Текст книги "От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство"
Автор книги: Юрий Фельштинский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 56 страниц)
Россия, проникнутая энтузиазмом, обладающая единственным войском в мире, борющимся за идеал, в который она верит, может начать новую войну. Наибольшую опасность современного положения я усматриваю в возможности союза Германии с Россией. Германия может предоставить свои богатства, свой опыт, свои обширные организационные способности в распоряжение фанатиков-революционеров, мечтающих о завоевании мира большевизмом силою оружия... Если в Германии власть будет захвачена спартаковцами, она неизбежно соединит свою судьбу с судьбой советской России. Если это произойдет, вся восточная Европа будет вовлечена в большевистскую революцию, и через год перед нами будет под командой немецких генералов и инструкторов многомиллионная армия, снабженная немецкими пушками и пулеметами и готовая к нападению на Западную Европу.
Окончательная победа коммунистической революции в Германии ожидалась большевиками не позднее середины марта 1919 года. Но время уже было упущено. Социал-демократическое правительство Германии, наученное горьким опытом российских социал-демократов, начало принимать жесткие контрмеры. 12 февраля в Берлине был вторично арестован вернувшийся в Германию большевик Радек. Правительственные войска, состоявшие из добровольцев и реорганизованных частей кайзеровской армии, вступили в Рур. Для защиты фланга Восточной Пруссии и оказания помощи антибольшевистскому добровольческому корпусу, сформированному в Прибалтике, генерал-майор Р. фон дер Гольц выступил с дивизией в направлении на Любавы. В мае правительственные войска Германии заняли Мюнхен. Баварская республика пала. Коммунистическая революция в Германии была подавлена. Вместе с нею, как оказалось, потерпела крушение и мировая революция. Ее единственной жертвой осталась Россия.
Однако поражение коммунистических революций в Германии, а затем в Венгрии, укрепило позиции Ленина в советской России. Окончательно оправившись от ранения, он начал сводить счеты со своими обидчиками внутри партии и занялся консолидацией почти потерянной в период Брестского мира власти. Из-за подозрительной истории с Каплан, Ленин не мог не подозревать в причастности к состоявшемуся на него 30 августа 1918 года покушению Свердлова.
Тот вернулся в Москву из очередной поездки по провинциям России 8 марта 1919 года. О том, что он «тяжело болен», сообщили 9 марта, то есть сразу же после его приезда. Считалось, что он простудился и заболел «испанкой». Однако племянница Якова Свердлова Ида Авербах, жена будущего наркома внутренних дел Генриха Ягоды, троюродного брата Якова Свердлова, говорила, что «дядя Яша умер не своей смертью». А в вышедшем в 1994 году в Москве справочнике «Кто есть кто в России и бывшем СССР» о кончине Свердлова было написано:
Согласно официальной версии, умер после внезапной болезни. [...] В то время ходили настойчивые слухи о том, что его смерть в молодом возрасте последовала за нападением на него рабочего на митинге [...]. В ноябре 1987 по советскому ТВ был показан документальный отрывок о его похоронах [...]. В гробу совершенно ясно была видна голова, которая была забинтована120.
Речь шла о митинге в Орле, где выступал Свердлов. О том, кто именно нанес по этой голове удар, остается только догадываться. Свердлову было 33 года. Он умер за несколько дней до открытия Восьмого съезда Советов, на котором планировал выступать и в работе которого должен был участвовать, так как съезд принимал новую программу партии.
Версия о покушении, однако, не представляется очевидной, поскольку именно по инициативе Свердлова создали специальное подразделение по охране высших руководителей партии. Первоначально отряд насчитывал 30 бойцов, позднее их число увеличили до 50. Отряд имел на вооружении броневики и грузовики с установленными на них спаренными пулеметами. Каждый боец, кроме винтовки, был вооружен многозарядным маузером и револьвером. Подчинялся отряд непосредственно Свердлову. В отряд в основном набирались воины-интернационалисты, считавшиеся наиболее лояльными советской власти, подобно латышским стрелкам.
Свердлов постоянно находился под охраной бойцов спецотряда. При такой охране нападение на него во время митинга было невозможно.
Но после ранения Ленина у Свердлова в Кремле появился еще один серьезный противник: секретарь Ленина Бонч-Бруевич, который неотступно пребывал при нем.
Бонч-Бруевич не был обычным секретарем. С первых дней революции он стоял во главе неформальной структуры, образованной даже раньше, чем ВЧК и более всего походившей на службу безопасности лично Ленина или на внутреннюю контрразведку. Подозревая Свердлова в причастности к покушению на Ленина, Бонч-Бруевич, контролировавший в те недели доступ к председателю Совнаркома, не подпускал к раненому Ленину никого, кроме близких ему, Бонч-Бруевичу, людей, прежде всего своей жены Величкиной. 30 сентября 1918 года, через 5–6 дней после отъезда Ленина в Горки, в отсутствие Ленина, Величкина внезапно умерла в Кремле, по официальной версии – от «испанки».
Эзопов язык мемуаров старой гвардии большевиков, умудрившейся уцелеть даже в сталинские чистки 1930-х, не всегда и не всем понятен, по крайней мере, с первого взгляда. О многом приходится читать между строк, что в советские годы было обычным явлением. В воспоминаниях Бонч-Бруевича читаем:
Осень 1918 года. [...] В Кремле в течение двух дней от испанки умерли три женщины. Владимир Ильич находился за городом [в Горках] на излечении после тяжелого ранения. Получив известие о смерти женщин, он выразил самое душевное соболезнование семьям и сделал все распоряжения об оказании им помощи. Не прошло и месяца, как той же испанкой заболел Я. М. Свердлов [...]. Надо было видеть, как был озабочен Владимир Ильич. [...] В это время он уже жил в Кремле [...]. Несмотря на предупреждения врачей о том, что испанка крайне заразна, Владимир Ильич подошел к постели умирающего [...] и посмотрел в глаза Якова Михайловича. Яков Михайлович затих, задумался и шепотом проговорил: – Я умираю... [...] Прощайте121.
16 марта в 4 часа 55 минут Свердлов умер. Из мемуаров Бонч-Бруевича следовало, что Ленин зашел к еще живому Свердлову, а ушел уже от мертвого. Так ли это было на самом деле или осторожный Бонч-Бруевич на что-то намекал и намеренно сместил хронологию, сказать трудно. Но между возвращением Свердлова из последней его поездки в Москву и смертью Свердлова прошла буквально неделя.
Внешне невинная цитата из воспоминаний Бонч-Бруевича рассказывает нам об очень многом. Прежде всего, Ленин никогда не приблизился бы к Свердлову и не зашел бы в его комнату, если бы тот был болен заразной «испанкой». Ленин всегда был очень осторожен. Не менее важно, что одной из трех женщин, умерших в Кремле в течение двух дней, была жена Бонч-Бруевича, о чем Бонч-Бруевич «забыл» упомянуть. И понятно почему: смерть троих человек за два дня в Кремле больше похожа на устранение нежелательных элементов, чем на смерть от «испанки», пусть даже и в период пандемии. Наконец, Бонч-Бруевич умышленно сдвинул даты: между смертью его жены и Свердлова прошел далеко не один месяц, а пять с половиной. Приходится домысливать, что рассказ Бонч-Бруевича не столь уж невинен, что нам намекают сначала на устранение Свердловым Величкиной и еще двух женщин, возможно – медицинских работников, приставленных к Ленину Бонч-Бруевичем, а затем – от «той же испанки» – на устранение Свердлова, но уже по указанию Ленина, полностью оправившегося наконец от августовского покушения 1918 года.
1 октября 1918 года «Известия» сообщили, что В. М. Величкина умерла на глазах у двух медицинских работников, дежуривших у ее постели: врача Анны Георгиевны Позерн и медсестры Полетаевой. Может быть, это были они?
Величкина умерла в ночь на 30 сентября в 2 часа 15 минут. «Тихо скончалась от воспаления легких, – сообщал некролог в «Правде». – Вера Михайловна ушла из жизни как-то совсем неожиданно». Траурное объявление и некролог опубликовали также «Известия», отметившие внезапность произошедшей смерти: «и вдруг она погибла, можно сказать, сгорела в несколько дней». Величкиной не было даже 50 лет. Провожал ее в последний путь кремлевский оркестр.
Письмо Ленина с соболезнованием Бонч-Бруевичу по поводу смерти жены, написанное 1 октября 1918 года, упомянутое Бонч-Бруевичем в его воспоминаниях, было впервые опубликовано только в 1958 году.
В том же марте, через два месяца после убийства Либкнехта и Люксембург и сразу же после загадочной смерти Свердлова, Ленин созвал первый конгресс Коминтерна, начав раскалывать западные компартии и вводить практику подтасовки делегатов. Председателем Коммунистического интернационала он назначил Зиновьева, не написавшего ни одной теоретической статьи, но бывшего опытным партработником. А так как германская революция потерпела поражение, центром мирового коммунистического движения была официально и окончательно утверждена советская Россия.
Несмотря на очередную провалившуюся попытку убрать Ленина, глава советской госбезопасности Дзержинский, вернувшийся из заграничной поездки в Россию, сохранил свой пост председателя ВЧК, а 30 марта 1919 года, вскоре после смерти Свердлова, занял еще и должность наркома внутренних дел РСФСР. Дзержинский оказался не только «железным», но и непотопляемым. Его новым союзником в очередной битве с Лениным стал преемник Свердлова в секретариате ЦК РКП(б) Сталин. Тогда его еще не называли «генеральный секретарь» – не было такой должности.
Однако Ленина ждал еще один непредвиденный кризис, новый внутрипартийный конфликт – очередная «передышка», только не на внешнем фронте, в войне с Германией, а на внутреннем – в войне с народом.
До марта 1921 года советская Россия жила под системой так называемого военного коммунизма. Система эта в экономическом смысле означала фактическую отмену рынка, торговли, конкуренции и денег (которые были настолько обесценены, что купить на них ничего было нельзя). Наиболее трагичным для населения стало введение продразверстки (насильственной конфискации у крестьянства всего имевшегося продовольствия) и хлебной монополии (запрет крестьянам продавать хлеб кому-либо, кроме государства, по заниженным ценам, и запрет горожанам покупать продукты на рынке у частных лиц). Инструментами проведения этой политики стали организованные в деревне комитеты бедноты (комбеды), заменившие собою сельские Советы, отказавшиеся вводить в деревне военный коммунизм; продовольственные отряды, состоявшие из оголодавших рабочих-горожан и военнослужащих, посылаемых в деревню для грабежа крестьянства; и заградительные отряды, занимавшиеся ловлей «мешочников», то есть частных лиц, отправлявшихся самовольно в деревню для обмена товаров первой необходимости на продукты питания и везших эти продукты обратно голодному семейству или даже вполне по-капиталистически обменивавших затем эти продукты на какие-то товары на запрещенном «черном» рынке.
Для экономики государства и благосостояния населения военный коммунизм был катастрофой. Но он приближал «отсталую» Россию еще на один шаг к коммунизму. И поскольку вопрос о мировой революции уже стоял на повестке дня, а до победоносной революции в Германии оставалось, по мнению большевиков, не более нескольких месяцев, об экономике России можно было не беспокоиться: союз русского серпа и германского молота должен был в будущем разрешить все экономические проблемы.
Однако реальность оказалась не столь радужной. Революция в Германии захлебнулась, а политика военного коммунизма привела не только к многочисленным крестьянским восстаниям, но и к резкому недовольству в самом Петрограде, равно как и к восстанию в Кронштадте. Совокупность этих причин заставила большевиков пойти на второй за их недолгую историю серьезный компромисс – отказаться от военного коммунизма и вернуться к рыночной, точнее к смешанной рыночно-государственной, экономике. Эта новая советская политика стала называться НЭПом.
109 Выстрел в сердце революции. Ред.– сост. Н. Костин. М. 1989. С. 148.
110 Бонч-Бруевич В. Три покушения на Ленина. М. 1930. С. 81.
111 Не путать с декретом СНК и ВЦИК о красном терроре и об объявлении советской России военным лагерем, от 5 сентября 1918 года.
112 Мальков П. Записки коменданта Кремля. С. 150–152.
113 Бонч-Бруевич В. Три покушения на Ленина. С. 102.
114 Мальков П. Записки коменданта Кремля. С. 153–154.
115 Свердлова К. Яков Михайлович Свердлов. М. 1976. С. 377.
116 Ленин В. Сочинения. Т. 28. С. 82-84.
117 Свердлов Я. Избранные произведения. Т. 3. М. 1960. С. 28–29.
118 Пятый созыв Всероссийского Центрального исполнительного комитета. Стенографический отчет. Москва, 1918. Изд. ВЦИКа Советов Р., С., К. и К. депутатов, М. 1919. С. 34, 243.
119 Там же. С. 250.
120 Кто есть кто в России и бывшем СССР. М. 1994. С. 477.
121 Бонч-Бруевич В. Ленин в Петрограде и Москве. М. 1982. С. 55–56.
Глава 6 Отравление Ленина и устранение Дзержинского
В 1921–1922 годах казалось, что Ленин всесилен. Он ликвидировал внешние фронты, образовал к концу 1922 года Союз Советских Социалистических Республик, заключил мирные договоры практически со всеми соседними странами, поставил под свой контроль Коминтерн. Ленин окончательно признали теоретиком и практиком мирового коммунистического движения. Но именно в этот момент его неожиданно постиг удар, завершивший его политическую карьеру,
Вопрос о болезни и смерти Ленина в советской историографии всегда был окутан тайной. Между тем его следует назвать отправным моментом советской истории. Считалось, что к устранению Ленина мог иметь отношение Сталин. По крайней мере, именно его видели чуть ли не единственным советским руководителем, не заинтересованным в выздоровлении постоянно болеющего с 1922 года председателя СНК. На самом деле во главе заговора по устранению Ленина стоял председатель ВЧК Дзержинский. Сталин отвечал за политический блок операции. Дзержинский и его люди – за физическое устранение Ленина.
Ленина сместили с поста председателя СНК в середине 1922 года против его воли и в результате заговора, в который был вовлечен достаточно широкий круг партийных руководителей. Точнее, в него были вовлечены все, кроме Троцкого и членов семьи Ленина. Вернее, они тоже были вовлечены в драматические события тех дней, но на стороне Ленина. Но поскольку сторонники Ленина были в абсолютном меньшинстве, переломить ситуацию они не смогли.
В 1983 году одним из первых этой теме посвятил статью известный эмигрантский историк и политолог Абдурахман Авторханов, назвав ее «Убил ли Сталин Ленина?»122:
В высших партийных кругах Грузии [...] упорно распространялся слух, что Ленин не умер, а покончил жизнь самоубийством, приняв яд, данный ему Сталиным. Слух этот передавался в разных вариантах – то Сталин дал Ленину яд по его настойчивому требованию, чтобы избавиться от адских мук, то этот яд Сталин дал Ленину через своего агента-врача [...] (называли даже имя). Был и такой вариант – Сталин разыскал для Ленина в Грузии народного целителя [...] а на самом деле этот целитель не лечил, а залечивал Ленина ядовитыми травами. Интересно, что во всех вариантах слухов неизменно присутствует яд, будто Сталин так и ездил к Ленину с флакончиком яда123.
Формальное назначение Сталина на пост генерального секретаря партии в апреле 1922 года не было началом восхождения Сталина к власти, а скорее явилось признанием того факта, что Сталин уже сосредоточил в своих руках необъятную власть. Возможность восхождения Сталина к власти в самом начале 1920-х предопределялась двумя факторами: болезненным состоянием Ленина, помешавшим тонкому психологу внутрипартийной борьбы предотвратить восхождение своего политического (и даже физического) убийцы; и личными качествами Сталина.
В западной историографии принято сохранять определенный дипломатический этикет и не называть вещи своими именами. Здесь не место искать первопричины самоцензуры многочисленных западных авторов. Отметим только, что с крушением Советского Союза почувствовали себя свободнее и западные исследователи. Вот как характеризует Сталина в своей последней книге известный американский историк, дипломат, политический и общественный деятель Дж. Кеннан:
Сталин представляется мне человеком, применительно к которому слово «негодяй» – огромная недооценка. Зависть, подозрительность, с явной наклонностью к садизму, поистине безграничная и сумасшедшая ревность в дополнение к столь же безграничным амбициям были его главными качествами124.
С этой характеристикой Сталина трудно не согласиться. Именно этот человек в 1922 году, заимствовав самые гадкие черты Ленина и Свердлова, стал восходить к руководству в партии и государстве.
До Восьмого съезда РКП(б) генсеком был Свердлов. Секретариат ЦК, как тогда говорили, находился в его записной книжке. Ответственным секретарем ЦК была Стасова, затем Крестинский, затем Молотов. Из членов Политбюро, избранных после Одиннадцатого съезда партии (Ленин, Зиновьев, Каменев, Рыков, Сталин, Томский, Троцкий), выбор, как на генсека, пал на Сталина. Отметим, что до начала болезни Ленина никаких серьезных политических разногласий между председателем Совнаркома и Сталиным не было. Так, 28 марта 1922 года Ленин публично защищает Сталина, а не Е. А. Преображенского, показывая всем делегатам Одиннадцатого съезда, на чьей он стороне, причем защищает Ленин Сталина по тем вопросам, которые буквально через несколько недель составят основу политического конфликта со Сталиным: национальная политика и Рабкрин (Рабоче-крестьянская инспекция)125.
О болезненном состоянии Ленина мы знаем из многих источников. 3 марта 1921 года он пишет записку Каменеву, впервые опубликованную в 1989-м:
Вижу, что на съезде, вероятно, не смогу читать доклада. Ухудшение в болезни после трех месяцев лечения явное [...] Я попробую готовиться. Но готовьтесь и Вы. На съезде и пленуме ЦК важен и мой доклад. Очень боюсь, что ни там, ни здесь не смогу. [...] Имейте в виду, что обмен коротенькими записочками [...] нервы выносят лучше разговоров (ибо я могу обдумать, отложить на час и т.д. Оч[ень] прошу поэтому завести стенографистку и чаще посылать мне (перед Пол[ит]бюро) записки в 5–10 строк. Я подумаю час-два и отвечу126.
Думать час-два над запиской в несколько строк – это уже не Ленин октября 1917 года!
«Здоровье Ленина резко надломилось в конце 1921 года»127, – вспоминал Троцкий.
Наблюдательный Сталин не мог не знать, что Ленин заболевает. По линии ЦК и ВЧК об этом, разумеется, знал и Дзержинский. Отметим также, что март 1921 года, когда писалась записка Ленина Каменеву, – месяц и год введения в советской России Новой экономической политики (НЭП), провозглашенной Десятым партийным съездом.
По непопулярности в партии НЭП мог сравниться только с Брестским миром. Это был второй оппортунистический шага Ленина как коммуниста. Точнее – компромисс на внутреннем фронте (НЭП) явился следствием компромисса на фронте внешнем (Брестское соглашение и отказ от перманентной революционной войны), о чем предупреждали Ленина многочисленные противники Брестского мира, от Троцкого до левых коммунистов.
Однако, если при подписании Брестского мира его сторонники (в лице Ленина) и его противники (в лице всех остальных) с одинаковым рвением подчеркивали недолговечность Бреста, к НЭПу отношение было совсем иным. На какой срок вводился НЭП и к каким последствиям он мог привести – в 1921 году не знал никто. Трудно сказать, насколько буквально воспринимал Ленин собственную фразу о том, что НЭП вводился им «всерьез и надолго»128, одновременно указывая, что НЭП означает возрождение капитализма в России. По крайней мере лозунг этот ни у кого не должен был вызвать восторга. Было понятно, что мирного сосуществования между всевластным, вооруженным, но бедным и голодным коммунистом, с одной стороны, и безоружным, сытым и богатым нэпманом, с другой, быть не может. Либо коммунист посадит нэпмана, либо нэпман отнимет власть у коммуниста. Случилось первое.
Во внутрипартийной борьбе в этот период Ленин и его оппоненты учли уроки Брестского мира. Было ясно, что Ленина не возьмешь открытой критикой, как делалось это сплошь и рядом во время дискуссии о мире в 1918 году; что Ленин все равно всех обманет или переиграет; что он будет голосовать до измождения, пока не пройдет его резолюция. Ленин тоже пытался теперь избежать открытой дискуссии, приведшей в 1918 году к расколу партии, к заговору 6 июля 1918 года, к фактическому отстранению Ленина от власти на целый год, с марта 1918 по март 1919 года, к попытке его физического устранения через покушение 30 августа 1918 года... При внешней поддержке Политбюро (которой в вопросе НЭПа у Ленина никогда не было и не могло быть, как и в случае с Брестским миром) Ленин круто изменил в мартe 1921 года внутриполитический курс советского правительства, искренне считая, что преодолел оппозицию легче, чем в 1918-м.
Но Ленин ошибся. Опорой Сталина в открыто начавшейся в 1921 году против Ленина борьбе внутри партии служили безликие партийные функционеры, вынужденные уступить по вине Ленина власть нэпману и категорически не желавшие этого делать.
В списке партийных преступлений Ленина НЭП стоял на последнем месте. Во главе списка стояли несостоявшаяся из-за Брестского мира революция в Европе; поражение в войне с Польшей; Кронштадтское восстание 1921 года... Кого же было винить в этих провалах, как не главу государства? И вот теперь этот же руководитель единоличным решением бросал партию в новую крайность – НЭП.
О противостоянии Ленину в партийных верхах в этот период можно судить лишь по намекам. 4 июня 1921 года Ленин пишет письмо в Берлин советскому дипломату Г. Л. Шкловскому. Это письмо сестра Ленина М. И. Ульянова характеризует как сообщение Ленина Шкловскому о том, «что под В. И., так сказать, подкапываются. Кто и как – это остается тайной»129.
Впрочем, эту тайну легко раскрыть: под Ленина не «копали». Ленина игнорировали и саботировали. Что происходило по линии ведомства Дзержинского, сказать трудно, так как ВЧК не показывала ведомственных документов. Очевидный саботаж требований Ленина, политических и частных, происходил по линии секретариата партии, где всем верховодил Сталин. Со второй половины 1921 года Политбюро поручает ему вести всю организационную работу в ЦК, подготовку пленумов ЦК, сессий ЦИК и многое, многое другое. Фактически он исполняет обязанности главного секретаря ЦК, генсека, хотя должность эта все еще не введена.
24 декабря 1921 года «Правда» публикует басню Демьяна Бедного «Не для чего иного» – того самого Бедного, который жил в Кремле и был свидетелем расстрела Каплан. Следует отметить, что пролетарский поэт Бедный был старым партийным функционером. В 1910 году он познакомился с В. Бонч-Бруевичем, будущим секретарем и помощником Ленина. Бонч-Бруевич, в свою очередь, познакомил Демьяна Бедного со многими большевиками. С 1911 года поэт печатался в большевистской «Звезде», позднее переименованной в «Правду». В середине апреля 1912 года Бедный познакомился со Сталиным, затем с Молотовым и Свердловым.
В том же году Бедный вступил в партию; заочно, через переписку, знакомился с Лениным, который ему начал покровительствовать. В 1914 году поэт познакомился с Максимом Горьким. Во время первой мировой войны познакомился с сестрами Ленина М. И. Ульяновой и А. И. Елизаровой. В апреле 1917 года Бедный встретился, наконец, с Лениным и с апреля по июнь 1917-го помогал ему при редактировании «Правды», не теряя, однако, связи со Сталиным.
Сталин публикует в «Правде» статью «Американские миллионы», направленную против министра-меньшевика Церетели. Бедный тем временем пишет против Церетели стихотворение «Коалиционное». Сталин публикует в «Правде» статью «Заговор против революции» (против Корнилова). Бедный пишет о том же стихотворение «Песня». После неудавшейся июльской 1917 года попытки большевиков захватить власть, когда Ленину пришлось прятаться от ареста, Бедный, как и Бонч-Бруевич, был рядом с Лениным.
После переезда правительства в Москву в 1918 году в Кремле жило все советское руководство. Иногда к Бедному заходил Ленин. Иногда Сталин. Дружил Бедный и с секретарем ЦК Стасовой, бывал в секретариате, по ее словам, чуть ли не ежедневно. Для разъездов по фронтам гражданской войны в агитационных целях Бедному выделили личный вагон первого класса (раньше принадлежавший одному из великих князей), подцеплявшийся к поездам. Кажется, Бедный стал единственным писателем, удостоенным такой чести130. Его наградам не было конца. С 1922 года первым из советских писателей Бедный стал депутатом Моссовета. В Пензенской области его именем назвали город Беднодемьянск. В Одесской губернии – Демьянобедновскую волость. По Волге пустили пароход «Демьян Бедный». В пожизненное пользование писатель получил дачу в Мамонтовке. К личной даче прибавилась еще и государственная. К личной машине с личным шофером – еще и казенная с казенным шофером. При том, что в Кремле среди партийных руководителей «шла непрерывная борьба из-за квартир, которых не хватало. Приближенный Сталина Бедный умудрился прожить в Кремле с марта 1918 до начала 1933 года, когда развелся с женой – Верой Руфовной Придворовой – и переехал, оставив кремлевскую квартиру жене, в особняк на Рождественском бульваре, 16», – ехидно подмечал Троцкий131.
Может быть, самой большой наградой писателя следует считать его контракт с Госиздатом на издание полного собрания сочинений. Контракт появился, видимо, в конце 1922 года. Первый том вышел в 1925 году. До 1934-го, когда Бедный впал в немилость Сталина, успело выйти 19 томов, охвативших произведения до февраля 1932 года. В августе 1934 года, выступая на съезде писателей, Бедный говорил о двадцати томах своего собрания сочинений, еще не зная, что 20-й том не опубликуют.
С учетом вышесказанного и нужно рассматривать декабрьскую басню Бедного «Не для чего иного»:
Кузнец, Вавила Аникеев,
Зайдя в лакейскую и увидавши в ней
Навзрыд рыдающих лакеев:
«Ну ж ваша барыня – с прислугой лютый змей! —
Сказал сочувственно Вавила, —
Побила морды вам?.. Расчет вам объявила?..»
«Побила?.. Пальчиком ей шевельнуть невмочь...
Едва не померла она об эту ночь...» —
Вавиле горестно лакеи отвечали.
«Так вот с какой ревете вы печали!» —
«С та-ко-о-й!.. Позвали мы врача...
Предвестья у нее нашел паралича:
Слышь, ходит под себя. Вот третьи сутки кряду
Поочередно мы дежурим у нее:
Простынку ль подвернуть, подать ли ей питье»...
«Питье... – вздохнул кузнец, – часик бы... час...
Мне подежурить тож... Я б дал ей, стерьве, яду!»
В Европе с «желтыми» придется заключать
Нам сделку некую, прибавлю: не навечно
И не затем, конечно,
Чтоб с ними сообща их барыню лечить.
Для непосвященных это была басня о том, как пролетарий-кузнец, вполне в духе пролетарского сознания, предлагает отравить умирающую барыню-эксплуататоршу, в то время как несознательные лакеи, собравшиеся вокруг барыни, скорбят из-за очевидной и скорой ее смерти. Для посвященных это была басня о больном «параличом» Ленине, которого за предательство коммунистических идеалов следует не лечить, а отравить.
Итак, кто есть кто в басне Бедного? «Кузнец» – (кующий сталь), конечно же, Сталин. «Вавила» – сирийское имя, намекающее на нерусское происхождение Сталина. «Аникеев» – от Аника – воин-победитель, ассоциация, также указывающая на Сталина, который, прийдя к Ленину («барыне»), видит грустные лица большевистских лидеров. Сталин думает, что Ленин устроил им нагоняй и именно этим вызвана грусть на лицах. Но оказывается, что врачи обнаружили у Ленина прогрессивный паралич (сифилис). Услышав, что «лакеи» все-таки боятся остаться без Ленина и попеременно дежурят у больного, Сталин с присущей ему грубостью замечает, что если бы у него была возможность подежурить у Ленина, то вместо питья он дал бы «стерьве яду». Остается только гадать, пытался ли Бедный предупредить Ленина, что против него зреет заговор, или же, списав Ленина со счетов, издевался над теряющим власть председателем Совнаркома. Здесь нам несколько помогает мораль басни.
Обычно мораль – самое ясное в басне четверостишье. У Бедного «мораль» – самая сложная часть. «В Европе» – значит среди европейцев, эмигрантов, к каковым относились, в отличие от «подпольщиков», те, кто дожидался революции 1917 года в эмиграции – Ленин, Троцкий, Зиновьев, Радек. К подпольщикам относились, соответственно, Сталин и Каменев... «С желтыми» – значит с продажными, то есть с теми «лакеями», которые все еще идут за Лениным. «Нам» – это Сталину и его сторонникам – прежде всего Зиновьеву и Каменеву. «Сделка» – это соглашение фракций внутри большевистского руководства «не навечно» оставить Ленина у власти, но совсем не для того, «чтоб барыню лечить», а временно.
Басня не осталась не замеченной. 27 марта 1922 года Ленин, до сих пор любивший Бедного, раскритиковал «революционных поэтов» из «Правды». Поскольку Бедный печатался в «Правде» чуть ли не каждый день, было ясно, кого именно критикует Ленин.
Бедный и стоявший за ним Сталин в долгу не остались. 30 марта газета «Руль» опубликовала «телеграмму из Ревеля от 28 марта»: «По сообщениям из советского источника, призванные к Ленину врачи установили прогрессивный паралич» – сифилис. Кто был этим «советским источником», газета не сообщала. Но о нем можно легко догадаться. 31 марта раскритикованный Лениным Бедный, отстаивая свои принципы, опубликовал в «Правде» дерзкий ответ Ленину – пространное стихотворение «Как надо читать поэтов»:
Он, как всегда, я знаю, прав,
Но я, однако ж, не шарманщик,
Чтоб сразу дать другой мотив.
Если же учесть, что редактором органа ЦК партии газеты «Правда» был левый коммунист и союзник Сталина Бухарин, невинные басни и стихи Бедного читаются совсем по-другому.
23 мая 1922 года Ленин уезжает в Горки, и именно там, в спокойной нерабочей обстановке, на отдыхе 25–27 мая у него случается первый серьезный приступ болезни, повлекший частичный паралич правой руки и ноги и расстройство речи. 10 июня 1922 года Серебряков пишет взволнованное письмо о сложившейся вокруг Ленина ситуации своему единомышленнику наркому социального обеспечения А. Н. Винокурову:
С Ильичем дело так плохо, что даже мы не можем добиться к нему доступа. Дзержинский и [Петр] Смидович охраняют его как два бульдога от всех чужих и никого не допускают к нему, или даже во флигель, в котором он живет132. Я считаю эту тактику бессмысленной, так как она ведет только к распространению легенд и самых невероятных слухов.
Еще не совсем ясно, кто эти трое, которые должны составить директорию. ЦИК снял кандидатуру Рыкова. Правда, что Каменев сильно за него борется, но мы хорошо понимаем, что Рыков ему нужен только как ширма, как лояльная креатура. Что касается Сталина, то он решительно отказывается работать с Каменевым [...]. В настоящее время никто не может выступать открыто, кроме Дзержинского, а хваленая популярность Троцкого просто миф. [...] Я уже обращал на это внимание, но все наши глубоко поглощены собственными ссорами и соперничеством и не обращают внимания на мои слова, за единственным исключением Сталина, который, кажется, единственный человек, видящий вещи так, как они есть133.
