Текст книги "От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство"
Автор книги: Юрий Фельштинский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 56 страниц)
В августе 1941 года, в связи с начавшейся войной, благодаря ходатайству Судоплатова и вмешательству Берии, Серебрянского амнистировали и восстановили в органах НКВД и партии, он руководил разведывательно-диверсионной работой в Западной и Восточной Европе. В мае 1946 года вышел на пенсию по состоянию здоровья. В мае 1953 года по приглашению Судоплатовым перешел на работу в центральный аппарат МВД, бывший НКВД, куда Судоплатов брал своих выживших в чистках товарищей по службе в разведке. В июле 1953 года его уволили из МВД, 8 октября 1953 года арестовали и приговорили к 25 годам заключения. 30 марта 1956 года Серебрянский скончался в Бутырской тюрьме во время очередного допроса.
Допрашивавшего Серебрянского в 1938–1939 годах генерал-лейтенанта Мильштейна арестовали в июле 1953 года и в январе 1955 года расстреляли. Гудимовича отправили в отставку в 1953 году.
Наум Эйтингон с 1917 года, как и Блюмкин, был членом партии левых эсеров. С 1920 года служил в ВЧК. Вступил в партию большевиков. По окончании в 1924 году восточного отделения Военной академии РККА работал в ИНО ОГПУ сначала в Китае (1925). В 1927–1929 годах был вице-консулом Генерального консульства СССР в Харбине. В 1929 году откомандирован в Турцию, где находился в то время высланный из СССР Троцкий. В 1930–1932 годах служил помощником Серебрянского в Управлении специальных операций, затем – руководителем секции нелегальных операций ИНО ОГПУ. В 1936–1938 годах был заместителем резидента советской разведки в Испании Александра Орлова.
Занимался организацией шпионских и диверсионных операций за рубежом, в том числе убийством диктатора Северного Китая и Маньчжурии Чжан Цзолиня, похищением видных участников белого движения генералов А. П. Кутепова и Е. К. Миллера во Франции, убийством «тройного агента» Н. В. Скоблина в Испании, вывозом в СССР испанского государственного золотого запаса226 и убийством в Мексике Троцкого.
С июля 1941 года Эйтингон стал заместителем начальника 4-го Управления НКВД и начальника Особой группы (Судоплатова) при наркоме внутренних дел Берии. В то время 4-е Управление НКВД и Особая группа занимались в основном разведкой, террором и диверсиями в тылу противника. С 1945 года Эйтингон – заместитель начальника отдела «С» НКВД (позже НКГБ) СССР, который отвечал за сбор и обобщение разведданных по созданию ядерного оружия.
В послевоенные годы Эйтингон возглавлял операции по уничтожению антисоветских партизан, проводимые советским правительством против «лесных братьев» в Литве и Западной Белоруссии, был организатором убийств деятелей украинского национального движения. В октябре 1951 года его арестовали по «делу о сионистском заговоре в МГБ» вместе с Питоврановым. После смерти Сталина освободили по ходатайству Судоплатова и он дальше служил в системе МВД СССР, как и Серебрянский. С мая 1953 года – заместитель начальника 9-го отдела МВД СССР. В августе 1953 года его вновь арестовали как члена «банды Берии» и приговорили к 12 годам заключения. Освобожден в 1964 году. Работал старшим редактором в издательстве «Международная книга». Умер в 1981 году.
Павел Судоплатов с октября 1933 года работал в ИНО ОГПУ. Помимо русского, свободно владел только украинским языком и стал специализироваться на украинских националистах. В 1935 году Судоплатову удалось внедриться в ближайшее окружение руководителей ОУН в Берлине и 23 мая 1938 года по личному приказу Сталина ликвидировать лидера украинских националистов Евгения Коновальца, передав тому в ресторане роттердамской гостиницы «Атланта» замаскированную под коробку конфет бомбу.
