Текст книги "Аналогичный мир - 4 (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зубачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 64 страниц)

Ночь незаметно, но неизбежно катилась к концу. И не только Эркин, с его чутьём спальника, но и остальные ощущали это. Завершение праздника не менее важно, чем начало. И невольно зашла речь о новых встречах. Когда ещё выпадет собраться вот так, всем вместе.

– На Рождество никак не получится?

– Нет, Эндрю, – покачал головой Джонатан.

– Дела, – немного комично вздохнул Фредди. У Андрея завертелось на языке, что какие могут быть дела в праздник, Рождество – оно везде Рождество, но всё-таки промолчал, увидев серьёзные глаза Фредди, и ограничился кратким и искренним:

– Жаль.

– Да, – кивнула Женя. – Очень жаль.

– А что, Джен, – вдруг предложил Фредди. – Может, приедете к нам летом.

Женя рассмеялась, явно посчитав приглашение шуткой. И Фредди не стал ни опровергать, ни настаивать. Это надо как следует подготовить, дело не одного дня, но идею он подкинул, и потом можно будет к ней вернуться уже всерьёз. А пока не будем нажимать.

Не стал говорить о Рождестве и Бурлаков. Просто потому, что никакой проблемы для него тут нет. Разумеется, он приедет. Иного варианта и быть не может.

На часы никто не смотрел, но как-то само собой получилось, что все встали и перешли в прихожую. Джонатан и Фредди стали одеваться, решительно отказавшись от провожатых, и, когда в дверь позвонили, они были уже готовы.

Эркин открыл дверь и вошёл Тим. Джонатан приветствовал его улыбчивым кивком и повернулся к жене. Прощальные церемонно-дружеские слова, поцелуй руки, рукопожатия с мужчинами. Фредди повторил церемонию, заменяя поцелуй руки поцелуем в щёку. Одновременно надеты шляпы. Стук закрывшейся двери. И внезапно затихшая и даже как-то опустевшая квартира.

– Классные мужики, а? – нарушил молчание Андрей, сразу перейдя на русский.

Эркин кивнул и озабоченно посмотрел на Женю.

– Ты устала, Женя…

– Нет, – перебила она его и обняла. – Ой, Эркин, я такая счастливая!

Бурлаков мягко тронул Андрея за плечо. Тот вздрогнул и отвёл глаза от застывших в объятии Жени и Эркина.

– Да, – тихо ответил он. – Идём.

И, когда они вернулись в гостиную, посмотрел на Бурлакова.

– Устал?

– От счастья не устают, – так же тихо и серьёзно ответил бурлаков.

Андрей кивнул и подошёл к столу, рассеянно оглядел остатки пиршества. Бурлаков с мягкой улыбкой наблюдал за ним. На языке вертелось; «Глазами бы съел, да утроба мала», – но промолчал.

Вошёл Эркин, уже в домашнем костюме, и озабоченно сказал Бурлакову:

– Вы ложитесь, мы сами уберём. Андрей, очнись.

– А?! – вздрогнул Андрей. – Да, давай.

Вдвоём они быстро стали убирать со стола. Вынося стопку тарелок, Андрей бросил через плечо:

– А ты ложись. Мы сами.

Бурлаков кивнул. Да, по-студенчески: ночь напролёт и с утра на лекции – уже не получится. Против времени не попрёшь. Хотя от счастья и не устают.

От снега светло, и луна, хоть и узкий серпик, а подсвечивает. Дорога укатана, шины зимние. Ни встречных, ни поперечных, ни вдогон – глухое время. И Тим легко, играючи гнал машину, со свистом пролетая сквозь деревни так, что местные собаки не то что гавкнуть, проснуться не успевали.

Удовольствие от быстрой плавной езды захватило и Джонатана с Фредди.

– Хорошо идёт.

– Да, сэр, – сразу откликнулся на замечание Фредди Тим и решил воспользоваться моментом, хотя сначала откладывал разговор до аэропорта, но раз они сейчас такие… в полном благодушии, то стоит попробовать.

– Могу ли я попросить вас, сэр?

– О чём? – удивился Джонатан.

– Давай, – сразу заинтересовался Фредди.

– Вы сказали, что у вас работает Чак, – Тим говорил спокойно, глядя перед собой, будто его этот разговор особо не задевает и не волнует, так, дорожная болтовня, не больше.

– Ну да, – согласился Фредди.

– Не могли бы вы, если это вас не затруднит, сэр, передать ему письмо?

Этого они не ждали. А Тим, спокойно придерживая руль левой рукой, правой потянулся к бардачку, достал простой белый конверт и положил его на сиденье между собой и Фредди. Промедлив с секунду, не больше, Фредди взял конверт. Адреса не было, внутри прощупывалась плотная картонка. Конверт вежливо не заклеен.

– Обратный адрес указал?

– Внутри, сэр.

– Увижу, передам, – Фредди убрал конверт во внутренний карман.

– Благодарю вас, сэр.

Джонатан кивнул. Всё правильно, отказ неразумен, а в будущем могут возникнуть весьма интересные комбинации.

О письме Тим сначала не думал: слишком ошеломило его то, что Чак выжил, на свободе и работает шофёром. Кое-что о «Колумбийском палаче» он слышал, майор намекнул, ну… и понял, и догадался. И не дружили они с Чаком, а… а просто отъехал от «Корабля», его окликнули, на Ижорск, к поезду, понёсся на всех парах, успел, получил по счётчику и щедро на чай, и… и зашёл на почту, на вокзале она круглосуточно. И написал. Всё же… всё же их всего двое и осталось. Из всей десятки. А начинали двадцать три. И Грин хвалил их десятку, что мало отходов. Погибших больше, чем выживших, а он… для белого цветной, что тряпка под ногами, вытер подошвы и дальше пошёл. Только… только на иной тряпке и поскользнуться недолго. Чак потому, видно, и любил убивать. Крепко ж его прижало, что в шофёры пошёл. Хотя… у таких акул шофёром…, пожалуй, не многое у Чака изменилось.

До Сосняков доехали быстро. Площадь пуста: прилётов нет, так что, кого надо подвезли, высадили и до свиданья, ждать да ловить пока нечего. Тим шикарным разворотом притёр машину точно у входа.

– Приехали, сэр.

Он был уверен, что тогда, у Морозов, с ним расплатились за оба конца, и растерянно заморгал, увидев пятидесятирублёвую купюру.

– Держи, парень, – улыбнулся Фредди. – Отлично довёз.

– Благодарю вас, сэр, – пришёл в себя Тим и вышел распахнуть перед такими пассажирами дверцы. Ну, пофартило, так пофартило, и какие же у них деньги, если так шикуют. Полина Степановна им рассказывала о купеческих загулах, когда они Островского разбирали, но то давно было, не то что до войны, а до революции, а эти…

Но все мысли и соображения он благоразумно держал при себе, а на его лице ничего не было, кроме вежливой – не больше – улыбки.

– Приятной дороги, джентльмены, – пожелал он им уже в спины, захлопывая дверцы и садясь на своё место.

– Благодарю, – бросил, не оборачиваясь, Джонатан.

Слова без веса, просто так положено, ни к чему не обязывают и никого не обижают.

Тим сорвал машину с места, глянул на часы. Есть смысл заглянуть на местный вокзал. Фарт фартом, а работать надо, смена до восьми, так что не халтурь, а вперёд…

Джонатан думал, что Фредди достанет письмо сразу, как отъедет машина, но тот словно забыл о нём. Билеты, регистрация, то да сё, спешить некуда и мешкать незачем.

– Выдержанный ты, ковбой, – усмехнулся Джонатан, когда они уже сидели в самолёте.

– А чего трепыхаться, – отозвался по-ковбойски Фредди.

– Отдашь, не читая? – удивился Джонатан.

– Не держи за фраера. Как думаешь, от себя или по службе?

Джонатан задумчиво пожал плечами.

– На погонника не похож, но я местных жаб не знаю.

– Тут их, – усмехнулся Фредди, – ментами зовут.

– Так что тебе виднее. И не дураки же русские, чтобы такое добро лежало и пользы не приносило. Но подставой это не было.

– Случайное совпадение, – задумчиво кивнул Фредди и закончил ковбойским выдохом: – Бывает.

– Бывает, – согласился Джонатан.

Соседние кресла оказались пустыми, и говорили они хоть и тихо, но не опасаясь.

Эркин оглядел кухню, вытер руки кухонным полотенцем и повесил его на место. Ну вот, можно и спать. Андрея он погнал сразу, как они перенесли посуду, это ему можно дрыхнуть до упора, а Андрею на работу, хорошо хоть, что во вторую смену.

В квартире тихо особой сонной тишиной, все спят, и Эркин, невольно подчиняясь этой тишине, в ванной вместо душа просто обтёрся мокрым полотенцем, повесил его на сушку и пошёл в спальню.

Женя спала. Привычно закрыв дверь на задвижку, Эркин быстро разделся и нырнул под одеяло, на прохладные простыни в тёплую темноту. Женя вздохнула и, не просыпаясь, обняла его. Эркин счастливо вытянулся, чуть подвинулся, чтобы Жене было удобнее, и наконец заснул. А то до утра совсем немного осталось.

…Алиса твёрдо помнила, что вчера было воскресенье, а, значит, сегодня надо идти в школу, и потому совсем не спешила просыпаться. В школу всегда разбудят. Но сон почему-то тускнел и рассыпался. Она старалась снова заснуть, лежала, зажмурившись, а сна уже совсем не было. Ну, ни в одном глазу, ни в правом, ни в левом. Алиса горестно вздохнула, открыла глаза и села.

Шторы задёрнуты, но и настоящей темноты уже нет. Так что, в самом деле, утро? Алиса вылезла из кровати и пошла к окну. Дёрнув за шнур, отодвинула штору. Утро! А как же школа?!

Алиса недоумевающе поглядела на сидевших и лежавших на столе кукол: вчера она их так спать и не уложила – и взяла в руки новенький будильник, который ей подарили на первое сентября, убедилась, что точно девять часов пятнадцать минут, и вздохнула: первый урок закончился. Она поставила будильник на место и пошла посмотреть, где и что делается.

К её возмущению, на кухне дедушка и Андрюха пили чай. С конфетами! И шоколадом! А её не позвали, не разбудили!

Её возмущение и обида были настолько велики, что она даже заплакать не могла. Стояла в дверях кухни и молча смотрела на них.

Бурлаков и Андрей не замечали её. Почему-то они проснулись одновременно и столкнулись в ванной.

– Ты чего так рано вскочил? – поинтересовался брившийся Андрей, заметив в зеркале вошедшего Бурлакова.

Тот неопределённо повёл плечом в ответ, но Андрей понимающе кивнул. Вроде и легли поздно, а сна – ну, ни в одном глазу. И он молча подвинулся, освобождая Бурлакову место у зеркала. Удивительно, но они не мешали друг другу, стоя рядом и бреясь. И так же молча пошли потом на кухню сооружать себе ранний чай из остатков вчерашнего пиршества.

– Кофе хочешь? Осталось ещё.

– Нет, чаю.

– Тебе крепче?

– Хорош…

Самые обычные отрывистые слова. Будто это каждый день так. Ели молча, изредка спокойно поглядывая друг на друга.

Первым почувствовал на себе взгляд Алисы Андрей и обернулся.

– Алиска? Ты чего? А мы уже всё съели.

Глаза Алисы наполнились слезами, губы дрожали, не в силах выговорить ни слова.

– А… а меня не разбудили… – наконец прорыдала она.

Андрей уже открыл рот для надлежащей отповеди, что кто жратву проспал, то так тому и надо, и Бурлаков на мгновение нахмурился, догадываясь о характере очередной шуточки, но Андрей, даже не заметив его неудовольствия, вдруг сорвался со стула и подхватил Алису на руки.

– Да ты что, племяшка? Столько вкусноты, а ты реветь вздумала. А, ну-ка, налетай.

Он сел к столу, по-прежнему держа Алису на руках.

– Ну же, смотри, ветчина вот, конфеты, и рожков навалом.

Всё ещё всхлипывая, Алиса послушно жевала всё, что ей подсовывал Андрей, пила из его чашки и постепенно успокаивалась.

– А… а мама? – прожевав очередную конфету, спросила Алиса. – И Эрик…?

– Они ещё спят, – улыбнулся Бурлаков.

– У них свадебная ночь, да? – очень серьёзно уточнила Алиса и вздохнула. – Тогда мешать нельзя.

И тут Андрей заржал уже по-настоящему.

– Это уж точно!

Рассмеялся и Бурлаков: слава богу, всё обошлось.

Отсмеявшись, Андрей ссадил Алису с колен.

– Ну, племяшка, школа накрылась, что будешь делать?

– Ну-у… – задумчиво протянула Алиса, покосилась на Бурлакова и честно призналась: – Не знаю.

И тут в кухню вошла Женя, совсем по-простому, в халатике, а не в купленном специально к этим дням домашнем платье.

– Мама?! – удивилась Алиса. – А Эрик где?

– Спит, – улыбнулась Женя. – А ты чего в одной ночнушке бегаешь, а ну быстренько одевайся.

– Я к Эрику!

Алиса ловко вывернулась из рук Андрея и выбежала из кухни.

– Женя, чаю, – вскочил Андрей.

– Ага, спасибо, доброе утро, а чего вы всухомятку, Игорь Александрович, давайте яичницу, я сейчас… – заторопилась Женя.

– Доброе утро, Женечка, – вклинился в её скороговорку Бурлаков. – Всё отлично. Садитесь, выпейте чаю.

– Точно, Женя, – Андрей «под локоток» провёл Женю к её стулу. – Разрешите за вами поухаживать. С лимоном прикажете? Винца могу предложить.

Женя и Бурлаков с удовольствием хохотали над его ухватками заправского полового.

В разгар веселья в дверях появился Эркин. Рядом, держась за его руку, вертелась уже совсем успокоившаяся весёлая Алиса.

– Так, – очень спокойно, только глаза смеялись, сказал Эркин. – Значит, пока я спал, тут вон что делалось, – и, чтобы Женя не подумала чего, улыбнулся своей «настоящей» улыбкой.

Завтрак продолжался в общем веселье. И уже под конец, когда Алису удалось всё-таки отправить приводить себя, свою комнату и кукол в порядок, разговор стал серьёзнее. Праздник – праздником, но ведь как ни крути, а время не остановишь. Андрею на работу, Бурлакову в Царьград…

– Вместе и пойдём, посажу тебя на попутку до Ижорска. Ты же через Ижорск?

– Да, – кивнул Бурлаков. – Спасибо.

Кивнул и Эркин. Конечно, всё так, и, что Андрею хочется побыть… с отцом, тоже понятно.

– На Рождество когда приедешь?

– Бурлаков задумался, прикидывая числа.

– Двадцать четвёртого точно, а раньше… не знаю. Как сессия пройдёт.

Эркин быстро удивлённо посмотрел на Женю, она ответила ему успокаивающим, но не слишком уверенным взглядом. Заметил Бурлаков эту переглядку или нет, но он спокойно, будто продолжая фразу, объяснил.

– Расписания экзаменов раньше начала декабря не будет.

– У тебя экзамены? – удивился Андрей.

– Целых три, – рассмеялся бурлаков. – Только я экзаменатор.

– Понятно, – кивнул Андрей. – Ну, и на все святки, замётано?

– Конечно, – энергично кивнул Бурлаков.

Уладит он это, ну, возьмёт за свой счёт, тут и сомнений никаких быть не может.

Кивнула и Женя.

– Конечно, на святки на заводе всем дают отпуск. Десять дней.

– Да, – кивнул Эркин. – С двадцать четвёртого и до третьего. Андрей, а у тебя как?

– В цеху говорили, что так же, – улыбнулся Андрей и повторил: – Замётано.

– Вот и отлично, – улыбнулась женя. – Игорь Александрович, я вам загорышей заверну, и пирожков. Приедете, в фольге в духовке разогреете, будут, как только что.

И вскочила, захлопотала с такой энергией, что Бурлакова и Андрея вынесло из кухни в маленькую комнату.

Бурлаков не спеша собирал и укладывал вещи, а Андрей сидел верхом на стуле и курил, молча наблюдая за ним. Заглядывали и уходили Эркин с Алисой, забежала и тут же исчезла Женя с криком:

– Алиса! Не смей!

Но вся эта суета шала как-то мимо них, в стороне.

– Слушай, – Андрей откашлялся, словно поперхнувшись дымом, – Эркин говорил, у тебя фотки есть, старые.

– Да, – кивнул Бурлаков так сосредоточенно укладывая в портплед пиджак, будто это было сейчас самым важным делом.

– И… мамина? – с трудом натужно выговорил андрей.

Бурлаков молча кивнул.

– Привези на Рождество.

– Хорошо.

Андрей удовлетворённо кивнул. Праздник праздником, но он найдёт, кто ему переснимет. На стенку вешать не станет, вложит в альбом. В гостиной на столике альбом с фотографиями, шик-блеск, прима-класс! Фредди же отобрал себе, тоже наверняка понимает в этом.

– Да, а вчерашние… ну, чего наснимали, возьмёшь чего с собой?

– Конечно, – даже удивился его вопросу Бурлаков. – Сейчас уложу всё, и посмотрим.

– Ладно.

Бурлаков кивнул. Так, портплед он собрал, теперь… да, лучше заняться фотографиями прямо сейчас. Он отставил портплед и выпрямился.

– Пошли, посмотрим.

– Ага, – легко встал Андрей, мимоходом загасив в пепельнице окурок.

Они вышли в гостиную, и Андрей громко позвал:

– Эркин, Женя, где вы?

– А чего?! – влетела в комнату Алиса. – Ты чего, Андрюха?

– А твой номер восемь, – весело ответил Андрей.

Продолжения фразы не последовало, так как вошли Женя и Эркин.

Фотографии с ночи так и лежали на столике у дивана. Расселись вокруг и стали перебирать жёсткие блестящие картонки, заново рассматривая и уже решая, какие Бурлаков возьмёт себе, а какие останутся у Эркина и Жени в их альбоме. Снова смеялись над снимками с дракой, но для альбома они, по мнению Жени, совсем не годились, и их все забрал бурлаков со словами:

– А мне нравятся.

Так что пачка вышла внушительной. Но и осталось немало.

Пока посмотрели, обсудили, посмеялись, незаметно подошло время обеда. Ойкнув, Женя побежала на кухню.

До Скопина Джонатан и Фредди спали, хотя пьяными не были. В Скопине на пересадку пятнадцать минут, не то что разгуляться, даже проснуться некогда. И, едва оказавшись в креслах, они снова заснули, да и перегон здесь небольшой, а вот в Корчеве у них полтора часа перерыв и четыре часа лёта до Колумбии, там всё и утрясётся.

На подлёте к Корчеву Фредди проснулся окончательно, попросил у стюардессы горячего чая: вряд ли кофе в самолёте будет как у Эркина, и, получив чашку и пакетик сахара, покосился на спящего Джонатана.

– Хлебай, ковбой, – сказал тот, не открывая глаз.

Фредди спокойно допил чай и полез во внутренний карман пиджака. Сначала письмо. Ну-ка, что один гриновский пишет другому?

В конверте открытка: зимний русский пейзаж: заснеженные ели и дорога среди сугробов. А на обороте… чёткие, почти каллиграфические строки. «Чак. Узнал, что ты выжил. Я в России, работаю шофёром и автомехаником. У меня жена, трое детей. Если хочешь, напиши. Тим.» И внизу после подписи адрес на двух языках.

Прочитав текст, Фредди усмехнулся и вложил открытку обратно в конверт.

– Не жадничай, – по-прежнему не открывая глаз, джонатан требовательно протянул руку.

Продолжая улыбаться, Фредди отдал ему конверт. Джонатан открыл глаза и сел поудобнее. Достал открытку. Быстро, одним взглядом охватил текст, а затем перечитал уже медленно, вдумываясь в каждое слово. Усмехнувшись, покачал головой.

– Краткость – сестра таланта.

Фредди кивнул.

– Всё ясно, и придраться не к чему.

– Отдашь?

– А почему нет?

– Думаешь повторить визит? – хмыкнул Джонатан.

– А что? – равнодушно спросил Фредди. – Здешние точки ликвидируем?

Джонатан озадаченно посмотрел на него.

– Резонно.

Фредди удовлетворённо кивнул, забрал у Джонатана конверт и убрал на прежнее место.

– Подлетаем, Джонни. Остальное на последнем перегоне.

Джонатан подозрительно посмотрел на него и кивнул. Явно у ковбоя что-то ещё в заседельной сумке, мало ему, ну, что ж, ждать уже недолго, не будем портить ему игру.

Всё собрано, упаковано, уложено. И время… как раз неспешно дойти до автокомбината. Андрей, уже одетый, в сбитой на затылок и чуть набекрень шапке, стоя у дверей, смотрел, как бурлаков целуется с Женей и Алисой и обменивается рукопожатием с Эркином.

– И пишите, Женечка, обязательно.

– Ну, конечно, Игорь Александрович, и вы нам.

– До свидания.

– До свиданья. Дедушка, а…

– Всё, Алиса, успокойся. До свидания.

И наконец Бурлаков и Андрей вышли в коридор. Андрей молча отобрал портплед и понёс.

На улице светило по-зимнему холодное солнце, под ногами скрипел снег. Бурлаков, не замечая щипавшего за уши мороза, с наслаждением дышал чистым холодным воздухом. Андрей искоса поглядывал на него. Смотри-ка, и мороз нипочём. Мёрзнет, а фасон давит.

До комбината дошли до обидного быстро. И такси как раз из ворот выезжает. Ну, вот и всё.

– Ну, вот и всё, – повторил Андрей вслух и, шагнув вперёд, взмахом руки остановил машину.

– И куда тебе перед сменой приспичило? – вышел из машины шофёр.

– Привет, Анисыч, – улыбнулся Андрей. – Вот, – кивком головы показал Бурлакова, – подбрось до Ижорска. На поезд человеку надо.

– За так? – хмыкнул Анисыч.

– Почему же за так, – подошёл к ним Бурлаков и улыбнулся. – За спасибо.

Анисыч кивнул.

– Ну, тогда другое дело. Багаж есть?

Пока он укладывал в багажник портплед и раздутый до шарообразности портфель, Бурлаков обнял Андрея. Дрогнув, Андрей ответил на объятие.

– Всё, я поехал.

– Да, на Рождество, да?

– Конечно. Звони. И пиши.

– Ладно.

Первым разжал объятия Бурлаков. Анисыч уже ждал за рулём. Бурлаков сел рядом, захлопнул дверцу, и машина тронулась с места. Андрей сорвал с головы ушанку и махнул ею вслед машине.

– Ну что, Андрюха, проводил родича?

Андрей, словно только проснувшись, обернулся к Максимычу и кивнул.

– Да, Максимыч.

– Ну, и с богом, на смену беги, без пяти уже.

– Хорошему совету грех не последовать, – рассмеялся Андрей.

Максимыч удовлетворённо кивнул, пропуская его в ворота.

Когда Бурлаков и Андрей ушли, Женя невольно облегчённо вздохнула и обняла Эркина.

– Вот и всё, да?

– Да, – кивнул Эркин, обнимая её и целуя в висок.

В квартире было тихо и пусто. И хорошо.

– Всё хорошо, Женя?

– Ну, конечно, милый.

Женя поцеловала его в щёку и мягко высвободилась. Эркин понимающе кивнул. Конечно, надо наводить порядок, всё разобрать, разложить…

– Мам, а я гулять пойду?

– Ой, да, – встрепенулась Женя.

Конечно, мороз небольшой, пусть погуляет, а уроки на завтра… Она быстро посмотрела на часы.

– Алиса, одевайся, пойдём к Черновым, спишешь задание на завтра.

– Ладно, – без особого энтузиазма согласилась Алиса.

Женя быстро собрала коробочку из разных конфет, рожков и бутылочек, добавила яблок и апельсинов. И в этот момент позвонили в дверь. Алиса успела раньше всех и открыла дверь.

– Ой, тётя Зина! Здравствуйте!

Женя побежала в прихожую. Как удачно! Зина пришла с Димом и Катей. Дим сразу приступил к делу.

– А чего тебя в школе не было?

– Свадьба была, – веско ответила Алиса.

Зина ойкнула, а Женя рассмеялась.

– Мы с Эркином годовщину отмечали, легли поздно, ну и…

– Ну да, ну да, – закивала Зина. – А мне Дима сказал, я уж думала, не заболела ли, упаси, господи…

Вышел поздороваться с Зиной Эркин. Дима отправили к Алисе, чтобы он растолковал ей, что сегодня задали. И, судя по его торжествующему виду – не часто он мог командовать при полной поддержке взрослых, – Алиса получит полное, а то и увеличенное задание. Алиса тоже это понимала, но для протеста ситуация была явно неподходящей, и, скрыв вздох – а то Димка совсем загордится, – она повела его в свою комнату. А Зина с Катей пошли смотреть подарки.

Зина только ахала и восхищалась. Это ж надо ж! Сколько всего! И вещи-то все какие дорогие. Подаренная Андреем картина ей не очень глянулась: ну, нарисовано, ну, цветы, но бледное какое-то, бумага аж просвечивает, но она и её похвалила. А вот комбайн её на самом деле потряс. Она о таком и не слышала никогда, чтоб одна машина и столько делала! А удобно-то как. Розы, конечно, тоже, и угощение, клубника в октябре, шутка ли, каких денег стоит, и сервиз богатейший, и самовар, и бельё постельное, но комбайн… правда, о клубнике и розах, она уже знала. От Тима…

…Она ждала его к полуночи. Смена до одиннадцати, ну, пока выручку сдаст, машину обиходит, ну, в полпервого-то уж точно будет, да так и заснула, не дождавшись. И утром она и Димочку в школу проводила, и с Машенькой управилась, и только в магазин собралась, как Тимочка пришёл. И какой уж тут магазин. Катю она быстренько играть отправила и бросилась мужа кормить-ублажать. Шутка ли, двойную смену отпахал. И зачем? Всех денег всё равно не заработаешь, а здоровье загубишь если… Но Тимочка был хоть и усталым, но весёлым. Вымылся в душе, зашёл к спящей Машеньке и сел за стол. И, когда он доел щи, она положила ему жаркого и спросила:

– Чего так долго, Тимочка?

– Заказы шли, – весело ответил он. – Один за другим. И чаевые хорошие.

– Ну, и слава богу.

Тим вдруг попросил неожиданного.

– Сходи сегодня к Морозам.

– Зачем? – удивилась она.

Тим помолчал, сосредоточенно доедая жаркое. Она ждала, ничего не понимая. И наконец он объяснил.

– У них вчера праздник был. Гости были. Двоих я привёз, из Сосняков, прмо с самолёта. Богатеи, во «Флору» заехали, так цветов и клубники на сотню накупили.

Она ахнула, и Тим кивнул.

– И ещё в двух коробках подарки. Еле дотащил им, – опять помолчал. – С той стороны гости. Так что, сходи.

Тимочка спать лёг, а она закрутилась было, и тут Димочку соседка привела – они договорились детей забирать из школы по очереди. И от сына услышала, что Алиски в школе не было. Лучше предлога и не найти, а то всё-таки как-то неловко ни с того, ни с сего заявиться, ещё подумают чего, это ж не то, чтоб они рядом жили и по-соседски каждый день за солью забегали. Она быстренько накормила детей, перепеленала Машеньку и пошла…

…Чай решили пить в гостиной, а пока Зина смотрела фотографии, ахала и расспрашивала.

– Ой, а это кто ж такой?

– Это Джонатан с Алисой. А вот мы все вместе. Это Фредди снимал, – объясняла Женя.

Зина то и дело путалась, и Женя снова и снова, не замечая этого, повторяла, что это Джонни, Джонатан, лендлорд, Эркин с Андрюшей у него летом работали, бычков пасли, а это Фредди, старший ковбой, он тоже у Джонатана работает по контракту, но они и дружат, а это Игорь Александрович, отец Андрюши, а Алиска так и заявила, что раз Андрюша ей дядя, то он ей дедушка.

– Ой, и он чего?

– Смеётся, – рассмеялась Женя. – Говорит, что всегда мечтал о такой внучке.

– Ага-ага, – закивала Зина и, будто только сейчас узнав, ахнула: – Ой, Жень, а в лагере-то у нас выступал тогда…

– Он и есть, – кивнула Женя. – Председатель Комитета. А так он профессор, доктор наук.

Зина понимающе кивала, перебирая фотографии. Снова взяла ту, где смеющаяся Алиса сидит на коленях у Джонатана.

– И до чего же похожи, – вздохнула она.

– Алиска и Джонни? Да, – кивнула с улыбкой Женя. – Все заметили.

Зина быстро искоса посмотрела на сидящего рядом с Женей Эркина и воздержалась от дальнейших вопросов.

К тому же пришли Дим с Алисой, что они всё сделали, и чайник как раз вскипел. Так что все сели пить чай с необыкновенными цареградскими вкусностями.

Как Фредди и рассчитывал, в Корчеве они привели себя в порядок, перекусили в буфете и в самолёт сели уже не в послепраздничном, а предрабочем состоянии. И опять удачно: соседние кресла пусты. Видимо, уик-энд в России ещё не вошёл в моду.

Удобно устроившись, Фредди опять полез во внутренний карман и на этот раз вытащил фотографии. Еле слышно напевая старинную песенку про ковбоя, у которого на каждом водопое по милашке, а на перегоне по две, он перебирал фотографии. Джонатан спокойно, но готовясь к любому повороту событий, ждал. Наконец, Фредди закончил сортировку и протянул ему три фотографии.

– Держи, Джонни. Эту будешь носить в бумажнике, эту поставишь в рамочке на стол в офисе, а эту вложишь в альбом.

– Какой ещё альбом?!

– Семейный, – голос Фредди исполнен «учительского» терпения. – Каждый законопослушный налогоплательщик имеет альбом с семейными фотографиями. Каждый носит в кармане и держит перед глазами фотографии своих близких. Тех, для кого он зашибает деньгу, – закончил Фредди по-ковбойски.

Джонатан ошарашенно смотрел на него.

– Ну же, Джонни. Включи мозги. Айртон показывал тебе своих внуков?

– Каждый раз в Экономическом Клубе.

– А что стояло на столе у той жабы, помнишь, ну, был у Ночного Ездока на подкормке. Любил ещё, чтобы ему конвертик на стол клали.

– Помню, – кивнул джонатан. – Две фотографии. Его жена и дети, двое, вроде у ёлки.

– Молодец, Джонни, – кивнул Фредди. – Памятливый. Но непонятливый.

Джонатан перевёл взгляд на фотографии. Смеющаяся голубоглазая белокурая девочка в синем платье с большим кружевным воротником-пелериной и белыми бантами у висков. Немного старомодно, но очень трогательно. Она же у него на коленях. Чёрт, а ведь и в самом деле… как отштамповано. И опять они вдвоём. Чёртов ковбой, это же…

– Крыша, – закончил он вслух.

– Обоснование, – поправил его Фредди. – Всем нашим русским точкам, счетам и поездкам. И не на год, а на десяток лет вперёд.

– Но ездишь-то ты!

– По твоим поручениям, – Фредди флегматично вздохнул. – Я ж на контракте.

– Так, это резонно, – согласился Джонатан. – А почему в России?

– В лоб не спросят, а так… – Фредди пожал плечами.

– Так уж получилось, – понимающе кивнул Джонатан. – Отличная работа, ковбой, но одних фоток для обоснования мало.

Фредди кивнул.

– Живой погляд надёжнее. Вот летом на недельку и привезёшь её в имение. На свежий воздух и фрукты с дерева. А дальше трёп сам пойдёт.

– Резонно, – повторил джонатан. – Но одну её не отпустят.

– Само собой.

– Значит, ещё Джен и Эркин, – Джонатан ненадолго задумался и решительно кивнул. – Да, больше никто не нужен. И Эндрю лучше не соваться, у Бульдога ещё слюна с клыков капает.

– Резонно, – передразнил его Фредди.

– Детали обсудим, но с Эркином и Джен объясняться будешь ты. Понял, ковбой?

– Ладно уж, прикрою тебя. Папашу новоиспечённого.

– Заткнись, – Джонатан убрал фотографии и с интересом посмотрел на оставшиеся у Фредди карточки. – А эти куда?

– В другой альбом, – фыркнул Фредди. – Неофициальный. Запасная пуля карман не дырявит.

Джонатан откинулся на спинку кресла. Ч ртов ковбой, ведь переиграл его на этот раз вчистую. Но обоснование железное, и профессор им ещё пригодится. Да хотя бы с этими автоответчиками. Заказ такой плывёт, что процент с него многое из их запасов прикроет.

– О профессоре ты тоже знал?

– Нет, – покачал головой Фредди. – Эндрю мне говорил тогда, что родня отыскалась, но чтоб так колода сошлась… Не ждал, Джонни. Удача – великое дело.

– Заткнись, пока не сглазил.

– Понял, – покладисто согласился Фредди. – Значит, вычета два, а премий сколько?

– Одна и по итогам года. Если память слабая, контракт перечитай.

– А вычеты, значит, сразу?

А ты как думал?

Фредди шёпотом обругал по-ковбойски жлобов-лендлордов, что за стёртый цент человека голыми руками удавят, лишь бы на патронах сэкономить. Джонатан самодовольно ухмыльнулся и ответил не менее забористо про работников-лодырей, что впустую тратят своё время и деньги лендлорда. И оба негромко рассмеялись.

К возвращению Зины Тим не только выспался, но и напился чаю и устроился в спальне рядом с кроваткой Машеньки с учебником географии. Уроки учить всё равно надо, а если заплачет или проснётся, так он рядом. А что надо будет сделать… так он и на специальные лекции в Культурном Центре ходил, и за Зиной не раз наблюдал, так что справится. Машенька спала крепко, иногда причмокивая во сне. Видно, сны съедобные – усмехнулся, не отрываясь от учебника, Тим. О диковинных пассажирах он не забыл, но сейчас не думал. Послушаем, что Морозы Зине наврут, и тогда будем думать дальше. Акулы они, конечно, акулы и есть, и, если повадятся сюда ездить… лучше быть наготове. А пока займёмся тропическим океаном. Интересно, как это смотрится, когда вода до горизонта и берега не видно…

Машенька не просыпалась, и Тим так зачитался, что чуть не пропустил возвращения Зины с детьми. После шумного и бестолкового рассказа Дима и Кати, какими вкусностями их угощали, Дима отправили готовить уроки, Катю играть в свою комнату, а Зина в спальне рассказывала Тиму о последних новостях.

Тим терпеливо выслушал описания комбайна, сервиза, самовара и белья.

– А фоток наснимали… Не знаю, что за аппарат такой, говорили, что карточка сразу вылезает, готовая. Разве такое бывает?

– Бывает, – кивнул Тим. – Видел я такое. А про гостей что говорили?