва не копия Наташиной квартиры.
– Это все Наташа, – произнес Борис, как бы угадав мысли Дмитрия, и голос его потеплел, в нем прозвучала нежность. – Я-то сам в личной жизни неприхотлив. Мне что в кресле сидеть, что на пеньке – бара бир!.. А здесь спальня.
В спальне почти всю стену занимали стеллажи с книгами. Дмитрий увидел библиотеку всемирной литературы, подписные издания, энциклопедии.
– Откуда такое богатство?
– Контакт с книготоргом, – улыбаясь отвечал Борис. – Вот погоди, я тебя тоже сведу с нужными людьми. Прибарахлишься немного. Но предупреждаю заранее – с книгами у меня железный закон. На дом никому не даю. Почему-то даже у образованных и культурных людей не считается зазорным увести чужую книгу. А по-моему, воровать книги – преступление, особенно сейчас, когда они стали дефицитным товаром.
– Ты много читаешь?
– Что ты! Иногда, в охотку. Откуда у меня время. И в выходные приходится крутиться.
Затем Кайтанов провел гостя на кухню. Достал из холодильника початую бутылку коньяка, тарелку с колбасой, нарезанный лимон. Налил в небольшие стопки.
– Давай по маленькой. Для бодрости.
Когда он захлопывал дверцу холодильника, на ней сверкнула в солнечных лучах никелированная эмблемка «ЗИЛ-Москва». О чем-то это напомнило Дмитрию. Совсем недавнем… Ну да! Разговор в вагончике: «А где «ЗИЛ-Москва»? У нашего начальника дома стоит…»
Кайтанов уже поднял рюмку, но, перехватив взгляд Дмитрия, опустил ее на стол. Брови его насупились, он иронично хмыкнул:
– Послушай, не наплел ли тебе кто-нибудь, что я упер мехколоновский холодильник?
– Да, – просто сказал Дмитрий.
– Вот люди! – покачал головой Борис. – Мужики, а языки иной раз распускают хуже базарных баб. Действительно, – он бухнул кулаком по холодильнику, так, что тот задребезжал, – это мехколоновский. Но на участок он прибыл с разбитыми печенками. Видать, уронили где-то по дороге. А мастерских в Райцентре пока нет. Так что пришлось бы ему гнить на складе. Короче, – продолжал он резко, – составили комиссию, холодильник уценили, и я его купил. За наличные. Квитанция в бухгалтерии. Отремонтировал за свой счет… Но нашлась сволочь, пустила подлый слушок. Мне передавали…
– Да ладно тебе, – перебил Дмитрий. – Чего ты оправдываешься?
– По я ведь вижу, как ты смотришь! – в его голосе прорвались нотки обиды.
– Не будем об этом, – Дмитрию хотелось поскорее загладить неловкость.
– Мы должны верить друг другу, – жестко подчеркнул Кайтанов. – Друг другу, а не сплетням.
– Я ведь ни о чем тебя не спрашивал. Ты сам начал разговор.
– И правда… – Кайтанов усмехнулся и резким жестом стукнул по столу.
Рука у него слегка подрагивала от возбуждения, но когда через минуту они вернулись в гостиную, Кайтанов был совершенно спокоен.
– Все время хотел тебя спросить, – обратился он к Дмитрию, – да из головы вылетало. Ты в преферанс играешь?
– Когда-то играл. Но, честно говоря, давно не брал карт в руки.
Борис чуть скривился.
– Ну, ничего, вспомнишь. Дело в том, что у нас тут компания преферансистов. По очереди ходим друг к другу в гости. Сегодня собираются у меня. С минуты на минуту должны прийти. Нас четверо, но один в командировке. Так что придут двое. Представитель заказчика Некрицкий…
– Это не тот, что передал сведения, которыми ты вчера меня попотчевал?
– Угадал. Извини, уважаю в людях принципиальность, но твоя несговорчивость в данном конкретном случае нам дорого обойдется. В буквальном смысле. Он теперь такой акт недоделок всучит! Придется затратить большие деньги. Государственные, между прочим. Вот и считай, что лучше.
– По-моему, лучше работать без недоделок.
