Текст книги "От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство"
Автор книги: Юрий Фельштинский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 56 страниц)
259 В 1978 году приказом КГБ за № 0360 в это положение были внесены изменения.
Глава 12 5-е Управление КГБ и агентурная сеть Филиппа Бобкова
После неоднократных консультаций с Питоврановым, 3 июля 1967 года, Андропов обратился в ЦК КПСС с запиской за № 1631 А (буква в конце номера всегда обозначала фамилию человека, подписавшего документ, в данном случае – Андропов). В записке, в частности, говорилось:
Имеющиеся в Комитете государственной безопасности материалы свидетельствуют о том, что реакционные силы империалистического лагеря, возглавляемые правящими кругами США, постоянно наращивают свои усилия в плане активизации подрывных действий против Советского Союза. При этом одним из важнейших элементов общей системы борьбы с коммунизмом они считают психологическую войну [...] Замышляемые операции на идеологическом фронте противник стремится переносить непосредственно на территорию СССР, ставя целью не только идейное разложение советского общества, но и создание условий для приобретения у нас в стране источников получения политической информации.
В 1965–1966 гг. органами госбезопасности в ряде республик было вскрыто около 50 националистических групп, в которые входило свыше 500 человек. В Москве, Ленинграде и некоторых других местах разоблачены антисоветские группы, участники которых в так называемых программных документах декларировали идеи политической реставрации [...]
Под влиянием чуждой нам идеологии у некоторой части политически незрелых советских граждан, особенно из числа интеллигенции и молодежи, формируются настроения аполитичности и нигилизма, чем могут воспользоваться не только заведомо антисоветские элементы, но также политические болтуны и демагоги, толкая таких людей на политические вредные действия.
Андропов предлагал, в связи с этим, создать в системе госбезопасности самостоятельно управление для решения таких оперативных задач:
организация работы по выявлению и изучению процессов, могущих быть использованными противником в целях осуществления идеологических диверсий;
выявление и пресечение враждебной деятельности антисоветских, националистических и церковно-сектантских элементов, а также предотвращение, совместно с органами МООП [министерство охраны общественного порядка], массовых беспорядков;
разработка в контакте с разведкой идеологических центров противника, антисоветских эмигрантских и националистических организаций за рубежом;
организация контрразведывательной работы среди иностранных студентов, обучающихся в СССР, а также по иностранным делегациям и коллективам, въезжающим в СССР по линии министерства культуры и творческих организаций.
Политбюро ЦК КПСС, рассмотрев на своем заседании 17 июля 1967 года записку Андропова, согласилось с его предложением. В соответствии с этим, последовало постановление Совета министров СССР о штатном расширении и увеличении бюджета КГБ и создании в нем 5-го Управления. Приказом № 0096 (приказы с двумя нолями впереди порядкового номера обозначали гриф «совершенно секретно») по КГБ от 27 июля 1967 года было утверждено штатное расписание нового 5-го Управления.
Инициатором и автором проекта по созданию 5-го Управления был Питовранов, в прошлом руководивший 4-м Управлением МГБ – аналогом создаваемого теперь 5-го Управления КГБ.
Очевидно, что новому управлению должен был быть присвоен порядковый номер «четыре»260. Но именно потому, что новое управление на самом деле было восстанавливаемым старым 4-м Управлением МГБ-КГБ, которым Питовранов руководил в 1957–1960 годы, он настоял, чтобы новой структуре дали порядковый номер 5, дабы не возникало ассоциаций со старым 4-м Управлением261.
На новую должность начальника 5-го Управления назначили партийного работника– секретаря ставропольского крайкома КПСС Александра Федоровича Кадашева, сделавшего по рекомендации и протекции Питовранова в 1967 году своим первым заместителем Бобкова. Но Кадашев, как не справившийся с работой, отстранен уже в декабре 1968 года. Так начальником 5-го Управления и стал Бобков.
Без описания жизнедеятельности одного из ближайших учеников и сподвижников Питовранова генерала армии Бобкова не рассказать историю советских спецслужб и современной России.
Бобков родился 1 декабря 1925 года в Украине, в Зиновьевском округе (в 1939-м его переименовали в Кировоградскую область). Его детство и школьные годы прошли на Донбассе. Когда в 1941 году Донбасс оккупировали немцы, Бобков перебрался в Кузбасс. Там он работал на заводе, затем был на комсомольской работе. В 1942-м ушел добровольцем на фронт. Воевал в сибирских добровольческих частях. 18-летие встретил в госпитале, где лежал после второго ранения. За годы войны получил орден Славы и две медали «За отвагу».
