Текст книги "Бастард (СИ)"

Автор книги: Тимур Вычужанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 44 страниц)

– Знаю, очень хорошо это знаю по старой памяти и собственному опыту, – Адриан слегка улыбнулся, думая о тех давно ушедших временах и всё ещё сильно жалея о том, что они уже вряд ли когда–нибудь смогут вернуться, ведь бастард знал, что Син точно никогда не простит своего старого друга за то, что он стал во главе армии, которая пожала столько невинных жизней в своём кровавом походе якобы ради великой цели, – а потому постараюсь быть предельно краток и откровенен, поскольку по–другому в этом разговоре у нас понять друг друга вряд ли получиться, – снова вернулся в прежний серьёзный тон принц, придавая чуть было не утерянную полу формальную обстановку.

– Ты опять начинаешь уходить в какие–то дальние дебри, дорогой друг. Я, конечно, люблю болтать, но всё–таки иногда настают времена, когда эту любовь приходиться держать в узде, а на её место выпустить пристрастие к немедленному действию. Сейчас как раз одна из таких ситуаций. Нет времени, мы не знаем, когда точно ударят по нам враги, подкреплённые продовольствие и оружием со стороны Княжества. Нельзя допустить, что бы они сделали это первыми. Ты представляешь, как сильно мы можем снизить их боевой дух, если ты выйдешь впереди нашей армии? Уверен, большая часть из них тут же опустит оружие и победит к нам на встречу, а на той стороне останутся лишь совсем чокнутые идиоты, которых ждёт смерть, потому что нам от них точно никакой пользы не будет. Думаю, такая победа войдёт на страницы летописей, как величайший триумф в истории Ланда. Мы вернём себе утраченные из–за козней врагов земли с самыми минимальными потерями, а у Княжества Шан не останется больше никаких корней здесь и тогда, и вот тогда уже они отступят и надолго откажутся от своей идеи посягать на наши территории. А ты хочешь отложить этот день? Ты будто бы и вовсе не хочешь, чтобы он свершился, откладывая и откладывая его в долгий ящик. Что с тобой? Раньше я не замечал в тебе, Адриан, такой нерешительности. Или, может, ты перешёл на сторону врага? Тогда я больше не могу считать тебя другом и тут же, на этом самом месте, скрещу свой меч с твоим, после того, как ты сознаешься в своём ужасном непростительном проступке. Можешь быть уверен в том, что поединок будет абсолютно честным, без стражи. Только ты и я. На самом деле мне уже давно хотелось сразиться с тобой, ведь я всё ещё не люблю знать за её продажность и узколобость, но ты показал себя как лучшей её представитель в Султанате, когда не испугался грязной работы и в первых рядах прорывался ко дворцу. Очень жаль будет, если ты всё же изменил своим привычкам и повёлся на сладкие песни Нура, но тогда всё хотя бы снова вернётся на круги своя, и я снова смогу с чистым сердцем ненавидеть всех этих змей в блестящей чешуе. Слово за тобой, учти, от этого может зависеть твоя жизнь а потому подбирая слова тщательней, если не хочешь снова вызвать у меня таких подозрений.