После возвращения в СССР с 6 ноября по 2 декабря 1938 года исполнял обязанности руководителя ИНО НКВД СССР, затем его понизили в должности до начальника испанского отделения. В конце декабря 1938 года отстранили от работы, исключили из партии за «связь с врагами народа». Потом в январе 1939 года передумали и восстановили в органах. Организатор операции под кодовым названием «Утка» (убийство Троцкого). Во время Второй мировой войны возглавлял отдел, отслеживающий информацию о разработке атомной бомбы в США. Принимал участие в операции по устранению Соломона Михоэлса в Минске в январе 1948 года.
В апреле 1953 года Судоплатова назначили заместителем начальника Первого Главного Управления (контрразведка) МВД СССР, с мая 1953 года он стал начальником 9-го (разведывательно-диверсионного) отдела МВД СССР. После ареста Берии и расформирования 9-го отдела 31 июля 1953 года его перевели во Второе Главное Управление (разведка) МВД на должность начальника отдела. 21 августа 1953 года Судоплатова арестовали в собственном кабинете на Лубянке как «пособника Берии» по обвинению в заговоре. Симулировал умопомешательство и до 1958 года находился в Ленинградской специальной психиатрической больнице.
12 сентября 1958 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его по «контрреволюционной» статье 58–1 пункт «б» к 15 годам заключения «за активное пособничество изменнику родины Берии в подготовке государственного переворота, производство опытов над людьми, похищения и многочисленные убийства». Виновным себя он не признал. Отбывал наказание во Владимирской тюрьме, где перенес три инфаркта, ослеп на один глаз, получил инвалидность 2-й группы. Освобожден по отбытии срока наказания 21 августа 1968 года и вернулся в Москву227. Реабилитирован постановлением Главной военной прокуратуры Российской Федерации 10 января 1992 года. Умер 24 сентября 1996 года.
Помножьте все эти судьбы на тысячи, или даже на десятки тысяч, и вы получите коллективную биографию работников советских спецслужб. И совсем не все они умерли в тюрьмах, ушли в политическое никуда или остались в памяти современников в формате книг. Назовем главного из уцелевших, из тех, кто оказался непотопляемым и сыграл в советской и новой российской истории роль серого кардинала госбезопасности – арестованного в 1951 году по «делу о сионистском заговоре» в МГБ генерала Евгения Петровича Питовранова.
221 В публикации «Судьбы чекистов» (mat.univie.ac.at/neretin/1937/chk.html) даны дополнительные списки репрессированных сотрудников госбезопасности, в том числе некоторых руководителей. Иными словами, этот список скорее некая зарисовка к происходившим крупномасштабным чисткам госбезопасности до 1956 года, не претендующая на исчерпывающую полноту. Например, в этот список не включены репрессированные руководящие работники госбезопасности советской Средней Азии.
222 Формальное название «КГБ» – «КГБ СССР». Для облегчения чтения, когда речь не идет о цитировании или формальных документах, мы будем писать сокращенно: «КГБ».
223 «Я был жестоко обижен Сталиным, – вспоминал Власик. – За 25 лет безупречной работы, не имея ни одного взыскания, а только одни поощрения и награды, я был исключён из партии и брошен в тюрьму. За мою беспредельную преданность он отдал меня в руки врагов. Но никогда, ни одной минуты, в каком бы состоянии я ни находился, каким бы издевательствам я ни подвергался, находясь в тюрьме, я не имел в своей душе зла на Сталина».
224 Иван Михайлович Орлов, комендант дачи Сталина в Волынском, то есть той дачи, на которой умер Сталин.