После окончания войны Бобкова направили на работу в органы госбезопасности. В июне 1945 года он прибыл в Ленинград, в школу контрразведки СМЕРШ. После ее окончания работал в органах госбезопасности сначала в Ленинграде, затем в Москве, где с 1955 года, по рекомендации Питовранова, Бобков стал занимать еще и должность секретаря партийной организации всего 4-го Управления КГБ.
Пятого февраля 1960 года приняли постановление Совета министров СССР № 134–46 «О внесении изменений в структуру КГБ при СМ СССР и его органах на местах и сокращении их штатной численности». А 11 февраля того же года совершенно секретным приказом КГБ № 0026 4-е, 5-е и 6-е Управления упразднили, их кадры и функции передали ВГУ. Тогда Бобков возглавил 10-й отдел, в который фактически спрятали старое 4-е Управление.
В следующем году Бобков стал заместителем начальника ВГУ, и когда 17 июля 1967 года решением Политбюро ЦК КПСС было создано 5-е Управление КГБ, его назначили сначала первым заместителем начальника 5-го Управления, а 23 мая 1969 года, после отставки Кадашева, – начальником 5-го Управления262.
Бобков был незаурядным человеком. Писатель-историк Николай Николаевич Яковлев, связанный с КГБ, автор нашумевшей в свое время книги «1 августа 1914 года», изданной в 1974 году, в приложении к новому изданию, уже в начале 1990-х, рассказывал о Бобкове:
Я стал время от времени захаживать на Лубянку, вести ученые беседы, сначала несколько натянутые с Андроповым и интереснейшие с быстро поднимающимся по служебной лестнице Бобковым. На моих глазах с конца шестидесятых – к началу восьмидесятых он вырос до генерала армии и стал первым заместителем председателя КГБ. Я где-то читал, что на протяжении ряда лет он был подлинным руководителем ведомства. Не знаю, но вполне допускаю. Сравнивая обоих, при всем интеллектуальном лоске Ю. В. Андропова я безоговорочно отдаю пальму первенства Ф. Д. Бобкову, который на много порядков был выше формального начальника, а главное несравненно лучше был подготовлен. О чисто профессиональных делах судить трудно, Филипп Денисович в беседах со мной никогда их не касался, но, судя по молитвенному отношению к нему подчиненных, он более чем устраивал их. Я разумею другое: весь комплекс проблем, подпадающих под емкое понятие «идеология». Никогда не встречал лучше осведомленного человека, обладавшего такими громадными познаниями, невероятной сказочной памятью. Его никогда нельзя было застать врасплох, на любой вопрос в этой области следовал четкий, исчерпывающий ответ [...] Как любой другой, работавший с ним, я постепенно преисполнялся к генералу чувством глубокого уважения [...] Он никогда не доверял мне, хотя не могу отделаться от игривой мысли, я оказался в отличной компании: похоже, что Филипп Денисович до конца не доверял и себе.
В середине 1970-х Н. Н. Яковлев написал в соавторстве с Бобковым книгу «ЦРУ против СССР». По понятным причинам, находившийся еще на официальной службе в КГБ генерал Бобков как соавтор этой книги указан не был. Только много позже, после крушения Советского Союза, Бобков позволил себе опубликовать под своей фамилией первый свой труд: «КГБ и власть». Сначала книга была издана в Болгарии, затем в Южной Корее, и только в 1995 году в России. На обложке стоял гриф: «Для служебного пользования». В открытой продаже в тот период книга не появилась.
Умудренный жизнью и 45 годами службы в госбезопасности, бывший первый заместитель председателя КГБ генерал Бобков, назвав книгу «КГБ и власть», пытался отделить КГБ от компартии и показать, что «власть» (КПСС) все эти годы диктовала КГБ свою волю, а КГБ, являвшийся послушным орудием «власти» (партии), вынужден был подчиняться губительным приказам, исходящим от КПСС.