– Я понимаю все вои подозрения, могу даже сказать, что сам подал для них основание, но я не сбираюсь перед тобой оправдываться. Даже на том злосчастном суде мне хватило просто того, что бы сказать: «Я не виновен». Тем более я не унижусь и перед тобой, Дорнис, потому что всё же одна черта от своего социального класса у меня сохранилась – я действительно гордый. Ты так увлечённо рассказывал, какое ужасное зло представляет в своём лице Княжество Шан, как оно подкупает лицо, о том, что единственная цель, которую преследует это государство, заключается захвате земель, по праву принадлежащих Ланду. О том, что после того, как вы разобьёте приверженцев новой независимости, у неё не останется тут корней и их армии придётся надолго убраться отсюда. Ты в этом абсолютно прав. Действительно, скорее всего, так и было бы, но ты упустил одну немаловажную деталь: вы ведь на самом деле идёте той же дорогой, что и ваши противники. Можно даже сказать, что вы являетесь зеркальным отражением друг друга. Обе стороны борются за независимость и те земли, что считают по праву своими. Ты выступаешь с идеями о том, что в Ланде могут проживать лишь коренные ландестеры, при этом сова забывая о том, что изначально наше королевство было, можно сказать, сборником земель самых разных народов, которые до того имели почти полную самостоятельность, но были вынуждены объединиться перед лицом общей опасности, а потому имеют точно такое же право на суверенитет своих земель, как и все остальные. Ты же идёшь неверным путём, навязывая превосходство одного народа над другими. Такая позиция в корне не верна, поскольку без взаимодополнения, лучшим примером которого является именно королевство Ланд, все народы, населяющие его, были бы уже давно или совсем вырезаны или же просто исчезли бы навсегда из–за кровосмешения. Вед ландестеры тоже когда–то были лишь маленьким, ничего не значащим в мировых масштабах народцем, который, тем не менее, сумел подняться с колен, сбросить с себя бремя податей Хариоту, Северному Королевству и Княжеству Шан. Именно своей силой и доблестью, честностью мы сумели объединить все эти народы под своим крылом, а теперь ты, Дорнис, превращаешь наш народ в кровавых палачей, убивая тех, кого мы когда–то сами позвали к себе и обещали защиту, – Адриан сделал несколько шагов навстречу желтоглазому, будто бы нависая над ним чёрной грозовой громадой и заставляя главнокомандующего армии Ланда против воли отступить назад и снова потянуться к своему оружию, – но и это не самое худшее. Я понимаю, что тебя, как и любого другого, можно с лёгкостью ослепить такими масштабными и чистыми идеями, за которыми часто люди совершенно перестают видеть даже крупицы здравого смысла, становясь самым главным бичом всего человечества – фанатиками. Есть ещё один изъян в твоих идеях, который ты почему–то ну никак не хочешь увидеть, а вот в лагере напротив на это указываешь постоянно. Вы ведь тоже на самом деле боретесь не за свои собственные интересы. Вам это лишь кажется, потому что мортреморцы, в силу того, что их государство намного старше и могущественнее, чем наше, гораздо лучше разбираются в плетение подобных паутин, обманывая при этом не только своих врагов, но и тех, кого они пока могут называть союзниками. Хотя здесь больше бы, по правде говоря, подходило что–то вроде «рабочей силы».

– О чём ты говоришь? Мортремор нам помогает, он может обеспечить нас всей необходимой помощью, но мы не работаем на него, а он предпринимает подобные действия лишь затем, что бы мы смогли стать сильным государством, – в голосе Дорниса послышалась нарастающая ярость, слова Адриана явно ему совсем не понравились, а в своём нынешнем положении он уже совсем отвык от того, что ему смеет кто–то перечить, став в этом плане уж слишком сильно похож на тех, кого так ненавидел. Злая ирония, не правда ли?

– Открой, наконец, глаза шире Дорнис. Взгляни на вещи так, как они есть на самом деле, без всяких приборов и прочей ерунды, которая мешает тебе оценить ситуацию трезво. Неужели ты не можешь понять, что на самом деле Мортремор просто пускает вам пыль в глаза, этими отговорками и якобы совершенно бескорыстной помощью. Всё не так, Дорнис, всё совсем не так, как тебе кажется, потому что в этом путешествии я понял, что сейчас очень немногие способны делать что–то подобное лишь во имя тех самых идеалов, не просчитывая при этом в уме затраты и возможную прибыль. А, можешь мне поверить, восточный гигант возьмёт своё, причём сделает это очень и очень скоро, поскольку не привык оставлять долги. Сам подумай, зачем им ещё одна сильная страна, когда буквально под боком расцветает и множит свои силы королевство Сарт, а Султанат уже давно перехватил инициативу почти во всех возможных видах торговли? И Княжеству Шан так же не нужны эти государства–карлики. Сильные мира сего просто стравили нас, некогда братские народы, между собой, заставляя изойти кровью, ослабнуть и самим уже молить о помощи. Они же в роли благодетелей и великих спасителей придут к нам и начнут свой пир, всё ещё прикрываясь масками той самой добродетели. Они же просто воспринимают нас как большой кусок мяса, который невозможно проглотить за один присест, а потому они решили разрезать нас своим ножом тайных интриг, после чего по кусочкам отправить в рот, чтобы стать ещё сильнее и кровожаднее, чем прежде. Никто и никогда не собирался нам помогать. Мортремор ведёт сюда свою армию совсем не за тем, что бы помочь вам в этой нелёгкой борьбе. Они просто хотят раз и навсегда выяснить, кто сильнее, они или всё же Княжество Шан, при этом совершенно не интересуясь тем, согласны ли мы, что бы наше королевство стало для них этим полем боя. Мы сами впустили их сюда, сами буквально преподнесли Ланд на блюдечке с голубой каёмочкой, но у нас всё ещё остался шанс. Мы можем успеть в последний момент выдернуть у них из рук этот деликатес, но для этого нужно отказаться от вражды, от тех идей, в которых чётко прослеживается то самое превосходство, одна национальность и прочее, ведь природа не просто так создала так много народов, мы должны учиться друг у друга всему полезному, идти всё ближе к совершенству, должны стать показательным примером всему миру, что враждовать между собой лишь по принадлежности к той или иной народности – это верх глупости. Кто–то должен это сделать, кто–то должен сложить оружие и показать, что Княжеству Шан и Мортремору уже нечего здесь искать, поскольку мы снова объединились, мы снова сильны, как и прежде, и больше им не удастся так просто снова разобщить нас себе на пользу. Конечно, я понимаю, что сейчас есть множество вещей, кажущихся более материальными, полезными и близкими, чем всё это единство и самосовершенствование, о котором я говорю, но, пойми, по–другому сейчас нельзя. Если снова пойдут в ход мечи, топоры, копья и стрелы, то круг никогда не разомкнётся, даже если тебе удастся выдать кого–то за законного наследника, то рано или поздно найдутся те, кто вспомнит, каким путём на самом деле ты возвёл его на трон, они снова восстанут, сыграя всё на тех же струнах, что затронули и сейчас. История снова повторится, снова польются реки крови, я уверен, что так уже случалось бесчисленное множество раз, но вот сейчас вся проблема в том, что мы живём в действительно переходную эпоху, когда меняемся не только мы, но и мир вокруг нас. Сейчас обе стороны этого внутреннего конфликта уже не знают, за что они на самом деле сражаются. Нужно лишь вразумить тех змей, что продолжают подливать яд в кубки. Люди устали от войны, Дорнис, и в наших силах её остановить, в наших силах не дать родному королевству превратиться в руины и пепелища, но для этого тебе придётся отказаться от всех тех идей, что ты преследуешь сейчас. Поверь, если это сделаешь ты, то и все пойдут за тобой, потому что я видел тех людей снаружи, они перестали верить в то, что желтоглазый демон на этом холме может измениться, но я верю, Дорнис, что ты сможешь это сделать, а это заставит поверить и их, заставит так же и наших противников сложить оружие, ведь их обманывают точно так же, как обманывали и тебя, а всё тайное всегда становится явным. Однако финальный выбор всё ещё остается за тобой. Больше слов я подобрать не могу, как и заставить тебя силой, поскольку я уже сказал, что насилие лишь только порождает в будущем ещё большее насилие. Я жду, Дорнис, жду, и если ты решишь меня убить за слова, столь сильно противоречащие твоим взглядам, то я не буду защищаться, потому что есть ещё те, кто продолжит моё дело, и, возможно, сейчас они занимаются как раз тем, что пытаются переубедить лидера ополченцев в том форте и открыть ему глаза на тот страшный, но столь искусный обман, действующий на всех подобно гипнозу. Твоё слово, Дорнис, я замолкаю.

В шатре вновь повисло неловкое молчание. Было видно, что Дорнис действительно воспринял слова Адриана и серьёзно обдумывает их. Сейчас в его душе, наверное, разыгралась целая битва между тем самым здравым смыслом и трезвым разумом, о котором говорил принц–бастард, и всеми теми туманными обещаниями и смутными идеалами, якобы гарантирующими светлое и беззаботное будущее для всех тех, кто последует им. Причём весьма забавно в этой истории было то, что обе стороны готовы были продать собственные души за борьбу, свято уверенные, что всё им обещанное действительно сбудется и случится, что забудутся, наконец, все эти бесчисленные беды, но опять–таки достигнуть такой нирваны можно лишь полностью изничтожив конкурирующий лагерь. Весьма удобная концепция взглядов для тех, кто управлял всей этой толпой, поскольку таким образом они убивали сразу двух зайцев: и привлекали на свою сторону бесплатных бойцов против врага, который мешал им в той или иной области, и при этом выступали в роли чуть ли не святых и новых богов, потому как вроде бы спасали от полного бедствия тех, кто всё–таки нашёл в себе силы примкнуть к ним. К тому же у подобных убеждений был весьма странный эффект, которые некоторые сравнивают с алкогольной зависимостью или ещё чем–нибудь подобным. Ведь чтобы пристраститься к таким радикальным взглядам достаточно лишь пару раз побывать на каких–нибудь собраниях (для некоторых и вовсе хватает лишь одного), увидеть листовки, которые в последнее время тоже стали весьма значимым аргументом в вербовке, услышать речь глашатая, идя на работу или на рынок, чтобы купить разозлившейся за позднее возвращение домой жене чего–нибудь, что бы успокоило его нервы и заставило вновь горячо полюбить своего супруга. Зато вот отказаться от вновь приобретённого мировоззрения для некоторых становится самым сложным испытанием в жизни, ведь до этого они, по сути, ни имели никакой чёткой гражданской позиции и смотрели на все вещи вокруг как–то обыденно, не давая какой бы то ни было чёткой однозначной оценки, исходя из того, что если их это не касается, то и обращать внимания на самом деле незачем, только лишние нервы и время, гораздо полезнее будет выпить ещё одну бутылку с парнями или выкурить ещё одну самокрутку из самой свежей партии табака из далёких и жарких песков южного Султаната. Следовательно, новая позиция заполняет пустоту, а, как говорится, первая любовь никогда не забывается, а потому новые взгляды, которые им пытаются привить некоторые подозрительно выглядящие личности, уже не кажутся им столь убедительными и полезными, несмотря на то, что та самая позиция, которой они придерживаются теперь, была схвачена им подобно болезни где–нибудь так же на улице, но ведь теперь они активные политические личности, а потому и на горлопанов, которые на свою сторону привлекают народ какой–то ересью, надо смотреть свысока и ни в коем случае не прислушиваться к тому, что они там несут, ведь единственно верной концепцией является та, которая уже у них есть. И этот паразит продолжает развивать свою силу внутри таких индивидов, пуская корни и в конце–концов заставляя носителя занять место того самого глашатая на ящике и начать точно так же без конца говорить о том, как хорошо живётся с такими взглядами на мир и что только так можно достичь счастья, ну и тому подобное и так далее в том же духе, из–за чего эти взгляды продолжают множиться в обществе, пускать всё более глубокие корни и в итоге обычно образовываются два–три, максимум пять враждующих между собой лагерей, которые постоянно проводят какие–то там новые кампании по привлечению на свою сторону очередных шалопаев. Если же кто–то попытается вмешаться в уже установленные и всем привычные правила подобной игры, то, можете в этом ни секунды не сомневаться, тут же выпрут за дверь, при этом ещё и отвесив смачного пинка, поскольку кукловоды и серые кардиналы очень не любят третьих личностей, ибо тогда сразу же в глазах их подопечных рушиться вся система, ведь они привыкли чётко делить мир на чёрное и белое, где чёрное – это те самые идейные противники, для которых нет ничего святого и единственное, чего они жаждут, так это господства и уничтожения мира, а власть к деньгам у них ещё больше, чем у самых алчных в истории королей гномов, а белое – это собственно, их товарищи и все те, кто примкнул к правильной, светлой стороны, не поддавшись влиянию тёмных материй. При этом, что интересно, такое чёткое деление присутствует у всех, сколько бы сторон конфликта ни насчитывалось, но люди понять и углядеть этого опять–таки не могут из–за всё той же глухости и слепоты, которая не позволяет им взглянуть на вещи здраво и, разложив всё по полчкам, уразуметь, наконец, что и те и другие ничем не лучше, а всё, что им надо, так это действительно собственная выгода, а люди, которым так пламенно обещают хорошую безбедную жизнь, нужны им только как кулаки, которые изредка поколачивают других таких же слепых дурней с противоположной стороны. И такое перебрасывание камнями продолжается бесконечно, потому что те, кто предпринимает уже упомянутые попытки что–то изменить, быстро опускают руки и идут в ближайший кабак заливать своё вселенское горе старым добрым элем или же более популярным в прибрежных городах грогом. Так же весьма интересной и отличительной особенностью таких вот «уличных взглядов» является то, что как раз–таки лидер этого движения, собственно, самый жадный и плохой человек из всех тех, что находятся по эту стороны баррикады, выступает напротив в роли того самого благодетеля, который прогнозирует в самом ближайшем будущем (которое до сего момента, конечно же, представлялось обычному человеку непонятным и страшным, а из этого тумана неизвестности ещё в придачу и вылазили различные твари вроде чумы, голода, войны и ещё чего–нибудь менее масштабного, но не менее противного душе простого человека, как то неурожай или же убежавшая скотина) лучшую жизнь, богатства ну и всё то прочее, что ещё обычно обещают такие пустословы, если им срочно надо заручиться поддержкой широких масс, в противном же случае клятвенно заверяя простой люд, что на их головы обрушатся разного рода несчастия, да и к тому же зачем смотреть налево, если рядом есть такой первоклассный лидер, который обязательно всех в конце–концов победит и установит мир да порядок в этом мире, который уже постепенно пожирает хаос, распространяющийся, разумеется, из того самого лагеря напротив, над которым буквально нависла туча неизбежного горя, существовавшая, как не сложно догадаться, исключительно в головах людей. Вот потому примерно и одинаково во всех лагерях людей, поскольку обычно вербовщики в ряды зомби стоят где–нибудь в центре города, обычно по краям площади и голоса имеют столь же идентично громкие, сколь и противные, а в самом процессе привлечения на свою сторону уже больше играет то, где человек живёт, работает и до кого он, собственно быстрее дойдёт, нежели какие–то его личные качества, взгляды и предрасположенность к определённого рода действиям, ведь такие многогранные личности ни в коем случае не нужны великим полководцам, им подавай лучшего качества мясо на кости, но что бы обязательно было даже без намёка на мозги иначе контракт будет в мгновение ока расторгнут. Люди же в свою очередь на самом деле верят в то, что они сами выбрали своего командира по зову сердца и разума, никак иначе, ведь принятие той или иной позиции это дело серьёзное и тут ни в коем случае нельзя полагаться нар различные там случайности и слова того немного пьяного парня, которые конкретный индивид услышал в таверне и послужившие той самой непосредственной причиной его позднего возвращения с работы, ведь со столь славным парнем, выбравшим правильную сторону (при этом обыкновенно наш завсегдатай до сего момента даже не слышал об этой группировке ни единого слова, как плохого, так и хорошего) нельзя не распить очередную бутылку опять–таки из смой новой партии, которая пришла в заведение ещё только вчера, и потому к ней ещё никто не успел даже пальцем притронуться. Тот же самый идеальный лидер в то время, скорее всего, с видом довольного сытого кота подсчитывает монетки, которые отправятся, конечно же, в его собственный кошелёк, а не на нужды правого дела, ведь ему совершенно плевать на то. Что себе там вообразили эти головастики, главное, что бы они продолжали беспрекословно слушаться его во всём и всё так же исправно выплачивали так сказать, членские взносы, которые часто скрываются под красивой формулировкой «поможем нашему делу!»

