Текст книги "Аналогичный мир - 4 (СИ)"
Автор книги: Татьяна Зубачева
Жанр:
Альтернативная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 64 страниц)
Ларри чувствовал себя уже совсем уверенно, если бы не сидевшая напротив и чуть наискосок от него женщина. Он всё время чувствовал на себе её взгляд. Не враждебный, но очень упорный, изучающий. Будто она пыталась узнать его, вспомнить. Но… но он раньше не видел её, он уверен. Она… Она… внешне белая, но что-то… нет, если и есть какая-то примесь, то очень и очень малая, незначащая, и дело не во внешности, а… нет, что-то… Её взгляд тревожил, но не раздражал, как обычные «белые» взгляды. Под конец заседания Ларри окончательно убедился в своём предположении, что она хочет поговорить с ним и не просто хочет, а ей этот разговор важен и нужен. Ну, что ж, после заседания – пожалуйста. И, когда их глаза в очередной раз встретились, Ларри мягко улыбнулся и кивнул. Она поняла и тоже кивнула.
Наконец всё обсудили, стали вставать и прощаться. Ларри задержался, обсуждая с директором и выбранной казначеем Эллен Эриксон из десятого «а» поступившие целевые пожертвования на стипендии. Решили, что конкретные вопросы станут решать, как только наберётся достаточная для решения сумма.
Она ждала его в коридоре и, как только он вышел из конференц-зала, сама подошла к нему.
– Вы… извините, вы – Левине? Да?
– Да, – кивнул Ларри, – Лоуренс Левине, – и улыбнулся, – к вашим услугам.
– Я – Эстер Чалмерс, – она запнулась.
– Да, – пришёл ей на помощь Ларри. – Первый «А», я не ошибся?
– Нет, – благодарно улыбнулась она. – Но… простите, я понимаю, это глупо, но я хочу вас спросить.
Ларри молча ждал.
– Вы… простите, – и с внезапно прорвавшейся решимостью, – Какое вы имеете отношение к тем Левине? Я знаю, вы – ювелир, ювелир Левине – это… это же не случайно?
– Да, – очень спокойно кивнул Ларри. – Вы правы. Я пятнадцать лет… прожил в доме сэра Маркуса Левине, был его учеником и подмастерьем. А…
– А я, – перебила она его, – я – сестра Дэвида, мужа…
– Мисси рут?! – вырвалось у Ларри.
– Да, – она горько улыбнулась. – Вы… вы знали её?
– Я видел её только один раз, – извиняющимся тоном сказал Ларри. – Но… но мне рассказывали о ней. И о сэре Дэвиде.
Разговаривая, они незаметно для себя вышли во двор.
– Я была совсем девочкой, родители погибли, – она говорила с привычной скорбью. – И когда Дэвид женился, Рут заменила мне мать. А потом… – она прерывисто вздохнула. – Потом, когда кольцо стало сжиматься… Словом, Дэвид сумел выправить мне документы, и я стала условной, почти цветной, но свободной и в услужении. Это стоило больших денег. Очень больших. Меня он спас. А сам… Вы знаете?
– Да, – кивнул Ларри. – Я знаю. И о сэре Соломоне тоже.
– Там… никто не уцелел?
– Нет, – коротко ответил Ларри и с удивившей его самого решимостью предложил: – Я провожу вас?
– Спасибо, – просто ответила она. – Я живу в Цветном.
Ларри постарался скрыть вздох облегчения.
Они шли рядом, но взять её под руку он всё-таки не рискнул. Она рассказывала ему о брате – дизайнере, талантливом художнике, о Рут, какая у них была дружная хорошая семья, как Дэвид и Рут решили спасать её.
– Это Рут настояла, чтобы я жила отдельно и приходила на день, будто на работу. И не входила в дом, если не видно условного знака. А потом… был погром. И я… меня не нашли. Но я осталась в чём была. На квартире знали, что я, – она улыбнулась с горькой насмешкой, – работаю на жидов, и я побоялась вернуться. Да и все мои вещи были у Дэвида, а их дом разграбили. Я не знаю, что бы со мной сталось, если бы не Эд, Эдвард Чалмерс.
– Ваш муж? – рискнул спросить Ларри.
– Да. Он был тоже… условный, и мы жили в Цветном. Эд считал, что там легче… выжить. Среди своих, – и искоса посмотрев на Ларри, сказала: – Он погиб. Его вместе с другими цветными мобилизовали на работы, и в бомбёжку… в Атланте.
Они подходили к Цветному кварталу. Ларри вдруг понял, что сейчас они простятся и… и ему будет не хватать её. Хотя они просто шли рядом, она рассказывала о себе, но…
– Я живу на Новой улице, третий дом слева от перекрёстка.
– У вас большая семья? – заинтересованно спросила она.
Интерес этот был обычным женским, но у Ларри вдруг перехватило дыхание.
– Нас двое. Я и сын. Он в третьем «Б».
– А… его мать?
Ларри улыбнулся.
– Прошлым летом я нашёл сына. Я работал в имении, а сюда мы приехали этой весной.
– А…? Ну да, – кивнула она. – Я поняла, простите.
– Что вы? – удивился Ларри. – Вам не за что просить прощения. Я был рабом. После… смерти сэра Маркуса меня продали с торгов, и три года, до самого Освобождения…
На этой стороне Цветного грудились многоквартирные дома-коробки, поделённые на множество клетушек, ни клочка зелени, пыльная мостовая с выщербленным, в ямах и трещинах асфальтом. Но это по меркам Цветного не самый плохой и даже совсем не плохой квартал. У большинства живущих здесь есть работа, пьют по выходным, скандалят по-семейному. Встречные вежливо и даже уважительно здоровались со спутницей Ларри, а его оглядывали с живым, но не враждебным интересом.
У одного из домов – длинного двухэтажного с облупившейся местами штукатуркой, но достаточно крепкого – она остановилась. И сразу на втором этаже с треском распахнулось окно, а звонкий детский голос на всю улицу провозгласил:
– Мама!
Эстер подняла голову и строго погрозила пальцем.
– Не высовывайся! Упадёшь!
– Я поймаю, – рассмеялся Ларри, глядя снизу вверх на кудрявую, похожую на Эстер девочку.
Увидев незнакомого, та сразу подалась назад, будто хотела спрятаться.
– Я сейчас поднимусь, – сказала ей Эстер, – не трогай замок, – и повернулась к Ларри. – Большое спасибо, что проводили.
– Да… я… я надеюсь, мы ещё встретимся?
– Конечно, – она помедлила и нерешительно продолжила: – Следующее заседание через месяц.
– Да, но, – Ларри сам на себя удивлялся, но остановиться не мог и не хотел. – Но мы, я и сын, будем счастливы видеть вас у себя. Вы согласны?
– Да, но…
– Я приглашаю вас с дочкой на обед. В воскресенье. Или… – он вдруг вспомнил. – Или в субботу?
Она благодарно улыбнулась ему.
– Спасибо. Давайте, как у всех. В воскресенье.
– Вы оказываете мне большую честь, – склонил голову Ларри. – Я благодарю вас и не смею задерживать. До свидания, миссис Чалмерс.
– До свидания, мистер Левине.
Они обменялись рукопожатием, и Ларри поспешил домой.
Сразу нахлынуло множество мыслей и соображений. Марк наверняка совсем заждался его. В воскресенье… надо будет приготовить хороший обед… а если… Энни научила его, и если купить хорошую рыбу, тогда он сделает настоящую фаршированную… Тогда салат, скажем… если рыба, то куриный салат, или… нет, салат с курицей, а на десерт… пирожные или желе… сегодня четверг, в субботу они сделают большую уборку и всё подготовят, да, десерт надо сжелать в субботу, иначе не успеет с рыбой…
После шума и пыли центральных улиц Цветного квартала Новая улица поражала тишиной, зеленью газонов и живых изгородей, блеском отмытых окон. Её уже заселили на десять домов с каждой стороны от перекрёстка, и шум продолжающейся стройки не беспокоил живущих в начале улицы, да и время уже позднее, стройка затихла до утра.
Марк сидел на ступеньках крыльца. Увидев отца, он вскочил на ноги кинулся навстречу.
– Пап! Ты пришёл! Я газон полил! Сам! Из шланга!
– Вижу, – рассмеялся Ларри, обнимая сына.
Лужи на газоне подтверждали слова Марка.
– Хорошо, Марк, ты поел?
– Да, орехов с молоком и… и я себе сэндвич сделал, – и шёпотом: – С ветчиной.
– И не порезался? – лукаво спросил Ларри и рассмеялся. – Ты молодец, сынок.
Так, в обнимку, они и вошли в дом. Ларри сразу поднялся в свою спальню переодеться и спустился вниз уже босиком в джинсах и ковбойке.
– Ну, давай готовить.
– Давай, – согласился Марк и невольно поёжился.
Отец никогда не ругал его, что он много ест, но ветчины он себе отрезал… чересчур. И, когда Ларри открыл новенький холодильник, Марк затаил дыхание. Но отец только улыбнулся.
– Тебе понравилось?
– Пап, я…
– Всё в порядке, Марк, еда нужна для еды.
Марк вздохнул.
– Она такая вкусная.
– Потому я её и купил, – Ларри подмигнул Марку. – Половину ты мне оставил, не так ли?
– Пап…
– Всё, Марк, хватит об этом. Смотри, яичницу по-французски делают так…
Ларри учил Марка так же, как его самого когда-то учила Энни. И Старый Хозяин. И Фредди. И… их было много. Ему всегда везло на хороших людей. Марк будет знать всё, что знает он сам. И много больше. Потому что Марк будет учиться в нормальной школе. И у Марка будет нормальная семья.
– В Воскресенье у нас будут гости.
– Дядя Чак?
В голосе Марка особого восторга не было. Чака он, как и все малыши в имении, боялся и не любил. Нет, при отце Чак ему ничего сделать не посмеет, но всё-таки… лучше от него подальше.
– Нет, – успокоил сына Ларри. – К нам придёт миссис Чалмерс с дочерью. Будет праздничный обед. А в пятницу…
– Большая уборка, да? Пап, а в субботу ты пойдёшь в мастерскую?
– Конечно, работа есть работа, – и не дожидаясь вполне логичного вопроса: – Пойдёшь со мной.
Радостный вопль Марка потряс стены. Ларри рассмеялся. Восторг Марка перед мастерской и его работой был таким трогательным… и рука у Марка заметно окрепла: заметно по рисункам. Так что… но не надо загадывать. И будем надеяться, что Чак на этот раз не явится с визитом. Как в тот раз…
…Они только-только закончили возиться с альпийской горкой и теперь сидели на крыльце, любуясь результатом.
– Ну вот, теперь они начнут расти, и через пять лет у нас будет настоящая горка.
– Так долго ждать, пап?
– Красота долго делается и долго радует. Да и куда нам спешить?
Марк не слишком уверенно кивнул. До сих пор в их доме всё делалось сразу. Привозили и постелили ковры. Привезли и поставили мебель… а тут надо ждать. Зачем?
– Пап, – начал Марк.
И не договорил. Потому что у их калитки остановился высокий широкоплечий негр в джинсах и светлой рубашке, чёрная кожаная куртка небрежно перекинута через плечо.
– Привет.
– Привет, Чак, – он встал и улыбнулся. – Заходи.
– Что, – Чак вошёл, быстрым внимательным взглядом охватив газон и крыльцо, – устроился уже?
– Жить можно, – ответил он и повторил: – Заходи.
Марк молча ходил за ними, пока он показывал Чаку дом. Закончили осмотр, где и начали – в гостиной.
– Выпьешь чего-нибудь?
– Спиртное держишь? – насмешливо удивился Чак. – И попа не боишься?
– Не знал, что ты в церковь ходишь, – ответил он с такой же чуть-чуть насмешливой интонацией и открыл бар. – Так чего тебе?
Чак промолчал, оглядывая бутылки, и он смешал два коктейля по своему вкусу.
– И это умеешь.
Чак не спрашивал, но он кивнул в ответ.
– Да, ты ж домашним был, – усмехнулся Чак, беря стакан, отхлебнул и тоном знатока: – А неплохо. В самом деле, умеешь. И устроился… не хуже беляков.
– Так и мы ж не хуже.
Он развёл огонь в камине, и они сели у огня в креслах, хотя было ещё тепло. Марк не уходил, и он говорил сдержаннее, чем хотелось. Нет, ссориться с Чаком он не собирался, им нечего делить, Чак тоже работает у сэра Джонатана, но… но вот так и подмывает отщёлкать Чака. Но он привычно сдержался. Незачем и не из-за чего. А что у Чака характер тяжёлый и даже, как говорится, поганый, уже весь Цветной знает.
– Здорово поиздержался, наверное?
– Прилично.
– В кредит брал?
– Что-то в кредит, а что-то и за наличные.
Чак понимающе кивнул, отпил и, погоняв во рту, проглотил, повертел стакан.
– Что ж, не боишься долгов?
– Когда заработок стабильный, долги не страшны.
– Не люблю долгов, – отрезает Чак.
Он пожимает плечами, а Чак со злой непонятной усмешкой продолжает:
– Берёшь под один процент, а возвращаешь по другому. И хуже нет, когда ни срока, ни процента не знаешь, – и тряхнув стаканом так, чтобы лёд ударился, зашуршал по стенкам. – Аренда большая?
Он называет, И Чак присвистывает.
– Ну и дерёт мэрия!
– Так цена по товару, – смеётся он.
– Тоже верно.
Чак допивает и в стаёт.
– Ладно, бывай.
– До свидания.
Они прощаются, и Чак уходит…
…Ларри не мог понять, зачем Чак говорил по-простому, он же умеет вполне правильно, и вот… сам он так говорил те три года и потом в имении. Но там-то понятно, а от кого прячется Чак? Но это уже проблемы Чака, а не его.
– Пап, ты мне почитаешь?
– Сначала всё уберём.
Они навели на кухне порядок и пошли в гостиную. Ларри задёрнул шторы и разжёг огонь в камине – Марку эту операцию он ещё не доверял.
– Неси книгу, сынок.
Марк достал из книжного шкафа большой том.
– Вот, мы не дочитали.
– Хорошо.
Ларри сел в кресло, и Марк удобно устроился рядом на широком подлокотнике, прижавшись подбородком к отцовскому плечу. Ларри открыл книгу. «Илиада» Гомера. Мерные чеканные строки, боги, герои, битвы. Большие, во весь лист иллюстрации.
Ларри читал, пока не почувствовал, что тело Марка сонно обмякает, и тогда мягко без хлопка закрыл книгу.
– Пора спать, сынок.
– Ага-а, – протяжным вздохом согласился Марк. – Пап, а…
– Спать, Марк, – чуть строже повторил Ларри.
Марк снова вздохнул и встал.
– Ладно, пап. Ты зайдёшь ко мне.
– Конечно.
Марк убежал наверх, а Ларри остался сидеть у камина, рассеянно перелистывая страницы. Потом встал, поставил книгу в шкаф, оглядел догорающие поленья и пошёл наверх.
В комнате Марка темно и тихо, только сонное детское дыхание. Ларри послушал его, стоя на пороге, и бесшумно отступил, закрыв дверь. Теперь спуститься, проверить закрыты ли входная и кухонная двери, прогорели ли поленья в камине, выключить всюду свет и подняться к себе, в свою спальню. Не слишком ли велик для двоих такой дом? Но ведь их не всегда будет только двое. А, скажем, четверо или даже пятеро. Да, трое детей – это… это разумно. Если всё дальше пойдёт нормально, то так и будет.
Ларри выключил лампу у изголовья и закрыл глаза. Да, пусть так и будет. Странное, пьянящее чувство уверенности…
Это чувство не оставляло Ларри и в последующие дни. Но за полчаса до обеда он уже не был ни в чём уверен. Всё готово, дом блестит, рыба, чтобы не остыла, в духовке, желе в холодильнике, Марк в своём лучшем костюме, и он сам… и всё, как говорится, на уровне. И разумеется, она придёт, но будет ли? Будет ли то, в чём он уже почти убедил себя?
– Пап, – Марк смотрел на него снизу вверх. – Ты… – слова «боишься» он себе не позволил, но сообразил заменить самым подходящим: – Ты нервничаешь, да?
– Да, – кивнул Ларри и улыбнулся. – Это наш первый званый обед, понимаешь?
– Да, – кивнул Марк и ткнулся лбом в руку отца. – Я постараюсь.
– Спасибо, – очень серьёзно сказал Ларри.
Они стояли на крыльце, но увидел гостей первым не Ларри, а Марк.
– Пап, смотри, это они?
Ларри вздрогнул и ответил Марку, когда женщина в строгом тёмно-сером – самый немаркий цвет – костюме, держа за руку такую же темноволосую девочку в розовом платье, уже стояла у их калитки.
– Да, – Ларри с натугой вытолкнул из себя: – Это они, – улыбнулся и повторил уже свободнее: – Это они.
Чистый, новенький и безусловно роскошный, по меркам Цветного, дом, а на крыльце высокий негр в строгом тёмном костюме и рядом с ним мальчик тоже в костюме, только вместо галстука повязан ковбойский шнурок с кисточками. «Это… это… – даже про себя не смогла выговорить Эстер уже понятое и принятое, – Это моя судьба».
– Мам, мы сюда шли?
– Да, Рути. Будь умницей.
– Хорошо, – вздохнула Рут.
По дорожке, выложенной блестящими, будто тоже отмытыми с мылом, плоскими камнями, они подошли к крыльцу.
– Добрый день, миссис Чалмерс.
– Добрый день, мистер Левине, – она протянула руку для пожатия и улыбнулась. – Просто Эстер, хорошо… Лоуренс?
– Да, Эстер.
– А это моя дочь.
Эстер выразительно посмотрела на дочку, и та, закинув голову, чтобы видеть лицо Ларри, представилась:
– Рут Чалмерс.
И даже слегка присела. Марк, не дожидаясь слов или взгляда отца, склонил голову.
– Марк Левине. Очень приятно.
Все вместе вошли в гостиную. Ларри на мгновение растерялся, но Эстер сказала:
– очень мило. Вы недавно переехали?
И Ларри понял, что надо делать. Надо показать дом. И сделанное, и несделанное, и только задуманное.
Они прошли по всему дому. Ларри ничего не скрывал, но и не хвастался. Да, дом сделан и в нём можно жить, но его можно ещё делать. Строгая, но очень… добротная простота убранства понравилась Эстер. Во всех спальных пол затянут подобранным под цвет стен ковром, и стены не покрашены, а оклеены обоями, по европейской традиции, комната марка более… детская, мальчишеская комната, хотя безукоризненно убрана. Две спальни совсем пустые, только ковёр и занавеси, но ванные – у каждой спальни своя – оборудованы полностью.
– Да, – Ларри ответил на её невысказанные слова. – Пустовато, я понимаю. Но дом надо обживать.
Они стояли вдвоём в его спальне. Марк остался у себя показывать рут свои игрушки.
– Я понимаю, – кивнула Эстер. – Вы правы, Лоуренс. Картины, украшения, памятные вещи… дом обрастает всем этим со временем.
– А для этого в доме должны жить, – Ларри прислушался к детским голосам и улыбнулся. – Пусть играют?
– Да, конечно, – улыбнулась Эстер, оглядывая спальню и невольно, даже не сознавая этого, прикидывая: что и как она изменит, прикупит, переставит, чтобы картинка из журнала или каталога стала живой комнатой.
Они вышли из спальни и, не зовя детей – пусть играют, прошли по небольшому коридору и спустились в гостиную. Ларри подошёл к бару.
– Чего-нибудь выпьете, Эстер?
– Чего-нибудь, – улыбнулась Эстер. – Я не любительница и не знаток спиртного.
– Тогда спиртного не будет, – весело ответил Ларри, подавая ей стакан.
Она взяла и с храброй осторожностью пригубила.
– Оу! Как вкусно!
– Нравится? – обрадовался Ларри.
– Да, – она отпила ещё и засмеялась так по-детски радостно, что и Ларри засмеялся.
– Мама! – прозвучало сверху.
– Я здесь, Рути, – повернулась к лестнице Эстер.
Но Рут и Марк уже сбегали вниз. Ларри вернулся к бару и сделал ещё два коктейля из соков.
– Вот, – Рут протянула матери зажатую в кулачке коробочку. – Посмотри.
Эстер взяла коробочку. Это была головоломка. Под стеклом пейзаж с воротцами и извилистой тропинкой между ямками-дырочками. Эстер покачала головоломку, но шарик у неё провалился на второй же ямке.
– А у Марка он пять дырочек проходит, – тараторила рут. – А у меня шесть прошёл, и я выиграла, и Марк мне её подарил, вот!
Марк быстро покосился на отца И, увидев его улыбку, успокоился. Ларри кивком показал сыну на стаканы с коктейлями. Марк взял оба и повернулся к Рут.
– Попробуй, Рут, очень вкусно.
Рут доверчиво взяла стакан и отпила. Облизнула губы.
– Как вкусно! Никогда не пила такого. А что это?
Марк снова посмотрел на отца и, улыбнувшись, пожал плечами.
– Не знаю. Папа умеет так смешивать, что смесь вкуснее, ну, того, из чего смешали.
Рут посмотрела на Ларри.
– Большое спасибо, мистер Левине, очень вкусно.
– Рад слышать, что понравилось, – улыбнулся Ларри.
Допив коктейли, перешли в столовую к уже накрытому столу. Усадив гостей, Ларри предложил им салат. Марк, очень старательно копируя его интонации и движения, ухаживал за Рут.
– А кто вам готовит, Лоуренс? И убирает?
– Мы всё делаем сами, Эстер. Ну, в стирку я отдаю. А с остальным справляемся.
– Вы отлично готовите, Лоуренс.
– Спасибо, Эстер. Меня учила Энни, она была кухаркой у сэра Маркуса.
– О, Рут рассказывала мне о ней.
– Это моя тётя, – шепнула Рут Марку. – Меня в её честь назвали.
– А меня в честь сэра Маркуса.
Марк встал помочь отцу сменить тарелки и приборы. А когда Ларри торжественно поднял тяжёлую крышку и облако душистого пара вырвалось наружу, Эстер ахнула.
– Какая прелесть! Что это?
– Это настоящая фаршированная рыба. По всем правилам.
К радости Рут, эта рыба была совсем без костей. И её можно было свободное есть вилкой.
– Мой бог, – покачала головой Эстер, – я столько лет не ела фаршированной рыбы. Вы потрясающе готовите, Лоуренс.
– Я старался, – улыбнулся Ларри. – И потом, мне помогали.
– Кто?
– Марк, конечно.
Ларри подмигнул сыну и очень серьёзно продолжил:
– Пряности в фарш он отмерял.
Рут посмотрела на марка с уважением, и Марк вскочил со стула.
– Пап, я десерт принесу.
– Дай сначала доесть, Марк.
– Нет, пусть несёт, – рассмеялась Эстер. – Тебе помочь, Марк?
– Я сам, – донеслось уже из кухни.
Блюдо с подрагивающими куполами желе Марк доставил до стола вполне благополучно. Рут даже взвизгнула и захлопала в ладоши. Ларри помог Марку поставить блюдо на стол.
– Вот, – перевёл дыхание Марк и посмотрел на отца.
Доставая желе из формочек, он немного перекосил их и теперь… но Ларри кивнул.
– Ты молодец, сынок.
И Марк успокоенно сел на своё место.
– Рут, тебе клубничного или апельсинового?
Рут вздохнула. Ей хотелось и того, и другого, но Марк ждёт её слова, а мама явно не разрешит сказать правду. Она ещё раз вздохнула.
– Клубничного.
И Марк положил ей на тарелку розовую подрагивающую башенку.
После обеда вернулись в гостиную, и Ларри снова сделал всем по коктейлю.
– Спасибо, Лоуренс, – Эстер отпила и тоном светской дамы продолжила: – В следующее воскресенье вы обедаете у нас.
– Да! – сразу подхватила Рут. – Марк, ты тоже приходи.
– Благодарю за приглашение, – склонил голову Ларри. – Это большая честь для нас.
И Марк, восхищённо и благодарно посмотрев на отца, повторил его полупоклон.
Попрощались они на крыльце. У калитки Рут обернулась и помахала им зажатой в кулачке головоломкой.
Марк и Ларри постояли на крыльце, пока Эстер и Рут не скрылись из виду, и тогда вернулись в дом.
– Будем убирать, пап?
– Да, только переоденемся сначала.
Марк кивнул и побежал наверх. В самом деле, не в праздничном же костюме мыть посуду.
Он старался всё сделать быстро, но, когда переодевшись и повесив костюм в шкаф, спустился, отец уже вовсю хлопотал на кухне.
– Принеси мне из столовой тарелки, Марк.
– Ага.
Тарелки на столе были уже собраны в стопки, и Марк управился быстро.
– Пап, – он старательно вытирал вымытые отцом тарелки из парадного сервиза. – А они тебе понравились?
– Не нажимай так сильно, Марк, не три, а промокай воду, вот так, правильно. Да, понравились. А тебе?
– Ну… Рут – нормальная девчонка, не плакса. И не зануда. Ну… мы пойдём к ним?
– Конечно. Нас же пригласили, – улыбнулся Ларри. – А Эстер, миссис Чалмерс, тебе понравилась?
– Ну-у, – протянул Марк и, вдруг догадавшись, вскинул на отца глаза. – Ты хочешь на ней жениться, правда?
– Правда, – после недолгого молчания очень серьёзно сказал Ларри и так же серьёзно продолжил: – Но если ты против… Понимаешь, сынок, я не могу сделать это без твоего согласия.
Марк столь же серьёзно кивнул.
Молча они убрали на место парадный сервиз, навели порядок в столовой и гостиной.
– Пап, ничего, что я подарил Рут «дорожку»?
– Это твои вещи, Марк, и ты вправе ими распоряжаться. А что? Тебе уже жалко?
– Нет, – мотнул головой Марк. – Она хорошая. Ты почитаешь мне?
– Как всегда, Марк.
И когда вечером они сели у камина дочитывать «Илиаду», всё было, как всегда. Как обычно.
Неделя была заполнена судорожными попытками как-то приукрасить их убогую квартирку и выкроить деньги на приличный обед. Новое платье Рут сильно подкосило их выверенный до цента бюджет. Нет, Эстер понимала, что ей – скромному клерку из захудалой фирмочки – тягаться с ювелиром с Маркет-стрит… просто смешно. И так… что именно «и так», она не додумывала, отмывая, начищая, перекладывая заново подушки на диване, стирая, крахмаля, снова и снова пересчитывая деньги… Рут увлечённо занималась головоломкой и словно не замечала материнских стараний и волнений.
И вот квартира отмыта и убрана, Рут в новом платье, она сама… тоже в наилучшем виде, обед готов. Всё готово.
Эстер стояла у окна, разглядывая их тихую в этот час улицу. Они должны прийти с той стороны. Пора бы… или нет, ещё целых тринадцать минут до… до званого воскресного обеда. Ведь это… это должно быть именно так, они были в гостях, а сегодня ответный визит. Всё как у людей, как и положено людям.
– Мама…
– Что, Рут? – ответила Эстер, не оборачиваясь.
– Мам, а когда ты женишься?
– Выйду замуж, – привычно поправила она и, не вдумываясь в дочкины слова, попросила: – Поговорим об этом потом, хорошо?
– Хорошо, – согласилась Рут, из-под её руки выглядывая в окно. – А вон и они идут! И с подарками!
Эстер тоже увидела их, но ничего не сказала: у неё почему-то перехватило горло. Вот Марк дёрнул отца за руку, и тот поднял голову, увидел её. Их глаза встретились. Мужчина улыбнулся, и она ответила ему улыбкой.
Подарками были цветы. Пунцовые роза на длинном стебле и маленький букетик весенних фиалок для Рут. А у неё и вазочек подходящих нет, пришлось срочно оборачивать цветной бумагой какие-то бутылку и баночку.
Эстер покраснела до слёз, и Ларри смутился, но потом всё как-то само собой уладилось и утряслось. Показывать квартиру Эстер не хотела, да и что демонстрировать? Старую «удачно» купленную по дешёвке мебель? Нет уж! Но и сразу садиться за стол тоже неприлично. Рут занимала марка своими куклами, а Эстер и Ларри, сидя на диване рядом, но соблюдая хоть минимальную – из-за размеров дивана – приличную дистанцию, смотрели на них и говорили. О каких-то школьных делах, о нашумевшей на всю Колумбию истории мошенничества и краха какой-то фирмы, о том, что осенью будут выборы в мэрию и в Федеральную Палату, о чём-то ещё… Потом они оба никак не могли вспомнить ни предмета, ни результата разговора.
Наконец Эстер, разгладив на коленях юбку, сказала:
– Ну, пора к столу, не так ли?
Ларри легко встал и в полупоклоне подал ей руку. Будто им предстояло пройти через анфиладу, а не сделать два маленьких шага от дивана к уже накрытому столу.
– Дети, – неожиданно для самой себя позвала Эстер, – Марк, Рути, к столу.
И Ларри, и Марк тоже отнеслись к этому так, будто… будто так и надо.
Расселись за столом, и Эстер разложила по тарелкам селёдочный форшмак. И все дружно приступили к еде.
– Очень вкусно, Эстер. У Энни так не получалось.
– А у вас, Лоуренс?
– У меня тем более, – рассмеялся Ларри.
После форшмака Эстер поставила на стол блюдо с мясом под кисло-сладким соусом и предложила Ларри, как старшему мужчине, разрезать и разложить его. Ларри с благодарным кивком взял нож и большую двузубую вилку.
Рут старательно орудовала ножом и вилкой, про себя негодуя, что мама забыла заранее нарезать мясо на маленькие кусочки, чтобы раз – и в рот, а теперь… Но всё обошлось благополучно: без пятен на скатерти и платье.
– Рути, помоги мне.
Вдвоём они убрали на кухню столовую посуду и накрыли стол для кофе, соков и печенья.
Золотистые кругляши в тёмных крапинках корицы таяли во рту. Марк мужественно держался, стараясь не тянуться к блюду слишком часто.
– Вы великолепно готовите, Эстер.
– Отвечу вашим же: я старалась.
Ещё какие-то незначащие разговоры и… и пора вставать из-за стола. Но они медлили.
– Эстер… спасибо за чудесный обед, и… и если вы не против, я хотел бы просить вас, Эстер, о встрече… на неделе.
– Хорошо, – сразу кивнула она. – В среду я заканчиваю в четыре.
– Да, – обрадованно подхватил Ларри. – В полпятого в «Чёрном лебеде», хорошо?
«Чёрный лебедь» считался если не лучшим, то самым приличным заведением в Цветном, и показаться там, да ещё днём было вполне допустимым. И Эстер кивнула.
– Хорошо, в полпятого в «Чёрном лебеде».
А затем неизбежное прощание. Рут протягивает Марку маленького фарфорового медвежонка.
– Вот, возьми себе, – и вздыхает.
– Спасибо, Рути.
Марк бережно ставит медвежонка на ладонь, гладит по голове указательным пальцем и восхищённо повторяет:
– Спасибо, Рути, большое спасибо.
И всё, надо расставаться. И, как Ларри с Марком провожали их, стоя на крыльце, так Эстер с Рут теперь стояли у окна, глядя, как Ларри и Марк скрываются за углом.
– Мам, – Рут дёрнула рукав кофточки Эстер. – Ну, мама же!
– Что, Рути? – наконец оторвалась от окна и своих мыслей Эстер. – Что тебе?
– Ну, так когда вы поженитесь?
– Что?! – изумилась Эстер.
– А чего тянуть? – пожала плечами Рут. – Всё же ясно-понятно. Ну, мам?
Эстер заставила себя улыбнуться.
– Рути, что тебе ясно? Ничего же не было.
– Ну так сделай, чтобы было. Вот девочки говорили, что мужик пока не переспит…
– Рут, – Эстер пыталась говорить строго и с каждым словом у неё получалось всё лучше. – Это взрослые дела, и не лезь в них. И мало ли кто что говорит. Незачем повторять всякие глупости.
Рут обиженно надула губы, но промолчала. А то мама заругается и не пустит на улицу к другим девочкам, а ей столько нужно им рассказать.
Когда они уже подходили к дому, Марк убеждённо сказал:
– Пап, я думаю, тебе не стоит упускать этот шанс.
– Спасибо, сынок, – так же серьёзно ответил Ларри и вздохнул. – Если она согласится.
Марк снизу вверх посмотрел на отца.
– Пап, она согласится, – и так как Ларри внимательно смотрел на него, объяснил: – Она же добрая.
Ларри улыбнулся и потрепал сына по голове. Что ж, раз Марк согласен… нет, он не хитрил, когда говорил, что без согласия сына не пойдёт на такое. А что ему нужно жениться, что ребёнку нужна мать, а дому – хозяйка, и вообще… нужна нормальная семья, да об этом ему говорили многие. И даже отец Артур. А священника в Цветном квартале уважали. Не было ещё случая, чтобы он кому-то во вред посоветовал. Так что… так что надо завершить задуманное.
Дома они, как всегда, сразу переоделись, и Марк стал устраивать подаренного ему Рут медвежонка. И дальше вечер покатился как обычно.