225 Через много лет история с Вышинским «повторилась» с Виталием Чуркиным: утром 20 февраля 2017 года в Нью-Йорке представитель России в ООН Чуркин скоропостижно скончался. По официальной версии российского правительства Чуркин, как и Вышинский, умер от сердечного приступа. С очень сумбурным сообщением о смерти Чуркина выступил ведущий радио «Эхо Москвы» А. Венедиктов (программа от 27 февраля 2017 года):
«Ему утром в 9:30 стало плохо... Его эвакуировали в американскую клинику, где он и скончался. И американские врачи провели вскрытие, патологоанатомы. И сейчас, по разным американским медиа, расходится то, что у него непонятные вещества, в том числе в почках, и, соответственно токсикологическая экспертиза будет занимать, как всегда, несколько недель. Но это в нарушение правил дипломатического иммунитета стало известно случайно. ...В этом медицинском заключении... сказано, что это связано с пищей, которую он принимал за 10 часов до этого, то есть это вопрос его ужина накануне, часов в 12 ночи... Но тем не менее случайность, что он умер в американском госпитале, и здесь врачи обязаны были, как я понимаю... Если он в руках американских, а не российских врачей – они обязаны смотреть».
Тело Чуркина было отправлено в Москву 22 февраля 2017 года.
226 В начале ноября 1936 года, воспользовавшись гражданской войной в Испании, советская разведка выкрала и вывезла в СССР почти три четверти испанского государственного золотого запаса, примерно 600 тонн, в виде слитков и золотых монет. Возвращено это золото не было даже после смерти Сталина и Франко. Формально кража была оформлена как просьба испанского республиканского правительства вывезти золото на хранение в СССР на время гражданской войны.
227 В Москве занялся литературной деятельностью. Под псевдонимом Анатолий Андреев опубликовал три книги: «Горизонты: Повесть о Станиславе Косиоре» (1977); «На жестоком берегу: Повесть о Марцелии Новотко» (1983); «Конь мой бежит...» (1987). Незадолго до смерти в соавторстве с сыном – историком спецслужб Анатолием Судоплатовым (1943–2005) опубликовал книгу воспоминаний «Разведка и Кремль: Записки нежелательного свидетеля» (1996). Через полгода после смерти П. Судоплатова вышла в свет книга «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы».
Глава 10 Возвращение Евгения Питовранова и восхождение Юрия Андропова
Заместитель министра госбезопасности СССР Абакумова Евгений Питовранов родился в 1915 году. В 1938-м он окончил Московский институт инженеров транспорта и Высшую партийную школу при ЦК партии. Тогда же, в 1938 году, он поступил на службу в органы советской госбезопасности.
Карьера его была стремительной. Первая должность Питовранова – заместитель начальника отдела Управления НКВД по Горьковской области. Спустя всего четыре года он возглавил это Управление. Вскоре он перевелся на равноценную должность в Киров и в возрасте 28 лет получил звание генерала.
В 1944 году Питовранова направили в Куйбышев. В 1945-м он получил новое назначение: министра госбезопасности Узбекистана. Наконец, в июне 1946 года его перевели в Москву на должность сначала заместителя, затем, в сентябре, начальника Второго Главного Управления (ВГУ) МГБ. Под его руководством управление развернуло работу по розыску в СССР агентов иностранных разведок, завербованных еще до войны.
Краткие установочные данные о «буржуазной агентуре» (без указания имен и фамилий) были якобы добыты, как это указывалось в оперативных документах, «из картотеки английских органов», что обязывало ВГУ МГБ, которое вело розыск шпионов, весьма критически оценить полученные сведения и использовать их в практической работе с максимальной осторожностью. Но эта сторона дела меньше всего беспокоила начальника управления Питовранова, стремившегося отловить как можно большее количество шпионов.
Так, на основании лишь некоторого сходства данных «агента», зашифрованного в картотеке под № 21106, с биографическими данными заместителя министра морского флота СССР Александра Афанасьева, контрразведчики заподозрили в нем шпиона и взяли его в разработку как агента британской разведки. В итоге к тому времени министр морского флота СССР 26 апреля 1948 года был арестован и 14 мая 1949 года приговорен Особым совещанием при МГБ к 20 годам ИТЛ как «враг народа». Впочем, 16 апреля 1952 года Афанасьева досрочно освободили, а 30 января 1954-го полностью реабилитировали.