– Хорошо, Адриан, – наконец, подал голос Дорнис, разрывая это тяжёлое полотно молчания и вновь выпуская пленников под ним на свет, – я внимательно выслушал тебя, понял, что ты хочешь сказать. Ты не одобряешь мои действия и действия тех, кто мной руководит. Вернее, только последнее, потому как ты считаешь, что я лишь марионетка на верёвочках, которой предварительно выкрутили глаза и высосали мозги, чтобы они ничего не смогла понять, даже если бы очень захотела. Ты говоришь, что нас всех жестоко обманывают и под видом помощи на самом деле просто кидают приманку, которая впоследствии станет той самой деталью, которая загонит нас в клетки этих злодеев. Я понял это, понял очень хорошо, но весь парадокс заключается в том, что ты также и не поддерживаешь и этих, как ты их называешь, ополченцев, представляя их с точно такой же стороны, как и нас. Мне не понятно это. В любом конфликте есть стороны, которых надо придерживаться, но никогда не бывает такого, что бы один человек или какая–то группа бесправных оборванцев являла собой такую сторону. Мне не понятно это, а, значит, я вполне могу сделать вывод, что на самом деле ты всё же продался и теперь таким образом хочешь посеять сомнения в рядах моих воинов, что я вполне могу оценивать как диверсию и государственную измену, а вот этого тебе уже никогда не отмыться, Адриан, никогда и народ уже не примет тебя. Ты этого что ли хочешь? Хочешь потерять всю ту власть и высокое положение, которое принадлежат тебе по праву, но законность которого оспаривают эти жалкие тёмные крестьяне, которые даже читать и писать не умеют? Одумайся, пока не поздно, старый друг, ты ещё можешь отказаться от этой глупой затеи и присоединиться к нам. Давай же, даю тебе последний шанс, Бартас тебя дери, прими верную сторону в этой войне, не совершай самую ужасную ошибку в твоей жизни, ведь это не нам, а тебе кто–то запудрил голову этими дурацкими сказками о мире и о том, что люди могут меняться.

– В войнах никогда не бывает правильной стороны, Дорнис. Всегда есть лишь победители и побеждённые, хотя в последнее время я стал считать, что и первых тоже нет. Война – это самое худшее, что когда–либо придумал человек, ведь она опустошает не только землю, но и души людей, их сердца и головы, делая безвольными рабами тех, кто отдаёт приказы. Я никогда не думал, что не придётся увидеть тебя среди таких людей, ты ведь всегда хотел идти только своей собственной дорогой и не прогибаться под тех, кто имеет власть в мире и покупает людей за деньги, но, как оказалось, всё меняется, и в решающий момент ты всё же сделал выбор не в свою пользу. Я верю в то, что сделал ты не по собственной воле, а по нужде или же по просьбе того самого предыдущего главы храмовников, ведь ты должен был каким–то образом заполучить авторитет среди своих людей, а их уже давно готовили к этой войне, уже давно подговаривали против Княжества и помогали войти в тесный контакт с Мортремором, ведь то, к чему ты находишься ближе всего, чаще кажется и куда более родным, безопасным, хотя на самом деле ни на западе, ни на востоке нет ничего того, что вам обещали. Тот, кто выиграет битву за Ланд, никогда, разумеется, не пойдёт на то, что бы наше королевство вновь возродилось в таком же состоянии, в каком оно пребывало до того, как начался упадок. Победитель просто заберёт его себе, как трофей, как вещь, у которой нет ни характера, ни истории, и будет вертеть и использовать её только так, как этого захочется ему, не взирая и не слушая, конечно же, всех тех, кто на этой земле проживает. Люди в двух этих огромных страх уже почти разучились помогать бескорыстно, от чистого сердца, но в нашей стране ещё остались те, кто готов это сделать. Да, я верю, что люди могут измениться, Дорнис, верю, потому что сам видел, как это происходит. Нужно лишь дать им понять друг друга, а с взаимопониманием придёт и прощение. Люди пока ещё не стали зверьми, но эта война станет тем самым поворотным моментом. Эта та грань, шагнув за которую, человечество уже никогда не сможет вернуться к титулу одной из самых процветающих и сильных рас в мире, а вкупе с тем, что кроме нас вскоре не останется никого, то всё вокруг станет диким, враждебным и мстящим за все те беды, что мы причинили миру и природе за годы нашего «правления».

– Что? Что ты имеешь в виду, говоря будто бы вскоре мы останемся одни? Я, конечно, знаю о том, что Мортремор не очень любит гномов и эльфов но и те, и другие пока способны дать ему весьма достойный отпор, что мы видим в истории. Что изменилось за это время? Неужели мортреморцы изобрели какое–то оружие или превосходную тактику, которая позволит им раз и навсегда стереть с лица земли эти народы? Ведь если это так, то подобное может пригодиться и нам в этой войне, тогда с нашей стороны падёт ещё меньше солдат, в то время как наши враги будут терпеть поражение за поражением, – теперь Дорнис уже не выглядел раздражённым и злым, хотя это ещё пару минут назад закипало в нём и готов было вылиться через край, зато теперь в его глазах читался интерес перемешанный с искренним удивлением.

– Очнись уже, наконец, Дорнис, и послушай меня на самом деле внимательно. Твоя жажда установить новый порядок и справедливость похвальна, действительно похвальна, но эту энергию ты пускаешь не в том русле и не под тем руководством. Продолжение этой бессмысленной войны – самая большая глупость, которую только можно сделать в такой ситуации, как ты этого не понимаешь? Если не хочешь верить, что Мортремор предаст вас при первой же возможности и напомнит о ваших долгах, то пойми хотя бы, что это идёт на пользу Княжеству Шан, которое ты почему–то вдруг так резко невзлюбил. Дорнис, почему ты не хочешь остановить бессмысленное кровопролитие, если у тебя есть такой шанс? Как давно ты выходил отсюда, из своего шатра, а, великий главнокомандующий? Когда ты в последний раз глядел на тех, кого заставляют идти за тобой приказы, страх смерти и твоя озлобленность? По глазам вижу, что это было давно, ведь тебе плевать на этих людей, которые делают то, что ты им говоришь. Ты так ненавидишь эту верхушку, но при этом сам уже стал её частью и постепенно приобретаешь такие черты, которые раньше ненавидел всем сердцем и потому запирал от них свою голову и душу. Власть развращает и меняет людей не в лучшую сторону, Дорнис и ты тому самый лучший пример, старый друг. Но ты ещё не до конца приобщился к этому дну, хоть и не социальному, но духовному. Есть ещё шанс, для этого, как я уже говорил, ты должен отказаться от идей, которые, словно ошейник, накинули на тебя те, кому это выгодно, чтобы было легче управлять тобой и твоей силой, ведь теперь за тобой стоит не только орден храмовников, но ещё и вся армия Ланда. Они натравливают тебя, как собаку, я не припомню, что бы ты когда–нибудь хотел быть этой самой собакой, ведь ты всегда стремился к свободе, не толь личной, но и всеобщей. Свобода мысли, свобода творчества, свобода слова, свобода страны – вот какие идеалы были у тебя раньше, и я никогда не думал, что такой человек, как ты, от них откажется в пользу власти.

– О чём это ты, Адриан? Не играй с огнём, – в голосе Дорниса вновь послышалось нарастающее бешенство, – я никогда не продавал своей свободы и тем более самого себя. Я продолжаю бороться за это, а те, кто сейчас сидит в том проклятом форте, нам мешают, а потому их нужно уничтожить, снести, как стену при осаде замка. И у меня всё сильнее становится чувство, будто бы тоже хочешь нам помешать.

– И это чувство тебя не обманывает, поскольку тому, что ты творишь сейчас, я действительно буду противостоять до самого конца, пусть в итоге всё сложится и не в мою пользу, но я буду стоять за это, не вынимая меча. Дорнис, всё то, что ты сейчас делаешь, не ведёт к цели, которую преследуешь ты и твои люди, но ведёт к обратному результату. Это очень похоже на зеркало – тебе кажется, что верно приближаешься к финалу, но на самом деле с каждым шагом удаляешься от него всё дальше и дальше, при этом совершенно не замечая того, что под ногами всё чаще начинает хлюпать земля, пропитанная кровью и ты изредка спотыкаешься обо что–то хрустящее и неприятное наощупь. Дорнис, ты ведь на самом деле так и не хочешь услышать меня. Эти люди, которых ты сейчас считаешь противниками, на самом деле на вашей стороне и хотят того же – силы внутри собственного государства. Достаточно лишь убедить их в том, что маленькими странами добиться желаемого величия не удастся, поверь, они послушают нас и согласятся все вместе войти в состав Ланда, дополняя друг друга и создав таким образом идеальный механизм, который уже не смогут так просто разладить красивыми сказками Мортремор и Княжество Шан. Дорнис, я понимаю, ты хочешь верить в то, что сильные мира сего ещё не растеряли человеческие качества и действительно помогают от чистого сердца, но сейчас настало такое время, когда им приходится бороться за выживание и, конечно же, очень жаль в этой борьбе они совершенно забывают о том, что всё–таки люди, а не какие–то там кровожадные животные, которые просто научились использовать в своих гнусных целях деньги и власть, которая часто приходит вместе с ними. Княжество Шан хочет власти и новых земель, ведь они им нужны для того, что бы доказать собственному народу и всему миру, что эта великая страна ещё не растеряла всё своё было могущество и великолепие, а что может быть лучше в этом плане, кроме как наше королевство, богатое ресурсами, к тому же как я уже сказал, тут они ещё и обыграли так, что становятся самыми настоящими праведными рыцарями, трудящимися лишь ради справедливости и всеобщего блага, противостоя при этом силам зла, это сразу повысит их авторитет и мировое влияние, возможно, даже выдвинет на ещё более высокую ступень на мировой арене. Мортремору же нужна новая территория элементарно для выживания, ведь север меняет своё местоположение и вскоре большая часть этого королевства станет новой Ледяной Пустыней, в то время как наша страна льда и снега начнёт постепенно оттаивать. Возможно, это поможет нам лучше исследовать, но я думаю, что не в холоде там всё дело, а в чём–то большем, хотя я не учёный, а потому мне сложно говорить об этом, да и тема разговора у нас совсем другая. Ты должен меня услышать и понять, что без объединения в этой ситуации мы только лишь сделаем хуже и самим себе и Ланду, ведь ни один из союзников противостоящих сторон не будет вам после помогать. Сойдясь в битве, они выжгут тут всё и просто выяснят для себя, кто сильнее, после чего кусок земли с людьми будет передан, как законная награду победителю. Разве ты, Дорнис, считаешь, что это правильно? Разве такой подход к судьбе множества людей вообще может считаться хоть сколько–нибудь правильным? А если нет, то кто же на самом деле в этом будет виноват? Люди в первую очередь вспомнят именно тебя, твоих людей и, как бы странно для это ни звучало, тех, против кого ты сейчас готов поднять меч, потому что сейчас вы все играете на стороне разрушения, думая, что на самом деле выступаете за наш Ланд. И если ты всё же послушаешь меня, то в конце–концов всё равно пожалеешь об этом, поймёшь, что было на самом деле правильным. Поймёшь, что известная фраза «хочешь мира – готовь войну» никогда не была на самом деле правильной, потому как установленный таким путём будет лишь слепящим и затуманивающим разум мороком, он протянется несколько лет, может, даже сотен лет, но с помощью насилия вечный мир установить не получится, а ведь все хотят именно этого и если сейчас пойти по тому пути, что я тебе предлагаю, то он станет возможным, возможным в самом ближайшем будущем, Дорнис.