– Вообще?
– Вообще.
– Так не бывает.
– Берусь доказать тебе обратное на рыбхозовской трассе.
– Дай бог. Только Некрицкий такой уж человек, что всегда найдет недоделки, так же как инспектор ГАИ при желании всегда найдет, за что сделать прокол.
– Это мы еще посмотрим.
– Ладно… Еще будет Хамидов – главный инженер управления механизации. Очень нужный человек. Запчасти, автол, солярка. Вообще-то у нас правило. За картами ни слова о работе. Говорим о футболе, женщинах, перевариваем мелкие сплетни – ну и что? Человек без этого тоже не может. Ставки у нас маленькие, просто ради спортивного интереса. Так что не бойся, много не проиграешь. Кстати, сейчас они придут, помоги собрать на стол.
Гости не заставили себя долго ждать.
Некрицкий оказался этаким сверхкорректным джентльменом – в костюме и галстуке, несмотря на жару. У него было сухое, умное лицо с седыми баками и усталыми глазами. Движения неторопливые, ни одного резкого жеста, ни одного громкого слова. На губах ироническая улыбка, даже если речь шла о футболе.
Похоже, карты были его страстью. Притом он любил играть втемную. Даже когда он проигрывал, выражение лица не менялось. И только когда он произносил «шесть пик втемную» и брал холеной рукой карты, еще не видя картинок, на миг в его глазах вспыхивал азартный огонек.
Хамидов был здоровенный детина, громкоголосый и бесцеремонный. Сделав удачный ход, он принимался хохотать и стучать ногами в пол.
Играли допоздна и разошлись за полночь. Кайтанов был прав. О работе никто не проронил ни слова. А Некрицкий вообще за весь день произнес не больше десяти фраз, если не считать его заявок на игру втемную.
XXI
Утро началось как обычно. Бригада грузила такелаж и метизы, готовилась к выезду. Случайно бросив взгляд на стопку металлических уголков, аккуратно сложенных за вагончиками, Дмитрий даже присвистнул. За отгулы стопка стала наполовину ниже. Исчезло едва ли не пол-опоры. А уже на этой неделе бригада подойдет к каналу, на берегах которого должно подняться два анкера.
Невероятно. Правда, поселок рядом. Но Дмитрий хорошо знал: местные жители не возьмут без спроса даже ржавого гвоздя. Он жестом подозвал к себе Палтусова, не ездившего на отгулы.
– Толик, здесь был кто-нибудь?
Тот слегка смутился, потом тихо ответил:
– Да.
– Кто?
– Самусенко.
Вот так новость, удивился Дмитрий. За целую неделю никто из прорабов так и не соизволил появиться па трассе. А в выходные дни пожаловал Самусенко. Причем по собственной инициативе, иначе Кайтанов сказал бы об этом.
– Зачем приезжал?
– Не знаю… – Палтусов говорил ровно, но в его голосе проскальзывали виноватые нотки, будто он оправдывался.
– Что – просто приехал, посидел на скамеечке и укатил назад?
– Нет, они водку пили.
– Кто они? – слова приходилось вытаскивать из Палтусова чуть ли не клещами.
– Ну, Самусенко и рыбхозовский заправщик.
Рыбхозовского заправщика Дмитрий немного знал. Видел его однажды, когда вместе с Жорой ездил на местную автобазу за прокладкой. Это был розовый толстяк, в летах, с самодовольным лицом. Дмитрию он сразу не понравился именно своим самодовольством, а когда позднее Жора сказал, что толстяк заправляет чужие машины, но берет за это талонами чуть ли не втрое, твердо уверовал в истинность первого впечатления.
Да, но что общего у толстяка с Самусенко, тем самым Самусенко, который не сумел толком даже побеседовать с директором Рыбхоза?
– Тебя тоже угощали?
– Налили потом стаканчик, – пожал плечами Палтусов.
– Когда – потом?
– Ну, когда я уголки погрузил. – Это было сказано таким же спокойно-виноватым тоном.
Дмитрий чуть не подпрыгнул на месте.
– Ты?! Грузил уголки?!
– А что? Мне Самусенко сказал. Начальник все-таки «Закинь, – говорит, – штук двести в кузов». Я и закинул. Толстяк говорит «молодец» и налил стакан водки. Ну, я выпил, взял ружье и пошел на охоту. Зайца подстрелил…
– А на бригаду тебе наплевать, да?! За стакан водки отдал пол-опоры! – Дмитрием овладело бешенство. К Палтусову он относился с симпатией, но сейчас от этого чувства не осталось и следа.
– Я – что? Самусенко сказал. Начальник все-таки…
Бригада, уже давно прислушивавшаяся к разговору постепенно сгрудилась рядом.
– Жора! – крикнул Дмитрий. – Заводи мотор! Федор Лукьянович! Садитесь со мной. Поедем к этому жирному барану
XXII
Рыбхозовский заправщик судя по всему жил зажиточно. Его дом, обнесенный высоким забором с металлическими воротами, стоял на главной улице поселка неподалеку от магазина.
Дмитрий спрыгнул с подножки, решительным шагом подошел к калитке и требовательно постучал.
С той стороны залаяла собака, калитку долго не открывали, хотя со двора доносились голоса. За спиной шумно сопел Малявка.
«Может, стоило взять с собой всю бригаду? – подумал Дмитрий. – Ладно, сами справимся».
Он толкнул калитку и первое, что увидел на широком дворе, – уголки, сложенные вдоль грядок.
Из дому уже выходил хозяин – розовый толстяк. На Дмитрия он смотрел с удивлением, ожиданием, вопрошающе – как угодно, но только не с испугом.
Это еще больше раззадорило и возмутило прораба. Ведь своровал! Почему же не боится?
Дмитрий прошел к уголкам и крикнул оттуда:
– Федор Лукьяныч, открывай ворота! Жора, заезжай!
Толстяк, наконец, пришел в себя и, отдуваясь, как после обильного завтрака, бросился им наперерез.
– Эй, чего командуешь! Уходи отсюда! Это мой дом! Мои уголки! Я купил! Деньги платил, теплицу буду строить.
Малявка сжал кулаки, в калитку входил Жора с монтировкой в правой руке.
– Если мы и уйдем, – с трудом сдерживаясь, ответил Дмитрий, – то только для того, чтобы вернуться с милицией. Заодно узнаем, какое наказание полагается за покупку ворованных со строящегося объекта материалов. А еще – попросим приехать сюда директора Рыбзавода.
Тут он понял, что попал в точку. Толстяк сник, плечи его опустились. Он вяло махнул рукой, бормоча что-то про себя.
Машину загонять не стали, перенесли уголки вручную.
«Ну Самуся, ну торгаш предприимчивый! – думал Дмитрий на обратном пути. – Молчать не буду, выведу на чистую воду. На что он рассчитывал? Что я не замечу? Идиот!».
Бригада ждала возле вагончиков.
– Не мешало бы дать кое-кому по шее, – ворчал Вася, разгружая уголки.
– Акт составить надо, ага, – советовал Виктор. – Все подпишут. Потом передадим куда следует. Так оставлять нельзя, ага. А то повадятся, отбою не будет.
– Я в прошлый раз попросил серебрянки – ворота дома покрасить. Самусенко мне целую лекцию прочитал, как надо беречь народное добро, – пожаловался Сашка. – А самому, значит, можно?
– Нельзя! – резко оборвал Дмитрий. – Мог бы и сам сообразить.
Больше всех при разгрузке старался Палтусов. Он брал за раз по дюжине уголков и, страшно напряженный, нес их на место, бросая на Дмитрия молниеносные виноватые взгляды. Но Дмитрию даже разговаривать с ним было сейчас противно. Когда Палтусов словно ненароком оказался рядом, Дмитрий демонстративно отвернулся.
Тут же составили акт о краже злосчастных уголков. Подписали бумагу всей бригадой.
Дмитрий аккуратно сложил листок вдвое и спрятал в портфель.
– С первой же машиной отправлю Кайтанову записку, попрошу, чтобы приехал. Надо разобраться и принять меры. Этого так не оставлю, обещаю вам. А сейчас – на трассу
