Текст книги "Аналогичный мир - 4 (СИ)"
Автор книги: Татьяна Зубачева
Жанр:
Альтернативная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 64 страниц)
Фредди сглотнул вдруг закупоривший горло шершавый комок. Отвернувшись от спутника, на него смотрел Эркин, и его недовольное жёсткое лицо на глазах мягчает и даже не светлеет, а словно наливается светом.
– Андрей, – тихо позвал Эркин. – Андрей, смотри.
– Чего? – обернулся Андрей. – Куда смотреть? Ты… – и как-то всхлипнул, словно подавился непроизнесённым.
Белобрысый обернулся, и Фредди задохнулся, как от удара под дых. Смяв в кулаке пивную банку, он встал и шагнул к ним.
– Фредди! Живо-ой!
Они встретились, вернее, столкнулись на полпути от обелиска к скамейкам и замерли, застыли, сцепившись в объятии.
Разумеется, вопль Андрей привлёк внимание, и вокруг закрутилась толпа любопытных, но встреча друзей – событие, конечно, интересное, но не настолько, чтоб всех надолго собрать, да и Эркин вспомнил о брошенных мешках, а Фредди про кейс и плащ. Плащ – так и чёрт с ним, но потерять уже подписанные контракты…
– Ну, парни, – наконец выдохнул Фредди, когда они уже свалили на скамейке мешки, убедившись, что ничего не пропало. – Ну, не ждал!
– Мы тоже! – ухмылялся во весь рот Андрей. – Фредди, ты надолго к нам? Насовсем? А то давай…
– Андрей, – перебил его Эркин, – ты бы сходил, взял пива и пожевать…
– Да на хрен пиво! – возмутился Андрей. – Айда в шашлычную эту, там и посидим.
Эркин досадливо прикусил губу: Андрей впервые не понял его, но, поймав взгляд Фредди, заставил себя улыбнуться.
– Ладно, пусть по-твоему.
Фредди жадно разглядывал парней. Определённо не бедствуют, сытые, Эркин аж лоснится, разносчиками, что ли, стали?
– Чего вы такие навьюченные?
– За покупками приехали.
– На перепродажу, что ли?
– Зачем?
– Вот ещё!
– Себе, семье…
– Ты надолго?
– Вечером улетаю.
– У нас автобус в пять.
– И далеко?
– В Загорье. Не слышал небось?
– Не слышал, – согласился с Андреем Фредди, доставая записную книжку. – Говори адрес.
– На память уэе не надеешься, значит, – не упустил случая съязвить андрей, доставая из кармана рубашки маленькую пачку узких картонок. – Вот, братик, а ты говорил: зачем да к чему. Вот как раз для таких случаев.
Фредди насмешливо хмыкнул: был Эндрю выпендрёжником и остался таким же. Но Андрей писал свободно, явно не вчера буквы узнал. Быстро написав по-английски, Андрей протянул визитку Эркину.
– Давай, брат.
Эркин кивнул и, поддерживая игру, слегка демонстративно достал свою ручку, старательно записал уже по-русски их полный адрес. Писал он чуть медленнее Андрея, но достаточно свободно.
– Держи, Фредди.
Фредди взял визитку, повертел, разглядывая аккуратные строчки.
– Это когда ж вы так навострились?
– Эркин здесь, а я, – Андрей фыркнул, – и раньше умел.
– Врёшь! – искренне возмутился Фредди.
– Ай да я! – восхитился Андрей. – Всех купил! Да я на двух языках свободно с до школы ещё и читаю, и пишу.
– Та-ак, – неопредённо-угрожающе протянул Фредди и улыбнулся. – Силён. А Эркин знал?
Эркин кивнул, а Андрей довольно усмехнулся:
– У меня от брата тайн нет.
И сёкся: так быстро и холодно блеснули глаза Фредди.
К ним подошёл фотограф.
– Встретились, значит?
– Встретились, – охотно подыграл Андрей.
– Запечатлеть надо!
– Уговорил, дед, – хлопнул себя по коленям Андрей и встал. – Давай, Фредди, запечатлеемся.
Предложение не вызвало у Фредди особого восторга, но он возражать он не стал.
После недолгого, но детального обсуждения решили: Фредди один, потом парни вдвоём, потом все вместе. И каждая карточка в трёх экземплярах, каждому чтоб.
– И сразу готово будет? – не поверил Эркин.
– За два рубля будет, – твёрдо ответил фотограф.
– За всё два рубля?! – изумился Андрей.
– За каждую, – фотограф сдвинул аппарат за спину и вытащил другой, большой и похожий на ящик. – Фирма веников не вяжет.
– Фирма делает гробы, – закончил за него Андрей. – Давай, Фредди.
Фотограф своё дело знал. Важность, с которой он их расставлял, заходил то с одного бока, то с другого, напомнила Эркину Билли Скиссорса в Джексонвилле, тоже артист… был.
Полученные фотографии Фредди вместе с их визиткой убрал в бумажник. Эркин – все шесть – к себе, во внутренний карман. А в честь чего поставлен обелиск, они так и не узнали. И вспомнили об этом уже по дороге в шашлычную, но тут же забыли. Разговор шёл дёргано, перескакивая с одного на другое.
Усач у входа в шашлычную обрадовался им как старым знакомым, почти друзьям. Шашлычная оказалась приятно прохладным полуподвалом со сводчатым потолком и расписными стенами. По стенам вперемешку теснились горы, люди, овцы, лошади, облака, солнце, луна и звёзды. И пахло костром, вернее, жареным на костре мясом. От стойки им заулыбался ещё один усач, чуть постарше и подороднее того, что у входа.
Из провели к угловому удобному столику, где и они расселись, и вещи сложили так, что и не мешают, и под рукой, и не на виду. Узнав, что они впервые про шашлыки слышат, усач осведомился: просто ли они зашли или что-то особенное?
– Друга встретили, – Андрей хлопнул Фредди по плечу. – Ха-арошего друга. Надо отпраздновать.
– Конечно, надо, – горячо порллержал усач. – Друг – второй брат, сейчас праздник будет, всё вам будет.
– Спасибо, отец, – перебил его андрей. – Но в пять у нас автобус – это раз, и сотня в кармане – это два. Ещё вопросы есть?
– Какие вопросы, дорогой, – усач обмахнул белой салфеткой столешницу из тёмного дерева. – Эй, Гиви, праздник у людей, не слышал разве, – и ещё что-то непонятно-гортанное, будто слова клокотали у него в горле.
Черноглазый, похожий на усача долговязый подросток развернул перед ними хрустнувшую от крахмала скатерть. Как из воздуха появлялись и располагались на столе глиняные тёмно-блестящие миски с помидорами, огурцами, зелёным луком и ещё какой-то зеленью, блюдо с белыми пухлыми лепёшками и такое же с белыми кружками сыра, тяжёлые, отливающие серебром стаканы и кувшин с вином.
– Ну, живём! – потёр руки Андрей.
– Живите долго, дорогие, – подхватил усач, разливая вино. – От этого вина, дорогой, радость больше делается, душа весельем полнится, а кто весел, то и живёт долго, у нас в горах его пьют и по двести лет живут, мамой клянусь.
Когда он отошёл, Фредди взял в руки стакан.
– Ну, со встречей, парни.
– Со встречей, кивнул Эркин, так же беря стакан.
Самого главного он Фредди пока не сказал, не мог при Андрее, хотя… Андрей – ему брат, всё о нём знает, если бы не Андрей, он бы и сейчас по-прежнему думал.
Густое, сразу и сладкое, и приятно кисловатое вино не обжигало, а согревало горло и тело. И солёный сыр, и нестерпимо жгучая фасоль в мисочках со смешным названием «лобио», и овощи – да всё под это вино становилось только вкуснее. Ничего не теряя и не изменяясь.
Андрей от еды не встанет, надо решаться. Эркин глубоко вздохнул.
– Фредди, я… – Фредди ожидающе смотрел на него, и Эркин снова вздохнул. Андрей вдруг отвёл глаза, заинтересовавшись горами на другой стене. – Фредди, ты прости меня, не держи обиду за то, в Алабаме, я дураком был, ты по одним правилам играл, а я тебя по другим судил.
Фредди перевёл дыхание и кивнул, принимая извинения. И очень спокойно спросил:
– Ты с тем игроком рассчитался?
Эркин недоумевающе посмотрел на него.
– Ты о чём? – и тут же понял. – А, нет, Фредди, мы просто город пошли посмотреть, а тут эта гнида надзирательская навстречу, увидел меня и бежать, я за ним, а уж Фёдор с Гришей за мной. Так мы в тот бар и влетели, – Фредди молча смотрел на него, и Эркин продолжил: – У Фёдора тамсвои дела были, это так, но привёл их туда я, – и улыбнулся. – По своему делу.
– Ладно, – кивнул наконец Фредди. – Обошлось и ладно, – взял сво стакан. – Выпьем, чтобы и потом всё обходилось.
– Выпьем, – повернулся к ним Андрей. – За мир, дружбу и любовь.
– Что-то тебя развезло быстро, – хмыкнул Фредди.
Пили и ели не спеша, но миски и блюда пустели, и кувшин уже лёгкий. Но Андрей и обернуться к стойке не успел. Точно угадав момент, на стол водрузили блюдо, где на стальных узких лезвиях трещали, исте5кая жиром, пахнущие свежим душистым дымком куски мяса вперемешку с баклажанами и помидорами. И миски с острой бордовой капустой. И со свежей зеленью. И новый кувшин вина. Произнеся все подобающие прочувственные слова, усач удалился.
– Мм, – причмокнул Андрей после первых кусков. – Вот не думал.
– Здоровско, – согласился с ним по-ковбойски Фредди.
И усмехнулся своему непроизнесённому: «почти как в Аризоне», Ковбои часто жарили мясо без сковороды прямо на раскалённой решётке, и оно так же пахло дымом и травами, случайно попавшими в костёр. Нет, этот… ша-ш-лъ-ик, ну и название – совсем не плох. Надо будет запомнить. Есть чем теперь поддеть Джонни, а то он себя великим гурманом числит. Французская кухня, конечно, класс, но это совсем даже весьма и очень. А с чем соус? Что там за зёрна плавают? Но никогда такой баранины не ел. И вино в самый раз. Тепло, весело, но голова ясная и руки в силе.
Опустевшие тарелки, миски и блюда незаметно исчезли со стола, зато появилось блюдо с фруктами, второе со сваренными в виноградном соке – как объяснил усач – лесными орехами и совершенно непроизносимым для Фредди названием, и в довершение крохотные чашечки чёрного кофе. (Уважаемые знатоки застолья, если я что-то напутала, пожалуйста помогите откорректировать, убрав явные противоречия).
И разговор шёл под стать обеду. Перескакивая с одного на другое, но всё легко, весело, с необидными шутками и подначками.
Наконец Андрей посмотрел на часы и присвистнул:
– Однако! Эркин, сколько на твоих?
Эркин посмотрел на часы – Фредди невольно отметил и привычность жеста и качество офицерских часов – и кивнул:
– Да, только дойти.
Андрей полез за деньгами, Но Фредди цыкнул:
– К-куда?!
– Ты чего?! – возмутился Андрей. – Мы ж тебя угощали.
– Платит старший, – внушительно ответил Фредди, кладя на стол сторублёвую купюру, а сверху ещё десятку чаевых – десять процентов от счёта, насколько он знал, общепринятая практика, и вряд ли в России процент выше – и поглядев на красного набычившегося Андрея и хмурого Эркина, улыбнулся: – Успеете ещё, парни, не последний раз видимся.
Помедлив, Эркин кивнул, а за ним и Андрей.
Разобрав сумки и мешки, они вышли на улицу. По-прежнему солнечную и многолюдную. Но им показалось, что прошло очень много времени.
Нив книжный, ни в игрушечный магазины заходить уже не стали. Шли, разглядывая витрины и прохожих. Эркин и Андрей переводили Фредди вывески, объявления и крики разносчиков.
Их автобус уже стоял у столба с вывеской «Загорье», надо было прощаться. Фредди достал визитку «Октавы».
– Так, парни, если что, звоните сюда. Если нас нет, нам передадут.
– Замётано, – кивнул Андрей. – Когда приедешь?
– Когда смогу, – усмехнулся Фредди.
– Когда лендлорд отпуск даст, – понимающе кивнул Андрей. – Ты ж на годовом контракте, нет? Слушай, тебе ж по трудовому законодательству положено…
– Иди уж, трепач, – засмеялся Фредди. – До встречи, – улыбнулся Эркин.
– До встречи.
– Будем ждать, Фредди, не исчезай.
– Удачи вам!
– И тебе удачи!
– Всем удачи.
– Лендлорду от нас…
– Передам, не сомневайся.
Водитель их автобуса стоял у двери, проверяя билеты. Эркину и Андрею он кивнул как старым знакомым.
Фредди видел, как парни вошли в автобус, вот Эркин сел у окна, увидел его и помахал рукой, а вот и Эндрю, тянется через Эркина к окну, оба смеются, рты до ушей. И помахал им в ответ, а когда автобус отъехал, твёрдо пошёл к стоянке такси. Теперь в аэропорт и ещё два, как и намечал, города и в Колумбию. Или сразу в Колумбию? Нет, чувства и бизнес не смешивают, коктейль хорош только в стакане. Но Царьград теперь побоку, профессор ему уже не нужен. Удачно вышло, как это слышал у русских… не думал, не гадал, нечаянно попал… плохой стрелок придумал, но вот так и получилось. Удачно, лучше и быть не может. Нашёл и нигде расспросами не засветился, всерьёз не засветился. Прямая связь – самая надёжная.
В автобусе Андрей пытался балагурить, но заснул, когда они ещё из Сосняков не выехали. Эркин покосился на него и подвинулся. Чуть-чуть, но, когда тело Андрея, обмякнув, стало сползать, то его голова легла на плечо Эркина. Не открывая глаз, Андрей пробормотал:
– Эркин, ты?
– Спи, – тихо ответил Эркин. – Я, конечно, – и почти неслышно: – Кто ж ещё.
Но Андрей услышал.
– Всякое бывает, брат, – и зевнул.
– Спи, – повторил, улыбаясь, Эркин.
Пьяным он себя не чувствовал, просто было хорошо, одновременно и лёгкость в теле, и усталость. И на подвиги тянет, и шевелиться неохота. Как же хорошо всё получилось! Никак не ждал и даже не думал. Фредди, конечно, франтом, похлеще иного лендлорда, не похож даже на себя тогдашнего, хотя… нет, тот же, Фредди не меняется, как ни оденется, а такой же… интересно, какие дела у него в России, да нет, это у Джонатана дела, Фредди же на контракте у него… ну, это их дела… хорошо, что Фредди понял его, он, конечно, тогда сильно психанул, дураком был, да его ещё тот майор, сволочь гадостная, сильно поддел, но сам он дурак, поверил охранюге, а Фредди… Фредди понял его, теперь действительно всё хорошо…
Андрей вздохнул, открыл глаза и улыбнулся.
– Не спишь, брат?
Эркин кивнул.
– Думаю. Хорошо было.
– Ага-а, – протяжным вздохом отозвался Андрей и сел прямо, сильно потёр ладонями лицо и удовлетворённо выдохнул: – Уфф!
– Выспался? – засмеялся Эркин.
– Дома отосплюсь, – Андрей подмигнул ему. – И просплюсь. Классный мужик Фредди, скажешь, нет?
– Не скажу, – усмехнулся Эркин. – Стоящий мужик. По всем статьям и… как это, ну… а, вспомнил. Параметрам.
Андрей самодовольно хмыкнул:
– Плохих не держим. Интересно, зачем его Джонатан в Россию гоняет?
– А ты бы его и спросил, – очень серьёзно ответил Эркин.
– Ну, ты и советуешь, – засмеялся Андрей. – Я ещё жить хочу. А в их дела лезть…
– Это пулю схлопотать запросто, – закончил за него Эркин, и Андрей кивнул, соглашаясь с очевидным.
За окном медленно поворачивалась холмистая, в перелесках и стогах равнина, стремительно появлялись и исчезали, пролетая мимо, деревни.
– Тетради нужно купить, – тихо сказал Эркин.
– Да, – кивнул Андрей. – В понедельник расписание повесят, вот по тетради на предмет.
– Я во вторую, схожу с утра.
– Я и после смены успею, – возразил Андрей.
– Ты после смены в Комитет пойдёшь, – напомнил Эркин.
Андрей засмеялся. Что «холостяжник» закончен и все, записавшиеся на квартиры, должны зайти в Комитет, они прочитали в газете, но и без объявлений Загорье шумело об этом уже две недели. Шестиэтажная коробка из красного кирпича с белыми наличниками окон была видна издалека. Комнат в квартирах по одной-две, но зато просторные, кухни – хоть танцы устраивай, и кладовка в каждой, и ванная, ну, не поплавать, так полежать, а в кухне плита газовая, а окна чуть ли не во всю стену, и подоконники широкие, и лоджии в каждой квартире… словом, дворец – не царский, так боярский. Но и квартплата тоже… боярская. Так на то и ссуда… лафа комитетским… а на такие деньжищи можно чего и побольше… На комитетские ссуды завистников хватало.
В автобусе негромкий ровный гул. Обсуждают покупки, строят планы. Каждому до себя.
– Знаешь, Эркин, я тут одну штуку придумал.
– Ну? Заинтересовался Эркин.
Пока что все выдумки Андрея были и интересные, и на пользу. Андрей улыбнулся.
– Фредди надо угостить. Как следует. Так?
– Так, – кивнул Эркин.
– Если в ресторан или в трактир хороший заведём, то он опять, ну, как сегодня, вывернется. Так?
– Тоже так, – согласился Эркин.
– Ну вот. Тут, как следует, обмозговать надо, – Андрей изобразил таинственность и подмигнул Эркину.
– Мозгуй, – засмеялся Эркин. – Пока мозги до школы свободны.
– Ладно, – с насторожившей Эркина подчёркнутой покладистостью кивнул Андрей. – Только ты мне, когда надо будет, подыграй.
– Ла-адно, – Эркин вдруг неожиданно для себя зевнул.
– До Загорья спим, – решительно сказал Андрей.
Эркин не ответил: он уже спал.
В аэропорт Фредди приехал за полчаса до своего рейса. Обычно он в таких случаях убивал время в ближайшем баре, но сейчас ни есть, ни даже пить не хотелось. Оглядев зал, он сел в свободное кресло и с привычной настороженностью расслабил мышцы.
Ну что? Он сделал, что мог и даже больше, прыгнул выше головы. Удача – великое дело. А теперь… подобьём край и посчитаем, по головам и по хвостам…
…Он всё-таки рискнул спросить:
– Нашёл своих?
Но Эркин улыбается.
– Да, всё нормально. Они в промежуточном, ну, региональном, лагере были.
Он кивает.
– Ну и хорошо, – и вынужденно поясняет: – Мы, когда в Джексонвилль приехали, искали вас, нам сказали, что они погибли.
– Мне тоже так сказали про Женю, – улыбается Эркин и с неслыханной им ранее гордостью поясняет: – Мою жену Женей зовут, а дочь Алисой. По-английски Джен и Элис.
Он ждёт, что Эркин по общепринятому обычаю достанет и покажет их фотографии, и готовит уже соответствующие фразы, но до этого Эркин ещё явно не дорос…
…– Хорошо устроились?
– Лучше и не надо, – смеётся Эндрю. – Я в автокомбинате. Представляешь, шофёром буду!
– И когда?
– Ну, пока я рабочий в цеху, неделя, как из учеников перевели, – Эндрю одновременно и горд, и смущён…
…– Бригада хорошая. Вот такие, – Эркин показывает оттопыренный большой палец, – мужики…
…– Так ты кем?
– Грузчиком, – Эркин довольно улыбается. – На первом рабочем дворе. Круглое таскаем, квадратное катаем.
Он охотно смеётся немудрящей шутке.
– А делает завод что?
По лицу Эркина пробегает еле заметная быстрая тень, но отвечает он безмятежно и беззаботно:
– А хрен его знает, меня это не касается.
И он понимающе кивает. Значит, о заводе спрашивать нельзя. И не будем. Нас это тоже не касается…
…– Как же так получилось?
– Да ранило меня, понимаешь, Фредди. Сначала за мёртвого посчитали, и Эркину так сказали, – Эркин кивает, подтверждая, а Эндрю продолжает тем же залихватским тоном. – А потом отлежался я, оклемался и пополз на родимую сторонушку, брата догонять…
…Стоп. Вот здесь. У Эндрю, конечно, рот до ушей, и всё, как и положено, но… не врёт, а молчит. Про лагерь в атланте ещё туда-сюда, а куда ранило и кто лечил – глухо, глухая несознанка. Приехал он…
…– Май уже, солнышко светит, птички поют…
…– Я как увидел, даже испугался сначала. Я из школы пришёл, а он на кухне сидит…
…– А хрен с ней, с Атлантой, я два раза из лагеря выходил, мне вот так, – Эркин проводит ребром ладони по горлу, – хватило.
– А я ни разу. – хохочет Эндрю. – За два-то месяца, представляешь, Фредди.
– Чего так долго?
– У меня виза просрочена была, ну, и всё по новой. Заявление, ожидание, проверки, чтоб им… – Эндрю весело ругается.
– Да, – кивает Эркин. – Мы-то удачно проскочили, как раз в середине ноября месяц кончился, и нас в Центральный, в Атланту перевезли…
…Два месяца от мая – это апрель и март. Так когда Эндрю вошёл в лагерь? До двадцать восьмого февраля или после? Найфа нашли третьего марта. Смерть определили, как предположительно двадцать восьмого. Если до, то это не Эндрю и начинай всё сначала. Нет, всё-таки Эндрю, слишком уж упорно молчит. И Эркин помогает молчать. Знает? Насколько?…
…– У меня от брата тайн нет!..
…Сказал и спохватился, заболтал о другом. Так ли уж нет?
Объявили его рейс – настолько он русский уже понимал – и Фредди встал. Главное – он нашёл парней. Живы, здоровы, хвосты обрублены, крючки срезаны, со здешней Системой не завязаны. Теперь можно без особой горячки раскрутить.
Самолёты в принципе все одинаковы, смотреть на землю с такой высоты он не любитель, а соседи ему неинтересны. И, сев в своё кресло и разместив, где положено, свои шляпу, плащ и кейс, Фредди прикрыл глаза, будто задремал, продолжая вспоминать и анализировать…
…– Жениться не надумал?
– А зачем, Фредди?
– Его и так любят, – Эркин глядит на Эндрю с ласковой насмешкой. – Первый парень на деревне.
– Во! – польщённо ухмыляется Эндрю. – И потом. Ты ж, старший ковбой, вот ты женишься, и я за тобой! Не бойсь, не отстану…
…Над этим они ржали долго и с удовольствием. Эркин легко про баб говорить стал, не заводится, как летом было, и вообще… отошёл, совсем нормальный парень, а Эндрю… всё тот же, но под малолетку уже не играет. Что ещё? Расспрашивали и его самого, в основном про имение, кто там да как там…
…– Молли замуж вышла.
– Ну, и счастья ей, – Эндрю шутливо салютует стаканом. – И деток здоровых…
…Да, здесь у Эндрю не свербит, всё нормально. И с деньгами парни не жмутся, рассказали, чего и сколько накупили, так это чуть не за полторы тысячи перевалило. Ну, это ссуды комитетские, так что, не уцепит никто, всё законно. Всё у парней хорошо, всё нормально. И… да, так и не иначе. Приехать уже прямо в Загорье и разговаривать с Эндрю один на один, без намёков и подходов. Что бы Эркин ни знал, он при этом разговоре лишний. А где? Трактир не пойдёт, не нужны тут ни уши, ни глаза чужие. Стоп! Есть место…
…– У нас дом построили, для одиноких и малосемейных, «Холостяжник», а я ж, как приехал, сразу на квартиру записался, так что в понедельник пойду, – Эндрю достаёт из нагрудного кармана пустую визитку и старательно вписывает на двух языках ещё один адрес. – Вот, квартиру, правда, пока не знаю…
…Дать парню переехать и обжиться немного. Недели две, ну, двадцать дней. Дольше тянуть нельзя, упустим время. Начнётся сезон и всё станет сложнее. Делать ещё можно будет, а решать и готовить надо сейчас. Сегодня двадцать девятое, к семнадцатому он должен это сделать. С Джонни Эндрю разговаривать не будет, Джонни для них обоих – лендлорд. Значит… значит, это его дело. И только его.
Для России рейс считался коротким, и пассажиров не кормили. Но после их пиршества в шашлычной Фредди был уверен, что два, а то, пожалуй, и три дня голодовки ему не помешают.