Текст книги "Бастард (СИ)"

Автор книги: Тимур Вычужанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 44 страниц)

И при нашем столкновении на это раз осталось спокойным лишь лицо эльфа. Видимо, они тоже никак не ожидали нас здесь увидеть. Интересно, их тоже вывел сюда маг или ими руководило предназначение, Судьба и Фортуна? Весьма интересный вопрос для будущих рассуждений, но лучше сейчас больше внимания уделить этим типам, хотя Рилиан уже не выглядел таким удивлённым, а значит, ожидал здесь кого–то встретить. Вот только всё же вряд ли он думал, что они будут выглядеть так плохо и пахнуть так отталкивающе. Худые, измождённые, даже, кажется, немного позеленевшие – со всеми этими приметами они представляли собой действительно угнетающее и жалкое зрелище. Мне, с моим добрым, нежным, тонко чувствующим сердцем, хотелось просто подойти и накормить их. Желание это усиливалось ещё и тем, что, судя по всему, у них не было никаких собственных припасов. Да уж, не одни мы попали во время этого утомительного путешествия в объятья завлекающих стоявшим в воздухе запахом гнили топей.

Тот, кого я с самого начала принял за мага, был одет в длинную, повидавшую виды красную робу с невероятно грязными полами. Он был среднего роста, с живым, даже несколько любопытным взглядом умных и по–старчески упрекающих глаз. На руках носил перчатки, затёртые настолько, что как минимум три пальца уже пробили ткань и вырвались на свободу из тесной кельи, в которой они провели самые тяжёлые для себя дни заточения. Но за колдуна я его считал не из–за его немного необычной даже по меркам нашей разношёрстной компании одежде. Именно он вёл неожиданно свалившуюся на нас группку людей, а, как мне уже стало понятно, место это действительно было не простым и волшебники сразу же отмечали его. То же, что это именно те, кого здесь думал встретить Рилиан не вызывало сомнений, ибо именно сюда, как я уже сказал выше, нас и вёл Нартаниэль. Второй из этой компании был ещё очень молодой юноша, который даже не достиг ещё возраста сопровождающего меня и эльфа паладина. Его пёстрый, но несколько не сочетающийся своими элементами наряд сразу выдавал в нём деятеля искусства, при том ещё начинающего, а потому не научившегося зарабатывать с помощью этого солидные деньги. У него была типичная для красивых жителей Сарта внешность, что немного приоткрывало над ним и его товарищами завесу тайны – скорее всего, они ехали именно из этого «невезучего королевства», даже можно было определить направление – двигались они с юга на север, то есть прямо навстречу нам, что тем более исключало вероятность того, что наша встреча – это лишь забавное стечение обстоятельств и ничего кроме этого. Самый высокий из них – человек стройный, некогда, видимо, бывший не менее презентабельным, чем наш эльф, со спутанными теперь чёрными, как смоль, волосами и голубыми выразительными глазами, которые сразу же показались мне до боли знакомыми и вызвали в голове видение портрета, часто попадавшегося мне на глаза во время визитов в королевский дворец к Великому Архимагу Клохариусу – моему близкому, но теперь, к сожалению, уже покойному другу. Ещё больше его сходство с тем молодым человеком, что был изображён на картине, придавал меч, который я бы сразу же узнал из тысячи любых других клинков, потому что судьба меня неразрывно связала с единственным его законным владельцем. Да и на свободе я оказался лишь благодаря тому, что Главе Гильдии Сейрам зачем–то этот меч понадобился, а потому он решил отправить за ним именно меня. Конечно же, я должен был знать, как выглядит та вещь, которую я ищу, до самых мельчайших подробностей, а то было бы немного глупо притащить ему вместо этого какой–нибудь «шедевр» местного железных дел мастера. Вряд ли бы он обрадовался такому ходу событий, а его недовольство сразу бы выплеснулось на того, кто был ближе всех и кто, по сути, являлся его причиной, то есть да, именно на меня, а я не был большим любителем криков, брани и жестов в адрес своей персоны. Но всё же я уже не признал молодого аккуратного и по–аристократически изящного принца–бастарда в этом измождённом жёстком взрослом человеке, чьё лицо было полностью покрыто рисунком переплетающихся жутких шрамов, обезобразивших его до такой степени, что даже если это и был на самом деле тот Адриан, которого Клохариус поручил мне защищать перед своей смертью, то узнать его не представлялось вообще никакой возможности. Только глаза и меч – всё, что у него осталось от того принца, который был младшим из сыновей в королевской семье Ланда. Того человека, которого обвинили в убийстве всей четы, кроме своей сестры, пропавшей вскоре после этого инцидента. Преступника, которого судили и приговорили к казни. Хорошего человека, которого пытался избавить от несправедливой кары мой друг Нартаниэль. Идеал, в чью порочность никак не хотел поверить юный паладин по имени Рилиан. Всё это он оставил там, на костре, где сгорел, а пепел его прошлого развеял ветер начавшейся после сожжения грозы. Но почему–то при первом же взгляде на этого человека я понял, что прошедшие дни никогда не оставят его, что каждый шрам на его теле имеет зеркальное отражение в душе. И следы засохшей крови у него на одежде, и то, что он придерживался за бок, лишь подтверждало мою догадку – недавно в его богатейшей «галерее картин» появился ещё один шедевр. Но посетители могли видеть лишь тот, что выставлен напоказ, что доступен для всеобщего обозрения и любования работой, бесспорно, талантливого художника, который своей кистью смог подчеркнуть всё самое главное и важное открыто, но вместе с тем и заложить в этот холст свою особую глубинную жизнь. Но зеваки никогда не заглядывали в подвалы этого музея, никто не заходил туда, потому что не желал дышать пылью, кашлять и разглядывать в темноте те жуткие картины, что там находились. Это место отталкивало их ещё и по другой причине: не всякого хозяин пускал туда, нужно было для начала пройти очень и очень суровую проверку, выдержать которую мог далеко не каждый. Да и для «избранного» всё равно не открывались все подземные секреты этого музея и его лабиринтов, казавшихся полной копией залов наверху, но тут кроме запахов краски и уже упомянутой тяжёлой вековой пыли были и другие ароматы, отпугивающие не хуже проверки и слишком долгого пути сюда, не хуже, чем странный и холодный звёздный свет, изредка появляющийся в коридорах, но так же внезапно и исчезающий. И главными из них был запах крови и окроплённого ею металла. О да, от этого человека буквально несло кровью, причём не только собственной.

Рилиан сделал несколько шагов вперёд. Ни один из тех, кто стоял напротив нас, даже не попытался пошевелиться, сразу было понятно, что ни чего–то ждали, и если этот парень с каштановыми волосами не оправдает их ожиданий, то вот тогда они уже начнут действовать, и я очень сомневался в том, что характер эти действия будут носить дружелюбный по отношению к нам. Как раз у нас были примерно равные силы: и в нашей компании, и в их были те, кто неплохо владел холодным оружием (в том, что странный тип со шрамами носит меч не для красоты, я даже на секунду не позволил себе усомниться), а значит, они бы сразу же связали друг друга боем, не вовлекая при этом никого другого, поскольку этот поединок продлился бы в любом случае довольно долго, пусть даже незнакомец и был мастером клинка. Я ведь уже говорил о том, что Рилиан тоже был не из обычных рыцарей–простачков, не так ли? Маги бы тут же стали мешать друг другу сотворить заклинания. Со стороны такие поединки всегда выглядят довольно забавно. Должно быть, вы представили молнии, бьющие с небес в оппонента? Огненные шары? Мощные ураганы? Потоки сорвавшейся с поводка энергии? Ничего подобного. Так думают и воображают себе подобные «дуэли» лишь те, кто никогда в жизни не видел, как на самом деле сражаются маги друг с другом, потому что обычных людей они уничтожают как раз–таки именно вышеперечисленными способами и не только ими. С другими колдунами же дело обстоит куда хуже, поскольку они, в отличие от «простых смертных», могут блокировать заклинания своего оппонента, причём делают они это в самый последний момент, чтобы уже скопившаяся энергия вырвалась в как можно большем количестве, что нанесёт противнику максимум возможных повреждений, которые почти никак не проявляются внешне. Никаких ран, ожогов и так далее. Вот только один из магов может неожиданно зайтись кровавым кашлем или у него закатятся глаза с полопавшимися в них до этого сосудами. Эта борьба, как по мне является верхом любой борьбы, потому что происходит без единого атакующего (по крайней мере, сработавшего атакующего) действия со стороны кого бы то ни было из противников. Лишь защита и постоянные предосторожности, лишь попытки предотвратить выпады противника, который в свою очередь постоянно обманывает, делает вид, что пытается что–то сделать, сбивает его с толку. Выглядит это для стороннего несведущего наблюдателя как простое размахивание руками полоумных с беспрестанным нашёптыванием формул и бормотанием себе под нос, а в действительности же такой поединок требует невероятных затрат сил и недюжинного интеллекта, который способен просчитать на несколько шагов вперёд последствия своего действия, разоблачить обманку противника, прогнозировать, постоянно думать и не упускать ни одной, даже самой маленькой и кажущейся незначительной детали. Долго в таком поединке выстоять было действительно показателем не только высшего магического мастерства, но и ловкого, неординарного ума. Это были почти шахматы, вот только без цейтнотов и с той небольшой оговоркой, что платой за неправильный ход вполне могло стать кровоизлияние в мозг. Ну и, наконец, были те, к кому я с радостью относил себя и юношу, сопровождавшего мага в красном и человека с Диарнисом в ножнах. Люди, не имевшие никакого военного опыта, да и не желавшие его иметь просто–напросто. Мы были теми, кто ненавидел кровопролитие, и любое проявление насилия противило нашей натуре. К тому же ведь недаром я сразу же признал в нём музыканта. Говорят, что многие творческие люди являются законченными пацифистами. Я, конечно, таковым не являлся, но своё отношение к кровопролитию и бессмысленным конфликтам уже высказывал неоднократно. Ну, по крайней мере, мне кажется, что я это делал. Я ведь прав, да? Или нет? А, Бартас вас задери, неважно!

– Мы прибыли сюда по указанию Дорниса, который ведёт под своим руководством армию освобождения к столице славного королевства Ланд, – эту, как я понял, кодовую фразу явно придумал не самый гениальный шифровальщик из ныне живущих, потому что если это снова были шпионы, подосланные к нам Главой, то им больше не нужно было никаких доказательств, чтобы истыкать нас арбалетными болтами, но, судя по тому, что человек со шрамами шагнул навстречу нашему молодому паладину, никто из них не собирался делать ничего подобного.

Интересно, у меня сейчас был такой уже удивлённый и непонимающий вид, как у мага в красной грязной робе? Мне ведь так и не удалось закончить тот начавшийся перед приездом эльфа разговор. Я до сих пор не знал, зачем мы собственно сюда явились, какие цели преследовали. Но теперь я, кажется, начал что–то понимать, а если ещё и принять во внимание те тайные беседы Нартаниэля с паладином и то, как они постоянно косились на мой обруч. Хм, очень интересно всё, однако, получается. Мы что–то ищем и это что–то неведомым мне пока образом связано с тем хаосом, что творится сейчас на землях Ланда, а если быть точным, то конкретно пока с самым явным противостоянием тех, кто хочет, чтобы королевство оставалось независимым и самостоятельным и новыми владыками, желающими объединения с более сильной страной (эта их позиция дошла до эльфа по «телепатофону» буквально несколько дней назад). И это ещё не принимая во внимание тех, кто называл себя «патриотами» и сражался за независимость территорий, которые некогда были самостоятельными. Ланд сейчас буквально раздирали на части эти мелкие хищники, почти не оставляя ему шансов на выживание. А ведь ещё даже не подключились сильные мира сего, а собирались. Собирался Великий Князь, который уже давно заявлял о том, что Ланд является исконными землями его страны, что пора бы уже «блудному сыну вернуться к своему отцу», а если он не собирается этого делать, то тогда «папаше» придётся взяться за ремень и хорошенько наказать непослушное чадо и показать ему настоящее место. Взяться за это дело хотел и Мортремор с Хариотом, желавшие оторвать себе кусок, чтобы нажиться на богатых землях королевства Ланд. Страна исходила кровью, а мы собирались ещё больше подогнать тот момент, когда она окончательно ею захлебнётся? Мне это, мягко говоря, не слишком нравилось. Нет, конечно же, я не говорю, что нужно сидеть, сложа руки, но принимать в этом конфликте какую–либо из сторон, по мне, было крайне неразумно, поскольку ни одну из позиций я не принимал как верную, а потому считал нужным направить все силы здравомыслящих людей на улаживание конфликта. Странно, что и благоразумный эльф, чаще всего разделяющий мои взгляды, решил присоединиться к этой авантюре. Очень и очень жаль, что люди всегда чувствуют себя обязанным поддержать хоть кого–нибудь, подбрасывая ещё больше дров в костёр, а не бегут все вместе с бочками слов, чтобы потушить его. Да, я бартасов утопист, но ничего не могу с этим поделать! Я всё ещё верю в людей!

– Мы пришли сюда по велению короля Сарта, чтобы помочь вам отыскать некое место, где находится корона, принадлежавшая роду королей Ланда.

Что? Корона? Какая ещё корона? Какое ещё место? О чём они вообще тут говорят? Что здесь вообще происходит? Как связано это с походом «храмовников»? Бартас вас всех дери, как много у меня было в тот момент вопросов, ответить на которые я смог бы сам при помощи своих собственных мозгов! Но я не задал ни одного из них. Почему? Хороший вопрос, но, думаю, что во мне сработало какое–никакое чувство такта, которое, как оказалось, я ещё не растерял окончательно во время отсидки и нескончаемых путешествий, начавшихся после моего освобождения из казематов. К тому же я не слишком люблю опережать события, а предчувствие говорило мне, что они сами сейчас в беседе ответят на некоторые из немых, невысказанных вопросов, читающихся пока только лишь во взгляде. Но вот ещё что–то странное зашевелилось внутри, будто бы холодок чего–то недоброго. Вот странно, с чего бы? Мы ведь на месте, добрались вроде все в таком же составе, как и планировали, даже, если верить обрывкам услышанных мною реплик Рилиана, их было ровно на одного человека больше, и что–то мне подсказывало, будто бы этим «лишним» был как раз–таки маг в красной одежде. Вот только это склизкое противное ощущение могло быть оправдано лишь в одном случае – если на самом деле это было лишь обманкой. И тогда наше положение было не из самых завидных. Как же я ненавижу себя за то, что так безропотно доверяю своим предчувствиям и начинаю только из–за них чуть ли не впадать в истеричную панику! Надеюсь, что никто не заметит моих лихорадочно бегающих глаз, что никто не подумает, будто я о чём–то переживаю. А для этого неплохо было бы перестать пытаться оторвать рукав своей одежды и хрустеть костяшками пальцев. Вот только иногда это сделать сложнее, чем кажется на первый взгляд. К счастью, сейчас все были слишком заняты разглядыванием друг друга, и мне стоящего позади Рилиана и Нартаниэля, никто вообще не обращал внимания, а сейчас мне это было только на руку, поскольку давало время успокоиться без лишних любопытствующих взглядов, которые я вообще никогда не любил. Тем более, когда они чему–то мешают, особенно думать или, как сейчас, успокаиваться.

– Думаю, что ваша помощь уже не потребуется. По крайней мере, в поиске. Как видите, мы вышли к одному и тому же месту, а, значит, это именно то, что нам нужно.

– А ведь верно! Отсюда прямо–таки фонит магической энергией. Совсем неудивительно, что это место вы выбрали в качестве встречи, вот только я не совсем понимаю, зачем мы тут? Я, к сожалению, присоединился к ним уже во время их путешествия при не самых благоприятных обстоятельствах, – демонолог небрежно кивнул в сторону ландестера и юноши, – а потому не знаю, куда и зачем они шли.

– Весьма забавно, я ведь тоже, по сути, не знаю нашей цели, господин маг, – я горько усмехнулся, всё–таки держаться вдали от разговора у меня не получилось.

– Вот–вот, раз нас уже двое, то, думаю, вам стоит объяснить нам, что здесь происходит, да сожжёт вас всех Алленуид, – довольно быстро вспыхнул от нетерпения маг в красном.

Мне показалось, что при упоминании имени этого великого демона эльф поморщился, ведь всем известно, что больше всех других тварей остроухие ненавидят именно демонов, этих монстров, которые вырывались и вырываются в наш мир, с одной лишь целью – убивать и ещё раз убивать. Вот уж не знаю, зачем они это делают, и из–за чего они становятся такими кровожадными, но, опять–таки посмею высказать свою личную точку зрения, думаю, что последнее просто заложено у них в природе, а не появляется в ходе какой–то эволюции или созревания. Первое же они, скорее всего, делают лишь ради своего собственного удовольствия, потому что только люди могли придумать такую глупую вещь, как боги и связанная с ними религия, ради которых нужна боль каких–то живых существ, жертвоприношения, кровь и прочая оккультная дребедень. Но, что очень странно, после этого выкрика человек в красном мне стал только больше нравиться за свою жёсткую прямолинейность и нежелание ходить вокруг да около. К тому же мне стоило его поблагодарить за то, что он избавил меня от такой неприятной обязанности, как выпроваживание заданного им вопроса на свет своими устами. А ведь на самом деле, надо бы не забыть сказать ему за это «спасибо».

Нартаниэль переглянулся с Рилианом, тот же в свою очередь не посмел бросить взгляд на человека со шрамами. Что же, вполне оправдано. Во мне тоже это лицо не вызывало ну просто никаких симпатий.

– Эта корона должна послужить символом того, что притязания на престол претенденте, которого выдвинет уже упомянутый сегодня Дорнис не просто бред спятившего, а весьма законное требование, подкреплённое к тому же желанием сверхъестественных сил, ведь, как всем известно из истории и мифологии Ланда, предмет этот непонятным образом и в неизвестном направлении пропал. Его же внезапное появление вместе с фаворитом Дорниса вполне может обеспечить ему место на троне, поскольку люди всё ещё свято верят в то, что это некий божественный артефакт. Это, конечно, в некоторой степени обман, но без этого никак. Так хотя бы удастся избежать кровопролития.

– Не удастся, уже поздно.

Кажется, в этот момент абсолютно все обернулось на хриплый голос, который высказал свою, весьма радикальную надо сказать, точку зрения. Как ни странно, но слова эти были произнесены человеком, который уже был мёртв как минимум пару лет. К счастью, это был не зомби, а призрак, иначе тут же заслезились бы глаза от запаха разложения, захотелось бы зажать себе нос. Рилиан сразу узнал его. Это был Дарс с равнин Даруана. Тот самый легендарный герой народа Хароса, которого они называют освободителем, тот, с кого началось это национальное недовольство в районах Ланда, тот, кто запустил цепочку, сейчас разворачивающуюся всё активнее и захватывающую своей массой всё большие территории и народные массы. Вот только сейчас он уже действительно стал стариком, глубоким, но даже у меня язык не поворачивался назвать его немощным, какими обычно представляют старых магов. Он всё ещё был крепок, ловок. В его полупрозрачных глазах читалась радость, но она тут же пропала, когда его взгляд скользнул по мне, вернее, по моему обручу. И что в нём такого особенного? Что он так всем не нравится? Не понимаю. Он сделал несколько шагов вперёд. Рилиан и эльф расступились перед ним, пропуская к надгробному камню. Все уже догадались, чья это была могила. Призрак лучника медленно, прихрамывая, но всё же странно легко подошёл к серому монолиту, провёл по его шершавой поверхности рукой, будто бы мог наощупь почувствовать мох, росший на нём. На мгновение на его старом, заросшем белой бородой лице проскользнула печальная улыбка, но она так же быстро, как до этого радость во взгляде, сменилась грустью и усталостью. Он ведь, наверное, даже не знал, кто поставил ему этот памятник, кто вырыл для него могилу, кто не оставил его останки гнить под вечно серым небом, нависшим над этими болотами. Наверняка это был простой человек, не знающий о великих делах и долгой жизни Дарса с равнин Даруана, которого называли единственным по–настоящему свободным человеком во всём мире. Но вряд ли лучник из Хароса сильно печалился о том, что на месте его смерти никто не возводил шикарных мавзолеев и склепов. Он привык к незаметной жизни на вторых ролях, но при этом и пресыщенной множеством приключений и активных действий. Привык быть никому не известным одиночкой. Ведь большинство из тех, кто пошёл за ним тогда в лесах провинции Ланда, так и не удосужились узнать его имени. Он слишком быстро исчез, как исчезал всегда. Пожалуй, такая могила была единственным достойным пристанищем для этого человека, слишком много повидавшего в своей жизни. Тут, вдали от людей, вдали от мирской суеты. Он заслужил это, действительно заслужил, как никто другой. Этот спокойный безмятежный отдых посреди спокойных и смертельных, как он сам, болот. Он просто слишком устал при жизни, он просто слишком долго жил.

Рилиан явно что–то хотел сказать, но из–за удивления и шока, которое он испытывал при виде призрака лучника из Хароса, у него это получалось, ну как–то не очень, мягко говоря. Он походил на рыбу, выброшенную на берег и хватающую ртом воздух, который для неё был хуже, чем для нас дым от сотен пожаров. Остальные же просто никогда раньше не видели этого человека, поэтому не спешили что–то говорить. Даже маг в красном замер с отвисшей челюстью. Даже несмотря на то, что он упомянул одного из самых известных в широких кругах демона, вряд ли в его практике имелся опыт общения с призраками известных борцов за свободу и независимость, а посему он не знал, что надо предпринимать в такой ситуации – то ли пытаться изгнать его, то ли, напротив, внимательно слушать его и впитывать в себя каждое слово и каждую толику информации, которая поступала с ними. Судя по тому, что никто не собирался кидаться в него заклинаниями, не выхватывал мечи из ножен и не читал экзорцизмы, все мы единогласно придерживались второго варианта. Думаю, просто все мы весьма здраво рассудили, что это будет самый верный способ, который ознаменуется для нас самыми маленькими потерями, чем хотя бы в первом пути. Например, он действительно мог нам рассказать что–то интересное и познавательное. Особенно в это хотелось верить после того радикального заявления, которым он нас встретил. А если потом этот бартасов дух взбесится, то у нас всегда будет время его прикончить. Как–никак магов у нас было целых два. А между тем паладин так и не оправился от удивления, а потому всю инициативу пришлось возложить на свои идеально ровные плечи эльфу:

– Почему вы считаете, что уже поздно? Время было рассчитано, а опоздали мы всего на два дня, за этот маленький промежуток не могло случиться ничего важного по определению.

Приведение саркастично усмехнулось. Видимо, освободившись от телесной оболочки, он почувствовал себя действительно свободным и уже не считал больше нужным сдерживать свою мимику. Что же, его право, но если это была провокация, то она не удалась, Нартаниэль даже бровью не повёл, его лицо оставалось ровно таким же непроницаемым, как и до того.

– В этом все эльфы – вы всё меряете только по–своему. Особенно любите проворачивать это, когда речь заходит о времени. У вас ведь оно неограниченно, вам некуда спешить, а потому вы и не понимаете той суеты и скорости, с которой живут люди, буквально не расставаясь с ними ни на секунду. Не понимаете, потому что не считаете это нужным, больше времени уделяя «более важным вопросам».

– Кажется, мы здесь не для того, что бы обсуждать философию эльфов, – сухо прервал призрака человек со шрамами.

С этим я был полностью согласен, но немного по другой причине. Я исходил из своих знаний об этом эльфе. Он мог распинаться на вышеуказанную тему часами, а то и днями, поскольку, как верно заметил мертвый лучник из Хароса, дни совершенно не считал, зато спор и поиски истины в нём считал делом святым, а посему не хотел его прерывать из–за какой–то глупой нехватки времени. Что вообще за бред? У эльфа и вдруг нет времени? Ха–ха, очень смешно! Они ведь живут вечно, неужто забыли?

– Я как раз хотел перейти к более насущным делам, – бросил короткий взгляд Дарс на прервавшего его, мне показалось, что в нём промелькнула какая–то злоба, но я быстро одёрнул себя и убедил в том, что это лишь игра света и тени.

– Тогда, думаю, что лучше всего будет без отступлений говорить только о сути. Вы ведь сами весьма однозначно дали нам понять, что сейчас время не на нашей стороне. Хотелось бы узнать, из чего исходит это предположение? – магу в красном, наконец, удалось «подобрать» чуть было не отвалившуюся челюсть, не только пристроив её на место, но и заставив выполнять те функции, для которых она, собственно, и была предназначена, то есть для разговора и жевания. Пока что, правда, удалось нам лицезреть лишь первое.

– Не даёте старику развлечь себя разговором, – на этот раз усмешка Дарса была однозначно добрая, без каких–либо выдумок и вариаций, – ну да ладно, что с вами делать, молодые всегда спешат. К тому же сейчас это вполне оправдано. Вам нужно спешить, спешить вернуться, чтобы вмешаться и остановить то, что сейчас твориться в мире, пока жертв ещё не слишком много.

– Вернуться? Это мы и собирались сделать, когда найдём корону, разве не так? – самый молодой из нас удивлённо начал переводить взгляд с одного на другого.

Судя по их лицам, они уже тоже догадались о том, что здесь ничего нет, что это просто глупая пустышка, обманка, которую нам подкинул Глава, чтобы вывести из игры короля Сарта, полностью занятого поиском предмета, который стал бы идеальным спасением Ланда от того кровавого спектакля, который готов был там развернуться. А тем временем он проворачивает свою хитрую аферу, собираясь отдать избитое королевство тому, кто больше заплатит. Но пока идут торги, он ни в коем случае не может допустить того, что бы бойня и беспорядки завершились. Ему обязательно нужно было поддерживать их, подливать масло в огонь, чтобы новые хозяева всё ещё видели для себя богатые земли с народом, которым не руководит никакая явная власть, а не очередного сильного противника на политической и экономической арене. Люди должны быть разорены, истощены, подавлены, неспособны оказать достойного сопротивления тем, кто придёт на их территорию. Они должны были просто смириться, смириться и тут же начать работать на нового хозяина. А для этого нужно было, чтобы обе самые активные и явные стороны конфликта продолжали ненавидеть и противостоять друг другу. Новые короли, конечно, были лишь куклами в руках Главы, не более, но это и так было известно почти всем, кто здесь находится, за исключением разве что мага в красном и жителя Сарта. Они лишь делают вид, что находятся на стороне тех, кто хочет стабильности. Хотя, на самом деле я уже перестал понимать, чего они хотят. У них уже пропали всякие идеи, которые они ещё несли с собой в самом начале. Удивительно как быстро они растеряли их. Но, думаю, королям это лишь на руку, потому что их главная задача на самом деле лишь ещё больше дестабилизировать ситуацию в стране, они лишь видимость власти, не более. К тому же таким образом он уводил с поля ещё и меня, поскольку я довольно много знал, и нового владельца Диарниса, который представлял для его задумки потенциальную опасность, и эльфийского посла, способного также сыграть не последнюю роль в крахе его планов. Такой старый трюк, требующий всего лишь двух ложных информаторов и всё, некоторые опасности убраны, их можно больше не принимать во внимание, и пока они заняты поисками несуществующего на самом деле легендарного артефакта, он налаживает новые ниточки и дёргает за старые. Что же, он как всегда оказался впереди всех на несколько шагов.

Старик обвёл нас всех небесно–голубыми глазами, он хмурился, но всё же его не могло не радовать то понимание, отразившееся на лицах каждого из нас, даже молодого музыканта.

– Вижу, вы осознали. Вас всех одурачили. И не только вас. Все те, кто идёт сейчас за Дорнисом и его приближёнными, обмануты точно так же, потому что их лидер сейчас надеется на то, что к нему в руки приплывёт корона, а его шпионы смогут отыскать якобы погибшего принца–бастарда. Вот он будет удивлён, когда короны он не получит, зато Адриан явится к нему собственной персоной.

– Что? Он всё–таки жив? – с наигранным, невероятно фальшивым удивлением воскликнул я и для пущего эффекта заморгал и приложил ладонь к сердцу.

Это не вызвало одобрения, только юноша легко усмехнулся. Он ещё был молод, а потому не научен сдерживать свои чувства. Рилиан же просто не одобрял моих действий, потому и не улыбнулся.

– Думаю, мне не стоит обращать внимания на это кривляние, потому что большая часть присутствующих либо точно знает, кто здесь тот самый Адриан, либо просто догадывается. Скажу сразу, что догадываются они верно, – я заметил как Рилиан бросил короткий, почти незаметный взгляд на человека со шрамами и полные удивления глаза мага в красном, да, для него это явно было сюрпризом, – но собрала вас здесь не только злая воля недруга. Как бы глупо и похоже на старые сказки это ни звучало, но это действительно так. Пусть это будет случай, провидение, судьба, Фортуна, предназначение, череда взаимосвязанных и вытекающих друг из друга событий – что угодно, но…

– Стоп, тпру, баста! – я покачал головой. – Что–то я не понимаю. Вы сами говорили о том, что не будет больше никаких отступлений и вдруг начинаете разглагольствовать о каких–то высших материях. Думаю, все со мной согласятся: для начала неплохо было бы узнать, что там творится и на что опираются ваши догадки и мысли. Потому больше, как на события, происходящие, так сказать, «на большой земле», вам опираться не на что. Это более реальное и актуальное для нас сейчас.

– Прагматизм, реализм, смешанный с насмешкой и прямолинейностью, острым умом, который не принимает чужие законы за истину и стремится всё проверить? Что же, это хороший набор качеств во все времена, потому что такие люди чаще всего идут вперед, но медленно, потому что им мешает большая часть общества, не принимая его немного вызывающее, саркастичное поведение и тыканье людей лицом в их собственные ошибки. Из уважения к такой очень редко встречающейся «сокровищнице» я пропущу мимо ушей тон. Да и вообще стоит ли мне, призраку, обижаться на живых? Вряд ли. В эти времена мне, наоборот, хочется вас жалеть, а не настраивать себя против. Там, как вы выразились, на большой земле, сейчас творятся жуткие вещи. Произошла первая крупная стычка между теми, кто выступает за новую власть и теми, кто жаждет свергнуть её ещё раз. Многие погибли, потому что против «храмовников» выступила не только регулярная армия, но и обезумевшие крестьяне. Люди Дорниса сражались храбро, но им это не очень помогло. Пришлось отступить и разбить лагерь. Так случилось, что он расположился ровно посередине Ланда. Теперь это настоящая линия фронта, потому что на востоке никто не хочет вступать в состав других стран, а на западе на это уже начинают подбивать, но, тем не менее, по обе стороны ещё есть те, кто жаждет независимости именно для своего кусочка земли и для проживающего на нём народа. Королевство Ланд уже начинает заходиться пламенем, которое потом оставит после себя лишь пепелища, чёрную выжженную землю, которая не сможет уже породить больше ничего. Чернильное пятно на мировой карте. А до этого ведь дошли они сами. Глава Гильдии Сейрам лишь подтолкнул, нужен был лишь повод, маленькая искорка, из которой разрастётся смертельный пожар. Сами из–за целого ряда королей, которые за несколько лет закопали титанические труды своих предшественников по объединению и обогащению. Ведь у Ланда огромные ресурсы, огромный потенциал, его всегда недооценивали, но они уничтожили всё это, и твой отец, Адриан, не смог это восстановить. Он был хорошим, справедливым, рассудительным и умным королём, в отличие от предыдущих, но у него просто не хватило времени и сил, потому что на восстановление Ланда потребовалось бы намного больше времени, чем то, за которое он пришёл в упадок. Только в сказке возможно, что один славный владыка на раз–два исправил ошибки королей, что были до него. Их было слишком много, все они вылились в это. Нельзя было избежать чего–то подобного. Все эти события должны были начаться, для меня честь, что именно я стал тем, кто запустил механизм, а от вас зависит лишь то, как долго он будет ещё работать, – призрак тяжело выдохнул и обвёл нас суровым взглядом, как обычно это делают преподаватели, когда объясняют подопечным, насколько важный им предстоит экзамен.