В общей сложности в 1948–1950 годах, во время службы Питовранова на руководящих постах в центральном аппарате госбезопасности, в СССР было арестовано более 200 тысяч человек.
В 1948 году, когда Питовранов возглавлял ВГУ МГБ, один из находившихся в его подчинении офицеров – подполковник Федор Шубняков – принимал непосредственное участие в убийстве председателя Еврейского антифашистского комитета, народного артиста СССР Соломона Михоэлса228. Подчиненные Питовранова в рамках «борьбы с космополитизмом» вели разработку выдающегося советского поэта Бориса Пастернака, ставшего в 1958 году нобелевским лауреатом. Его возлюбленная Ольга Ивинская в 1949 году за «антисоветскую агитацию» и «близость к лицам, подозреваемым в шпионаже» была арестована, осуждена на пять лет и провела в заключении четыре года. Во время предварительного следствия, когда она была беременной, в целях устрашения ее поместили в тюремный морг, где у нее произошел выкидыш; их совместный с Борисом Пастернаком ребенок погиб. В Москву она смогла вернуться только в апреле 1953 года, после смерти Сталина229.
29 января 1949 года по указанию Сталина Совет министров СССР принял секретное постановление о депортации «некоторых категорий» жителей прибалтийских стран с целью «уничтожения кулачества как класса» и подавления «вооруженного сопротивления» советской власти. В соответствии с этим решением руководством МГБ в феврале 1949 года был издан приказ по проведению операции под кодовым названием «Прибой» (№ 0068), регламентировавший порядок депортаций из Латвии, Литвы и Эстонии. Депортации подверглись 30 620 семей (97 799 человек). 73 % составляли женщины и дети до 16 лет. С 25 марта 1949 года за несколько дней из Эстонии выслали более 20 тысяч человек, из Латвии – более 42 тысяч, из Литвы – около 32 тысяч. Руководило этой операцией 4-е Управление МГБ230.
Это была не первая депортация народов в советские годы, но не исключено, что высылки из стран Балтии в 1949 году, во время начавшейся только что кампании по борьбе с «космополитизмом», рассматривались Сталиным как генеральная репетиция намеченной, но так и не состоявшейся, высылки евреев в отдаленные районы Советского Союза.
В 1950 году Питовранова назначили на должность заместителя министра госбезопасности, сменив Абакумова (ставшего министром). Было Питовранову в эту пору 35 лет. По словам Судоплатова «Питовранов резко выделялся своим интеллектом и кругозором среди руководства МГБ». Однако после снятия с должности и ареста Абакумова уже генерал-лейтенант Питовранов в октябре 1951 года тоже был арестован.
В августе 1951 года в беседе с новоназначенным министром госбезопасности Игнатьевым Сталин сказал: «У чекистов есть только два пути: на повышение или в тюрьму». В отношении Питовранова Сталин ошибся: тот умудрился пойти на повышение прямо из тюрьмы. Проведя несколько месяцев под следствием по делу «о сионистском заговоре в МГ СССР», 23 апреля 1952 года находчивый Питовранов обратился с личным письмом к Сталину. Новый министр госбезопасности Игнатьев, которому было передано письмо, не знал, как с ним поступить. Посоветовавшись с опытным партаппаратчиком и своим куратором Маленковым, он доложил о письме Сталину. Питовранов писал:
Все, что делалось по борьбе против еврейских националистов, которые представляют сейчас не меньшую, если не большую опасность, чем немецкая колония в СССР перед войной с Германией, сводилось к спорадическим усилиям против одиночек и локальных групп. Для того, чтобы эту борьбу сделать успешной, следовало бы МГБ СССР смело применить метод, о котором Вы упомянули, принимая нас, работников МГБ, летом 1951 г., а именно: создать в Москве, Ленинграде, на Украине (особенно в Одессе, Львове, Черновцах), в Белоруссии, Узбекистане (Самарканд, Ташкент), Молдавии, Хабаровском крае (учитывая Биробиджан), Литве и Латвии националистические группы из чекистской агентуры, легендируя в ряде случаев связь этих групп с зарубежными сионистскими кругами. Если не допускать шаблона и не спешить с арестами, то через эти группы можно основательно выявить еврейских националистов и в нужный момент нанести по ним удар.
Питовранов упомянул и о деятельности руководства советской разведки:
В разведке много лет не было хороших руководителей. При т. Меркулове бездарный Фитин, при Абакумове проходимец Кубаткин а затем, хотя и умный, но не очень оперативный и острый [П. В.] Федотов. Я убежден, что т. Савченко тоже не тот человек, который должен возглавить разведку, чтобы она обеспечила выполнение требований ЦК...
Если Вами будет признано необходимым, я мог бы свои соображения по этому вопросу и предложения, вытекающие из них, доложить т. Игнатьеву.
Зная Вашу строгость, но и Ваше великодушие, я как родного отца прошу Вас, товарищ Сталин, дать мне возможность исправиться.
Письмо Сталину спасло Питовранову жизнь. При очередной встрече с Игнатьевым Сталин вспомнил о Питовранове: «Не зря ли он сидит? – сказал он. – Давайте через какое-нибудь время его выпустим... и снова возьмем на работу в органы госбезопасности».
По личному указанию руководства страны в ноябре 1952 года Питовранова освободили из тюрьмы. Следствие в отношении него прекратилось.
15 декабря Сталин принял руководителей госбезопасности – Игнатьева и его заместителей генералов Огольцова (тоже освобожденного), Гоглидзе и Питовранова. Рассматривая вопрос об очередной реорганизации спецслужб СССР, Сталин сказал: «Главный наш враг – Америка. Но основной упор нужно делать не собственно на Америку. Нелегальные резидентуры нужно создавать прежде всего в приграничных государствах. Первая база, где нужно иметь своих людей, – Западная Германия».
5 января 1953 года генерал Питовранов возглавил советскую разведку. И поскольку Игнатьев обратил внимание (не мог не обратить) на уважительные сталинские нотки в отношении Питовранова при обсуждении проблем, связанных с реорганизацией МГБ, Питовранов стал непосредственным консультантом Игнатьева (другое дело, что продлилось это недолго).
После смерти Сталина Питовранов получил новое назначение. Он стал уполномоченным МВД СССР в Германской Демократической Республике, где увеличил штат Штази с примерно четырех до примерно девяти тысяч человек.
В отсутствие Питовранова, 13 марта 1954 года, Указом президиума Верховного Совета СССР был образован Комитет государственной безопасности при Совете министров СССР, во главе которого встал первый заместитель министра внутренних дел СССР Иван Александрович Серов. Этому указу предшествовало решение президиума ЦК КПСС от 8 февраля 1954 года о выделении органов госбезопасности из структуры МВД СССР. В решении высшей партийной инстанции сформулировали одну из главных задач нового ведомства:
В кратчайший срок ликвидировать последствия вражеской деятельности Берии в органах государственной безопасности и добиться превращения органов государственной безопасности в острое оружие нашей партии, направленное против действительных врагов нашего социалистического государства, а не против честных людей.
«Честных людей» госбезопасность перебила действительно много. Готовясь к разоблачению режима, которому сам Хрущев преданно служил, в феврале 1954 года он запросил у правоохранительных органов СССР данные по числу репрессированных в стране лиц. Эту информацию представили за подписями генерального прокурора, министра внутренних дел и министра юстиции СССР. Согласно данным, с 1921 по 1953 год за контрреволюционные преступления осудили 3 777 380 человек, из них 642 980 человек – к высшей мере наказания; 2 369 220 человек – к содержанию в лагерях и тюрьмах; 765 180 человек приговорили к ссылке и высылке. В советские времена эти данные не обнародовали.
На январском пленуме ЦК КПСС 1955 года был снят со своего поста еще один член заговора по устранению Сталина и Берии – глава правительства Маленков. Он был обвинен в «бюрократическом стиле» руководства. Несколько позже Хрущев расправился с остальными своими коллегами по сталинскому периоду правления партией и государством. На июньском пленуме ЦК КПСС 1957 года в антипартийной деятельности были обвинены Молотов, Маленков, Каганович, Ворошилов, Николай Булганин, Михаил Первухин, Максим Сабуров «и примкнувший к ним» (как было указано в постановлении) Дмитрий Шепилов. Открывал работу пленума сосланный Сталиным в Одессу опальный маршал Жуков, участвовавший в свое время в операции по убийству Берии. Члены «антипартийной» группы первоначально были выведены из состава ЦК КПСС, а затем исключены из партии. В октябре 1957 года маршал Жуков, так помогший Хрущеву, был выведен из состава президиума ЦК и ЦК КПСС и уволен с поста министра обороны. Однако репрессирован никто из них не был.
Тем не менее отравление Сталина, убийство Берии и последовавший затем расстрел ближайшего окружения Берии, прежде всего по линии МВД и МГБ, открыли новую страницу в советской истории. Эра убийств и расстрелов отошла в прошлое: партия перестала расстреливать офицеров госбезопасности; госбезопасность прекратила чистки, аресты и казни партийной и советской номенклатуры. С приходом Хрущева в стране установился мир и покой, невиданный с 1917 года. За пределами внешних конфликтов (например, подавления антисоветского восстания в Венгрии в 1956 году) красный террор перестал быть массовым. Партия и госбезопасность прекратили взаимное истребление друг друга.
В июне 1957 года состоялся очередной пленум ЦК КПСС. Серов доложил пленуму об увольнении из органов госбезопасности 18 тысяч человек. 40 ответственных сотрудников ведомства лишили генеральских званий. Были сняты и заменены новыми практически все руководящие сотрудники центрального аппарата КГБ. На ряд вакантных должностей назначили 60 человек, направленных на работу в КГБ по решению ЦК КПСС с руководящих партийных и советских должностей.
Это была очередная грандиозная чистка госбезопасности, но уже без расстрелов, посадок и пыток. Опасаясь повторения репрессий, прежде всего против партийной номенклатуры, партия поставила госбезопасность под строжайший партийный контроль и заслала в КГБ на руководящие посты своих чиновников, не подвергнув при этом репрессиям увольняемых офицеров госбезопасности, а оставив их, десятки тысяч, разочарованных и озлобленных, на свободе.
Находившийся в ГДР Питовранов благополучно избежал этой чистки. 15 марта 1957 года его назначили начальником 4-го Управления КГБ, занимавшегося борьбой с антисоветским подпольем, националистическими формированиями и враждебными элементами. Вскоре Питовранов стал еще и членом Коллегии КГБ. А уже в следующем году Серов потерял свою должность: решением президиума ЦК КПСС от 10 декабря 1958 года его назначили начальником Главного разведывательного управления в связи с необходимостью «укрепления руководства ГРУ». Это было очевидное понижение в должности, внешне оформленное как повышение: «с сохранением за ним материального содержания, получаемого по прежней работе», как было указано в приказе.
Новым председателем КГБ 25 декабря 1958 года стал Александр Шелепин, занимавший до этого должность главы отдела партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам. Иными словами, Шелепин был партийным работником, внедренным в госбезопасность на должность руководителя этого ведомства – партия все еще не доверяла КГБ и опасалась репрессий со стороны этого кровавого учреждения.
Как бы успокаивая партийных руководителей, Шелепин при вступлении в должность сказал, что хочет «коренным образом переориентировать КГБ на международные дела, а внутренние должны уйти на десятый план». Но уверенности в своих силах у новоназначенного партийного работника не было. Держать при себе «бериевцев» типа Питовранова он опасался, и при первой возможности поспешил от того избавиться, отправив его представителем КГБ в Китай, где тот послушно прослужил с 1960 по 1962 годы, пересидев, впрочем, очередную большую чистку, проводимую Хрущевым– Шелепиным. «Вы, Никита Сергеевич, совершенно правильно говорили в своем выступлении [...] о необходимости дальнейшего сокращения органов госбезопасности», – писал в ЦК КПСС Шелепин 7 апреля 1959 года.
Выступая на ХХII съезде КПСС в октябре 1961 года, Шелепин готов был уже подвести некоторые итоги бескровной чистки КГБ:
Органы государственной безопасности реорганизованы, значительно сокращены, освобождены от несвойственных им функций, очищены от карьеристских элементов. Вся деятельность органов КГБ проходит теперь под неослабным контролем партии и правительства... Органы государственной безопасности – это уже не пугало, каким их пытались сделать в недалеком прошлом враги – Берия и его подручные, а подлинно народные политические органы нашей партии в прямом смысле этого слова.
Хрущев по достоинству оценил старания Шелепина. 31 октября 1961 года на первом после съезда пленуме ЦК КПСС Шелепин был избран секретарем ЦК КПСС, а в КГБ на его место 13 ноября был назначен Владимир Семичастный, освобожденный в связи с новым назначением от должности 2-го секретаря ЦК КП Азербайджана. Как и Шелепина, его перевели в КГБ из партийной номенклатуры. Как и Шелепин, Семичастный больше всего опасался возвращения в Москву в центральный аппарат КГБ Питовранова, и когда тот все-таки вернулся из Китая, ему предложили чисто бюрократическую должность: начальника Высшей школы КГБ. Не имевший выбора Питовранов согласился. А в 1965 году его уволили из органов.
Вдруг звонок из управления кадров, – вспоминал Питовранов в одном из интервью, – необходимо пройти полную медицинскую проверку [...] Я прошел всех врачей в Варсоновьевском переулке, где располагалась центральная поликлиника КГБ. Мне говорят: «К сожалению, полностью здоров». После этого меня пригласил к себе Семичастный: «Евгений Петрович, – говорит, – поздравляю вас с пятидесятилетием. Спасибо вам, хорошо поработали, но дайте и другим поработать. Пора отдыхать».
Сам Семичастный вспоминал потом, как принимал дела у Шелепина: «Нравоучений он мне не читал. Охарактеризовал немножечко людей – кого поближе держать, кого подальше, кого поскорее убрать, на кого опираться».
Опасный Питовранов относился к тем, кого на всякий случай нужно было «поскорее убрать». В пятьдесят лет полный сил и энергии генерал оказался за порогом организации, которой он отдал многие годы жизни. Ох, как же он ненавидел коммунистов!
Но к этому времени власти лишился и сам Хрущев. Очередной пленум ЦК КПСС, начавший свою работу 14 октября 1964 года под председательством Леонида Брежнева, огласил повестку дня: «О ненормальном положении, сложившемся в президиуме ЦК КПСС в связи с неправильными действиями 1-го секретаря ЦК КПСС товарища Н. С. Хрущева».
Теперь пришла очередь Хрущева – последнего не снятого и не убитого к тому времени участника заговора против Сталина и Берии. «Хрущев начал борьбу с мертвым и вышел из нее побежденным», – заметил великий английский политик ушедшего ХХ века Уинстон Черчилль.
Побежденным, но живым! Вендетта отошла в прошлое. С лета 1953 года государственная власть находилась в твердых партийных руках, а госбезопасность выполняла вспомогательные функции государственной спецслужбы. Смещение Хрущева и приход Брежнева не изменили этой расстановки сил. Впрочем, как потом стало известно, вместо руководителей госбезопасности временщиков – Игнатьева, Серова, Шелепина и Семичастного, продержавшихся на этой должности в общей сложности 14 лет, – во главе КГБ был поставлен новый человек: 18 мая 1967 года ведомство возглавил Юрий Андропов, занимавший до этого должность секретаря ЦК КПСС и заведующего отделом по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран.
Как только Брежнев укрепился в новой для себя должности руководителя ЦК КПСС, он поспешил избавиться от ставших для него обузой бывших руководителей госбезопасности Шелепина и Семичастного. Шелепин не случайно получил у чекистов и своего окружения прозвище Железный Шурик. В нем улавливался намек на Железного Феликса и надежда, что этот руководитель КГБ сможет сосредоточить в своих руках всю полноту власти в государстве.
Аналогия с Железным Феликсом возникла не случайно. Шелепин был убежденным сталинистом, сторонником жесткого курса во внешней и внутренней политике. Именно это обстоятельство настораживало Брежнева и прочих членов Политбюро, опасавшихся новых чисток при очередной смене руководства страны. Поэтому Шелепина отправили командовать Всесоюзным центральным советом профессиональных союзов (ВЦСПС). Профсоюзы в СССР были номинальной организацией, не имевшей никакого значения. Для Шелепина это назначение означало конец его блестящей карьеры. Сам он так вспоминал об отставке:
В апреле 1967 года в моей политической судьбе произошел крутой поворот. В один из дней, когда я приехал на очередное заседание Политбюро, меня неожиданно позвал Брежнев. Зашел к нему в кабинет. Там еще и Суслов сидит. Это не удивило: все последние годы Брежнев со мной один никогда не разговаривал. В этот раз, обращаясь ко мне, сказал: «Знаешь, надо нам укреплять профсоюзы. Есть предложение освободить тебя от обязанностей секретаря ЦК и направить на работу в ВЦСПС председателем. Как ты смотришь?». Я ответил, что никогда себе работы не выбирал и ни от какой не отказывался. Хотя прекрасно понимал, что не об «укреплении профсоюзов» заботился генсек. Ему просто нужно было увести меня от активной работы в ЦК231.
Аналогично поступили и с Семичастным, получившим назначение 3-м первым заместителем председателя Совета министров Украины. Должность 3-го первого заместителя ввели специально для него. Сам Семичастный называл свое новое назначение политической ссылкой.
Вслед за Шелепиным и Семичастным настал черед их сторонников. Согласно новой традиции, их не арестовывали, не расстреливали и даже не ссылали, а переводили на другие работы. Один из близких единомышленников Шелепина, Николай Месяцев, вспоминает:
Когда нас всех разогнали, нам часто говорили: не может быть, чтобы у вас не было организационной спайки. Но ее не было, мы всегда оставались просто друзьями и единомышленниками. Часто собирались у меня на даче. Но не было разговоров, что надо Брежнева свергать и ставить Шелепина. Хотя были и среди нас дурачки, которые, поддав, вставали на стул и кричали: «Да здравствует Шелепин!» [...] Но мы не говорили о том, что он должен занять место первого. Разговоры сводились к тому, что страна остановилась в развитии, пятится назад. Вот что нас беспокоило232.
Шелепин был на 12 лет моложе Брежнева, лучше него образован, имел поддержку среди бывших комсомольских руководителей различного уровня, со временем занявших важные посты в партийно-государственном аппарате страны, включая ее спецслужбы. Бывшие комсомольцы видели в Шелепине истинного руководителя, который, по их мнению, должен был возглавить страну. Во многом Шелепин и Семичастный в своем восхождении к власти были обязаны Хрущеву, которого они затем и устранили. Но подозрительный Брежнев полагал, что, если они так безжалостно расправились с Хрущевым, их возвысившим, с Брежневым бывшие руководители КГБ поступят точно так же. Первый заместитель председателя КГБ генерал-армии Филипп Бобков рассказывает:
