355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Тимур Вычужанин » Бастард (СИ) » Текст книги (страница 24)
Бастард (СИ)
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 22:28

Текст книги "Бастард (СИ)"


Автор книги: Тимур Вычужанин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 44 страниц)

И именно тут непогода застала Адриана и Фельта, решившего после долгих и мучительных раздумий всё же отправиться в Даргост вместе с принцем. Обычный для этих мест зной палящего весеннего солнца да безоблачное небо буквально за несколько часов сменились проливным дождём и непроницаемой громадой чёрных грозовых облаков. Ветер становился всё сильнее, а это не могло предвещать ничего кроме бури, что означало для путников лишь одно: нужно будет задержаться здесь ещё как минимум на день, чтобы дождаться, пока скользкие каменные тропы хоть немного высохнут и сделают возможным спуск по ним с лошадьми обратно в ущелье, по которому принц и молодой бард продолжат своё путешествие в Султанат, а из него – уже в родной для бастарда Ланд. Разумеется, никого из них это вынужденное просиживание штанов радовать не могло, потому и не радовало, а лишь раздражало. Добавьте к этому ещё и то, что стены были в бойницах и через них залетал пронизывающий ветер, обычно приносивший с юга жажду и желание скинуть одежду, а сегодня, будто бы в насмешку, решил поиздеваться и начать пробирать до костей, что в купе с дождём создавало просто невероятный салат, в котором главной приправой было раздражение. Потому–то Адриан и мерил сейчас шагами комнатушку, отведённую им двоим, кутаясь при этом в плащ, который он не собирался, судя по всему, снимать и ночью. Бард же в свою очередь довершал мрачную картину, постоянно барабаня пальцами по грубому деревянному столу, поскольку лютню с собой взять ему помешала совесть, а гордость и максимализм не позволили ему просить на собственный инструмент денег у короля. Вот и приходилось ему удовлетворять свою потребность в музыке таким нехитрым и не слишком приятным способом. Адриан уже в который раз бросил на Фельта недовольный взгляд, а тот снова сделал вид, что не заметил этого. Продолжалось это уже довольно долго. Где–то с середины дня они остались одни в этой комнате, именно тогда, в обед, они в последний раз видели уставшее и заросшее лицо десятника, почему–то решившего принести им обыкновенную солдатскую похлёбку собственноручно, несмотря на своё положение, предполагающее возможность послать кого–нибудь вместо себя. Но даже при этом он не оказался разговорчив, на все вопросы молодого барда он отвечал сухо и односложно, если вообще отвечал. Поняв, что добиваться от него чего–то большего бесполезно, юноша махнул на него рукой. Адриан же всё время молчал. Но вот сейчас он решил заговорить:

– Может, перестанешь уже? Дождь и без тебя отлично справляется с музыкальным сопровождением сегодняшнего паршивого дня, – зло бросил он через плечо барду, при этом не останавливаясь.

– Нельзя мешать мне творить! – тут же вскочил Фельт, будто бы только и ждавший, когда бастард заговорит с ним, чтобы оторваться, наконец, от своего наискучнейшего занятия.

– Только не говори мне, что ты собираешься написать какую–нибудь «Балладу о дожде».

– То, что ты принц, ещё не даёт тебе права насмехаться над моим искусством, – взвился бард, после чего демонстративно отвернулся от Адриана, скрестив руки на груди и поджав губы.

Зашелестела тяжёлая ткань, отгораживающая место, где предстояло ночевать молодому поэту и бастарду, от остального помещения. Адриан и Фельт обернулись почти одновременно, но при этом не посмотрели в сторону друг друга, что не могло уйти от взгляда мага, который так удачно потушил спор, который чуть было не вспыхнул на благодатной для этого почве недовольства и напряжения из–за слишком долгого бездействия, в котором пребывали путники. На мгновение глаза принца стали похожи на два блюдечка, но потом снова на его изуродованное шрамами лицо опустилось безмятежное спокойствие, к которому сегодня примешалась небольшая доля озлобленности. Этого, к счастью маг не заметил. Такая реакция была вполне понятна, ведь волшебник, нарушивший гнетущую атмосферу их ночлежки, был не кто иной, как тот самый молодой демонолог, которому, видимо, единственному удалось спастись во время штурма жрецами Старых Богов подземного укрытия «черных и красных». Он повзрослел, его волосы отрасли и выгорели на солнце, став пшеничными, как у народов, населяющих территорию Княжества Шан. Кожа же его наоборот потемнела, что в купе со светлыми волосами сделало его подозрительно похожим на Вольных. Видимо, тут он провёл почти всё время с того момента, как они виделись в последний раз в импровизированном лагере, после того как им удалось выбраться из Бездны. Вряд ли он мог узнать Адриана, но принцу всё же показалось, что взгляд уже не такого юного демонолога задержался на нём дольше, чем то было нужно. Хотя, возможно, это случилось из–за тех же самых шрамов, сделавших его неузнаваемым для всех старых знакомых, одновременно и оберегая, и ставя болезненный барьер между ним и прошлым, который не получиться преодолеть одним махом.

– Прошу прощения, я не вовремя? – его голос был хриплым, сильно изменившимся и будто бы заржавевшим за то время, что Адриан не видел его.

Вскоре причина стала понятна: когда демонолог вошёл и выпрямился во весь рост, то воротник его красной мантии слегка съехал вниз, открыв покрытое изящными татуировками горло мага. Судя по тому, что он носил и перчатки на руках, а вся одежда была запахнута на нём невероятно плотно (бастард теперь уже сомневался, что причиной этому была лишь отвратительная погода), такие же «украшения» покрывали всё его тело, хотя строить догадки на этот счёт у принца уже не хватило времени, поскольку мозг внезапно поразила тревожная мысль, бьющаяся, пульсирующая, болезненно ему напоминавшая о том, что ножны с Диарнисом стоят на самом виду, а это было прямо таки компроматом на бастарда в данной ситуации, если не забывать о том, что демонолог даже при первой их встрече безошибочно распознал в мече что–то необычное. Вряд ли теперь его внимательно всё осматривающие глаза опустят такую важную деталь интерьера, как эта. Адриан покосился на Фельта. Тот мгновенно перестал дуться и едва заметно кивнул. Сделал несколько шагов назад и облокотился на стену, прикрыв собой оружие. Всё–таки он не был глуп и понимал: самым плохим, что может с ними случиться, сейчас было установление личности Адриана, поскольку король весьма однозначно намекнул им на то, что есть очень и очень много персон, желающих их смерти и последующего срыва операции. Да и к тому же никто не тешил себя тщетной надеждой на то, что Гильдия до сих пор не знает о короне и не пытается её искать, полностью предоставив эту чудесную возможность своим противникам. Наверняка ищейки уже вдоль и поперёк прочёсывают не только сам Даргост, но и те районы, где мог находиться артефакт, который помог бы отыскать «главный приз». Вот только принц очень сомневался в том, что это вынюхивание даст хоть какие–нибудь, даже самые минимальные результаты, потому что болота очень и очень ревностно хранят абсолютно все свои секреты без исключения.

– Я не помешал? – снова задал вопрос маг, переводя несколько удивлённый и сконфуженный взгляд с одного «постояльца» Башни на другого. Он уже и вовсе собирался уйти, чтобы после заглянуть сюда при более удачных для этого обстоятельствах, но Фельт остановил его.

– Нет–нет, проходите. Нам наоборот не помешает общество кого–то третьего, а то смотреть всё время на кислые физиономии друг друга нам уже несколько наскучило. Так и поубивать недолго, вряд ли потом солдаты будут рады, если им придётся отмывать кровь с пола и стен, – при этом молодой бард улыбался так беззаботно, что принц буквально кожей почувствовал, как неловко себя чувствует маг, будто в любой момент ожидая, что пессимистичный прогноз Фельта должен был вот–вот сбыться, только в качестве одного из главных действующих лиц будет уже сам демонолог.

– Вы что–то хотели нам передать? – поспешил исправить ситуацию принц, по своему обыкновению холодно взглянув на мага, что ещё больше стушевало его.

Но всё же уже вместо того, чтобы боязливо выглядывать из–за импровизированного полога, он вошёл в комнату, задёрнув за собой ткань, будто бы не хотел, чтобы этот разговор кто–то услышал. Адриан тут же напрягся, но, как оказалось, его опасения были напрасны и безосновательны:

– Да, хотел передать вам, что непогода продлиться как минимум до середины следующего дня, – похоже, он так и не отделался от своей весьма неприятной привычки констатировать с умным видом общеизвестные факты.

– Это значит, что придётся задержаться здесь ещё на день, чтобы подождать, пока камни хоть чуточку обсохнут на солнце, иначе нам ни за что не спуститься вниз. Проклятый дождь застал нас невероятно вовремя.

– Вам действительно не повезло. Ни одной капли тут не видели уже как минимум год.

– Тем более стоит порадоваться нашему успеху, – Адриан снова стал мрачен и отвернулся, ещё плотнее кутаясь в плащ.

Чуть позже поняв, что маг не собирается уходить (хотя, может, в нём всё–таки заговорило королевское воспитание и привитая вежливость, которую не смогли отбить даже несколько лет странствий), принц снова повернулся к нему и окинул его с ног до головы неприязненным взглядом. В таком ужасном настроении вряд ли кому–то приходилось его видеть. Это был один из тех редких дней, когда бастард не стеснялся своих эмоций и проявлял их открыто. Настолько открыто, насколько ему это ещё позволял сделать почти полностью атрофировавшийся за долгое время пребывания «взаперти» запас чувств.

– Вы хотели что–то ещё?

– Не то что бы, – он замялся, – но, как весьма кстати заметил ваш спутник, иногда однообразный пейзаж наскучивает слишком сильно, что может привести к…к неприятным последствиям.

– Вы хотите присоединиться к нашему обществу? – Адриан вскинул брови вверх. Он хоть и ожидал чего–то подобного, но всё же надеялся, что демонолог всё–таки не скажет этого, поскольку будет в высшей степени невежливо не позволить ему остаться здесь, принимая ещё во внимание и тот факт, что он якобы являлся тут хозяином, поскольку был единственным постоянным обитателем Башни, не желая выходить из своего оборудованного кабинета на последнем этаже строения, о чём бастард знал из коротких перекличек дозорных, которые ему по чистой случайности удалось услышать.

– Нет, хотя, может и да, смотря, что вы под этим понимаете. Я хотел пригласить вас к себе, потому что тут, как мне кажется, нет ничего располагающего к беседе.

«Будто бы на шестом этаже башни такие обстоятельства будут», – пронеслось в голове Адриана. Он уже хотел было отказаться (благо, законы такта позволяли ему это сделать, в отличие от ситуации, которую он предположил изначально), сославшись на усталость, плохое самочувствие и поздний час, но Фельт даже не дал ему раскрыть рта, радостно открывшись возможности сменить уже набившую оскомину обстановку на что–то новенькое и отлипнув при этом от стены.

– Мы с радостью принимаем ваше предложение, господин маг!

– Что же, рад, – демонолог улыбнулся, – тогда буду ждать вас у себя. Дорогу в моё скромное «обиталище» найти совсем не трудно, – и он скрылся за занавеской так же внезапно, как и появился там, чтобы поведать новоприбывшим неприятные новости о природе да погоде.

Адриан снова позволил одарить себе молодого барда не самым доброжелательным и мягким взглядом, а тот опять–таки сделал вид, что вообще не заметил этого. Но делать было нечего, поскольку из–за слов музыканта к магу придётся идти и самому Адриану, а значит и говорить что–либо Фельту было уже в любом случае бесполезно. Несмотря на съедающее барда любопытство, они просидели в своей комнате ещё как минимум минут десять, чтобы вежливо дать демонологу подготовиться к приёму гостей, не принимая во внимание то, что раз он сам пришёл позвать их, то, скорее всего, уже был готов к их приходу, либо не собирался готовиться вовсе. Наконец, Фельт не смог усидеть на месте и буквально выскочил из комнаты, отведённой им для ночлега и отдыха на просторную лестничную площадку, которая, по сути, и представляла собой пятый этаж Охранной Башни, поскольку из–за почти полного отсутствия здесь хоть какой–то мебели, жилым помещением или тем более залом это место вряд ли бы повернулся язык назвать даже у того, кто, мягко говоря, любит всё слегка приукрашивать. Там бард столкнулся с заспанным, взъерошенным и слегка испуганным солдатом. Однако он был не настолько заспан и испуган, чтобы не ругнуться и не пронзить Фельта взглядом, от которого тот покачнулся и удивлённо уставился на дозорного Охранной Башни Сарта (что–то уж слишком часто на этого молодого человека обращают подобное негативное внимание).

– Что вы тут делаете в такое время? Кажется, вам было сказано не выходить из выделенного помещения в вечернее время суток, чтобы не мешать караульным нести вахту, – проворчал он, всё ещё глядя на Фельта исподлобья, – возвращайтесь обратно, нечего тут сейчас делать, – он уже хотел было развернуться и направиться вверх по лестнице, к магу, но неугомонный юноша остановил его окликом.

– Но ведь нас пригласил к себе сам ваш колдун. Думаю, будет просто неприемлемо не явиться, после того, как мы дали своё согласие.

– Боюсь, что сейчас у него найдутся занятия куда более важные, чем пустая болтовня со взявшимися непонятно откуда путешественниками, – бросил в ответ солдат ещё более раздражённо и недовольно, чем раньше.

Видимо, у него времени было в обрез, а этот парень мешал выполнить ему поручение, отданное капитаном – человеком преклонных лет, но всё ещё крепким, как скалы, среди которых он провёл почти всю свою жизнь, ещё обыкновенным новобранцем будучи отправленным сюда в те времена, когда люди, прибывавшие на самый опасный пункт южной границы, не проходили такого тщательного отбора, как сейчас. Капитан обладал железным характером и был типичным представителем солдата старой закалки, гонявшим своих подчинённых с рассвета до заката, не жалея никого, поскольку не видел в таких поблажках ничего, кроме вреда для солдат, считая, что это отучает их работать с полной отдачей. Помимо этого, он в своём распоряжении имел шикарную коллекцию татуировок, сделанных ему несколько раз здесь проходившими Вольными в знак уважения к его лидерским качествам, воинскому искусству, доблести и поистине львиной отваге. Принимая во внимание и без того устрашающий своей каменной непоколебимостью образ капитана, с татуировками он готов был вселять страх в сердца даже самых отважных врагов. Вот только не повезло ему в том плане, что на минотавров это не производило практически никакого эффекта, поскольку эти монстры могли из–за внешности испугаться разве что мифического народа людей–ящеров, обитавших на их землях, когда их ещё покрывали леса и сеть мелких речушек, из–за испарений которых почти всегда шёл проливной дождь. Да и в его отсутствии высушить что–либо было просто невозможно, «благодаря» слишком высокой влажности. Однако сомневаться в том, что даже минотавры уже узнают «Скального Льва» – такую кличку своему командиру дали те, кто служит со старым капитаном уже не один год – не приходилось, поскольку какой–никакой, а язык у этого племени нелюдей всё же существовал, и каждый раз, когда они видели, что Лев собирается вступить в бой, минотавры в едином порыве вскидывали своё оружие вверх и протяжно воинственно торжествующе ревели какое–то слово на своём наречии. Капитан отвечал им тем, что также поднимал оружие, но молча, как память о погибших в частых стычках с этим народом боевых товарищах. Это было уже чем–то вроде постоянного ритуала. Так же каждому, кто состоял под командованием Скального Льва, было известно, что он недолюбливает нового мага, которого направил сюда сам король. Видимо, он каким–то шестым чувством, отточенным за годы службы вдали от цивилизации, догадывался о тёмном прошлом этого человека, даже в самые жаркие дни носящего плотно запахнутую красную мантию с высоким воротником, тяжёлые сапоги и перчатки. Капитан обращался к нему за помощью только в самых критических и безвыходных ситуациях. Тем более странно, что в такое позднее время он послал к нему не какого–нибудь «салагу», как он называл новичков, забывая о том, какой отбор им устраивают прежде, чем они сюда попадут, а десятника, одного из своих самых надёжных товарищей. Но ни Фельт, ни уже стоявший за его спиной Адриан знать этого не могли, а поэтому им были вовсе непонятны раздражение и злость солдата. Хотя, надо сказать, что принц сразу же списал это на ту же причину, которая и его привела в похожее состояние – погоду, которая вкупе с общей неприглядностью, строгостью и серостью здешних мест составляла поистине удручающий коктейль.

– Что–то случилось? – несмотря на сказанное выше, принцу всё же удалось снова стать спокойным, что, разумеется, отразилось и на его голосе с манере речи.

– Случилось? Пожалуй, да, хоть для меня это уже и в порядке вещей. На нас напали и если вы не хотите получить ещё парочку шрамов, сир, то советую вам не высовываться отсюда.

– Тогда к чему такая спешка? – Адриан всё же нахмурился, ему не понравился этот насмешливо–покровительски–недооценивающе–высокомерный тон солдата.

– Отставить разговоры, – грубо ответил десятник, явно не собиравшийся точить лясы со всякими там подозрительными типами, вместе с которыми сюда пришёл и этот дурацкий дождь. Всё–таки он был простым человеком и как все простые люди верил в приметы и «знаки свыше».

Принц замолчал. Он не собирался обиженно поджимать губы, как это делал в таких случаях Фельт, но думал он также и о том, что бы развернуться и демонстративно уйти. Не собирался этого делать он хотя бы по тому, что это лишило бы его возможности услышать разговор, который по определению должен был начаться между десятником и буквально скатившимся вниз по ступенькам магом в красном, который решил, что раз гора не идёт к нему, то он сам к ней придёт, чтобы услышать то, что нашепчут ему сосны на каменных склонах скалистого великана.

– Что здесь происходит?! Почему вы так поздно пришли за мной?! Они уже взбираются наверх! Из–за ваших дурацких шуточек я не смог засечь их при первом намёке на активность! – сразу же накинулся на солдата маг, тот стоял и слушал, ворча что–то себе под нос явно не слишком дружелюбное. – Отправляйтесь на свой пост, раздери вас демоны! Быстрее! Вы нужны своим людям! Кажется, вы ими очень дорожите! – демонолог действительно был зол. Кажется, то, что происходило сейчас за пределами Башни выходило за грани «порядка вещей», о котором ещё недавно разглагольствовал десятник.

– Капитан приказал мне привести вас к нему, – по–прежнему угрюмо отозвался солдат.

– Надо было это сделать ещё Бартасов час назад, если он хотел, чтобы я пришёл, а теперь у меня нет на это времени!

– Это приказ, – уже более настойчиво, но всё ещё не поднимая глаз кинул десятник.

– Я бы выразился, куда он может засунуть себе эти приказы, но не буду этого делать, поскольку здесь кроме вас есть и умные культурные люди, – маг уже срывался на крик, активно при этом размахивая руками, а глаза его сверкали в самом прямом смысле этого слова. Казалось, на дозорном вот–вот вспыхнет вся одежда, поскольку волос на его голове было столько же, сколько может быть волос на только что обглоданной кости.

– Вы отказываетесь подчиниться?

– Неужели! До тебя дошло! А теперь катись отсюда!

– Я бы советовал вам…

– Можешь свои советы оставить там же, где и приказы твоего тупоумного капитана! Убирайся! – в голосе демонолога завибрировали такие нотки, которые действительно заставили солдата почти что исчезнуть с пятого этажа.

Маг в красном тяжело вздохнул, прикрыл глаза и покачал головой, приложив руку ко лбу и явно сетуя на тугоумность простых солдат, которые, бесспорно, отлично выполняют приказы, но вот проявить хоть какую–нибудь малейшую инициативу и пораскинуть мозгами ну совершенно неспособны из–за привычки, что всеми их действиями руководит капитан и что они должны повиноваться только ему, а о любой самодеятельности позабыть совсем, поскольку в большинстве случаев она карается весьма и весьма сурово. Однако довольно быстро он вспомнил о том, что здесь всё ещё стоят и удивлённо смотрят на него «умные и культурные люди». Он повернулся к ним. В глазах его уже не было того демонического огня злости, лицо не было бледным от праведного гнева, переполнявшего мага ещё только несколько мгновений назад. Демонолог улыбнулся им. Улыбнулся как–то очень устало, будто бы прося у них помощи, хоть и не было пока понятно в чём.

– Прошу прощения за эту вспышку, мне нужно было спровадить его, чтобы не мешал работать. Да и к тому же они действительно напортачили, артинкулы треклятые, – последнее маг бросил будто бы в сторону, тише, чем основную часть фразы, но принц всё же услышал и мысленно улыбнулся. Ученик перенял от своего учителя некоторые привычки. Ворчливость, например, так странно и немного смешно смотревшуюся на фоне его ещё далеко даже не среднего возраста, поскольку демонологу было примерно столько же лет, сколько и самому бастарду.

– Так что же там происходит? – наконец, прервал тишину, судя по всему обозначавшую взаимное уважение и всепрощение, Фельт, которого, видимо, уже замучила эта дурацкая и непонятная неизвестность, поскольку ему уж совсем не хотелось, чтобы так славно начавшийся путь закончился бесславно в стычке на Охранных Башнях Сарта, где пришлось задержаться лишь по просто идиотской причине, заключавшейся во внезапно пошедшем дождике.

– Нападение.

– Тогда к чему такое беспокойство и паника? Тут ведь это обычное явление, как я слышал, разве нет? – бард закусил губу и заломил пальцы, было видно, что он сильно переживает.

– Это очень верно подмечено. Стычкой уже никого не удивишь, даже самых «зелёных». Просто так случилось, что в этот раз нападавшие оказались чуть сильнее и чуть необычнее, чем это случается всегда.

– И кто же это? – бард сглотнул, такой ход событий ему тоже не нравился. Он был готов поклясться, что уже почувствовал, как смерть ледяными тисками сжимает его горло.

– Духи, пустынники, некоторые даже называют их джиннами, но на самом деле их имя на языке коренных народов звучит, как «клар»хта».

Фельт простонал и, кажется, даже помянул каких–то богов. Адриан вздрогнул. Он слышал об этих жестоких существах издавна воющих с народом Вольных за степи и пустыни. Эта ночь обещала быть невероятно тяжёлой не только для защитников Башен, но и для столь не вовремя прибывших сюда путешественников.

* * *

Бард сидел в углу и мелко вздрагивал. Рядом с ним лежал раненый воин, из которого уже выходил последний дух. Но он, тем не менее, всё ещё изо всех сил хватался за жизнь, стонал и звал на помощь. Фельту очень хотелось заткнуть уши и не слышать этих ужасных звуков, предвещавших ещё одну скорую мучительную смерть. Юноша хотел бы помочь умирающему воину, но не смог бы, потому что после таких ран, нанесённых к тому же сверхъестественным оружием, которое использовали духи степи, не выжил бы даже самый крепкий, матёрый и подготовленный воин. Они были смертельны, и оставалось только удивляться, как он ещё остаётся в мире живых. Люди действительно тратят свою жизнь бездарнее всех, но при этом пытаются с ней не расставаться как можно дольше, отчаянно дерутся за каждый лишний глоток воздуха. За сегодняшнюю ночь молодой музыкант уже достаточно насмотрелся на всё это. Смерть, кровь, звон клинков, крики – всё это уже смешалось у него в голове, он почти сошёл с ума среди этой безумной агонии, в которую превратилась их остановка в Охранных Башнях Сарта. Внизу и за стенами этих легендарных сооружений всё ещё кипел бой, но его активность всё больше сходила на нет. Фельт понимал, что людям ни за что не выстоять против клар»хта, столь неожиданно решивших напомнить о себе людям из королевства, которому собирались отдать ещё одну часть «их» степей. Эти существа были быстры, незаметны, необычайно ловки. Неудивительно, что им так легко удалось подняться вверх по скалам, не привлекая при этом внимания стражей тем более под покровом темноты и дождя. Те, кто охраняли тропы, были убиты первыми, всё так же бесшумно, но вот когда они приблизились уже к самой Башне, дозорные заметили, подняли тревогу, но слишком поздно. Им уже было не защититься от духов, которые оказались неуязвимы для их обыкновенных мечей и стрел. Зато сами клар»хта убивали жестоко, быстро, без жалости и игр. Они пускали в ход сразу всё, что у них имелось. Стало понятно, что они пришли сюда не для того, чтобы просто показать себя. Они пришли, чтобы убить всех людей здесь, и пока это у них отлично получалось. Фельт видел, как они ворвались на первый этаж, куда они с Адрианом спустились, чтобы укрыться в подземельях. Именно с того момента он погряз в кровавой Бездне, откуда только каким–то чудом удалось выбраться сюда, где теперь он смирно ожидал своей смерти. В ушах всё ещё сидел свист мечей, скрежет металла, плеск крови и тот странный звук, с которым клинки людей рассекали полу материальные тела клар»хта. Адриану тут же пришлось ввязаться в этот бой, чтобы защитить себя и молодого барда, которого тут же вырвало от всего увиденного. Суровая реальность настоящей схватки оказалась куда более жёсткой, чем ему представлялось после прослушивания многочисленных произведений его «бездарных коллег», посвящённых именно этой теме. Здесь не было ни героев, которые ценой своих жизней спасали товарищей, подставляя под мечи грудь, потому что все просто–напросто хотели спасти лишь только свои жизни; не было здесь великих воинов, которые своими предсмертными криками подбадривали остальных солдат на месть, здесь все умирали просто ужасно одинаково; не было талантливых предводителей, гордо взирающих на битву откуда–то издалека с холма – все сражались наравне, а Скальный Лев погиб одним из первых, буквально растерзанный на кусочки яростными духами. Фельт видел всё это, но отказывался это воспринимать, отказывался, потому что всё–таки там был один человек, который выделялся среди остальных, среди тех, кто бегал, кричал, отчаянно сражался, падал, исходил кровью, умирал. Это был тот самый «принц», с которым он приехал сюда. Тот странный тип, чьё лицо и тело были покрыты уродливой вязью всевозможных шрамов. О, нет, он не сиял, над головой у него не было ореола, вокруг него не расцветал мир, и не порхали бабочки с птичками. Ничего такого. Он тоже был измазан кровью, с него также лился пот, он также коротко вскрикнул, когда длинный изогнутый кинжал одного из клар»хта вспорол ему бок. Но вместе с тем и было в нём что–то необычное. Может то, как он стоял, как смотрел вокруг своими льдисто–голубыми глазами, в которых не читалось страха, безумия, отчаяния – всех тех чувств, которые преследуют человека в самом пылу схватки, когда он понимает, что смерти ему вряд ли удастся избежать даже при помощи чуда. Принц, казалось, был абсолютно спокоен, холоден, как камень, который окружал его. На какое–то мгновение в воображении барда, которое металось сейчас в белой горячке из–за всего того, что творилось вокруг, всплыл весьма поэтичный образ, будто бы пришедший ему из будущего: огромная статуя, сооружённая в этом ущелье таким образом, что разрушенные Охранные Башни являются её ногами. Этот шедевр скульптурного искусства действительно поражает свои размахом и великолепием. Взгляд Фельта возносится вверх, чтобы он смог разглядеть лицо человека, которого решили на века запечатлеть в камне. Это строгое красивое лицо с аристократическими чертами, в котором, тем не менее, читается странная печаль, показавшаяся барду смутно знакомой. Рука статуи поднята вверх и сжата в кулак, вторая опущена, в ней человек сжимает меч, который параллелен земле. Бард с удивлением присматривается к клинку, рукоятке и с удивлением узнаёт в нём идеальную, вытесанную из камня копию того оружия, которым орудовал тот, кого король назвал принцем Ланда. Но вот прекрасное солнечное видение пропадает так же внезапно, как пришло, и молодой музыкант снова погружается в весьма неприглядный настоящий мир, где его только что снова забрызгало кровью из рассечённого горла солдата. Клар»хта уже прыгает к нему, чтобы оборвать жизнь барда, но снова его защищает Адриан, который отводит атаку в сторону и связывает противника боем. Он увязает там всё больше и больше, ему уже всё сложнее вырваться. Именно там Фельт и потерял своего товарища, когда схлестнулись друг с другом очередная волна нападавших и защитников. Первых было куда меньше, но их боевое искусство и оружие были не в пример лучше. Бард своими глазами видел, как некоторые мечи, видимо, особенно долго бывшие в употреблении, после столкновения с клинками духов буквально разлетались на куски, поливая при этом всех вокруг градом металлических осколков. Музыкант отвернулся, когда один из таких пробил глаз кому–то из тех, кто стоял рядом с ним. А потом духи стали всё больше теснить людей. Фельт напрасно пытался взглядом отыскать бастарда, ему это не удалось, из–за чего он решил, что его спутник лежит где–то под трупами, что он уже скончался, а это значило для барда лишь одно: теперь он сам за себя, теперь уже не стоит полагаться на то, что этот странный человек со шрамами придёт к нему на помощь. Как ни странно, но эта мысль лишь придала барду уверенности, веры в свои силы. Непонятно зачем, но всё же он взвалил себе на спину какого–то раненого солдата и стал пробираться вверх. Он несколько раз поскальзывался на крови, спотыкался о трупы. Его вывернуло ещё как минимум три раза, хотя в последний раз он был уже уверен, что внутри ничего не осталось. Но всё же он выбрался оттуда, смог избежать смерти и даже донёс с собой раненого. Вот только теперь на него навалилось отчаяние. Он просто не знал, что ему делать дальше. Он просто сидел и слушал, внимал звукам, которые были так непривычны для его слуха. Он ведь привык к симфониям, к прекрасным мелодиям, которые извлекали из лютни мастера музыки, поэтому всё то, что творилось сейчас, для него было куда хуже смерти. А внезапно затихший рядом с ним солдат только ещё больше ухудшил положение.