В другой своей книге – «Последние двадцать лет. Записки начальника политической контрразведки» (2006 год, уже без грифа) – Бобков пытался показать, что был обычным государственным служащим, работавшим на свое государство, и не отличался от прочих сотрудников правоохранительных органов: «Спецслужбы являются инструментом государственной власти, наряду с армией, полицией, прокуратурой, судом, другими органами правопорядка и юстиции»; «специальные службы служат своим государствам, они проводят политику своих государств своими специфическими оперативными средствами», – писал Бобков.
Приемная начальника 5-го Управления Бобкова располагалась на 9-м этаже дома № 1 Лубянки. Состояла она из двух частей. В первой ее части при входе с правой стороны, за небольшим по высоте барьером, находился пост постоянного офицера-дежурного по 5-му Управлению. Во вторую часть приемной вела отдельная дверь, слева от дежурного. В этой комнате работала секретарь начальника 5-го Управления.
О дверях кабинетов руководящих работников в здании КГБ следует упомянуть особо. Начиная с кабинетов начальников отделов, двери, ведущие в кабинет, всегда были двойными. Первая открывалась вовне, вторая – внутрь. Между дверьми было небольшое пространство, своего рода тамбур. Подобная система дверей исключала проникновение звуков из кабинета в приемную. При входе в кабинет начальника 5-го Управления дверей было три. Пройдя через кабинет секретаря, посетитель открывал дверь и оказывался в тамбуре приблизительно метр на метр, в котором видел перед собой три двери и, если бы не дополнительный инструктаж, в какую из них входить, рисковал оказаться в положении былинного героя на распутье. Входить следовало в дверь посредине.
Уже сам вход из подобия шкафа, отделанного панелями из орехового дерева, невольно внушал ощущение значимости человека, чей кабинет располагался за такой дверью. В конце впечатляющего по размерам кабинета за солидным красного дерева столом сидел приветливого вида мужчина – генерал Бобков. Высокий, плечистый, с крупной по размерам головой, с небольшим количеством оставшихся на ней волос и с яркими синими глазами.
Следует отметить, что у своих подчиненных Бобков всегда пользовался непререкаемым авторитетом и уважением. Но его заместители, начальники отделов и отделений, кроме уважения, испытывали к нему еще и чувство мифического страха. Хотя в своей руководящей деятельности Бобков откровенной лютости не проявлял, чувство это как бы витало в коридорах и кабинетах 5-го Управления. Возражать генералу Бобкову не рисковал никто, равно как и нарекать его какими-либо прозвищами.
Способность наводить мифический ужас являлась необходимым качеством для руководителя идеологического управления КГБ. Но не менее важным профессиональным качеством Бобкова оказалась его способность очаровывать собеседника своим приятным видом и синеглазым лицом. Потому что важнейшей сферой деятельности Бобкова и 5-го Управления стала вербовка бесчисленного количества советских граждан и (много реже) подданных других государств в качестве агентов госбезопасности. Особое внимание 5-й отдел уделял творческой интеллигенции, которая вербовалась в большом количестве и управлялась затем через резидентов КГБ.
Мы привыкли считать, что резиденты КГБ служили исключительно за границей и курировали советских агентов за рубежом. Действительно, практически в каждой стране находились советские резидентуры спецслужб и возглавлявшие их резиденты. Но еще больше резидентов служило в Советском Союзе на многочисленных советских «объектах», начиная с самых стратегически важных.
Вербовка в советских учреждениях проводилась для осуществления тотального контроля за политической ситуацией и умонастроениями граждан. При этом решались важные оперативно-стратегические и оперативно-тактические задачи. Важнейшей официальной стратегической задачей являлось укрепление идеологического влияния КПСС в Советском Союзе, в странах социалистического содружества и в мире в целом. Тактической задачей было повсеместное насаждение агентуры КГБ, через которую осуществлялось противодействие «вредному идеологическому воздействию» на население, а также ведение контрпропаганды в отношении стран-противников.
На объектах оперативного обеспечения управлений центрального аппарата КГБ денежное вознаграждение резидента (в дополнение к обычной зарплате) составляло от 80 до 120 рублей в месяц, что равнялось месячной зарплате специалиста, окончившего высшее учебное заведение и находящегося на начальной ступени своей карьеры. Резиденты главных управлений КГБ получали больше – от 120 до 180 рублей, что составляло месячную заработную плату старшего научного сотрудника отраслевого научно-исследовательского института. Деньги выплачивались по статье 9 оперативных расходов подразделений госбезопасности. Получатели их в целях конспирации (сокрытие факта сотрудничества с органами КГБ) не должны были указывать эти суммы при уплате подоходного налога, а также при уплате профсоюзных и партийных взносов.
Несколько другим образом проходило денежное вознаграждение рядовых агентов органов госбезопасности. Выплаты им никогда не были регулярными или ежемесячными, а, как правило, приурочивались к какой-то дате: дню рождения агента, годовщине его сотрудничества с КГБ и т.д. Либо же агент поощрялся по результатам выполненного им задания.
Опытные оперативные работники, наставляя молодых коллег, всегда рассказывали, на чем некоторые их предшественники сломали себе карьеру или судьбу. Статья 9-я оперативных расходов в органах КГБ для оперативных работников любого уровня была своего рода змием-искусителем, так как всегда присутствовал соблазн потратить деньги не по назначению. Как правило, соблазнов было два: неправомерные траты по статье 9-й и вступление в интимную связь с женщинами – агентами госбезопасности.
Поскольку основной задачей 5-го Управления являлся политический контроль и борьба с «идеологическими диверсиями», в числе противников 5-го Управления оказывались все без исключения капиталистические страны.
Термин «идеологическая диверсия» трактовался достаточно широко. Его легко было расширительно толковать и использовать. Например, было понятие «вредная идеологическая направленность», применимое к любым аспектам человеческой деятельности и творчества, не вписывавшимся в рамки советской идеологии. Поэтому, неукоснительно следуя политическому курсу, определяемому ЦК КПСС и его Отделом агитации и пропаганды, КГБ проводил в стране широкомасштабную борьбу с любыми проявлениями инакомыслия.
По существовавшей в КГБ практике каждый оперативный работник, курировавший тот или иной объект, периодически должен был составлять отчет об оперативной обстановке на подконтрольной ему территории. Как правило, немалую часть подобного отчета занимала информация, не имевшая оперативной ценности и сообщавшаяся в разделе «Для сведения». В отдельных случаях готовился специальный документ, зачастую называвшийся «О нездоровой обстановке, сложившейся...», далее следовало название организации или подразделения организации, где, как полагали офицеры госбезопасности, сложилась «нездоровая обстановка». В подобных документах отражалась вся негативная информация, которая накапливалась в результате агентурно-оперативной деятельности. При необходимости на ее основе готовилась так называемая открытая справка, в которой отсутствовали упоминания агентов и прочих источников получения информации. В таком виде документ докладывался либо руководству соответствующего ведомства, либо в партийные инстанции.
Результатами подобного информирования были существенные кадровые изменения: увольнения или отстранения, в том числе и от выездов за границу. Так что у тех, кто посредством агентуры получал информацию, власть была, по сути своей, огромна.
Трудно выявить и разоблачить шпиона, непросто обнаружить антисоветскую организацию и отдельных негативно настроенных к окружающей их советской действительности лиц. Но если информировать главный партийный орган о компрометирующих моментах в жизни и деятельности человека, кандидатура которого рассматривается для командировки за границу, о его, к примеру, внебрачных связях, злоупотреблении спиртными напитками, увлечении приобретением товаров западного производства, восхвалении буржуазного образа жизни и наличии переписки с заграницей или родственников за пределами СССР, становится очевидным, что КГБ не дремлет и не зря проедает бюджетные деньги.
Мощнейшими средствами пропаганды и воздействия на общественное сознание в советские годы были телевидение и пресса, и именно поэтому они всегда находились под постоянным и неусыпным контролем со стороны госбезопасности. Не удивительно, что сотрудники 5-го Управления под руководством Бобкова были сосредоточены на вербовке агентуры именно из числе представителей творческой интеллигенции и там же находили главных своих идеологических врагов, с которыми боролись всеми доступными им способами.
Примеров вербовки госбезопасностью именно творческих людей очень много. Остановимся на нескольких из них, поскольку эти исходно обычные еще советских времен вербовки имели свои последствия и для СССР, и для постперестроечной России.
Очень важно понять, что вовлеченность советских, а затем российских граждан в работу госбезопасности была настолько крупномасштабной, что кажется поголовной. А люди, о которых мы судили лишь по публичной части их жизни, имели еще и тайную ее сторону, часто более драматичную, чем вылезающая из воды крошечная верхушка всем заметного айсберга.
Начнем с далекого прошлого и с клана Михалковых-Кончаловских.
Писатель Сергей Владимирович Михалков (1913–2009) родился и умер в Москве. По линии отца он был выходцем из дворянского рода Михалковых. Видимо, по этой причине семья после революции перебралась в Пятигорск. В 1928 году Сергей Михалков опубликовал одно из своих первых стихотворений «Дорога» в журнале «На подъеме», издававшемся в Ростове-на-Дону. В 1933 году он вернулся в Москву.
Некоторое время он работал на ткацкой фабрике и в геологоразведочной экспедиции. Одновременно стал внештатным сотрудником отдела писем газеты «Известия», главным редактором которой в то время был Николай Бухарин. Молодой и шустрый литсотрудник приглянулся НКВД и дал согласие на сотрудничество. Благодаря этому он получил возможность активно публиковаться в центральной прессе. Его стихи, исполненные советского патриотизма (о дворянском происхождении до поры нужно было забыть), печатались в журналах «Огонек», «Пионер», «Прожектор» и во всесоюзных газетах – «Правде», «Комсомольской правде» и «Известиях». На закате своих дней Сергей Михалков говорил:
Я воспитан в другой стране. В той, которой уже нет. С человека, прошедшего советскую эпоху от начала до конца, нужно спрашивать по законам того времени [...] Мне было интереснее всего со Сталиным. При всем том, что мы сейчас знаем, о чем уже писали и говорили, это был выдающейся государственный деятель [...] Сталин был выдающейся личностью. Конечно, он сделал много ошибок, пострадали многие невинные люди, но это был интересный человек263.
В 1936 году в возрасте 23 лет Сергей Михалков женился. Избранница была на десять лет его старше и успела побывать замужем. Она была из знаменитой семьи. Отцом жены Михалкова – Натальи Кончаловской – был известный художник Петр Кончаловский, а ее дедом был художник Василий Суриков. До брака с Михалковым Кончаловская от первого мужа родила девочку, которую назвала Екатериной.
Наталья Кончаловская в 23-летнем возрасте вышла замуж за чекиста Алексея Алексеевича Богданова. Его брат, Петр Богданов, был крупным советским функционером и возглавлял внешнеторговую организацию Амторг. Амторг создал в 1924 году в Нью-Йорке американец Арманд Хамер, являвшийся советским агентом. Акционерное общество было создано с участием советского капитала, и оно осуществляло посреднические функции при совершении экспортно-импортных операций американскими компаниями и советскими внешнеторговыми организациями.
В Москве располагалось генеральное представительство Амторга – Совторг. С момента создания Амторга эта организация стала базовой в деятельности внешней разведки СССР того времени – Иностранного отдела (ИНО) ОГПУ и военной разведки Красной армии. Штат Амторга состоял исключительно из советских граждан, являвшихся сотрудниками внешней и военной разведок СССР, под прикрытием Амторга занимавшихся добыванием технологических секретов США и осуществлявших поставки в СССР продукции американских предприятий, не разрешенных для экспорта в страну Советов.
Под прикрытием этой организации Алексей Богданов и Наталья Кончаловская отправились в Америку, где и оформили свой брак (Богданов для этого развелся посредством переписки с прежней женой).
Командирован Богданов был в штат Вашингтон, в город Сиэтл. Официальной целью командировки была подготовка контракта на постройку китобойных судов для СССР. Действительной же целью было создание советской разведывательной сети в Сиэтле, месте расположения крупнейшей военно-морской базы тихоокеанского флота США, крупнейших верфей, где строились военные корабли и, кроме того, располагался завод по производству самолетов фирмы «Боинг».
Крестным отцом Натальи Кончаловской был советский скульптор Сергей Коненков. К началу 1920-х Коненков стал признанным мастером. Его работы получили широкую известность не только в СССР, но и за его пределами, где скульптора называли «русским Роденом». В 1922 году он второй раз женится. Новой его избранницей стала дворянка по происхождению Маргарита Ивановна Воронцова. Как записал скульптор Коненков в своем дневнике, «Маргарита была так прекрасна, что показалась мне творением какого-то неведомого художника».
В 1923 году в Нью-Йорке должна была состояться художественная выставка русского и советского искусства. Для участия в ней в США послали Коненкова с супругой. На самом деле супруги Коненковы отправились в США с целью создания агентурной разведывательной сети. До 1933 года США не признавали СССР, и в Соединенных Штатах отсутствовали дипломатические представительства Советского Союза, под прикрытием которых могли бы работать и во всех прочих странах уже действовали резидентуры советской разведки.
Вряд ли являлся случайным практически одновременный приезд в США Натальи Кончаловской с мужем-разведчиком и сотрудником Амторга и ее крестного отца скульптора Коненкова с женой Маргаритой, которой советской разведкой был присвоен псевдоним Лукас.
В Нью-Йорке Коненковы создали богемный салон, который с удовольствием посещали представители американской элиты. Хозяин – скульптор Коненков – играл на гармошке и обильно угощал гостей за резным деревянным баром собственного производства. Молодая красивая жена Маргарита была радушной и любезной хозяйкой.
Аналогичный салон действовал на другом конце США в Сиэтле, где жила крестница Сергея Коненкова Наталья Кончаловская с мужем-разведчиком Богдановым. Они тоже были милы с многочисленными гостями (муж развлекал их игрой на фортепиано). Однако по инициативе Кончаловской брак с Богдановым был расторгнут. А в 1937 году Петра Богданова арестовали и расстреляли. Чуть позже был арестован и расстрелян его брат Андрей Богданов. Но Кончаловская к тому моменту уже вышла замуж за Михалкова.
Будущий супруг Сергей Михалков ухаживал за своей избранницей долго и упорно. Прежде всего, он разузнал у дочки Кати о маминых ухажерах. Среди них был один незаурядный человек – поэт Павел Николаевич Васильев. Первые его стихи публиковались во владивостокских газетах, поскольку он жил и учился в этом городе. Борис Пастернак в 1956 году писал о нем с большой теплотой:
В начале тридцатых годов Павел Васильев производил на меня впечатление приблизительно того же порядка, как в свое время, раньше при знакомстве с ними, Есенин и Маяковский. Он был сравним с ними, в особенности с Есениным, творческой выразительностью и силой своего дара... У него было то яркое, стремительное и счастливое воображение, без которого не бывает большой поэзии и примеров которого в такой мере я уже больше не встречал ни у кого за все истекшие после его смерти годы.
В 1928 году Васильев переехал в Москву. Публиковался в московских журналах, выступал с чтением своих стихов. Быстро стал одним из популярных поэтов. Одновременно с этим приобрел репутацию пьяницы и дебошира, чему способствовало и его поведение, и многочисленные доносы, поступавшие в различные инстанции, включая органы госбезопасности.
В 1935 году Васильев был исключен из Союза писателей и осужден за избиение поэта Джека Алтаузена, дурно отозвавшегося о возлюбленной Васильева Наталье Кончаловской, которой Васильев посвятил стихи:
Я люблю телесный твой избыток,
От бровей широких и сердитых.
До ступней, до ноготков люблю,
За ночь обескрылившие плечи,
Взор, и рассудительные речи,
И походку величавую твою.
В 1936 году Кончаловская вышла замуж за Сергея Михалкова. Он вспоминает:
Надо признаться, Наташа не хотела выходить за меня замуж. Ее, конечно же, сбивала с толку разница в возрасте... Я настаивал на регистрации брака, боясь потерять любимую, обаятельную, умную женщину, и в конце концов Наташа сдалась.
В 1937 году в возрасте 24 лет Сергей Михалков стал членом Союза писателей СССР. Через два года, в 26 лет, его, не самого популярного и не самого даровитого советского поэта, к тому же беспартийного, наградили высшей правительственной наградой: орденом Ленина. Статут ордена Ленина определял:
Орден Ленина является высшей наградой СССР за особо выдающиеся заслуги в революционном движении, трудовой деятельности, защите социалистического Отечества, развитии дружбы и сотрудничества между народами, укреплении мира и иные особо выдающиеся заслуги перед Советским государством и обществом.
Когда в 1934 году, после Учредительного съезда Союза писателей СССР, встал вопрос о награждении орденом Ленина известного советского поэта и партийного функционера Демьяна Бедного, Сталин высказался против. Ровесник Сергея Михалкова любимый сталинский поэт и писатель Константин Симонов, закончивший с отличием Литературный институт, был принят в Союз писателей СССР в 1938 году, а орден Ленина получил только в 1965-м. Михаил Кольцов с 1922 по 1938 год был корреспондентом «Правды» и целого ряда центральных изданий. Он был самым известным советским журналистом, основал журнал «Огонек» и стал его редактором. Был редактором журнала «За рубежом», входил в число членов редколлегии «Правды», был основателем сатирического журнала «Крокодил» и юмористического журнала «Чудак». После создания Союза писателей СССР возглавил в нем иностранный отдел. Являлся делегатом международного конгресса в защиту культуры в Париже в 1935 году и руководителем советской делегации на аналогичном конгрессе в Барселоне в 1937 году. В 1936-м как корреспондент газеты «Правда» был направлен в Испанию, где шла гражданская война, и выполнял поручения советской разведки. За все эти заслуги он не получил орден Ленина, а был арестован в декабре 1938 года и расстрелян в феврале 1940-го.
Заслуги Сергея Михалкова относились, очевидно, к числу «иных особо выдающихся заслуг перед Советским государством и обществом». К литературе как таковой они никакого отношения не имели.
Из обвинительного заключения в отношении Павла Васильева:
В 4-й отдел ГУГБ поступили сведения о том, что литератор-поэт Васильев Павел Николаевич был завербован в качестве исполнителя террористического акта против товарища Сталина. Следствием установлено, что обвиняемый Васильев на протяжении ряда лет до ареста высказывал контрреволюционные фашистские взгляды. Ранее, в 1932 году, обвиняемый Васильев П. Н. как участник контрреволюционной группы из среды литераторов был осужден к 3 годам тюремного заключения условно. В 1935 году за избиение комсомольца поэта Джека Алтаузена был осужден к полутора годам ИТЛ. Будучи допрошен в качестве обвиняемого, Васильев П. Н. полностью признал себя виновным.
15 июля 1937 года Павел Васильев был приговорен к расстрелу и 16 июля расстрелян.
Супруги Коненковы провели в США 22 года. Маргарите («Лукас») удалось влюбить в себя выдающегося физика Альберта Эйнштейна и через него познакомиться с руководителем американского «Манхэттенского проекта» по созданию атомной бомбы – Оппенгеймером и его женой Кэтрин. Судоплатов в своей автобиографической книге «Спецоперации, Лубянка и Кремль» пишет:
Жена известного скульптора Коненкова, наш проверенный агент, действовавшая под руководством Лизы Зарубиной, сблизилась с крупнейшими физиками Оппенгеймером и Эйнштейном в Принстоне. Она сумела очаровать ближайшее окружение Оппенгеймера [...] Коненкова под руководством Лизы Зарубиной и сотрудника нашей резидентуры в Нью-Йорке [Павла] Пастельняка (Лука) постоянно влияла на Оппенгеймера и еще ранее уговорила его взять на работу специалистов, известных своими левыми убеждениями, на разработку которых уже были нацелены наши нелегалы и агентура.
По возращении в Москву в 1945 году Коненков получил большую мастерскую и квартиру в престижном доме на улице Горького. Оставшиеся годы жизни они проводили в тесном общении с семьей Сергея Михалкова, которая продолжала работать на советскую разведку. При их непосредственном участии был завербован посол Франции в СССР Морис Дежан. Посол входил в ближайшее окружение президента Франции генерала де Голля и имел на него влияние. Кроме проверенных агентов Кончаловской и Сергея Михалкова в вербовочной разработке Дежана участвовала еще один агент – актриса Лариса Кронберг-Соболевская.
Мужем дочери Натальи Кончаловской (падчерицы Сергея Михалкова) Екатерины был писатель Юлиан Семенов (Ляндрес, 1931–1991). Его отец, Семен Александрович Ляндрес (1907–1968) с 1930 года работал в ВСНХ и Наркомате тяжелой промышленности; одно время был помощником наркома тяжелой промышленности Орджоникидзе. В середине 1930-х Бухарин пригласил на должность своего заместителя в «Известиях» Ляндреса. В 1942 году Семен Ляндрес был на несколько месяцев арестован. В 1952 году его вновь арестовали и осудили на 8 лет лишения свободы в ИТЛ. Его сын Юлиан бесстрашно добивался освобождения отца. Но Семена Ляндреса освободили только после смерти Сталина в 1954 году, и из лагеря он вернулся инвалидом. В конце 1950-х Ляндрес работал заместителем директора Гослитиздата; в 1960-е годы – заместителем главного редактора журнала «Вопросы литературы».
