Текст книги "Аналогичный мир - 4 (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зубачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 64 страниц)

Татьяна Зубачева
Аналогичный мир

ТЕТРАДЬ ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ

В дождь хорошо спится. У придумавшего этот афоризм явно ничего ни сломано, ни прострелено не было. Громовой Камень усмехнулся и осторожно потянулся под одеялом. Нет, вроде отпустило. В комнате приятный полумрак. Проверяя себя, он высунул из-под одеяла руку и взял со стула у изголовья часы. Да, только шесть, можно ещё поспать, но не хочется. Он ещё раз потянулся и откинул одеяло. Да, боль вполне терпима.

Громовой Камень встал и подошёл к окну, отодвинул штору. Солнце уже взошло и молодая листва казалась золотистой. Похоже, день будет ясный. Уже легче. Ну что, спать не хочется, значит, будем потихоньку приводить себя в порядок. Спешить некуда. Занятия начинаются в девять, на месте надо быть за пятнадцать минут до начала.

Умыться, побриться, одеться… Завтрак с половины восьмого. Обед после трёх, вечерний чай, он же ужин в девять. Тихий семейный пансион. Правда, двадцать рублей в неделю, но и условия, скажем так, весьма приличные. Даже ванная есть. Еда, уборка, стирка, тихие интеллигентные соседи… Чего ещё хотеть?

Громовой Камень оглядел себя в зеркале. Вполне и даже очень, как говаривал тот танкист в госпитале, справившись со своей щетиной между рубками и ожогами. Громовой Камень собрал свой прибор, повесил полотенце и вышел из ванной. Обычно в это время он уже встречался со своими соседями, но сегодня суббота, и те, видимо, решили поспать подольше. Вполне естественно и законно, это вот ему не спится. И до восьми ещё уйма времени.

У себя в комнате он сам убрал постель и огляделся, как в первый раз. Кровать, комод, шкаф, стол у окна и три стула. Всё как у всех. А вот этажерку для книг и тетрадей ему поставили, узнав, что он учитель. Громовой Камень улыбнулся, вспомнив, как он пришёл сюда впервые…

…Адрес ему дали в городской Управе, где он, уже оформившись в отделе образования, зашёл в квартирное бюро.

– А с жильём, – полуседая женщина в очках смотрела на него с лёгкой настороженностью, но в то же время достаточно доброжелательно, – вам ведь, наверное, лучше с пансионом, чтобы без хозяйственных хлопот. Вы… вы ведь один?

– Да, – кивнул он.

– Ну, тогда зайдите к Егоровой. У Капитолины Алексеевны очень приличный пансион, и сейчас есть как раз свободная комната…

…Пансион, зарегистрированный в Управе, это уже какая-то гарантия. Конечно, можно было бы устроиться и в Старом городе, и намного дешевле, но ходить на работу через пути ему неудобно, и условия там не те, и учителю надо держать марку. А здесь единственное неудобство – лестница, но он уже приспособился и ходит что вверх, что вниз медленно, но без палки. Отнеслись к нему настороженно, но форма с медалями и то, что он пришёл из бюро…

…Капитолина Алексеевна ещ1 раз оглядела его и повела показывать комнату. Условия, оплата понедельно, стирка личных вещей, женщин не водить, дополнительные услуги… обговорили всякие житейские мелочи и нюансы, и он пошё1л на вокзал за вещами. Её настороженность не удивила и не обидела. Он уже привык, что от индейцев ждут… скажем так, необычного. Недоверие, вызванное непониманием, что в свою очередь обусловлено незнанием. Он сам понял это в армии, когда услышал удивлённое:

– Слушай, ты ж нормальный парень.

И потом, другими словами, но это же, и не раз. И о себе, и о других. И это его вторая, а, может, и первая задача. Сделать свой народ понятным. И не дети «асфальтовых», а все дети, всех цветов – его ученики. И в первый день в пансионе он вышел к обеду в форме, с наградами, и называл себя по-русски. Чтоб понимали…

…– Громовой Камень? – переспросил назвавшийся Алексеем инженер с завода. – А как-нибудь покороче можно?

Он улыбнулся. Манера русских сокращать любое имя до двухсложного, чтобы не больше четырёх, ну, пяти букв, была ему известна ещё по школе, и он знал, как к ней приспособиться.

– В роте меня Гришей звали.

И внёсшая в этот момент в столовую поднос с большой фарфоровой супницей пожилая женщина в белом фартуке и кружевной косынке – потом он узнал, что её зовут Ефимовной, и она хоть и прислуга, но слово её значит очень много – удовлетворённо кивнула…

…Так он стал здесь Гришей и, приходя из города, переодевается, как все. У них спортивные костюмы, домашние куртки и брюки, а у него леггинсы и лёгкая, без бахромы и вышивки кожаная рубашка, и по дому ходит не в тапочках, а в мокасинах без шнуровки с мягкой подошвой. И ничего, привыкли.

Но сейчас он сразу после завтрака пойдёт на работу. Туда в форме. С детьми форма удачно сработала, мальчишки сразу стали расспрашивать, мгновенно возник контакт. И со взрослыми форма ему всегда помогала. И… и больше ему надеть нечего. В племенном – рано, а на «учительскую» форму – костюм-тройку – он ещё не заработал.

Но все эти мысли, воспоминания и соображения не мешали ему наводить порядок, разбирать тетради, проверить планы для занятий на следующую неделю, ещё раз перечитать сегодняшний конспект.

Ну вот, уже семь. Ещё час впереди, а он, можно считать, готов. Заливаются птицы, в открытую форточку тянет запахом листвы и земли. Громовой Камень отодвинул тетради и взял книгу. «Мифы древних славян». Смешно, но он – первый читатель, формуляр был чист. Почитаем, подумаем, найдём точки соприкосновения, переклички…

И как всегда. Начал читать и зачитался. Случайно поглядев на часы, Громовой камень вскочил на ноги. Восемь! Пора. Он быстро переоделся, убрал леггинсы, рубашку и мокасины в шкаф. Бельё, брюки, намотал портянки и натянул сапоги. Начистил он их с вечера, аж блестят. Как и медали, и поясная пряжка. Надел гимнастёрку, подпоясался, по-уставному расправив и распределив складки. Пригладил, глядя в зеркало на комоде, волосы. Ну вот, пора вниз. Он взял нужную тетрадь, ещё раз оглядел комнату и вышел, мягко прихлопнув за собой дверь.

В столовой кипит самовар, в плетёной корзинке под белым вышитым полотенцем горячие калачи. Капитолина Алексеевна приветливо улыбнулась ему.

– Доброе утро.

– Доброе утро, Капитолина Алексеевна.

Он сел на своё место. Капитолина Алексеевна положила ему на тарелку кашу, налила из самовара чаю.

– Берите масло, Гриша.

– Спасибо.

Он ел быстро, но без спешки, и Капитолина Алексеевна, любившая, когда едят с аппетитом, с удовольствием наблюдала за ним.

– Вы сегодня работаете?

– Да, у меня утренние занятия.

Но, говоря это, Громовой Камень чувствовал себя обманщиком. Ещё неизвестно: будут ли у него занятия, придут ли к нему ученики. Ну, ничего страшного, он тогда пойдёт на занятия к малышам, просто посмотрит, как работают другие, поучится…

– Доброе утро, – поздоровался, входя в столовую, долговязый белобрысый мужчина.

– Доброе утро, – ответил Громовой камень.

– Доброе утро, Гуго, – улыбнулась вошедшему Капитолина Алексеевна. – Ваш кофе.

– Спасибо.

Гуго сел напротив Громового камня.

– Приятного аппетита.

– Спасибо, вам того же, – улыбнулся Громовой камень.

Четверо остальных жильцов вошли в столовую, когда Громовой Камень уже допил чай и встал. Быстрый обмен приветствиями, и он вышел в прихожую. На общей вешалке среди плащей и курток его шинель. Но сегодня тепло, можно в оной гимнастёрке. А вот без палки ему не обойтись.

– Доброго утра. Чего так рано, Гриша?

– Доброе утро, Ефимовна, – улыбнулся ромовой камень. – На работу пора.

– Ну, удачи тебе, – серьёзно пожелала Ефимовна, закрывая за ним дверь.

Умение Ефимовны всюду успевать и не спешить, готовить на всех, убирать, провожать и встречать – не удивляло Громового камня. Он видел таких женщин в стойбищах. Те тоже успевали всё, хотя никто не видел их спешащими или суетящимися.

Улицы пустынны. Ну да, сегодня суббота, выходной, все отсыпаются. Но ближе к Культурному Центру стало оживлённее.

Громовой Камень поднялся по удобным пологим ступеням, в прохладном, пахнущем свежевымытыми полами, вестибюле поздоровался с маленькой всегда весёлой Валерией Иннокентьевной.

– Доброе утро.

– И вам доброе утро. Какая погода чудесная!

– Да, – улыбнулся Громовой Камень.

Вместе они поднялись в преподавательскую. Валерия Иннокентьевна весело трещала сразу обо всём. Громовой камень улыбался и кивал, даже не пытаясь вставить хоть слово. В преподавательской было пусто и тихо. Громовой Камень взял ключ от кабинета и пошёл готовиться к уроку.

Он вошёл в класс и сел за учительский стол, положил перед собой тетрадь. На часах без десяти девять – он сверил свои часы с настенными в преподавательской – и издалека уже слышны детские голоса. Ему остаётся сидеть и ждать. Может быть кто-то придёт.

По субботам из-за Алискиных занятий вставали по будильнику, и Алису приходилось будить.

– Алиса, вставай, – Женя уже начинала сердиться. – Так в воскресенье ни свет ни заря вскакиваешь, а когда надо, так не добудишься.

– Ну ма-ам, ну, я только сон досмотрю, – канючила, жмурясь, Алиса.

И тут же подскочила от громкого – на всю квартиру – голоса Андрея.

– Пусть спит, все конфеты мои будут!

– Андрюха – жадина!

Алиса в ночной рубашке вылетела в прихожую, но тут же была схвачена Андреем и кинута обратно.

– А ты же спишь, ну, и спи себе дальше.

Андрей попытался засунуть её обратно под одеяло, Алиса его немного побила подушкой, пока Женя, отсмеявшись, не разогнала их.

И за завтраком Андрей хитро посматривал на Алису. Та настороженно следила за ним и, когда Женя поставила на стол вазочку с конфетами к чаю, быстро заявила:

– А что во сне съела, то не считается!

– Ты смотри, догадалась, – с искренним разочарованием сказал Андрей.

– Ну, так ты ж не умнее, – спокойно, смеясь только глазами, заметил Эркин.

– Ну, братик, – Андрей показал ему оттопыренный большой палец, – ну, спасибо.

– Кушай на здоровье, – уже открыто рассмеялся Эркин.

– Всё, – Женя вытерла выступившие от смеха слёзы и встала. – Собирайтесь, а то опоздаете.

– Да не приведи господи, – вскочил с преувеличенным страхом Андрей. – Алиска, живо!

– А ты не командовай, – с достоинством ответила Алиса, выходя из кухни.

– Алиса! – остановила её Женя. – Как надо правильно?

– Не командуй, – поправилась Алиса.

Когда Эркин, Андрей и Алиса ушли, в квартире стало так пусто и тихо… Женя даже вздохнула.

Как всегда, выйдя на улицу, они – все трое – обернулись и помахали Жене. И Женя помахала им с лоджии.

Алиса шла между Эркином и Андреем, крепко держась за их руки. Когда им встречалась оставшаяся от ночного дождя лужа, Алиса тянула их на неё и, поджимая ноги, пролетала над ней.

И, опять же как всегда, на полдороге их нагнали Тим с Димом и Катей. Обмен приветствиями, и дети пошли впереди, а мужчины за ними. Шли молча, но молчание было если не дружеским, то доброжелательным.

Центр уже гудел и звенел от детских голосов. Приветствия, неизбежная толкотня у раздевалки. Большинство родителей, сдав на вешалку пальтишки и курточки и в последний раз сказав о хорошем поведении и старательности, торопились к выходу. Тим уже у дверей зачем-то обернулся и увидел, что Эркин и Андрей так же разделись и направились к лестнице. Чего это им там понадобилось? Сегодня же не их день.

– Эй! – не выдержал он. – Вы куда?

– На занятия, куда же ещё? – с небрежной гордостью ответил Андрей.

– Какие занятия? – изумился Тим. – Сегодня же суббота. Ты что, дни перепутал? – он усмехнулся. – С чего бы это?

– Сегодня по шауни занятия, – с напряжённым спокойствием сказал Эркин. – Ты не видел объявления?

– Видел, – пожал плечами Тим. – Ну и что? На хрена дикарство это? – перешёл он на английский.

И осёкся, увидев неожиданно жёсткие глаза Андрей и отяжелевшее лицо Эркина.

Сглотнув и явно пересилив себя, Эркин тоже по-английски сказал:

– Не нужно – не ходи.

– Знания, понимаешь, – елейно заговорил Андрей, – это такая штука, что не всякому доступны. Тут думать надо, мозги иметь. Так что, ты иди себе, гуляй.

– Заткнись, – тихо сказал Тим.

– И то верно, – кивнул Андрей, – это время впустую терять.

– Пошли, – решительно сказал Эркин. – Опоздаем.

Они повернулись и стали подниматься по лестнице. Тим, прицельно сощурившись, посмотрел им вслед и пошёл к раздевалке. Нет, он не хуже, не может быть хуже. Чтоб этот поганец знал, а он нет… Не будет такого.

Эркин и Андрей поднялись на свой этаж.

– Написано было в классе «А», – разжал губы Эркин.

– Туда и идём, – кивнул Андрей.

О Тиме они не говорили и, когда он их догнал, словно не заметили этого.

Задребезжал звонок. Со звонком Андрей открыл дверь, и они вошли.

За учительским столом сидел смуглый черноволосый парень – вряд ли старше их – в военной форме, без погон, но с медалями и смотрел на них.

– Здравствуйте, – улыбнулся Андрей. – Мы на занятия пришли. По объявлению.

– Здравствуйте, – улыбнулся и парень. – Проходите, садитесь.

С жадным любопытством Громовой Камень разглядывал усаживающихся перед ним парней. Как специально подобраны: индеец, белый и негр. Ну вот, самого страшного – что никто не придёт – не случилось. Теперь отступать нельзя.

– Меня зовут.

Начал он по-русски: всё-таки двое из троих точно не знают языка, но, когда назвал себя на шауни, то недоумевающие взгляды были у всех троих, а повторил своё имя в русском переводе и сразу понимающие кивки, интересно, это что же, парень настолько «заасфальтирован», что элементарно ничего не помнит, это ж во сколько уехал с равнины, если ребёнком увезли, то хоть от родителей хоть что-то мог узнать и запомнить. Ладно, значит пока и продолжим по-русски.

– А как зовут вас?

Громовой Камень смотрел на негра, и тот ответил первым.

– Тимофей Чернов.

– Андрей Мороз, – тряхнул светлой шевелюрой сам ый молодой из троицы.

– Эркин Мороз, – назвался индеец.

Громовой Камень даже не успел удивиться совпадению фамилий, так его удивило имя.

– Эркин? Ты из какого племени? Не шеванез?

Вот оно! То, чего Эркин опасался с самого начала. Он опустил ресницы и очень спокойно ответил:

– Я не знаю своего племени.

Громовой Камень почувствовал, что уточнять не следует, и просто кивнул. Хотя про себя решил, что надо будет напрячь память, пошуровать в записях о племенах, что-то там не просто с этим. Но пока… ладно, оставим.

Андрей покосился на Эркина и спросил:

– А какие ещё есть племена? Ну, шеванезы, а ещё?

– Уг, – кивнул Громовой Камень и повторил по-русски: – Хорошо.

Он думал начать с другого, но так тоже неплохо. Шеванезы и другие племена. От которых остались только названия, слова с давно потерянным смыслом, обрывки легенд…

– Хау, – закончил он рассказ и тут же перевёл: – Я сказал.

Неуверенные кивки. И снова Андрей взял разговор на себя.

– Это… в конце говорят?

– Да, – Громовой камень улыбнулся. – Можно и в начале. А что-нибудь на шауни вы знаете?

– Нет, – твёрдо ответил Тим.

– Нет, – качнул головой Эркин.

– Уже два слова, – лукаво улыбнулся Андрей. – Уг и хау.

– Молодец, – рассмеялся Громовой Камень.

– Это и я запомнил, – недовольно сказал Тим.

Эркин кивнул и очень старательно выговорил:

– Уг, хау, – и по-русски: – Хорошо. Я сказал.

– Правильно, – кивнул Громовой Камень.

Да, так он и думал. Самое расхожее. Поздороваться, поблагодарить, попрощаться. Что это? Это – человек. Это – рука, это – лицо… нет, это – голова, а лицо – …

Они повторяли за ним, старательно копируя его голос, тут же переводя на русский. Игра? Да, игровая по сути методика, но эти трое взрослых людей играют с детской искренностью и увлечением. Громовой Камень стал уже опасаться, не слишком ли много лексики для первого раза, когда Эркин, посмотрев на часы, охнул:

– Ой, пора уже.

Андрей посмотрел на часы над дверью и присвистнул:

– Ого!

А Эркин, извиняясь, улыбнулся и объяснил:

– У меня дочка здесь, на занятиях.

– И у меня двое, – кивнул с улыбкой Тим и встал. – Большое спасибо…

И прежде чем он успел назвать его имя, Громовой Камень перебил его, вставая.

– Я – кутойс, учитель.

Эркин улыбнулся и тоже встал.

– Да, Алиса говорила мне. – и тщательно выговорил на шауни: – Спасибо, кутойс.

– Спасибо, кутойс, – повторил за ним, также вставая, Андрей.

Прощание на шауни, уговор о встрече в следующую субботу по-русски и окончательное прощание.

Оставшись один, Громовой камень медленно подошёл к окну. Ну вот, три часа как пять минут. Его первый урок. У негра русское имя. У Эркина здесь дочка, да, сегодня как раз дошкольники занимаются, но… с дошкольниками занятие уже было, ни индианки, ни даже метиски не было, это точно, сразу бы обратил внимание…

Окно выходило на площадь перед Центром, и Громовой Камень видел, как расходились дети с родителями. Интересно. Вон Чернов ведёт за руки мальчика и девочку, их он видел, да, Дима и Катя, но мальчик сам себя называл Димом, что для русского языка не характерно. Ага, а вот и Эркин, с ним Андрей, да, интересно, они – однофамильцы, или… пока это неважно. Эркин с девочкой, совсем белой, так это его дочь?! Что ж, в жизни всё бывает. Да, он ещё когда слышал, что у репатриантов приёмышей больше, чем родных.

Когда площадь опустела, Громовой Камень оттолкнулся от подоконника, взял со стола свою, так и не понадобившуюся тетрадь и пошёл к двери, едва не забыв на радостях палку.

На улице Андрей весело сказал:

– Ну, вы домой, а я по магазинам.

– А мы с тобой! – заявила Алиса, крепче вцепляясь в руку Андрея.

Но Эркин покачал головой, и она нехотя разжала пальцы.

Андрей озорно улыбнулся.

– Ничего, племяшка, мы ещё чего-нибудь придумаем.

– Иди уж, – рассмеялся Эркин. – К обеду тебя не ждать?

– Как управлюсь, – на мгновение стал серьёзным Андрей и тут же рассмеялся. – Я своё всегда возьму.

Он быстро ушёл к торговым Рядам, а Эркин с Алисой неспешно поли домой. Алиса рассказывала о занятиях, подпрыгивала на ходу и кружилась, будто ей было мало тех танцев.

– Не напрыгалась? – так и спросил Эркин.

– Не-а, – весело ответила Алиса. – Эрик, а можно я буду балериной?

– Балериной? – переспросил Эркин, удивлённый новым словом.

– Ну да, они всегда танцуют, и я так буду. Можно?

– Не знаю, – честно ответил Эркин. – Спросим маму.

– Ладно, – вздохнула Алиса.

Что мама разрешит, она особо не рассчитывала, а вот если попробовать другое…

– Эрик, а давай чего-нибудь вкусненького купим.

– Давай, – согласился Эркин к её полному удовольствию.

И они свернули в проулок, где была маленькая, но уж очень «вкусная» кондитерская. Там они купили печенья – рассыпчатого, цветочками с сердцевиной из варенья и смешным названием «курабье», даже непонятно, на каком это языке – и не спеша пошли домой.

Яркая листва, блестящее, промытое ночным дождём небо, весёлый шум выходного дня. Эркин словно заново удивлялся, как же всё хорошо. А о письме, что вот-вот придёт и заберёт Андрея, он и не думал. Конечно, он выучит шауни, не сложнее русского, а то в самом деле, что он за индеец? Двух слов связать не может. А вот выучит, узнает всё, и хрен его тогда ткнёшь или заденешь.

– Эрик, а завтра в кино пойдём?

– Отчего ж нет? – улыбнулся Эркин. – Пойдём.

Алиса удовлетворённо кивнула. Против кино мама ничего не скажет.

Дома их встретили весёлая Женя и умопомрачительные запахи.

– Андрей за покупками пошёл, – сказал Эркин, вручая Жене коробочку с печеньем.

– Хорошо, мы его подождём, как думаешь?

Эркин неуверенно пожал плечами.

– Ну… час, я думаю, так?

– Хорошо, – Женя поцеловала его в щёку.

Эркин выложил в комнате Алисы её вещи, чтобы она с Женей разобрала и разложила всё по местам, и пошёл в дальнюю комнату.

Наверное, для шауни тоже нужна тетрадь. Правда, этот… кутойс им ничего не сказал, но он же и сам соображает, не первый день в школе, а шауни – такой же язык, как русский или английский. Эркин сел за стол и достал чистую тетрадку. Ручка… в ящике. Тщательно, проговаривая полушёпотом, он записал в тетрадь узнанные сегодня слова, как в словаре: слово и рядом перевод на русский. Записав, перечитал, недовольно морщась: почему-то получилось не так. Он не мог понять что именно, но похоже одни слова он написал правильно, а другие – нет, а где ошибка – непонятно. Всё ещё хмурясь, Эркин сунул тетрадь в стол, в «свою», тумбу.

Уходить из этой комнаты ему не хотелось. Он постоял у стола, у окна и нерешительно, будто ожидая окрика, подошёл к шкафу, открыл створку с книжными полками. Вот учебники, а это две книги Андрей взял в библиотеке, а здесь их книги, собственные, томик Шекспира, вот… он вытащил увесистый том «Энциклопедического словаря» и вернулся с ним к столу.

Здесь тоже было много непонятных слов, но зато и картинок много. Эркин листал наугад, рассматривал картинки, фотографии, читал подписи. Прибежала Алиса, постояла рядом и убежала. Заглянула Женя. Он почувствовал её взгляд и обернулся.

– Читай-читай, – улыбнулась Женя и ушла.

И Эркин перелистнул сразу несколько страниц, шёпотом прочитал: «Животный мир Африки (Южного материка)», – и стал разбираться в подписях под большой, во весь лист, картинкой.

За этим занятием его и застал Андрей. Эркин даже вздрогнул, когда ладонь Андрея легла на его плечо.

– Интересно?

– Да, – Эркин быстро вскинул на него глаза. – Как сходил?

– Лучше некуда, – улыбнулся Андрей. – И деньги потратил, и людей посмотрел, и себя показал. Со всем управился. Жратвы мне оставили?

– Мы не садились ещё.

Эркин легко встал, закрыл книгу и погладил обложку.

– Здоровская книга.

– Н-ну! – польщённо выдохнул Андрей.

В комнату влетела Алиса.

– Эрик, Андрюха! Мама обедать зовёт.

– Идём, – улыбнулся Эркин.

Алиса ловко увернулась от попытавшегося схватить её Андрея и спряталась за Эркина.

– Ла-адно, – протянул Андрей. – После обеда поймаю.

– А после обеда спать положено, вот! – отпарировала Алиса.

Но до ванной она – на всякий случай – шла, держась за руку Эркина.

Наконец сели за стол, и Женя разложила по тарелкам салат, как всегда любуясь накрытым столом и едоками. Андрей сказал, что купил себе куртку с подстёжкой и сапоги с вкладышами.

– И правильно, – кивнула Женя. – Алиса, доедай. А то твоя ветровка для лета.

– А сейчас что? – поинтересовался Андрей, придвигая к себе тарелку с супом. – О, картофельный? Обож-жаю картофельный суп.

– Сейчас ещё весна, – Женя оглядела стол: не нужно ли кому чего. – Мне говорили, что даже в июне могут быть заморозки.

– Заманчивая перспектива, – хмыкнул Андрей.

– А ещё что было? – спросил Эркин.

– Ну-у, – улыбка Андрея стала лукавой. – Ну… словом, я сегодня в гости иду.

– Мам, а что я надену? – сразу спросила Алиса.

– Э нет, – рассмеялся Андрей. – Тут я, племяшка, без тебя справлюсь.

Женя уточнила:

– Это ты Любу встретил? – и, не дожидаясь его ответа, рассмеялась. – Конечно, иди.

Рассмеялся, догадавшись, и Эркин.

– Ключи не забудь.

– Да не в жисть! – весело ответил Андрей.

Алиса обиженно надула губы, что её не берут в гости, но, выяснив, что мама и Эрик тоже остаются дома, успокоилась.

После обеда Алиса легла спать, тем более, что обед был позже обычного. Эркин, как всегда в выходной, занялся посудой. Женя, уложив Алису – дневной сон обходился без поцелуев – и плотно прикрыв ей дверь, тоже пришла на кухню и села к столу, любуясь Эркином, его ловкими уверенно-красивыми движениями. Эркин, почувствовав её взгляд, обернулся с мгновенно осветившей его лицо улыбкой.

– Хорошо, Женя, да?

– Да, – кивнула она. – А вы как позанимались?

– Отлично, – с интонацией Андрея ответил Эркин и начал перечислять узнанные слова, тут же переводя их на русский.

К его радостному удивлению Женя повторяла их за ним.

– Женя?! – ахнул Эркин, – Ты… ты хочешь знать? Это? Ну, шауни?

– Хочу, конечно, – улыбнулась Женя.

Эркин вытер руки, аккуратно повес и л полотенце и сел рядом с Женей.

– Женя, ты… ты будешь ходить с нами?

Женя на секунду задумалась и покачала головой.

– Нет, – улыбнулась его огорчению Женя. – Лучше ты будешь учить меня.

– Я?! – изумился Эркин. – Но… но, Женя, я не умею.

– Ты справишься, – Женя погладила его по плечу, и он сразу перехватил её руку и поцеловал в ладонь.

– А… а ты что делала? – неуверенно спросил он.

– А я ходила в прачечную, – стала рассказывать Женя.

Идею сдавать постельное бельё в стирку, а не мучиться с ним дома Эркин одобрил горячо и безоговорочно. Он уже давно думал, что Жене тяжело столько стирать, пытался как-то помочь, а поведение Андрея, упрямо стиравшего свои носки и трусы, только укрепляло его в мысли, что что-то не так, но он не знал, как исправить. И вот всё решилось. Женя здорово придумала.

– Здорово, Женя! Слушай, а полотенца, скатерти, салфетки…

– Конечно, Эркин. Они всё берут.

– А… а мои рубашки, Женя? Что тебе с ними мучиться?

Женя ласково взъерошила ему волосы.

– Это совсем другое, Эркин.

– Хорошо, Женя, – сразу кивнул он.

Он обнял её, привлекая к себе, но посадить к себе на колени не рискнул: они не в спальне, сюда Андрей в любую минуту может зайти.

Женя тихо засмеялась, положила голову ему на плечо. Эркин прислушался и ловко, одним плавным движением встал на ноги, поднимая Женю на руки. Женя, по-прежнему смеясь, обхватила его за шею и поджала ноги, сворачиваясь в маленький уютный комок у него на груди. Прижимая к себе Женю, Эркин быстро и бесшумно вышел из кухни, пересёк прихожую и вошёл в спальню.

С привычно изумившей Женю ловкостью он, придерживая её одной рукой, закрыл дверь на задвижку. Женя поцеловала его в щёку и спрыгнула на пол.

– Сегодня я первая.

– Ага, – радостно согласился Эркин, подставляя себя её рукам.

Женя расстегнула на нём рубашку, распахнула.

– Так? Да?

– Ага.

Привстав на цыпочки, она поцеловала его в губы, положила руки ему на плечи, сдвинула с них рубашку. Шевельнув плечами, Эркин сбросил её, накрыл своими ладонями руки Жени и прижал их к своему телу, помогая расстегнуть пряжку. Её ладонями сдвинул вниз джинсы и трусы.

Раздев его, Женя отступила на шаг.

– Какой ты красивый, Эркин.

Эркин, улыбаясь, шагнул к ней, мягко обнял за плечи, сдвигая с них халатик, и так, оглаживая, раздел Женю.

– Ты такая красивая, Женя. Лучше всех.

Он каждый раз говорил так убеждённо, что Женя слышала это, как впервые. Они стояли, обнявшись, и Эркин мягко покачивал Женю, кружил под неслышную музыку. И Женя тихо смеялась, целуя его в шею и грудь. Эркин наклонился, и их губы встретились. И, как всегда, Эркин на мгновение задохнулся, как он боли. Но боль эта была сладкой.

Они целовались долго. Эркин знал, что у них не так уж много времени: проснётся Алиса и начнёт к ним ломиться, но оторваться от губ Жени, от её тела не мог.

Постель разбирать они не стали, и Эркин уложил Женю на ковёр. Они немного покатались и побарахтались, пока Женя не потянулась, блаженно раскинув руки. Эркин лежал рядом на боку, опираясь на локоть, и любовался ею.

– Как хорошо-о! – протянула Женя.

– Ага, – кивнул Эркин. – Ты не устала?

– Не-а, – совсем как Алиса, ответила Женя. – Эркин, а сколько времени?

Проверяя себя, Эркин потянулся и взял со своей тумбочки часы – он сам не помнил, когда он их снял и положил туда.

– Скоро Алиса проснётся.

Женя снова вздохнула и потянулась. И повторила:

– Как хорошо.

Эркин тоже вздохнул, прислушался и, скатившись с кровати, быстро оделся.

– Я сейчас, Женя. Ты полежи, отдохни.

Об этом он подумал ещё за обедом, поняв, в какие гости собрался Андрей, но тогда как-то к слову не пришлось, да и Алиса тут же сидела, а при ней лучше о таком не надо, а вот сейчас, если он не ошибся, самый подходящий момент.

Эркин не ошибся. В ванной был Андрей, и задвижка открыта.

Стоя перед зеркалом в одних штанах, Андрей сосредоточенно брился и, когда Эркин вошёл, сказал, не оборачиваясь.

– Я сейчас.

– Не трепыхайся, – неожиданно для самого себя ответил Эркин по-ковбойски.

Андрей на секунду остановился, но тут же возобновил бритьё, воздержавшись от комментария.

Давай Андрею закончить, Эркин пощупал и перевесил полотенца, заглянул в ящик для грязного белья. И, услышав, как Андрей моет и собирает прибор, подошёл к нему.

– Ну-ка, покажись.

– Смотри, – улыбнулся Андрей.

Эркин достал с полочки под зеркалом свой флакон с лосьоном и протянул Андрею.

– Держи. Налей на ладонь и протри. Ну, где брил.

– Ага, – кивнул Андрей.

Флакон этот он приметил ещё в первые дни и удивился: зачем Эркину лосьон после бритья? Он же не бреется. Может, Жене зачем-то нужен? И потому не брал его.

– Хороший запах, – сказал он, завинчивая пробку.

– Подожди, – остановил его Эркин. – А теперь шею себе протри и грудь.

– Там-то зачем? – удивился Андрей.

– Кожа будет приятная, ну, на ощупь. И запах, сам сказал, хороший.

– Так… – Андрей проглотил, на всякий случай, конец фразы.

И так всё понятно. Хорошо Эркин придумал.

– Ну вот, – улыбнулся Эркин, оглядывая брата. – Хорош.

– Я всегда лучше всех, – подчёркнуто напыщенно ответил Андрей и подмигнул Эркину. – Ни одна не устоит.

Эркин рассмеялся и хлопнул его по плечу.

– Иди одевайся, а то опоздаешь.

– Подождёт и радостнее встретит, – пропел Андрей и вышел из ванной.

И Эркин невольно рассмеялся ему вслед.

Ещё сонная Алиса перехватила Андрея в прихожей.

– Андрюха, играть будем?

– Завтра, – он шутливо дёрнул её за нос и ушёл в свою комнату.

– Алиса! – Женя сердито улыбнулась. – Ты долго в ночнушке бегать будешь?! Живо переодевайся.

– Ну, мам, ну так интереснее.

– Никакого интересно! – уже всерьёз рассердилась Женя.

И Алиса, надув губы, поплелась к себе.

Но за чаем не то, чтобы утешилась, а как-то забыла о своей обиде. Андрюха был таким серьёзным, не дразнил её, не подначивал. И чай пил, положив на колени полотенце. Ну, это-то понятно, это, чтобы брюки не закапать, а вот ест он зачем?

– Андрюха, ты в гости идёшь?

– Мгм, – кивнул Андрей, жуя бутерброд.

– А зачем ты тогда ешь?

– Чего? – едва не поперхнулся Андрей.

Женя и Эркин тоже удивлённо смотрели на Алису, и она стала объяснять.

– Ну, в гости голодным надо ходить. Чтоб больше влезло. В гостях всегда вкусное дают, а ты сытый и есть не можешь. Это же обидно.

Андрей хохотал взахлёб, до слёз. Заливалась смехом Женя. Смеялся Эркин. Алиса оглядела их и тоже засмеялась.

– Ну, племяшка, – Андрей отсмеялся, залпом допил свою чашку и встал. – Ну, спасибо, в следующий раз обязательно.

– Это когда? – сразу спросила Алиса, решив напроситься в компанию.

– Это когда я к тебе в гости на конфеты приду, – ответил Андрей, выходя из кухни.

– Фигушки! – завопила Алиса, срываясь с места.

Отсмеявшись, Эркин и Женя вышли в прихожую, где Андрей уже застёгивал свою новенькую зелёную и блестящую, как молодая листва, куртку.

– Правильно, Андрюша, – кивнула Женя. – Отличная куртка.

– У меня всё отличное, и я сам отличный. Верно, племяшка?

Алиса настороженно кивнула: мало ли что Андрюха с неё слупит за согласие, но ведь и спорить не с чем. Но вот ещё что надо уточнить, а то он, похоже, забыл.

– А какой ты подарок купишь? В гости с подарком ходят.

– А я сам по себе подарок!

Андрей шутливо ущипнул её за нос и, прощально взмахнув рукой, вышел.

– Так, – прервала возникшую тишину Алиса. – Андрюха ушёл, кто со мной инрать будет?