Вдруг среди этой жуткой какофонии чётко раздались тяжёлые шаги. Складывалось такое чувство, будто бы кто–то тащит кого–то на своей спине вверх по лестнице. Бард замер. Он начал строить в своей голове самые невероятные предположения, вплоть до того, что это он сам сейчас войдёт с солдатом. Настоящий он. А тот, кто сейчас думает об этом просто–напросто иллюзия – предвестник не слишком хорошего будущего, будущего, в котором уже нет музыканта, носящего имя Фельт. Почувствовал, как по спине начинают бегать мурашки, как на лбу выступает противный холодный и липкий пот, который так и хочется смахнуть, но страх парализовал его, даже рукой пошевелить было невероятно трудно. Но он ошибался. Это не был жуткий «призрак настоящего», не были это и обезумевшие, потерявшие человеческий облик из–за ужасов сегодняшней ночи солдаты или бесшумные клар»хта, которые точно не стали бы церемониться. Адриан, к счастью, это был он. А на его плечо опирался странный человек с невероятно измождённым, худым и жёстким лицом, тем не менее, всё ещё сохранившим юношескую свежесть и нетипичную красоту. Бард тут же вскочил, принц скинул с плеча руку спасённого им человека. Фельт заметил, что бастард немного прихрамывает и слегка придерживается за правый бок. Видимо, та самая рана, за получением которой ещё удалось уследить молодому барду, оказалась не такой уж и лёгкой, как могло представиться на первый взгляд.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю