Текст книги "Будни и праздники"

Автор книги: Юрий Слащинин

Соавторы: Николай Бондаренко,Р. Гришин,Георгий Вогман,Валерий Нечипоренко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 42 страниц)

Когда я вернулся и услышал телефонный звонок – обрадовался: Мэри! Я наговорю нежностей, позову побродить по снежному насту под огромной луной!

Я ошибся – звонил Карл. Он упрекнул меня в безделии, посоветовал сосредоточиться на предстоящих событиях. Бал, наставительно говорил он, должен пройти без сучка и задоринки, каждую роль мы обязаны сыграть безупречно.

Карл пожелал спокойной ночи и положил трубку.

Опускаюсь в кресло, закрываю глаза.

Что это? Сон? Явь?

Передо мной – Карл. Смотрит на меня в упор и слишком уж сипло произносит:

– Это я. Отныне и навсегда! Присмотрись ко мне получше и осознай: я владею миром…

– Миром?..

– Да. И землей, и водой, и небом. А чем владеешь ты? Всего-навсего жалкой строптивой душонкой.

– Душой! – поправляю я.

Карл зловеще усмехается и вопрошает:

– Ты видел, как выдергивают зубы? Если не видел, я покажу. И все твои зубы по одному выдерну, и извлеку из тебя то, что ты называешь душой.

– О, господин Карл, изуверства у вас хватит!

– Изуверства? – изумляется Карл. – Это лишь игра, детская забава. Садись и работай.

Я вижу себя в огромном тайпинг-офисе, в том самом, который Карл показал мне в первый день прихода в его учреждение. Руки мои бешено взлетают над клавишами, некогда даже взглянуть по сторонам. Но я знаю – рядом со мной невольники, я хорошо запомнил их напряженные, неестественно прямые позы в то памятное утро…

Руки мои двигаются безостановочно. Час, два, три… много, много часов подряд. Я чувствую, как смертельно устал. Но останавливаться нельзя – Карл тут же выкинет на улицу. Нет, больше не могу. Ослабевшие руки падают… Надо мной любезно склоняется улыбчивый клерк, берет под руку и куда-то, под несмолкаемый стук пишущих машинок, уводит.

В длинном плохо освещенном коридоре вырываюсь и припускаю куда глаза глядят. Бегу и радуюсь: свобода, свобода!

Конечно же, я ошибся. Карл с хохотом встречает меня у выхода и, как мальчишку, хватает за рукав.

– Ну куда же ты, Чек! Будь благоразумным! Все равно я извлеку твою…

Карл вталкивает меня куда-то в темноту, и я различаю с ужасом: на меня, как танк, наваливается гигантское пресс-папье. Я уже чувствую его пористую поверхность, которая жадно начинает присасываться ко мне…

Нет! Ни за что! Я упираюсь обеими руками в мягкий покатый низ и что есть силы отталкиваюсь. Удалось на несколько мгновений отшвырнуть от себя пористую глыбу, но она стала наваливаться опять…

Успеваю отскочить к стене и лихорадочно стараюсь нащупать дверь. Кажется, нашел… Толкаю ее и выскакиваю вон…

Но нет, это не освобождение. Слышу смех и сипение Карла:

– Ну куда ты, Чек! Я же предупреждал!

Догадываюсь – вокруг меня компьютеры: на высоких, очень высоких щитах дрожат миллионы лампочек и светятся регуляторы. Что-то невидимое опутывает меня, ноги уже одеревенели, руки все больше немеют. «Чек, Чек, Чек, Чек…» – тупо повторяются звуки, усиливается гул.

Вижу Карла: он со скрещенными на груди руками сидит на спутнике и с презрением глядит на меня.

– Ну я же говорил!

Собираю последние силы, подтягиваюсь к щиту и непослушными пальцами начинаю крутить регуляторы. Где-то завыло, застучало, запрыгали огоньки. Еще один поворот регулятора, и я замечаю: Карл, беспомощно размахивая руками, падает на Землю. Он во всю мощь кричит:

– Нет, я не разобьюсь! Я буду вечно!..

А я нахожу себя в кресле и силюсь понять: сон это или явь? Не шутка ли господина Карла?

Пытаясь избавиться от тяжести в голове, спешу на свежий воздух. Вдруг мне нестерпимо захотелось увидеть Мэри. Увидеть сейчас же! Немедленно! Недолго думая, я помчался к ее домику и… обомлел! На крыльце стоял господин Карл. Он обнимал Мэри и жадно целовал…

Я попятился, закрыл свое пылающее, лицо руками.

Уснуть, конечно, уже не смог. И утром поднимался в карловскую приемную с головной болью.

Мэри сразу же поднялась навстречу и неестественно громко объявила:

– Господин Карл не принимает! Совещание. – И добавила шепотом: – Я виновата… очень виновата… но нет у меня сил…

– Значит, я для вас – пустое место.

– Нет, нет! – вскрикнула она. – Вы для меня – все! Вы для меня…

– Теория.

– Я… я… – волновалась Мэри, – найду в себе силы!

– Пожалуйста, – попросил я. – Найдите! И я найду. Будем вместе бороться.

Мэри благодарно кивнула, и я рванул на себя дверь карловского кабинета.

Карл недоуменно уставился на меня, и я с усмешкой бросил:

– Я, господин Карл, согласен жениться.

– А, ты вон о чем, – скривился он. – Ну, желаю успехов.

Я повернулся к выходу, и Карл не произнес ни слова.

Днем Мэри заглянула ко мне в офис-четыре. Она была грустна, молчалива, но даже молчание ее было одухотворенным и несказанно трогало… Мы хорошо понимали друг друга и внутренне готовились к решающим испытаниям.

И наконец – бал.

Бал непростой – бюрократический, как сообщила мне в последний момент Мэри. Огромный зал на втором этаже, специально отведенный господином Карлом для столь значительного события, соответственно был и оформлен. Сколько вкуса, сколько выдумки, как вычурно работала мысль над украшением некогда скучного, пустого помещения! Прежде всего бросались в глаза экспонаты, принесенные сюда из бюрократического музея: царь-скрепка с гладкими, изящными изгибами, гигантское пресс-папье в виде детской качалки. Под потолком подвешены огромные кнопки – ни дать ни взять неопознанные летающие объекты. По углам свисали пестрые серпантинные хвосты, – на длинных лентах без труда можно различить десятки самых разнообразных почерков служащих карловского учреждения. Пусть смотрят и гордятся – их труд выставлен на всеобщее обозрение. Весь зал, чуть впереди мягких кресел, обставлен цветными корзинами для бумаг. И красиво, и, может быть, кому-то понадобится культурно освободиться от мусора. И все же основной упор был сделан на главную, королевскую стену. Сама она как бы представляла разворот одного из томов сочинений Карла Великого. На фоне разворота возвышался необычный трон – покрытое синим бархатом кресло, установленное на изданиях с золотым переплетом. Автор изданий – опять же Карл Великий. Но и это не все. Слева у стены, недалеко от трона, до самого потолка поднялась аппаратура, видно очень сложная, с сотнями лампочек и регуляторов. И даже не столько эта аппаратура, сколько совсем уж загадочное сооружение, скрытое от глаз плотным черным покрывалом, больше всего и смущало, и будоражило воображение. Но никто до поры до времени так и не смог догадаться – что же прячется там, за непроницаемым холстом. Устроители бала позаботились и о том, чтобы жаждущие, после стремительных огненных танцев, нашли бы живительный источник в виде минеральной воды, лимонада, фруктов и легких закусок. Этот небольшой буфет был развернут справа от трона и возле него в великолепном клетчатом пиджаке, с белой бабочкой, стоял Филипп. Меня он почему-то не замечал, взгляд его плавал от стены к стене, а лицо обрело завидное достоинство и степенность. Я сам подошел к Филиппу и по-свойски спросил:

– Нельзя ли стаканчик минеральной?

– Нельзя, – отрезал Филипп и отвернулся. – Только по особому распоряжению.

Все понятно. Настоящий Филипп в чернильнице.

Участники бала столпились у входа. Озираясь, вертят головами, перешептываются – ждут Карла. Выгодно выделяются чиновники из офиса-двенадцать – все идеально причесаны, в строгих черных костюмах с кружавчатыми нарукавниками. Даже наряды учрежденческих дам на их фоне выглядят не так празднично, как бы хотелось. У каждого клерка на груди – яркий металлический значок в виде приятного взору параграфа. Даже вооруженная охрана, расставленная вдоль стен, для красоты и таинственности была в черных коротких масках.

Мэри держится в стороне. Подхожу к ней, спрашиваю:

– Как настроение?

– Спасибо, – ласково отвечает она. – Буду держаться.

– В случае чего смотрите на меня! Я рядом. – Я пожал Мэри горячую ладонь.

И тут зычно объявили:

– Его величество господин Карл!

Толпа раздалась, и на огромном металлическом дыроколе, посаженном на два колеса, въехал Карл. Коляску-дырокол толкал сзади рикша, одетый в черный костюм и гладко причесанный. «Да ведь это Бо!» – догадался я и чуть не задохнулся от страшного открытия. Значит, Карл опять утопил его в чернильнице!..

Под бурные рукоплескания Карл всходит на трон и величественно поднимает руку.

– Пригласите гостей! – звучит королевское распоряжение, и Бо, откатив дырокол в сторону, с достоинством направляется к дверям.

Вот так сюрприз! Появилась чета Кромов! Он, высокий, худой, растерянно озирался и неловко поддерживал под руку Элен, от которой в общем-то остались лишь воспаленные, широко открытые глаза… Живые мощи.

Брызнули приветственные аплодисменты, и Карл попросил многоуважаемых гостей сесть в мягкие кресла.

– Итак, – продолжает Карл, – я ваш король. Как известно, во все времена у королей были королевы. Спрашивается, что я за король, если у меня нет королевы! Я уверен, среди наших придворных дам есть особа, достойная занять место рядом со мной. Объявляю: выбирается королева! Поскольку королевство мое самое демократичное, прошу называть кандидатуры.

– Разрешите мне! – говорит один из Бо-Э-Ни.

– Пожалуйста, – кивает король.

– «Думаю, – читает клерк по бумажке, – что выскажу всеобщее мнение, если назову имя одной достойнейшей дамы, которая присутствует на королевском балу».

– Назовите же имя! – капризно требует король.

– Ри! – торжественно произносит клерк.

– Прошу парламент представить мнение, – возвысил голос король.

Бочком вышел вперед еще один из Бо-Э-Ни и поклонился.

– Мы посоветовались, – сказал он, – и решили, что выбор, безусловно, правильный. Парламент голосует за королеву Ри!

Король слабым движением руки отпустил посыльного от парламента и объявил:

– Итак, выборы закончились. Королева, прошу занять трон.

Под звуки марша Мэри поднялась на возвышение, и король воскликнул:

– Почтенная публика приветствует свою королеву!

Зал покачнулся в поклоне. Со всех сторон грянули овации, кто-то прокричал: «Да здравствует королева!»

Король трижды хлопнул в ладоши, и грянула оглушительная музыка, если можно было так назвать странную смесь из телефонных звонков, щелканья пишущих машинок, скрипа стульев и целого роя звуков непонятного происхождения. Служащие карловского учреждения, сверкая параграфами и, словно копья, вскинув на плечи гигантские авторучки, стройными рядами прошагали мимо трона, на котором, скрестив руки, восседал сам король.

– Вы что-то хотели сказать? – обратился Карл к Бо, когда звуковой хаос схлынул и отряды опустили копья.

– Да, да – просиял Бо и, низко поклонившись королю, обратился к публике. – Я должен вам сообщить, достопочтимые господа, что великолепную музыку, которую мы все имели честь с большим наслаждением прослушать, этот великолепный бюрократический марш сочинил для нас сам господин Карл!

Бо захлопал, и все его поддержали, устремив восторженные взоры на короля, а сам король смущенно потупился, замахал рукой – ну что вы, какие тут почести, не ради же них старался!..

– Танец в честь королевы! – объявил Бо.

Карл предложил Мэри руку и повел ее в центр зала. Грянула музыка, и все пришло в движение. Запестрели кружева и шелковые оборки, зашаркали башмаки, застучали каблучки. Завертелась пестрая карусель, забурлило веселье. Танцуют девушки из домашнего тайпинг-офиса, танцуют Бо-Э-Ни, танцует, а вернее топчется на месте, поддерживая супругу, господин Кром. Танцующие преданно взирают на короля и королеву, и почти каждый старается выказать королевской чете почтение.

Когда музыка смолкла, король проводил королеву к трону и властным жестом потребовал у зала тишины.

– Повеселились, – сказал он, – а теперь займемся делом. Я должен огласить указ. – Он развернул услужливо поданный Бо свиток и стал торжественно читать. – «Королевский указ. Во исполнение нашего высочайшего долга, в целях установления справедливости там, где она до сего времени установлена не была, по просьбе многоуважаемых компетентных лиц, отныне и навсегда повелеваю: в торжественной обстановке провести ритуал посвящения в клерки служащего мужского пола по имени Чек».

Ритуал посвящения, – объяснил Карл, – включает в себя несколько этапов, с применением самой современной техники. Прошу снять чехлы и включить аппаратуру!

Кто-то из Бо-Э-Ни, кажется Па, сдернул покрывало с загадочного четырехугольного сооружения, и миру явилась во всем великолепии знаменитая музейная чернильница с колпаком на макушке. Па приставил лестницу и виртуозно забрался наверх.

Бо склонился к аппаратам и завертел регуляторами. На щитках бешено заметались огни, и я почувствовал свинцовую тяжесть в голове – ту самую тяжесть, которая преследовала меня все последние дни. Карл, значит, уже давно меня обрабатывал…

Король и королева вышли в зал, к чернильнице.

– Прошу всех поближе! – обратился к публике Карл. – Слушайте это музыкальное чудо, – он погладил стенку чернильницы. – Участвуйте все! Без вашей помощи посвящение будет скучным, неинтересным.

Чернильницу вмиг окружили и стали обслушивать ее, шикали друг на друга: «Тише! Тише!»

Я во все глаза смотрел на Мэри. Да, убедился я, она понимает, как мне трудно, она вместе со мной ощущает нарастающую тяжесть и звон в ушах…

Бо отошел от аппаратов и объявил:

– А сейчас проведем несколько увлекательных состязаний! Тот, кого мы посвящаем сегодня в клерки, должен продемонстрировать недюжинные способности. Ему надлежит выполнить задания лучше соперника! Кстати, кто хочет сразиться с Чеком, прошу сюда, в центр зала!

Почтенная публика смущенно заулыбалась, потупила глаза – ни один не осмеливался на поединок.

– Если не возражаете, – подал голос Карл, – соперником буду я.

– О, какая высокая честь! – воскликнул Бо. – В сражении участвует сам господин Карл!

– Не возражаю, если моему сопернику кто-то будет помогать, – заявил Карл. – Мне же никакой помощи не нужно.

Гром аплодисментов одобрил великодушие Карла, и Бо объяснил первое здание. Участникам состязания будут вручены два одинаковых текста с одной-единственной ошибкой. Кто первый ее найдет – тот и выиграл. О результатах объявит компьютер.

Не успел я прочитать и двух строчек, Карл сообщает:

– Нашел! В предпоследней строке пропущена точка.

Аплодисменты потрясли зал. В левой стороне компьютера зажглись слова «Карл Великий» и ярко замигал красный плюс, а в правой – синий минус. Карл скромно ковырял паркет носком бархатной туфли, ожидая следующего задания. А я смотрел на Мэри и старался ее поддержать. Все труднее было справляться с обступающей тяжестью. Волновая обработка продолжалась, я это чувствовал по себе, и меня порадовал кивок девушки – есть еще терпение…

– Задание второе! – громко говорит Бо. – На нашем балу присутствует супружеская чета – господин и госпожа Кромы. Прошу многоуважаемых супругов в центр зала!

Смущенный Кром неуверенно подался вперед, непонимающе завертел лысоватой головой, и вслед за ним, совсем растерявшись, вышла Элен. Она, кажется, узнала меня и недоуменно посматривала в мою сторону. Сверлил меня глазками и господин Кром.

– Итак, задание, – продолжал Бо. – Опишите добродетели этих досточтимых господ. Ваше величество, прошу.

– О, добродетелей у моих самых лучших друзей хоть отбавляй. Господин Кром – известный миллионер и добропорядочный семьянин. Этим все сказано. Незабвенный брат господина Крома также обладал солидным капиталом. Он основал известную, весьма популярную премию. Это премия присуждена и мне. Так спрашивается, могу ли я обойти словами благодарности щедрое, поистине замечательное семейство!

Когда овации смолкли, Карл увлеченно продолжал:

– Госпожа Кром, насколько мне известно, заботливая, верная жена…

– Ложь! – неожиданно взвизгнул господин Кром и направил на меня дрожащий палец. – Вот он, первопричина всех наших бед, тайный искуситель моей Элен!..

Элен пошатнулась, с трудом удержалась на ногах. Никто не поспешил ей помочь. А господин Кром на свою супругу даже не взглянул – все негодующее внимание на меня.

Господин Карл старался сдержать улыбку.

– Вполне понятное заблуждение мужа, верного семейному очагу, – сказал он. – Мой блистательный соперник действительно когда-то учился в колледже с госпожой Кром. Но тайной связи между ними не было! Да он сам об этом скажет! Ну, Чек, ответствуй.

Я не успел и рта раскрыть. В центр, к Элен, вышел один из стражников, высокий и уверенный, и сорвал с лица свою маску.

Это был Роб!!!

Зачем он здесь?!

На свою погибель?!

Роб повернулся к Карлу и с достоинством сказал:

– Не торопись. Скрутить меня ты всегда успеешь. А теперь, по данному тобой праву, об Элен скажу я. Дорогой мой Человек, не возражаешь?

– Говори, – кивнул я, остро сознавая степень риска моего друга.

– Говори! – воскликнула королева, и Карл, покосившись на Мэри, промолчал.

Элен узнала Роба и бессильно склонилась к нему на грудь. Роб бережно обнял ее большими, сильными руками – будто хотел защитить, уберечь от неминуемой беды.

– Несколько лет назад, – начал Роб, – я и Элен мечтали быть вместе, но… суровая жизнь распорядилась по-своему. «Будь счастлива», – сказал я Элен на прощанье и ничуть не покривил душой – я искренне желал ей счастья. Я тогда не знал, что ждет ее впереди, что ее будут истязать и словами, и голодом, будут всячески унижать человеческое достоинство… в конце концов доведут вот до такого состояния…

– Я протестую! – заорал господин Кром. – Я требую: уберите этого наглеца!

– Пусть говорит – приказала королева, и Карл опять промолчал. Он был слишком бледен, и мне показалось – он тоже плохо себя чувствовал. Наверное, тяжесть в голове нарастала не только у меня. Бо, видел я, время от времени подкручивал регуляторы.

Карл вдруг поднял руку и просипел:

– Прибавить обороты!

Бо подскочил к щитку, тронул тумблеры, и в висках у меня оглушительно застучало. Смотрю на Мэри, говоря ей глазами, терпи! Мэри едва кивнула…

– Немедленно… – задыхался от ярости господин Кром, – прекратите!.. Арестуйте!..

– Наберитесь терпения, – раздраженно проговорил Карл. – Нельзя же так!

– Нельзя?! – затрясся господин Кром. – А позорить честное семейство – можно? А чужих жен совращать – можно?..

– Да погодите же! – возвысил голос Карл.

– Нечего мне ждать! По вашей милости дождался!.. Если сейчас же не уберете, – он показал на Роба, – я… я…

– Какой нетерпеливый, – скривился Карл.

– Да, пусть! Я нетерпеливый! А ты? Ты – кто такой? Выскочка и мошенник! По чужим костям шагаешь! Но далеко не уйдешь…

Карл хлопнул в ладоши.

– Стража! Господину Крому нездоровится. Проводите его домой!

Господин Кром кричал, извергал проклятья, крутился волчком, кусался – но все же его вывели из зала. Роб подвел Элен к свободному креслу, и она, благодарно кивнув, опустилась на мягкое сиденье.

Роба и Элен обступила стража, чутко ожидая малейшего жеста повелителя.

Компьютер подавал сигналы. Чек, оказывается, получил плюс, а Карл – минус.

– Машина напутала, – с усмешкой констатировал Карл. – Ну ладно, предположим – я проиграл. Давайте следующее задание.

Бо дождался полной тишины и возвестил:

– Вопрос трудный, но весьма интересный. Есть ли любовь? Если есть – докажите! Господин Карл, вам слово.

Карл поморщился, высокомерно обозрел присутствующих и качнул завитыми кудельками.

– Да, с некоторых пор я думаю, что чувство, которое называют любовью, существует. А доказательство – вот оно. Сейчас на нашем балу, мы как бы играем в короля и королеву. А отчего бы и в самом деле этой очаровательной, достойной девушке не стать королевой, то есть моей женой? Объявляю: пусть будет так!

Карловский особняк, наверняка, не знал таких бурных оваций. Бо-Э-Ни старались вовсю, да и учрежденческие дамы не жалели ладоней. Лишь отрешенно взирала на этот шабаш радости Элен, усмехался Роб, да прятала глаза Мэри, которая удостоилась вдруг высочайшего внимания.

– А почему, – неожиданно для всех зазвучал ее гневный голос, – господин Карл не спросил у меня – согласна я или нет?

– Я полагал, – вскинул голову Карл, – что короли не советуются, они принимают решение единолично. Но если ты желаешь, изволь, объяви о своем согласии!

И Мэри во всеуслышание произнесла:

– Нет! Вашей женой, господин Карл, я никогда не буду.

Зал ахнул, притих. Только Роб откровенно обрадовался, захлопал в ладоши.

– Но почему же?.. – вырвалось у Карла.

– Потому что… я люблю другого.

Мэри подошла ко мне, и я не удержался, обнял ее и поцеловал. Крепко. В губы.

– Ну что ж, – хохотнул Карл. – Оставайся… семьдесят пятой!

Как великолепно наносил удары Карл! Душу мою захлестнула горечь, и мне потребовалось взять себя в руки, чтобы сдержаться, не дать выплеснуться гневу…

Компьютер показал: Карл проиграл и на этот раз. Он еще больше побледнел и нетерпеливо потирал виски.

– А что, – царственно спросил он, взглянув на Бо. – Других заданий нет? Короли ведь не проигрывают!

– Есть, господин Карл, – услужливо согнулся Бо. – Но это последний вопрос.

– Давай последний, – кивнул Карл. – Я не сомневаюсь в победе.

– Внимание, вопрос! – объявил Бо. – Что такое точность?

– А вот что, – поморщился Карл и медленно прошествовал к машинам. Он стал нажимать на кнопки и поворачивать регуляторы.

Потолок исчез, и обомлевший зал будто взлетел к звездам, в сверкающую алмазами синь. Хорошо было видно: там, в космосе, двигалась красноватая точка.

– Космический объект моих недругов! – объяснил Карл и кому-то невидимому подал команду: – Внимание! Залп!

Сверкнула иглой посланная ввысь ракета, и через считанные секунды все увидели яркую вспышку – спутник был уничтожен.

– Благодарю! – кому-то сказал Карл, и потолок вновь обрел реальные очертания, сокрыв алмазную космическую синь.

Бо подал голос:

– Господин Карл показал изумительную, поистине королевскую точность. Послушаем, что скажет его соперник.

А соперник господина Карла, то есть я, растерянно молчал. О какой точности говорить? Как ее доказывать? В голове шум, все больнее сжимаются тиски… Сам вопрос мне кажется настолько нелепым, что я, конечно, ответить на него не смогу…

И опять вместо меня говорит Роб, слова его я слушаю как спасение. Говорит он четко, с достоинством:

– Мой друг поручил ответить мне. Господин Карл действительно продемонстрировал королевскую точность. Вряд ли кто сумеет лучше господина Карла убивать и разрушать. Да и лучше, точнее господина Карла вряд ли кто сможет плюнуть в человеческую душу… Ну что же, настало другое время – время больших перемен, время великой социальной точности. Ровно через минуту, господин Карл, начнется новая эра.

– Усилить оцепление! – приказал Карл. – На испуг берешь, историк? Ну, ну, посмотрим. А пока, – он перевел на меня ненавидящий взгляд, – я выну из него душу! Ровно через тридцать секунд мы полюбуемся на переселение души Чека… в чернильницу! Прибавить обороты! – топнул он ногой. – На полную мощь!

Бо заметался возле компьютеров, и я вскинул ладони к вискам, стараясь уменьшить невыносимый звон. Мэри закрыла глаза, борясь с мощной волновой атакой… Роб напряженно наблюдал за нами. Пожалуй, у одной Элен лицо светилось отрешенной радостью…

Тут Карл дернулся, оцепенел, и показалось, что вокруг него зашевелилось марево. Через мгновение от тщедушного тела Карла оторвалось призрачное облако и повисло над чернильницей. Па растерялся, присел, и Роб весело ему подсказал:

– Крышку, крышку открой!

Па приподнял колпак, и фиолетовая яма медленно, как бы нехотя стала вбирать в себя огромное прозрачное облако, которое угадывалось лишь по очертаниям. Облако оказалось таким большим, что только ему и хватило места, остальные облачка взвились под потолок, поплакали, пометались и прямиком спикировали к своим владельцам. Па уронил крышку, и душа Карла успокоилась в чернильнице одна. Лицо Карла вытянулось, черты заострились, и стал он похож на смешного жалкого дракона.

Тиски отпустили. Вернулась легкость, и Мэри улыбнулась. Я чувствовал, как нежно ее любил.

Карл будто очнулся от тяжелого сна.

– Сегодня ты победил, – сказал он пустым голосом и посмотрел на меня пустыми глазами. – Но это не значит, что ты сильнее меня. Я буду жить вечно, а тебя и твоего приятеля отправят к праотцам. Вот только узнаем результат турнира.

– Нет! – вспомнил я и засмеялся. – Ты ничего мне не сделаешь! Ты бессилен против меня.

– Бессилен? – ощерился Карл.

– Да. Я из будущего. А будущее нельзя уничтожить.

Карл не успел ответить. В зале из невидимых передатчиков тревожно запульсировал голос:

– Господин Карл! В городе танки. Ваша резиденция окружена! Восстание!

– Я же говорил, – ликовал Роб. – Да здравствует новое время!

Компьютер показывал: Карл проиграл. Синий светящийся минус перечеркнул все его честолюбивые надежды.

А я теперь должен вернуться. Туда, откуда был послан для испытаний. Обыкновенный человек, вспомнил я, не может покинуть Землю на восемь-десять веков. Срок его жизни слишком мал. Эти века научная мысль подарила нам, группе космонавтов. Во мне зазвучал недавний разговор:

– Ну, что еще непонятно? Ты задерживаешь старт.

– Задерживаю? Я тоже лечу.

– Нет, ты пока не готов.

– Вот как? Спрашивайте, испытывайте. Я свое дело знаю.

– Ты свое дело знаешь.

– Что же еще?

– Корабль этот снарядила Земля, и в космос посылает землян.

– Ну, если я имел честь появиться на Земле, значит, и я землянин.

– Земля посылает в космос не просто землян – людей.

– Давайте говорить правду, – сказал я. – Ведь мы, все десятеро, роботы. Ну пусть – высшей модификации.

– Нет, вы не роботы. Вы самые настоящие люди. Но люди, разумеется, особые.

– Если я не робот, а человек, то как у всех нормальных людей, у меня должны быть родители – мать и отец. Кто они?

– Мать – Земля. Отец – человеческий разум.

– Вот-вот. Опять общие слова.

– И если ты, собираясь в долгое космическое путешествие, ни во что не ставишь свою родную мать и презираешь отца, что доброго принесешь ты живым существам на далеких планетах? Только человек, кровно связанный с матерью-землей, ее историей, ее радостями и болями, может выдержать предстоящие испытания. Только человек способен на добрые дела и битву за прекрасное. Только человек, чего бы ему это ни стоило, после выполнения задания, вернется на родину…

А ты даже не веришь в то, что ты человек… Нет, не готов ты к такому ответственному полету…

Да, я не был готов к такому ответственному полету, поэтому и оказался здесь… Экзамен на Человека я, кажется, выдержал, и теперь, надеюсь, мне доверят любой космический маршрут…

Останется лишь одна боль – Мэри… Но я попрошу, я потребую, чтоб мою любимую перенесли в наш век.